Бен Ааронович Распавшиеся семьи 15

15

Ландшафтный дизайн

Что, как оказалось, было преуменьшением.

– Это всего лишь навесной замок, – сказал Зак, небрежно бросая его мне, а затем взглянул на Лесли, чтобы убедиться, что она всё видела.

Заку потребовалось менее получаса, чтобы появиться у нашей входной двери, на нём была на удивление чистая красная футболка с логотипом Clash на груди, и чувствовался запах антиперспиранта, который, как я предположил, он нанёс, поднимаясь в лифте. Он держал в руках пластиковый пакет с крышкой, в котором просматривалась трёхлитровая пластиковая бутыль сидра "Стронгбоу".

– Где вечеринка? – весело спросил он.

– Внизу, – отрезала Лесли.

Осмотрев замок, брошенный Заком, я не обнаружил на нём опознавательных знаков. Уходя, мы могли вернуть его на место, и никто бы ничего не заметил.

– Всё законно? – уточнил ставший  вдруг законопослушным Зак.

– О да, – сказала Лесли. – Ты совершил явное нарушение правил охраны труда и техники безопасности.

– Тогда всё в порядке, – Зак отступил в сторону, пропуская меня с Лесли к двери в подвал. – Не хотелось думать, что вы втягиваете меня во что-то незаконное.

– Мы – закон, – строго сказала Лесли. – Помнишь?

– Вы Isaacs, – сказал Зак. – А это не совсем одно и то же.

Без навесного замка дверь в подвал легко открылась, и мы вошли внутрь. А я размышлял – кого имел в виду Зак?

Мы оказались на дне невероятно широкой центральной шахты Скайгардена. Двумя этажами выше нас по всей ширине шахты была натянута проволочная сетка – чтобы люди, работающие внизу, не попадали под мусор, падающий сверху. За тридцать лет сетка обросла таким толстым слоем старых газет, коробок для бургеров, пустых банок из-под напитков и прочего хлама, что он блокировал большую часть падающего сверху света.

– Это пожароопасно, – деловито сказал Зак.

К счастью, на стенах горело достаточное количество ленточных светильников, и мы видели, что делаем. Я выглянул из-за скопившегося мусора, чтобы проследить спуск так называемого инерционного демпфера Стромберга по центру шахты, заканчивающегося в подвале, где мы стояли. Вблизи я разглядел, что этот цилиндр диаметром тридцать сантиметров не доходил до земли где-то на метр.

– Что его удерживает? – спросил Зак.

– До самого верха на каждом втором этаже есть поперечные кабели, – отвечал я. – На тех этажах, где нет переходов. И они прикреплены в верхней части этажа к плинтусу из ПВХ с оккультными символами, не меньше. – Я уже ранее понял, что это шахтный ствол Стромберга, или буровое долото, или что-то ещё – кристаллизующее магию, откуда бы она ни исходила, и соединяющее её со Штадткроне (городской Короной).

– Это, должно быть, поддерживает часть веса, – Лесли показала вверх.

В метре над нашими головами из четырёх стен выходило что-то похожее на отопительные трубы. Они сходились посередине в прямоугольный пояс, закрепленный вокруг поддельной заслонки.

– Смотрите, какие они чистые, – обратил я внимание. – Практически новенькие. – Мысленно отметив, где с другой стороны стен будут выходить трубы, я выбежал обратно за дверь, поднялся по лестнице в оранжерею на нижнем цокольном этаже и обнаружил темноватую полоску, обозначавшую место укладки нового цемента.

Пластик, подумал я.  Некоторые виды пластика сохраняют вестигий. Прав был Найтингейл. Я копировал работы 1920-х годов, но не членов Фолли и не британских исследователей, а немцев. Профессор Постмартин говорил, что до 1930-х годов они были развитее нас, в том числе и в химпроме. В школе миссис Лемвик рассказывала о промышленном превосходстве Германии в рамках курса "Истоки Первой мировой войны".

– Что он задумал? – спросил Зак у Лесли, с которой следовал за мной и теперь странно на меня смотрел.

– Изображает из себя Шерлока Холмса, – хихикнула Лесли.

Выйдя через главные двери под дождь, я нашёл место, где от стены отходила свеженанесенная полоса асфальта, и направился к гаражам.

– Мой дедушка говорил, что он был чокнутым, – сказал Зак.

– Шерлок Холмс? – уточнила Лесли.

– Артур Конан Дойл, – радостно выпалил Зак.

Полоска исчезала под дверью гаража, закрытой стальной пластиной Каунтри Гард и ещё одним блестящим навесным замком.

– Хочешь это забрать? – спросил я Зака.

Зак достал из кармана джинсов отмычку и принялся за работу. “Начал видеть фейри и призраков, да с мертвецами разговаривать”, – он продолжил рассказывать о Конан Дойле, пока замок не развалился в его руках.

– Но фейри и призраки существуют, – заметила Лесли. – Я встретила их в пабе — ты и познакомил.

– Да, но он часто видел их, когда их там не было, – сказал Зак. – Что практически соответствует определению помешанных.

Я наклонился, взялся за дверную ручку и со скрежетом потянул гаражную дверь на себя. Дождевая вода брызнула мне в лицо.

– О кей, – пробурчала Лесли. – Но это ничего не проясняет, не так ли?

Гараж был полностью заставлен штабелями чего-то, похожего на металлические лотки, укреплённые на деревянных рамах. Они были уложены так плотно, что внутрь невозможно было даже протиснуться, и я не мог разглядеть, всплыло ли лежащее под асфальтом на поверхность внутри гаража или шло под ним дальше.

Наклонившись ближе, я увидел блеск опасной бритвы и рычащую собаку, что заставило меня шагнуть назад.

– Знаете, что это мне напоминает? – обратился я к Лесли с Заком.

– Да, – сказала Лесли так, что мы с ней отступили на шаг, а Зак – даже на два.

– Надо попросить Найтингейла взглянуть на это, – я как можно осторожнее закрыл дверь гаража.

Лесли и Зак вернулись наверх, потому что один человек, стоящий под дождём, выглядит менее подозрительно, чем трое, и спустились вниз вместе с Тоби. Потому что один человек, стоящий под дождём с собакой, практически незаметен. Найтингейл приехал через десять минут и провёл полчаса, разглядывая вещи в гараже.

– Никогда раньше не видел ничего даже отдалеённо похожего, – сказал он наконец.

– Есть какие-нибудь идеи, для чего это нужно?

– Похоже на ловушки для демонов, – ответил Найтингейл. – Но не почувствовал той злобы, что исходит от настоящей ловушки. По крайней мере, не в ожидаемой концентрации от такого количества оружия в одном месте.

– Технология та же? – поинтересовался я.

– Технология? Да, полагаю, что это технология. Наверное, было б чересчур ожидать от нашего противника уважения к прекрасным ремесленным традициям, воплощённым в британской магии.

– Возможно, – сказал я, закрывая дверь гаража.

Дождь и пасмурная погода привели к тому, что вечер наступил рано, и казалось, что заброшенные здания, окружающие башню, нависли над садом.

– Несомненно – вложив в это дело столько средств, они вряд ли откажутся от него сейчас, – задумчиво сказал Найтингейл.

– Появилась Окружная стража. Возможно, пришло время сворачиваться и отправиться прямо за ними, – предложил я.

– Заскучал по Молли? – усмехнулся шеф. – Давай дадим Бромли и Сассексу ещё двадцать четыре часа, чтобы посмотреть, найдут ли они какие-то связи, и тогда примем решение.

Согласившись с этим, мы с Тоби вернулись в нашу квартиру без сада и обнаружили, что Зак и Лесли уже легли спать. К счастью, встроенные динамики нового телевизора оказались достаточно громкими.

Мне приснился сон, в котором я лежал в постели между Беверли Брук и Лесли Мэй. Он снился мне каждые две-три недели в течение последнего года или около того, и это не так эротично, как кажется, даже если на Беверли гидрокостюм. Я никому не рассказывал о своём сне, не в последнюю очередь потому, что Лесли всегда являлась с нетронутым красивым лицом, и это казалось предательством.

Постель, в которой мы лежим, меняется от сна к сну. Иногда это была моя кровать в "Фолли", иногда двуспальная кровать, принадлежавшая Люси Спрингфилд. Ей отчаянно хотелось выставить меня за завтраком напоказ перед богатыми родителями. Иногда это была моя старая кровать в родительской квартире, на ней едва помещался я, не говоря о ещё двух девушках. Мне бы с ними на невероятно широкую и мягкую гостиничную кровать, она являлась чаще всего, и на ней Джеймс Бонд мог бы легко резвиться с двумя красотками. И им не помешала бы форма, наручники и перцовый баллончик.

И вот в моём сне они лежали рядом, выглядя прекрасными, как может выглядеть только тот, кого ты любишь. Находясь между ними, я смотрел в потолок. Глупость, конечно, ведь я спал и видел этот сон.

Но сегодня ночью кто-то начал кричать за окном. Я проснулся, стоя посреди гостиной со сжатыми кулаками руками. В квартире царила тишина.

Если вы полицейский, то быстро научитесь распознавать настоящий крик, и этот был именно такой, только я не знал, шёл ли он только из моего сна.

Натянув джинсы, я выскочил на балкон. Сначала я слышал лишь шум города, доносившийся из-за пустых кварталов, но затем раздался шум двигателя гораздо ближе. Этот небольшой двигатель был не от машины, а от газонокосилки или электроинструмента, и звук шёл из сада внизу.

Затем я услышал настоящий крик. Женский. Боль, отчаяние, страх.

Лесли резко выпрямилась, когда я распахнул дверь спальни. Обнажённый Зак растянулся рядом с ней, по-хозяйски обхватив одной ногой её бедро.

– В саду что-то случилось, – сказал я. – Поторопись.

Схватив дорожную сумку, распахнул входную дверь и побежал к лифту. Когда он подъехал, я заблокировал дверь ногой в кроссовке и вытащил из сумки свой "Метвест". Защитный комплект  показался мне липким на голой коже груди и спины.

Лесли подлетела в своей маске, леггинсах и красной футболке Clash, которая была Заку не по размеру. Мы мигом оказались в лифте, и я убрал ногу. Двери закрылись перед носом у Зака, подбежавшего полуголым.

– Кажется, он слишком торопился забрать футболку, – я не смотрел на Лесли, пока она натягивала на себя "Метвест". А достал телефон и набрал номер Найтингейла – он ответил секунд через десять. Сообщил ему, что слышал  странные звуки, и мы спускаемся вниз, чтобы разобраться с ними.

– Насколько странные? – уточнил он.

– Работающий станок, возможно, крик.

– Отправлюсь к периметру на Стейшн-роуд и буду там.

Найтингейл был тяжёлой артиллерией, мы предпочитали, чтобы он не вмешивался, если преступление окажется обычным м. К тому же, не было уверенности, что нам стоит лезть в это дело – по крайней мере, не в полной экипировке и не с печатью полиции на лбу.

Вот почему в настоящих операциях под прикрытием есть правила и процедуры, позволяющие справляться с такого рода д… сорри – проблемами.

Лифт был слишком старым и разрушенным и не "звякнул", двери просто открылись на первом этаже, и мы с Лесли выскочили наружу, замедлив там шаг, чтобы прокрасться через двери фойе и осторожно выйти на дорожку.

Мы услышали это, едва оказались на открытом воздухе: справа послышался скрежет электроинструмента, а снизу и слева – мужские голоса. Это были голоса двух мужчин, ведущих ожесточённый спор, отчаянно стараясь не повышать голоса.

Затем я узнал звук, издаваемый электроинструментом, – скрежещущий звук бензопилы, режущей дерево. Меня бросило в жар, когда я понял, что происходит и каковы могут быть последствия.

– Они охотятся за деревьями, – прошипел я. – Мы должны остановить их прямо сейчас.

– Питер, это всего лишь деревья, – прошептала она в ответ. – Можно будет посадить новые деревья.

Я не пытался объяснить, потому что невозможно убедительно объяснить реальность симбиотичесой связи лесной нимфы Скай как со своим собственным деревом, так и со всеми деревьями в саду, как я подозревал. По крайней мере, я не мог придумать в настоящий момент.

Я позвонил Найтингейлу, предупредил его, что они идут за деревьями, и, прежде чем Лесли успела задать какие-либо вопросы, побежал к пандусу, ведущему в сад. Лесли последовала за мной.

Я со всех ног сбежал с пандуса, направляясь прямо на шум бензопилы. Едва освещённый, сад казался переплетением теней. Но я достаточно часто прогуливался здесь с Тоби, чтобы не врезаться в дерево.

Затем над головой вспыхнул яркий свет, и я в отчаянии подумал, что полицейский вертолёт по глупости направил свой прожектор не на того человека, когда понял, что свет был повсюду.

Впереди меня стоял коренастый белый парень в джинсах и кожаной байкерской куртке, орудующий бензопилой на одном из вишнёвых деревьев рядом с разобранной детской площадкой. От вибрации сорвался цветок и в резком белом свете закружился, словно розовый снег.

– Эй! – закричал я, бросаясь на него. – Отойди от дерева.

Вздрогнув, он повернулся ко мне лицом и инстинктивно поднял бензопилу. Я резко затормозил и с опаской посмотрел на жужжащую цепь. Если вы зомби старой закалки или застряли в лифте, бензопила – грозное оружие. Но на улице с пространством для манёвра, ты больше беспокоишься о том, что эти тупицы могут сделать с собой, чем с тобой.

– Полиция, – крикнул я. – Положи бензопилу, пока не поранился.

Он помолчал, а затем нерешительно шагнул вперед, будто действительно собирался наброситься на меня с этой штукой, но потом, похоже, до него дошло, насколько это будет глупо.

– Дэйв, – раздался голос где-то позади него. – Мы уходим?

Дэйв секунду колебался, затем медленно снял ремень с плеча. У меня едва успела проскочить мысль, что он собирается швырнуть пилу в меня, как он сделал это и убежал.

Я уклонился вправо, что было глупо, потому что тяжёлая бензопила пролетела не более полутора метров в мою сторону. Дэйв помчался в направлении Нью-Кент-роуд, получив начальное преимущество. Я погнался за ним, но он был совершенно безрассуден, а мне не повезло – не заметил срубленную березу поперёк тропинки. Падая, я вскинул руки, защищая лицо, и заскользил по траве. Затормозив, схватил телефон и сообщил Найтингейлу, что двое, а может, и больше подозреваемых направляются к Нью-Кент-роуд: один точно пешком, другой – бегом.

– Понял тебя, – сказал Найтингейл.

Я вскочил, чтобы преследовать Дэйва, но вдруг услышал, как Лесли зовёт меня: “Питер! Иди сюда, черт возьми!”

Тон её голоса заставил меня замереть на месте – до этого я слышал его всего дважды: когда девочка из Коппертауна разбилась насмерть у нас на глазах, и ещё раз за несколько минут до того, как она потеряла лицо.

Я крикнул в ответ и спешно двинулся за её голосом к подножию огромного платана, чётко очерченного, как я понял, магическим светочем, подвешенным Найтингейлом в воздухе над садом.

Лесли склонилась над фигурой, распростёртой среди корней, я узнал жёлто-зелёное платье и стройные босые ноги. Это была Скай, лицо бледное, глаза открытые и неподвижные. Я потянулся к ее шее, но Лесли схватила меня за руку.

– Она мертва, Питер, – голос Лесли был приглушенным и неразборчивым из-за рёва в моих ушах.

Я попытался открыть рот, чтобы задать правильные вопросы, но ничего не произошло. Мысленно я видел, как встаю, отступаю от тела, предварительно осматриваю место происшествия, а затем огораживаю его, и мы ждём прибытия группы экспертов из Отдела по расследованию убийств. А произошло то, что я почувствовал потерю формы моим лицом.

Позже было установлено, что у платана Скай, как и у всех взрослых деревьев в саду, по окружности ствола был вырезан клин глубиной в десять сантиметров. Это довольно распространённый приём, используемый недовольными землевладельцами или раздражёнными соседями для уничтожения мешающих им деревьев.

Мне показалось, что я сидел там очень долго, сгорбившись над телом Скай, пытаясь дышать, пошевелиться, пока в моей голове не воцарилась тишина.  Лесли схватила меня за руку и не дала наделать глупостей. Магический светоч Найтингейла исчез, и темнота сомкнулась вокруг нас.

Но на той работе нельзя быть человеком — по крайней мере, пока ты на работе.

Ники пробралась сквозь умирающие деревья, освещённая, как трехмачтовый военный корабль в огне, и визжа, словно пикирующая "Штука" (Юнкерс -87). Я вскочил на ноги, когда маленькая фигурка в пиратской пижаме в красную полоску пересекла поляну и бросилась на землю рядом с телом Скай.

– Скай! – закричала Ники. – Проснись! Проснись!

Она потянулась, чтобы коснуться лица подруги, но замерла.

– Скай, – тихо позвала она. – Скай?

Я положил руку на её плечо и обнаружил, что оно промокло насквозь. Ники снова закричала, и этот звук ударил с такой силой, что я упал на колени.

– Ники, прекрати, – попросил я.

Она повернулась, её лицо исказилось от гнева, горя и ужасного предательства. Это было лицо из зоны боевых действий, мест преступлений, у обращающихся за неотложной помощью – наверное, такое выражение было у меня всего несколько мгновений назад.

У неё перехватило дыхание, и я почувствовал, как земля задрожала у меня под ногами, и представил, как стонут, изгибаются и дрожат водопроводные трубы в "Элефант энд Касл". Лесли тоже это почувствовала — я увидел, как она отступает.

Но тут появился Оберон.

Клянусь, за мгновение до его появления я услышал топот лошадиных копыт, и вот он уже с нами лесу. Голый, если не считать боксёрских трусов от Кельвина Кляйна, он размахивал этим чёртовым пехотным мечом. От него исходили жар, пот, запах крови и удары плети.

– Ники, – его голос раскатился гулко, как отдалённая канонада.

Ники бросилась к нему в объятия, и он подхватил её левой рукой. Она обняла его за шею и завыла.

– Тише, дитя, – ласково сказал Оберон, и вой прекратился.

Оберон взглянул на нас с Лесли, на Скай, а затем быстро и умело обошёл вокруг, осматривая всё вокруг себя. Когда он это сделал, я увидел множество шрамов крест-накрест на его обнажённой спине.

Убедившись, что поблизости нет никакой угрозы, он опустил меч и пересёк разделявший нас промежуток. Затем спросил: “Это всё из-за деревьев?”

– Да, – сказал Найтингейл, выходя из темноты и становясь между Обероном и трупом. – Все они окольцованы или срублены.

– Это вопиющий поступок, – говоря, Оберон оглядывал сад. Ники вывернулась из его рук: ”Я хочу, чтобы они умерли. Умерли, умерли, умерли”.

– Нет, – сказал Найтингейл.

– Таков закон! – закричала Ники, сжав свои маленькие руки в кулачки и наклонив голову вперед. – Жизнь за жизнь!

– Мы найдём их и отдадим в руки правосудия, – твёрдо сказал Найтингейл. –Таково соглашение.

– Я не участвую в подобном договоре, – заявил Оберон.

– Тогда я прошу у вас терпения в этом вопросе, – Найтингейл был тих и максимально дипломатичен.

– Моё терпение, – сплюнул Оберон. – Этот источник твой народ выпил досуха.

– В этом деле восторжествует справедливость, – убеждённо произнёс Найтингейл. – Я клянусь как солдат.

Оберон заколебался, и Ники, почувствовав перемену, повернулась к нему. “Нет, нет, нет!”– закричала она и сильно ударила его в живот своими маленькими кулачками.

– Хватит, – сказал Оберон и нежно, но твёрдо взял её руки в свои. Он снова посмотрел на Найтингейла. – Ты принёс присягу солдата?

– Да.

Оберон кивнул, затем наклонился и взял Ники на руки. Она была не таким уж маленьким ребёнком, но, похоже, это ему ничего не стоило.

– Найтингейл, – сказал он на прощание и исчез.

Мы все немного подождали, а затем медленно выдохнули, включая Найтингейла.