Куртка

Уже к середине 80-х Сашке Гурову стало тесно в пределах Московского автодорожного кольца, он хотел моря, приключений и обветренное лицо. Район с загрязнённой речкой Сетунь, в которой, по слухам, однажды выловили рыбу с человеческим лицом, был изучен им вдоль и поперёк и даже вглубь – однажды ему с приятелями удалось пройти по подземным тоннелям от железнодорожной станции Матвеевская до Московского государственного университета. Но моря не было. С точки зрения глобуса Сашка никуда не двигался. Он проскальзывал сквозь сетку долгот и широт, словно мелкая рыбёшка.

Что бы там ни было, одним волнующим душу летом 1987 года четырнадцатилетний Сашка приехал на озеро Селигер с мамой и старшей сестрой. Это было большое путешествие, к тому времени Сашка ещё нигде не бывал. Здесь всё было настоящим – волна, глубина, холмы и пристань, к которой регулярно причаливал кораблик, связывающий цепь озёр. Люди жили исходя совсем из другого ландшафта, не громыхали электрички, не было ни метро, ни привычного шпиля Московского государственного университета вдали. Высокие холмы, рыбалка, кораблики и лодки.

Поселились на живописном Березовском плёсе в частном доме. Во дворе на верёвках по-морскому сушилась таранька, и в каждом звуке ощущалась близость большой воды. Первым же делом сходили в местную контору, где получили разрешение на ловлю рыб, синюю бумажку, которую потом Сашка хранил в комоде как документальное подтверждение своих странствий. В совокупности с паспортом гражданина Испании, срисованным с советского аналога, собиралось приличное досье.

К тому времени Сашка Гуров уже слыл опытным рыбаком. Его гордость – рыболовные снасти хранились аккуратно разложенные по коробочкам, трёхколенная бамбуковая удочка всегда была наготове, но ловить знакомых рыб в мелкой болотистой реке Пра в Рязанской области и в глубоком северном озере не одно и то же: другие привычки рыболовов, другие привычки рыб. Никакого клёва в первый день, во второй, в третий, но была всё-таки одна отдушина – каждый день к пристани причаливал кораблик, и Сашка наблюдал за ним, как ловко он швартуется и как обыденно сходят и поднимаются на его борт люди, будто это обыкновенной автобус. Иногда на кораблике приплывали туристы, их легко можно было отличить – они были беззаботны, смотрели на воду, смотрели вдаль.

Вечером третьего дня Сашка охладел к рыбалке окончательно, он выпросил у мамы её старую выцветшую почти добела походную куртку и по образцу курток Всесоюзных студенческих стройотрядов, испещренных нашивками, эмблемами и значками, начал писать свою историю. Ему хотелось стать человеком с прошлым, побывавшим, познавшим, выстоявшим вахты. Человеком, у которого есть перочинный нож с набором лезвий. Свои впечатления от жизни Сашка никому не доверял, в мировых масштабах они вряд ли кому-то стали бы путеводной звездой.

Разноцветные фломастеры выводили на маминой куртке названия мест, где Сашка побывал. Эти места не выходили за пределы двух областей, Московской и Рязанской, но это всё что есть. Там была Рязань, куда они с мамой как-то раз ездили к родственникам, там был Зарайск и Калуга, а центром всего стала надпись «Селигер-87», сделанная красным фломастером. Эту надпись Сашка попросил написать сестру, у него самого был корявый почерк, и любая надпись по какому-то злому закону не умещалась на тетрадных страницах, альбомных листах и прочих поверхностях. Солнце стало спускаться к земле, и куртка была готова.

На следующий день после обеда Сашка спустился к пристани, взял напрокат лодку, отплыл на середину плёса и стал дожидаться кораблика. Он очень волновался, удаляясь от берега, что его может унести течением и ему не хватит сил выгрести назад. Снасти и удочка лежали на дне лодки больше для проформы, показывая, что он не праздный турист, но ловить рыбу здесь никто не собирался. Застав Сашку взволнованным, на горизонте показался кораблик, повернув нос лодки к пристани, Сашка начал уверенно грести, мощные движения вёсел рассекали водную гладь, кораблик нагонял, и вскоре они поравнялись к борту борт. На этот раз на борту кроме местных было много туристов, в основном девушки, перегнувшись через перила, они смотрели на Сашку, прожигая взглядами его куртку, его наивные надписи на спине, его самого, мощно гребущего к берегу. Им было весело, они улыбались. Сашка старался не смотреть на девушек, его медальный профиль подчёркивало закатное солнце, на спине – как чистый лист выгоревшая в маминых походах куртка.

2025 г.