Полуостров. Глава 50

Глава 50.
Волны, вспененные прошедшей по каналу моторкой, наползали на песок.
Валя Зайчикова в длинющей юбке сидела на песке у самой кромки воды и курила сигарету. Ноги у неё были скрещены и вытянуты в сторону прибоя, и волны касались стоптанных туфель. В левой руке она держала раскрытую книжку.
Я неслышно встал у неё за спиной.
- Валентина, давно больничный не брала?..
- Ой, здравствуйте, Павел Александрович...
Я сел рядом с ней на песок.
- Куришь? Разве тебе можно курить, с твоим-то здоровьем?..
- Да я немножко, Павел Александрович...
Я принюхался к дыму.
- Ещё и гадость какую-то куришь...
- Мальчишки угостили... Тут на пляже...
- Хочешь, нормальную сигарету дам? - я достал пачку.
- Да нет, я уже все... - она вырыла в песке ямку и закопала туда окурок.
- Не боишься тут сидеть, пристать же могут?.. Вечер уже... - заметил я.
Валя отрицательно помотала головой.
- Не, они меня не видят...
- В смысле "не видят"?
- Ну была какая-то сказка, там девочка умела напускать на себя невидимость. А меня просто - не видят... Всегда так было, с детства...
Я попытался разглядеть обложку книги, которую она захлопнула в тот момент, когда я к ней обратился, но она спрятала её в пышных складках юбки.
- А вы что тут делаете, Павел Александрович?..
- Воздухом дышу...
Зайчикова понимающе кивнула.
Прошла вторая моторка, волны захлестнули её ноги по щиколотку, задев край юбки.
- Валентина, ну ты с ума, что ли, сошла, так близко к воде сидеть... Потом опять полгода в школу ходить не будешь...
Судя по лицу Зайчиковой, такая перспектива её вполне себе устраивала.
- Валя... - решился я. - Можно я тебе один вопрос задам?..
- Да, Павел Александрович...
Я прокашлялся.
- Скажи, вот драка когда была... Козлов реально у тебе домогался, или ты Коновалова выгораживаешь?..
Валя повернулась ко мне. Юбка ее при этом сползла с книги, но я продолжал не видеть название.
- Не помню, Павел Александрович... Я же так и написала...
- А мне кажется, ты все помнишь, Валентина... - я проследил взглядом за моторкой, белый след которой прорезал ровную поверхность канала.
Сейчас опять волны пойдут...
- Почему-то ты истерику закатила...
- Испугалась... - Валя начала кусать губы.
- Чего испугалась? Козлова?..
- Того, что Ваньку из школы выгонят из-за меня... - вдруг очень рассудительно произнесла Зайчикова.
- А почему выгонят?
- Вот за драку... Он бы убил его, Павел Александрович, если бы вы не пришли...
- За убийство в тюрьму сажают, а не из школы выгоняют... - усмехнулся я.
- И это тоже... - кивнула Зайчикова.
Разговор заходил в тупик.
- Валя... - я закурил сигарету и протянул ей вторую, но она покачала головой. - Я врачом успел поработать, мне можешь спокойно говорить. Что он делал-то, Козлов?..
- Руку положил мне на спину...
- И все? - обалдел я.
- Да... - глаза её вдруг потемнели, сравнявшись по цвету с тучей, в которую стремительно опускалось солнце.
- И за это Коновалов чуть не убил его?
- А что, не стоило?.. - Валины губы начали дрожать, а пальцы перебирать складки юбки.
Книга упала на песок.
"Кельтские сказания", прочитал я.
- Валя, он другое сказал... Я разговаривал с отцом Козлова, если он начнёт разборы... Скажи мне, пожалуйста, честно...
Я мог посмотреть на неё истинным зрением, но меня смущала её болезненная, до прозрачность, бледность и худоба. В школе я не наблюдал подобного. Правда, подумал я с тяжёлым сердцем, я практически её и не замечал.
Интересно, чем она больна?
Зайчикова молчала.
- Валя, скажи, я тебя когда-нибудь подставлял? Ты у меня иногда по неделе в школу не ходишь без всякой справки, я куда-нибудь жалуюсь?
- Я, правда, болею, Павел Александрович... - она пока не плакала, но была уже близка к этому.
- Я верю тебе... У тебя явно гемоглобин низкий. Ты бы сдала... А ты ещё куришь...
- Я мало курю, Павел Александрович... - из правого глаза Зайчиковой выкатилась слеза и повисла на щеке.
- Да ты вообще не должна курить!.. Ты можешь ответить мне честно? - попросил я. - Как ты поняла, что он что-то собирается делать дальше?
- А потом меня в дурку упекут?.. - Зайчикова смахнула слезу указательным пальцем.
- Да в какую дурку?! Никому я ничего не скажу, мне самому надо знать!..
- У него такой голос стал мерзкий, Павел Александрович... И... Ну...
- Ну? - подбодрил я.
Слезы уже непрерывно текли у неё из обоих глаз. Я ощущал себя гестаповцем.
- Это было у него в голове, Павел Александрович... Вот все, что Ванька сказал вам... Он хотел все это сделать, но не успел... Ну, я не знаю, как это объяснить...
- Хорошо, я понял... - я подал ей "Кельтские сказания". - Не плачь, ну чего ты... Все хорошо, ты мне очень помогла... И... Пошли отсюда, уже темнеет...
Зайчикова продолжала сидеть на песке.
Я ещё раз просканировал потенциал. Нулевой. Да что ж такое-то...
Надо, видимо, до неё дотронуться. Но как?
- Валя, дай мне руку...
- Зачем? - испугалась Зайчикова.
- Ты очень плохо выглядишь, дай мне пульс прощупать...
- А вы по пульсу определите, что со мной? - не поверила она.
Я вспомнил, что она собралась сдавать биологию в качестве предмета по выбору. Только этого, конечно, мне и не хватало...
- Ну, может, и определю... - уклонился от прямого ответа я.
Зайчикова протянула мне узкое запястье. Я зажал пальцем вену, предпринял ещё одну попытку и тут же тоскливо выругался про себя.
Слабое мерцание, слабее, чем у Олафа, возникало на каждой пульсовой волне. Естественно, так бы я просидел до второго пришествия...
Ну надо же...
А ведь Коновалов догадался. Вот кто должен быть Наставником, а не я, дебил...
- Ну, что, - Валя выжидающе смотрела на меня. - Какой у меня пульс?
- 68 в минуту, - отозвался я. - Идеальный... А к врачу всё-таки сходи...
- Да я им надоела уже, - она зябко повела плечами. - Говорят, вегетативная дисфункция... Скажите, Павел Александрович, - она кивнула на книгу, - а вот вы верите в переселение душ?
- Да ты что, Валентина, - рассмеялся я. - Я верю только в генетические законы.