Преодоление. Ч. 2. ТМВ. Глава 3. Мюнхен

Предыдущая глава. http://proza.ru/2025/08/11/1532

                Глава 3. Мюнхен
                Немецкий Кардиологический Центр в Мюнхене. Конец сентября 2001 года
 
             — Entschuldigen Sie, kann ich Sie etwas fragen?* — на немецком языке обратился к Марии, с пытливостью поглядывавший на неё зрелый мужчина, сидевший на противоположной стороне коридора. Он был облечённый в чёрную кожаную куртку, широкие с острыми стрелками брюки и кофейные из крокодиловой кожи полуботинки, — безукоризненно ухоженный, с прямой осанкой, сдобренной утончённым изгибом от груза пройдённых жизненных обязательств и накопленного благомудрия.  На его длинном лице, с высоким и прямым лбом, а также тонким идеально ровным носом, располагались достаточно большие глубоко посаженные глаза, вверху окаймлённые холёными линиями бровей. Это была персона с внешними данными знатного вельможи и явными манерами поведения аристократа.

             — Прошу извинения, что вы сказали? — растерявшись, но резко высвободившись из задумчивости, пролепетала девушка. 

             — О, вы из России … как ошеломляюще русские фрейлейн отличаются от дойче! — переходя неожиданно на русский, натуралистически обрадовался нечаемый собеседник, пересаживаясь на лавочку рядом с ней. — Gud! Я с лёгкостью общаюсь по-русски. Русский и немецкий — мои родные языки. Хотя могу контактировать ещё на трёх языках: французском, английском и испанском. Полиглот, понимаете ли. — Малозначимо прихвастнул он. — Моя мама русская немка родом из Казахстана, из Караганды. Называйте меня Иваном. А вас как славить, милая красавица?               

             — Мария, — с едва различимым заиканием ответствовала Довлатова. Поперву безмужница смутилась оплошности (ибо в школе и институте она изучала английский), покрывшись румянцем, но, постепенно придя в себя, дева возрадовалась возможности с кем-нибудь пообщаться. Прибывшая с ней в Германию Ираида Станиславовна, была понуждена по семейным обстоятельствам вылететь назад в отчий край, а возвернуться пообещала только через два-три дня. Вборзе, по-скорому сродственница прошвырнулась по магазинам текстиля … и с утреца теперешнего дня упорхнула на крыльях «Антонова» в родимое гнездовище. Маша давеча бегала и суматошилась, улаживая последние полагающиеся документальные и финансовые пробелы, касающиеся оперирования сына, потому и оказалась тотчас в коридоре у двери операционной, за которой выполнялась коррекция клапанов сердца Виталия. Впрочем, неувязок не возникало — всего токмо мельчайшая несвоевременная формальность проблеснула. В уединении и выжидании, Машей завладели безрассудная психическая затерянность с банальной тоскливостью. Нейронная сеть в её мозгах была взбаламучена и было неясно, что конкретно её беспокоило, но одолевали до невозможности смурные мысли. В дополнение, она накручивалась ожидающимися неизвестностями! Дожидальщица пыталась найти освобождение от мысленных оков, но вершившиеся предпринятия сдавались сложными и безрадостными. Ожидающая донельзя нервничала по поводу прохождения операции. А тут такой вариант!

             — Оченно приятно. Очень. Мне далеко за пятьдесят, но в душе я чувствую себя на двадцать пять. — Не утихал подсевший говорун. — На диво нестомчивый … пусть немолод, но я битых полчаса с удовольствием станцую «джигу-джигу», ежедь надо. Мой папа немец, Аделхард Фризен. В прошлом веке, он отважно сражался в рядах гитлеровской Германии. Пардон, но я отнюдь не хвастаю. Когда Советский Союз одержал победу, он попал в плен и несколько лет восстанавливал белорусский город Могилёв. Там же — папуля и мамуля встретились, и полюбили друг друга. Вы очерчиваете себе такую белибердистику?! Заклятые враги и — влюбляются! Мамулька моя, семнадцатилетней девчонкой убежала добровольцем на фронт, она геройствовала санитаркой, — щебетал словоохотливый гражданин ФРГ. Создавалось впечатление, что его что-то угнетало и он неленостно страждал выговориться. — Отец, мне часто рассказывал про Россию и вообще про русских. Он поверял, что несмотря на вражду, которую принесла Германия, русские люди оставались на удивление человечными и незлопамятными. Они весьма отходчивые! — заявлял родитель. Будучи пленными, им не хватало еды, а зимой и тёплой одежды. В Московии зимы чудовищно морозные! Сами русичи, коренные обитатели, тоже нередко голодали, однако, жалея — не покладая рук работающих немцев, помогали им, подкармливали … подчас делясь последним. Папа утверждал: «Мы видели это и ценили. Нам было стыдно за всё зло, которое мы принесли в их дома!»

             — У вас кого-то тоже оперируют? — невпопад перебив, поинтересовалась Мария. Сама она русская, но её, как ею усваивалось, своей восклицающей выспренностью угнетали, соскакивающие без сложностей с языка немца восхваления русских, которые звучали завышено размалёвано для её ушей, неприлично постыло и порочно льстиво-медоточиво.

             — Да. Мама в годы войны возымела ранение и сейчас оно сказывается. Раньше особливо не тревожило, но, когда папка умер, её состояние здоровья стремительно ухудшилось. Осколочек зашевелился. И вот решается контроверза: жизни и смерти. — Иван приумолк и было вдогад, что он испытывает боязнь за жизнь матушки.          

             — А у меня сын на коррекции врождённого порока сердца.

             — О нет! — вскрикнул Иван, словно всхаменулся. — Моей матушке, вот уже две недели прошло, как выполнили операцию, и она потрясающе качественно завершилась … но наличествуют нюансы! Я ожидаю доктора Йозефа Швейцера. Он должен дать кое-какие рекомендации и форфришеры …

             — Это как раз тот доктор, который оперирует Витальку.

             — О! это изумительнейший кардиохирург! Всё будет прекрасно … вот увидите!
          Отворилась дверь операционной и, стаскивая медицинскую маску с лица, вышел высокий статный врачеватель в хирургическом одеянии. Заприметив Ивана, он по-немецки что-то присказал и пригласил его, жестом указывая проследовать за ним. Они отошли метров на десять к пространному окну и у них затеялся многословный разговор. Мария ничего не схватывала, да и не преследовала такой цели. Интуиция ей подсказывала по неоднократному повторению словца «Gud» из уст обоих мужчин, что у Ивана обстановка дел обходится прекрасным образом. Но её остро интересовала своя проблема: как разрешилась операция у сына? Закончив разговаривание с Иваном, Йозеф Швейцер вместе с Фризеном направились к Марии. Как выявилось Фризен, тем часом, сам предложил доктору услуги переводчика. Переговоры затратили не более пяти минут, при которых выяснилось, что у Виталика операция увенчалась успехом. Через перевод Мария узнала, что сына повидать пока не получится так, как ему надобно отдохнуть и отойти от наркоза в реанимационном отделении. А потом, пожалуйста — сколечко понадобится. Она была счастлива! Йозеф Швейцер распрощался. Иван, элегантно предоставив девушке локоток, возгласил:

             — Я приглашаю вас, пойдёмте в кафе … оно рандомно тут оказалось вблизи, дорогая Мария. Не поверите, по выходу из клиники невзначай за углом в кустиках упрятывается. Надо поддерживать события благодарностью, приносящие славные результаты и тогда — они, поддержат нас. Вы любите мороженое? — Маша охотно согласилась и уже торопливо шедшие, в одном направлении, оба собеседователя залились беспечными пересудами и смехуёчками. Они прошли длинный практически безлюдный коридор и вышли через центровой выход. Когда Иван и Мария подходили к издали заманивающе выделяющемуся заведению, внезапно полил крупнокапельный дождь и, чисто механически взявшись за руки, они наскоком забежали в кофейню.

          Вошедшие, отряхиваясь, облюбовали свободный столик в углу и расселись визави. Иван улыбался, сверкая изумительными рядами зубов, взгляд его был немного превыше, чем дружеский и — он не скрывал своей доброжелательности или излишне горячей расположенности, что противувольно конфузило и шокировало Марию.

             — Вы проживаете в Мюнхене? — усердствуя сохранять прохладность коммуникации и официальную отдалённость, спросила собеседница, чтобы завязать беседу.
             — Да. У меня загородом дом, а в центре пятикомнатная квартира. — Без запинки ответил непредусмотренный диалогист.   

             — Иван, а вы женаты? Я не вижу у вас кольца …

             — Нет и не был ни разу, Машенька. Умоляю простить, позвольте мне вас так чествовать. Да и вы, лицезрю, незамужняя … холостячка. В нынешний век трудно встретить достойную сопутницу. Союзницу! Свою половинку! Теперешние женщины алчны, слишком меркантильны … во всём ищут выгоду. А вы, например, тоже ищите во всём авантаж и корысть … аля как?!

          Он всматривался на абсолютном серьёзе и взор его был проницающим, он изучал её, пытаясь прочесть между строк, как бы читая её невербальную мимику и жестикуляцию.
             — Что вы? — засмеялась Мария, восприняв кряду молвленное как неудачную шутку, — мне впору воздушком подышать и сыта буду. 

             — О, конечно же, я говорю не всерьёз … — огорчившись прорухой, извернулся Иван, — делаю так с целью, чтобы вызвать смех и веселье …

           Он всхохотнул и небрежно отмахнулся. И вдруг прищурившись посмотрел ей прямо в очи. Смотрел долго и пристально. Но странно, она не отводила взгляда, как обычно делают девушки. С минуту они смотрели упорно в полном молчании. Ивану подумалось: «Что это — наглость либо интерес? Неужели я всё-таки заинтересовал её?!» По юношеству он был Дон Жуаном и соответствующих навыков не то, что подрастерял — скорей приумножил. Собственно, он и по сей день ещё тот — Казанова. Ванюша чуть-чуть придвинулся к Машеньке и вроде как нечаянно, соприсутствуя обременённым пылким чувством и таинством, с придыханием прокурныкал:

             — Как прекрасны ваши глаза! Как они лучисты! Я утопаю в них …

         Не переставая вглядываться в его настойчивость васильковых глаз, она как загипнотизированная прошептала:

             — Вы так считаете?

             — Я абсолютно уверен! Я видел большое множество женских очей, но таких изумительных и выразительных, ежести желаете — притяжательных, как ваши, не встречал.
             — Вы мне льстите, — ответила она, улыбнувшись, и он обратил внимание на её улыбку — такую искреннюю и неприкрытую, каплю смущённую, что полностью уверился в своём выборе и намерениях. «Лучшей жены — и не выискать». Праздновал он. 
           Он молча овладел её рукой, положив на неё свою и ощутив теплоту и неприкословие, тихо произнёс:

             — Я похоже влюбился.

          Казалось, что мир остановился — замер. И ничего и никого, кроме них больше не существует! Смущённая и взбудораженная Мария находилась под воздействием неведомой силы. Она осознавала это! Ей нравился этот интеллигент. Он был ей симпатичен, но сердцем любила другого. И теперь в ней боролись две противоречивости, которые мучали её; о — нет, истязали! Раздирали не выборочными раздумьями, и уж тем паче не неопределённостью положения, а каким-то навязанным шармом или чарующей харизмой. К масти добавлю, она тоже нахватала не такой уж и маленький опыт, чтобы не вершить выверенных выводов и конклюзий. Попросту ей было немножко жалко этого великосветского старичка, пытающегося завлекать младёхоньких дамочек. Однако чуяла, что ухо приводится держать востро. И в то же время, если бы её сердечко не было занято — она бы непременно выбрала этого джентльмена как попутчика в грядущей юдоли, а потому сказала:

             — Вы, не представляете какой вы необыкновенный человек и мне жаль … что сердечушко моё уже заполнено.

          Иван рассмеялся — допрежде, он никогда не наталкивался на противления. Он всегда брал и пользовался тем, что было выбрано им. Сегодня он впервой был почти что искренен, но и притом впервые сподобился услышать отказ.

             — Что вы такое говорите? Такая многосложность со мною впервинку. Подумайте, пораскиньте мозгами … вы же умная женщина. Я знаю! Гарантирую, вы сделаете правильный выбор! Вам повезло. Вы можете остаться навсегда в европейском раю! Прислушайтесь, истинную правду толкую! Вы встретили не просто индивида достойного вас, но и способного канонически, роскошно и эстетично прошествовать с вами обруку по совместному жизненному пути. У вас не будет трудностей! Недостатка! Вам не надо будет работать, думать о материальной издержке бытности, о её фасаде. Вы каждодневно будете оттягиваться … кайфовать, короче, заниматься собой, корпеть над своим изумительнейшим телом. Займётесь душой в конце концов! Станете практиковаться и упражняться в совершенствовании своего психоэмоционального и интеллектуального потенциала.  Что вам ещё нужно?! Скажите … я — Джин, и исполню любую вашу прихоть.

          Мария не верила своим ушам, вглядываясь в мужчину и предпочитая перевезти случившийся кульбит общения в раздел розыгрышей, она рывком поменяла тему диалога, задав немножечко провокационный вопрос:

             — Не взыщите, у вас что … своя фирма аль вы унаследовали огромное наследство? Чем вы занимаетесь?! — Мария не собиралась оскорблять или нелепым макаром посмеяться над представшей её взору личностью, но получилось маленько грубовато. Она с запозданием осознала курьёзность ситуации, но отступать было поздно. 
          Но Иван не придал значения тонкостям толкования, он ощущал себя мощным игроком, а потому повёл неторопливое повествование.

             — Так срослось, мой ареал — Германия, но старики проговорились, что рождён я и до трёх лет произрастал в совдепе. В Рассеюшку, да и допрежь в Советский Союз я неоднократно ездил. Посещал громадину-страну. И в Могилёве фланировал с прогулочками, где до истощения трудился папаня. Правда, это Белоруссия, но … — Иван блеснул ухмылкой, — суть та же. И в Караганде бывал, то бишь в Казахской Советской Социалистической республике. Однако я не нашёл ни там, и ни в бывшем РСФСР пристанища, не снискал и друзей. Россия необычайно богатое государство! (Мария сконфузилась, с горечью прошептав: «А народ голоштанный».) Пусть и откололись, так сказать «освободились», и не без помощи наших правительств, некоторые субъекты некогда бывшего мощнейшего государства. Но ведь беды России в её богатствах. И эти богатства притягивают европейцев как наркотик наркомана. Потому-то, наверное, на Россию извечно кто-то из западников … (впрочем, чаще всем сборищем) — набрасываются, накидываются, словом, нападают. Врозноту, в смысле — поштучно боятся! Петушатся. Слаживаясь, наскакивают! Норовясь расчленить эту мощь и даже ничуть не завоевать, а коим способом колонизировать … разорить, превратить в неконкурентноспособную. И по хлебалу сколь раз получали, а? Огребали фундаментально! И всё лезем. Надрываемся, на грубость напрашиваемся, но прём. Авось получиться?! «Авось» исконно русское слово (этим термином русскоязычные выражают безосновательную надежду, случайную удачу) и вроде бы мы, западники, не имеем такого понимания … но получается, что нагло себе лжём! — расхохотался он, отчего-то нервничая. — Мы почему-то неизменно и во всём кривим душой: и улыбаясь друг дружку, и похваляясь … мы врём, что у нас всё обалденно! Но это — наш лайфстайл. Мы не умеем по-другому! Недаром москвитяне, те, которые видят нас как обнажённых — как облупленных! — называют рисованными. Оно ведь — так и есть!

          Германец примолк и предупредительно вежливенько поглядел на обслуживающую их официантку, улыбчиво кивнув на её прилежность, он как бы промежду прочим, протрезвонил:

             — Между тем вы не ответили на мою закавыку …

          Сперва Иван замышлял сразу завладеть Марией, (а конкретнее её телом) в первый же вечер. Полагал, что затащить в койку (эту простушку!) не предстанет особых усложнений. Но послушав её речи и пораскинув мозгами, а позднее вразумившись поведенцией девы, ловелас допёр, что эффективнее и предпочтительнее долженствует перейти на долговременную осаду этой «неприступной крепости». Он предугадывал, что нахрапом — вовсе ничего не добьётся. Иван, ежели и не перципировал себя отъявленным негодяем, но и подвергая анализу собственные проступки — убеждался, впрямую воспринимая их как последствие или консеквенцию, что чрезвычайно близок к этой стадии. Это его не смущало! В покорении гирловых сердец, дабы присушить красоток, орлянке и всякому словесному пиликанью, он предпочитал обмозгованные и уже проверенные действия. Ваня по натуре был игрок! Нравилось ему, этими куколками овладевать. Подбрасывать их на коечку как в копилочку! И он рассуждал. «Нет, он ни негодяй — он игральщик, игроман … игрун, коль угодно!» Его логика оправдывала его. И он не стыдился таковской репутации. У него своя была «энотека» и этой коллекции могли бы позавидовать молодые, и притом — ой, какие крепкие сексплеймейкеры! Шурудя мыслями, при этом Ванюша отчётливо услышал: 
             — Моё сердце несвободно, а если оно кем-то забрано, то и остальное тело остаётся неосвобождённым.

           Поначалу дамский угодник обескуражился и первое мгновение подумывал о «полной капитуляции». Он собирался отступиться от целеустановки, а столь полоумную задумку просто-напросто выбросить в корзину как хламьё. Но … лишь на минутку! Мария, несравнимо сильнее его заинтересовала и в переплетении размышлений и перевивании чувств (где именно, установить не возмог!) он нынче боялся бесследно потерять деву. (Может и в самом деле врюхался?!) Понимая, что «сладенькая ягодка» может разгадать его умыслы, а разгадав разочароваться в нём и примитивно кануть. У него возник план, где-то по-своему шкурный, но не без опыта. В мозгах с восклицанием сверкнуло, иными словами, пароксизмом заскочила разумная идеюшка. «Бабы — народец своекорыстный! Все подряд озабочены денежно-имущественной выгодой! Строптивую и дюже правильную, рекомендуется денежками заинтересовать. Не мелкотой, а большими евриками. Можно привязать общим бизнесом!» Размышлял лукавец. «А со временем, скажем — через годок … я и недостающее столь неприступное заполучу. Да и куда приятнее такое заполучать!» Он недурно освоил женскую психию, чтобы засомневаться в личной правости.             

           — Ну ладно! Впредь ни слова об этом, — как стратег знарочно спасовав, пролепетал он. — Верю! И не прекословлю боле. Расскажите, будьте так любезны, как вам живётся на белом свете? Ваша профессия? Где и как отдыхаете, проводите вакации? В общем, поведайте о себе.

          Мюнхенец показушно выпрямился, приподнялся на стуле, заинтересованно навострился, как бы подсказывая мадамочке — «я весь подобострастие!» Марии не очень-то хотелось «обнажаться» фактически перед совершенно незнакомым человеком, и она предопределила утрястись с этим проявлением пытливости как можно нейтрально и лаконично.
              — Особо рассказывать нечего. Дед воевал, погиб в ополчении при обороне Тулы. Папенька мой, доцент Политехнического университета, мама обыкновенный продавец супермаркета «Пятёрочка».  Сама я преподаватель литературы и русского языка в колледже. Признаться, перед поездкой заграницу рассчиталась, потому нетрудоустроенная.

             — Учительница? — удивился Фризен. — В Россиюшке так хорошо обстоят дела, что учителя нонче могут прооперировать ребёнка за границей?! — Что-то не стыковалось. Ранее посещавши СССР, он был наслышен, что зарплата учителей, как и медработников, до смехотворности мала и вряд ли положение могло улучшиться. Ухудшиться допустимо, но не иначе! Он недоверчиво и недоумённо пожал плечами, поинтересовавшись. — А сколько вы получаете?

             — Нет-нет, что вы! Средства на операцию мне дал мой возлюбленный. — Поневоле устыдилась Мария, догоняя, что многословная болтология неуклонно сворачивает невинное каляканье в неприглядную и оскорбительную колею.

             — Ах вот оно что! — ухмыльнулся немец. — Теперь я кое-что начинаю понимать. — Он откинулся на спинку стула и с неприкрытой неприязнью процедил сквозь зубы, — тока не трындите мне, буду вам признателен, о вашей потрясной, расчудесной и невероятно сердечной любовушке. О! да вы оказывается лукавая … вы лгунья … Что-то мне подсказывает, что у вас некая обязанность перед заимодавцем. Толечко не тарахтите мне, что вам одолжили деньги ни за что … на даровщину. Без отдачи!
             — Уверьтесь! но это категорически так. — Конфузясь и вгустую покраснев, со всей серьёзностью заверила она иностранца. — Я бы отдала, кабы мне предоставилась такая перспективность.

             — А хотите, я помогу вам? — сказал Иван и подумав продолжил. — Мне как раз нужен поставщик и помощник в Российской Федерации.

              — В смысле, что это означает? — вкушая ложечкой из вазы мороженное, исподлобно скептично осведомилась Мария. — И возможно ли такое?!

          О схожем она лишь воображала и фантазировала одинокими вечерами.

              — Я вам поведаю о преимуществах, а соответственно о самой процедуре. Я давно фокусировался на этом шаге. Когда я открою в Росфедерации дочернее предприятие, которое станет частично принадлежать вам, достопочтенная Мария (тонкости, ежель взалкаете и согласитесь мы обговорим позже), а частью холдинговой корпорации «Continental QRW». Текущим днём я дам соответствующее распоряжение. Надлежащие эксперты разработают Устав, в котором зафиксируются ориентиры, задачи и структура управления фирмой. Для закрепления взаимодействия промеж компаниями составим договор, где пропишем права и обязанности сторон, а также порядок принятия решений.

          Он это говорил и было наблюдаемо, что всё озвучивается по-серьёзному. Мария находясь в ошеломлении, смятенно простонала:

              — Но я профан, квазиспециалист … я даже не ведаю, чем ваша фирма промышляет.

              — А вам и не обязательно этого знать. Главное, вы должны чётко и бескомпромиссно исполнять только мои приказы. Меня интересуют поставки сырья, а точнее цветмета. Такие металлы как: медь и медные сплавы (латунь, бронза); алюминий и его сплавы; а в дополнение: свинец, цинк, никель, магний, титан … На случай потребности, в процессе деятельности вы подучитесь … я предоставлю отличного куратора. Так что, это не трагично!

          Мария понемногу приходила в себя, она начинала доверять говорившему. И было уловимо, что он превосходно ведает, о чём говорит.

              — Не беспокойтесь, всё осуществится хрестоматийно. — Невозмутимо испустил сияние Иван, пробавляясь дальнейшей речью. — Затем подадим в Федеральную налоговую службу РФ заявление с пакетом сопроводительных документов. Специалисты сведущи, как подобающую спецификацию сварганить. Так что препон и помех не возникнет! Смею вас уверить, что после завершения регистрации «дочка» становится самостоятельным юридическим лицом. Само собой, её деятельность согласуется с интересами материнской компании. К тому же моя компания «Continental QRW» сформирует и уставной капитал вашего предприятия. Запомните! Становясь дочерней структурой, ваша компанийка приобретёт очевидные преимущества: во-первых, задолженности по всем обязательствам погашаются исходной холдинг-компанией; во-вторых, финансовая ответственность возлагается на головную структуру; а в-третьих, конкурентное преимущество и обеспечение вектора развития относится к обязанностям родительницы. Повторяюсь, основные требования к вашей персоне таковы — вы подпадаете под мою управляемость, под полнейшую подконтрольность. Ежедь сладимся, обращаться на людях ко мне предписываю и настаиваю, нарекая меня Иваном Аделхардовичем. Никакого запанибратства и уж тем более шашней — только деловая субординация! Помощником, (такой имеется на примете!) я предложу замечательного толкового спеца. Ибо помощь вам необходима, да и мне бестревожнее … поспокойней будет. Ну, так как – вы, согласны?

          Мария диву давалась. Открытие своего бизнеса — давнишняя её мечта. Хотя порой и боялась даже помышлять о задумках. Но с появлением на руках сотни тысяч долларов США, хотелка уже не казалась настолько далёкой. А это неожидаемое суперпредложение — вообще нечто!

* — Извините, могу я вас кое о чём спросить?

Глава 4.