Дон, великий и ужасный

Каждый охотник предпочитает определенную породу собак: кому-то нравятся большие и мощные, кому-то маленькие и проворные, для кого-то более важными являются способности собаки преследовать дичь, а для кого-то – найти и подать. Но одно несомненно – присутствие собаки делает охоту более осмысленной, информативной, интересной и добычливой. К тому же у каждого из наших мохнатых помощников есть свой характер, который раскрывается в каждой охоте новыми гранями, и порой охота запоминается именно тем, как проявляет себя твой четвероногий друг.
Был у моего товарища Константина дратхаар Дон, высокий, поджарый, длинноногий. Бегал быстро, почти как русская гончая. Во всяком случае, если зайца хоть чуток подранил, можно быть уверенным, что Дон его догонит и возьмет хоть за километр.  Охотничьего азарта у него было ничуть не меньше, чем у меня: покажи ему фазана или зайца – полезет в самую чащу, не обращая внимания на колючки, режущий камыш или грязь по пояс. В результате такой азартной самоотверженности к концу сезона он догола обдирал себе об ветки и камыш спину, лоб, уши и становился похож на плешивую собаку непонятной породы.

Дон обладал уникальным любопытством: он пытался засунуть свой нос всюду. Для охоты это было замечательно, и мы не раз наблюдали, как наш дратхаар находил и выгонял дичь из таких мест, которые другие собаки игнорировали. Один раз он поставил всех присутствующих в очень неудобное положение. Дело было так.
Мы приехали на охоту в приазовские плавни. Попытки расспросить о хороших местах охотинспектора и егеря местного охотобщества, у которых мы брали путевки, не увенчались успехом. Они сказали, что фазана полно везде, нужно только искать, а увидев нашего дратхаара сказали, что он слишком худой, и мы его плохо кормим. В общем, теплый, радушный прием.

На всякий случай вечером мы расспросили одного местного старожила, который все-таки рассказал нам, в каком месте можно найти фазана, и утром поехали туда. Уже подъезжая к балке, мы услышали выстрелы и по прибытии обнаружили стоящий у камышовой балки уазик-«буханку» и расположившихся около него егеря и охотинспектора, у которых брали лицензии на фазана; их собранные ружья стояли прислоненными к машине. Они были удивлены и даже, кажется, раздосадованы нашим появлением. Вежливо поздоровавшись, мы поинтересовались, как охота.
- Да какая там охота! В этом месте вообще дичи не бывает. Выехали просто проверить угодья, – процедил сквозь зубы егерь.

Мы не стали развивать беседу, собрали ружья, выпустили собаку и приготовились направиться в сторону редких камышовых зарослей, примыкавших к лиману. Однако наш дратхаар, выпрыгнув из будки, первым делом справил нужду на колесо уазика, на что инспектор с егерем не посмели возразить, так как Дон вообще-то был не худым, а поджарым и довольно высоким, а его недобрый для незнакомых взгляд, подкрепляемый полнозубой улыбкой, отбивал охоту вступать в контакт. Отомстив за «худую собаку», пес пробежался вокруг машины, потянул носом, застыл на несколько секунд в стойке, а потом залез в куст камыша, около которого стоял инспекторский уазик, и вытащил оттуда битого (видимо, только что) фазана, которого положил к ногам Константина. Реакция инспектора и егеря была просто художественной: сначала округлились глаза, потом брови поползли вверх, а челюсти вниз. Немая сцена: им сказать нечего, а нам неудобно как-то стало перед пацанами. А Дон, выполнивший свой профессиональный долг, в это время преданно смотрел в глаза хозяину, радостно повиливая обрубком хвоста и скаля зубы, как мне показалось, по поводу своего превосходства над этими чудаками.

Сделав вид, что ничего не произошло, мы быстренько сели в машину, отъехали на пару километров и посвятили себя охоте. Наш мохнатый помощник в этот раз поработал на славу, и мы смогли не один раз насладиться ярким факелом вылетающего из зарослей красавца-фазана.

В общем, пес замечательный, однако были у него в характере две особенности, которые частенько доставляли неприятности: злобная агрессивность к любому кобелю и постоянная, можно сказать, маниакальная настойчивость что-нибудь сожрать.
Если мы встречались в поле с другими собаками, то Дона нужно было обязательно посадить на поводок или крепко держать за ошейник, чтобы избежать кровопролития. Даже когда он просто к вам подбегал поприветствовать, то его улыбка-оскал очень напоминала челюсти пресмыкающегося, и всякий незнакомый человек испытывал страх перед этим дратхааром, за что нашего песика почему-то часто называли крокодилом.
Но если с агрессивностью собаки можно было как-то бороться, то насчет привычки что-нибудь сожрать – тут была полная катастрофа – контролировать пса 24 часа в сутки было невозможно, и очень часто какие-нибудь вкусняшки или совсем несъедобные вещи оказывались у него в желудке. Да, совершенно не воспитан он был в этом отношении, как говорится, упущен в детстве. На охоте на фазана и зайца эта особенность не играла роли: пес искал, поднимал, приносил дичь и отдавал ее хозяину, но вот с охотой на перепелку были проблемы. Если Дон находил после выстрела битого перепела, он его брал в пасть и бежал к хозяину, но отдавал добычу крайне неохотно, несмотря на уговоры, угрозы и даже наказание. Зачастую такие «переговоры по освобождению заложников» заканчивались мощным глотательным движением, и перепелка легко и непринужденно проскальзывала в желудок этого ненасытного монстра. Тем не менее в нашем узком кругу это был общительный пес, любящий поиграть, а когда я приезжал к Константину, Дон радостно мчался ко мне, бросался передними лапами на плечи (от чего я чуть не валился с ног) и клал морду мне на грудь. В такой идиллической позиции он мог находиться долго, особенно если я его трепал по загривку, почесывал за ухом, да еще что-нибудь ласково приговаривал.

Но вернусь к его гастрономическим вкусам и способам их удовлетворения. Многие охотники могут меня упрекнуть в том, что я описываю «неправильное» поведение собаки, что настоящая охотничья собака беспрекословно слушается хозяина, не ворует продукты со стола и т.д. и т.п. Согласен с вами, господа, лишь отчасти. Иметь дисциплинированного пса – мечта многих охотников, но в реальности четвероногие помощники очень разные, это не механические роботы, а живые, любопытные, озорные, веселые и преданные существа. Конечно, интересно наблюдать их техничную работу на охоте, четкое выполнение команд, «приличное» поведение, не напрягающее окружающих, но, честно говоря, я не встречал собаки, которая бы ни разу не набедокурила. Ведь они – живые, и этим все сказано.

Так вот Дон был чересчур живой, если можно так выразиться.

Как-то раз выехали мы в поле с ночевкой, чтобы утром поохотиться на перепела. Разожгли костер, поставили стол, нанизали на шампуры шашлычок и пошли в лесополосу за дровами, предусмотрительно привязав Дона к бамперу машины. К слову, о машине: «Ниссан Патруль», на котором мы в то время ездили, на мой взгляд, очень удачный внедорожник, на котором удавалось пролезть в таких местах, куда бы на другой машине и не сунулись. Отличная машина, мощная, вместительная, а если резину хорошую поставить, то выгребает по грязи очень достойно. Так вот, когда мы вернулись к столу, Дон облизывал голые шампура. Константин оставил машину на «нейтралке» и наш 30-килограммовый дратхаар сумел подтащить 2-тонный автомобиль к столику и очень даже плотненько перекусить. Увидев нас, он виновато отвернул морду и заполз под машину, Столько матюков это поле, наверно, не слышало со времен монголо-татарского нашествия, и не только Дон, но и находящиеся в радиусе километра зайцы, мыши и птицы узнали для себя очень много нового о великом и могучем русском языке. Ужинали мы двумя помидорами, чесноком и куском хлеба, который уцелел после такого наезда. С тех пор мы стали более ответственно относиться к парковке автомобиля в чистом поле.

Следующий гастрономический подвиг Дон совершил ровно через год. Наученные голодным опытом, мы с Константином хорошо накормили пса очень вкусным собачьим кормом, а потом посадили его в мобильную пластиковую будку с металлической запирающейся дверцей, где он мирно задремал. Саму будку установили метрах в десяти от стола, который старательно накрыли привезенными яствами, как-то: котлетки домашние, свежие огурчики и помидорчики огородные, сырок голландский магазинный, сало деревенское с чесночком, водочки чуть-чуть и пивко разливное свежее, плюс кипящий на костре чайник. Короче говоря, все, что нужно для культурного отдыха летним вечером в поле под звук выставленных нами перепелиных манков.
 
Сидим, слушаем песни перепелов, ужинаем, наслаждаясь ниспосланными дарами. И тут Константин лезет в сумку и достает ГАЛАГАН! Если вы не знаете, что это такое, то я вкратце расскажу, потому что этот продукт заслуживает особого, я бы даже сказал, пристального внимания истинных ценителей различных гастрономических раритетов.

Галаган – так на Таманском полуострове Краснодарского края и в восточной Крыма называют вяленую икру лобаня.  А лобань – это рыба семейства кефалевых, которую иногда называют «черная кефаль». Рыба достаточно крупная, бывает до метра длиной. Так вот икряные мешки, не вскрывая, просаливают, а потом сушат под прессом. Получаются этакие полукольца желтого или светло-коричневого цвета. Галаган нужно резать острым ножом на тонкие дольки – когда режешь, на ноже остается жир. Икра очень жирная и очень вкусная, тает во рту, оставляя приятное послевкусие, пробуждающее желание положить на язык очередной кусочек. Неплохо чередуется с небольшими глотками пива – в общем, настоящий деликатес. Отдаленно напоминает паюсную осетровую икру, только помельче зерном, поплотнее и посуше. Думаю, что большинству читающих словосочетание «паюсная осетровая» ни о чем не говорит, но поверьте – очень вкусно. Про цену галагана говорить не буду, но отмечу, что она превосходит цену красной икры лососевых пород.

И вот сидим, наслаждаемся дивным продуктом, слушаем песни перепела, и даже комары не особо достают. И вдруг, один из манков замолчал, а это бывает по трем причинам:
- села батарейка,
- нарушился контакт,
- кто-то тырит наш манок!!!
Нужно сказать, что ночная кража манков в поле – явление нередкое, поэтому мы с Константином подорвались с насиженных, комфортных мест и побежали в сторону умолкнувшего манка, невзирая на уже упавшую достаточно обильную росу. К счастью, причина оказалась технической – отсоединился контакт. Мы быстро все поправили и побрели к костру. При подходе нами был услышан подозрительный звук звенящей на столе посуды, а затем в свете костра замечен собачий силуэт.

- Дон, фу!!! Дон, нельзя!! – наши крики были настолько ужасны, что могли отогнать стаю львов, но только не великого и ужасного пожирателя, каким-то неимоверным образом открывшего дверцу будки и на несколько минут ставшего хозяином стола. Когда мы подбежали к костру, проглот с чувством выполненного долга залез обратно в будку и только что дверцу за собой не прикрыл – настолько он хотел казаться приличной собакой!

Мы приступили к процедуре определения нанесенного ущерба, в ходе которой выяснилось, что котлеты, сало и хлеб оказались нетронутыми, а полукилограммовый кусок галагана был злодейски похищен и судя по довольно облизывающейся собачьей морде оценен по достоинству. Поучив несколько минут Дона и местных комаров особенностям употребления идиоматических нецензурных выражений, мы все-таки успокоились, но аппетит пропал, потому было принято решение ложиться спать. Зато утром, Дон, жадно напившись воды (после полукило соленой икры) показал нам такую работу, такие стойки, так искал и приносил битого перепела, что мы его простили за ночной разбой, но историю эту вспоминали часто, удивляясь, что он предпочел сочным котлетам соленый галаган.

Но мало того, что Дон сам был гастрономическим разбойником, так он учил этому и других собак. Появился у Кости второй дратхаар – юная, небольшая сука Ия, веселая, общительная, дружелюбная, не в пример своему суровому напарнику. Свои охотничьи навыки она показала очень рано, когда, еще будучи щенком, могла по несколько минут находиться в стойке по лягушкам. Бежит по берегу лимана и вдруг, каким-то образом заметив или почуяв лягушку, резко замирает, потом вытянув тело, медленно забредает по брюхо в воду и делает стойку на пучеглазое создание, выглядывающее из воды. Картина уморительная: застывшая в стойке собака, мохнатый нос, нависший прямо над нагло выпучившейся лягушкой – и все это в течение нескольких минут. Я поражался их способности так долго находиться в «памятниковом» состоянии, но исхода было два. В первом случае лягушка плавно исчезала с поверхности воды, и собака разочарованно выходила на берег и продолжала патрулировать территорию. Во втором случае Ия резко и неожиданно атаковала, челюсти мощно клацали, захлопывая поверхность воды. Удивительно, но в подавляющем большинстве случаев лягушка успевала нырнуть, и собака оставалась без добычи. Но когда ей все-таки удавалось схватить жертву, то начинался целый спектакль. Лягушка выносилась подальше от берега и выпускалась в траву. Если жертва сидела тихо, то Ия делал на нее стойку, и это противостояние могло продолжаться минутами. Если же лягушка чуть шевельнулась, следовала немедленная атака, и пленница опять оказывалась в пасти. Понятно, что после нескольких таких игр, здоровье земноводного сильно истощалось, собака теряла интерес к почти бездыханному телу и отправлялась на новую охоту.

Так вот как-то мы взяли на базу сразу двоих: Ию и Дона. Приехали, начали распаковывать вещи, а собак выпустили побегать по территории, размяться. Потом присели за стол в беседке и пропустили по рюмочке за приезд. И тут открывается калитка, и заходят два соседа, с которыми мы давненько не виделись.

Ясное дело: за приезд, за встречу, за погоду, за победу, за здоровье, за ни пуха ни пера – пообщались от души. Потом соседи ушли, а мы занялись покосом травы на территории. Через несколько минут возвращается один сосед, Алексей, и говорит:
- Блин! калитка-то у нас открыта была, и кухня открыта, так ваши собаки сожрали еду со стола, утащили все, прямо в целлофановых пакетах. Килограмм головнины (городские жители называют этот продукт сальтисон), пряники, круг домашней колбасы. Оставили только сало и помидоры…

Костя убедительно возразил, что его собаки воспитанные и не могут совершать такие непристойные поступки, ищите других виновных, мало ли тут собак и кошек бродит, а может быть, это вообще был енот, но, если вы проголодаетесь, приходите. Потом, немного подумал и добавил на всякий случай:
- Мы завтра в станицу заедем, купим вам продуктов, чтобы окончательно снять подозрение с моих собак. Ну, за справедливость, - и он подал пример, которому мы последовали. Потом было за правду, за женщин, за рыбалку, за нашу мать – прекрасную природу, за собак и их хозяев. Потом пошли анекдоты, короче, вечер удался. Конечно, никто не сомневался в том, что набедокурили наши дратхаары, но инцидент был своевременно и обильно потушен правильной жидкостью.
Не удивительно, что в этот вечер Ия и Дон от сухого корма отказались и легли спать голодными.

На следующее утро я встал на рассвете, чтобы покосить траву во дворе. Роса была хорошая, коса острая, трава с приятным шорохом ложилась на землю, солнце заливало все оранжево-розовым настроением. Наконец, организм потребовал отдыха, и я решил выпустить собак из будок. Их счастье оказалось безграничным: они носились по двору, купались в росе и солнце, всюду совали свои любопытные носы. Активная разминка возбудила работу внутренних органов, и собаки стали опорожнять кишечник.
Любой хозяин собаки знает, насколько важно следить за тем, как ваш питомец, простите, какает. По состоянию каловых масс можно судить о состоянии собаки и своевременно диагностировать возникающие проблемы со здоровьем. Надо также знать, что четвероноги не пережевывают пищу так тщательно, как человек, а зачастую глотают ее довольно большими кусками. И вот Ия выдавила из себя… непереваренный целлофановый пакет, в который, судя по всему, была завернута вкусненькая головнина. Но пакет вышел не полностью, и когда собака, закончив свое дело, побежала, то грязно-зеленое полотнище, размером с полотенце для рук, начало развеваться у нее из-под хвоста. Картина была еще та: бежит мохнатая псина, а из задницы горделиво реет зеленоватое знамя. Да, теперь уж все улики вчерашнего преступления были налицо, т.е. на попе. Не буду мучать особо брезгливых читателей рассказом о том, как я пытался наступить ногой на злосчастный пакет, а Ия, думая, что я с ней играю, убегала от меня, игриво виляя разукрашенной задницей. В общем, собака, в конце концов, приобрела приличный вид. Вот такие чудеса показывает нам жизнь – ни одно воображение не сравнится в изобретательности.

А Дон все-таки пал жертвой своей дурной привычки. Сначала он проглотил кожаный поводок, и пришлось его спасать, делать операцию. К сожалению, этот болезненный опыт его не научил, и через год он проглотил печатку сварщика. Как ему это удалось – до сих пор непонятно, но пришлось опять везти к врачам, которые опять хирургическим путем извлекли неперевариваемый предмет из желудка. После этой операции пес так и не оправился – болел, худел и наконец испусти дух в возрасте одиннадцати лет. Жалко. Вместе с Доном ушла целая эпоха нашей охотничьей жизни.