Социум. Эволюция и архаика

Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее — то хуже.
А. Грибоедов. «Горе от ума», 1822 г.

«Россия была и остаётся оплотом традиционных ценностей»
В. Путин. Послание Федеральному Собранию, 2023 г.

Крошка сын к отцу пришел,
И спросила кроха:
«Что такое хорошо
И что такое плохо?»
В. Маяковский.«Что такое хорошо и что такое плохо», 1925 г


Так как же быть? Чего ждать — и от нового, и от старого? И что будет, если новое и старое схлестнутся между собой? Разобраться в этом нам поможет теория прогрессивной (точнее — прогрессирующей) эволюции, подробно изложенная и обоснованная в книге А.П. Назаретяна «Нелинейное будущее» (2013) [3]. В этой теории описан ряд закономерностей протекания процессов в природе, обществе и сознании, а также сформулированы важные законы эволюции материи.

Если обратить взор на живую природу и общество как на более удобный предмет наблюдения и одновременно более для нас актуальный, то мы увидим, что в ходе эволюции образуются все более сложные и динамичные объекты и структуры, которые в свою очередь со временем порождают более новые и т. д. В этом и состоит процесс эволюции материи.

Что происходит со старыми объектами? Подавляющее их большинство исчезает под давлением внешнего отбора и взаимной конкуренции: так, например, произошло, как утверждают биологи, с примерно 99 процентами биологических видов, которые жили на Земле до появления человека. Некоторые виды приспосабливаются к новым условиям и занимают свои устойчивые ниши, не становясь прародителями более сложных видов, но и не исчезая совсем: тихоходка, которая может сохраняться даже в открытом космосе и в перегретой воде; тараканы, крокодилы, дельфины и др.

Как ведут себя новые,  более сложные, продукты эволюции?  Они не просто сложнее: в них появляются новые иерархические уровни сложности. Согласно закону иерархических компенсаций на эти новые — эволюционно более высокие — уровни перетекает «центр тяжести» многообразия и активности, создаются более благоприятные возможности как для адаптации к изменяющимся условиям внешней среды, так и для последующего перехода на эволюционно более высокую ступень. При этом, согласно тому же закону, активность и многообразие на прежних уровнях относительно снижаются, и за счет такого относительного снижения возрастает внутренняя устойчивость объекта.

Теперь сравним старые и новые объекты. Приведем пример. До появления биологического вида Homo sapiens на Земле одновременно существовали два его «предка»:  массивные австралопитеки (Australopithecus robustus) — робустусы и грациальные австралопитеки (Australopithecus gracialis) — грациалисы. Более сильные робустусы вытеснили физически более слабых грациалисов из плодородных тропических лесов в сравнительно бедную пищей саванну, и тем пришлось для выживания эволюционировать в сторону лучшего использования верхних (передних) конечностей, большей всеядности и развития интеллектуальных способностей. Среди специалистов существует мнение, что именно грациалисы стали родоначальниками биологического семейства гоминидов (Hominidae), к которому принадлежит и Homo sapiens  [3]. Аналогично физически более слабые (по крайней мере, по силе сжатия челюстей), но эволюционно более продвинутые плацентарные собаки динго активно поучаствовали, наряду с первобытными людьми, в вытеснении своих более сильных, но эволюционно «отсталых» пищевых конкурентов — сумчатого волка и сумчатого дьявола за счет более удачливой охоты, то есть, не вступая с ними в открытую схватку, а истощая их пищевую базу [3].

Таких примеров в истории эволюции можно найти великое множество. Что в них общего? Если сравнить эволюционно смежные и конкурирующие между собой старый и новый объекты на одном и том же эволюционном уровне сложности, то новый объект уступает старому, и именно это обстоятельство оказывается в таком случае побудительным мотивом эволюционирования, в результате чего новый объект получает преимущество перед старым на новом эволюционном уровне. Как отмечал советский биофизик Э.С. Бауэр, «невыживание в борьбе за существование является движущим, видообразующим фактором эволюции. Материал для эволюции поставляют не победители в борьбе за существование, а побежденные» [1].

Теперь перейдем к более интересным для нас социальным объектам и системам, которые, как показано в теории, эволюционируют по тем же эволюционным законам, что и объекты живой и неживой природы.

Возьмем для примера два абстрактных социума. Один из них сумел вырваться вперед по пути социальной и интеллектуальной эволюции: в нем сформировалось развитое гражданское общество с присущими ему негосударственными структурами, полным ходом идет интеллектуализация общественной, экономической и частной жизни и т. п. Другой застрял на более низкой стадии: там законсервировался авторитарный политический режим, сырьевая экономика, в общественной ментальности господствуют представления о примате силы и т. п. Если два этих социума столкнутся на геополитической арене, то в примитивном военном противостоянии более развитый социум может уступать отсталому: в численности пехотных дивизий, в количестве пушек, танков и т. п. Но что произойдет в общеэволюционном масштабе, если отсталый социум одержит верх? Примерно то же, что произойдет с садовым деревом, у которого самая перспективная ветвь кроны проиграет в конкуренции за солнечный свет менее перспективной, но более крепкой и толстой: не только снизится общая урожайность дерева, но и окажется под угрозой будущее формирование кроны в целом, что может привести к тому, что дерево придется полностью вырубить.

Остается один вопрос: неужели более развитый социум не может уклониться от конфликта с менее развитым, но превосходящим его на неких низких эволюционных уровнях? Ответ — нет. Почему? Потому что есть общебиологический закон, на который указывал еще Ч. Дарвин в 1859 году: «Размножение всех живых существ в геометрической прогрессии неминуемо ведёт к борьбе за существование, поскольку пространство и ресурсы ограничены» [2]. В силу феномена социокультурного псевдовидообразования [3, 4] эта же закономерность имеет место и в отношении социальных объектов (поскольку психический аппарат человека обладает высокой степенью автономии по отношению к стимульному полю [3], отдельные сообщества людей — семьи, племена, народы, коллективы и т. п. —  взаимодействуют друг с другом как отдельные биологические виды: конкурируют, сосуществуют и т.п.), и если у менее развитого социума нет иных способов бороться за свое существование, он рано или поздно прибегнет к архаичному, в той или иной степени, силовому варианту. При этом у более развитого социума нет иного выхода для спасения и самого себя, и процесса эволюции в целом, кроме стратегии, по меньшей мере, сдерживания, причем за счет непременного перевода конфронтации с более низкого эволюционного уровня на более высокий.

Таким образом, на этих простых примерах без излишнего теоретизирования можно сделать вывод: в случае столкновения прогресса и архаики на низких эволюционных уровнях архаика неизбежно представляет экзистенциальную угрозу не только для объектов, находящихся на более высоких эволюционных уровнях, но и для будущего всей эволюционирующей материальной эписистемы в целом.

Литература

1. Бауэр Э.С.. Теоретическая биология. Изд-во ВИЭМ, М.- Л.: 1935

2. Дарвин Ч.Р. Происхождение видов // пер. с англ. // М.: Изд. АСТ, 2019 — 672 с.

3. Назаретян А.П.  Нелинейное будущее. Мегаистория, синергетика, культурная антропология и психология в глобальном прогнозировании: монография //  5-е изд., перераб. и доп. - М.: АРГАМАК-МЕДИА, 2021. - 512 с.

4. Eibl-Eibesfeldt I. Warfare, man's indoctrinability, and group selection // Zeitschrift Film Tierpsychologie, 60 (3), 1982: 177-198. 


август 2025 г.