Звонок Надежды

Это опять повторилось.

В очередной раз маленький железный тиран завопил пронзительно и настойчиво, врываясь в тишину тёмной комнаты. Вера резко вздрогнула и распахнула глаза, силясь не сомкнуть их снова. Непрекращающийся звук отдавался тупой болью в висках, проникал глубоко в каждую клеточку тела, вытаскивая наружу сонливость. Нащупав две маленькие хромированные «шишки» на круглой голове будильника, Вера несколько раз по ним ударила. Затем она медленно села на край кровати, стряхнув с себя остатки сна, включила ночник.

Недовольно Вера снова взглянула на будильник. Его эмалированный корпус, когда-то ярко-синий, теперь облупился и покрылся сетью мелких трещин. Сквозь краску проступала ржавчина. Стекло, защищающее циферблат, было исцарапанным и мутным настолько, что сквозь него с трудом проглядывали стрелки, медленно и неумолимо отсчитывающие драгоценные минуты сна.

Будильник достался Вере от бабушки, её самого дорогого в жизни человека. Он пах старым металлом и пылью, а ещё слабым ароматом бабулиных духов, навсегда застрявшим в его ржавых внутренностях. Казалось бы, в современном мире существует такое разнообразие смартфонов с невероятным количеством настраиваемых мелодий, а тут… Пронзительное дребезжание каждое утро. Но всё же заводить этот старый агрегат на ночь было традицией, даже священным ритуалом, напоминающем о беззаботном детстве.

На часах семь утра. Есть всего два часа, чтобы пожить свою жизнь, собрать себя по кусочкам и отправиться на каторгу под названием «работа». Натянуть там на себя маску доброжелательности и уверенности, скрыть хроническую усталость и тоску по настоящей жизни. А потом начинается День сурка: бесконечная череда отчетов, переработок и искусственных улыбок.

Вера поставила на плиту турку с кофе – единственная радость пробуждения. Она вообще могла за утро выпить сразу две чашки. Одну – после сна, вторую – перед уходом. Бабушка на это постоянно ругалась: «Ох, Верка, посадишь себе желудок гадостью этой горькой, будешь мучаться всю жизнь. Кашу для кого варила?». А Вера ей: «Бабуль, ну какая каша? Мне от неё плохо с утра. А от кофе прям жить хочется».

Вот уже два года как не пахнет кашей в квартире. Никто не ворчит по утрам, не шаркает тапочками. Даже кресло-качалка, в котором бабушка вечерами стучала спицами, застыло в неподвижности. И никто не говорит по утрам заботливо: «Поваляйся ишо пару минуточек, успеешь наработаться». Квартира молчала. Вера так и не привыкла к этой тишине. И каждый раз она бежала от неё на работу, чтобы отвлечься. Оставалась допоздна, брала подработку на выходные. Но и это не спасло. Работа превратилась в «каторгу».

Пьянящий терпкий аромат заполонил кухню. Кофе плескался в турке, бурлил, поднимался пенистой шапкой. Вера погасила огонь, перелила свой эликсир бодрости в любимую чашку и подошла к окну. Растягивая в удовольствие любимый напиток, она наблюдала за тем, как просыпается город. Вид из окна открывался на центральную улицу, облачённую в предрассветную мглу. Словно верные стражи, фонари всё ещё освещали тротуары, отбрасывая тени. Прогрохотали первые автобусы. За ними потянулись редкие цепочки машин. В окнах домов напротив то тут, то там загорался свет – жители готовились к новому дню.

Вдруг как выстрел в тишине библиотеки затрезвонил телефон. Тот самый, тяжёлый, как кирпич, с крутящимся диском. Последний раз он оживал, может быть, года полтора назад, когда некто позвонил с предложением по доставке воды.

Захватив с собой чашку, Вера с удивлением поспешила ответить на звонок. Подняла массивную трубку и услышала взволнованный мягкий голос незнакомой пожилой женщины:

- Внуча, алло! Алло, слышно меня? Ох, ослепла я совсем, еле как номер набрала. Внуча! Слышишь меня?

Вера от неожиданности впала в ступор. Нет, конечно, она поняла, что звонок был адресован не ей. Но как было странно и до дрожи приятно услышать такое тёплое и знакомое – «внуча». Чтобы успокоиться, Вера поводила пальцем по диску на телефоне, как она делала в школьные времена, зависая с подружкой «на проводе». Цифры, нанесённые белой краской, местами стёрлись.

- Алло! Слышно меня? – звучал настойчиво голос на другом конце провода.
- Да-да, вас слышно, говорите, - ответила Вера.
- Ниночка, как твои дела? От тебя давно ничего не слышно. Набрала сослепу еле-еле номер. То не попадала, а теперь ты трубку взяла. Как хорошо! Как твои дела? Как здоровье?
 - Всё хорошо, спасибо, - неуверенно проговорила Вера. – Только я не Нина.
- Ты давай там, на работу собирайся, не ленись, - будто прослушав последнюю фразу, сказала незнакомая пожилая женщина, - по утрам гимнастику только не забывай делать. Пока молодая, надо двигаться, а то потом кости заноют как старый партизан.

Вера прыснула в трубку от забавного сравнения.

- Простите, пожалуйста, но я не Нина. Но вы правы, двигаться надо. Сидячий образ жизни к хорошему не приведёт.
- Ладно, моя золотая, тебе небось на работу пора, а бабушка Надя тебя отвлекает. Пока, Ниночка, утром тебе позвоню завтра.

Повторяющиеся гудки уведомили, что трубку на другом конце провода положили. Вера посмотрела на себя в зеркало, заправила непослушные рыжие волосы за уши, усмехнулась, прокручивая в голове странный телефонный звонок, и вдруг решила: «Сегодня выйду с работы вовремя и пойду пешком. Будет мне вместо гимнастики».

***
Следующее утро Веры наступило вопреки всем законам жанра. Не надрывный вопль будильника вырвал её из сонного забытья, а настойчивый трезвон «домашнего» телефона, эхом разносившийся по всему коридору. Инстинктивно она взглянула на часы. Целых двадцать минут сна ещё были в её распоряжении. Не найдя под кроватью запропастившиеся тапочки, Вера прошлёпала по холодному полу на звук звонка.

- Слушаю, - ответила она ещё не окрепшим после сна голосом.
- Ниночка, доброе утро, моё золотко! Проснулась? – Это снова бабушка Надя.

Вера, уже даже не пытаясь объяснить, что она не Нина, пробормотала:

- Ну можно и так сказать.
- Молодец! Ты же знаешь, кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Я поди до пяти утра глаз не сомкнула! Не спится. Мысли кой-какие лезут и лезут в голову. А потом навроде задремала, а тут Милка моя трётся и трётся об ноги, накорми, мол. Накормила. Смотрю на время, думаю, не проснулась ли Ниночка моя. Ну ладно, нечего эти старые разговоры разговаривать. Собирайся на работу. Да смотри не перетруждайся, а то закиснешь там как старый компот. И кашу себе свари! Нечего на голодный желудок в трамваях трястись. Ну всё, пока, моя хорошая.

Вера даже не успела ничего сказать, как бабушка Надя снова быстро повесила трубку, оставляя её наедине с гудками. «Раз уж проснулась раньше положенного, зарядку что ли сделаю», - подумала Вера. Она медленно начала поворачивать голову из стороны в сторону, разминать шею, постепенно перешла на руки, затем стала делать глубокие наклоны, попрыгала и пошла умываться. В ванной комнате Вера внимательно разглядывала своё лицо и внезапно хохотнула. «Закиснешь как старый компот» - вспомнила она слова бабушки Нади. И впрямь: морщины на лбу, синяки под глазами и бледная кожа, кажется, молили о полноценном отдыхе.

На кухне Вера привычно потянулась к турке, но вдруг остановилась. «А не сварить ли мне овсяной каши?». И сама удивилась. Каши… Это что-то новенькое. Этим утром она чувствовала себя впервые за долгое время очень хорошо. Ранний подъём, лёгкая зарядка, накануне неспешная прогулка через парк. Кажется, бабушка Надя, сама не догадываясь, влияла на Веру весьма положительно.

***
Сегодня Вера проснулась сама. Задолго до будильника. Она умылась, сделала зарядку и распахнула настежь окна, впуская прохладный осенний ветер в комнату. Затем сварила кофе, поставила его на журнальный столик в комнате и села в бабушкино кресло-качалку. Оно, словно стряхнув с себя глубокое наваждение, неуверенно качнулось. Вера накинула на колени вязаный зелёный плед и с давно забытым чувством удовольствия открыла купленную накануне книгу. Она привлекла её в книжном магазине своим названием: Ф. Бакман «Бабушка велела кланяться и просит передать, что просит прощения».

Спустя время раздался уже даже долгожданный звонок. Вера вскочила с кресла и побежала в коридор.

- Бабушка Надя, вы? – крикнула она в трубку, запыхавшись.
- Я, моя золотая, - засмеялся знакомый голос на другом конце провода. – Чего еле дышишь? Небось бежала?
- Бежала, - подтвердила Вера. – Как вы? Как здоровье?
- Ой, - вздохнула пожилая женщина с такой интонацией, какую обычно используют бабушки, когда будто не хотят, но на самом деле очень даже хотят рассказать всё о своих болячках. – Да какое уж там здоровье? Сплошная бессонница, вчера колени начали болеть, а сегодня ещё и в спину стрельнуло. Ну да ладно, чего тебе, молодой, о старческих болячках слушать? Как у тебя на работе дела?
- Всё хорошо. Сегодня защищаю важный проект, волнуюсь. Надеюсь, что всё пройдёт отлично.
- Ну у нас как говорят? На Бога надейся, а сам не плошай. Ты у нас умная, трудолюбивая, а красавица какая! Всё у тебя получится!

Вера почувствовала, как набухает тяжёлый ком в горле, готовый вот-вот выйти наружу. К глазам подступали слёзы. Всю жизнь она росла со своей любимой бабушкой, которая всегда её поддерживала, верила и оберегала. Как же её не хватало. Будто сама жизнь остановилась, когда ушёл самый любимый человек.

- Бабушка Надя, - всхлипнула Вера. – Вы меня извините, но я не Нина. Я Вера.

На другом конце провода образовалось молчание. Можно было подумать, что связь оборвалась, если бы не тяжёлое дыхание, которое отчётливо слышала Вера. Она боялась разочарованного вздоха, обиды или даже гнева.

- Я знаю, Верочка, - наконец отозвалась бабушка Валя. – Ниночка – это имя моей внучки.
- Что с ней случилось? – со страхом прошептала Вера.
- Жизнь, Верочка. Жизнь случилась, - горестно вздохнула бабушка Надя. – Все уходят. Сначала муж, потом дети, внуки разлетелись как птенцы из гнезда. А я, вишь как, одна в пустом доме… Вот и стала звонить наугад. Просто голос человеческий услышать, почувствовать, что не одна, - бабушка Надя вздохнула, и вздох этот был полон такой глубокой тоски, что Вера почувствовала его физически.
- Но почему вы стали звонить именно мне?
- Не знаю, милая моя. Голос у тебя добрый. И ты единственная не бросила трубку, хоть и поняла, что я ошиблась.

Вера отчаянно захотела прямо сейчас сесть рядом с этой доброй женщиной, обнять и много-много говорить. А потому она сделала ей необычное предложение:

- Я не знаю, что вам сказать на это, но…если вы не против… Я бы тоже хотела вам звонить. Давайте договоримся о времени. И будем просто болтать. Можете даже представить, что я ваша Ниночка.

И снова долгая пауза. Вера затаила дыхание, ожидая ответа.

- Я бы очень этого хотела, Верочка! Очень…- всхлипнула бабушка Надя.

В трубке раздались короткие гудки отбоя. Вера медленно опустила телефон на рычажок. Решив остудить своё красное от волнения лицо, она вышла на балкон. Мир будто изменился за несколько минут, стал таким хрупким и ценным. Вера смотрела на просыпающийся город и вдруг ясно поняла: в её жизни появилась новая миссия – дарить тепло и внимание одинокой душе. И так хорошо ей стало от того, что теперь они есть друг у друга.