Одинокая волчица - 13

Она посмотрела на меня и заговорщицки подмигнула.

-Моя дочь оказалась ранней пташкой и в шестнадцать лет родила дочь Аллу. Девочке не было и года, когда они развелись. Дочь не растерялась и через год снова вышла замуж по причине второй беременности. Так в восемнадцать лет она родила сына Виктора.

Мы с Леней непонимающе переглянулись.

-Какое отношение это имеет к нам? - осторожно спросила я.

Брови Агафьи удивленно взметнулись вверх.

-Как это какое? Сын пошел по стопам матери и в семнадцать лет стал папой и мужем почти одновременно. Его одноклассница родила ему дочь Лилию, а вскоре у них появилась дочь Валентина

Я разинула рот.

-Получается...

-Моя дочь по второму мужу Самойлова, - подсказывает Агафья.

-... вы моя... прабабушка?

Пожимает плечами.

-Получается.

-Но бабушка всегда говорила, что ее маму звали Людмила.

-Так звали мою сестру. Она воспитывала дочь с 12 лет, помогала ей с детьми. Естественно, что сестра называла ее дочерью, а ее детей внуками. Я не в обиде.

Леонид испуганно смотрит на меня.

-Получается, что мы с тобой...

Агафья смеется.

-Не переживай! Никакие вы не родственники!

-Но если я один из потомков сыновей Иннокентия, в Валя...

-... не является его потомком, - закончила за него Женщина.

Лёня замотал головой.

-Не понял.

-Мы поженились с Иннокентием и жили вроде бы хорошо, но как соседи. Тяги не было совсем. Ни у него ко мне, ни у меня к нему. С год прожили и он сказал: "Тебе, наверное, хочется своего ребеночка понянчить? Может быть съездишь в поселок мать проведать? Сему возьми с собой, а со старшими я сам справлюсь"

Она рассмеялась.

-Думаешь почему я дочь сестре сбагрила? Она родилась точной копией своего отца. Даже не отца, а его матери. У дочери на лице написано было - нагулянная. Впрочем, Иннокентий никогда не выделял никого, а вот мальчики недолюбливали ее. Оно и понятно - чужой человек.

Внезапно дверь сотряслась от мощного удара. Мы с Лёней переглянулись. Если старый металл не выдержит и замок вылетит из скоб...

-Заговорила ты ребятишек всякой ерундой! - внезапно раздалось из темного угла и только после этого в комнате появился Иннокентий. - Знаю я кто это и зачем пришел.

-Кто? - спросила я.

-Зачем? - практически одновременно со мной интересуется Леонид.

-Теща моя бывшая.

-Мария? - догадалась я.

-Она самая.

-Так она ж давно должна была умереть, - недоумевает Леня.

-Она и умерла. Тело ее. А вот сущность ее - ходит-бродит кругом, а зайти не может.

-А зачем ей заходить? - допытывается муж.

-Хочет забрать кое-что свое.

Иннокентий посмотрел на вновь подпрыгнувшую от удара дверь.

-У нас же как получилось-то... Женила Мария меня на своей дочери прибегнув к каким-то чарам или заговорам, приворотам ли. Ходил, как в тумане. Думаю об одном, а делаю другое. Жена первым беременная ходит и чем больше у нее живот, тем меньше сил у меня становится. Под конец на работу идти надо, а я по дому с трудом передвигаюсь. Тут случилось чудо - разродилась супружница на три недели раньше намеченного срока.

-Пус-ти-те ме-ня! - нараспев воет за дверью.

-Малому несколько дней от роду, я очухиваться начинаю, и тут теща приходит. Прячутся с дочерью за печкой и начинают шептаться. А сами не подумали о том, что я на печке отлеживаюсь. Теща и шепчет: "Слабый он совсем родился. Нет в нем нашего почти ничего. Придется тебе потерпеть муженька еще какое-то время. Сейчас очухается, дам отварчику, чтобы ты скорее забеременела. Нам с тобой нужен более сильный наследник"

Иннокентий вздохнул.

-Прошло время, я пришел в себя, жена вновь забеременела и все пошло, как в первый раз, только тяжелее было. До того тяжело, что теща сама за меня три дня работала в колхозе - я головы поднять не мог, не то что себя. На третий день она приходит к нам и говорит дочери: "Неделя всего осталась, но боюсь он не выдюжит. Придется тебе отварчику выпить, чтобы роды пораньше начались".

Мужчина рассмеялся.

-Что-то пошло не так и родила она только на следующий день, ближе к ночи и опять теща говорит: "Слабый ребенок родился. Нет в нем нужной силы. Придется тебе еще потерпеть муженька. Теперь я не ошибусь и сделаю с такой силой, что родится девочка, а уж она-то знает, как силу обрести в утробе"

Услышав очередной стук в дверь, он кивнул на икону в моих руках.

-Поводи-ка ей перед дверью. Думаю, должно отпугнуть на какое-то время.

Я осторожно подошла к двери и начала водить иконой по периметру. С улицы раздался визг, будто кипятком кого-то облили.

Иннокентий, как изначально показалось, сменил тему:

-Мы же когда поженились теща надела мне на шею веревочку с какой-то штуковиной. Сказала, что это оберег от злых сил и велела никогда не снимать, даже в бане. А тут мы с Тарасовым Николаем провалились под лед и чтобы выбраться я начал сбрасывать с себя одежду. Вместе с одеждой случайно сорвал и ее оберег.

Он улыбнулся.

-Два дня я без него жил и так хорошо мозги очистились... Пришла же и опять напялила. Новый сделала. Я то теперь умнее был и на следующий день уходя на работу снял с себя и в карман убрал. Жена моя в то время только забеременела третьим. С работы иду, накинул на шею заразу тещину. Прихожу, а дома жена бледная и теща квохчет возле нее. Тут я и сообразил - этот так называемый оберег силу мою забирает и им отдает.

Теперь сотряслось от ударов окно. Я испугалась, что разобьется стекло. Мужчина покачал головой.

-Не разобьет. Хочешь - пройди с иконой и у окон.

Пересилив свой страх увидеть что-то на улице я прошла и вновь округу огласил дикий крик.

-И стал я не просто снимать веревку со штуковиной, когда на работу ухожу, но еще и подработку искать. Говорил, что хочу для семьи побольше заработать, дети-то растут. Приходил уставшим, но изображал себя вымотанным до ручки. Чем больше становился живот у жены, тем слабее становилась и она. Уже и теща со своими отварами ничего сделать не могла. Я слышал, как она говорила, что отвары не помогают из-за того, что родиться должен по настоящему сильный ребенок и теперь он сам управляет процессом.

Иннокентий вздохнул.

-Родилась двойня. Девочка была крупная, но умерла сразу после рождения, а мальчик родился маленький, хиленький, в чем душа держится. Теща посмотрела на него и говорит: "Есть в нем сила. Поболе, чем в старших, но мало". Спустя неделю, жена отошла. Дети всю ее высосали, ведь с меня почти ничего не получали.

Очередной вздох.

-Не знаю что она сделала, а только накануне похорон дочери теща плеснула мне в лицо какой-то гадостью и что-то пробормотала, а потом говорит: "Я жену тебе нашла новую. Будешь жить с ней и детей растить. Хочешь ты того или нет, а жизнь твоя принадлежит детям". После того, как мы с Агафьей начали жить здесь, я снял с себя и детей веревочки с приготовленными тещей штуковинами. Разум вроде прояснился, но до конца я себе так и не принадлежал.

Мужчина смотрит на Агафью.

-И рад был отпустить тебя, да не мог. Так и жил с тобой. Сам мучался и тебя мучал. Нет, я слова плохого о тебе никогда и никому не сказал и старался, как мог облегчить твою жизнь.

-Я знаю, - тихо подтвердила Агафья.

-А потом меня контузило и ранило одновременно. Какое-то время был между жизнью и смертью, а придя в себя ничего не помнил о прежней жизни. Семью завел и только тогда обрел настоящее счастье.

Он встрепенулся, словно только теперь вспомнил к чему был весь этот разговор.

-Она пришла за своими штуковинами. Они лежат в сундуке, на самом дне. Я как-то хотел спалить их, но огонь над простыми казалось бы вещами оказался бессилен.

Лёня довольно улыбнулся.

-В 21 веке это решаемый вопрос.

Он потянулся к рюкзаку и достал газовую горелку.

-Как чувствовал, взял с собой. Думал, вдруг костер разжечь нечем будет.

Я достала из сундука сверток. Хотела развернуть его, но Иннокентий предостерег:

-Сжигайте лучше как есть. Мало ли, что может случиться, если случайно коснуться.

Леня почесал затылок.

-Заслонка закрыта, в печке тяги нет. На полу жечь опасно - дом старый, полыхнет так, что и сами сгорим.

-Я в кухне видела чугунок. Он, конечно, старый, но что ему будет?

Мы положили в чугунок сверток, засыпали его разной деревянной мелочью, которая за десятилетия высохла дальше некуда.

Только Леонид взялся за газовую горелку, как из-за двери послышалось:

-Что вы там делаете?

-Сейчас узнаешь! - крикнул супруг и начал свое дело.

Спустя пару-тройку секунд, с улицы раздался истошный крик:

-Нет! Не делай этого! Не смей!

Крик быстро сменился визгом боли и ужаса. Вся эта вакханалия продолжалась, пока не выгорело содержимое чугунка и не потухла горелка. Впрочем, на последних секундах это были уже не крик и визг, а тихое постанывание и поскуливание.