На случай экстренного эфира

Дисклеймер: "На случай экстренного эфира" — художественное произведение. Имена, персонажи, места и события являются плодом авторского воображения либо используются в вымышленных обстоятельствах и не могут расцениваться как реальные. Любое сходство с подлинными событиями, местами, организациями и людьми (ныне живущими и умершими) является чистым совпадением.

Твой звёздный путь на этом свете пролёг с экрана в души к детям.
— Евгений Супонев о своём сыне Сергее

В архиве телекомпании "Класс!" хранилась папка с загадочной надписью "С. Супонев. На случай экстренного эфира". Когда её открыли после его внезапной кончины, внутри не нашли ни записей, ни инструкций — лишь чистый лист бумаги и детскую ручку со следами зубов на колпачке.

Молодой редактор был ошарашен:

— А где же сценарий?

Павел Забелин, режиссёр, работавший вместе с Сергеем, усмехнулся:

— Ты что, не видел его передач? Он же никогда не следовал тексту. Смотрел в камеру, как в глаз ребёнку — и говорил то, что подсказывало сердце. Запомни: лучшие сценарии пишутся не на бумаге. Они рождаются в тот момент, когда взрослый вдруг вспоминает, как это — искренне радоваться.

Молодой редактор, смущённый, опустил взгляд на чистый лист. Он привык к чётким планам, к расписанным по минутам эфирам, где каждое слово выверено и согласовано. Мир телевидения казался ему сложным механизмом, где каждая деталь должна быть на своём месте. И тут – чистый лист. Пустота. Как будто вызов всем его представлениям.

Забелин подошёл к окну, заложив руки за спину. За окном кипела жизнь. Дети, оглашая окрестности звонкими визгами, носились взад и вперёд, увлечённые озорной игрой в салочки. Мальчишка в ярко-синей кепке лихо гонял на велосипеде, а маленькая девочка с бантиками старательно рисовала мелом на асфальте солнце и цветы.

— Сергей был другим, — тихо проговорил он, больше для себя, чем для редактора. — Он умел видеть мир глазами ребёнка. Не боялся быть глупым, смешным, нелепым. Это подкупало.

Редактор всё ещё молчал, переваривая услышанное. Он начал понимать, что Супонев был не просто телеведущим, а явлением. Он создал свой уникальный формат, основанный на импровизации, на искренности, на неподдельной любви к детям. И этот формат работал, принося радость миллионам зрителей.

Забелин повернулся к редактору.

— Он не нуждался в сценариях, — сказал он, — потому что сам был сценарием. Живым, спонтанным, непредсказуемым. Он был самим собой. И в этом была его сила.

Редактор кивнул, беря чистый лист и ручку с надкусанным колпачком. Впервые за день в его глазах появился огонёк понимания. Может быть, он что-то понял. Может быть, он что-то почувствовал. Может быть, он просто представил себе, как Сергей смотрел в камеру, как в глаз ребёнку.