Затерянный остров

Авторы: Ральф Генри Барбур и  Х. П. Холт. Авторские права, 1917, 1918 год.
***
I. В КОТОРОЙ ДЭЙВ ХОЛЛАРД СЛЫШИТ ЗОВ МОРЯ  II. ТАЙНА КОРАБЛЯ «Хаттерас» 21
3. В МОРЕ 38 IV. ЗАБРОШЕННОЕ СУДНО 57 V. В КОТОРОЙ «ПАСИФИК КУИН» ТЕРЯЕТ ПРИЗ
6. БАРНС ДАЁТ СОВЕТ, А ДЭЙВ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ  VII. Крушение «Зимородка»
8. В котором Дэйв находит друга  IX. Под Южным Крестом 10. Капитан Граммит промок до нитки 11. «Если у тебя когда-нибудь появится шанс…» 12. Сломанный брашпиль 13. В котором Темпест остаётся позади 14. Заброшенные!XV. Спуск на воду «Грязевой черепахи»  XVI. Приключения продолжаются XVII. Знакомство с мистером Джо Флэггом . Исчезновение «Светлячка»  XIX. ЗАТЕРЯННЫЙ ОСТРОВ! 294
XX. ВЫСТРЕЛЫ С ПОБЕРЕЖЬЯ  XXI. ВЕЧЕРИНКА 326 XXII. ПОЛУНОЧНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ 344
 XXIII. СКЕЛЕТОН В ПЕСКАХ 357 XXIV. Приз получен 372.
*******
 ГЛАВА I

 В КОТОРОЙ ДЭВИД ХОЛЛАРД СЛЫШИТ ЗОВ МОРЯ


 — Держу пари, ты повидал много странного в Южных морях, —
сказал Дэйв Халлард с лёгкой грустью.

 «Да, в этих широтах можно увидеть странные вещи», — согласился старый моряк.
Он прервал своё занятие — обмакивал кисть в краску и наносил её на борт корабля — и задумчиво посмотрел на залитую солнцем гавань.  «Их много, очень много», — добавил он через мгновение и, снова раскурив трубку, продолжил работу.  «Полагаю, ты никогда не был в море, не так ли?» — спросил он, искоса взглянув на мальчика, который последние полчаса сидел на причале, свесив ноги над маслянистой водой.

«Пока нет», — с сожалением ответил Дэйв.

«А тебе, наверное, семнадцать, да? Или может, чуть больше».

«Шестнадцать», — ответил мальчик. Однако для шестнадцати лет он был слишком высоким.
В его широких плечах чувствовалась недюжинная сила.
Страсть к спорту на свежем воздухе развила его тело и, без сомнения, укрепила решимость, которая читалась в его твёрдом рту, квадратном подбородке и спокойных серых глазах.


— Ну, когда я был в твоём возрасте, — сказал моряк, — я был юнгой под началом старого капитана Зебалона Пратта. Он был одним из ваших старомодных шкиперов-янки, и, не сомневайтесь, я получил свою порцию порки. Но если не считать порки, мне всё это нравилось.
 Это тяжёлая жизнь, но для меня это единственная жизнь. Она берёт над тобой власть
ты, но это ни в коем случае не ложе из роз. Мы только что закончили
последнее плавание, после того как мы отправились из Гонолулу домой, было достаточно тяжелым,
и я не скажу, что не было времени, когда я бы отдал месячную зарплату
почувствовать твердую землю под ногами. Но теперь это забыто”.

“Вы когда-нибудь терпели кораблекрушение?” спросил мальчик.

[Иллюстрация: “Вы когда-нибудь терпели кораблекрушение?” мальчик спросил]

«Трижды. Один раз у берегов Китая, один раз в Средиземном море и один раз у берегов Новой Гвинеи».

Он на мгновение замолчал, позволяя своим воспоминаниям вернуться к тем ярким моментам.

«Хотя я не уверен, — продолжил он, — что какое-либо из этих кораблекрушений было таким же захватывающим, как последнее, в котором мы участвовали на этом пароходе.
 Когда в той части Тихого океана поднимается восточный шторм, он обрушивается на тебя внезапно и с силой.  Мы шли почти точно на юго-восток, когда на нас обрушился ветер. Он налетел внезапно, срезая куски с поверхности, и старый корабль накренился так сильно, что я подумал, что ему конец. Левый борт был почти под водой, и большие волны, которые обрушивались на нас, иногда доходили до середины трубы. Один человек должен
Я сразу же упал за борт, а напарника ударило о стойку с такой силой, что он потерял сознание. Он бы тоже упал, но запутался в каком-то снаряжении, и через некоторое время мы затащили его под укрытие.


Ветер дул около часа, а потом быстро стих, но мы знали, чего ожидать, когда он снова начнётся. Всё, что могло, улетело за борт, а одна из лодок была разбита вдребезги. Мы едва успели подготовиться к следующему шторму, как он начался.
А потом старый корабль чуть не вытащило из воды.
 Вы, наверное, слышали о морях, которые вздымаются до небес. Что ж, эти моря
Они были похожи на горы, и мы скатывались по ним, как на американских горках в Кони-Айленде, только это стоило не десять центов за раз, и мы не знали точно, что произойдёт, когда мы доберёмся до конца.

 Моряк отложил кисть и с особой тщательностью набил трубку, прежде чем продолжить:

 «Дайте мне старый парусник, чтобы переждать шторм. Никогда не знаешь,
что может случиться с этими новомодными паровыми штуковинами.
После двух дней пути двигатели корабля были почти разбиты вдребезги, и мы все решили, что больше никогда не увидим ни Нью-Йорк, ни какое-либо другое место
на суше. Корабль протекал так, что это напугало бы кого угодно, а из-за волнения на море было слишком опасно использовать ручные насосы. Мы отклонились от курса на некоторое расстояние между островами Фаннинг и Кристмас, когда течение и ветер отнесли нас под защиту другого острова, и это нас спасло. Не успели вы и глазом моргнуть, как мы бросили якорь и поплыли так спокойно и уютно, как только можно пожелать.

«Мы укрывались там три дня. Как правило, в этих водах не встретишь ничего, кроме низких коралловых островов, но там было
на этом холме. Я помню, что с того места, где мы лежали, часть острова была очень похожа на спину верблюда.


Мы бросили якорь в небольшой лагуне, и однажды капитан увидел что-то похожее на затонувший корабль, наполовину погребённый в песке. Когда шторм утих, он отправился на лодке на берег, думая, что, может быть, удастся что-нибудь спасти. Но ничего не вышло. Это была старая лодка, которая, должно быть, затонула несколько лет назад.
Мы предположили, что она налетела на риф за пределами лагуны,
после чего её отнесло течением и выбросило на берег в той бухте, где мы её нашли. Только
От её мачт остались обрубки. Я помню её название. Мы могли разобрать его на медной пластине, на которой висел колокол. Это был
_Хаттерас_».

«Экипаж был спасён?» спросил Дэйв.

«Будь ты проклят, я не знаю», — ответил моряк. «Сотни и сотни кораблей разбиваются вдребезги, сбившись с курса обычного судоходства, и только море знает, что стало с людьми на них; и оно не рассказывает. Нет, сэр! оно крепко хранит свои тайны».

«Но разве люди на острове не знали?» — спросил мальчик.

В глазах старика появилось забавное выражение, когда он посмотрел на своего собеседника.

“Скажи, сынок, - сказал он, - ты не думаешь, что там тележка-автомобиль бегает
и магазины на каждом мало-два-на-четыре свалки в Южной
Моря?”

“Я подумал, что там может быть несколько туземцев”, - предположил Дэйв.

«Ну, иногда можно увидеть, как они собираются на острове, но мы не видели там ничего живого, кроме нескольких черепах и морских птиц, которые ничего не знали и которым было всё равно, как «Хаттерас» туда попал.
Никогда не знаешь, какая удача тебе улыбнётся, когда ты моряк.
Может быть, настанет и наша очередь разбиться о скалу после того, как мы уйдём отсюда сегодня вечером во время прилива».

Кто-то на палубе окликнул моряка. Дэйв с любопытством наблюдал за тем, как он перелез через борт и исчез. Во время прилива старому моряку предстояло пережить новую череду приключений, связанных с морем. В своём воображении мальчик представлял, как моряк чудом избегает гибели и сталкивается с самыми разными опасностями.
Все они ему по плечу, и когда корабль прибудет в порт, он сможет
с удовольствием сидеть в раскачивающейся люльке, красить корпус и
закуривать бесчисленное количество спичек от самой упрямой трубки.

Дэйв происходил из семьи мореплавателей. Халларды ходили в море на протяжении нескольких поколений. Отец Дэйва в молодости установил рекорд,
проведя клипер из Гонконга в Сан-Франциско за тридцать три дня;
а старый Финеас Халлард, дед Дэвида, был первопроходцем в торговле копрой с Вест-Индией.

 Из одного окна своего дома в Бруклине мальчик мог наблюдать за непрерывным движением судов в гавани, направляющихся в Нью-Йорк и обратно.
Йорк — большие, величественные почтовые суда с суетливо пыхтящими буксирами у бортов; загадочные, похожие на птиц парусники с натянутыми парусами; верёвки
баржи на буксире; ржавые и ленивые пароходы, возвращающиеся домой после чудесных путешествий в чужие страны. При виде этих посланников морских глубин в крови Дэйва Халларда что-то забурлило. Ему нравилось
спускаться на пристань по дороге домой из школы и вступать в
разговор, как он сделал сегодня, с людьми, которые плавали в
далёкие порты. В этот раз ему повезло. Старый моряк с кистью в руках был полон воспоминаний.
И впервые за всё время Дэйв, идя домой, почувствовал, что очарование моря — это нечто
Для него это было чем-то реальным — чем-то, что должно было оказать на него жизненно важное влияние.  До сих пор его жизнь была сосредоточена на школе, спорте и доме.
Но теперь он начал понимать, что за пределами того мира, в котором он жил до сих пор, существует огромный мир, в котором ему рано или поздно придётся занять своё место. Когда-нибудь он тоже сможет стоять на
корабле, рассекающем волны под чудесным Южным Крестом,
где летучие рыбы скользят по воде, а на пустынных островах
живут черепахи. Он слегка расправил грудь и вдохнул свежий воздух
ранней весной прямо с бескрайних просторов Атлантики. Это казалось хорошим знаком.
Он испытывал смутное сожаление о том, что не находится рядом со старым моряком на бродячем пароходе, не постигает тайны парусов и фалов и не стоит на пороге великих неизведанных приключений.

  Дэйв был молчалив, когда вошёл в дом. Его тётя Марта, которая была ему как мать с тех пор, как он себя помнил, несколько раз с любопытством поглядывала на него.
Она подумала, что мальчика что-то беспокоит, ведь обычно он был в приподнятом настроении.


 «Что случилось, Дэйв?» — спросила она наконец, готовя ужин.
 «Ты не заболел, не так ли?»

— Я в порядке, — сказал он, вздрогнув и выйдя из задумчивости. — Я просто думал, тётя Марта, что делают люди, когда... когда они хотят стать моряками?


— Ради всего святого, этот мальчик тоже этого хочет! — воскликнула она с ноткой пафоса в голосе. — Все Халларды идут одним путём, и их не остановить, как только они вырастут из коротких штанишек.

Мысли Дэйва были далеко. Ощущение солёного воздуха на щеках в тот полдень и воспоминания моряка странным образом взволновали его.
 До сих пор он не был напрямую связан с
моряки. Правда, в его доме была дюжина отличительных знаков, свидетельствующих о том, что
его отец много лет провел в море - четырехмачтовая яхта с полной оснасткой
качающаяся на нарисованном океане под стеклянной витриной в гостиной;
двух ассагаи и кнобкерри подобрали в каком - то южноафриканском порту;
компас и старый медный секстант, хранившиеся в священном месте; пара мощных биноклей; странные резные фигурки, которые когда-то могли быть идолами в какой-нибудь языческой стране. Но эти реликвии были собраны много лет назад. Эндрю Халлард оставил море вскоре после рождения Дэйва.

“ Ужин готов, ” покорно сказала тетя Марта. “ Иди и скажи своему отцу.

Дейв машинально подчинился.

“Море уже зовет этого мальчика”, - сказала мисс Холлард немного позже.
подавая их скромный ужин. “Сейчас он ломает голову, как выбраться на поверхность”.

Капитан Холлард бросил тревожный взгляд на своего сына. Он всегда
ждал, что рано или поздно это случится, но почему-то думал, что до этого ещё далеко.


«У тебя ещё будет время подумать об этом, парень», — заявил он, но даже произнося эти слова, понимал, что дни мальчика на берегу сочтены. Когда-то
Давным-давно он и многие поколения его предков прошли через то же самое.


Дэйв был единственным сыном капитана Халларда, и между ними была сильная связь.
Капитан боялся того момента, когда его мальчик должен будет уйти, чтобы лишь изредка возвращаться между долгими плаваниями, но он знал, с какой силой Дэйва должно тянуть в море.


Было время, когда Дэйв, казалось, мог бы сделать карьеру в бизнесе.
Именно тогда Эндрю Халлард впервые отказался от моря. Он сколотил
значительное состояние на морской торговле и разумных инвестициях. Всё
В те дни всё казалось радужным, и если бы капитан Халлард почивал на лаврах, всё было бы хорошо. Он был настоящим моряком и досконально знал своё дело, но успех пробудил в нём стремление к большему. Дело андеррайтинга судов требует не только глубокого знания судоходства, но и значительных навыков в мире финансов. Однако Эндрю Халларду казалось, что это дело открывает перед ним прекрасные возможности, и он взялся за него. Какое-то время ему сопутствовала удача, но одно или два его предприятия потерпели крах.
Чтобы возместить эти убытки, он погрузился ещё глубже,
идя на риск, на который более опытные люди не решились бы. В
этот критический момент два судна были потеряны, и, чтобы выплатить
страховку, ему пришлось заложить собственное имущество, что
привело к его финансовому краху. Ему не потребовалось много времени,
чтобы понять, что без финансовой поддержки его положение в бизнесе
ничего не стоит, и ему пришлось искать капитана для другого судна. Однако во время его первого путешествия у него начался ревматизм из-за длительного пребывания на холоде
В плохую погоду он не мог заниматься единственным делом, которое у него получалось. Затем ему пришлось обосноваться на берегу и делить кров со своей сестрой Мартой.

 У тёти Марты был очень маленький доход и мало родственников. Она была чопорной пожилой дамой, которая с глубоким недоверием относилась ко всему, что связано со спекуляциями. Несколько раз до того, как Эндрю Халлард попал в аварию, она
предупреждала его, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, но
когда он вернулся, почти без сил, к своему мальчику, оставшемуся без матери, её сердце смягчилось, и она связала свою судьбу с его судьбой. Иногда это было
Им с трудом удавалось сводить концы с концами, но её брат Эндрю был добр к ней в свои успешные дни, так что теперь ей было вдвойне приятно помогать ему.

 Самым тяжёлым ударом стало то, что его небольшое поместье на Лонг-Айленде — дом, над которым он трудился столько лет, — было продано. Это было как раз то место, которое морской капитан мог бы представить себе во время путешествий как место, где он мог бы с удовольствием провести остаток своей жизни. Когда дом был построен и он переехал туда, то назвал его «Конец пути».
Дом стоял высоко на скале, обращённой к морю, которое он любил, и пока он
Живя там, он проводил много часов, наблюдая за далёкими кораблями в телескоп.
Раз или два за последние годы он брал с собой Дэйва, чтобы тот посмотрел на старое место, к которому его тянули счастливые воспоминания, но этот визит всегда делал его несчастным.

«Конец пути» теперь принадлежал Стивену Стронгу, старому другу капитана Халларда, который пришёл на помощь, когда дом был выставлен на продажу за неуплату ипотеки.
Мистер Стронг был родом из Новой Англии, и когда пришло время вступить во владение домом, он сделал это с сожалением, заявив, что, если удача снова отвернётся от Халлардов, он будет готов покинуть дом.

«В любом случае я странник, — сказал он, — так что, думаю, это не конец моего путешествия. Кроме того, я вырос и родился в Глостере, и когда я брошу якорь в последний раз, это должно произойти там. Не унывай, Халлард, ты ещё вытащишь меня отсюда».

Мистер Стронг часто отпускал подобные замечания, когда капитан Халлард
снова приезжал в дом на скале, и капитан Халлард смеялся над таким
радостным оптимизмом, ведь он знал, что его дни в поисках удачи прошли.
 Однако Дэйв был полон юношеских надежд вернуть семейное состояние и понимал, что, как и много лет назад,
он мог бы сам получить командование кораблем, и чем скорее он приступит к работе
, тем лучше. Через несколько дней после встречи со старым моряком он
поговорил на эту тему со своим отцом.

“Тихо, парень, что вбило тебе в голову такие мысли?” Эндрю Холлард
спросил, стремясь вытянуть из мальчика его настоящие чувства.

“Я не думаю, что хотел бы быть кем-то, кроме моряка, папа”, - сказал мальчик
. Затем он рассказал отцу о своём разговоре со стариком. Капитан
Халлард выслушал его и кивнул. Это напомнило ему о собственном детстве.
Воодушевлённый Дэйв разговорился и повторил кое-что из
Истории моряка. Когда он рассказал об обнаружении «Хаттераса» на необитаемом острове, его отец резко повернулся в кресле.

«Хаттерас, Хаттерас», — повторил он, нахмурив брови. «Кажется, я что-то припоминаю о корабле под названием «Хаттерас», который был много лет назад, но сейчас не могу вспомнить, что именно».

Он забарабанил пальцами по краю стула и посмотрел в потолок.


— А что, — воскликнул он после паузы, — разве не пропал однажды корабль под названием _Hatteras_? Кажется, у меня есть что-то об этом в моей книге с газетными вырезками. Дайте-ка взглянуть.

Он порылся в ящике, достал старую подборку газетных вырезок и
перевернул несколько страниц.




 ГЛАВА II

 ТАЙНА КОРАБЛЯ «ХАТТЕРАС»


 — Вот она, — сказал он наконец. — Но это не может быть тот самый «Хаттерас», о котором ты говоришь, потому что в то время его искали повсюду.

 Поправив очки, капитан Халлард прочитал:

 «Странная морская тайна всплывает на поверхность теперь, когда барк
 _«Хаттерас» определённо считается пропавшим без вести. Прошло шесть месяцев с тех пор, как в последний раз о нём слышали в Тихом океане, и
 у владельцев нет другого выхода, кроме как считать его затонувшим.
Само судно было полностью застраховано, но не груз, и теперь
выяснилось, что среди груза была одна небольшая партия
платины, представлявшая значительную ценность.
С тех пор как стало известно о пропаже судна, было потрачено
много денег на поиски «Хаттераса», но никаких следов не
обнаружено.

 «Любопытной особенностью этой истории является то, что никто не знает и никогда не узнает, откуда именно прибыла эта ценная посылка
 Изначально. Возможно, его добывали в Новой Гвинее, где, как известно, есть платина, или, может быть, в какой-то части Австралии, но это всегда будет оставаться предметом догадок.

 «Около года назад господа Джейкобс и Кранц из Сан-Франциско, торговцы драгоценными металлами, получили письмо от некоего Вэнса Питерса, написанное в Сиднее, Новый Южный Уэльс. Питерс заявил, что
он обнаружил богатое месторождение платины и работал
над ним два года, пока запасы не истощились. Он сказал,
что переплавил платину в слитки и сдал их в Сидней
 банк, и теперь он хотел, чтобы компания Jacobs & Krantz продала его для него, так как в Сиднее не было подходящих условий для его реализации.

 «Фирма из Сан-Франциско согласилась провести сделку,
и в положенный срок получила письмо от Питерса, в котором он сообщал,
что отплывает из Сиднея на «Хаттерасе» и везёт с собой платину. На этом известная история платины
почти заканчивается. После того как «Хаттерас» вышел в море,
его дважды видели между Сиднеем и Гонолулу. Затем на эту часть Тихого океана обрушилась череда разрушительных северо-восточных штормов
 Штормы, которые шесть месяцев назад сеяли хаос среди судов, продолжались.
 Суда всех типов были сбиты с курса, и многие из них затонули. Последнее, что было известно о «Хаттерасе», — это сообщение с корабля «Минерва» о том, что он прошёл в миле от него в районе острова Фаннинг. Барк был частично лишён мачт и подавал сигналы бедствия. «Минерва» сама испытывала большие трудности и не могла прийти на помощь. С этого момента «Хаттерас» стал загадкой. Вероятно, он затонул
 все руки в воде глубиной в милю. В той части Тихого океана много островов,
в основном это низменные коралловые рифы. В
слабой надежде на то, что корабль с сокровищами мог
приземлиться на одном из них, господа Джейкобс и
Кранц договорились с судном, которое должно было
проходить там, о тщательном исследовании региона, а
капитанам других кораблей предложили вознаграждение
за достоверную информацию. Но с тех пор о злополучном судне и тех, кто был на его борту, ничего не было слышно».

 Пока отец читал старую газетную вырезку, Дэйв Халлард сидел
Он неподвижно сидел, крепко сжимая подлокотники кресла.

«Тот моряк сказал мне, что «Хаттерас», который они видели, был недалеко от острова Фэннинг, пап», — взволнованно произнёс он.

Капитан Халлард быстро поднял глаза.

«Странно, — сказал он. — Интересно, мог ли это быть тот самый корабль».
— Ну, если это был он, пап, и никто не забрал с него ту платину...

— _Если_, — смеясь, перебил капитан Халлард. — Полагаю, здесь много «если».
Для начала, ваш моряк, скорее всего, просто выдумывал небылицы, и даже если он действительно видел старый корабль «Хаттерас», он, должно быть, был
давным-давно почти разлетелась на куски. Все, что было в ней, к настоящему времени должно было быть смыто водой
. Кроме того, где был этот остров, на котором он ее видел?”

“Я помню, он упоминал остров Фаннинг, когда вы только что читали это”,
сказал Дэйв, “и, кроме того, он сказал, что они плыли между ним
и островом под названием Кристмас, когда наткнулись на обломки
_Hatteras_.

“Это довольно широкое поле”, - прокомментировал капитан Халлард. «Эти два места находятся на расстоянии сотен миль друг от друга, и ты можешь потратить всю жизнь на поиски того, что тебе нужно».

«Он также сказал, что там есть холм», — заявил Дэйв, когда древний
в памяти всплыл рассказ маринера: “Это было похоже на спину
верблюда”.

“Вы уверены, что он не сказал ”коровы" или "кролика"? Капитан Халлард спросил
шутливо. “Боюсь, Дэйв, ему было весело с тобой”.

“Я так не думаю”, - тихо ответил Дэйв. Он безгранично доверял мнению своего отца, но, с другой стороны, он хорошо помнил простую прямоту старого моряка.


Тётя Марта, которая, как обычно, усердно вязала во время разговора, ничего не сказала, но отметила про себя, что Дэйв с каждым днём всё больше становится похож на своего отца.
день. Халларды не зря обладали этими спокойными серыми глазами.
Именно непоколебимая преданность одной цели позволила отставному
капитану сколотить своё первоначальное состояние, и Дэйв уже
проявлял такую же способность стоять на своём, чего бы он ни
хотел добиться. И она знала, что решимость мальчика уйти в
море не покинет его, пока под ним не забурлит солёная вода. Эта новая мысль, которая пришла ему в голову, — о кораблях с сокровищами, лежащих на дне и готовых отдать свои драгоценные припасы, — скорее всего, добавит
Романтический оттенок его желания был очевиден, и можно было не сомневаться, что ещё один из Халлардов станет бродягой.

Через день или два после ужина Дэйв достал школьный атлас и стал изучать его с карандашом и бумагой в руках, измеряя расстояния.

«Папа, сколько времени нужно кораблю, чтобы проплыть сто пятьдесят миль?» — спросил он.

«Около тысячи лет, если не будет ветра».

— Да, но при попутном ветре?

 — О, может быть, день или два.  А что?

 — Тогда путь от острова Фаннинг до острова Рождества  на барке при попутном ветре займёт всего день или два?  — сказал Дэйв.

— Это зависит от того, сколько времени ты потратишь на поиски этого сокровища, — ответил капитан Халлард, подмигнув. — Не волнуйся,
мой мальчик. Настоящие доллары так просто не достаются. Ты с таким же успехом можешь наткнуться на Бродвее на кусок золота размером с
грузовик, который будет мешать движению, как и на целое состояние, годами дрейфующее в море.

 — Я знаю, папа, — согласился Дэйв. «Но мне кажется ужасным упущением то, что
человек, который два года добывал это вещество, так и не добрался до него.
Вчера я попросил Билли Тенча узнать у его
отец, сколько стоит платина. Отец Билли работает в ювелирном магазине.
Я записал его слова, чтобы показать тебе. Как ты думаешь, сколько бы мистер Питерс получил за этот материал, если бы довёз его до Америки?

 Капитан Халлард пыхнул трубкой и наморщил лоб, пытаясь
произвести в уме арифметические действия.

— Полагаю, от десяти до двадцати долларов за унцию, — предположил он.

— Неверно, — поправил его Дэйв. «В то время оно стоило больше тридцати долларов за унцию».


«Не повезло Питерсу», — прокомментировал капитан Халлард. Он на собственном горьком опыте знал, каково это — потерять целое состояние.

— Но это ещё не всё, — продолжил Дэйв. — С тех пор цена на платину выросла в три раза. Это значит, что если кому-то повезёт найти клад сейчас, то он будет стоить около
ста долларов за унцию.

 Капитан Халлард поднял брови.

 — Я за то, чтобы мы отправились на поиски кораблей с сокровищами, Дэйв, — сказал он, поморщившись от очередного приступа ревматизма. «Тогда мы сможем вернуться и купить тёте Марте тот новый кофейный перколятор, который она так хочет.  А потом мы могли бы съездить в Европу и поохотиться на тех
Испанские галеоны. Их было много, затонувших, наполовину полных золотых монет.
Мне позарез нужна новая трубка.

“Да, и мы бы купили ‘Конец путешествия’ обратно, а, пап?” Предложил Дэйв.

“Да, парень”, - со вздохом согласился его отец. Потеря его дома на утесе
все еще была очень болезненным моментом для капитана Халларда. “Но никогда не смей
вбивать себе в голову подобные представления о легких деньгах. Тебе еще предстоит много тяжелой
работы в школе, прежде чем ты заработаешь свой первый цент ”.

“Как скоро я смогу выйти в море?” Резко спросил Дейв.

“Не раньше этого времени в следующем году”, - ответил его отец. “Я не думаю, что
вы никогда не успокоитесь, пока не попробуете это на практике и не обнаружите
что жизнь моряка совсем не такая, как пишут в книгах рассказов. Я
прошел через это. Я думал, что прекрасно проведу время, когда
Поступил на свой первый корабль. Это был такелажник старомодного типа
. Я помню, что на мне было пальто с медными пуговицами, и я
думал, что большую часть времени буду проводить на юте или на
фок-марсе, глядя в длинный телескоп. Но меня заставили чистить
картофель, и я занимался этим, несмотря на то, что меня так укачивало, что я не мог
Мне было всё равно, выживу я или умру. Потом помощник капитана велел мне переодеться, потому что мне предстояло сделать кое-что особенное для капитана. Я надел свой лучший костюм,
включая пальто с латунными пуговицами, и они поручили мне
продезинфицировать такелаж. К тому времени, как я закончил,
и после того, как я опрокинул ведро с дёгтем, когда корабль сильно накренился,
я был так перепачкан с головы до ног, что едва мог вспомнить собственное имя, хотя
Я понял, что парусный спорт — это не только умение выглядеть стильно в матросской форме с латунными пуговицами и управлять кораблём.
— Но ты ведь не расставался с морем ещё много лет, не так ли?
— Ты? — настаивал мальчик.

 — Нет, признаю, что много раз я был готов на всё, лишь бы вернуться домой и надеть сухую одежду. Еда в те дни была не очень.
Старшие матросы получали лучшее из того, что было.
Судовладельцы не считают нужным перекармливать свою команду.
Если бы матросы ели три раза в день, они могли бы растолстеть и не суметь взобраться по снастям.
Поэтому им дают корабельное печенье, чтобы поддерживать их в форме и сокращать расходы.


Дэйв засыпал отца вопросами о жизни на корабле, и капитан
Халлард как можно точнее описал ему распорядок дня на борту корабля. Мальчику всё это казалось удивительным, включая тяжёлую, грязную работу и «соляной конь», который, как он понял, вместе с очень твёрдым печеньем составлял основу рациона на многих судах.

Единственное, что его беспокоило, — это то, что ему нужно было переходить в старшую школу и ждать целый год, прежде чем ему разрешат есть «солёную лошадку» и
чувствовать, как под ним покачивается лодка, когда она выходит из
гавани, мимо того мигающего огонька вдалеке, в Сэнди-Хук, и
унесло его в те чарующие далёкие страны, о которых он так много слышал.


В следующие два месяца учёба в школе казалась ему скучной, ведь впереди его ждали такие радужные перспективы. Дэйв продолжал учиться,
но сердцем он был не здесь. Каждый день после наступления темноты он часами
сидел у окна, из которого были видны огни проплывающих судов,
а после полудня бродил по причалам, где скрипучие лебёдки
вытаскивали тюки и ящики из таинственных глубин разных
судов. Запах просмолённых канатов стал для него источником радости, и
Когда в некоторых случаях помощник капитана или «боцман» какого-нибудь судна приглашал его на борт, чтобы после долгой беседы показать ему корабль, Дэйв приходил в восторг от нового открытия. Уютные каюты и койки, не всегда такие чистые и опрятные, какими могли бы быть, вызывали у него бесконечное восхищение.

 Хотя Дэйв и не осознавал этого, он разжигал в себе пламя.
Дома он сыпал морскими терминами, которые где-то подцепил, к большому огорчению тёти Марты, ведь для неё это было явным началом конца.  Втайне она всегда лелеяла надежду
она надеялась, что её брат проявит твёрдость и не позволит Дэйву рисковать жизнью в море, и время от времени, даже сейчас, она спорила с капитаном Халлардом на эту тему.

 «Пусть мальчик попробует», — всегда говорил он.  «Ты же не выращиваешь уток без воды, а Халларды хуже любых уток, которых я когда-либо знал, только им нужна солёная вода. Он уйдёт, независимо от того, позволю я ему или нет, так что я могу позволить ему уйти, когда он станет достаточно взрослым».

 В таких случаях тётя Марта склонялась над своим вязанием, делая
спицы разлетаются, а петли не получаются, потому что ты не видишь, что вяжешь, даже в очках, когда твои глаза полны слёз.

«Не волнуйся, Марта, дорогая, — сказал однажды Эндрю Халлард, когда это случилось.
— С ним ничего не случится, и если бы я мог прожить свою жизнь заново, я бы всё равно стал моряком, так что мы не можем его винить. А теперь перестань плакать.
В конце концов, в море здоровый образ жизни, а если послушать тебя, то можно подумать, что каждый моряк, сошедший с причала, отправляется прямиком в гробницу Дэви Джонса, как только оказывается на глубине.

 Вскоре после начала летних каникул Дэйв стоял на одном из причалов
в миле от своего дома и смотрел, подтянутая пароход сайдл в
ее каюта. Она низко в воде с тяжелым грузом. Некоторое время спустя
трап был спущен и по нему началось движение, низкорослый
юноша, карманы которого странно оттопыривались, небрежно сошел на берег. Он
был примерно возраста Дэйва, у него были рыжие волосы и чрезвычайно грязное лицо.
Что-то в мальчике привлекло внимание Дэйва. Он заметил, что
рыжеволосый юноша быстро посмотрел по сторонам, а затем,
спрятавшись за грузовиком, начал торопливо удаляться от корабля.

Дэйв пересёк причал так, чтобы владелец рыжих волос оказался рядом с ним. Мальчик оглядывался через плечо и чуть не столкнулся с Дэйвом.


— Привет, малыш, как пройти в Нью-Йорк? — резко спросил он.


— Это далеко отсюда. Это Бруклин, — сказал Дэйв.


— Ты знаешь, где мы находимся? — спросил мальчик. — Я хочу поскорее уйти отсюда.


 — Пойдём со мной, — сказал Дэйв, которому стало ещё интереснее. Он знал каждый поворот и закоулок в доках. Через три минуты они были на оживлённой улице, и мальчик, казалось, задышал свободнее. Его лицо начало
Он торжествующе улыбнулся.

«Всё в порядке! — сказал он. — Теперь я в безопасности».

«В безопасности от чего?»

«Я сбежал с корабля. Я до смерти боялся, что кто-нибудь меня заметит.
Все мои вещи у меня в карманах».

«Зачем ты сбежал с корабля?» Дэйв спросил, очень приятно быть
обеспокоен, хотя бы в малой степени, с морских приключений.

“Хотел посмотреть Америку”, - ответил юноша. “Ты не на что
ты видел меня. Так долго”.

Был проглочен в мгновение владельца рыжими волосами и грязным лицом
в Бруклине, и Дэйв вернулся на пароход с новым интересом. В
Ему в голову пришла идея. Это была всего лишь смутная идея, но она касалась того факта, что он чувствовал себя вполне способным сделать всё, что сделал на корабле рыжеволосый коротышка; и, более того, на корабле теперь не хватало матроса.

 Странное чувство сдавило ему горло.
Около пяти минут он стоял неподвижно, напряжённо размышляя, а затем смело спустился по трапу.

— Могу я увидеть капитана, пожалуйста? — обратился он к высокому мужчине, который стоял на палубе и разговаривал с товарищем.

 — Зачем вам капитан?

 — Я хочу поговорить с ним о... о деле, — сказал Дэйв.

Мужчина посмотрел в серые глаза мальчика, в которых не было ни страха, ни неуважения.


«Ну, сынок, я капитан, — сказал он. — В чём дело?»

«Думаю, вам нужен мальчик, сэр, — сказал Дэйв. — Другой ушёл. Я бы хотел занять его место».




 ГЛАВА III

 В МОРЕ


«Ушёл! — Куда ушёл? — спросил капитан, раздражённо нахмурившись.

 — Я встретил его на пристани, и он сказал, что покинул корабль, сэр, — ответил Дэйв.

 Внезапно на лице капитана появилась улыбка.  Казалось, ситуация его забавляла.

— Что ты об этом знаешь! — сказал он, громко рассмеявшись. — Ты справишься, сынок, если будешь таким же умным.
Приходи и поговори со мной через неделю. Судя по тому, что я о тебе знаю, ты справишься, но я слишком занят, чтобы тратить на тебя время сейчас.
Приходи в следующий четверг, и тогда я тебя испытаю.

Сердце Дэйва билось немного быстрее обычного, пока он шёл домой.
Ещё сегодня утром он и подумать не мог о том, чтобы
попросить работу на судне. Теперь же он был практически
забронирован для плавания через неделю! В волнении он совсем забыл спросить
куда направлялся корабль. Он знал только его название — «Тихоокеанская королева».
На самом деле его не слишком заботило, куда они плывут.
Любая точка на карте его устраивала.
Возможно, он бы предпочёл Китай или Японию, но любое другое старое место подошло бы почти так же. Он чувствовал себя невероятно счастливым и гораздо более значимым, чем когда-либо помнил. Хотя он официально не «подписался»,
крупный капитан с низким голосом сказал, что он выполнит задание, и
Дэйв был готов поверить капитану на слово. Единственное, что
Его заставляло задуматься то, что ему придётся уехать, не сказав об этом ни отцу, ни тёте Марте. Похоже, выхода из этой ситуации не было. Если он скажет тёте Марте, она поднимет шум, и отец узнает об этом, а Дэйв знал, к чему это приведёт.
 Капитан Халлард однозначно сказал, что его сын не выйдет в море до следующего года, а когда капитан Халлард что-то говорил, он имел в виду именно это. По дороге домой Дэйв тщательно обдумал всю ситуацию и решил, что лучше всего будет тихо исчезнуть, чтобы избежать скандала. Он
Он просто оставит записку для отца, в которой объяснит ситуацию и пообещает вернуться домой, как только прилетит в Америку.

 Теоретически всё было в порядке, пока он не добрался до дома.
Как только он вошёл в дверь, он почувствовал на себе взгляд тёти Марты, которая почему-то всё знала. На самом деле тётя Марта лишь мельком взглянула на него, как и всегда. Он был ей так же дорог, как родной сын. Дэвид старался вести себя совершенно естественно, но когда мальчик только что договорился отправиться в море
поддавшись сиюминутному порыву, он поступил бы не по-человечески, если бы не показал, что в воздухе витает что-то необычное.

«Что на тебя нашло, парень?» — воскликнула тётя Марта через некоторое время.
«Ты скачешь, как горошина на раскалённой сковороде».

Это удивило Дэйва. Ему казалось, что он вёл себя на удивление тихо.

«Ты весь взвинченный и возбуждённый», — заявила тётя Марта. — Полагаю, ты бывал на таких матчах или смотрел фильмы про краснокожих индейцев, не так ли?


 — Нет, — ответил Дэйв, опускаясь на стул и делая вид, что ему всё равно.
Он решил не двигаться ни единым мускулом по крайней мере пять минут.

«Тогда, я думаю, у тебя жар. Я никогда не видел, чтобы твои щёки так пылали».

Дэйв стойко перенёс это испытание. Он уткнулся в книгу, притворяясь, что читает, но слова плясали у него перед глазами. Он, Дэвид Халлард, наконец-то стал моряком или, по крайней мере, почти моряком. Через семь коротких дней школа и Бруклин останутся в прошлом. Он должен был «отправиться в путь». Эти слова звучали прекрасно. Ему не придётся ждать двенадцать томительных месяцев.

 Той ночью Дэйв не спал много часов, и с первыми лучами солнца
На рассвете он тихо спустился по лестнице, потому что хотел снова увидеть «Королеву Тихого океана».  Он чувствовал себя хозяином этого судна.  Кроме того, он почти боялся, что оно исчезло за ночь, и с явным облегчением увидел, что оно стоит на якоре у причала.

  За последние месяцы он научился оценивать внешний вид судна, и «Королева Тихого океана» показалась ему изящным судном. Это был одновинтовой стальной грузовой корабль, который не спускали на воду уже более трёх лет.
Ни одно почтовое судно, когда-либо выходившее из Нью-Йорка, не казалось таким
В глазах Дэйва «Королева Тихого океана» выглядела величественно, стоя у причала ранним летним утром. На борту не было никаких признаков жизни, кроме тонкой струйки дыма, поднимавшейся из камбуза.
Мальчик целый час любовался своим будущим домом, пока здоровый аппетит не заставил его поспешить домой, чтобы узнать, что у тёти Марты на завтрак.

 Вопрос о том, что взять с собой в путешествие, несколько озадачил его. Он мог взять с собой не так много вещей, например, копилку, в которую пару лет складывал десятицентовые и пятицентовые монеты
в ней было всего несколько долларов. Конечно, нужно было взять большой складной нож.
В этом не было никаких сомнений. Кто слышал о моряке без складного ножа?
Дэйв не был до конца уверен, для чего он нужен, но знал, что он незаменим, поэтому смело потратил полтора доллара на устрашающее оружие с костяной рукояткой. К счастью, у него была новая пара тяжёлых ботинок.
Одна проблема доставляла ему немало хлопот. Его отец
когда-тоОн сказал ему, что, когда придёт время отправляться в море, он сможет взять с собой бинокль, который был одним из морских сувениров капитана Халларда.
Нож с застёжкой уже был сокровищем, но бинокль был пределом мечтаний Дэйва.
Когда-то он стоил огромных денег и не был необходимой частью экипировки мальчика, но Дэйв чувствовал, что было бы здорово иметь его при себе.

Выбрав подходящий момент, он спросил:

 «Папа, помнишь, ты говорил, что я смогу носить твои очки, когда придёт время?»

 «Конечно, — согласился отец, — и я надеюсь, что ты всегда будешь помнить об этом»
Обращайтесь с ними так же бережно, как я. В них отличные линзы,
и я не припомню, чтобы в моей жизни был бинокль лучше этого.
Многие капитаны, бороздящие просторы океана, отдали бы всё, чтобы иметь такие очки, так что вам придётся быть осторожными, иначе их украдут. Не то чтобы на борту корабля было принято воровать.
Это непростительный грех в море. Я видел, как человека выбросили за борт и он чуть не утонул из-за того, что взял чужое. Тем не менее вам следует быть начеку, но если вы всё ещё в состоянии
Когда придёт время вам стоять на мостике, они будут стоить для вас гораздо больше, чем всякий хлам, который можно купить за хорошие деньги в большинстве магазинов.  Когда стоит густая дымка и вы идёте на судно, которое сигналит так, что мёртвого разбудит, вы не можете определить, с какой стороны доносится звук.  Жизнь всех на борту может зависеть от того, сможете ли вы заметить другое судно. Вот когда тебе нужен хороший бинокль, чтобы всё рассмотреть».

«Можно я воспользуюсь ими прямо сейчас, как будто они мои?» — с тревогой спросил Дэйв.
У него было развито чувство собственного достоинства. Ничто не заставило бы его взять их на борт «Королевы Тихого океана», если бы он не получил положительный ответ на этот вопрос.

 «Ну, я не вижу никаких возражений, — добродушно ответил капитан Халлард, попыхивая трубкой. — Только, как я уже сказал, берегите их и следите за тем, чтобы не поцарапать линзы. Их подарил мне почти тридцать лет назад старый лоцман, когда мы были в Северном море и шли в Флиссинген на голландском побережье. В то время я был вторым помощником капитана.
Дул сильный штормовой ветер, и мы добрались до плавучего маяка, где лоцман
Катер обычно кружил поблизости. Темно! Не видно собственной руки, если отойти от фонаря; и на море сильное волнение. Внезапно мы увидели сигнальную ракету с катера, означавшую, что к нам направляется лоцман. Это значит, что за несколько часов работы они получат как минимум пятьдесят долларов, так что они поднимутся на борт вашего судна в очень неспокойном море, если их маленькая лодка выдержит. Наш шкипер не думал, что они справятся, но он
выпустил сигнальную ракету в ответ, и довольно скоро шлюпка причалила к
кораблю. Помимо лоцмана, за вёслами сидели ещё двое. Я перекинул через борт верёвочную лестницу
и стоял рядом. Лоцман приготовился ухватиться за лестницу,
когда корабль не будет так сильно крениться. Лодка покачивалась
вверх-вниз, и я немного волновался за старика. Он поднимался на борт
сотен кораблей в темноте, но море — странная штука, мой мальчик.
Оно всегда ждёт. Никогда не знаешь, когда оно тебя настигнет. Как раз в тот момент, когда пилот
потянулся к трапу, большая волна захлестнула нас с правого борта
и перевернула прямо на лодку. Она смялась, как яичная скорлупа, и я был уверен, что все трое мужчин на ней погибли.

«Я крикнул, обращаясь к мостику, привязал верёвку к стойке, взялся за один её конец и спрыгнул за борт. В те времена я неплохо плавал, но мне не хотелось барахтаться в Северном море в таких условиях, не имея возможности держаться за старый корабль. Я ничего не видел, но вскоре нащупал чью-то голову. Я
обнял его одной рукой, и когда нас подняли на борт, мы увидели, что это был
пилот. Он сильно ударился лбом и на какое-то время потерял сознание,
но пришёл в себя после того, как шкипер налил ему полный стакан
из грога. Мы так и не увидели никого из остальных. Перед тем как мы сбросили
пилота, он дал мне этот бинокль, который лежал у него в кармане пальто.
Он сказал, что всё равно решил уйти на покой и считает, что может понять море не хуже любого другого человека.

 Иногда Дэйв едва сдерживался, чтобы не рассказать одному из своих школьных друзей о том чуде, которое должно было произойти на следующий день.
В четверг, но он держал своё мнение при себе и ждал так терпеливо, как только мог.
 В свой последний вечер дома он написал два письма: одно отцу, а другое тёте Марте.
 Первое письмо было таким:

 Дорогой папа:

 Я не мог ждать и отправляюсь в море. Пожалуйста, прости меня. Я буду бережно хранить бинокль и часто писать тебе.

 Твой любящий сын,
 ДЭВИД.

 Он положил два письма рядом с часами на каминной полке,
а затем в последний раз лёг спать в своей комнате, предварительно сложив свои немногочисленные вещи в старый чемодан. Дэйв едва осмеливался закрыть глаза, чтобы не проспать слишком долго. Ещё до рассвета он натянул на себя одежду. Лестница заскрипела, когда он спускался по ней.
носках, с ботинками в одной руке и чемоданом в
другие. Он боялся разбудить его отец и тетя Марта, и пока не было
чтобы бороться с желанием проститься с ними. Ему пришлось прикусить губы
жесткий и комом заходила в его горле, когда он проходил мимо двери отца.

Замок и засов на входную дверь, прошла вечность, чтобы манипулировать в
темно. Казалось, его пальцы состояли исключительно из больших пальцев. Он никогда раньше не замечал,
насколько громко ключ поворачивается в этом замке. Он смутно
представлял, сколько времени пройдёт, прежде чем он снова его повернёт. Прошло довольно много времени
До этого момента ничего не происходило. Комок в его горле стал ещё больше. Только когда он
очень тихо закрыл дверь и встал на дорожке, он
понял, как дорог ему этот дом и как много сделала для него тётя Марта в своей чопорной манере. Начиналось великое приключение.
Нет, оно уже началось! С этого момента он должен был зарабатывать на жизнь и стать моряком.

Три часа Дэйв ждал на причале, пока на «Тихоокеанской королеве» не появились признаки жизни. Когда капитан Чизхолм вышел из каюты, ему сказали, что его ждёт мальчик.

— Мальчик! — сказал он. — Чего он хочет?

 — Говорит, что вы велели ему прийти, сэр. Он на палубе с четырёх часов.
 — А, знаю, — сказал капитан. — Пошли его сюда.

 Старший матрос завтракал, когда привели Дэйва.
Он уже выяснил, что судно направляется в Окленд, Новая
 Зеландия, и другие порты Австралии.

— Значит, ты хочешь отправиться в море, да? — спросил здоровяк, набрасываясь на яичницу с беконом.


— Да, сэр, — ответил Дэйв.

— Ты когда-нибудь был в море?

— Пока нет, сэр.

— Как тебя зовут?

— Дэвид Халлард.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать, сэр.

— У тебя есть отец?

— Да, сэр.

“Что он говорит по этому поводу?”

“Он говорит, что я могу быть моряком, сэр”, - ответил он после минутного колебания.
"Я могу быть моряком". “Он был хозяином корабля, но у него ревматизм сейчас”.

“Ну, вы, кажется, неглупый парень. Вам придется прыгать вокруг немного на
море. Ленивые люди нам здесь ни к чему. Идите и доложите мистеру Куику,
первому помощнику. Он расскажет вам, что делать. Он грубый и готовый, но он
знает свое дело. Не позволяй ему придется повторять дважды, и вы будете
все в порядке. Мы отплываем в полдень. А теперь беги ”.

Дэйв обнаружил, что мистер Квик был человеком совершенно иного типа, чем
капитан. Казалось, он скорее лаял, чем говорил, и в то утро был не в лучшем расположении духа. У него были огненно-рыжие волосы и пронзительный взгляд. Мистер Квик уделил новичку ровно шестьдесят секунд, в течение которых дал Дэйву несколько кратких и выразительных советов, после чего поспешил отправить его на камбуз, где тот попал под опеку Барнса, корабельного кока.

— Ну и что же они прислали, чтобы окончательно меня доконать? —
 спросил Барнс высоким, скрипучим голосом. Если бы Дэйв так старался произвести на всех хорошее впечатление, он бы, наверное, рассмеялся.
потому что у Барнса было самое комичное лицо, которое он когда-либо видел. На самом деле он был довольно добродушным, но по какой-то причине всегда старался произвести впечатление ворчливого и неприступного человека. Возможно, потому, что люди пользовались его дружелюбием на протяжении сорока лет его службы в море. Его пухлые щёки были красными, а брови выделялись, как два белых куста. Несмотря на приветствие, Дэйв с первого взгляда проникся симпатией к Барнсу.
Со временем он стал нравиться ему ещё больше.
Тому, кто подружится с корабельным коком, повезло.

«Я пришёл помочь тебе, — сказал мальчик. — Но пока я умею только чистить картошку».


«Что ж, я пока не буду просить тебя печь пончики или жарить цыплят для пассажиров, — проворчал повар, — потому что в этот раз нет ни пассажиров, ни цыплят для жарки. Корабельные бисквиты
холодные, с большим количеством долгоносиков - это все, что получают матросы
в будние дни на этом корабле. По воскресеньям все по-другому. Мы должны согреть
печенье в пудинг для разнообразия.”

“Тогда зачем тебе готовить?” - спросил Дэйв, с ухмылкой.

— Послушай-ка, юнец, я не потерплю дерзости, — заявил Барнс, надув щёки и сделав несколько удивительных движений своими густыми бровями. — Ты у меня попляшешь. Не стой как болван! Почему бы тебе не приступить к работе? Ты что, думаешь, я буду мыть всю эту посуду?

Дэйв сбросил пальто и принялся за дело с такой поспешностью, что
повар довольно крякнул — звук, который Барнс поспешил заглушить кашлем.


Новичку пришло в голову, что он мог бы выведать у повара какую-нибудь
информацию.

“Не могли бы вы сказать мне, какие еще обязанности у меня будут на борту этого судна, мистер
Барнс, помимо мытья посуды?”

Повар сердито посмотрел на него.

“Ничего, сын мой”, - сказал он. “ Это одно из правил на этом корабле.
мальчику не разрешается ничего делать, кроме мытья посуды. Когда он
закончит, ему нужно будет разделить волосы на пробор и поужинать со
шкипером — если, конечно, не нужно будет мыть ещё какую-нибудь посуду, а это всегда нужно. Зачем ты вообще пристаёшь ко мне с дурацкими вопросами? Ты принимаешь меня за штурмана или только за владельца? Дай мне эту сковороду, и я заткну тебе уши.

Дэйв тут же подчинился и получил за это тычок в плечо за «ещё большую дерзость». После этого его загрузили различными обязанностями на камбузе, пока он впервые в жизни не почувствовал характерную вибрацию корабельных двигателей. Пропеллер начал свою бесконечную песню «_чух-чух-а-чух_».

 Ещё один Халлард отправился в своё первое плавание.

“Могу я выйти на палубу на несколько минут, мистер Барнс, пожалуйста?” - попросил он.
Идея нарезать капусту, пока огни его родного города гаснут за кормой
ему не понравилась.

“Ну да, сынок”, - ответил повар, смешно приподняв брови
мальчику пришлось рассмеяться, несмотря на странное чувство, которое он испытывал, зная, что тётя Марта, вероятно, сейчас плачет и что его отец, возможно, смотрит на этот самый корабль из окна наверху.
«Иди прямо. Не забудь попросить у мистера Куика шезлонг и побольше подушек. Подушки тебе понадобятся, если мистер Куик застукает тебя за любованием пейзажем».

Дэйв поднялся по трапу. Они уже шли со скоростью семь или восемь миль в час, оставляя за собой густой шлейф дыма.
 На палубе царила суматоха. Мальчик отскочил в сторону
моряки, стоя на бухте каната, наблюдали за тем, как исчезают знакомые пейзажи.
 Казалось, было трудно осознать, что это не сон.
Когда он вернулся на камбуз, ком в горле был больше, чем когда-либо, и что-то в его выражении лица привлекло внимание кока.


 — Ничего страшного, парень, — сказал Барнс.  — Это ведь твоё первое путешествие, не так ли?

 Покинул стариков, да? Мы все через это прошли. Жизнь в море — собачья.
Но ты ещё не успеешь оглянуться, как вернёшься домой и будешь есть кукурузную говядину с капустой.




 Глава IV

 ЗАБРОШЕННОЕ СУДНО

Новенький спал в «фок-юте», но в первую ночь он почти не
спал, потому что всё было таким непривычным. Пока что корабль
шёл очень ровно, лишь изредка покачиваясь. Когда на следующее
утро мальчик проснулся, они были уже далеко в море и шли на
юг, а вдалеке по правому борту виднелась береговая линия Нью-
Джерси.

Вскоре Дэйв обнаружил, что на борту ему предстоит вести тяжёлую жизнь.
 Имея всего одну пару рук, он должен был выполнять самую разную работу
Он помогал коку, помогал стюарду обслуживать капитана, который ел в одиночестве, выполнял приказы любого, кому взбредало в голову отдавать команды, и в целом старался быть полезным. Он получил немало подсказок от Барнса, когда этот странный человек был в настроении общаться, хотя Дэйву приходилось разбираться в этих подсказках, блуждая в лабиринте противоречивых утверждений.

«В море жизнь — собачья», — сказал кок, пока Дэйв помешивал загадочную смесь в большом тазу. Барнсу, похоже, нравилось это выражение. «Не знаю, почему такие ребята, как ты, хотят
Пойдём на корабль. И всё же иногда всё в порядке, например, когда ты сходишь на берег. Я всегда говорю, что самое приятное в мореплавании — это сходить на берег.
 Разве я не видел, как ты сегодня утром бежал сломя голову к Олесону? — свирепо спросил он без малейшего предупреждения.

 — Кто такой Олесон? — спросил Дэйв. Он выполнял самые разные обязанности для множества людей.

«Олесон — это тот здоровенный неуклюжий шведский матрос, который похож на одноглазого мула». Дэйв узнал это расплывчатое описание по тому факту, что у одного из мужчин была повязка на левом глазу.

«Да, он попросил меня...»

— Неважно, что он тебя попросил, — огрызнулся кок. — Ты должен научиться сам о себе заботиться, парень, иначе на этом корабле скоро никто ничего не будет делать. Ты будешь делать всё. Олесон хочет, чтобы за ним бегали пара камердинеров и кто-то, кто будет приносить ему завтрак в постель, чтобы он мог наслаждаться им в комфорте.
Только не говори ему об этом, а то он может свернуть тебе шею раз пять, но я просто хочу тебя предостеречь, понимаешь? Эй, ты! — быстро добавил он, когда Дэйв перестал помешивать и прислушался. — Я переломаю тебе все кости, если ты испортишь этот пудинг.

Мистер Квик, о котором ходили слухи, что у него есть глаза на затылке, не обращал внимания на новичка, разве что время от времени отдавал ему резкие приказы.
 Дэйв, который только привыкал к корабельной дисциплине, не любил манеру поведения старшего помощника, но твёрдо решил не навлекать на себя его гнев.  Однако на третий день произошёл случай, из-за которого мистер Квик стал его заклятым врагом.

Подул устойчивый ветер, который со свистом проносился сквозь такелаж и придавал пароходу крайне неприятное движение, известное как «штопор».

То есть он не кренился постоянно и не перекатывался постоянно.
времени, но сохранили в качестве отягчающего сочетание того и другого. Дэйв получал
а белый, как следствие, и не уверены в своей
ноги. У него было сильное желание лечь и подождать, пока он не привыкнет к движению.
но у него было много дел. В середине
этого процесса стюард просунул голову в камбуз.

“ Быстро приготовь ужин для шкипера, - сказал он. «Старик говорит, что хочет это прямо сейчас. Я собираюсь накрыть на стол, так что отправь мальчишку с супом как можно скорее».

«Скажи капитану, чтобы он шёл в Иерусалим», — выпалил Барнс, которому это было ненавистно
поторопись. “ Обычная собачья жизнь, вот что это такое. Вот, Дэйв, отнеси этот суп.
отнеси стюарду и поторапливайся.

Дэвид, стремясь сделать все, что в его силах, но чувствуя себя более неуверенно, чем когда-либо, взял
тарелку и поспешил, согласно инструкциям. Даже без супа
ему было бы труднее всего сохранять равновесие; а так
он держался на ногах только чудом. Его мысли были сосредоточены исключительно на
выполнении задания, и у него не было причин полагать, что мистер Квик
внезапно появится из-за угла.

 Не успел мальчик опомниться, как из-за угла появился мистер Квик
возвышался перед ним. И матрос, и мальчик явно торопились.
Дэйв понял, что неизбежное вот-вот произойдёт, за пятидесятую долю
секунды до того, как это случилось, но был совершенно бессилен предотвратить
катастрофу.

 Тарелка ударила мистера Куика прямо в нижнюю пуговицу
жилета, и Дэйв, не в силах сдержаться, последовал за тарелкой.

Мистер Квик вскрикнул от боли, потому что суп, стекавший жирными каплями по его брюкам, был обжигающе горячим. Дэйв вспомнил об этом, когда вскакивал на ноги, не сводя глаз с раскрасневшегося помощника капитана.
Волосы мистера Квика, казалось, встали дыбом.

«Мне очень жаль, сэр, — заикаясь, произнёс мальчик. — Лодка как раз качнулась».

[Иллюстрация: «Мне очень жаль, сэр, — заикаясь, произнёс мальчик»]

Мистер Квик поднял руку, и в его глазах вспыхнул гнев.

«Ах ты, неуклюжий щенок!» — взревел он. — Я научу тебя вести себя прилично, а не плеваться супом в офицера корабля. Она покачнулась, да? Тогда вот тебе за это! — и он ударил мальчика огромным кулаком.

 Если бы удар пришёлся туда, куда целился мистер Квик, Дэйв, вероятно, потерял бы сознание, но он вовремя увернулся, и
приятель, продолжая сыпать ругательствами в адрес Дэйва и вытирая лицо платком, развернулся на каблуках и исчез в переулке;
а Дэйв, очень расстроенный, вернулся на камбуз за добавкой супа.
Там его ждали новые неприятности, потому что Барнс был в ужасном настроении, пока не узнал о случившемся.
Однако затем его гнев улетучился, и он захохотал, тряся своими толстыми боками. Он не любил старшего помощника и очень радовался его неудачам.


«Но послушай моего совета, Дэйв, — строго сказал он, — держись подальше от этого человека»
После этого держись от него подальше, иначе он тебе надерёт задницу».

 Дэйв, к сожалению, не мог совсем не попадаться на глаза мистеру Куику,
хотя и был бы рад последовать этому совету. Помощник капитана был
недолгопамятным и затаил обиду. Он поручал Дэйву самые неприятные
работы и не раз бил его без всякой причины, тем самым вызывая сильное
возмущение Барнса.

— Если бы я только мог положиться на стюарда, — раздражённо сказал повар, — я бы добавил в ужин мистера Быстрого что-нибудь такое, что ему не понравилось бы
 Это из-за таких, как он, жизнь в море становится собачьей.
 Послушай, парень, — продолжил он гневным тоном, — если ты не поторопишься, я заставлю тебя есть картофельную кожуру сырой.

 Погода продолжала портиться, и «Тихоокеанская королева» провела в море почти неделю, прежде чем Дэйв начал терять ощущение качки. Из-за морской болезни и нарочитой недоброжелательности мистера Куика он
иногда чувствовал себя совершенно несчастным, но держался молодцом,
чем заслужил тайное восхищение Барнса, который был гораздо более человечным, чем сам Барнс.

Когда Дэйв освоился на палубе, он заметил корабль, лежащий на боку, по левому борту, и вспомнил о бинокле, который обычно хранил в чемодане. Спустившись за ним, он вернулся и стоял на ют-деке, вглядываясь в далёкое судно, когда мимо прошёл шкипер.

 «Ну, сынок, что ты о нём думаешь? Это пиратский корабль или что?
Похоже, это хорошие очки. Дайте-ка я взгляну в них».

 Капитан взял бинокль и, немного изучив корабль на горизонте, сказал:

 «Это необычайно хорошие очки. Думаю, они не хуже моих
собственные, если не лучше. Чьи они?

“Мои, сэр”, - ответил Дейв с оттенком гордости.

“Твой!” - сказал капитан недоверчиво, поглядывая вниз с воздуха
подозрение на одежде Дэйва ... старый костюм, который был значительно хуже
носить с грубой работы на плаву. “Где ты их взял?” - спросил здоровяк.
резко продолжил.

Дэйв покраснел, уязвлённый намёком, прозвучавшим в словах капитана.
Он не привык, чтобы его честность ставили под сомнение.

— Они принадлежали моему отцу, сэр, — сказал он, неосознанно выпрямляясь. — Папа сказал, что я могу их использовать. Их подарил ему пилот после того, как
Папа спас ему жизнь».

 «Ладно, парень, никогда не злись на капитана, — добродушно сказал здоровяк, похлопав мальчика по плечу. — Но послушай моего совета: береги этот бинокль, потому что он стоит столько, сколько ты заработаешь за месяц».

Всё ещё чувствуя себя немного уязвлённым, Дэйв возвращал очки в чемодан, когда один из матросов сообщил ему, что мистер Квик хочет его видеть немедленно и «бушует как сумасшедший».

 Мальчик поспешил прочь, не заперев чемодан, и нашёл мистера Квика
Он пролил на пол своей каюты бутылку какой-то дурно пахнущей жидкости. Он вытирал пол, кипя от злости, и одновременно кричал, чтобы принесли ведро горячей воды. Дэйв был полностью поглощён этим занятием в течение десяти минут, а затем, вспомнив про очки, вернулся, чтобы запереть чемодан.

 К его ужасу, очки исчезли. То, что их украли, было очевидно. Другого объяснения быть не могло. И он обещал его
отец брать такую заботу о них!

В сообщениях он просил приготовить. Барнс стало красным от возмущения.

“Ставлю доллары против пончиков, что это сделал один из этих подонков из машинного отделения”.
— заявил он. — _Я_ разберусь с этим.

 Второй механик был в дружеских отношениях с коком, и Барнс без труда заручился его поддержкой.

 — Я поговорю с начальником, — сказал он, — и мы проведём обыск.

 Однако провести обыск оказалось не так просто, как казалось. Оставалось только надеяться,
что вор не успел спрятать очки в одном из множества труднодоступных уголков, которыми изобилует любой корабль.  Барнс
и второй механик вместе обыскали матросские кубрики,
но безуспешно.  Те матросы, которые были свободны от вахты, — как правило,
матросы ненавидят воров на борту, как яд... — предложил присоединиться к поискам, и вскоре полдюжины человек уже рыскали в каждой дыре и углу.  Надежды Дэйва таяли с каждой минутой.  Он уже начал думать, что очки пропали навсегда, когда Барнс начал рыскать в кормовой рулевой рубке и нашёл их спрятанными на верхней балке.

— Тебе и десятицентовика не доверили бы, — фыркнул он, сверкнув глазами из-под своих устрашающих бровей.
Дэйв уставился на него. — Теперь они будут лежать в моём шкафчике, пока мы не закончим поездку, за исключением тех случаев, когда я буду брать их, чтобы искать тебя
мозги. Если бы я мог найти того подонка, который их украл, я бы сделал из него чау-мейн и скормил мистеру Куику. Как раз такая диета ему подходит.
— Эй, что задумал капитан? — внезапно продолжил он. — Если он не свернёт с курса, я пропал.

Подойдя к борту лодки, он увидел, что они направляются прямо к
пароходу, который стоял с сильным креном, примерно в пяти милях от него. Дыма не было.
Из его трубы не выходило. Поправив бинокль, повар некоторое время разглядывал судно.
"Черт возьми!" - воскликнул он.

"Если это не брошенный корабль, я съем свою шляпу". ГЛАВА V. “Я не знаю, что это за корабль!” - воскликнул он.




 "Если это не брошенный корабль, я съем свою шляпу".

 В КОТОРОМ «ТИХИЙ КОРОЛЬ» ТЕРЯЕТ ПРИЗ
«Брошенное судно?» — сказал Дэйв, не совсем понимая, что такое «брошенное судно». «Разве это не значит…»

«Брошенное судно, сынок, — сказал Барнс, — это то, что капитан ищет всю свою жизнь, но чаще всего не находит.
И даже если он его находит, это может быть как удачей, так и большой неудачей. Если у старика есть примета, он либо найдёт брошенное судно в темноте, ударив по нему луком, либо брошенное судно не будет стоить того, чтобы тащить его в порт. Но если шкипер, который наткнётся на него, будет одним из
Он из тех людей, которые не могут ошибиться, он сможет отбуксировать эту штуку в порт и жить припеваючи на то, что выручит за спасение судна».

 Дэйв, снедаемый любопытством, протянул руку за очками.

 «Прочь, дитя, прочь, — скомандовал кок, не сводя с них глаз. — Это работа для мужчин, а не для младенцев. Пароход водоизмещением в две тысячи тонн, клянусь. После этого у всех нас на пальцах будут кольца, а на ногах — колокольчики, потому что капитан не получит все деньги за спасение. Я не знаю, какую долю получает кок, но она должна быть примерно половиной, я
Думаю, ты тоже заработаешь несколько сотен долларов, малыш, хотя я уверен, что ты этого не заслуживаешь. Вот, взгляни в этот бинокль; хотя ты и этого не заслуживаешь.

 Дэйв, который всё больше воодушевлялся по мере того, как они приближались к судну, пытался разглядеть на его борту какие-нибудь признаки жизни, но не мог. Он не совсем понял, что повар имел в виду под спасением, хотя звучало это неплохо.

Зазвонил телеграф в машинном отделении, и «Пасифик Квин» замедлил ход.
С мостика поступил приказ спустить шлюпку. Мистер Квик,
Он поспешно погрузил на него команду, взял командование на себя и отправился на другое судно.
 Все с нетерпением ждали их возвращения.  Корабль, качавшийся на волнах в сотне ярдов от них, явно столкнулся с какими-то трудностями.  Его нос опасно погрузился в воду, как будто носовые отсеки были затоплены, а крен наводил на мысль, что он может перевернуться в любую минуту. Несколько тарелок были разбиты вдребезги, что свидетельствовало о том, что она ударилась обо что-то с огромной силой.

 Группа захвата отсутствовала полчаса, а когда вернулась,
Старший помощник доложил, что судно — «Мириам» из Бостона,
по-видимому, с обычным грузом. Оно было покинуто экипажем и тонуло.
 Носовая часть трюма и машинное отделение были заполнены водой, и он подумал,
что судно удерживают на плаву только переборки. Как только давление воды разрушит их, оно пойдёт ко дну.


«Оно стоило кучу денег, мистер Квик», — прокомментировал капитан
Чизхолм, «не говоря уже о грузе на борту. Думаю, я просто проберусь туда и посмотрю, есть ли шанс что-то сделать.
Во время шторма она столкнулась с другим судном, и та лодка, которая врезалась в неё,
Скорее всего, он забрал с собой людей. Мы в двадцати четырёх часах пути от Чарльстона. Такая спасательная операция просто доведёт меня до смерти от смеха. Если это вообще возможно, мистер помощник, я собираюсь попробовать.

 Капитан не стал долго осматривать брошенное судно.

«Есть шанс, что мы сможем довести её до причала, — заявил он, поднимаясь обратно на борт «Королевы Тихого океана». — Но нельзя терять ни минуты. Мы должны немедленно запустить насосы. Это будет непросто, потому что, когда мы это сделаем, она может пойти ко дну как камень. А теперь, мистер...»
Быстро, наведи на нее этот новый манильский трос и смотри там, чтобы она была живой.
Тебе понадобится дюжина человек для охраны. Лучше возьми только добровольцев, так как это
рискованно.

Добровольцев было достаточно. Дэйв двинулся вперед, чтобы присоединиться к ним, но
Барнс оттащил его за ухо.

“Это работа для мужчин, а не для младенцев, разве я тебе не говорил?” - сказал он.
— Кроме того, кто, по-твоему, будет мыть посуду на этом судне,
если ты утонешь? Бесполезно просить об этом капитана,
и я уверен, что не буду этого делать. Это смертельная ловушка, парень. Это отчаянный шанс
заработать большие деньги, и, помяни моё слово, они будут держаться до последнего
Минутку. Мы всё равно получим свою долю за спасение, так что стой где стоишь. В любом случае, пошёл ты; от тебя больше проблем, чем пользы!

 В следующие несколько минут Дэйв узнал, что такое настоящая суета в море.

Мистер Квик знал, как управлять людьми в чрезвычайной ситуации, и за невероятно короткое время брошенное судно с трудом потянулось за «Пасифик Квин» на конце длинного троса. Оно выглядело странно неуклюжим из-за сильного крена. Задача, стоявшая перед мистером Квиком, была непростой, но он взялся за неё с мрачной решимостью, ведь награда того стоила
стоило бы иметь. Волны бились о берег, но вода в трюм не поступала.
Поэтому он установил ручные насосы и заставил четверых
мужчин работать на них изо всех сил, а затем приказал снять люки. Как он и предполагал, груз сильно сместился, и именно поэтому корабль так опасно накренился. Тюки, ящики и всевозможные товары были свалены в неописуемом беспорядке, и привести трюм в более-менее приличное состояние без помощи паровых лебёдок было задачей не из лёгких.
Мистер Квик, однако, сбросил пальто и принялся за работу не менее усердно, чем остальные.
мужчинам. Судно не грозило перевернуться, пока море не стало совсем неспокойным, но всегда существовала опасность внезапного сильного ветра.

С ноющими спинами, с кровоточащими от неистовых рывков пальцами, с которых градом лился пот, мужчины трудились над своей задачей без перерыва весь день, и мистер Квик не отпускал их, пока не заметил, что лодка стала заметно лучше держаться на воде. Однако люди у насосов работали впустую. Тысячи галлонов воды выливались из трюма в носовой части, но нос лодки не поднимался
в море не больше дюйма. Было очевидно, что в борту судна образовалась пробоина значительных размеров, через которую вода поступала так же быстро, как её откачивали измученные мышцы моряков.

Все на «Тихоокеанской королеве» были в смятении и то и дело бросали тревожные взгляды на драгоценный груз.

«Быстрота не устроит этим людям пикник, нет, сэр!» — сказал Барнс Дэйву.
«К тому времени, как мы доберёмся до порта, они будут почти мертвы. У этого матроса уже несколько месяцев не было возможности как следует выпустить пар, а меня зовут не Билл
Барнс, если только это не доставляет ему большего удовольствия, чем игра в бейсбол в высшей лиге. У этого человека нет сердца. Он весь состоит из уксуса и оружейной ваты.


 Это правда, что мистер Квик выжимал из людей все до последней капли, и откачка шла непрерывно. Всегда оставалась малейшая вероятность того, что они немного облегчат заброшенное судно, и помощнику капитана не нравилось думать о том, какое огромное напряжение испытывают эти переборки.
Однако с каждым часом они приближались к Чарльстону на многие мили.

Когда наступила ночь, Барнс стоял на корме «Королевы Тихого океана».
Он окинул взглядом качающийся фонарь, который был единственным признаком того, что повреждённое судно всё ещё держится на плаву.

 «Вот где я закончу готовить пудинги для кучки моряков, — сказал он Дэйву. — Я и не надеялся, что мне выпадет такой шанс — поднять двести футов или около того парохода, на борту которого нет даже канарейки.
 Знаешь, что я сделаю со своей долей, малыш?» Я собираюсь основать приют для уставших корабельных коков. Да, сэр. Именно это я и собираюсь сделать.
Там будет бесплатная еда и всё такое, и никто из них не будет работать. Может быть, там будет нанят стюард. Да, сэр, у меня есть
Его обязанности определены прямо сейчас. Когда уставший корабельный кок откидывается на спинку стула, а на борту лежит хороший запас ростбифа, и он вспоминает дни, когда жизнь на море была для него настоящим испытанием, этот стюард тихонько постучит в дверь и скажет, что ужин для команды готов. Да, сэр. В этом доме для уставших коков будет только один мужчина — я. И знаешь, что я скажу стюарду? Я скажу ему, чтобы он отправил команду в Иерихон.

 — Смеёшься, юнга, — добавил он, сверкнув глазами в сторону Дэйва, — или я тебя сброшу
ты за бортом. Что ты собираешься делать со своей долей, Дэйв?

Мальчик на мгновение задумался.

“Я заплачу кому-нибудь, чтобы он написал книгу, обучающую поваров хорошим манерам”, - сказал он.
он отступил в сторону как раз вовремя, чтобы избежать руки Барнса.

Наступление темноты не улучшило положения. На «Королеве Тихого океана» царила атмосфера
серьезного беспокойства, ведь даже не нужно было быть опытным моряком, чтобы понять, что шансы «Мириам» на успех, мягко говоря, невелики. И никто лучше мистера Куика не знал, насколько шатким было положение его людей.

Дэйв спал урывками, и ему снилось, что он капитан парохода, который
столкнулся с целым флотом брошенных судов. Он привязал их всех к корме,
как вереницу барж, растянувшуюся на многие мили. Затем к нему подошёл
главный механик и сообщил, что на борту больше не осталось угля, и
капитан Дэвид Халлард отчаянно пытался решить, что делать, когда проснулся.

Через иллюминатор он увидел, что на востоке забрезжили первые лучи рассвета. Быстро одевшись, он вышел на палубу.

Олесон и ещё один или два матроса стояли на корме.
Они обсуждали шансы «Мириам» удержаться на плаву.

 «Она почти добралась до Чарльстона, — сказал один из них, — но дальше она не пройдёт».

 «Я не ожидал, что утром она будет на плаву», — мрачно заметил другой.

 «Предоставьте это Куику, — сказал первый моряк. — Он знает, что делает. Однако, если она затонет, за той шлюпкой, которую они тянут за кормой, начнётся настоящая драка!


 Свет быстро становился ярче, и теперь Дэйв мог разглядеть фигуру старшего помощника.
 Сквозь плеск волн доносился скрип и стук насосов.


Мистер Куик, по правде говоря, чувствовал себя не в своей тарелке. Он стоял
некоторое время над затопленным трюмом, прислушиваясь и боясь услышать
повторение зловещего звука - глухого стона, который, казалось, исходил
откуда-то снизу. Используя свои руки как семафор, он послал
сигнал капитану Чисхолму, который беспокойно расхаживал по
мостику.

“Боюсь, что переборки поддаются”, - просигналил он. «Пока не опускайтесь, но будьте готовы отпустить трос, если потребуется!»

 Капитан нахмурился, читая сообщение. Это сводило с ума
такой ценный груз был упущен, когда они были так близко к порту. Но он нёс ответственность за жизни людей.

 «Не рискуй, — просигналил он в ответ. — Держи шлюпку наготове».
 Мистер Квик мрачно улыбнулся, но никто на «Пасифик Квин» не увидел этой
улыбки. Это было не самое приятное зрелище. Он был готов пойти на такой же риск, как и матросы,
что он может утонуть, но как старший помощник он мог получить
большую часть денег за спасение корабля, и пока что он не
собирался отдавать приказ, по которому матросы должны были
спуститься в шлюпку.

 Время от времени он подходил к борту
корабля, чтобы посмотреть, не затонул ли он.
устроился поудобнее. Он прекрасно понимал, что шум, который он слышал,
указывал на то, что внизу, в затопленных внутренних помещениях
корабля, происходило что-то зловещее и что шансы покинутого корабля теперь висели на волоске
. Но пока эта ниточка держалась, была надежда на крупное спасение
деньги.

Прошел час... два часа. Мистер Квик, каждый нерв которого был напряжен до предела
, почувствовал странное движение покинутого корабля, и палуба
слегка завибрировала. Несмотря на суровость и жестокость, он был храбр. Очень тихо,
всё ещё затягиваясь окурком сигары, который он чуть не прокусил,
он снова выглянул за борт.

За три минуты он оставался в таком положении пристально смотрел на
вода.

Олсон, на _Pacific Queen_, взял очки из рук Дейва.

“Она на целый фут ниже”, - отрывисто сказал он. “Я буду очень удивлен, если
она продержится еще час”.

Внезапно послышались крики встревоженных людей на "Мариам".
Грохочущий звук из-под палуб сообщил им, что конец настал
.

Словно уставший корабль, брошенный корабль сильно накренился, и прежде чем люди
на борту успели пройти половину пути к шлюпке, нос обреченного парохода
оказался в море. Она наклонилась, продвигаясь по палубе
Это было непросто. Только восемь членов экипажа, не считая помощника капитана, успели спрыгнуть в маленькую лодку, как корма затонувшего судна начала подниматься, а нос — опускаться. Промедление ещё на секунду означало бы смерть для всех. Мистер Квик собственноручно бросил швартовы,
когда шлюпка накренилась под опасным углом, и, несмотря на
пронзительные крики четырёх человек, оставшихся на борту,
моряки в шлюпке отчаянно налегли на вёсла, чтобы избежать
водоворота, который создаст тонущий корабль, когда пойдёт ко
дну.

Несмотря на то, что мышцы их спин и рук напряглись до предела,
мужчинам не удалось отойти достаточно далеко, чтобы избежать водоворота.

 Как только капитан Чизхолм заметил, что происходит, он остановил двигатели «Королевы Тихого океана».


«Отпустите трос, — раздался приказ с мостика. — Быстро спускайте на воду другую шлюпку. Будьте осторожны».


Мужчины повиновались как по волшебству. О потере приза на время забыли, ведь под угрозой были человеческие жизни. Не было времени выбирать, кто будет управлять второй лодкой. Те, кто был рядом,
Они прыгнули в лодку, Дэйв в том числе. Как только они отчалили от борта «Пасифик Квин»,
маленькое судёнышко с мистером Куиком и восемью матросами
попало в водоворот и начало кружиться.

«Полегче с вёслами, ребята, — сказал боцман, командовавший второй шлюпкой. — Нам нужно держаться подальше от этого».

Непреодолимое притяжение притягивало шлюпку всё ближе и ближе к
кружащемуся центру водоворота, который быстро сужался.
Люди в шлюпке отчаянно боролись с превосходящими силами противника.
 Казалось, ничто не могло спасти их от затягивания
под, чтобы его застрелили далеко внизу, на пути «Мириам».

 Дэйв крепко вцепился в борт шлюпки. Ему хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть надвигающуюся трагедию. Он забыл о жестокости помощника капитана.
 Было мучительно сидеть и ничего не делать, пока его товарищи были на волосок от смерти.




 ГЛАВА VI

 БАРНС ДАЁТ СОВЕТ, А ДЭЙВ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
Как только вращающаяся лодка достигла водоворота, в бурлящей воде что-то изменилось. Казалось, что самое сильное течение иссякло.
Водоворот превратился в дюжину вихрей поменьше, каждый со своим быстрым
вращающимся течением, и хотя "дори" металась от одной опасной точки
к другой, она оставалась на плаву. Оторванные лонжероны и снасти с покинутого корабля
начали всплывать на поверхность.

“Дайте ей это сейчас, ребята”, - крикнул боцман. “Это наш единственный
шанс вытащить любого, кто упал”.

Минуту спустя оба дори оказались над тем местом, где затонула «Мириам».
Вскоре из воды были подняты два тела без сознания.

 «Где-то ещё двое», — крикнул мистер Квик, когда несколько
Несколько человек в каждой лодке начали делать искусственное дыхание полузатопленным жертвам.

 Дэйв, случайно взглянувший в сторону от места трагедии, заметил, как что-то на мгновение всплыло на поверхность.

 «Там человек, мистер Граймс», — крикнул он боцману, и шлюпку погнали через открытое пространство.

 «Конечно, есть», — сказал Граймс, когда они приблизились. «У тебя зоркий глаз, парень. Если в этом парне ещё осталась хоть капля жизни, он будет обязан ею тебе».

 Мужчина уже начал погружаться в воду, когда они схватили его.
лодочный крюк. Это был матрос по имени Хоук, который не раз проявлял доброту по отношению к мальчику.

 Почти полчаса шлюпка кружила над местом крушения в надежде подобрать оставшегося в живых члена экипажа,
но море забрало свою жертву; и ещё несколько дней после этого на корабле царила мрачная атмосфера, ведь пропавший был не только хорошим моряком, но и популярным товарищем.

Оставшаяся часть путешествия, до первой остановки в Новом
Орлеане, прошла без происшествий. Дэйв был горько разочарован, когда узнал, что
Поскольку они должны были пробыть в порту всего несколько часов, никого не пустили на берег.
Он покинул ворота Луизианы, имея лишь смутное представление о доках.  Погода в Мексиканском заливе и Карибском море оставалась благоприятной.
 Мальчик привык к корабельной рутине во время долгого перехода к
 мысу Горн, где «Тихоокеанская королева» попала в яростный шторм, который бушевал четыре дня. Это был первый раз, когда Дэйв столкнулся с по-настоящему плохой погодой.
Из-за неё он ещё больше страдал от морской болезни, потому что корабль иногда
наклонялся под углом в сорок пять градусов или, казалось, пытался
Она стояла на носу корабля, пока тот скользил по горным морским хребтам.  Зелёные волны
разбивались о борт, но ущерб был незначительным, так как всё, что можно было сдвинуть с места, было надёжно закреплено.


Повар обладал удивительной способностью стоять на ногах и манипулировать тарелками и сковородками, хотя по всем известным законам гравитации он должен был лежать на полу. В первый раз, когда Дэйва чуть не сбило с ног сильным креном корабля, Барнс обрушил на него поток ругательств.
При этом он совершал чудеса акробатики своими густыми бровями и балансировал кастрюлей на плите.

“Ты хочешь, чтобы я поддерживал тебя, - кипятился он, - а также делал всю эту
работу на камбузе? И это при выходе в море с младенцами! У тебя должна быть такая
колыбель. Мы с помощником будем по очереди укачивать тебя
пока ты заснешь. Я бы никогда не подниматься на борт пакет, если бы знал, что ты
быть ... иди сюда”, - добавил он, внезапно смягчаясь, заметив красное пятно на
Рубашка-рукав Дэйва. — Ты идиот, вот кто ты такой. Почему ты не сказал мне, что поранился?

 Он закатал рукав мальчика и увидел порез, который хоть и не был серьёзным, но причинял сильную боль. С нежностью, которой не было даже у Дэйва, он сказал:
Повариха заподозрила, что Барнс способен на такое, и промыла и перевязала рану, оставив ужин на произвол судьбы, пока не закончит.

 «Всегда держи рану чистой, малыш, — сказала она, — если у тебя не хватает ума не порезаться самому, а у тебя его не хватает».

День шёл своим чередом, погода на море ухудшалась, и Барнс незаметно взял на себя большую часть обязанностей мальчика.
Несмотря на его непрекращающееся язвительное ворчание, он
хорошо знал, что Дэйв был усердным работником и очень полезным членом команды, учитывая его возраст.
«Первый рейс». Более того, несмотря на свой многолетний опыт, Барнс с трудом передвигался по кораблю, пока тот выделывал такие трюки.

«Тебе лучше лечь спать, юноша, — сказал он однажды вечером.
— Тебе особо нечего делать».
«Спасибо, мистер Барнс», — вяло ответил Дэйв, глубоко признательный за возможность добраться до своей койки. Он направлялся на нос корабля и чувствовал себя очень плохо, когда столкнулся с мистером Куиком. Бушующее море пробудило в помощнике капитана все его качества, и он тут же взялся за дело.
парня отправили чистить шкафчик с цепями, что оказалось самым
неприятным занятием, которое он мог придумать в данный момент.

Дэвид Hallard пришли упрямые наличии, и ситуацию надо было
совсем отчаялся, к нему, чтобы признаться себе, что он был избит, но
к тому времени он был способен забраться в его корабле, он имел тягу к
быть дома, в своей постели, в доме, который не раскачиваться и пытаться
кувыркаться, и где нет цепочки-запирающиеся шкафчики. Это был самый сильный шторм за всё время, и Дэйв, хоть и не был напуган, испытывал нешуточный страх. К тому же у него сильно болела рука.
И помимо морской болезни, которая сама по себе делала его несчастным,
он ещё не забыл о намеренной недоброжелательности мистера Куика.


Качка на пароходе не давала ему уснуть в течение нескольких часов, и за это время
он принял мрачное решение. После этого ему стало легче, и он
засыпал.

На следующее утро, к своей великой радости, мальчик обнаружил, что шторм почти утих.
Хотя море по-прежнему было неспокойным, корабль уже не так сильно качало.
 В его решении был один момент, который его озадачивал, и через некоторое время он решил посоветоваться с поваром.

“Я хочу спросить вашего совета, мистер Барнс”, - сказал он. “Я принял решение".
нужно кое-что предпринять”.

“ За кого вы меня принимаете? ” рявкнул Барнс, суетясь на камбузе.
“ Я что, похож на ходячую энциклопедию? Я слишком занят, чтобы возиться
с детьми, в любом случае”.

Мальчик не ответил, но шел твердо своей работой.

Барнс продолжал суетиться, производя, пожалуй, чуть больше шума, чем было абсолютно необходимо, и время от времени поглядывая в сторону своего юного помощника. Наконец он неловко кашлянул.

 «Что тебя беспокоит, Дэйв?» — спросил он, надув свои красные щёки. Он
понравилось мальчика больше, чем он был в курсе, и взял отцовскую гордость
давать ему советы.

“Ох, только этого, я решил покинуть корабль, когда мы доберемся до Окленда.”

Барнс уставился на него и заморгал своими странными глазами.

“Жаль, что так получается”, - сказал он. “По праву вы должны взять корабль с собой"
. Вам не нравится парная, или дело в том, что у вас нет собственной ванной комнаты?


 Дэйв уже достаточно хорошо знал Барнса, чтобы не обращать внимания на его сарказм.

 — Мне очень жаль, что приходится вас покидать, мистер Барнс, — продолжил парень, — но мистер Квик никогда не забудет, как я опрокинул на него суп.
ноги, и он на меня запал.

“Я знаю”, - сказал повар. “Это одна из его маленьких игривых привычек. Все дело в
уксусе, который в нем есть. Но не забывай, сынок, ты мог бы пойти дальше’
хуже.”

“ Может быть, ” уныло согласился Дейв, “ но если будет моя воля, я постараюсь оказаться
под партнером, из-за ног которого я не опрокидывал горячий суп. Вот что я хочу знать. Это судно заходит в австралийские порты, и команде платят в Брисбене, верно?

— Если мы вообще туда доберёмся.

— Ну а как я могу получить зарплату в Окленде?

— Ты ведь хочешь новую одежду, не так ли? — сказал Барнс. — Там ничего нет
в детской кормушке. Я замолвлю за тебя словечко, и тебе выдадут столько денег, сколько ты заработал до того, как мы прибудем в Новую
Зеландию.

Это значительно успокоило Дэйва, потому что все наличные, которые у него были, составляли один дайм, один никель и четыре цента. И хотя он был достаточно уверен в себе, чтобы сойти с корабля в Окленде и найти другое место, ему, естественно, не нравилась мысль о том, что он окажется в чужой стране, за много тысяч миль от блинчиков тёти Марты, с большим аппетитом и всего с девятнадцатью центами в кармане.

Он понимал, что чем больше он будет знать о своей новой профессии, тем легче ему будет вероятно, Дэйв получит другое судно в Новой Зеландии.
в течение следующих нескольких недель он узнал все, что мог, и здесь он нашел
ценного наставника в лице Хоука. Матрос провел много часов своей вахты внизу.
обучая мальчика некоторым простым приемам своего ремесла, в том числе
сращиванию и завязыванию тех непонятных узлов, которые составляют такую
важную часть мореходного образования. Хоук также хотел бы подарить Дэйву что-нибудь из своих вещей в знак благодарности за то, что мальчик сделал для него, когда он был в воде, но Дэйв решительно отказался, приняв в качестве сувенира только складной нож Хоука.

Мало что могло развеять монотонность путешествия по южной части Тихого океана. Дэйв, однако, пробыл в море недостаточно долго, чтобы привыкнуть к новизне происходящего. Они оставили мыс Горн примерно в четырёх тысячах миль позади, когда однажды дозорный сообщил, что видит парус по левому борту.
Час спустя капитан Чизхолм изменил курс, заметив, что корабль подаёт сигнал о помощи. Когда «Тихоокеанская королева» приблизилась, стало видно, что терпящее бедствие судно — это барк под названием «Полли Э. Перкинс» с задраенными парусами.  От него почти ничего не осталось
Ветер стих, и паруса лениво захлопали. «Полли Э. Перкинс» сообщила, что
она почти два месяца пробивалась из Новой Зеландии против встречных ветров
и теперь у неё заканчивается вода. Команда уже сидела на голодном пайке.
Капитан Чизхолм отправил запас драгоценной жидкости, а затем, узнав, что больше ничем не может помочь,
снова отправился на запад, оставив барк продолжать его непростое путешествие.

«Прислушайся к моему совету и никогда не нанимайся на старый парусник», — сказал Барнс Дэйву, когда другое судно осталось позади. «На пароходе жизнь собачья,
В любом случае, мне бы не хотелось рассказывать тебе, каково это — плыть на этих плавучих гробах.


 Дэйв улыбнулся, вспомнив, как старый моряк с кистью в Бруклине пренебрежительно отзывался о «новомодных паровых
ухищрениях».

 — Да тебя за это повесят, — возмутился кок, — смеёшься надо мной, а я уже достаточно стар, чтобы учить твоего дедушку. Если ты не сойдёшь с этого корабля, когда мы прибудем в Окленд, я доложу на тебя капитану, и тебя уволят за дерзость.


 «Я просто подумал о другом моряке, который старше тебя и который сказал, что предпочитает парусные суда», — сказал Дэйв, после чего кок продолжил:
Он рассказал несколько ужасающих историй о ветрогенераторах, которые занесло в странный регион, известный как Саргассово море, и которые оставались там беспомощными годами, пока голодающая команда не начала драться друг с другом даже за крыс в трюме, прежде чем они все погибли.

«Но если они все погибли, откуда ты знаешь, что они дрались за крыс?» — спросил Дэйв.

«Капитан должен записывать такие вещи в судовой журнал», — кисло ответил Барнс, решив не сдаваться. «Я помню то время, когда я был юнгой в море, когда люди задавали в два раза меньше глупых вопросов, чем сейчас»
Если бы ты это сделал, тебя бы заковали в кандалы и кормили бы солёной водой».

 Когда «Королева Тихого океана» приблизилась к Окленду, Дэйв закончил длинное письмо, которое писал отцу по частям с тех пор, как покинул Бруклин. Для него было характерно то, что он почти ничего не рассказывал о трудностях, с которыми столкнулся. Он объяснил, что собирается
наняться на другой корабль, и с надеждой добавил, что, если получится, найдёт корабль, идущий домой.
Он и не подозревал, какие странные приключения ждут его, прежде чем он снова переступит порог своего дома.




 ГЛАВА VII

 Крушение «Королевы Тихого океана»

Как только «Королева Тихого океана» пришвартовалась в Окленде, Барнс увидел, что
Дэйв получил большую часть причитавшейся ему зарплаты, сославшись на то, что у него недостаточно одежды, чтобы не замёрзнуть. Барнсу не хотелось терять парня,
но у него самого были дети, и он знал, что Дэйв подвергался
более жестокому обращению со стороны помощника капитана, чем было необходимо.

— Прощай, малыш, — сказал он, вытирая замасленную руку, чтобы пожать руку мальчику.
 — Видит бог, это будет дурным предзнаменованием для любого корабельного кока
Это заставит тебя помочь ему. Я рад, что избавился от тебя. Но помни, что
я тебе говорил. Не садись на первое попавшееся судно. Ты
достаточно умный парень, если не считать того, что тебе не хватает мозгов, и твоей дерзости, и теперь ты знаешь, как лучше о себе позаботиться, но на кораблях не так комфортно, как на «Королеве Тихого океана». Думаю, мы ещё встретимся где-нибудь. Не нанимайтесь на любое судно, где команда говорит на нехристианском жаргоне, иначе они могут заживо содрать с вас кожу.
Я усвоил этот урок на португальском судне ещё до того, как о вас подумали.

Взяв чемодан, Дэйв поднялся по трапу, взволнованный мыслью о том, что вот-вот ступит на чужую землю. Он несколько часов бродил по причалам, где стояли суда всех национальностей, типов и размеров, и каждое из них было занято погрузкой или разгрузкой. Он никуда не спешил. В его кармане было больше денег, чем когда-либо было у него за раз, и он гордился этими деньгами, потому что заработал их.

Дэйв не испытывал угрызений совести из-за того, что покинул «Пасифик Квин». Мистер Квик не хотел его видеть, а он не хотел видеть мистера Квика. Теперь они оба
Обе стороны остались довольны. Барнс был единственным, кому это могло доставить неудобства, и он сказал, что легко может найти кого-то другого, «более полезного и менее дерзкого».

 Некоторое время Дэйв развлекался, наблюдая за погрузкой, а затем решил не попадаться на глаза до следующего вечера, когда его старый корабль должен был отплыть. Сев в трамвай, он
поехал в другую часть города, куда глаза глядят, и начал искать комнату. Увидев пожилого мужчину, копающегося в саду, он заговорил с ним через забор.

— Не подскажете, где я могу снять комнату на несколько ночей? — спросил мальчик.


Мужчина выпрямился.

— Я не знаю, — сказал он, оглядывая Дэйва, который был одет в свой единственный приличный костюм.
— Я поговорю с моей миссис.

Вышла «миссис» — дородная женщина с весёлым лицом.

«У меня есть свободная комната, которая раньше принадлежала моему сыну, пока он не уехал в деревню, — сказала она. — Ты можешь занять её, если не против пожить в спартанских условиях».
«Я привык к спартанским условиям, ведь я моряк», — ответил Дэйв, чувствуя себя немного важным.

«О боже!» — воскликнула женщина, разглядывая его повнимательнее.
«Я бы никогда не подумала, что это возможно. Ты совсем ещё мальчик, хоть и такой загорелый».

 Миссис Хиггинс окружила Дэйва заботой, и он сразу же завоевал её расположение. Старики с большим интересом слушали его рассказ о путешествии, задавая множество вопросов, ведь они всегда вели оседлый образ жизни. Мальчик провёл с ними несколько дней, радуясь возможности размять ноги на берегу, и не уставал любоваться диковинными видами.

 Однажды миссис Хиггинс удалось выведать у него бруклинский адрес, не вызвав у него подозрений.  Со временем тётя Марта
получила материнское письмо, из которого узнала, что с её Дэйвом «всё в порядке», что во время своего пребывания в Новой
Зеландии он попал в хорошие руки и что все пуговицы на его рубашке были пришиты, а носки — почищены, прежде чем он снова отправился в море.

Дэйв столкнулся с некоторыми трудностями при поиске кораблей. Естественно, он надеялся найти судно, идущее в Нью-Йорк или Бостон, но, как назло, корабли отправлялись почти во все части света, кроме тех, куда он хотел попасть. На двух единственных пароходах, направлявшихся в Нью-Йорк, были полные экипажи, и в глубине души он
Мальчик был рад, потому что ни одно из этих судов не могло сравниться с «Королевой Тихого океана».
 Ему приходилось преодолевать мили причалов и доков, и приём, который ему оказывали, не всегда был таким же приятным, как у капитана Чизхолма. Однако он всегда вёл себя вежливо и, следовательно, получал прямые ответы на свои вопросы, хотя иногда они были немного резкими.

На пятый день он получил конкретное предложение о работе на большом английском судне, идущем в Кейптаун и Лондон. Это было сильное искушение, ведь судно было одним из самых современных грузовых кораблей.
от пяти до шести тысяч тонн. Дэйв, однако, был категорически против того, чтобы уезжать так далеко от дома. Он и так проделал очень долгий путь и очень хотел вернуться тем же путём, если это возможно, поэтому он отказался от этой работы. Но прошло ещё несколько дней, и он начал беспокоиться, потому что потратил много денег на разные вещи, которые, как показал опыт, были ему необходимы. С немалыми опасениями он поднялся на борт небольшого торгового судна,
наконец-то решив воспользоваться любым свободным местом, и через несколько минут
Через несколько минут он уже работал на старом пароходе «Кингфишер»,
который направлялся в Аделаиду и Фримантл, Австралия, в качестве помощника кока и юнги.


Дэйв горько пожалел о своём выборе ещё до того, как провёл в море двадцать четыре часа.
Судно было одним из самых старых в этих водах и пропорционально грязным.
Среди груза сновали крысы, которые даже пробирались в каюты экипажа. То ли потому, что владельцы скупились на краску, то ли потому, что шкипер был равнодушен к внешнему виду судна, старый _Kingfisher_ выглядел обветшалым.
В самую спокойную погоду команда ласково называла её «подводной лодкой»
из-за того, что она зарывалась носом в волны, вместо того чтобы скользить по их поверхности.


Но каким бы плохим ни был её внешний вид и ходовые качества, хуже всего была её механика, и Дэйв заметил, что Мактавиш, её шотландский инженер, не уставал сетовать на свою судьбу, вынуждавшую его управлять таким «железом». «Зимородок» был гораздо меньше судна, на котором Дэйв плыл в Новую Зеландию, и он обнаружил, что у разных офицеров было пропорционально меньше представлений о собственном достоинстве.
Мактавиш много болтал с мальчиком, проявляя к нему определённый интерес, потому что его собственная жена была родом из Нью-Йорка. Но большую часть времени он говорил об этой «погремушке внизу».

 «Я взял её только для этого рейса, — сказал он, — и если мы когда-нибудь вернёмся в Новую Зеландию, в чём я сомневаюсь, я собираюсь поговорить с владельцами о том, что они отправляют в море такой источник проблем».

— Кажется, она работает нормально, — мягко заметил Дэйв.

 — _Кажется_! — презрительно сказал шотландец. — Полагаю, ты оглох на одно ухо и не слышишь этого клац-клаца. Это просто бесит
У меня зубы болят от этого звука. Не скажу, что я тебе это говорил, но у меня есть подозрения, что эти двигатели когда-то использовались Ноем на Ковчеге. Они изношены, и я ума не приложу, как они до сих пор держатся. Все подшипники
разболтались настолько, насколько это возможно в таком возрасте, нет ни одной трубы, которая бы не протекала, и ночью, когда я ложусь спать, я ожидаю, что весь этот хлам пробьёт дыру в днище корабля и провалится внутрь к утру.

 Хотя Дэйв догадывался, что многое из этого было преувеличено, это не делало его счастливее от того, что он выбрал именно эти корабли.

«Раньше она справлялась, — сказал он. — Будем надеяться, что и в этот раз она выстоит».


«Да, может быть, — заметил меланхоличный шотландец, — а может, и нет.
Ты же знаешь, что случается с кувшином, который чаще всего ходит к колодцу.
Однажды эта бочка окажется на чьих-то похоронах, и это будут её собственные похороны». У меня мурашки по коже от мысли о том, что может случиться, если мы попадём в шторм и она начнёт упрямиться. Если этот старый гребной винт выйдет из воды на полной скорости, под давлением пара, я буду мечтать о том, чтобы вернуться в прекрасную Шотландию.

Дэйв обнаружил, что подобное недовольство царило повсюду на борту, и помощникам капитана приходилось прибегать к жёстким мерам в отношении матросов. Еда тоже была далека от идеала, и Дэйву приходилось работать не покладая рук, если не на кока, то на одного из помощников капитана, а если не на одного из помощников, то на капитана. Он был на побегушках весь день и вскоре начал жалеть, что не прислушался к предостережению Барнса о том, что он может зайти слишком далеко и пострадать ещё больше. Однако он утешал себя тем, что постоянно набирается опыта.
Он утешал себя тем, что постоянно набирается опыта
Он пополнял свои знания в области мореплавания. Тяжёлый труд и жизнь на чистом солёном воздухе поддерживали его в отличной форме.
 Его мышцы крепли, и он уже был сильнее, чем среднестатистический мальчик его возраста. Будучи от природы амбициозным, он начал изучать основы навигации в редкие свободные минуты, и в этом ему немного помог второй помощник капитана, одолжив ему одну или две книги на эту тему. Одной из его самых больших надежд было то, что ему
разрешат выполнить трюк за рулём, но об этом, конечно, сейчас не могло быть и речи.

Несмотря на опасения Мактавиша, «Зимородок» с трудом преодолел
более тысячи миль на запад, прошёл через Бассов пролив
(где Дэйв впервые увидел побережье Австралии)
и наконец с хрипом и кашлем двигателей пришвартовался в
Аделаиде. Там корабль простоял три дня, разгружаясь и
загружаясь, и несколько раз мальчик находил время, чтобы сбегать на берег.
Перед отплытием он снова написал отцу, сообщив, что у него всё хорошо и он счастлив, и рассказав о различных происшествиях, которые, как он знал, могли заинтересовать отца.
может быть интересным. Он исписал целую страницу, рассказывая о Мактавише и его «куче неприятностей» внизу, и даже не подозревал, какую важную роль эти старые двигатели сыграют в его карьере.

 После отплытия из Аделаиды «Кингфишер» миновал остров Кенгуру
по левому борту и вошёл в обширную и бурную бухту, известную как Большой Австралийский залив, где встречаются мощные течения и где стихии редко пребывают в покое. Целых шестьсот миль «Зимородку»
приходилось пробиваться сквозь бушующее море, и жизнь Мактавиша превратилась в кошмар. Даже когда он ложился на койку, он не мог
Он не мог уснуть, опасаясь, что человек, держащий руку на дросселе, позволит гребному винту «разогнаться», когда судно будет набирать ход. И, как назло, протекающие паровые трубы стали беспокоить его больше, чем когда-либо.
 Дважды им приходилось ложиться в дрейф, пока вся команда в машинном отделении пыталась устранить какую-то неисправность. Капитан, который командовал судном уже несколько лет, по-видимому, воспринимал это как должное. Путешествие на «Зимородке» без каких-либо серьёзных проблем с двигателем показалось бы ему почти неестественным.

«Мои волосы станут белоснежными», — пожаловался главный инженер Дэйву во время передышки на палубе.
«В этой машине есть что-то сверхъестественное. Она постоянно нас обманывает. В ней что-то есть.
Она терпеливо ждёт, пока мы починим одну деталь, прежде чем сломаться в другом месте, но как только мы её заводим, она снова начинает свои старые игры. Я только и жду, когда одна из головок цилиндров
взорвётся или котлы выйдут из строя, и тогда я смогу спокойно
закурить трубку и смотреть, как всё остальное разваливается и умирает.

Но котлы выдержали, и цилиндры не дали сбоя. Несчастного шотландца ждала ещё более серьёзная неприятность. Прямо посреди бухты, когда ветер дул со страшной силой, а гигантские волны вздымались до небес, «Зимородок» накренился так, что его гребной винт на несколько секунд завис в воздухе, прежде чем удалось перекрыть пар. Мактавиш, почувствовав вибрацию, понял, что происходит, и покрылся холодным потом. Если бы это произошло на любом другом корабле, он бы не так беспокоился; но
его “погремушка” была не в том состоянии, чтобы выдержать подобное обращение.
Несколько часов спустя сбылись его худшие опасения. Специалист по смазке сообщил, что на главном валу, рядом с гребным винтом, образовалась
трещина.

Судно было немедленно остановлено, и Мактавиш произвел тщательный осмотр
повреждений. На этот раз капитан был глубоко обеспокоен. Он тоже
спустился на дно корабля, чтобы посмотреть, насколько серьезна проблема.

«Она треснула из-за дефекта в стали, — заявил Мактавиш, — и вопрос только в том, какое напряжение она выдержит, прежде чем порвётся».
отделался чисто, как морковка. Тебе все равно придется бежать вполсилы.,
Капитан. Если ты доберешься до Фримантла, тебе повезет.

Несколько дней после этого _Kingfisher_ пополз на запад, с
инженеры престарелых ее “железный лом” ревностно. Ей удалось выбраться из Бухты
и она была уже в нескольких сотнях миль от Фримантла
когда южный шторм обрушился на нее со всей своей яростью.

Внезапно, когда корабль накренился, он содрогнулся всем корпусом.
В машинном отделении раздался скрежет, а затем наступила тишина.

Карданный вал сломался, и они оказались во власти моря.
Единственным, что хоть как-то помогало, был стаксель.
Он был поднят, но полотно сгнило и разорвалось от сильного порыва ветра.

 Впервые в жизни Дэйв столкнулся с реальной опасностью.

 Беспомощный, как бревно, «Зимородок» час за часом нёсся навстречу шторму.
 Теперь команде оставалось только ждать, когда ветер переменится. Однако он упорно держался в одной четверти, и, когда наступила темнота, надежды всех, кто был на борту, рухнули. Были запущены ракеты,
но ответа не последовало. Всю ночь Дэйв с
Остальные члены экипажа стояли на палубе и с тревогой ждали, что вот-вот произойдёт чудо.


После, казалось, целой вечности забрезжил рассвет, но только для того, чтобы подчеркнуть безвыходность их положения.  Повсюду море было покрыто пеной и бурлило белыми гребнями волн.  Вскоре впереди показался низкий берег, и их безжалостно понесло к нему. На концах тросов болтались два якоря, которые теперь, когда «Зимородок» оказался на мелководье, тащили его за собой и немного замедляли его продвижение, но не удерживали на месте.

«Всем стоять у шлюпок», — наконец прокричал капитан в мегафон.
 Впереди, примерно в трёх кабельтовых, были буруны.

Каждый член экипажа уже был в спасательном жилете. Шанс добраться до берега, даже на шлюпках, казался ничтожно малым при таком шторме.

Все напряжённо ждали момента, когда судно коснётся земли. Едва вырвавшись из лап голодных бурунов, она с мощным глухим ударом опустилась на дно.  Следующая волна подняла её.  Затем она ударилась в последний раз, и дни старого «Зимородка» были сочтены.

Волны разбивались прямо о корабль, пока мужчины пытались спустить шлюпки.  Одна шлюпка, в которую набилось столько членов экипажа, сколько поместилось, мгновенно перевернулась, и Дэйв содрогнулся, услышав крики обречённых.  Он стоял на краю корабля и вместе с остальными ждал подходящего момента, чтобы прыгнуть в шлюпку, которая бешено раскачивалась рядом. На секунду маленькое судёнышко поднялось почти до уровня перил, и он прыгнул, приземлившись, скорее по счастливой случайности, чем по какой-то другой причине, в середину лодки как раз в тот момент, когда находившиеся в ней люди начали отчаливать.

Следующие десять минут были захватывающими. Дэйв не мог думать о них ещё несколько месяцев, и перед его мысленным взором не всплывала яркая картина произошедшего.

 В качающейся на волнах лодке собралось больше дюжины моряков. Дэйв так и не узнал точное число. Лодка была слишком перегружена, и у неё не было шансов добраться до берега. Она направилась прямо к бурунам.
 Либо пан, либо пропал. В худшем случае люди на корабле могли только погибнуть,
но они могли погибнуть, сражаясь за свою жизнь.

 Первая волна подхватила корабль, подняв его, как пробку, прежде чем
проезжаем дальше. В двадцати футах за ним возвышалась тихая зеленая стена
воды, гребень которой только начинал опрокидываться с
шипящим, зловещим звуком. Она неумолимо мчалась вперед, и сердце Дэйва
упало, ибо он поверил, что настал его последний момент.

Лодка взмыла вверх и головокружительно закружилась, наполовину полная воды.
Мальчик вцепился в одно из сидений дрожащими пальцами. Каждую секунду
он ждал, что волна накроет его с головой. О том, чтобы грести, не могло быть и речи. Они были во власти моря. Лодка встретила следующую волну
Борт судна накренился. Оно надвигалось, как какое-то пожирающее чудовище, жаждущее своей добычи.
Один из членов экипажа, нервы которого были на пределе, издал хриплый крик, когда на них обрушилась масса воды. Судно полностью перевернулось, и его обитатели утонули в пене, многие из них — навеки.

Благодаря спасательному поясу, который был на нём, мальчик вынырнул, хватая ртом воздух.
В какой-то момент он вынырнул на поверхность и сделал судорожный вдох.
В следующее мгновение его накрыл очередной бурун.
Его рот, уши и нос были полны воды. Он барахтался
Снова и снова, и последние силы быстро покидали его. Когда его голова вынырнула из пены, грохот прибоя стал тише,
как будто он удалялся куда-то вдаль. Он смутно
представлял, что делают его отец и тётя Марта там, далеко,
дома; но его мысли были бессвязными. Он чувствовал
желание уснуть, хотя его всё время душило. Если бы он
только мог сделать ещё один вдох!

На мгновение он полностью пришёл в себя, но тут острая боль пронзила его колено, ударившееся о камень. Затем он снова потерял сознание.




 ГЛАВА VIII

 В КОТОРОЙ ДЭЙВ НАХОДИТ ДРУГА


Когда мальчик снова открыл глаза, он лежал во весь рост на песке
на некотором расстоянии от кромки воды. Над ним склонился мужчина.

“Где я?” - спросил Дейв, все еще ошеломленный.

“Здесь”, - ответил мужчина со странной улыбкой.

“Где ”здесь"?"

— Там, где тебе не место, судя по тому, как ты и твои друзья решили выбраться на берег. На самом деле вам всем следовало утонуть.

 — Теперь я вспомнил, — сказал Дэйв. — С остальными всё в порядке?

 — Четверо из них могут вернуться в свои весёлые старые семьи, — ответил мужчина
ответил. “Не беспокойся об остальных, пока не почувствуешь себя немного лучше.
Ты можешь встать?”

Дэйв попытался встать на ноги, но у него сильно болело колено. Он
впервые внимательно посмотрел на своего спутника. Мужчина был
бедно одет и, казалось, не брился несколько дней. Его волосы
громко требовали внимания ножниц, а его
обувь состояла в основном из дыр и трещин. Однако в его лице было что-то такое, что не вязалось с его странным нарядом, несмотря на то, что он был небрит. Его глаза были ясными и умными.
но у них был ленивый вид, как будто уход сидел с трудом, на его
плечи. Юмористические строчки тянулись около уголков его рта,
которая была добродушной, но слишком легок на подъем. Его оборванная одежда
хлопая на ветру, мокрые насквозь.

“Ты достал меня из воды?” Дэйв устало спросила.

“Я принял это свобода”, - был ответ. «Я как раз ничем не был занят и подумал, что тебе, наверное, так будет удобнее».
«Я вам так благодарен», — сказал мальчик. «Где остальные?»

«Ушли на ферму», — ответил мужчина, небрежно махнув рукой в сторону
в сторону каких-то деревьев. «Тебе тоже лучше пойти с нами. Тебе нужно выпить чего-нибудь горячего».

«Мактавиша спасли?» спросил Дэйв.

«Если ты имеешь в виду шотландского джентльмена с горящим взглядом,
акцентом, который можно резать ножом, и бесконечным потоком слов на тему каких-то загадочных двигателей, то да».

«Полагаю, это и есть Мактавиш», — сказал Дэйв, не в силах сдержать улыбку. «Я рад, что «Зимородок» не потопил его. Меня зовут Халлард — Дэвид Халлард, я из Бруклина, Нью-Йорк».
«Рад с вами познакомиться. Я рад, что вы позвонили, хотя и не совсем обычным способом».
привычка сходить на берег имеет свои недостатки. Меня зовут Брюс
Темпест.

Дэйву показался знакомым легкий акцент его спутника.

“Вы американец?” - спросил он.

“Ну, в каком-то смысле я такой и есть. Я начинал под звездно-полосатым флагом, но
Я был немного странником. Раз уж мы так хорошо узнали друг друга
могу я предложить вам гостеприимство, насколько это возможно, в моей хижине? Это
ближе, чем ферма. Пойдем, а то замерзнешь.

Немного выше кромки деревьев Темпест привела Дэйва к бревенчатой хижине.

“Пока что это мой дом”, - сказал он, распахивая дверь и
показывая его голый интерьер. “Я сожалею, что пианино забрали, чтобы его
настроить, и у повара, и у горничной сегодня выходной,
но я приготовлю для тебя чашку горячего кофе в два приема.
Тем временем, стянул мокрые вещи, пока они высохнут и я
позволяют надеть лучшие брюки. Есть только одно отверстие в них, и
Я имею в виду, чтобы починить что-нибудь”.

Продолжая говорить небрежным, полушутливым тоном, он
возился с масляной печью и чайником «Билли»; вскоре
была приготовлена простая, но сытная еда. Дэйв, который уже быстро шёл на поправку
После погружения он начал испытывать зверский голод, потому что на «Зимородке» никто ничего не ел со вчерашнего дня.
 Консервированный лосось, толстые ломти хлеба с маслом и кофе, разложенные на перевернутом ящике, который служил столом, составляли весь ужин.
Темпест вежливо играл роль хозяина.

 — Ты здесь постоянно живёшь?  — спросил Дэйв, оглядывая хижину. Помимо ящика, служившего столом, там было два стула, у одного из которых не было ножки. Темпест сидел на этом стуле, просто откинув его назад и положив ноги на
выступ в стене лачуги. В одном углу несколько полок
на которой стояли сковородки, чашки и блюдца, и несколько плит, наиболее
они плохо сколы. Матрас и постельное белье в другом углу
фактически завершили инвентаризацию в этой комнате. Через открытую дверь
мальчик увидел вторую комнату, столь же скудно обставленную.

“Пробыла здесь месяц, отдыхала”, - ответила Темпест. — Не думаю, что твоя игровая
коленочка сейчас поможет тебе далеко уйти, не так ли?

 — Должно быть, я сильно ударился, — сказал мальчик.  — Оно опухло.

 — Ну, это не отель первого класса, — продолжил Темпест, — но
Я буду рад, если вы останетесь здесь, пока снова не встанете на ноги.
Ваши четверо товарищей, скорее всего, отправятся в Олбани, где их будут кормить как бойцовых петухов в Обществе помощи морякам, или как там оно называется.
Боюсь, шансов спасти ваше имущество после кораблекрушения немного.
При таком волнении оно очень скоро разобьётся в щепки».

Дэйв встал и достал бинокль из вместительного кармана, который он порвал, засовывая его туда.


 «Хорошо, что я их сохранил, — сказал он, протягивая бинокль для осмотра.  — Папа специально сказал мне беречь их».

“Они, безусловно, слишком хороши, чтобы их терять. Ты давно в море?”

“Всего несколько месяцев”, - объяснил мальчик. “Я хотел вернуться к
Америка, но это не очень похоже на нее, не так ли?

“Отсюда до Нью-Йорка, так сказать, немалый шаг”, - согласился
Темпест, набивающий трубку крепким черным табаком и балансирующий
снова ненадежно держится на двух задних ножках стула. — Ты что,
проделал весь этот путь на том маленьком пароходе?

 Дэйв рассказал о своих приключениях, которые, похоже, заинтересовали его собеседника.
Тот задал несколько вопросов, которые показали, что он хорошо разбирается в кораблях.

“Ты был моряком?” - спросил мальчик.

“Иногда”, - ответила Темпест. “Я немного покрутился по миру
до мачты, хотя готов признать, что так удобнее
в кают-компании для пассажиров. Но средств не всегда хватает на то, чтобы купить пассажирский билет.
а период плавания держит человека в хорошей форме,
помимо того, что у него есть необходимые наличные деньги на такие вещи, как табак и
выглаженные брюки. Кстати, нам нужно что-то сделать с твоим коленом. Давай посмотрим на него.

 Темпест внимательно осмотрел повреждённую конечность. Кожа была
Колено почти не пострадало, но сустав опух и начал синеть.

 «Я не врач, — сказал Темпест, — но думаю, что через день-два с тобой всё будет в порядке, если ты будешь как можно меньше нагружать ногу. Если нет, то в десяти милях отсюда живёт врач».

 «Врач! — воскликнул Дэйв. — Если он в десяти милях отсюда, то это двадцать миль туда и обратно, а у меня нет ни цента».

«Всё в порядке. Он мой близкий друг, — ответил Темпест, — и он просто обожает любоваться пейзажами в наших краях».

Он заметил вопросительный взгляд мальчика.

— Ну, он всё равно не примет нас за парочку напыщенных миллионеров, если у него есть хоть капля ума, — продолжил Темпест. — А пока тебе придётся лежать на матрасе на улице, на солнце, и чувствовать себя как можно комфортнее. Погода сейчас прекрасная. Я так давно не принимал гостей, что наслаждаюсь этим новым для себя занятием.

Несмотря на внезапные перемены в его жизни и захватывающие
события, через которые он только что прошёл, Дэйв чувствовал себя очень спокойно.
Он лежал и слушал непринуждённую болтовню своего нового друга, который
У него был чудесный запас историй о многих странах. Он объездил почти весь земной шар, зарабатывая на жизнь самыми разными способами: от добычи алмазов в Кимберли до ловли лосося для консервных заводов. Он очень скромно отзывался о том, что делал, как будто не было ничего естественнее, чем отправиться за несколько тысяч миль и начать новую жизнь, как будто он всегда жил в этом конкретном месте.

— Но разве у тебя нет дома? — спросил Дэвид, думая о коттедже в
Бруклине.

 — Да, — ухмыльнулся Темпест, — он у меня под шляпой. Как прекрасно иметь
Преимущество такого дома в том, что не нужно суетиться, когда приходит время двигаться дальше. Мой багаж уже много лет состоит из зубной щётки и банджо. Теперь у меня есть только зубная щётка. Некоторое время назад мне пришлось расстаться с банджо, потому что хозяйка пансионата сочла необходимым выставить мне счёт. Это было в Англии. Расставание со старым банджо было тяжёлым, потому что мы
хорошо проводили время вместе, особенно когда у нас не было денег
на сэндвич с ветчиной на ужин. Удивительно, какой силой обладает музыка
должно успокоить твоего голодного зверя. Я часто задаюсь вопросом, не ужинает ли кто-нибудь ещё с таким же здоровым аппетитом на этом банджо.


Той ночью Дэйв проспал десять часов без задних ног в «гостевой комнате» Темпеста.
Проснувшись, он ощутил восхитительное чувство свободы. Для него это был своего рода отпуск, и ему не разрешалось ни готовить, ни мыть посуду. Однако колено сильно беспокоило его, и после завтрака Темпест отправился за доктором. Он прошёл весь путь пешком, а обратно ехал в коляске с врачом.

“Ничего не сломано”, - был вердикт доктора: “если вы держите его в
холодный компресс в течение нескольких дней, вы будете иметь все это прямо вновь. Откуда
как это произошло?”

Дэйв сказал ему.

“Тихо, парень, ты, очевидно, рожден не для того, чтобы тонуть”, - весело сказал доктор
уходя. Темпест последовала за ним на улицу.

“Сколько я вам должен, Док?” - спросил он. «Бесполезно отправлять счёт потом, ведь это всего лишь наша летняя резиденция».

 Он достал из кармана кошелёк, в котором было совсем немного монет. Доктор взглянул на них.

 «Когда я беру деньги за то, чтобы вылечить ребёнка, потерпевшего кораблекрушение», — сказал он
— Я сменю профессию. До свидания. Не стесняйтесь звонить мне снова, если что-то пойдёт не так.


Однако после нового лечения колено Дэйва быстро начало заживать, и к тому времени, когда он смог нормально ходить, между ним и Темпестом завязалась крепкая дружба. В общей сложности они провели в бревенчатом домике десять дней. В конце недели мальчик, хоть и был совершенно счастлив, начал понимать, что ему пора отправляться в ближайший порт и искать корабль.


«Зачем спешить?» — возразил Темпест. «Нам придётся поторопиться, когда
Деньги закончились. Кроме того, мы ничего не планировали. Оставь это на день или два.


 Ближе к концу своего пребывания они питались в основном кроликами, которых было много и которых они ловили в капканы, а также хлебом и картофелем, купленными на ферме.


 «Куда ты направишься, когда уедешь отсюда?» — спросил Дэйв, когда необходимость заставила их что-то предпринять.

— Думаю, в Олбани, как и ты, — ответил Темпест. — Там почти всегда можно найти работу на корабле. Я за то, чтобы мы отправились в путь утром. Моя машина сейчас не в лучшем состоянии.

Дэйв искренне сожалел о том, что они сворачивают лагерь, ведь простая жизнь, которую они вели, очень нравилась ему после многих недель тяжёлой работы в море.


 «Когда-нибудь я хотел бы вернуться и провести здесь ещё один отпуск», — сказал он.


 «Чушь, — ответил Темпест. В мире полно таких мест, если только потрудиться их найти. Не волнуйся. Это мой девиз.
»Принимайте всё как есть, и вы не сможете не получать удовольствие. Если бы я получал по миллиону долларов за каждый такой маленький лагерь, в котором я хорошо провёл время, я был бы очень богат, но я не был бы даже близко так богат
счастлива, потому что я провожу большую часть своего времени задаетесь вопросом, как
тратить миллионы. Нет ничего лучше легкой совестью и
не о чем беспокоиться”.

После завтрака они упаковали огромный сверток с бутербродами, поскольку было
крайне сомнительно, где они будут есть в следующий раз, а затем отправились
в поисках дальнейших приключений.




 ГЛАВА IX

 ПОД ЮЖНЫМ КРЕСТОМ


«Они не могут называть нас бездельниками, когда на борту есть такая еда, — сказал Темпест, взваливая сверток на плечо. — Я не против иногда немного расслабиться
когда я его заслужу, но ни один человек, пока он дышит, не назовёт меня закатным рабом».

 «Что это значит?» — спросил Дэйв, ковыляя дальше.

 «Закатный раб, сын мой, — это особая порода существ, которые скорее будут ласкать гремучую змею, чем выполнять дневную работу. Он рождается уставшим и никогда с этим не справляется. Он падает в обморок при виде кирки или лопаты.
А если ему и доведётся поработать честно, он будет рассказывать об этом
годами. Он превратил искусство уклонения от работы в науку.
На большинстве ферм в Австралии человеку дадут сытный обед и место для ночлега в обмен на несколько часов работы.
но закат — это лиса. Когда он видит на горизонте ферму, он ложится
и греется на солнышке до вечера. Затем, когда уже темнеет и он не может принести никакой пользы на полях, он сворачивается
в клубок, чтобы бесплатно переночевать и поесть.


— Раз уж мы заговорили о том, где можно переночевать, — сказал Дэйв, — не подскажешь, где мы, скорее всего, проведём ночь?


Темпест рассмеялся.

«Ещё часов десять, чтобы даже думать об этом, — сказал он. — И в любом случае нам не о чем беспокоиться, иначе мы будем плохо спать. Что плохого в том, чтобы спать на стоге сена? Как только ты крепко уснёшь, ты можешь быть
там так же хорошо, как в лучшей постели, которую можно купить за деньги ”.

Двум бродягам-любителям пришлось пройти в общей сложности тридцать миль, чтобы добраться до
Олбани, и к тому времени было пройдено более половины этого расстояния.
они решили остановиться на ночлег. Амбар с большим количеством сухого сена
находился соблазнительно близко.

“Что можно желать лучшего, чем это?” Спросила Темпест после краткого
осмотра места. «Электричества нет, но за такую цену не стоит ожидать многого, к тому же сегодня полнолуние. Ни одному из нас не понадобится колыбельная, чтобы уснуть этой ночью, и мы оба хотим хорошенько отдохнуть».
потому что завтра нам предстоит долгий путь».

 Дэйв, привыкший спать в непривычных местах, погрузился в глубокий сон через пять минут после того, как его голова коснулась подушки из сена.
 Услышав его ровное дыхание, Брюс Темпест достал из кармана свою старую трубку, сел на ближайший забор и спокойно курил полчаса. Он всегда старался не курить в амбаре, когда ночевал там.
Отчасти потому, что всегда была опасность потерять ночлег из-за пожара в амбаре, и
отчасти потому, что он чувствовал, что фермер мог бы оценить этот маленький акт вежливости, если бы только знал об этом. Как человек, которому на всё наплевать, он наконец выбил пепел из трубки, пропел матросскую песенку и направился к своему примитивному ложу. Вскоре он тоже погрузился в мир грёз.

 Солнце только начинало подниматься над горизонтом, когда двое путников проснулись;
и перед тем как позавтракать, они спустились на соседний пляж, чтобы освежиться в море. После этого они продолжили путь и преодолели десять миль до того, как солнце «перевалило за шкот», как выразился Темпест, когда
они наткнулись на бригаду дорожных рабочих, которые отдыхали в полдень.
 С типичным австралийским гостеприимством дорожные рабочие пригласили Дэйва и его спутника присоединиться к их обеду.


Был уже вечер, когда они добрались до Олбани, уставшие, голодные и с деньгами, которых хватило бы на один скудный обед.


«Было бы здорово, если бы мы могли добраться до места на одном корабле», — предложил Дэйв. — Тебе всё равно, куда идти, верно?

 — На север, на юг, на восток или на запад — всё равно, — ответил Темпест.

 — Ну, я бы предпочёл пойти на восток, — сказал Дэйв, — если мне повезёт. Это не
как будто отец проводил меня и всё такое. Я написал ему, что уже должен быть дома, и, думаю, он меня ждёт. Одному Богу известно, когда я вернусь домой, если мне придётся сесть на какой-нибудь корабль, идущий отсюда на запад.


— Не волнуйся, сынок. Как я уже говорил, всё почти всегда складывается как надо само собой. Пока ты живёшь честно, платишь по счетам и можешь
посмотреть в глаза любому человеку, в мире едва ли найдётся
что-то, из-за чего стоит морщиться. Кроме того, если ты суетишься из-за каждого пустяка
Когда дело доходит до чего-то важного, у тебя уже не остаётся сил.


 — Например, чего? — спросил Дэйв, гадая, что же могло так встревожить Брюса Темпеста.


 — О, я не знаю, — ответил мужчина.  — Просто раз или два в жизни каждого человека наступает момент, когда он решает, что стоит двигаться вперёд, чего бы это ни стоило. Для этого не нужно будет что-то
эгоист. Некоторые люди держат себя настроил все время. Я не знаю.
Возможно, я слишком слабый”, - добавил он с сожалением, глядя вниз на его
потрёпанное пальто. На нём были его «лучшие» брюки, а остальную одежду сомнительного вида он оставил в хижине. «Интересно, хватит ли у меня сейчас сил, чтобы приложить их на самом деле, если бы я захотел. В любом случае, есть шанс, что сегодня вечером мы сможем отправиться в путь, если хотим переночевать на корабле».

 У разных причалов было пришвартовано несколько прибрежных лодок, и
Дэйв и его товарищ начали систематический поиск работы. Третьему судну, на которое они нанялись, требовались матросы, но оно было приписано к западному побережью.
Они были дальше от Америки, чем когда-либо, поэтому оставили её в нерешительности,
в ожидании дальнейших поисков. Наконец удача улыбнулась им. «Нептун»,
старый ржавый бродяга, на следующий день отправлялся в неспешное плавание
на восток, подбирая груз в каждом порту по пути в Сидней; и ему не помешала бы пара дополнительных матросов. Опыт Дэйва едва ли оправдывал его решение устроиться матросом на палубу, но никто не задавал ему вопросов о возрасте, ведь он был сложен как многие парни на два года старше.


Матрос, который нанял его, задал Дэйву несколько вопросов, на которые тот дал удовлетворительные ответы.

«Ты немного молод, — сказал помощник капитана, — но, думаю, сойдёт». И Дэйв покраснел от гордости, когда его зачислили в команду в качестве рядового члена экипажа.


Ему повезло, что он провёл в море как можно больше времени, изучая все тонкости своего ремесла, потому что теперь эти знания были ему очень полезны.  Брюс Темпест тоже дал ему несколько советов.
Спокойное обучение, и уже через неделю, будучи здоровым матросом, Дэйв без труда справлялся с рутинными обязанностями матроса на торговом судне.
 Он стоял в вахте с мистером Слейзенджером, помощником капитана, который
Он нанял его, и когда этот офицер увидел, что мальчик трудолюбив и готов учиться, он сделал скидку на его неопытность.

 «Нептун» шёл медленно, но это было довольно хорошее морское судно, и Дэйв наслаждался этим неспешным плаванием больше, чем пребыванием на любом из других кораблей. Пока команда выполняла свою работу, капитан не вмешивался в их дела, хотя, как объяснил один из старших матросов, «когда он хочет наподдать, то надевает свои самые тяжёлые ботинки».


 Капитан, уроженец Квинсленда по имени Фелпс, не раз
сказал Дэйву доброе слово поддержки и приятно поболтал.
Мальчик сматывал веревку, когда капитан Фелпс показал, как это можно сделать
быстрее.

“Вы происходите из семьи моряков?” спросил он.

“Да, сэр”, - ответил Дейв. “Мой отец был капитаном корабля, как и
его братья”.

“ Твой отец сейчас в море?

“ Нет, сэр. Он уже много лет на пенсии. Раньше он управлял
клиперами, в основном торговавшими в Северной части Тихого океана.

“ Холлард, Холлард, ” сказал капитан, задумчиво потирая подбородок.
“Кажется, я каким-то образом припоминаю это имя. Прошло много времени с тех пор, как я торговал
из Америки в Китай, но имя кажется знакомым. Как его зовут?


— Эндрю.

 Внезапно капитан взглянул на мальчика с лукавым блеском в глазах.

— Ты когда-нибудь слышал, как он говорил о клипере под названием _Бесси М.
Доббс_? — спросил он.

— Да, сэр, — ответил Дэйв.  — Это был корабль, на котором он установил рекорд.

— Боже правый! — воскликнул капитан Фелпс. — Да я же был во Фриско, когда «Бесси М. Доббс» прошла через Золотые Ворота на тридцать пятом дне пути из Гонконга.


— На тридцать третьем дне, сэр, — сказал Дэйв, который никогда не ошибался в таких вещах.
эта небольшая глава из семейной истории.

 «Тридцать третья, верно? Ну, я знаю, что она всего на день опередила шхуну _Сьерра-Невада_, и в то время об этом много говорили, потому что считалось, что _Сьерра-Невада_
никогда не уступит в скорости парусным судам. У _Бесси М. Доббс_
чуть мачты не вырвало по пути». За всё время плавания капитан Халлард
укоротил парус только один раз, и то когда корабль уже почти
ушёл под воду. Боже правый, а ведь это всего лишь мальчишка,
который учится ходить под парусом на старом «Нептуне»! Что ж,
Он меня не вспомнит, хотя я был одним из тех, кто пожал ему руку после приземления. Но когда ты вернёшься домой, передай ему, что я говорю: у него есть сын, который станет моряком.

 — Спасибо, сэр, я так и передам, — сказал Дэйв, очень довольный.

 Во время вахты внизу у Темпеста и Дэйва часто находилось время для болтовни.
А иногда жаркими лунными ночами они часами сидели на палубе и болтали под чудесным сиянием Южного Креста.

 «Для меня это загадка», — сказал Темпест однажды вечером, когда они
перегнулись через перила и наблюдали за проделками стаи
летучая рыба, «как люди могут проводить свою жизнь взаперти в городах и на фабриках, работая как рабы, чтобы платить высокую арендную плату, и получая от этого ничтожно мало удовольствия, когда возможна такая жизнь. Я
понимаю, что на самом деле мы не все можем отправиться в море, и многие люди сочли бы это скучным по сравнению с вечером в кинотеатре, но я знаю, что мне нравится больше всего, да, сэр. Почему ты не подождал, пока отец разрешит тебе пойти, Дэйв? Что такого было в "старом море", что привлекло тебя?

“Не знаю”, - задумчиво ответил Дэйв. “Казалось, это продолжается
мне постепенно, без моего ведома, хотя, конечно, я всегда знал, что я
следует моряк рано или поздно. Я думаю, что на самом деле меня был
разговаривал с одним пожилым человеком, который красил борта корабля. Он рассказывал
около часа, и после этого мне больше не хотелось ждать
.

“Ну, это было что-то вроде того, что сказал старик?” Поинтересовалась Темпест.

“Я не помню многого из того, что он действительно говорил. Однако он рассказал мне одну странную историю.
 Речь шла о затонувшем судне, которое они нашли наполовину погребённым в песке
на каком-то острове в Южных морях. Я не забыл название судна,
потому что он был назван в честь мыса Хаттерас. Когда я вернулся домой, я рассказал об этом
папе, и он сказал, что много лет назад затонул корабль под названием «Хаттерас», на борту которого было много платины».

«Это был тот самый корабль?» лениво спросил Темпест.

«Не знаю, — сказал Дэйв. — Мне показалось, что это мог быть он, но папа, похоже, так не думал».

“ Значит, твой старый друг моряк не добыл сокровище, а?

“ Он ничего об этом не знал. Видите ли, его корабль только приютился там.
и они поплыли к берегу, просто чтобы взглянуть на покинутый корабль.
Возможно, они были бы немного настойчивее, если бы кто-нибудь вспомнил, что существует потерянный корабль с сокровищами под названием «Хаттерас».

 — Старик сказал, где именно он находится?

 — Нет.  Он просто упомянул, что они плыли между островом Рождества и каким-то другим островом, когда им пришлось укрыться.

 — Что ж, многие синдикаты рисковали ради такого и сколачивали небольшое состояние, — прокомментировал Темпест. — Итак, после того как твой отец рассказал тебе о корабле с сокровищами под названием «Хаттерас», почему ты не вернулся и не расспросил старика, чтобы узнать точные координаты?
острова?”

“В первую очередь, как я уже говорил, папа не думал, что это ничего хорошего после
все это время; а на втором месте корабль старика положили на
снова море”.

“Куда?”

“Не знаю. Я его не спрашивала”.

“Привет”, - рассмеялась Темпест. “ Говорят, возможность стучится в дверь каждого человека
раз в жизни, и мне кажется, Дэвид Холлард, что ты
не слушал, когда пришла твоя очередь. Ты вроде как потерял этот остров,
а?

“Но ты же не думаешь, что там могли быть вещи, не так ли?”

“Я? Откуда мне знать, парень? Может быть, а может быть, и нет. В любом случае, сейчас нет смысла лить слёзы из-за этого, не так ли?

«Я никогда не плакал из-за этого, — сказал Дэйв. — В то время я, конечно, был в восторге, но не потому, что хотел получить деньги для себя, а потому что…»

 «Потому что что?»

 «Ну, возможно, это было глупо, но мне пришло в голову, что было бы здорово найти клад и снова сделать отца таким, каким он был до того, как потерял всё, что у него было, в Нью-Йорке».

— С духом всё в порядке, — ухмыляясь, прокомментировал Темпест. — Если бы только ты не потерял свой остров сразу после того, как нашёл его! Старик
 Возможность не стучится дважды в одну и ту же дверь, но если
Если он когда-нибудь вернётся, смотри в оба, Дэйв».

 Они заходили в порт за портом, как только миновали залив, и
Дэйва очень интересовала оживлённая портовая жизнь.
В некоторых местах «Нептун» стоял всего несколько часов, пока
грохочущие лебёдки вытаскивали несколько тонн груза из его вместительного
трюма: в других местах они проводили по несколько дней. Темпест был знаком с большинством этих портов, и Дэйв нашёл в нём очень интересного гида, когда у них появилась возможность сойти на берег.

 Когда они были у мыса Отвей и направлялись в Мельбурн, _Нептун_
столкнулись с одним из великих почты лодки, с ее двигатели остановились на
некоторые пустяковый ремонт. Курс "Нептуна" вел ее вплотную к борту
большого корабля, который горой возвышался над барахтающимся маленьким
бродягой.

Дэйв, передавший сообщение капитану, случайно оказался на мостике
, когда они бежали рядом. Сотни пассажиров перегнулись через поручни
глядя на маленький пароход, который спустил свой флаг и получил
такое же вежливое приветствие.

Капитан Фелпс, узнав седовласого шкипера лайнера,
помахал ему рукой.

«Хотите, чтобы я взял вас на буксир?» — со смехом крикнул он.

— Не сегодня, спасибо, — ответил капитан лайнера. — Вы слишком быстро идёте. Куда вы направляетесь?

 — Из Китая в Японию с горячей водой, — ответил капитан Фелпс, когда маленький _Нептун__ уплыл из зоны слышимости.

 Дэйв и Темпест нанялись на этот бродячий корабль только для того, чтобы добраться до
Сидни, и мальчик расстроился, когда путешествие подошло к концу, потому что «Нептун» был удобным судном, если говорить о бродягах, а погода была почти идеальной.


— Полагаю, ты сядешь на судно, идущее из Сиднея в Нью-Йорк, — сказал Темпест, когда они сидели на люке и смотрели на побережье Нового Южного Уэльса
скользите мимо.

“Я думал об этом”, - ответил Дейв.

“Как насчет пробежки на одном из тех торговых судов через острова Южного
моря?” Предложила Темпест. “Нет ничего подобного в широком
мира. Они докучают, покупая у туземцев сушеный кокосовый орех, который они называют
копра и другие продукты, отправляясь с одного острова на
другой, пока не наберут полный груз. Я знаком с капитанами двух или трёх кораблей.
Мы можем быть почти уверены, что нам предоставят место для стоянки. Хочешь пойти?


 — Конечно, хочу, — сказал Дэйв. Романтика Южных морей
Острова всегда его привлекали. «Как долго мы будем в отъезде?»

«Думаю, от двух до трёх месяцев. Это зависит от того, насколько повезёт капитану с грузом».

«Возможно, у меня не будет такой возможности ещё много лет», — задумчиво произнёс Дэйв.
«Может быть, папа не будет так сильно возражать. Я мог бы вернуться в Бруклин до  Рождества».

— Как скажешь, сынок, — заметил Темпест. — Я не хочу нарушать твои планы, но шанс прямо перед тобой, и тысячи молодых людей отдали бы всё за такой шанс.

— Я пойду, — согласился Дэйв, неосознанно делая ещё один шаг в направлении, куда его вела судьба.




 ГЛАВА X
 КАПИТАН ГРУММИТТ ПРОМОКАЕТ ДО НИТОК

 Говорят, что Сиднейская бухта — самая красивая естественная гавань в мире. Дэйв, словно зачарованный, перегнулся через перила, наблюдая, как рассвет окрашивает море в тёмно-красный цвет. Ржавое старое судно
было лишь одним из сотни кораблей, направлявшихся в главный порт Австралии или из него. Парусные суда, похожие на птиц, теснились
Парусник, натянутый так, чтобы улавливать малейший порыв ветра, неторопливо плыл по течению. Побитые непогодой пароходы со всех концов света с трудом продвигались к своей цели, которая иногда находилась в десяти тысячах миль от них. Вокруг кормы «Нептуна» толпилось множество морских птиц, среди которых были и огромные особи, чьи крылья, казалось, были разведены на целых пять футов.

 «Ну что, мой мальчик, что ты думаешь о Сиднейской гавани?» — раздался голос за  плечом Дэйва. Это был капитан Фелпс.

«Это здорово, сэр», — ответил младший матрос.

«Да, — сказал шкипер, — но не говори этого в Мельбурне
человек. В Мельбурне нет гавани, о которой стоило бы говорить, и эти два города сильно завидуют друг другу. Жители Сиднея всегда начинают разговор с незнакомцем со слов: «Вы видели нашу гавань?»
 А если это житель Мельбурна, то он говорит:
 «Ваша гавань создана природой — почему бы вам не построить на ней приличный город?» Тем не менее я не раз был благодарен судьбе за то, что, спасаясь от преследователей, мог укрыться в этом убежище. И я осмелюсь сказать, что настанет время, когда ты поступишь так же, получив власть. Как у тебя дела
Продолжаешь учиться, да? Тебе ещё многому предстоит научиться, прежде чем ты сможешь получить диплом магистра, знаешь ли.

 Дэйв продолжал читать, пока его книги не потерялись на «Зимородке».
Когда он объяснил капитану Фелпсу, как далеко он продвинулся, тот поздравил его.

 «Вот это стиль. Продолжай в том же духе, парень, — сказал шкипер, — и скоро ты будешь стоять на мостике».

Темпест и Дэйв обновили свой гардероб за счёт пожертвований и
у них ещё осталось достаточно денег, чтобы получать зарплату и иметь возможность осмотреться
когда они сошли на берег. Первым делом они навели справки
о судне, которое, как они надеялись, направлялось к островам Южного моря,
и здесь их ждало разочарование. У компании было всего три
торговых судна, и они обычно отправлялись в плавание с интервалом
примерно в шесть недель. За два дня до того, как «Нептун» прибыл в Сидней, один из трёх кораблей отплыл, и Дэйв со своим товарищем поняли, что им придётся провести на берегу сорок или пятьдесят дней в ожидании следующего корабля под названием «Манихики». Задолго до этого они бы потратили все свои деньги.

“Ну, и что ты предлагаешь?” Спросил Дэйв.

“Мне кажется”, - ответила Темпест, “что мы столкнемся с болезненной
необходимостью работать, не будучи миллионерами, но проблема в том, в
чем? Некоторые из вещей, которые я видел у мужчин на берег для жизни бы
безусловно, не устраивает моя конституция, и я не рекомендую их для
вы.”

“Мы могли бы наняться на каботажное судно на несколько недель”, - предложил Дэйв.

«Да, и как раз в тот момент, когда мы хотим оказаться в Сиднее, мы оказываемся в какой-то глуши. Вы не знаете этих австралийских торговых судов
как и я, сынок. Они уходят, когда хотят, и возвращаются, когда возвращаются, если только им не подвернётся случайный груз для другого места.
Я знаю, что было бы неплохо, потому что я сам так делал, лет пять назад.

— Что именно?

— Поход на охоту за кенгуру. Я отправился в буш со старым охотником.
Мы прекрасно провели время, если не считать того, что на меня заползла змея, пока я спал. Милый маленький змеёныш, всех цветов радуги. Я прекрасно видел цвета, потому что светила луна, и я обратил на него особое внимание, потому что только накануне
Однажды мне описали его племя. Старый охотник на кенгуру говорил, что в буше нет змей, которых он боялся бы, кроме вот таких.
Однажды его напарник наступил на такую змею и завязал себя семнадцатью разными узлами, прежде чем умер, и всё это за десять минут.


 — Ты поймал каких-нибудь кенгуру?

 — Много, а ещё валлаби и других животных. Мы сняли шкуры с животных и развесили их на деревьях в ряд, чтобы потом найти все шкуры. Мы пробыли в буше около двух месяцев и вернулись со всем
шкуры, которые могли унести наши вьючные лошади. Я записался в это путешествие в качестве своего рода суперкарго, не будучи опытным охотником, но мне досталась треть выручки, которая составила семьдесят фунтов, или около трёхсот пятидесяти долларов по американскому курсу.


— Давай поохотимся на кенгуру, — предложил Дэйв, вне себя от радости при мысли о жизни в буше. — Я не умею стрелять, но отлично готовлю.


Темпест ухмыльнулся.

«Жаль вас разочаровывать, — сказал он. — Скажите мне, где мы можем купить лошадей, оружие и провизию, чтобы хватило на пару
несколько месяцев, а потом найдем охотника на кенгуру, который согласится взять нас с собой
и я, конечно же, организую поездку.

“ И это все! - Покорно сказал Дейв. “Похоже, что нам действительно придется поработать".
Но, я спрашиваю, почему ты не пошел со своим старым партнером снова?
”По двум причинам", - ответила Темпест. - "Почему ты не пошел со своим старым партнером?".

“По двум причинам”. «Во-первых, я знаю, что где-то в
обширных австралийских зарослях всё ещё бродит та милая разноцветная змейка,
если только она не простудилась, не заболела корью или чем-то ещё, что помешало ей бродить; и, кроме того, у неё есть несколько миллионов сородичей
и сёстры, и тёти, и я бы не хотел, чтобы одна из них снова ползала по мне в лунном свете, даже за все шкуры кенгуру в стране. Мне
казалось, я чувствую, как появляются узлы — все семнадцать разных видов, — пока он разглядывал меня своими мерзкими маленькими глазками. Нет,
увольте, я люблю змей — чтобы они держались от меня подальше. Другая причина, по которой я не вернулся, заключалась в том, что мой старый напарник вбил себе в голову безумную идею заняться добычей золота, так как в Западной Австралии в то время была «золотая лихорадка».
Ему однажды повезло, и он подумал, что и в этот раз ему повезёт.
ещё одна попытка. Я так и не узнал, чем всё закончилось, потому что, когда я нарисовал то, что у меня получилось, я продал свою лошадь и отправился на Цейлон и обратно на пароходе «Ориент» в качестве пассажира, просто чтобы почувствовать, каково это — снова быть по-настоящему респектабельным. Ого, я вернулся в этот самый порт с одним огромным аппетитом, двумя белыми фланелевыми костюмами и тремя
Австралийские пенни; и в тот же день мне пришлось взяться за чистку троллейбусов.
Или спать на скамейке в парке.
— Хорошая идея, — вставил Дэйв. — Может, нам стоит так и делать следующие шесть недель?

— Что? Спать в парке? — в ужасе переспросила Темпест.

“Нет. Чистите троллейбусы”.

“Ни за что в жизни”, - ответила Темпест, скорчив гримасу. “Это хорошо,
честная работа, но я бы предпочел провести день, убирая трюмы на
кораблях, чем мыть машины. Кажется, в
этих вещах нет никакой романтики. Давай пока найдем жилье, и что-нибудь
подвернется”.

Вскоре они нашли чистый пансион недалеко от гавани и
большую часть следующих двух дней провели, осматривая достопримечательности. В самом городе
они нашли несколько возможностей устроиться на работу, но они не испытывали острой нужды, и Темпест отвергла идею подметать улицы
Он категорически отказался соглашаться на то, чтобы Дэйв устроился лифтером в отель.

 «Как, по-твоему, ты научишься ходить под парусом, целыми днями бегая вверх и вниз по шахте лифта?» — спросил он. «Нет, сын мой. Наше дело — море. С этого момента мы будем ошиваться в доках, пока не представится шанс. Я лучше буду просмаливать борта угольного судна, чем чистить конюшни».

Однако найти работу, которая соответствовала бы их требованиям, было непросто.
 Темпест, вместо того чтобы бездельничать, устроился «погрузочником», как называют людей, которые грузят и разгружают суда. Судно было нагружено тяжёлым
деревянные доски, каждую из которых нужно было перенести на плече и положить на тележку. Эта работа была слишком тяжёлой для Дэйва. Темпест был в отличной физической форме, но только опытный «носильщик» может с утра до ночи таскать на плече тяжёлые брёвна.
 Повязка, которую он носил, вскоре врезалась в кожу, и к полудню ему пришлось бросить работу.

«Я вернусь к этому, когда буду вынужден, но не раньше», — сказал он Дэйву, с довольным видом набивая трубку. «Плавание есть плавание, и я не против того, чтобы делать всё, что нужно, даже если корабль
Я не пытаюсь стоять на голове во время шторма, но я не превращаю себя в ходячую паровую лебёдку».

 Брюс Темпест возражал не только против тяжёлой работы.
 Среди моряков бытует мнение, что работа в доке — не для них. Темпест несколько вечеров подряд пропадал, говоря, что ищет работу. На самом деле в тех случаях он зарабатывал хорошие деньги
тяжёлым трудом, чтобы у них были средства к существованию, но
ему взбрело в голову не упоминать об этом при Дэйве. Хотя Дэйв был на много лет старше, он находил его приятным собеседником во многих
Он был рад возможности отправиться с ним в путешествие по Южным морям.

 Они пробыли в Сиднее неделю, и как-то раз Дэйв и Темпест гуляли по набережной.
Мальчик заметил очень толстого мужчину, который пытался пройти по очень узкому трапу, ведущему на паровой буксир. Трап представлял собой всего лишь доску, которая никогда не предназначалась для передвижения по ней. Дул сильный ветер, и доска угрожающе раскачивалась, когда толстяк добрался до середины.  Внезапно его нога соскользнула, и он упал.
Доска слишком сильно раскачивалась, или порыв ветра сбил его с ног.


Размахивая руками, как ветряная мельница, и издавая хриплые крики, он
перевернулся и исчез в воде.

 Всё это произошло за несколько секунд, пока Темпест смотрел в другую сторону. С криком Дэйв прыгнул вперёд и оказался у края причала как раз в тот момент, когда толстяк вынырнул на поверхность,
как ожившая пробка. Он яростно плескался и ревел, но Дэйв с первого взгляда понял, что этот человек не умеет плавать.

Не задерживаясь ни секунды, он спрыгнул на причал, посадка в течение нескольких
ноги тонущего человека.

“Подними веревку”, - крикнул он Темпест, “тогда я смогу с ним справиться"
как следует!

Дэйв знал, что лучше не позволять тяжелому человеку в воде схватить себя.
Он сделал пару гребков вперед и схватил толстяка сзади за куртку
одной рукой, удерживаясь на плаву другой, в то время как
Темпест перепрыгнул через планшир на буксир. Не прошло и полминуты, как мальчик услышал крик своего друга и увидел, как взметнулась верёвка.
Он ухватился за её конец, а затем крепко схватил толстяка за
Рука была притянута к борту лодки.

 «Цезарь прыгает!» — пробормотал спасённый, когда его лапа сомкнулась на «ручке». «И я в свои годы тоже! А теперь, молодой человек, я попрошу вас и вашего друга немного поднажать. Я уже не так худ, как был. Так-то лучше. Фух!»

Он сел на скамью в шлюпке и с причудливым выражением лица уставился на свою мокрую фигуру.


 «Эх, парень, я всю жизнь провёл в море, — продолжил он, — и это первый раз, когда я оказался за бортом.
 Подожди, пока я поднимусь на борт «Мэри Эллен», и я пристрелю каждого, кто там есть!»

Над бортом буксира показались два или три лица, но угроза, похоже, не вызвала у них беспокойства.

 «Эй, вы, болваны!» — воскликнул толстяк, грозя кулаком в сторону этих лиц.
 «Вы что, все спите или вам все равно, отправится ли ваш старый шкипер в камеру Дэви Джонса?
Я хочу, чтобы вы помнили, что я не только шкипер, но и совладелец этого судна, и я уволю каждого, кто
Ну и ну, оставил меня на растерзание ребёнку в длинной одежде».

 «Мы ничего не слышали, капитан. Мы все — Внизу, — сказал голос.

 — Ну что ж, юноша, — дружелюбно произнёс тучный шкипер, явно забыв о своём гневе, — мне нужно свести счёты с тобой и твоим другом. Капитана Граммитта не каждый день вытаскивают из дока. Чем я могу вам помочь, а? Поднимайтесь на борт, друзья мои, и подождите, пока я переоденусь, иначе моя жена будет ухаживать за больным с пневмонией.
Тебе лучше тоже снять мокрую одежду. На борту найдётся что-нибудь, что ты сможешь надеть, пока твоя одежда не высохнет в машинном отделении.

 Темпест закурил трубку и спокойно курил, пока они переодевались.

“Итак,” - сказал капитан Граммитт, появляясь несколько мгновений спустя в сухой
одежде, “вы не можете положить благодарность в банк. Что вы имеете в виду, говоря "ошиваться"
вокруг моего корабля, в любом случае?”

Хорошее настроение теперь сияло на его румяном лице.

“Ищу работу”, - тихо сказал Дейв.

“ И я не уверен, что вы этого заслуживаете, ” прокомментировал капитан, “ поскольку
только что лишили мою жену денег по страховке. Вы оба моряки?

 — Да.

 — Что ж, если вам нравится болтаться на старом буксире, где, насколько я могу судить, нечего делать, кроме как есть и рисовать, то...
«Платить буду я, вместе с самой ленивой командой, которая когда-либо дышала. Так что, почему бы тебе не пойти со мной?»





Глава XI
 «ЕСЛИ У ТЕБЯ КОГДА-НИБУДЬ ПОЯВИТСЯ ШАНС…»


 «Большое спасибо», — сказал Дэйв, отнюдь не склонный шутить по поводу такой возможности, несмотря на тон капитана Граммитта.

 Ещё через две минуты вопрос с жалованьем был улажен, и двое бродяг оказались на борту «Мэри» в качестве членов экипажа.
Команда Ellen’s_, к своему большому удовольствию.

 Буксир был одним из множества судов, которые большую часть времени проводили
Он рыскал по водам Сиднея в поисках корабля, который нужно было отбуксировать к причалу в огромной гавани, и редко отсутствовал больше четырёх-пяти дней. На борту почти не соблюдались формальности.
 Капитан был таким же дружелюбным, как и толстым, и не требовал от команды чрезмерных усилий, пока они находились в море и ждали.
Однако, несмотря на свои габариты, он становился как оголённый провод, когда дело доходило до буксировки.
Его знали как Молнию Граммитта, и он заслужил это прозвище. Ни один капитан буксира в Сиднее
Ни один портовый рабочий не мог сравниться с ним в мастерстве. Казалось, у него было сверхъестественное шестое чувство, которое подсказывало ему, что кораблю вдалеке нужен буксир. Большую часть жизни он управлял торговыми судами в Тихом океане, но последние двадцать лет занимался только буксировкой там, где работал сейчас, и для него стало привычным делом знать, что нужно разным судам. Часто случалось так, что
два или более буксира-конкурента одновременно «замечали» судно, и тогда
начиналась захватывающая гонка, ведь один буксир ничем не лучше другого
приближающееся судно. В таких случаях капитан Граммит трижды подряд нажимал на телеграфный аппарат в машинном отделении,
набирая «Полный вперёд», и находившиеся внизу люди понимали,
что пришло время проснуться. Вырабатывалась каждая возможная
унция пара, и шкипер по опыту знал, что ему не нужно подгонять
этот отдел. Он также знал, что может положиться на своих
палубных матросов, которые в экстренной ситуации сделают всё
возможное.

На второй день плавания «Мэри Эллен» подобрала шхуну, которая
пробиралась вдоль побережья, и у Дэйва появилась возможность
слушаем краткое состязание умов, которое часто происходит между
капитаном буксира и шкипером, прежде чем последний определенно соглашается заплатить
определенную цену за буксировку. Во время словесной войны капитан Граммитт
был полон сарказма и язвительных комментариев, прежде чем была заключена окончательная сделка
. После того, как трос был закреплен, однако, его румяное лицо стало
расплылся в улыбке.

“Это рыба, которая входит в сеть”, - сказал он несколько минут спустя, чтобы
Дэйв, «но нам не нужен такой улов» — с презрительным кивком в сторону шхуны — «слишком
часто. Греки! Они бы не дали вам и ногтя со своего пальца, если бы могли. Некоторые из них, кажется, думают, что оказывают нам честь, привязываясь сзади.

 Следующим заданием буксира был перевод барж, тяжело нагруженных углем, с одной пристани на другую, расположенную за много миль, после чего капитан отправился на свое любимое место охоты — за вход в гавань.

Дни для Дэйва проходили довольно приятно, и ему почти нечего было делать по сравнению с жизнью на бродячих судах. Иногда, убедившись, что дозорный бодрствует, шкипер присоединялся к нему.
Остальная команда собралась в уютной каюте и принялась рассказывать истории, покуривая устрашающего вида чёрные сигары, от которых, как показалось Дэйву, пахло просмолённой верёвкой.

 Однажды вечером, когда буксир мягко покачивался на волнах и все делились воспоминаниями, разговор зашёл о пиратах былых времён и сокровищах.

 «Это напомнило мне, — сказал Темпест, — о странной новости, которую Дэйв узнал некоторое время назад в Америке. Кто-нибудь из вас помнит, что слышал о корабле с сокровищами под названием «Хаттерас», который пропал в Южных морях много лет назад?

— «Хаттерас», — медленно повторил капитан Граммитт, вынимая сигару изо рта и щурясь на раскачивающуюся над головой лампу. — Нет, я что-то не припомню. Что у него было на борту?

 — На борту не было ничего особенного, — ответил Темпест, — кроме партии платины, принадлежавшей пассажиру, который пару лет добывал её. Он вёз эту платину в Сан-Франциско из Сиднея.

— Подожди минутку, — перебил его шкипер, снова откручивая кончик сигары и задумчиво глядя на неё. — Кажется, у меня есть смутное воспоминание о чём-то подобном
вроде того, но это было довольно давно. Что случилось с кораблем?
Разве его не подожгли или что-то в этом роде?

“Никто не знает. Она просто исчезла ”.

“О, да, так оно и было! Я перепутал ее с другим ремеслом.
_Hatteras_ - дай-ка подумать...”

Капитан Граммитт энергично почесал в затылке - действие, которое всегда
казалось, помогало его памяти.

«Будь я проклят, если это не та лодка, за которую была назначена награда», — сказал он наконец, мысленно возвращаясь в прошлое. «Но я не помню, нашли ли её когда-нибудь».

«Никогда», — ответил Темпест. «Ни один человек на свете не может сказать наверняка».
факт, что случилось с ней или с кем-либо на борту, за исключением, возможно, Дэйва,
и то, что он знает, не имеет большого значения, но это любопытно.

Несколько пар глаз с удивлением уставились на мальчика.

“Тряси мои бревна!” - сказал капитан Граммитт. “Ты нашел ее, парень?”

Дэйв с сожалением покачал головой и улыбнулся.

— Не повезло, — сказал он, — хотя Темпест постоянно шутит на эту тему.
— Это не шутка, парень, — сказал Темпест. — Мне кажется, ты был ближе к этому, чем кто-либо другой, только ты не осознавал этого в тот момент.

— Ну, выкладывай, — поторопил его Граммит. — Что случилось?

“Насколько нам известно на данный момент”, - объяснила Темпест, “существует только
один барк с таким названием, затерянный в Южных морях. В этом году Дэйву довелось
разговаривать со старым моряком на набережной в Бруклине, и он узнал
о барке под названием "Хаттерас", которая лежала наполовину занесенная песком
на каком-то острове.”

“Где?” Спросил капитан Граммитт, его интерес усилился.

“Бог его знает! Но подождите минутку. Старый моряк, похоже, не знал или не помнил, что на «Хаттерасе» было что-то ценное.
Но как только Дэйв рассказал об этом отцу, капитан
Халлард вспомнил эту историю, хотя и не думал, что после стольких лет на затонувшем корабле могло остаться что-то ценное. Так это или нет, на самом деле никто не может сказать, поскольку никто и никогда не слышал, чтобы кто-то нашёл платину.
— Но разве моряк не сказал Дэйву, где он видел затонувший корабль?
— спросил капитан Граммитт.

— Где-то недалеко от острова Рождества, — вставил Дэйв.

— Теперь мы на верном пути, — сказал шкипер. — Как далеко мы от него?

 — Думаю, довольно далеко, — ответил Дэйв. — Они плыли в сторону
острова Рождества из другого места, когда наткнулись на него.

“Он упоминал название другого места?”

“Да, но я сейчас не помню, что это было”.

“Что ж, давайте посмотрим”, - заметил шкипер, ныряя в глубокий рундук.
“У меня есть старая таблица из Тихого океана где-то здесь. Может, что будет
помочь вам вспомнить. Ах, вот она!”

Капитан Граммитт аккуратно разложил карту на столе в каюте и
толстым указательным пальцем указал на остров Рождества.

 «А теперь пробегитесь взглядом по этому участку, — сказал он. — Там очень мало мест, достаточно больших, чтобы у них было название, так что это не должно быть
сложной задачей».

— Вот он — остров Фаннинг, — объявил Дэйв.

[Иллюстрация: «Вот он — остров Фаннинг», — объявил Дэйв]

 — Хм! — сказал шкипер, почесав затылок. — Это, так сказать, даёт тебе ориентир, но ты же знаешь, что эти два острова
не так близко друг к другу расположены, как на карте.
Следующий вопрос: как далеко они отошли от Фаннинга, прежде чем потерпели крушение?

«Не думаю, что он назвал какое-то конкретное время, но он сказал что-то о том, что они отклонились от курса на день пути», — сказал Дэйв, пытаясь вспомнить, что ещё говорил древний мореход.

— Это в некотором роде помогает, — прокомментировал шкипер. — Но в каком направлении она дрейфовала — на восток или на запад?

 — Понятия не имею.

 — Хм! Капитан замолчал, погрузившись в раздумья на пару минут.

 — Он сказал что-нибудь конкретное об острове? — спросил он наконец.

«Обломки корабля находились в лагуне, — сказал Дэйв, — а за пределами лагуны был скалистый риф.
Они думали, что корабль, должно быть, налетел на эти скалы и был унесён течением во время очень сильного прилива».

«Мы продвигаемся», — прокомментировал шкипер. «Что ещё?»

«Я помню только ещё одну вещь. Там был какой-то холм на
остров, и издалека он напоминал спину верблюда.
— Это вполне определённо. Конечно, в тех водах много островов с лагунами, а вокруг лагуны обычно много скал, но вряд ли там можно найти два острова с лагуной и холмом, похожим на верблюда. Есть ещё кое-что. Если вы увидите холм, похожий на корову или осла, знайте, что это не тот холм».

 «С другой стороны, — сказал Темпест, который слушал с любопытством, — если вы увидите верблюда, стоит быть очень осторожным
поищи в тех краях корабль с сокровищами.
— Можешь не сомневаться, так и есть! — сказал капитан Граммит. — Если бы я был на двадцать лет моложе и мне не приходилось бы слоняться по Сиднейской гавани в поисках денег на еду и аренду жилья для семьи, то я бы потратил немного времени на поиски того старого корабля с сокровищами.

— Ты правда думаешь, что это того стоит? — спросил Темпест, на мгновение отбросив свою обычную беспечность.

 — Ну, если ты так ставишь вопрос, — сказал шкипер, выпуская кольца дыма между словами, — то это сложный вопрос.  Ты
Видите ли, нельзя отрицать тот факт, что не так давно там была или есть шхуна под названием «Хаттерас», если только этот старый моряк не выдумал её, а для этого нет никаких разумных оснований. С другой стороны, если бы кто-то нашёл это сокровище, в газетах была бы длинная статья об этом, а никто из нас никогда не слышал о таком. Я мог бы рассказать вам гораздо больше о том, что я об этом думаю,
если бы только мог взглянуть на обломки. Так много зависит от того, в каком она состоянии.
Может быть, от неё уже остались одни рёбра, в
В таком случае прощай, сокровище. Но если она глубоко увязла в песке и не развалилась на части, я не вижу причин, по которым эти вещи не могли бы всё ещё находиться на борту. Понимаете, есть большая разница между тем, чтобы оставить их на главной улице Сиднея, и тем, чтобы оставить их на маленьком острове, куда ни один здравомыслящий человек не сунет свой нос. Там есть острова, на которых люди не появлялись сто лет или даже больше.
И тогда, скорее всего, они не заметят наполовину затонувший корабль.

Слушая капитана Граммитта, Дэйв начал по-новому относиться к пропавшему «Хаттерасу».
Он бы с удовольствием пнул себя за то, что не расспросил своего древнего моряка подробнее.

«Думаю, однажды нам придётся отправиться на поиски сокровищ, Дэйв»,
 — сказала Темпест с тихой улыбкой.

— Если нам когда-нибудь представится такая возможность, — весело согласился Дэйв, как будто небольшое путешествие в окрестности острова Рождества было таким же простым делом, как поездка на троллейбусе.

 — Если вам когда-нибудь представится такая возможность, — сказал капитан Граммит, кивая головой при каждом слове, — не упустите её! Но как, чёрт возьми, вы собираетесь туда добраться
шансов больше, чем я думаю, потому что здесь нет паромов
ни этим летом, ни каким-либо другим летом на остров Рождества не ходят, и ты
можешь поверить мне, что идти отсюда туда пешком довольно скверно. Да,
сэр. Довольно плохо!




 ГЛАВА XII

 СЛОМАННЫЙ ТРОС


Именно во время своего пребывания на «Мэри Эллен» Дэйв впервые научился
под личным руководством капитана Граммитта, который большую часть времени проводил на мостике, искусству управления судном.

И во время этих вахт в маленькой, похожей на коробку рулевой рубке мальчик
Он также узнал много другого о том, как устроены корабли, потому что капитан Граммитт проявлял большой интерес к мальчику.
Более того, вскоре Дейв был благодарен за те знания, которые он
получил от дородного старого морского волка.

Жизнь на буксире была полна приключений. Бывали дни и ночи, когда вода была спокойной, как в пресловутом
пруду мельницы, и когда работа на «Мэри Эллен» могла
продолжаться без особых волнений; но бывали и такие моменты,
когда требовались железные нервы. Подбирать случайные парусные суда, нуждавшиеся в буксировке, было проще простого.
Это была лёгкая прогулка по сравнению с тем, что пришлось пережить «Мэри Эллен», когда она взяла корабль под своё надёжное крыло в ту грязную ночь. Чем хуже была погода, тем больше вероятность, что буксир понадобится у входа в гавань, и шкипер получал мрачное удовольствие, пережидая шторм, в то время как другие суда благоразумно укрывались в гавани.

Однажды ночью, когда Дэйв плавал на буксире уже около месяца, даже шкипер подумывал о том, чтобы укрыться в бухте Блафф, потому что «Мэри Эллен» так сильно раскачивало, что команда едва могла
Они едва держались на ногах, и не один шипящий гребной винт окатил палубу водой.
 Дождь лил как из ведра, и был самый тёмный час ночи.
 Дэйв дежурил вместе с Граммиттом в маленькой рулевой рубке. Буксир шёл прямо по курсу всех приближающихся судов, но мимо проходило мало кораблей, за исключением одного или двух тёмных силуэтов пароходов, которые тащились вперёд, словно серые призраки океана.

«Такая ночь, как сегодня, редко сулит неприятности, — сказал капитан Граммитт, — но, думаю, нам стоит на какое-то время укрыться с подветренной стороны».


Тем не менее он не стал браться за телеграф в машинном отделении. Раз или два
последние четверть часа он вглядывался в темноту через свой
ночной бинокль, направленный на юго-восток.

«Будь я проклят, если не увижу там свет», — пробормотал он. «Может,
я начинаю что-то придумывать на старости лет. Если бы только этот дождь
прекратился хоть на минуту... Чёрт! Вот опять. Что же это,
наконец, такое?» — сказал он, внезапно переведя рычаг в положение
«Полный вперёд».

«Мэри Эллен» рванула вперёд, накренившись под ужасающим углом, когда тяжёлые волны ударили в левый борт.

«Что вы об этом думаете, капитан?» — спросил Дэйв.

“Не знаю”. Капитан Граммитт в недоумении почесал макушку. “Она"
похоже, что она долгое время не меняла форму, так что, я думаю, мы просто
выясним ”.

Через десять минут они подошли достаточно близко, чтобы разглядеть, что происходит.
Большое шведское парусное судно с обнаженными шестами беспокойно покачивалось у
кормы буксира. Очевидно, они не добились никакого прогресса.

— Вот это да, если это не «Дельфин», то он откусил больше, чем может прожевать! — сказал Граммитт, внимательно разглядывая буксир. — Не хотелось бы вмешиваться, потому что Джим Кросс — мой приятель, но я всегда говорил ему
Те тросы, которые он купил, подведут его, когда придёт время.

 — Джим Кросс — шкипер буксира?

 — Да, и он совладелец, как и я.  В этом году он купил три новых троса, думая, что это выгодная сделка, ведь они обошлись ему вдвое дешевле, чем должны были, но я его предупреждал.
Теперь, готов поспорить, он жалеет, что не заплатил вдвое больше, — мрачно продолжил шкипер, постоянно маневрируя своим буксиром. — В этих водах нет буксира с более мощными двигателями, чем у «Дельфина», и теперь Джим Кросс не может разогнать его до полной скорости, потому что знает, что тогда он сломается.
трос. Судно такого размера трудно буксировать в безветренную погоду, но когда и море, и ветер дуют против вас, нужен хороший трос, чтобы выдержать нагрузку. Сейчас он хитрит, идёт медленно, пока ветер не переменится.

 К этому времени «Мэри Эллен» была уже на расстоянии оклика от «Дельфина».

 «Нужна помощь?» — прокричал Граммитт в мегафон.

— Нет, спасибо. Слова прозвучали едва слышно, почти заглушенные штормом.
 В это же время «Дельфин» начал набирать скорость.

 — Поживём — увидим, — прокомментировал Граммитт. В течение пяти минут он продолжал идти вперёд.
«Дельфин» держался немного позади буксира, пока яростный порыв ветра не подхватил парусное судно одновременно с голодной волной. «Дельфин» заметно рванул вперёд, и Граммитт придвинулся ближе к шведскому кораблю.

 Трос порвался.

 «Ложись на палубу, — резко сказал Граммитт Дэйву. — Это будет не пикник».

Управляя буксиром с непревзойденным мастерством, Граммитт подвел его вплотную к «Шведскому».
Мальчик услышал обрывки разговора между двумя капитанами, из которого он понял, что это уже второй оборвавшийся трос.  У перил стоял молодой великан.
_Мэри Эллен_ была готова перебросить свернутый канат. Это был опасный момент, ведь малейшая ошибка в управлении могла привести к столкновению. В самую нужную секунду канат вылетел из рук. Ветер унес его в сторону, но кто-то на парусном судне сумел схватить его конец. Проворные руки перебросили конец лучшего каната _Мэри Эллен_, и через мгновение буксир двинулся вперед.
Пока шла эта операция, «Мэри Эллен» резко накренилась.
Дэйва чуть не смыло за борт, когда он протягивал руку помощи.

Он нашел Grummitt капитан пением моряков Ханты весело, когда он
вернулся за руль-дома. Капитан имел привычку делать это, когда
он вел нелегкую борьбу и победили.

“Мне жаль Джимми Кросса, ” сказал он мальчику, “ но ему не следует
пытаться использовать гнилое снаряжение в такой сильный шторм. Это может стоить кучу
жизнь-ночь”.

Через час или два они обогнули мыс Блафф, пыхтя и отдуваясь на сравнительно спокойной воде, и шведский корабль пришвартовался без дальнейших происшествий.

 Буксир оставался на своём месте в Сиднее до следующего дня.
и за это время Темпест снова навёл справки о судне, которое они с Дэйвом ждали, чтобы отправиться на нём в Южные моря. Он узнал, что _Манихики_ должен был отплыть через пятнадцать дней.

«Что ж, я вас не виню, — сказал капитан Граммит, когда узнал об их планах. — Я и сам не знаю другого путешествия, которое доставило бы мне больше удовольствия. В Южных морях есть что-то такое, что захватывает тебя... своего рода тайна. Кстати, Дэйв, я не хочу, чтобы ты думал, будто я забыл о том, что ты для меня сделал, когда я упал в док.  Он протянул руку
Он потянулся к бумажнику, где всегда хранил пачку купюр, но на лице мальчика появилось выражение досады.

 «Это было пустяки. Любой бы так сделал», — сказал Дэйв.

 «Может, для тебя это и пустяки, мой мальчик, — ответил капитан Граммит с усмешкой, — но я всё равно чувствую себя в неоплатном долгу, если тебе всё равно, и я бы хотел, чтобы ты оставил себе что-нибудь на память».
Поддавшись радостному порыву, он достал из кармана простые серебряные часы и протянул их мальчику.
— Я хочу, чтобы ты запомнил не столько ценность этой вещи, парень, сколько саму идею. Это знак
Благодарность старого моряка».

 Нежная атмосфера, в которой был сделан подарок, понравилась Дэйву даже больше, чем сами часы.

 «Спасибо, капитан, — сказал он. — Я всегда буду гордиться этими часами».

 «И если ты когда-нибудь вернёшься в Сидней и захочешь найти работу, — сказал шкипер, — не забудь навестить Лайтнинга Граммитта. Если у меня не будет для тебя места на борту, я найду его, ясно?»

Капитаном «Манихики» был мужчина средних лет по имени Питерс, с которым Темпест уже встречался. Ни Дэйв, ни его друг не испытали никаких трудностей при посадке на корабль. «Манихики» не был быстроходным судном.
Судно было построено специально для торговли и не потребляло много воды, поэтому его можно было использовать в местах, где капитану приходилось больше полагаться на здравый смысл и опыт, чем на карты. Те, кто занимается торговлей с островами, должны осторожно пробираться между коварными рифами, часто определяя глубину воды только по её цвету.  Обычно «Манихики» шёл со скоростью десять или одиннадцать миль в час, с небольшим запасом на случай непредвиденных обстоятельств.

От Сиднея ей предстояло пролететь почти две тысячи миль, прежде чем она добралась до
Они проплыли мимо Фиджи, а затем началась та часть путешествия, которая интересовала Дэйва больше всего. От одного чудесного живописного места они переходили к другому.
Иногда они бросали якорь у острова и отправляли шлюпку на берег для торговли, а иногда подходили так близко к берегу, что можно было пришвартоваться к дереву. В некоторых местах белый человек обосновался и вёл процветающий, хоть и одинокий, бизнес.
Он скупал копру и другие местные продукты и заключал выгодные сделки с капитаном Питерсом. Дэйв особенно запомнил одного человека. Он
Он построил деревянное бунгало с видом на море, и главным предметом мебели в нём был хриплый старый фисгармониум, на котором его владелец крайне плохо играл комические песни десятилетней давности. В ответ на настойчивое приглашение капитан Питерс и несколько матросов, в том числе  Темпест и Дэйв, посетили бунгало и выпили там кофе.
Один из членов экипажа принёс с корабля аккордеон, и впервые в истории на острове состоялся концерт перед восторженной публикой из пятидесяти или шестидесяти чернокожих, которые толпились вокруг бунгало.

«Они слушают аккордеон, — объяснил торговец. —
Нищие думали, что фисгармония — это что-то волшебное, когда я только её купил.
Я с ними наговорился, но привычка порождает презрение.
Я помню времена, когда к любому больному приносили
и давали ему послушать мелодию из водевиля, которую
Сидней и Нью-Йорк уже забыли, и, честное слово, пациент
сразу же выздоравливал. Они забавные, эти туземцы.
Им достаточно решить, что они умрут, и даже
«Та-ра-ра-бум-де-эй» на старом хрипящем мешке их не спасёт».

 В некоторых местах туземцы проявляли склонность к торгу, которая не постыдила бы торговца подержанной одеждой.
«Манихики» вышел за пределы Фиджийских островов и работал среди
групп Тонга, когда произошёл инцидент, который мог бы привести к серьёзным
последствиям, если бы капитан Питерс не среагировал быстро.

Ни одно судно не заходило на этот остров почти год, и у местных жителей сложилось преувеличенное представление о ценности накопленных ими сокровищ.
товары. После долгого торга между капитаном Питерсом и смуглыми торговцами
, который велся на обрывках английского и бессвязных словах
на местном жаргоне, была заключена сделка, и все принялись за работу
задача - убрать копру подальше. В то время как это было сделано, однако,
туземцы создали шумно болтающих между собой, разногласия
возникнув, видимо, что они должны были получить в обмен.

Двое членов экипажа стояли на страже, охраняя ножи, яркую ткань и украшения, которые были выбраны в качестве «платы» за
Копра, последняя партия которой только что была погружена в трюм, загрохотала, и этот грохот перерос в вой. Появились признаки того, что на нас надвигается что-то ужасное.

 Почуяв опасность, капитан Питерс быстро подал сигнал поднять якорь.

 «Оттолкните эти каноэ», — тихо приказал он, одновременно доставая из набедренного кармана небольшой револьвер. — Эй, ты, Джонсон, — добавил он, обращаясь к одному из мужчин, который схватил багор и принял угрожающую позу.
— Если ты ударишь кого-нибудь из этих парней, я тебя арестую.
 Помни, что однажды сюда придёт другое судно, и если
Теперь, когда у нас переполох, они будут готовы к обычным неприятностям в следующий раз».
 Пропеллер вращался, и «Манихики» медленно отчаливал от якорной стоянки. — Сделка есть сделка, ты, косоглазый кусок красного дерева, — продолжил капитан, перегибаясь через борт и бросая слова в лицо вождю, который размахивал руками. — Даже если она заключена между джентльменом, командующим первоклассным торговым судном, и подлым вором-канакой.

 Затем, когда каноэ отплыли, он махнул рукой их пассажирам и занял своё место на мостике, чтобы управлять судном.
Ему предстояло проделать сложный путь среди острых скал и встречных течений.


 Однако это был едва ли не единственный случай, когда у «Манихики» возникли проблемы с местными жителями.
 Как правило, они на собственном опыте убеждались, что лучше прийти к какому-то соглашению и придерживаться его. Вероятно, после отплытия парохода между ними произошло немало ссор из-за справедливого раздела добычи, но это не касалось капитана Питерса.

 В целом круиз обещал быть очень удачным, и
«Манихики» неделю за неделей наслаждался идеальной погодой, плывя под лазурным небом по океану, который выглядел так, словно его нарисовали.

 «За твои мысли — пенни», — сказал Темпест однажды ранним утром, когда увидел, как Дэйв, склонившись над планширом, смотрит на эту прекрасную картину. Серое небо на востоке только начинало окрашиваться в красный цвет, предвещая появление солнца, а маленькие клочья тумана плыли, принимая неясные очертания, словно сцены из волшебной страны.

«Это похоже на… на сон», — сказал Дэйв.

«Правда?» Темпест согласилась. «Одна из странных особенностей этих
Туман над водой, который выглядит таким мечтательным, может обернуться настоящим кошмаром, прежде чем вы успеете понять, где находитесь. Здесь приходится ориентироваться не по картам, а по здравому смыслу, и шкипер не так благосклонно относится к туману, как вы. Он уже два дня ворчит по этому поводу. Прошлой ночью, когда мы лежали на койках внизу, было довольно плохо, и он несколько часов держал двигатели на половинной мощности.

— Но там, где мы сейчас, много воды, не так ли? — спросил Дэйв.

 — Капитан, видимо, так считает, потому что он мчится на полной скорости,
но это чертовски сложная работа, потому что течение мгновенно унесёт тебя на милю в сторону от курса».


Обычно туман рассеивался и исчезал вскоре после того, как солнце поднималось над горизонтом, но в это утро он упорно держался и становился всё гуще,
похожий на огромную завесу из пуха, нависшую над водой.
Перед полуднем капитан снова сбавил обороты и несколько часов полз вперёд. По его прикидкам, они находились в пределах мили или двух от острова, отмеченного на карте.
Он хотел увидеть его, чтобы убедиться в правильности курса.

Дэйв лежал внизу, на своей койке, и крепко спал, когда его разбудил странный скрежещущий звук.

 «Что это?» — сказал он, протирая глаза.

 Снова раздался скрежет, на этот раз сопровождавшийся отчётливым стуком.

 «Старик сделал это!» — воскликнул матрос, вскакивая с койки и торопливо натягивая одежду. «Будь я проклят, если он не пытается соскрести килем водоросли со скал!»

 Дэйв был на палубе меньше чем через минуту. Двигатели
не работали, и капитан выкрикивал резкие приказы. Вместо того чтобы плавно подниматься и опускаться, «Манихики» стоял на носу как вкопанный
и слегка накренилась, а её корма опустилась в воду на фут ниже обычного.


«Несколько шпангоутов в носовой части прогнили, сэр, — услышал Дэйв чей-то крик, — и вода поступает через большую пробоину!»


Над головой грациозно кружили четыре или пять чаек, словно ожидая добычи.


Дэйв увидел, как к нему приближается Темпест.


«Как думаешь, мы сможем отступить?» — спросил мальчик.

“Надеюсь, что нет”, - сказала Темпест. “Если она соскользнет с той скалы, то утонет через
минуты три”.




 ГЛАВА XIII

 ГДЕ ТЕМПЕСТ ОСТАЕТСЯ ПОЗАДИ.


Капитан Петерс отправился осматривать повреждения. Его лицо выглядело
беспокоит, когда он вернулся.

“У нее свалили на вершине высокой воды, - сказал он, - и я боюсь, что она будет
оставайся там. К счастью, море совершенно спокойно ”.

Примерно через час поднялся легкий бриз, разогнав
завесу тумана и открыв их местонахождение команде "Манихики".

Риф, о который она ударилась, был скрыт под водой при любом уровне прилива.
Ничто не указывало на его существование, кроме тёмного цвета воды, который скрывал туман. В полумиле справа по борту
Впереди показался остров, по которому шкипер хотел сориентироваться.
 Даже с такого расстояния он представлял собой прекрасное зрелище, лежащий низко,
как огромный полузатопленный изумруд.  В самой высокой точке он
выступал над водой не более чем на пятьдесят футов, а склон,
уходящий в море, был покрыт тропической растительностью.

По мере отлива наклон палубы парохода становился все более заметным
, и капитан Питерс неохотно приказал всем высадиться на берег в
шлюпках.

“Собери все, что тебе особенно захочется”, - сказал он. “Ты никогда не
Мы не знаем, когда здесь начнётся шторм, и она может внезапно сорваться с места,
но, думаю, у нас будет больше времени, чем мы рассчитывали, чтобы перенести вещи на берег.


 Спустили две лодки, и мужчины сели в них со странным набором узлов и вещей.
 Среди вещей, которые взял с собой Дэйв, был его бинокль.


Лодки причалили к серебристому песчаному пляжу, расположенному в небольшой бухте, которая выглядела более сказочно, чем всё, что Дэйв видел во время своих путешествий по Южным морям. Рядом не было высоких деревьев, но большую часть земли покрывала листва удивительных цветов. Когда мужчины
Как только мы ступили на берег, из кустов взлетела стая птиц с великолепным оперением, издавая пронзительные крики возмущения из-за нашего вторжения.

 «Совершенно очевидно, что на этом острове никого нет, — сказал Темпест.
 «Не думаю, что эти птицы когда-либо видели человека. Что ж, Дэйв, мы все сыграем в «Робинзона Крузо», так что не унывай. Как бы вы хотели провести здесь следующие десять лет?  Для Брюса Темпеста было характерно то, что он нисколько не переживал из-за того, что оказался на необитаемом острове.  Он уже чувствовал себя как дома, хотя и не был там.
мы не пробыли на острове и пяти минут.

«Десять лет!» — сказал Дэйв, глядя на друга, чтобы понять, серьёзно ли тот говорит.
В ту же секунду в его голове всплыл образ маленького домика у воды в далёком
Бруклине. «Как думаешь, сколько мы здесь пробудем?»

«Бог знает, — ответил Темпест, — но позволь мне убедить тебя не волноваться.
Это не поможет нам выбраться ни на минуту раньше. Хуже всего то, что
мы находимся как можно дальше от маршрутов судов,
а беспроводная станция в этом глухом месте, похоже, не работает.

— Значит, ты действительно думаешь, что мы пробудем здесь ещё долго?

 Темпест взглянул на мальчика и не увидел в его серых глазах страха, только вполне естественную обеспокоенность.


 — Некоторые из нас — да, — сказал он. — Я слышал, как помощник капитана говорил что-то о том, чтобы рискнуть и сесть в баркас, и, думаю, так и будет.
 Но, как ты знаешь, баркас не вместит всех нас. Однако пока ещё рано об этом думать. Вы увидите, что сейчас у нас будет довольно много дел, связанных с тем, чтобы снять всё необходимое со старого доброго «Манихики».

 Впереди действительно было напряжённое время. Хотя погода была
Всё было настолько идеально, что капитан Питерс не хотел терять ни минуты.
Он поручил матросам доставить на берег всё, что могло оказаться полезным.
В первую очередь он позаботился о постельном белье и еде.
До наступления темноты обе лодки совершили несколько рейсов и вернулись на берег, нагруженные почти до краёв. На самой высокой точке острова был установлен самый длинный из доступных рангоутов.
На нём развевался флаг, покачиваясь на ветру, а рядом была сложена большая куча сухих веток,
готовых вспыхнуть и подать сигнал.
Маловероятное событие: ночью были замечены огни проходящего мимо корабля.
 Когда эти операции были завершены, капитан Питерс понял, что сделал всё, что было в его силах, чтобы привлечь внимание.
 Команда, потерпевшая кораблекрушение, разбила лагерь на
поросшем травой участке земли недалеко от берега и в ту первую
ночь спала под открытым небом, и каждый из них был без сил.

 Однако ещё до рассвета они снова были на ногах, собирая припасы. Мужчинам не нужно было объяснять, что делать. Для них было очевидно, что произойдёт
если бы они не запаслись достаточным количеством провизии до того, как «Манихики» развалился на части или затонул. Бочки с печеньем, говядиной и мукой, ящики с консервами,
табак, одежда из рундука для провизии, весь плотницкий инструмент
и навигационные приборы — самые важные вещи — были в первую очередь доставлены на берег, а затем последовали всевозможные снасти,
холст из рундука для парусов и, наконец, большое количество угля. Главный инженер отчаянно хотел получить паровоз на ослиных упряжках и
доставить его на остров, но никто не мог придумать, как это сделать.
Возможность использовать эту вещь была упущена, и она осталась позади, частично разобранная, чтобы заржаветь.

 Всего десять дней ушло на то, чтобы снять с парохода всё, что можно было снять, включая двери и стёкла, чему «Чипс», корабельный плотник, был только рад, так как он уже был занят возведением укрытий от проливных дождей, которые ожидались в этих широтах.

 По общему согласию первая готовая хижина была передана коку.
Его аппарат был перенесён с корабля в целости и сохранности, и он готовил еду так же регулярно и вкусно, как и раньше. Он был единственным
Он был единственным в отряде, кто хоть что-то понимал в этом деле, и, когда он понял, насколько все от него зависят, у него слегка раздулось самомнение. Однако никто не возражал, пока у него было что готовить и он продолжал готовить.

 Первое впечатление Темпеста о том, что остров необитаем, оказалось верным. Не было никаких признаков того, что здесь когда-либо останавливался корабль или жили туземцы. Остров был около мили в длину и полмили в ширину в центре. Рядом с местом для лагеря бил чистый родник, так что, к счастью, мужчинам не пришлось страдать от жажды. Змеи были повсюду
своим отсутствием. Единственным животным, которое они встретили, был небольшой вид диких свиней. Эти существа сновали в подлеске, испуганно выглядывая, когда кто-то подходил близко, а затем убегали, громко визжа. Как они вообще оказались на острове, было одной из загадок таинственного Тихого океана. Капитан Питерс и Брюс Темпест долго обсуждали этот вопрос, но так и не смогли прийти ни к какому выводу, кроме того, что предки свиней, должно быть, высадились здесь после какого-то кораблекрушения.

 — Да какая разница? — с улыбкой сказал Темпест. — Мы все его любим
Жареная свинина, независимо от того, знаем мы её историю или нет».

 На двадцатый день после того, как «Манихики» сел на мель, ему пришёл конец.
 Один из тех свирепых штормов, которые так внезапно обрушиваются на экватор, разразился над островом.
 Словно по волшебству появились чёрные тучи, и длинные полосы молний осветили бурлящий океан. Воздух был наполнен снежной крупой, которая проносилась над землёй, и некоторые недостроенные хижины были разрушены ветром.
Наступила ночь, когда буря была в самом разгаре, но перед рассветом она исчезла так же внезапно, как и появилась.
Оно наступило. Над морем не было ни облачка тумана, и, как только взошло солнце, небо стало таким же ярко-голубым, как и прежде.

Однако от «Манихики» не осталось и следа. Поднятая с каменистого дна гигантскими волнами, она соскользнула с рифа и теперь лежала на глубине многих саженей.

Время шло, и люди начали беспокоиться. Они не могли спокойно
воспринимать перспективу оказаться в изоляции на неопределённый срок.

 «Если нам суждено умереть, то мы лучше умрём в борьбе за то, чтобы добраться куда-нибудь на баркасе, чем будем валяться здесь, капитан», — сказал один из них
мужчины, в то время как объект подвергался обмолоту.

“Я совершенно согласен с вами, ” сказал шкипер, “ хотя я бы не дал
многого за шансы лодки, если еще один торнадо, подобный предыдущему
, налетит на нее. И все же нет смысла ждать здесь, как крысы в
мышеловке, когда до Сувы всего около четырехсот миль на
Фиджийских островах.”

“Как вы думаете, сколько времени нам потребуется, чтобы приготовить Суву, сэр?”

«Это проблема, — ответил капитан Питерс. — Почти каждый день нет ветра, и, если только не случится чудо,судя по благоприятному исходу
квартал может затянуться на месяц или больше. Тем не менее, если
вы полностью согласны, я готов начать, как только вы захотите ”.

Проект получил общее одобрение. Единственная вещь, которая осталась в
разрешаются был тем, кем должен остаться позади. Даже путем введения налога на лодке своей
полную мощность, соответствовать требованиям безопасности, по крайней мере три из них
придется оставаться на острове. Было решено решить этот вопрос с помощью жеребьёвки.
Капитан Питерс положил в шляпу несколько листков бумаги.
 На всех листках, кроме трёх, был нарисован крестик; остальные были пустыми.

Команда была встревожена и сгрудилась вокруг капитана, чтобы выбрать свой шанс. Хотя долгое путешествие на лодке было сопряжено с большими трудностями и значительной опасностью, все предпочли бы это тому, чтобы остаться на необитаемом острове. Каким бы безнадёжным ни казалось положение, когда вся команда была в сборе, перспектива остаться с двумя товарищами была гораздо хуже.

 Капитан Питерс вытащил первый жребий из шляпы и довольно крякнул. Хотя мужчины предпочли бы, чтобы он был с ними
Он участвовал в жеребьёвке, когда они отправлялись в путь. Дэйв с любопытством наблюдал за лицами мужчин, когда каждый из них опускал руку в шляпу. Некоторые делали это в шутку, другие жадно хватали сложенный листок и лихорадочно разворачивали его. Первым, кому выпал чистый лист, был плотник.

 «Что ж, — сказал он, forcing a smile, — я попрошу вас передать сообщение моей жене и детям, сэр».

Когда подошла его очередь, пальцы Дэйва слегка дрогнули. На его листе не было крестика.

 Третье пустое место занял невозмутимый пожарный Канака, который пожал плечами.
Он пожал плечами, но ничего не сказал. Он был островитянином по происхождению, и мысль о том, что он может оказаться на необитаемом острове, не казалась ему такой уж ужасной.

 Дэйв посмотрел на темнокожего кочегара и плотника и задумался, как долго они будут его спутниками на этом одиноком острове.

 Как только это испытание закончилось, мужчины с энтузиазмом принялись за работу, готовя лодку к путешествию. Она не была предназначена для плавания под парусом, но вскоре были установлены мачта, гик и кнехты. Когда всё было готово, судно отправилось в короткий пробный рейс, и капитан Питерс сообщил, что оно подходит для плавания на любые расстояния в хорошую погоду.

Провизия и вода, которых должно было хватить на три недели, были аккуратно уложены на борт, и потерпевшие кораблекрушение забрались в лодку, пока дул устойчивый восточный бриз.

 Канака сидел на камне, зарывшись босыми ногами в серебристый песок, и происходящее его совершенно не трогало.

 «Прощайте, ребята, — сказал шкипер. — Не шалите и не тратьте все свои деньги. Ты пробудешь здесь недолго, если мы правильно подойдём к Фиджи.
Я передам сообщение первому торговому судну, идущему в этом направлении, и они тебя заберут. Давай, «Темпест», залезай.

“Я не пойду”, - сказал Темпест, раскуривая трубку и устраиваясь на корточках.
Удобно устроившись на песке. “Мне очень понравился здешний пейзаж"
. Ты возьмешь парня вместо меня.”

“Я очень признателен тебе, Темпест”, - сказал Дэйв, глядя своему другу
прямо в глаза, - “но я не могу этого сделать. Мы все выбирали свои промахи
честно, и мне просто не повезло, вот и все ”.

— Тогда тебе лучше уйти, Чипс, — как бы между прочим сказал Темпест плотнику, подмигнув ему.

 — Ты, конечно, белый, — сказал плотник, который понял, что  Темпест жертвует собой, чтобы поддержать друга.  Они вдвоём
Они на мгновение сжали друг другу руки, а затем лодку быстро спустили на воду.


Дэйв, Темпест и Канака стояли и смотрели, как лодка уплывает всё дальше и дальше, пока не превратилась в маленькую точку вдалеке.


[Иллюстрация: Дэйв, Темпест и Канака стояли и смотрели, как лодка уплывает всё дальше и дальше]


— Что ж, — наконец сказал Темпест, — теперь мы оба _Робинзоны Крузо_, и на двоих у нас только один _Человек Пятница_.




 ГЛАВА XIV

 ЗАПЕРТЫЕ В ПУСТОТЕ!


 Хотя по ушедшим, естественно, очень скучали, троица
устроились в своей одинокой жизни гораздо более удовлетворенно, чем
они ожидали. Более популярный отдых на природе-земле не могло быть
нашли, и в настоящее время, по крайней мере, у них было все необходимое
жизни по локоть. Один из их главных развлечений была рыбная ловля.
Снаряжение было примитивным, Темпест мастерил крючки из проволоки с помощью
напильника, но спорт был превосходным и обеспечил долгожданную
смену рациона. Поначалу они немного беспокоились из-за некоторых своих уловов.
Темпест сомневалась, что несколько ярких рыбок были съедобными
были съедобными, но Канака пришел им на помощь, выделяя из тех,
которые были ядовитые, а также показывая, как рыба была приготовлена в собственном
мода, путем запекания их в глинистую землю-процесс, который обе
Дэйв и Темпест были вынуждены признать, что устыдили старомодную сковородку
.

Однажды рыболовная экспедиция чуть не привела к катастрофе. В то время как
Темпест был занят на берегу, и мальчик уплыл на шлюпке с Канакой.
Игра была настолько увлекательной, что они решили остаться на якоре
на некотором расстоянии от берега, несмотря на поднявшийся свежий бриз
 Наконец-то «Канака», почуяв опасность, начала подниматься со дна.
 Вместо того чтобы дуть порывами, ветер теперь дул постоянно,
посыпая поверхность воды «белыми лошадками».

 Они гребли десять минут, пока Дэйв, оглянувшись через плечо, не понял, что они не продвигаются вперёд.

 Только тогда он осознал всю серьёзность ситуации. Канака
знал, но не подавал виду. Мышцы под его обнажёнными руками и на спине
играли, как бархатная рябь. Казалось, он был сделан из сухожилий и стали.
Несмотря на то, что Дэйв был закалён месяцами тяжёлой работы, напряжение начало сказываться на нём.
Канака продолжал грести, даже когда стало очевидно, что они теряют позиции. Маленький остров, с которого Темпест, несомненно, с тревогой наблюдал за их борьбой, медленно, но верно отдалялся.
Что ещё хуже, с заходом солнца на шлюпке быстро сгустилась тьма, как это всегда бывает в тропиках.

Они всё ещё находились более или менее в укрытии на суше, но
волны стали угрожающе большими, и не раз появлялась белая пена
крест свалился в суденышко. Вскоре они оказались по щиколотку
в воде, вокруг которой плавала дохлая рыба.

“Залог воду ЭМ”, - подчеркнул Канака, потянуть немного сложнее сделать
для дефицита, когда Дэйв отправлен на веслах.

Мальчик схватил жестянку и принялся яростно вычерпывать воду, но каждый раз, когда он почти опустошал лодку, новая волна с шипением обрушивалась на нос и с грохотом перекатывалась через борт.


Невозмутимость и упорство Канаки помогали Дэйву сохранять бодрость духа, хотя бывали моменты, когда он не видел выхода.
Они уже почти потеряли надежду вернуться на берег, особенно когда одна волна, более злая, чем остальные, развернула крошечное судёнышко на пол-оборота и наполнила его до краёв.

«Вычерпывай», — крикнул Канака, снова направляя лодку против ветра.

«Вычерпывай», — и Дэйв действительно вычерпывал, рискуя жизнью. Если бы в этот момент на них обрушилась ещё одна волна, лодка бы затонула, но судьба была к ним благосклонна, и он вычерпал большую часть воды, прежде чем она хлынула снова.

 Когда ситуация стала настолько отчаянной, насколько это вообще возможно, на небе появилась луна, и Дэйв смог разглядеть
очертания острова, и чуть погодя, как будто устал
играться со своими жертвами, ветер вдруг упал. Дэйв и
Канака было около трех миль, чтобы грести к берегу, и оба были совершенно
исчерпаны к тому времени Доры обоснованным.

Темпест, которая, естественно, боялась, что их обоих унесло в море,
по-отечески отчитала их обоих.

— А что касается тебя, Джим, — сказал он, поворачиваясь к Канаке, — я думал, у тебя хватит ума не рисковать так в шторм.
 Если бы ты не вернулся на лодке, я бы
оторвала тебе уши».

 Джим ухмыльнулся.

 «Она не рассказывала мне о своих дурацких выходках», — ответил он на своём странном ломаном английском, который он частично выучил у космополитичной толпы в Стокхолде, а частично — на Филиппинах.

 Канака ни в коем случае не был лишним в компании. Он обладал незаурядным для своего вида интеллектом и порой проявлял большую изобретательность. Сколько ему было лет, не могли определить ни Дэйв, ни Темпест, и Джим точно не знал. Вероятно, ему было около сорока. Он был не особо разговорчив, но
Двое других постепенно вытянули из него кое-какие подробности его истории. Его раннее детство прошло на Сандвичевых островах; но, будучи по натуре бродягой, он покинул их и оказался на Таити, далеко к югу от Гонолулу. Однако он не задержался там надолго и переезжал с места на место, иногда работая моряком, иногда добывая скудный пропитание рыбалкой, а иногда ведя полудикий образ жизни. Он обладал обширными и своеобразными познаниями об островах в Южных морях.
Как и у Темпеста, у него был свой способ
себя совсем как дома куда бы судьба случайно установить его.

“Вы когда-нибудь были на острове Рождества?” Дэйв как-то спросил его:
удивленно.

“Там жили два лета,” Джим объяснил. “Милое местечко. Не так много
людей”.

“Не мне судить”, - прокомментировала Темпест. “Ты когда-нибудь бывал на острове Фаннинг
?”

“Знаю, эм, я там не жил”, - сказал канак.

“Ha! Ha! - Вечер перестает быть томным”, - сказал Буре. “Вы знаете, некоторые из других
острова кругом, нет ли, а?”

“Некоторым”, - сказал Джим. “С тех пор жил на Филиппинах. Много лет назад”.

“Мне кажется, что Джим был бы очень полезным человеком, если бы его взяли с собой".
«Если мы когда-нибудь отправимся на поиски твоего корабля с сокровищами, Дэйв, я возьму его с собой, — сказал Темпест. — Он неплохой парень и, возможно, сможет немного поводить нас за нос».


 «Хорошая идея, — согласился мальчик. — Полагаю, мы уже не так далеко от того места, верно?»

— Не-е-ет, — ответил Темпест, — если только ты не считаешь, что до него две или три тысячи миль, и не добавляешь к этому, что мы застряли на острове на неопределённый срок. Кроме того, ты вполне можешь рассчитывать на то, что сокровища достанутся нам, и навести справки о сегодняшней рыночной цене на платину, чтобы узнать, сколько ты стоишь.

— Ты сейчас смеёшься, — сказал Дэйв, — но ты не будешь смеяться, когда увидишь, как я сижу на палубе славного корабля «Хаттерас» и подсчитываю своё состояние.

 — У него не осталось палубы.  Всё смыло.

 — Откуда ты знаешь?  Ты же не видел.  Джим, ты пойдёшь с нами на остров Рождества?

 Канака пожал плечами. Он подумал, что это какая-то глупая шутка.

 «Думаю, нам придётся его подкупить, — сказал Темпест. — Джим, чего бы ты хотел больше всего на свете?»

 Канака сидел на песке, скрестив ноги, и щурился от солнца, наблюдая за грациозным полётом чайки. Он был
На нём было всё, что осталось от двух предметов одежды: рубашка, рукава которой он оторвал с помощью грубой силы, и хлопковые брюки, закатанные выше колен. Вернувшись на один из своих любимых островов, где не было угля, который нужно было бы подбрасывать в жадные топки, и где время было словом, которое почти утратило свой смысл, он быстро возвращался к природе. Он выглядел как человек, чьим высшим стремлением было бы лежать на спине и вечно греться на солнышке.

Когда чайка, казалось, растворилась в лучах палящего солнца, Джим медленно обернулся с ленивой улыбкой на губах.

— Больше, чем всё остальное в мире, да? — повторил он, глядя на Темпеста, который кивнул.

 — Однажды, — сказал Джим с необычной серьёзностью, — я плыл на большом корабле вокруг мыса Горн в место, откуда приходят все корабли, больше Манилы, больше Икике, под названием Хоброкен.

 — Хоброкен? — переспросил Темпест, недоумённо нахмурив брови. — Где это, во имя всего святого?


 — В большом-пребольшом месте, — заявил Джим, широко раскинув руки, словно
чтобы показать размер.  — В Хоброкене, вверх по реке.

 — Ты ведь не имеешь в виду Хобокен, Джим?  — спросил Дэйв.

«Хоброкен — это, эм, Хоброкен», — сказал канака, очень довольный.

 Дэйв откинулся назад и расхохотался.

 «Это почти часть города под названием Нью-Йорк, Джим, — сказал он наконец. — Ты что, никогда не слышал о Нью-Йорке?»

 Канака кивнул, но выглядел озадаченным. Он не видел повода для веселья.

 «Нью-Йорк где-то рядом», — сказал он.

«Ну, а как насчёт Хобокена, Джим?» — спросил Темпест.

«Однажды я бы с удовольствием снова съездил в Хобокен, — последовал впечатляющий ответ, — за два-три доллара».

«Забавно, — сказал Темпест, выпуская кольца дыма, — ты не...»
Ты первый, от кого я слышу желание поехать в Нью-Йорк с долларами, но на «два-три» далеко не уедешь, Джим.
Канака, который сотворил чудо с этой суммой в Маниле, был холоден и недоверчив.

«Что ты будешь делать, когда доберёшься туда?» — спросил Дэйв.

Джим снова радостно улыбнулся. Очевидно, это была та перспектива, которую он лелеял в минуты досуга, отдыхая на разных островах в Южных морях.

 «Носите одежду, как другие люди, — сказал он, — и ездите на трамваях».

 «И всегда там останавливайтесь?»  — предположил Темпест.

Канака медленно покачал головой, наблюдая за тем, как другая чайка скользит над водой.


 «Ненадолго, — сказал он, — а потом, может быть, вернусь сюда или в какое-нибудь другое место».


 «Он подцепил нью-йоркскую лихорадку, — рассмеялся Темпест, — но это самый забавный случай, о котором я когда-либо слышал. Я думаю, Нью-Йорк скоро его вылечит,
особенно когда у него не останется двух-трёх долларов, и тогда он снова начнёт тосковать по чему-то по-настоящему захватывающему, как, например, по вчерашней схватке с той двенадцатифунтовой рыбой.


 — Не обращай на него внимания, Джим, — сказал Дэйв.  — Ты едешь на остров Рождества с
А потом я отвезу тебя в Хобокен, где ты сможешь прокатиться в троллейбусе в высокой шёлковой шляпе с перьями, если захочешь.
 Ты поедешь?

 Джим пожал плечами и протянул руки — этот жест всегда означал, что он согласен.

 Шли дни, Дэйв и Темпест лучше узнавали свой островной дом и пришли к выводу, что есть вещи и похуже, чем кораблекрушение в таких условиях. Как правило, готовкой занимался Дэйв, он был признанным экспертом, но на охоте и
Они втроём отправились на рыбалку и отлично провели время.
 Джим, с присущей ему хитростью, придумывал разные способы ловли птиц, чтобы разнообразить их рацион, но больше всего им нравилась охота на свиней. Маленьких диких животных было совсем не просто поймать, и они делали это лишь изредка, потому что ни Дэйву, ни Темпесту не нравилась мысль об их убийстве. За исключением существ с роскошным
оперением, которые по-прежнему издавали резкие звуки, когда кто-то приближался к ним,
птицы были на удивление ручными, несомненно, благодаря вмешательству человека
Они никогда не поднимали на них руку. Там были птицы-боцманы, бессонные крачки, тысячи тупиков и белошапочные гаги, а также другие птицы, которых Темпест не мог назвать, хотя у канаков были непроизносимые названия для каждого вида. Некоторые птицы настолько отвыкли от страха, что просто расступались, когда кто-то проходил мимо.

Однажды Джим с большой гордостью приготовил особое блюдо, которое, очевидно, было чем-то вроде омлета по-островному. Оно состояло в основном из яиц морских птиц и по вкусу напоминало рыбий жир.
Чтобы не задеть чувства Джима, Темпест и мальчик выпили свою порцию и
похвалили его за ловкость, но после этого старались не
поощрять его к повторению эксперимента.

 Больше всего Дэйв любил охотиться на кабанов. Маленьких диких животных было совсем не
просто поймать, но из них получалось восхитительное блюдо, которое
окупало все усилия охотников. Главной трудностью при их поимке
было то, что они прятались в густом, запутанном подлеске.
Почти половина острова была покрыта непроходимым кустарником,
Он переплетался с устрашающим кактусом, чьи листья были похожи на пилы.
 Прорваться в эту естественную крепость было совершенно невозможно.
Маленькие свинки проложили через неё бесчисленное множество ходов,
но они были не шире их самих. Как только свинья попадала в лабиринт ходов,
она оказывалась в такой же безопасности, как в самом сердце джунглей, но иногда охотникам удавалось застать свою добычу врасплох в отдельных зарослях. В этом деле помощь Канаки оказалась крайне ценной.
 Как и у большинства людей, живших в полудиких условиях, его слух был необычайно острым.

«Я поймаю этого поросёнка», — сказал он однажды, когда они несколько раз пытались поймать его, но безуспешно.

 «Что ты собираешься делать?» — спросила Темпест. «Издам звук, похожий на звук батата, и ударю его по голове, пока он стоит неподвижно, пытаясь учуять его запах».

Джим не удостоил его ответом, но большую часть следующих нескольких дней занимался тем, что плел из бечёвки несколько прочных сетей.
Каждая из них была примерно пять футов в квадрате, с небольшими отрезками бечёвки, привязанными к углам.  Пока он занимался этим, другой
двое, изрядно озадаченные, отдали канаку добродушному шутнику.
"Я знаю", - сказал Дэйв, - "он собирается порыбачить на них".

”Отлично“, - прокомментировала Темпест. - ”Я знаю". - сказал Дэйв. - "Он собирается порыбачить на них".

“Отлично”. “ Я слышал, что ловля свиней - одно из занятий.
Главный вид спорта на Сандвичевых островах. Что ты используешь в качестве наживки, Джим?

Джим, однако, продолжал работать флегматично, наконец, с большим удовлетворением осмотрев грубые сети, которые он
соорудил.

«Теперь я покажу тебе, как поймать маленькую свинку», — заметил он с мрачной улыбкой.


 Он срубил топором три внушительные на вид дубины, а затем, указав на заросли кустарника неподалёку от их лагеря, сказал:
Он неплотно привязал сети к входам на разные взлётно-посадочные полосы.

 «Лежи смирно, — приказал он.  — Скоро мы услышим, как он говорит: «ворчун-ворчун», может быть, даже «может быть».


Сжимая в руках смертоносные дубинки, они сели на корточки.
 Казалось, вокруг царила идеальная тишина, какая бывает на острове в Тихом океане в безветренный день. До них не доносился даже тихий успокаивающий звук
прибоя на морском берегу. Один или два раза до них доносился
меланхоличный крик далёкой чайки, но в остальном мир был
беззвучен.

 Внезапно Канака предостерегающе поднял палец.
Он почувствовал его присутствие, хотя двое других его не заметили.
 Он жестом показал Темпесту и Дэйву, где животное с наибольшей вероятностью могло бы вырваться. Убедившись, что они заняли свои позиции, он
обошёл кусты с другой стороны и поднял такой неистовый шум, что
любой уважающий себя кабан потерял бы рассудок.

Он кричал до хрипоты и, как безумный, колотил дубинкой по спутанным веткам, продолжая предостерегать остальных.
Иногда в волнении он переходил на язык, понятный только ему.

Наконец, без всякого предупреждения, встревоженная свинья, визжа, как
хотя стая гончих были на своих рысаков, болтами на полном скаку.

На полном ходу мяч угодил в сетку, возле которой стояли мальчик и его спутница.
они ждали, затаив дыхание. Чистая отошел от его причалов,
как Джим намеревался это, с одной или более поркера ноги
безнадежно запутавшись в сетях; и взошла на небо
визг, подобного которому, вероятно, никогда не слышали на острове. Свинья каталась по полу, отчаянно пытаясь освободиться
сам по себе. И Дэйв, и Темпест бросились к нему с дубинками.
поднятые вверх, когда путаницы ситуации добавила еще одна свинья.
бросившаяся во вторую сетку.

Дэйв развернулся, оставив Темпест разбираться с первым животным, и
вырубил своего пленника удачным ударом как раз в тот момент, когда канака приблизился.
выскочил из-за кустов.

“Ху-ла! ху-ла!” Джим закричал от восторга и, не желая рисковать, быстро прикончил поросёнка.

 Тем временем Темпест оказался в затруднительном положении.  Прежде чем он успел добраться до своего поросёнка, тот высвободил из сети все ноги, кроме одной, и помчался прочь.
Он в панике бросился прочь, волоча за собой сеть. Темпест погнался за добычей, которая инстинктивно направлялась к проходу в джунглях, но, пробежав дюжину ярдов, зацепился ногой за корень дерева. К тому времени, как он поднялся на ноги, кабанчик, как кролик, скрылся в туннеле, сбросив сеть у входа.

 Он вернулся к остальным и поздравил мальчика.

— Это тебе, Дэйв, — сказал он. — Он тоже неплохо выглядит.
Если я хоть что-то понимаю, он бы устроил пир для богов. Не думаю, что я смог бы остановить черепаху в проходе.

— Неважно, — сказал Дэйв. — В следующий раз будет твоя очередь, и в любом случае мы не сможем съесть двух свиней сразу, даже если будем голодными моряками, потерпевшими кораблекрушение, у которых есть только припасы с одного корабля, чтобы выжить.


Призовую свинью отнесли обратно в лагерь, где разгорелась дискуссия о том, как её приготовить. Темпест, который признался, что ничего не смыслит в таких вещах, утверждал, что её нужно готовить определённым образом.
Дэйв, чей опыт работы на камбузе придавал его словам определённый вес, возразил, что готовить нужно по-другому. Джим,
С другой стороны, он заявил, что его нужно запекать целиком, в земле, на
туземном манер; и в конце концов двое других уступили ему. Они с большим интересом наблюдали за процессом, а когда блюдо было готово, единогласно решили, что какими бы ни были омлеты Джима, ни один шеф-повар с Пятой
авеню не сравнится с Канакой, когда дело доходит до жареной свинины.

На следующее утро после охоты на свиней Темпест объявил, что, пока остальные рыбачат, он отправляется на небольшое исследование острова.
 Несмотря на то, что остров был совсем небольшим, на нём было много мест, которые
они ещё не добрались. Местами было трудно спуститься к пляжу, а в северной части острова в районе, куда не вела ни одна тропа, возвышались скалистые вершины, на которые приходилось с трудом взбираться.

 Дэйв и Канака вернулись на берег вскоре после полудня и были удивлены, когда Темпест не пришёл к обеду. Однако Дэйв забеспокоился только после того, как солнце быстро скрылось за горизонтом, и тогда он начал понимать, что, должно быть, случилось что-то плохое, потому что
Темпест не взял с собой еды, и мальчик не мог придумать, почему его друг задержался до наступления темноты.

Они с Джимом поднялись на ближайший холм и стали кричать, но из безмолвных джунглей и с окрестных холмов не доносилось ни звука.


 «Давай возьмём фонари, — наконец сказал мальчик. — Я собираюсь
пойти на поиски».

 Они оставили в лагере горящий костёр, потому что луны не было, а звёзды почти скрылись за облаками.
Они отправились в темноту.
 Дэйв чувствовал себя явно не в своей тарелке. Он ломал голову, пытаясь придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение тому, что Темпест не вернулся.
До полуночи они вдвоём тщетно искали и звали его.
Затем, тяжело вздохнув, он сказал:
с сердцем мальчик вернулся в лагерь, чтобы беспокойно метаться, полностью
одетый, до рассвета.

Буря исчезла, и Дэйв теперь был один, если не считать
полудикого канака. Мальчик, однако, не думают своей собственной
положение. Это была мысль своего друга, который не давал ему уснуть.




 ГЛАВА XV

 ЗАПУСК ЧЕРЕПАХЕ


Когда взошло солнце, в лагере по-прежнему не было никаких следов пропавшего мужчины.
Страх, который не давал Дэйву покоя, начал становиться реальностью.
Теперь он был твёрдо уверен, что его друг пошёл купаться и пропал
утонул. В очень мрачном настроении он спустился к бухте, где они обычно купались, и стал искать, боясь найти то, что искал.


— Джим, — сказал он наконец, — мы приготовим обед и проведём остаток дня, обыскивая каждый сантиметр этого острова. Шанс есть всегда.

Они систематически исследовали южную и западную оконечности острова.
Солнце уже клонилось к западу, когда они добрались до скалистой местности на севере.  У Дэйва почти не осталось надежды,
когда вдруг Джим радостно вскрикнул, и мальчик подбежал к нему.

На одном из немногих участков земли, который не был покрыт твёрдым камнем, отчётливо виднелись два или три следа.

 «Мы его ещё поймаем», — заявил Канака, быстро переходя с места на место, как гончая, взявшая след.  В десятке ярдов дальше он наклонился над сломанной веткой и молча указал на неё.  Под ней был едва заметный отпечаток каблука.

Постепенно они продвигались почти к северному берегу, ориентируясь на одну
неясную отметку за другой и каждые несколько минут крича как можно громче.


Наконец канака внезапно положил руку на плечо Дэйва и кивнул головой
Он наклонился, чтобы прислушаться.

 До слуха мальчика донёсся слабый крик.

 «Слава богу!» — торжественно произнёс он.

 Через пять минут он уже был рядом с Темпестом.

 «Привет, старина, — сказал тот слабым голосом. — У тебя, случайно, нет тарелки с яичницей и ветчиной и литра полтора кофе? Я ужасно голоден. Я нигде поблизости не смог найти ни одного открытого ресторана.


 — Хватит дурачиться! — сказал Дэйв. — Где ты поранился?

 — Думаю, теперь я почти в порядке, — сказал Темпест с ухмылкой. — Я просто лечил рану около тридцати минут.
 «Я вчера немного подвернул лодыжку и, должно быть, ударился головой при падении, потому что почти ничего не помню».
 «Ну, не унывай, — сказал Дэйв.  «Скоро мы доставим тебя домой».

 «О, меня уже почти час как подбадривают, — сказал Темпест.
 «Я слышал, как вы с Джимом кричали во всё горло, но ветер дул не в ту сторону, и вы не слышали, как я кричу в ответ». Я знал, что ты рано или поздно появишься. Прости, что доставил тебе столько хлопот. Джим,
ты силён, как носорог, разве что не такой красивый. Если бы
Раз уж такси нигде не видно, не мог бы ты подвезти меня до нашей маленькой забегаловки?
Я обещаю больше никогда не называть тебя уродливым старым грешником.


 Канака молча наклонился, и Темпест забрался ему на спину.
 Он пару раз поморщился, когда они поехали по неровной дороге, потому что, несмотря на его весёлый нрав, лодыжка сильно болела. Неутомимый, как лошадь,
Джим нёс его всю дорогу и аккуратно уложил в лагере, где Дэйв взял на себя роль врача. Теперь была его очередь
приложить холодный компресс, но растяжение было серьёзным, и
Отёк заметно не уменьшался в течение трёх дней.

 Пока пациент лежал, восстанавливая силы, они с Дэйвом долго обсуждали возможность того, что их найдут. Прошло пять недель с тех пор, как команда злополучного «Манихики» отправилась в плавание. Конечно, можно было только предполагать, что случилось с небольшим судном. На острове не было сильных штормов, но это ничего не значило.
Ужасный шторм мог пронестись в пятидесяти милях от них, и они бы его даже не заметили.

«Пока рано терять терпение, — прокомментировал Темпест. — Если
они все потоплены, нас могут оставить здесь до тех пор, пока у нас не вырастут бороды
до колен, и ни одна душа не узнает об этом; но мы можем спокойно ждать
за три месяца до того, как мы решились на что-то подобное.

“Я полагаю, мы не могли бы попытаться совершить путешествие на нашей шлюпке?” Предложил Дэйв
.

“Это не запрещено законом”, - сказала Темпест, “но вы не поймаете этого ребенка на эксперименте.
ребенок пытается. Ты помнишь, что произошло недавно,
когда вы с Джимом были на рыбалке и немного поднялся ветер. И вы
практически всё время находились под защитой этого острова. Ты можешь
представь, что было бы, если бы на эту ракушку обрушился настоящий шторм».

 «Ну, а разве мы не можем построить лодку?»

 «Я думал об этом. Но это серьёзное предприятие, знаешь ли, а я никогда не делал ничего из дерева, кроме собачьей будки. Но я готов попробовать, если хочешь. Это нас развлечёт, даже если ничего другого не получится. Давай начнём с того, что дадим ей имя. Как ты собираешься назвать это замечательное судно
? Как подойдет "Грязная черепаха”?

“Отлично подойдет”, - сказал мальчик. “Мы начнем на ней, как только вы
можете идти”.

Хотя ни буря, ни Дэйв знал, что это, на следующий день они заложили киль
Экипаж «Грязевой черепахи» высаживался в Мельбурне, но их планы несколько изменились. Они с трудом преодолели половину пути до Фиджи, борясь с неблагоприятными ветрами большую часть времени, и сократили свой запас воды вдвое, так как он был на исходе, когда посреди ночи их чуть не протаранил пароход, а единственный фонарь на баркасе был сломан. Рулевой парохода
услышал их крики и успел отвернуть в сторону, и люди с
_Манихики_ были только рады принять предложение о переходе
в первый же порт, куда направлялось судно. На борту не было
радиосвязи, поэтому, пока капитан Питерс не добрался до Мельбурна,
он не мог сообщить владельцам о потере судна и о бедственном
положении тех, кого он оставил на острове. Кроме того, должен
был пройти месяц, прежде чем следующее судно отправилось бы из
Сиднея к месту кораблекрушения.

Задача по строительству «Грязевой черепахи» оказалась более сложной, чем предполагал даже Темпест. Для начала у них было очень мало досок
которые хоть как-то подходили для этой цели. Один из шпангоутов
_Манихики_ послужил грубым килем, но почти весь остальной материал
пришлось вырубать из зелёных деревьев. Однако у них было много инструментов,
и хотя каркас судна, вероятно, вызвал бы у профессионального судостроителя приступ смеха, он, по крайней мере, больше
походил на лодку, чем на собачью конуру, как заметил Темпест.

«Грязевая черепаха» была шестнадцать футов в длину и довольно узкой, чтобы было проще огибать препятствия. На самом деле
На самом деле она состояла в основном из углов. С самого начала она не претендовала на элегантность, и, несмотря на изобретательность её создателей, в ней были неудобные щели, где грубые доски категорически отказывались стыковаться, из-за чего приходилось тратить гораздо больше конопатки и заплаток, чем того требовала красота.

 «Как думаешь, с какой скоростью она будет плыть?» — спросил Дэйв, когда они достроили её примерно наполовину.

— Около узла в час, если мы выйдем и будем толкать лодку, — мрачно ответил Темпест. — Жаль, что мы не позволили тому инженеру привезти на берег этот ослиный двигатель. Мы могли бы приспособить его и переоборудовать нашу чудесную лодку
может, в пароход, как говорит Джим».

Канака, у которого были свои представления о строительстве лодок,
но чьи идеи были отвергнуты, потому что Темпест считал, что катамаран,
который они могли бы построить, был бы таким же опасным, как связка
динамита, относился к «Грязевой черепахе» с подозрением, если не с
настоящим недоверием. Но он работал над ней так же усердно, как и
остальные, подолгу пилил сырую древесину и пользовался другими
плотницкими инструментами с удивительным мастерством, учитывая,
что все они были ему незнакомы.

Было решено наполовину вкопать лодку, чтобы она не затонула в случае непогоды.
Но прежде чем приступить к этой части работы, Темпест и Дэйв решили спустить судно на воду для пробного плавания, просто чтобы посмотреть, как оно держится на воде.  Прежде чем спустить лодку на воду, они проверили все швы и обильно смазали их смолой. К тому времени, как они её подготовили, она больше походила на разрозненный миниатюрный угольный танкер, чем на что-либо другое.
Когда Дэйв окинул её критическим взглядом, у него возникли некоторые опасения.

 «Она, конечно, не гоночный автомобиль, — сказал он, — но, учитывая, что она первая
Лодка, которую мы когда-то построили, не так уж плоха, не так ли?

 Темпест окинул взглядом её неуклюжие очертания.

 «Я скажу тебе, что она хороша, когда увижу, как она танцует на серебристых волнах», — осторожно ответил он.

 «Мы ведь уже готовы, не так ли?  Все вместе.  Толкаем».

«Грязевая черепаха» скользила по смазанным доскам с грацией неуклюжего слона. Дэйв, Темпест и Джим крепко держались за неё.
 Как только она погрузилась в воду, все трое вскочили на борт.
 Лодка спустилась по довольно крутому склону и, нырнув, подняла большую волну.
 Вода была абсолютно спокойной, и «Грязевая черепаха»
«Черепаха» отчалила от берега на двадцать футов, но даже в этот момент её строители поняли, что что-то пошло не так. Она накренилась под опасным углом, и напряжение, вызванное спуском на воду, угрожающе сказалось на её конструкции. В полудюжине мест в неё били струи воды, а в одном месте, где была установлена заплатка, море прибывало быстрее, чем его успевали откачивать.

Джим смотрел на крушение их надежд с совершенно невозмутимым выражением лица.  Возможно, он ожидал чего-то подобного.
время. Дэйв, стоявший по щиколотку на дне лодки, мрачно нахмурился
. Темпест, прислонившись к борту лодки, который был
высоко над водой, в попытке сохранить равновесие, рассмеялась
долго и громко.

“Я бы не назвал это ни капельки смешным”, - сказал мальчик, наблюдая, как _Mud Turtle_
медленно успокаивается.

“Я отказываюсь разрыдаться из-за этого”, - сказала Темпест. «Гораздо веселее смотреть, как она тонет прямо здесь, чем если бы мы отплыли от берега на пятьдесят миль, а потом она начала бы нас обманывать».

— Полагаю, что так, — согласился Дэйв, который начинал перенимать у Брюса Темпеста его неиссякаемое жизнелюбие, что бы ни происходило. — Но можешь ли ты подсказать, что нам теперь с ней делать?

 — Она где угодно принесёт много денег — как диковинка, — сказал Темпест. — Но, боюсь, покупателям этого интересного морского чудовища придётся поторопиться, потому что ещё через несколько минут печальные морские волны сомкнутся над ней навсегда.

«Разве мы ничего не можем с ней сделать?» — спросил мальчик, улыбаясь, несмотря на своё разочарование.

«Она становится слишком мокрой, чтобы гореть. Это всё, что я могу придумать».

«А что, если добавить балласт, чтобы она держалась вертикально?»

«Пришлось бы насыпать столько камней, что у неё оторвалось бы дно. Нет,
мне жаль это говорить, Дэйв, но «Грязевая черепаха» — безнадёжный провал.
Давай, нам нужно либо доплыть до берега, либо пойти ко дну вместе с этой скотиной».

Итак, на глубине шести футов они оттолкнулись от лодки за несколько минут до того, как она тихо пошла ко дну. Её борт исчезал из виду по мере того, как они приближались к берегу.

 Всё то время, что троица провела на необитаемом острове, они придерживались негласного правила
каждые три часа в течение дня один из них должен был подниматься на холм, где стоял флагшток, и осматривать горизонт в бинокль.
 Недели сменялись месяцами, и они становились всё более оптимистичными, потому что приближалось время, когда мог появиться пароход, посланный командой «Манихики».
 Какие бы сомнения ни были у Темпеста на этот счёт, он ничего не говорил. Он достаточно хорошо знал, какие мрачные
перспективы могут ждать маленькую переполненную лодку на пути в четыреста миль, и бывали моменты, когда он благодарил судьбу
что ни он, ни Дэйв не отправились в это путешествие. В то же время
ему пришло в голову, что есть большая вероятность того, что им
придётся оставаться там, где они были, год или больше, и, чтобы не
упустить возможность привлечь внимание какой-нибудь лодки, которая
может проплыть мимо ночью, он держал наготове костёр из хвороста рядом с флагштоком.
 Иногда они с мальчиком по вечерам поднимались на смотровую площадку и пряли,
одновременно наблюдая за тёмными водами.

Однажды ночью — это был семьдесят второй день их пребывания на острове — Дэйв, проспавший большую часть дня, почувствовал лёгкое
Он почувствовал сонливость. Двое его товарищей были погружены в мир грёз.
 Ступая тихо, чтобы не разбудить их, он вышел из хижины и
оказался на ночном воздухе. Тонкий серп луны проливал
бледный свет, а звёзды сверкали, как мириады бриллиантов на
небе. Сначала он медленно прошёлся по серебристому пляжу и
встал у кромки воды, волны которой мягко плескались о песок. Он
постоял там несколько минут, наслаждаясь тропической красотой пейзажа,
а затем, чтобы увидеть больше, поднялся на холм к флагштоку.

По привычке окинув взглядом горизонт, он на секунду задержал взгляд на чём-то вдалеке, где звёздное небо, казалось, опускалось в океан.
 Он застыл как вкопанный и попытался снова найти это.
Наверняка это было просто воображение — или нет?  Он мог бы поклясться, что всего на долю секунды вдалеке мелькнул зеленоватый свет.
  Возможно, это была звезда. Во всяком случае, он не мог разглядеть его невооружённым глазом, поэтому спустился за биноклем. Через пять минут он вернулся на холм и стал смотреть в бинокль.

Внезапно его сердце глухо стукнуло. Это была не звезда. Зеленоватый оттенок
ни с чем нельзя было спутать. Как заяц, он спрыгнул в лагерь, крича, чтобы
разбудить Темпест.

“Спички, быстро!” взволнованно завопил он, шаря в кармане Темпест.
“Далеко отсюда есть корабль, в пятнадцати или двадцати милях к югу”.

“А я как раз собирался так чудесно выспаться!” - возразил
Темпест, который, однако, не позволял траве расти у себя под ногами.
 Они с Дэйвом наперегонки добежали до флагштока, а Джим тащился позади.


— Куда дальше? — спросил Темпест, пока Дэйв поджигал сухие ветки.

“ Прямо там, на расстоянии вытянутой руки от моего пальца. Возьми бинокль, иначе
ты этого не увидишь. Палец мальчика слегка дрожал, когда он указывал.

“Гром! Ты прав, дружище!” Сказал, что буря немного погодя. “Подробнее
хворост, быстрая. Джим, ты подлеца, я с тебя шкуру спущу, если ты не
займись делом. Четвертое июля не подходит для костра. Возьми топор, канака. Кусты... деревья... целые леса, если сможешь их найти!

 Пламя уже подбиралось к куче хвороста, а Дэйв и Темпест яростно рвали ветки поблизости. Вскоре
канака, с блестящими глазами и мощными ударами, подбрасывал все больше дров.
топливо было быстро подброшено в верхушку костра.

“Вот это стиль!” Буря кричал, как огонь, бросил их фигуры до
в его отблеске. “Если она умрет прямо там, мы можем только есть
некоторое время, чтобы привлечь ее внимание. Черт побери! Мы должны развести костер.
они могли бы увидеть это в Австралии!”

Несмотря на царапины и порезы, они продолжали трудиться, а пламя поднималось всё выше и выше. Темпест лишь изредка останавливался, чтобы прищуриться и посмотреть в бинокль.  На таком расстоянии было очень трудно что-либо разглядеть
не маневрирует ли судно.

 Примерно через полчаса этой напряжённой работы он, тяжело дыша, прислонился к мачте, чтобы поправить подзорную трубу.


«Теперь я ни черта не вижу, — сказал он. — Вот, Дэйв, попробуй».


Мальчик долго и внимательно вглядывался.

«Я не вижу зелёного, — сказал он, — но, если я не ошибаюсь, примерно там же горит белый свет».

 «Ещё деревьев — ещё лесов, Джим, или я тебе уши оторву. Это маяк на мачте. Она развернулась. Пожелай спокойной ночи поросятам на этом острове, Дэйв, потому что я голландец, если тебе представится такая возможность»
сделай это поскорее. Мы доберёмся до Фаррина раньше, чем ты успеешь понять, где находишься.


Ещё через полчаса стало ясно, что корабль направляется прямо к маяку. Троица продолжала поддерживать огонь, пока судно не оказалось примерно в миле от них, а затем они спустились на пляж, откуда отчётливо доносился ровный стук гребного винта. Вскоре над водой послышался звон якорной цепи, и в лагуне показалась тёмная фигура на лодке.


Дэйв был вне себя от радости. Теперь, когда напряжение спало, Темпест почти
Казалось, он потерял интерес. До него начало доходить, что на острове он был так же счастлив, как и везде. Канака
сидел на корточках на песке с бесстрастным лицом и даже не
хрюкнул от удовольствия, когда лодка ткнулась носом в песок.


— Привет! — сказал голос. — Дома кто-нибудь есть?




 Глава XVI

 ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВПЕРЕДИ


 — Нас трое, — ответил Дэйв. — И все мы очень рады тебя видеть.
— Что это? Пикник? Ну, будь я проклят! — сказал голос.
владелец которого выпрыгнул из лодки. Он был крупным, широкоплечим.
мужчина с приятными нотками в голосе.

“Очень благодарен вам за звонок”, - сказала Темпест. “Надеюсь, что мы не
тяготит тебя”.

“Это чудо, что мы здесь”, - сказал большой человек. “Я видел Маяк
как я буду ниже. Выброшенный на берег?

«Наш корабль немного повздорил с той скалой, — сказал Темпест, — и скала победила. Мы были бы рады выбраться отсюда. Ты торопишься? Здесь много припасов, которые стоит забрать».

«Припасы, да?» — сказал здоровяк, который оказался помощником капитана. «Думаю, я бы
Лучше поговори об этом со шкипером. Через несколько часов рассветет.
Сходи к нему.
Десяток любопытных лиц выглядывали из-за борта парохода, когда они
приближались к нему.

— Боже правый! — сказал шкипер, когда Дэйв и его спутники поднялись на борт. — Что у нас тут?

Темпест кратко объяснил ситуацию, поблагодарил капитана за то, что тот остановился, и упомянул о припасах.

— Да, конечно, я буду рад их получить, — сказал шкипер. — У нас не
так много припасов. Эти туземцы на Фиджи запросили слишком много за свои
вещи, на мой взгляд, так что я взял ровно столько, чтобы хватило до Фриско.

Как только рассвело, капитан сам отправился осматривать
грузы, выгруженные с «Манихики».

«Иерусалим! — сказал он. — Да этот груз стоит целое состояние. Кто его настоящий владелец?»


«Вам придётся выяснять это с владельцами «Манихики», — сказал Темпест. — Могу я спросить, не собираетесь ли вы куда-нибудь зайти по пути в Сан-Франциско?»

“Несколько мест на Самоа, затем остров Вашингтон и Гонолулу”, - ответил
шкипер.

Темпест улыбнулась.

“Забавно”, - сказал он. “Я собирался попросить вас оказать нам услугу
Мы могли бы оплатить проезд за счёт владельцев «Манихики», но, поскольку вы направляетесь на остров Вашингтон, я думаю, будет лучше, если вы возьмёте нас в свою команду до тех пор, пока мы не доберёмся до места.


 — Конечно, я могу это сделать, — сказал капитан. — В чём суть?

— Ничего особенного, — заметил Темпест, — разве что у нас может быть небольшое... э-э... дельце недалеко от острова Вашингтон. И хотя мы не испытываем недостатка в средствах, немного дополнительных денег нам бы очень пригодилось, когда мы доберёмся туда.

 Капитан больше не проявлял интереса к этому вопросу.  Он
постучался о Южных морях слишком много времени, чтобы удивляться загадочной
поведение мужчин. Он обратил свое внимание к спешащему к
корабль все прочие статьи, которые должны были быть на борту и
проверено; и задолго до полудня его корабль был снова направляясь к
северо-восток.

“Ты знаешь, где мы собираемся выйти из этого пакета, Дэйв?” Темпест
спросила, как только у них появилась возможность спокойно поболтать.

“Не совсем”, - ответил мальчик. «Я слышал, ты что-то говорил об
Вашингтон-Айленде, но я никогда о нём не слышал. В чём суть плана?»

— Боюсь, тебя не очень хорошо учили географии, — сказал Темпест, с довольным видом набивая табаком свою уже изрядно поношенную трубку. — Некоторые люди никогда не видят удачи, когда она идёт им навстречу, даже если она маячит на полметра впереди.

 Мальчику в голову пришла идея. Остров Рождества находился далеко на северо-востоке. Они шли на северо-восток так быстро, как только позволяли двигатели.

— Ты думаешь о «Хаттерасе»? — тихо спросил Дэйв.
Он почувствовал лёгкое волнение, даже когда задавал этот вопрос. До сих пор
Их разговоры о корабле с сокровищами были более или менее абстрактными.
 Да, они качали головами и вели торжественные дискуссии, склонившись над картами в прокуренных каютах, но все это происходило за тысячи миль от того таинственного острова, над лагуной которого возвышалась вершина, похожая на верблюжью спину. Тема была интересной, но неосязаемой. Теперь же все изменилось.

— Скажи мне, какое отношение к этому имеет остров Вашингтон? — спросил Дэйв с серьёзным выражением в серых глазах.

 — Только то, что если мы высадимся там, то окажемся в пределах досягаемости
примерно в трёхстах милях от того места, где, по словам твоего старого моряка, из песка торчат кости «Хаттераса», — ответил Темпест. — Даже триста миль — это в некотором смысле очень большое расстояние, но это лучше, чем три тысячи, и мне кажется, что старик Оппортьюнити изо всех сил старался постучаться в твою дверь во второй раз. Помните, я как-то сказал вам, что в жизни каждого человека наступает момент, когда стоит идти вперёд на полной скорости, каких бы усилий это ни стоило? Суетливые люди, которые радуются каждому пустяку
от восхода до заката в них не остаётся ни капли энергии, когда появляется большой шанс. Они суетятся так же, как и всегда,
но в них уже нет былого задора. Теперь мне кажется, что
именно здесь мы с тобой должны проснуться.
— Ну, знаешь, Темпест, что бы ты ни сказал, я с тобой. Странное
волнение начало охватывать мальчика. Лишь в редкие моменты Брюс Темпест сбрасывал маску беззаботной
весёлости, и сейчас он был предельно серьёзен. «Что ты предлагаешь?»

— Не могу сказать, — ответила Темпест со смешком, видя, каким сосредоточенным вдруг стал мальчик. — Не позволяй этому сделать из тебя старика.
 Возможно, мы всё время гоняемся за призрачной целью, но, с другой стороны, возможно, и нет. И нам нужно исходить из того, что это _не_ призрачная цель. Нам нужно так или иначе попробовать это сделать.

— Ну, есть одна загвоздка, — прокомментировал Дэйв. — Можно провести в море сто лет и ни разу не приблизиться к Затерянному
острову ближе чем на триста миль.

 — В том-то и дело, — сказал Темпест. — По правде говоря, я не могу
На данный момент я не могу заглядывать далеко вперёд. Если бы у нас была частная яхта и много денег, всё было бы проще; но у нас с тобой не так много денег, а наша яхта теперь гниёт на дне Тихого океана.
 Это всё, чего удалось добиться «Грязевой черепахе». В любом случае, у нас есть руки и ноги, и Джим останется с нами.

— Кстати, Темпест, — сказал Дэйв, — тебе когда-нибудь приходило в голову
задуматься о том, действительно ли это сокровище будет нашим, если мы его
найдём?

 — Приходило, и будет нашим, — ответил собеседник.  — Я знаю, что ты имеешь в виду...
Человек, который его добыл, может вернуться и заявить на него права, и всё в таком духе.
Да, я думал об этом, и, по-моему, вероятность того, что после стольких лет что-то подобное может произойти, составляет один к миллиону.
 Я обсуждал это со стариной Лайтнингом Граммиттом, и он придерживался того же мнения, что и я. Нет, парень, выбрось это из головы.
Никогда не сжигай за собой мосты, пока не дошёл до них. Человек, который добыл эту платину, мёртв как рыба.
И хотя я уверен, что был бы только рад отдать ему его долю, если бы он всплыл, этого просто не случится
Это могло произойти. Если бы он был жив, разве ты не думаешь, что он перевернул бы небо и землю, чтобы вернуться к месту крушения «Хаттераса» и спасти свои драгоценные вещи?


 — Полагаю, что да, — согласился Дэйв. — Но если уж на то пошло, откуда нам знать, что он не вернулся на «Хаттерас» и не забрал их, как мы собираемся сделать сейчас?

«Откуда ты знаешь, что свиньи не умеют летать, если ты за ними не наблюдаешь?»
 — возмутился Темпест. «Откуда ты знаешь, что Земля не плоская? Откуда ты знаешь, что Луна не сделана из зелёного сыра? Ты никогда не был на
видите ли. Единственное, что мы точно знаем, если когда-нибудь доберёмся до сокровищ, — это то, что тот шахтёр, добывавший платину, был слишком мёртв, чтобы самому за ними пойти.


 «От этого никуда не деться», — согласился Дэйв, теперь уже удовлетворённый этим доводом.


 Во время своей вахты на нижней палубе Дэйв написал письмо отцу, зная, что капитан Халлард, должно быть, начинает беспокоиться. Он рассказал, как их выгнали, и
с воодушевлением описал все приключения, которые с ним произошли с тех пор, как он покинул Австралию. Однако о ближайшем будущем он говорил очень мало, не
Он и сам не был уверен в том, что может произойти.

 «Я покину этот корабль, — добавил он, — на острове Вашингтон, вместе с моим другом Брюсом Темпестом, и мы, возможно, задержимся там на неделю или две».


Дэйв задумчиво покусывал кончик ручки. Он гадал, посмотрит ли его отец на остров Вашингтон на карте и свяжет ли его остановку там со старым «Хаттерасом».

«После этого, — продолжил он, — я обязательно вернусь домой, потому что очень хочу снова увидеть вас обоих. Я собирался съездить туда и обратно всего один раз, но, похоже, что-то пошло не так, не так ли? Спроси у тёти
Марта должна быть готова испечь мне оладьи, ведь я ничего не ел с тех пор, как уехал из Бруклина».


Ничего не подозревая о том, что его ждёт, Дэйв думал, что совсем скоро он будет есть эти оладьи и с гордостью рассказывать отцу о своих морских приключениях.


Однако Темпест, похоже, не разделял его точку зрения. Для него Дэйв становился всё более серьёзным. Он редко отказывался от своей старой привычки подшучивать над кем-то, но
бывали моменты, когда он становился необычайно задумчивым. Он
размышлял о том, как один мужчина, один мальчик и одна канака могли
Они должны были совершить невероятный подвиг, имея в распоряжении крайне ограниченный капитал и максимально возможные шансы на успех. Это была непростая задача. Было бы досадно зайти так далеко и не суметь продвинуться дальше. И всё же Темпест был уверен, что они найдут решение некоторых своих проблем. Что касается сокровищ, то в этом вопросе он был совершенно непредубеждён. Для него это была просто интересная возможность. Существовала дюжина причин, по которым, даже если бы они когда-нибудь добрались до конца этого странного путешествия, которое они планировали, они бы
Они никогда не найдут того, что ищут, в конце пути, но сама возможность успеха стоила того, чтобы попытаться. И когда Темпест находил в жизни что-то, за чем, по его мнению, стоило гнаться, он гнался за этим изо всех сил.

 По пути пароход сделал один или два рейса, и Дэйв был удивлён, обнаружив такие признаки цивилизации в таких отдалённых местах, как Апиа, куда только что прибыл небольшой почтовый катер, битком набитый туристами. Даже здесь Темпест не был новичком. Однажды он уже приземлялся в Апиа на несколько часов и теперь мог показать Дейву окрестности.

Но в тот момент мальчика интересовал не прекрасный дом самоанцев.
 Предстоящие приключения наполняли его сдерживаемым
воодушевлением. Он знал, что они могут быть довольно безнадёжными, но насколько безнадёжными — мог только догадываться. Он с нетерпением ждал встречи с
Вашингтон, с которого им предстояло начать серьёзную корректировку своего курса.
И когда пароход наконец миновал Апию на пути к этому острову, он уставился в синеву бушующего океана, словно пытаясь разгадать загадку будущего.




 Глава XVII

 ПРЕДСТАВЛЯЕМ ВАМ МИСТЕРА ДЖО ФЛАГГА
Погода стояла невыносимо жаркая, когда пароход приблизился к острову Вашингтон,
который находится всего в двухстах пятидесяти милях к северу от экватора.
Дэйв и Темпест получили заработанные на борту деньги, как и договаривались,
и с чувством благодарности добавили их к своему совместному капиталу,
поскольку казалось вероятным, что каждая накопленная ими копейка
пригодится, когда наступит трудный момент.

Первое, что сделал Темпест, сойдя на берег, — это спросил, не отправляется ли какое-нибудь судно на остров Рождества
Вскоре он вернулся, но был разочарован. Торговцев, приезжавших в Вашингтон, было мало.

 Население состояло в основном из цветных, которым, казалось, нечем было заняться, кроме как греться на палящем солнце. Дэйв был явно не в духе, когда мимо него на очень тощем пони проехал невысокий полный мужчина, отдалённо напоминавший бочонок. Узнав незнакомцев, мужчина кивнул и натянул поводья.

 «Могу я вам чем-нибудь помочь?» — спросил он. По его лбу струился пот, который он постоянно вытирал очень большим носовым платком.

“Спасибо”, - сказал Дэйв. - “Мы хотели попасть на остров Рождества”.

“Ну, это еще хуже, чем Вашингтон”, - сказал толстяк, - "и небеса
знают, что это достаточно плохо. Ничего не происходит здесь, кроме роста
солнца, и тогда все, что мы можем сделать, это ждать, пока она идет опять вниз.
Остров Рождества находится так близко к экватору, что вы могли бы прыгать почти на
это оттуда”.

“ Что ж, мы отправляемся при первой же возможности. Не могли бы вы сказать, когда это может произойти?


 — Может быть, через месяц, — ответил незнакомец.  — Трудно сказать.  Что вы собираетесь делать тем временем?  В перерывах между тем, как вытирал лоб, он
пристально изучает мальчика, и Буря, и, видимо, проверки
приятно ему.

“Я думаю, мы должны найти место, чтобы остановиться”, - сказал Дэйв. “Это
не похоже на место, где мы, вероятно, найдем работу”.

“Работу!” мужчина рассмеялся. “Нет. Я работаю здесь плантатором уже несколько
лет, и, признаюсь, я еще ни разу не видел, как кто-то работает. По правде говоря, для меня всегда было загадкой, как вообще что-то делается.
Чтобы сдвинуть с места этих цветных людей, нужно взорвать динамитную шашку у них за спиной. Когда я управлял магазином в Догтут-Сити, штат Дакота, я
я бы такого не потерпел, ни за что на свете! Я всегда и везде был исключительно деловым человеком. Я сколотил состояние в Догтуте
Сити, и не скажу, что я не был близок к тому, чтобы сделать Догтут
Сити своим. Я трижды был мэром этого маленького городка, а иногда
Интересно, какой же я дурак, что нахожусь здесь сейчас, когда я
мог бы вернуться в Догтутуз и стать мэром в четвертый раз, если бы захотел. Они
там знают, что Джо Флэгг не потерпит никакой чепухи ”.

Очевидно, мистер Флэгг был от природы словоохотлив, и он отпускал
стим, у которого некоторое время не было возможности поговорить с незнакомцем
. Но он также думал, пока говорил, и, очевидно, принял решение
наконец.

“В моем бунгало очень одиноко”, - продолжил он после едва заметной паузы.
во время которой он дал окончательный и исчерпывающий ответ.
бросаю взгляд на пару: “но я был бы уверен, что мне было бы до смерти щекотно, если бы вы поднялись наверх
и посидели со мной некоторое время. Кажется, у меня уже много лет не было никого, с кем можно было бы поговорить. Теперь, когда я в Догтут-Сити…»

 «Это очень мило с твоей стороны, — сказала Темпест, ухватившись за возможность. — Чтобы
сказать вам правду, мы были просто не могу понять, чем собирался
с нами случиться. Если мы можем дать вам любую помощь о месте ... ”

“Туш, туш!” сказал мистер Флэгг. “ Ты делаешь мне одолжение. Я люблю дать волю своему языку.
иногда мне не с кем поговорить, кроме как с
Канаками.

“ Кстати, у нас есть канака, которого мы берем с собой.
Темпест сказал, кивнув в сторону Джима. «Если ты не против, чтобы я и его встряхнул...»

«Конечно! Бери его с собой. Это напомнило мне о старых временах. Когда я жил в Догтут-Сити, мой дом назывался Либерти-Холл. Я помню, как однажды...»

Мистер Флэгг продолжал говорить, пока его тощий пони неторопливо поднимался на холм, шёл по тропинке между колышущимися деревьями плантации и, наконец, добрался до беспорядочно стоящего дома с широкой верандой вокруг него.

 «Вот мы и на месте, — сказал мистер Флэгг. — И когда я скажу вам, что вы первые люди, которые остановились под моей крышей за последние полтора года, возможно, вы поймёте, как я рад вашему приезду. Это не отель, заметьте. Нам приходится мириться со многим, кроме жары на
Вашингтон-Айленде, но я приучил своего мальчика готовить, и теперь он настоящий шеф-повар
великолепный мастер обращаться с кастрюлями и сковородками, хотя он даже не умел
открывать банку фасоли, когда я впервые взял его в руки. Да, сэр, Джо Флэгг
умеет готовить, хотя я так и говорю. Когда я был в Догтут-Сити...

“Он порядочный парень, не так ли?” - сказала Темпест Дейву немного позже.
позже, когда они остались на несколько минут одни.

— Он великолепен в том, что касается гостеприимства, — ответил мальчик. — Это место нам подходит, но, думаю, мы немного устанем от Города Зубов, прежде чем попрощаемся с ним, не так ли?

 — Это легко, — сказал Темпест. — Всё, что тебе нужно сделать, когда ты увидишь, что он приближается, — это
Стоит ему переключиться на другую тему, как он тут же отключается».

 Мистер Флэгг, безусловно, старался угодить своим гостям, и Дэйв с товарищем нашли, что жить в относительно комфортабельном доме, где тебя обслуживают, — это особенно приятно.
Джо Флэгг был таким же забавным, как и толстым, и часто часами сидел, попыхивая трубкой и рассказывая удивительные истории о своей молодости на Диком Западе, когда у мужчин действительно были шестизарядные револьверы, как в кино.  Несмотря на полноту, Джо Флэгг был очень активным
человек. Он постоянно вытирал пот со лба большим носовым платком, но то, как он передвигался пешком, заставляло его тощего пони стыдиться.  Кроме того, он был моряком-любителем и не без способностей. Он часто отправлялся в долгий круиз в сопровождении пары канаков на трёхтонном парусном судне, к которому, казалось, проявлял больше интереса, чем к своей плантации или чему-либо ещё.  Он, похоже, ничего не боялся. Его
лодка, конечно, хорошо держалась на волнах в шторм, но чем сильнее бушевала погода, тем больше она нравилась Флэггу.

 «Я бы сам отвёз вас троих на остров Рождества», — сказал он однажды
дэй: “Только я не хочу потерять тебя”.

“Ты никогда не заходил так далеко, не так ли?” Спросила Темпест.

“Не совсем, но почти”.

“Тогда вы, должно быть, хорошо знаете эти воды”.

“Я должен знать”, - сказал Флегг. “Я много лет плавал в них”.

Темпест на несколько мгновений задумалась. Он поймал взгляд Дейва. В
та же идея пришла и оба они в это мгновение.

“Там была кора называется _Hatteras_ сошел на берег где-то около
здесь несколько лет назад”, - сказал Буре в прошлом. “ Вы когда-нибудь слышали что-нибудь об
этом?

Джо Флэгг потер подбородок пухлым указательным пальцем.

“Имя вроде знакомое, - сказал он, - но я не разместить его на
с минуты на минуту. Есть много хороших кораблей нажмите неприятности на этом месте
то или иное время”.

“Вы когда-нибудь высаживались на острове Фаннинг?” Спросил Дэйв.

“Почему же, да, и не один раз”, - ответил Флегг. “ Мы прятались там.
прошлой осенью, когда дул сильный ветер, было три дня.

— Вы знаете какие-нибудь острова к югу от него — я имею в виду, в направлении острова Рождества? — спросил Темпест.


 — Да, в некотором смысле, — ответил Флэгг. — Их не так много, пока не доберёшься до экватора. Довольно уединённые места, скажу я вам.

“Вы когда-нибудь замечали крушение на одной из них?” Сказал Дэйв.

“Более одного”, - ответил хозяин дома, “но я ничего не помню
частности о любой из них. От моря почти ничего не остается, кроме
нескольких ребрышек примерно через год.

И снова Дэйв и Темпест обменялись взглядами.

«Интересно, не знаете ли вы, случайно, об острове неподалёку, на котором есть большой холм, похожий на верблюжью спину», — сказал Темпест.


 «Там есть остров с холмом, — ответил Флэгг, потянувшись за картой, — и, возможно, это тот самый остров, о котором вы говорите.  Видите ли, все они очень
низко над водой. Этот остров с холмом, должно быть, поднялся из-за землетрясения или чего-то в этом роде. Я никогда не замечал на нём верблюжью спину, но,
вероятно, сходство видно только с одной стороны. Я не совсем
уверен, но, кажется, это оно, — продолжил он, указывая на
карту мундштуком своей трубки. — Ты думаешь открыть там
бизнес по продаже недвижимости? — спросил он с весёлой
улыбкой. «Даю тебе слово, что это унылое место».


 Сколько раз Дэйв и Темпест изучали свою карту и лениво гадали, какая из маленьких точек обозначает остров, на котором они находятся.
Это было их целью!

 «Кажется, это вполне подходит, не так ли?» — сказал Темпест  Дэйву с ноткой энтузиазма. «В любом случае, сначала мы отправимся туда».

 «Ну, это не моё дело, — сказал мистер Флэгг, — но если я могу чем-то помочь, дайте мне знать».

— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Темпест, явно занятый в тот момент тем, что пытался разжечь непослушную трубку.
Вот он, старик
Возможность, стучащий в дверь. У мистера Флэгга была лодка, идеально подходящая для путешествия. Мистер Флэгг и двое его матросов-канаков знали
Мистер Флэгг, вероятно, знал то самое место, куда так стремились попасть Дэйв и Темпест. Темпест напряжённо и быстро размышлял в течение нескольких секунд. Было бы справедливо, если бы они взяли мистера Флэгга в партнёры и отдали ему полную долю возможного дохода. Сгоревший второй фитиль подсказал Темпесту, что они с Дэйвом выполнят свою первоначальную программу и, если получится, сделают всё в одиночку. По крайней мере, они могли бы приложить все усилия. Если бы это не удалось... если бы они не смогли достать лодку,
или если они возьмут лодку и не смогут найти то место, которое ищут, — всегда можно будет вернуться к Джо Флэггу и изложить ему предложение на деловой основе.


— Нет, я не думаю, что вы можете что-то для нас сделать, — наконец добавил Темпест.
— Там есть затонувший корабль, который нам с Дэйвом очень хочется осмотреть, и мы собираемся отправиться в том направлении с острова Рождества, когда доберёмся туда. Возможно, это пустая трата времени, но мы настроены решительно. Там было кое-что стоящее
денег на "Хаттерасе", когда она пропала, но с тех пор прошло много
лет.

“Займитесь этим”, - ободряюще сказал Флэгг. “Никогда не упускай шанс.
Это всегда было моим девизом, потому что, если ты не воспользуешься своим шансом.
в этом мире ты ничего не добьешься. Но если я могу высказать свое мнение
не обескураживая вас, мне кажется, что это очень слабый шанс.
Возможно, вы никогда не видели настоящего шторма в этой части света, не так ли? Я имею в виду такой шторм, который сметает всё на своём пути. Что ж, скажу вам, что всё, кроме камней на пляже, разбивается вдребезги за очень
Немного времени. Боюсь, вы не найдёте там никаких обломков. Если я не слишком любопытен, то что за вещество находится в сосуде? Вы проделали отличную работу.

 Если оно хоть сколько-нибудь объёмное, то... — Платина, — ответил Темпест. — В наши дни она стоит гораздо больше, чем золото. С ней будет достаточно легко справиться, если нам когда-нибудь представится такая возможность.

Джо Флэгг медленно покачал головой много-много раз.

 «Не хочу показаться занудой, — сказал он, — но вы столкнулись с серьёзной проблемой. Вы знаете, в какой части корабля хранились эти сокровища?»

 «Ну, они не могли быть в трюме, — сказал Темпест. — Мы так и думали
Он мог находиться в одной из кают, или, возможно, владелец передал его на попечение капитану. Он мог запереть его в своей каюте.

 — Да, но, мой дорогой друг, — сказал Флэгг, — ты же не думаешь всерьёз, что мы найдём там каюту капитана с остатками его завтрака на столе, как он её и оставил!

 — Ну, мы всё равно пойдём, не так ли, Дэйв? — ответил Темпест. — Видите ли, мистер Флэгг, дело вот в чём. Коралл лежит не на открытом месте. Он лежит — или лежал — уютно устроившись, придавленный песком, в укрытии лагуны, где море практически не может его достать.
размозжить её. В любом случае у неё там будет гораздо больше шансов,
чем если бы она просто лежала на камнях под открытым небом.


 — Это меняет дело, — более воодушевлённо сказал Флэгг, — хотя тебе придётся отправиться туда, чтобы узнать, насколько разница. Послушай
меня, Темпест. Я деловой человек, как скажет вам любой в Догтут-Сити
и всю свою жизнь я был готов рискнуть, когда
происходило что-то хорошее. Вы знаете достаточно хорошо, что есть большой
трудности впереди. Так вот, почему бы не позволить мне войти в интернет? Мой
лодка лежит здесь в Схавай залив делаю ничего особенного. Я мог бы снабдить её всем необходимым для путешествия и высадить тебя прямо здесь, на этом пляже, с вещами... если мы их найдём. Что скажешь? Конечно, я бы не стал делать это просто так. Всё это лишь догадки.
Полагаю, в предложении участвуете только вы и мальчик. Предположим,
мы скажем разделить выручку на троих?

Дэйв вопросительно посмотрел на своего друга. Он очень уважал
Суждение Темпест и согласилась бы с любым предложением
Темпест сочла нужным согласиться. Идея звучала достаточно справедливо. В любом случае,
Дейвом двигали не корыстные мотивы; до сих пор любовь к приключениям вела его к «Хаттерасу» в той же мере, что и надежда на денежное вознаграждение. Темпест знал это и пока избегал смотреть мальчику в глаза. Конечно, это был бы самый простой путь.
Конечно, нужно было поступить так, как сказал Флэгг, но с чисто деловой точки зрения эта идея показалась Темпесту глупой. Если бы мистер Флэгг внезапно появился на своей лодке, когда они оказались на мели после крушения «Манихики», вполне возможно, что Темпест ухватился бы за возможность сделать маленького толстяка своим партнёром. Но в данном случае всё было иначе. Удача была на их стороне:
она привела их так близко к цели, до которой они с таким трудом добирались. Возможно, удача сделает для них ещё больше. Погода оставалась
идеально. Было бы так легко предложить треть возможного состояния в
обмен на эту предложенную помощь.

 «Я вам очень признателен, — сказал он после тщательных раздумий, — и я не побоюсь сказать, что это большое искушение, потому что звучит справедливо;
но, видите ли, мистер Флэгг, мы решили, что будем переживать всё в одиночку.
Обычно я не такой упрямый, но если я что-то вбил себе в голову, то переубедить меня очень непросто.
Но я скажу тебе, что я бы с радостью сделал. Мы хотим лодку. Ты же знаешь.
Давайте твое на дорогу, а взамен мы будем платить вам все, что
вы думаете, это разумно нанять его. И вдобавок ко всему,
мы обязуемся передать еще тысячу долларов в случае, если у нас все получится
. Вы согласны?”

Обсуждение финансов, по-видимому, Джо Флэгг потеть больше
чем когда-либо. Он промокнул лоб усердно, но покачал головой.

“Нет, сэр”, - сказал он. «Никто не уплывает на „Светлячке“, кроме меня. Я всегда придерживался этого правила и буду придерживаться. Я становлюсь партнёром и получаю треть добычи, или „Светлячок“ остаётся там, где он есть».

— Тогда нам больше нечего сказать по этому поводу, мистер Флэгг, и мне жаль, что мы не можем вести с вами дела, — сказал Темпест с видом человека, поставившего точку в этом вопросе.


— Хорошо, — равнодушно ответил их тучный хозяин. Я вас не виню. Наверное, я бы сам чувствовал то же самое на вашем месте.
Разногласия в дельцу не нужно изменять
дружба, это нужно? Так вот, я помню, когда я был мэром Клык
Города ... ”




 ГЛАВА XVIII

 В КОТОРОМ СВЕТЛЯЧКА ИСЧЕЗНЕТ


Несмотря на очевидное разочарование, Джо Флэгг оставался таким же учтивым и вежливым со своими двумя гостями, как и всегда. Однако и Темпест, и Дэйв начали беспокоиться по мере того, как шло время.
По-прежнему не было никаких признаков того, что за ними прибудет судно, которое доставит их на остров Рождества, и они чувствовали, что не могут больше злоупотреблять щедрым гостеприимством мистера Флэгга.

 Когда мистер Флэгг был занят делами, связанными с его плантацией, двое других часто отправлялись в долгий поход. От одного конца острова до другого было семь миль. Домов было немного, за исключением
те, что находились у Невидимой бухты, где располагалось главное поселение.
 Темпесту уже приходила в голову мысль нанять другую лодку, но, к сожалению, ни одна из них не подходила для этой цели. У многих жителей острова были небольшие суда, но Темпест не был склонен доверять свою жизнь и жизнь Дэйва таким скорлупкам.

Во время одной из своих прогулок они услышали, что недалеко от северного побережья живёт англичанин по имени Крессуэлл, у которого есть довольно полезная парусная лодка под названием «Наутилус». И парочка тут же отправилась в путь
во время инспекционной поездки. Крессуэлл, как они выяснили, был неразговорчивым человеком.
Большую часть жизни он страдал от ворчливости и больной ноги. Он мог передвигаться только с помощью трости, а его лодка стояла далеко на берегу, под беспощадными лучами тропического солнца.
Краска на её борту вздулась, и жара быстро превращала её в решето.

Темпест внимательно осмотрел его, прежде чем обратиться к Крессуэллу, и, хотя он был далёк от того, чтобы быть довольным этим судном, он решил, что его можно сделать пригодным для плавания.

 Однако задача донести это до Крессуэлла была непростой
Это было довольно рискованно, поскольку их финансовое положение оставляло желать лучшего.
Все деньги, которые у них были, ушли бы на провизию, если бы они не рисковали умереть с голоду вдали от суши.

 «Мы хотим немного прокатиться по воде, сэр, — сказал Темпест, — и подумали, что вы могли бы одолжить нам свою лодку за определённую плату».

 Крессуэлл перевёл взгляд с одного на другого.

— А кто тебе сказал, что я дам тебе денег? — кисло спросил он.

[Иллюстрация: «Кто тебе сказал, что я дам тебе денег?» — кисло спросил он]

— Никто, — ответила Темпест. — Но они нам очень нужны, и, как ты
Мы подумали, что раз вы сейчас им не пользуетесь, то, возможно, вы могли бы…»

 «Что вы вообще делаете на острове?» — перебил его Крессуэлл. «Вы здесь не живёте. В последнее время у нас слишком много незнакомцев, которые слоняются без дела».

 «Мы ждём, когда за нами приплывёт пароход, сэр, — сказал Темпест самым любезным тоном. — А теперь насчёт лодки. Она просто портится, лежа там на солнце. Если вы будете так любезны и позволите нам воспользоваться ею на некоторое время, я сделаю её пригодной для плавания.
«Не знаю, хочу ли я, чтобы её сделали пригодной для плавания, — ответил мужчина. — Ей и так неплохо там, где она лежит».

“Мне жаль, что мы не можем предложить оплатить это заранее, мистер Крессуэлл”,
Сказал Дейв, “но я даю вам слово, что деньги будут отправлены вам рано или поздно".
”Рано или поздно".

Крессуэлл рассмеялся. Что-то в этой мысли, казалось, позабавило его. Он
несколько мгновений внимательно разглядывал мальчика.

“Повесьте меня, если я не подвергну вас испытанию, юноша”, - сказал он. «Десять
долларов в день — вот сколько я буду с тебя брать, и ты должен чинить всё, что сломается. А если ты обнаружишь, что корабль тонет и ты вот-вот утонешь, не раздражай меня, бросая за борт прощальные послания в бутылках».

Прежде чем Дейв или Темпест успели должным образом поблагодарить его, мистер Крессуэлл
заковылял обратно в свой дом.

“Он странный тип”, - сказал Дейв.

“Неважно, теперь у нас есть лодка”, - прокомментировала Темпест с новой вспышкой
энтузиазма. “Это не совсем то судно, которое мне следовало бы выбрать
для игр в Тихом океане, но это лучше, чем
ничего. А теперь, мой мальчик, снимай свое пальто. Впереди у нас приятная работка — починить лодку.


 Рядом с лодкой стоял сарай, в котором хранились паруса. Они были в
приличном состоянии. Некоторые шнуры сгнили, но
Другая верёвка, которую можно было использовать для этой цели. Первое, что они сделали, — спустили лодку на воду и наполовину погрузили её в воду, чтобы древесина разбухла. Остаток дня они потратили на починку снастей.

 На следующее утро они обнаружили, что лодка стала намного лучше. Они вытащили её на сушу и принялись заделывать щели. Перед наступлением ночи Темпест одобрительно кивнул, осмотрев результат их трудов.

«Я доволен, — сказал он. — Если только погода будет достаточно хорошей, у нас не будет ни малейших причин для беспокойства. Давай, Дэйв. Давай прокатимся на ней».

Когда «Наутилус» был на плаву, он превзошёл ожидания Темпеста. Они опробовали его как при движении против ветра, так и при движении галсами, и их настроение поднялось, когда они поняли, насколько он удобен.

До сих пор они ничего не говорили Джо Флэггу о приобретении «Наутилуса» из уважения к его чувствам, но теперь об этом нужно было упомянуть, поскольку перед отплытием им оставалось только запастись едой и водой.

 «Надеюсь, он не будет злиться из-за этого», — сказал Дэйв, когда они возвращались.
«Полагаю, он думал, что мы в конце концов передумаем и сделаем его своим партнёром».
«Он, безусловно, был очень добр к нам, — ответил Темпест, — и я бы ни за что не стал его расстраивать, если бы мог этого избежать, храни его Господь. Но бизнес есть бизнес, Дэйв, и было бы глупо позволять чувствам вмешиваться в дела такого рода».

Джо Флэгг ждал их на веранде, как обычно, сияя улыбкой и усердно вытирая платком влажный лоб.


 «Я думал, ты меня бросил, — сказал он. — Чем вы, негодники, занимались весь день?»

“Готовлюсь покинуть вас, мистер Флэгг”, - сказала Темпест. “Мы
немного изменили нашу программу вместо поездки на остров Рождества. Я
к сожалению у нас почти злоупотребляем вашим гостеприимством, как это”.

“Что это ... что это?” тужился их размещения. “Что ты имеешь в виду о
злоупотребив гостеприимством? Подождите, пока я не скажу что-нибудь в этом роде. Я знаю об
пока что ни одно судно не прибудет сюда в течение недели или больше ”.

“Это так”, - сказала Темпест. “К счастью, мы смогли нанять
небольшую парусную лодку, которая подойдет для нашей цели”.

Мистер Флэгг некоторое время молчал.

— Ладно, ребята, — сказал он наконец. — Вы сами лучше знаете, что вам делать.
Но не вздумайте думать, что я хочу вас выгнать. Под моей крышей вы можете оставаться столько, сколько захотите, ясно?

Мистер Флэгг был так любезен и так радушно обращался со своими гостями весь оставшийся вечер, что Темпест почти смягчился. Только то, что маленький изящный «Наутилус» уютно расположился на якоре, заставило его сдержаться.
 На следующее утро после раннего завтрака Дэйв и его спутник отправились в путь
на северном берегу, чтобы завладеть их лодку и велел его
владелец более или менее на прощание.

“Не мешай!” Крессвелл сорвался. “Мне от тебя ничего не нужно, кроме десяти
долларов в день. И имей в виду, никаких посланий в бутылках, пока ты тонешь.
Ой!” добавил он, положив руку на свою хромую ногу и поворачиваясь к ним спиной
.

Пять минут спустя «Наутилус» обогнул мыс и направился к заливу
Шавей. Оба его обитателя были более чем довольны собой.


«Привет, я вижу, лодка Флэгга вышла в море», — сказал Дэйв, когда они добрались до места назначения.

— Полагаю, он отправился на рыбалку, — заметил Темпест.

 — Нет, он сказал, что весь день будет очень занят на плантации.
Он устроит хорошую взбучку своим двум канакам, если они забрали «Светлячок».


Несколько часов Темпест и Дэйв были очень заняты. Вполне вероятно, что их жизнь будет зависеть от того, что они возьмут с собой на борт, поэтому они с особой тщательностью разложили свой скудный капитал в единственном магазине на острове. Пара топоров, лопат и несколько простых кухонных принадлежностей были погружены на борт.

 «Боюсь, у нас не так много навигационных приборов», — сказал он.
Темпест сказал: «Но Джим поможет нам справиться с волнением.
Этот мой карманный компас довольно точен, а с нашей старой картой мы справимся. Эйхо! Я знал яхтсменов-любителей, которые до смерти боялись отправиться в путешествие без секстанта, хронометра, патентованного журнала, барометра, делителей и параллельных линеек, не говоря уже о компасе и картах. Неважно, приятно осознавать, что утонуть можно только один раз. Дэйв, сынок, теперь нам не
избежать этого. Жизнь на океанских волнах, да? В своё время я кое-что сделал
забавно, но я никогда раньше не отправлялся в путешествие в такой ракушке, как наша,
с одним мальчиком и канакой в поисках потерянных сокровищ. Что ж, мы готовы
теперь, ” добавил он, когда они налили последний стакан пресной воды в
Nautilus_. “Я только хочу увидеть, как ветер немного сменит направление, и тогда мы
начнем”.

“Сейчас он точно на восток, не так ли?” Сказал Дейв.

— Довольно близко, и нам придётся потрудиться, чтобы одолеть его. Я бы счёл хорошим предзнаменованием, если бы судьба послала нам лёгкий северо-западный ветерок, чтобы мы могли удачно начать наше путешествие. Давайте поднимемся
в бунгало и попрощаться со стариной Флэггом, да благословит его Господь! Он был нам настоящим другом.


Но Флэгга там не было, и он не появился, когда солнце опустилось в багровое небо на западе.


— Да ну его! — сказал Темпест. — Мы же не можем уйти, не помахав ему лапой и не сказав пару приятных слов. Я бы хотел, чтобы он пришёл. Ветер
сместился больше к западу, и теперь мы можем отлично стартовать».


С наступлением темноты Темпест начал беспокоиться о Флэгге.
 Работники плантации сообщили, что ничего не видели
Он не видел его весь день, а его тощий пони был надёжно привязан в конюшне.

 «Это начинает казаться подозрительным», — сказал Дэйв.

 «Думаю, нам стоит организовать поисковую группу и отправиться на его поиски», —
 предложила Темпест.  «Возможно, он где-то лежит раненый».

 Дэйв смотрел на потемневшее море.  Он молчал несколько минут.

— Интересно, найдёт ли его поисковая группа, — заметил он после долгой паузы.


 — Что ты имеешь в виду? — быстро спросил Темпест. Он и сам был на грани.


 — Я имею в виду, — медленно произнёс Дэйв, — ты правда думаешь, что он на Вашингтоне
Остров в данный момент?

“Отличная макрель, Дэйв, но я рад, что ты это сказал! Знаете ли вы,
та же идея мучило меня с тех пор, как закат, и все же я ненавидел
положить его в слова”.

“Ну, так мы поставили его в слова, как насчет этого?”

Там был стальной блеск в глазах мальчика что буря никогда не
видел там. Такой же блеск имел приходят раз или два, когда
Дэйв внезапно оказался в опасности или столкнулся с непреодолимыми, на первый взгляд, препятствиями.
Точно так же в подобных ситуациях поступали его отец и дед.

— «Светлячка» нигде не видно, — согласился Темпест. — Интересно, не пытается ли этот старый негодяй опередить нас.
— Теперь, когда я об этом думаю, — сказал Дэйв, — он никогда не мог смотреть мне прямо в глаза. Темпест, у меня есть подозрения!

— У меня тоже, Дэйв, — ответил Темпест, теперь уже окончательно встревоженный. — Чем дольше мы здесь торчим, тем больше у него шансов. К счастью, ветер дул не в ту сторону, чтобы радовать его весь день. Пойдём,
Дэйв, — добавил он, уже направляясь к их лодке. — Я не знаю, какую скорость может развить «Светлячок», но мы
давайте дадим ему фору на «Наутилусе».




 ГЛАВА XIX
 ЗАТЕРЯННЫЙ ОСТРОВ!


 Вслед за Джимом они забрались в лодку и подняли паруса.
Через несколько минут «Наутилус» уже выходил из бухты Шавей
 курсом почти на юго-восток, направляясь прямо к острову Фаннинг. Из последнего пункта Темпест намеревался взять пеленг, а затем немного отклониться к югу в направлении острова, который Джо Флэгг указал на карте.

— Вот что я тебе скажу, Темпест, — сказал мальчик, когда паруса были подняты, а волны плескались о нос лодки. — Если мы ошиблись в своих предположениях насчёт мистера Флэгга и он просто отправился навестить кого-то, то он подумает, что мы странные, раз так быстро уплыли.

 — _Если!_ — мрачно заметил Темпест. — Я очень верю в человеческую природу, мой мальчик, но я бы предпочёл, чтобы наш друг был в своём драгоценном Зубастом городе, а не там, где он сейчас. Хитрый старый плут! Он бы отдал уши за такой ветерок днём.
Как бы то ни было, я не думаю, что он может опережать нас больше чем на два-три часа.
 Кто бы мог подумать, что он так ловко ускользнёт? Я не знаю,
рассчитывал ли он, что мы почуем неладное и быстро пойдём за ним,
но он всё равно рассчитывал опередить нас на целый день.
 «Будет интересно, когда мы с ним встретимся», — сказал Дэйв с
улыбкой.

«Он будет вежлив даже в таких обстоятельствах и постарается рассказать несколько забавных историй. Я уже встречал таких, как он».

 «Кстати, — серьёзно сказал Дэйв, — тебе не приходило в голову задуматься о том, что...»
Что произойдёт, если Флэгг доберётся туда первым и заберёт платину?


 — Ничего, — ответил Темпест.  — Я знаю.  Это тот случай, когда «кто нашёл, тот и владеет».  Тот, кто первым завладеет этим сокровищем, по закону имеет на него такое же право, как и на свой банковский счёт.  Вот почему мы не собираемся останавливаться по пути, чтобы собрать ромашки. На самом деле, если мы только сможем найти дорогу, не теряя времени, мистер Флэгг не успеет ничего сделать к тому моменту, когда мы прибудем на место.
А потом, возможно, будет весело.

 — _Весело!_ — воскликнул Дэйв.

— Что ж, — сказал Темпест, — как говорят главы государств, у нас будут «разорванные дипломатические отношения»
Другими словами, если мы застанем Джо Флэгга за обгладыванием костей старого _Хаттераса_, жир будет в огне.

 — Это был подлый трюк, — мрачно заметил Дэйв.

 — О, не унывай!  Темпест рассмеялся.  — Это всё игра. Если вы отправитесь на поиски сокровищ, то должны быть готовы к тому, что наткнётесь на пару коряг или, при необходимости, на пару голов. Я с нетерпением жду, что он скажет по этому поводу.


 Когда «Наутилус» погрузился в воду, за борт выплеснулась небольшая струя воды.
навстречу ветру, который усиливался с наступлением ночи.

«Вот так, дуй!» — сказал Темпест, вцепившись в румпель и крепко стиснув зубами мундштук своей трубки. «Я бы сейчас
ненавидел штиль».

«Похоже, ночь будет неспокойной», — сказал Дэйв.

«Что ж, мы не можем это исправить, — ответил тот, ухмыляясь. — Теперь либо пан, либо пропал. Пути назад для нас нет, и я даю тебе слово, что
прежде чем Флэгг свернёт паруса или попытается укрыться,
он поймёт, что гончие идут по его следу. Теперь он
прекрасно понимает, что гончие идут по его следу. Разве она не как персик на сильном ветру, а?

"Наутилус", безусловно, вел себя весьма достойно. Он
Накренился под напором ветра, но не погрузил ничего, кроме
летящей пены.

“Я только надеюсь, что эта мачта не прогнила”, - сказала Темпест, взглянув вверх.
“Мы будем по уши в дерьме, если она сломается”.

“Ты думаешь напороться на риф?”

“Ничего не принимайте во внимание! Мы, так сказать, прибьём наши флаги к мачте, Дэйв.
 Если всё пойдёт прахом, то и мы пропадём, если речь идёт о том, чтобы куда-то добраться.
Тем не менее я рад, что эти фалы довольно новые.

Джим, который не знал точно, во что играют Дэйв и Темпест, сидел, удерживая лодку на месте, и час за часом смотрел на чёрную гладь воды. Он знал, что они направляются к острову и что эта парочка ищет затонувший корабль; но его это не волновало. Все они вместе пережили кораблекрушение,
и поэтому между ними возникла симпатия. Кроме того, ему больше некуда было идти, и он с таким же успехом мог находиться на «Наутилусе», как и где-либо ещё.


— Гр-р, — внезапно пробормотал он около полуночи, глядя почти прямо перед собой.
— Вон там свет.

Остальные посмотрели, но ничего не увидели.

«Ты уверен?» — спросил Темпест.

«Его свет больше там не горит. Он ушёл», — сказал Канака.

«Странно, — сказал Дэйв. — Что ты об этом думаешь, Темпест? Это ведь не мог быть _Светлячок_, верно?»

«Не могу сказать. У этих канаков отличное зрение, но «Светлячок», должно быть, находится очень далеко.


 — Но у них не будет таких же сигнальных огней, как у нас.

 — Это правда, но я думаю, что у них на борту есть какая-нибудь лампа, вроде нашей, чтобы следить за компасом, и, возможно, у одного из них она есть.
в ту минуту он держал его в руках. Тем не менее мы должны снять шляпу перед Джимом, если он действительно это видел».


Хотя в ту ночь ветер дул довольно сильно, он был устойчивым и поэтому не вызывал особого беспокойства. «Наутилус»
разгонялся, как гоночный катер, и Темпест с нетерпением ждал рассвета в надежде увидеть остров Фаннинг.


«Смотри в оба, Джим, — сказал он.

Джим лишь кивнул. Небо уже начинало светлеть, когда он указал коричневым указательным пальцем куда-то в правый борт.


«Та земля», — заявил он.

— Чушь! — прокомментировал Темпест. — Это просто тучка на горизонте.

 Дэйв направил бинокль в ту сторону.

 — Он прав, Темпест, — сказал он.

 — Ну и ладно! — ответил Темпест. — Я и не надеялся, что попаду так близко, ведь я ничего не знаю о течениях.
Позвольте заметить, Дэйв, что это был настоящий подвиг с моей стороны. Джим, ты, сухопутная крыса, не своди глаз с этих очков и скажи мне, увидишь ли ты в отдалении что-нибудь похожее на парусную лодку. В ней
мой друг, и я особенно хочу пожелать ему доброго утра.

Джим последовал указаниям и начал обыскивать все вокруг, но безуспешно.


«Думаю, они срезали путь, — заметил Темпест. — Флэггу не нужно было сначала заходить на остров Фэннинг. Что ж, это очко в его пользу.
Это даёт ему преимущество ещё на час, а может, и на два. Надеюсь, у него порвётся один из парусов, и это самое милосердное, что я могу о нём сказать».

Поскольку ветер оставался ровным и не было никаких признаков перемены погоды, Темпест утром передал штурвал Дэйву и
выспался пару часов, свернувшись калачиком на дне лодки
Лодка. Был полдень, когда мальчик разбудил его. Он бы не стал этого делать, если бы не неожиданное происшествие. В течение двадцати минут ветер стал пронизывающим, а над головой сгустились зловещие тучи.

 Канака, который хорошо разбирался в погоде, постоянно поглядывал вверх, но ничего не говорил, пока на них не обрушился внезапный ливень.

 «Скоро начнётся прилив», — сказал он без всякого выражения.

— Думаю, ты прав, Джим, — согласился Дэйв. — Думаю, здесь мы и разбудим шкипера.

 Темпест нахмурился и снова взялся за штурвал. Ему не понравился этот взгляд
о вещах. Они рискнули в маленькой открытой лодке, и если разразится настоящий
шторм, они окажутся полностью в его власти, поскольку находились за много
миль от ближайшего убежища.

Три минуты спустя ветер стих до мертвого штиля, и паруса повисли
безвольно, в то время как небо на севере приобрело странный желтый оттенок.

“Теперь мы влипли!” Буря пробормотала. “ Вот, Джим, держись за это.
руль. Дэйв, быстро спускай грот, — добавил он, отпуская шкот.
 — Верно. Теперь кливер — стоп! Слишком поздно. Держись, если хочешь жить.
 Вот он идёт».

Яростный взрыв ударил "Наутилус" в четверть правого борта.
Маленькое суденышко задрожало, а затем закачалось в потоках бурлящей воды.
Кливер щелкнул, как мощный хлыст, одна веревка оборвалась, и
парусиновый брезент бешено захлопал, свисая с борта. Темпест бросила на него один взгляд
, решила, что ничего нельзя сделать, чтобы обезопасить его в такой
чрезвычайной ситуации, и подползла к канаке. Они должны были любой ценой удержать лодку на курсе против ветра. Лодка отчаянно крутилась, наматываясь на растущие волны, как на штопор.
За невероятно короткий промежуток времени вся поверхность океана превратилась в сплошное скопление белых бурлящих гребней с зияющими между ними впадинами. В какой-то момент маленький изящный «Наутилус» погрузился в пучину, окружённый со всех сторон огромными бурлящими стенами. Затем он поднялся, кормой вперёд, на склон бесконечного зелёного холма, на мгновение замер на гребне и опасно накренился под напором ветра.

Вместо того чтобы утихнуть, шторм становился всё сильнее, и Дэйв с Темпестом думали, что их конец близок. Казалось, что спасения нет.
Надежда на то, что «Наутилус» удержится на плаву. Десять раз он был на грани затопления, но всегда мужественно пытался выровняться.


— Это моя вина, парень, — сказал Темпест, сжимая руку мальчика. — Мне следовало быть умнее.


 Лицо Дэйва побелело. В этот страшный момент он выглядел немного старше.
Было ужасно тяжело лежать, прислонившись к сиденью, и ничего не делать, кроме как ждать.

«Никто не мог знать, что это случится», — тихо сказал он.

Около получаса шторм бушевал над поверхностью моря.
Необузданная ярость, а затем, с поразительной внезапностью, ветер стих.
 Темпест не доверял этому последнему трюку шторма.
В бурлящей воде без единого дуновения ветра было что-то величественное и внушающее благоговейный трепет.
Он бросил взгляд на стаксель, который теперь раскачивался, как маятник, вместе с «Наутилусом».
В любую минуту шторм мог обрушиться на них снова.

— Стой здесь, — сказал он мальчику и направился вперёд, чтобы спасти парус, пока есть такая возможность. Едва он успел это сделать, как коварный ветер снова ударил в «Наутилус». Казалось,
тем не менее, потратил большую часть своей энергии. Осторожно буря сделала его
способ комод и принялась шарить в ней на море-якорь, который он
вспомнил, был там.

“Мы еще можем победить”, - сказал он Дэйву с возвращением своего прежнего
оптимизма, привязывая несколько ярдов веревки к брезентовому мешку и
перекидывая его через нос. Стабилизирующий эффект волочащегося мешка был заметен сразу
он удерживал судно на плаву благодаря своей устойчивости.

После этого ничего не оставалось, кроме как ждать, пока шторм утихнет. Не было возможности достать что-нибудь поесть или попить, потому что маленький
корабль не переставал безумно танцевать. Было уже совсем близко к закату, когда
ветер заметно утих.

“Поднимай паруса побыстрее”, - прокомментировал Джим.

“Ты сказал это”, - согласился бурей. “Худшее позади, и это становится
лучше все время. Это когда мы благодарим нашу счастливую звезду, если у нас есть
любой. Теперь я не против признать, что не ожидал дожить до ночи.
ночью. Что скажешь, Джим?”

Джим пожал плечами. Какими бы ни были его чувства были ему не в
привычка выставлять.

“Мы сейчас чего-нибудь пожрать, а?” - сказал он.

Остальные от всей души согласились с этим практичным предложением. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, они чувствовали себя полуголодными.


В течение дня Темпест постоянно следил за компасом и подсчитал, что их, должно быть, унесло на дюжину или больше миль от курса. Первым делом нужно было взять рифы на гроте и вернуться в нужное направление. По воде шла огромная волна, но она больше не разбивалась о борт. «Наутилус» с трудом пробирался сквозь толщу воды, сотрясая своих обитателей.
горох в кастрюлю; но буря была в состоянии держать ее до рассвета, на
который раз он подумал, что они должны быть где-то прибывает, рядом с их
назначения. Утром показались два острова, и после
тщательного изучения карты было решено, что они, вероятно,
лежат к северу от того, который они искали.

"Темпест" соответственно изменил курс на юг и был в приподнятом настроении несколько
часов спустя, когда увидел очертания земли.




 ГЛАВА XX

 КАДРЫ С ПОБЕРЕЖЬЯ


Первым его заметил Джим, как обычно, а Дэйв долго смотрел на него в бинокль, полный удивления и надежды.

Либо они были обречены на разочарование, либо это было то самое таинственное место, к которому они так упорно стремились.


— Я бы всё отдал, чтобы узнать, что случилось с «Светлячком» во время того шторма, — сказал он, поворачиваясь к Темпесту.


— Я бы тоже, — был ответ. «Они получили свою долю, можете быть уверены.
Но, судя по тому, как мы выдержали шторм, они, скорее всего, сделали то же самое, если только какая-нибудь невезучая волна не захлестнула их и не потопила».

«Если это и есть Затерянный остров, то, полагаю, мы скоро узнаем, что случилось с Джо Флэггом», — сказал Дэйв.

 «На это можно поставить последний цент. Если они до сих пор не высадились на берег, то никогда не сойдут на сушу на этой земле. В любом случае, это будет комичная ситуация. Я почти слышу, как Флэгг говорит: «Боже мой, какой сюрприз! Вот когда я был в Догтуте
Город…»

 Ещё через час «Наутилус» подошёл так близко, что можно было разглядеть остров через иллюминаторы.
 И Дэйв, и Темпест с трудом сдерживали волнение.
Там действительно был заметный холм, который мог образоваться в результате вулканической активности, но с того места, где они лежали, он не был похож ни на верблюда, ни на какое-либо другое животное.

 Дэйв разочарованно произнёс это вслух.

 «Чёрт! Ну и что с того?» — ободряюще сказал Темпест. «Ты ещё не знаешь, где находится лагуна, если она там вообще есть. Возможно, ты не видишь сходства, кроме как с этой стороны. Терпение, сынок. Ещё рано терять надежду.
Подожди, пока мы не подойдём ближе, а потом мы немного
прогуляемся вокруг в поисках таких зоологических образцов,
как верблюды.

Когда они подошли на милю к берегу, там было много опасных скал, некоторые из них были лишь наполовину погружены в воду, что делало навигацию рискованным занятием. Темпест посадил Джима на нос лодки, чтобы тот следил за корягами, и решил обогнуть северную оконечность острова. Не раз предупредительный крик Канаки спасал их от того, чтобы
«Наутилус» не протаранил дно на зазубренном пике. И какое же это было
облегчение, когда они обогнули западную сторону и обнаружили, что
там нет таких смертельных ловушек.

 Все это время Дэйв не сводил глаз с
усеянного скалами холма, на котором
он лихорадочно пытался разглядеть что-то отдалённо напоминающее верблюда.


«Ну и ну, — наконец воскликнул Темпест, — если там внизу нет лагуны,
я съем свою шляпу! В любом случае, скоро мы сможем в этом убедиться».


«Верблюд, Темпест! Верблюд!» — крикнул Дэйв несколько минут спустя, когда они
продвинулись дальше на юг. «Ты что, не видишь?»

— Это какой-то странный верблюд, — прокомментировал другой с натянутой улыбкой.
 — Подожди, пока мы не спустимся немного ниже по побережью. Тогда он будет виден немного лучше.


 — Это и есть верблюд, Темпест. Смотри! Смотри! — воскликнул Дэйв, когда стая
Холм постепенно приобрёл очертания, которые он искал.
 Сходство было далеко не идеальным. Самой заметной
особенностью была выпуклость посередине. Дальше виднелся
подъём, который можно было бы условно назвать задней частью
животного. Плечи были довольно отчётливо видны, как и
впадина на шее, но головы не было.

 — Большие пушки и мелкая рыбёшка, Дэйв, но ты прав!
Наконец-то мы на месте. Итак, где же, чёрт возьми, вход в эту лагуну? Нам не
хватает только катастрофы после всех наших бед. Джим, ты чёртов язычник, как
Как думаешь, мы сможем войти?

[Иллюстрация: ЗАТЕРЯННЫЙ ОСТРОВ]

 Канака встал и осмотрел скалистый риф, окружавший лагуну.

 «Может, вон там, — сказал он, указывая. — Только осторожно».

 Инстинкт островитянина не подвёл. Он направил «Темпест» к единственному каналу, ведущему в спокойные воды за рифом.

“Я полагаю, ты никогда раньше не видел это место, не так ли, Джим?”
Спросила Темпест.

Канака кивнул.

“Хотя никогда не был на нем. Он позвонил Тай-о-Вай. Раньше проплывали мимо.
иногда давным-давно.

“Тай-о-Вай, да?” - сказал Дэйв. “Почему ты нам раньше не сказал?”

— Ты его не спросил, идиот, — рассмеялся Темпест. — Наверное, он в жизни не видел верблюда, так что этот трюк не сработает. Джимини! но разве это не красивая лагуна?

 Дэйв не ответил. Они как раз сворачивали за угол, и мальчик положил одну руку на плечо Темпеста, а другой указал куда-то.

“Клянусь жизнью”, - воскликнула Темпест, “это останки старого Хаттераса"
в конце концов!”

Затонувший корабль лежал в песке, точно такой, каким его описал древний моряк
Давным-давно в Бруклине. Она была не в лучшем состоянии
сохранности, но один только вид ее радовал сердца собравшихся.
искатели приключений.

 Темпест потянул за румпель и направил «Наутилус» прямо к остаткам старого барка. Они были примерно в
четырехстах ярдах от него, когда над водой разнесся резкий хлопок выстрела, и пуля просвистела совсем рядом.

 «Кто-то дома!» — сказал Темпест с озадаченным выражением лица. «Полагаю, это просто чтобы показать, как они рады нас видеть».

Он развернул лодку, и паруса захлопали.

«Это Флэгг», — предположил Дэйв.

«Милый старина Джо Флэгг, покойный житель Догтут-Сити», — пробормотал Темпест. «И он
Он отправил эту пулю в качестве подарка. Старый негодяй не утонул во время того шторма, Дэйв.


— Что ты собираешься делать теперь? — спросил мальчик. — Мы не собираемся отступать на этом этапе.


— Если мистер Флэгг думает, что один выстрел из пневматического пистолета удержит нас, то он совершил самую большую ошибку в своей жизни, — сказал Темпест. «Но
поскольку речь идёт о жизни и смерти, когда люди разбрасываются свинцом, нам лучше прийти к взаимопониманию. Я знаю, что ты не трус,
Дэйв, но я не хочу рисковать без твоего согласия. Что скажешь?»

“Я готов на все”, - сказал мальчик. “Возможно, он только намеревался
отпугнуть нас. Вряд ли он хладнокровно застрелит нас
когда мы подойдем ближе, не так ли?”

“Джим, твоя шкура так же дорога для тебя, как наша для нас”, - сказала Темпест.
“Ты согласен рискнуть выглядеть как решето?”

“ Сито? ” повторил канак, ничего не понимая.

«Там есть один добродушный джентльмен, который хочет проделать в нас несколько маленьких дырочек из пистолета, и он может это сделать, если мы подойдём ближе.
Но мы как раз хотим подойти ближе. Ты не против?»

Джим пожал плечами.

“Достаточно хорошо”, - сказала Темпест. “Теперь, Джо Флэгг, мы просто посмотрим немного дальше"
в этом вопросе. Я поговорю с тобой, даже если это убьет меня.”

Он развернул лодку, и она снова двинулась к месту крушения.
На берегу не было никаких признаков присутствия человека. "Наутилус" пробежал еще
сотню ярдов без перерыва, прежде чем раздался еще один выстрел
, и в шестидесяти футах впереди них раздался всплеск.

«Пригните головы как следует, ребята, — сказал Темпест. — Он не смог бы попасть в стог сена в проходе. Если бы мы только могли выбраться на берег, всё было бы в порядке».

Они были в двадцати ярдах от пляжа, когда пуля пробила
борт "Наутилуса" чуть выше уровня воды и задела ногу Джима.

В тот же момент из-за деревьев показалась фигура Джо Флегга.
Угрожающе подняв винтовку, он двинулся навстречу приближающейся лодке.

“Добрый день, мистер Флегг”, - поприветствовала Темпест. “Ты очень хорошо выглядишь"
. Красивый пейзаж здесь, не правда ли?

«Если вы подойдёте ещё ближе, я пристрелю вас всех», — прорычал толстяк.
 В его поведении не было ничего утончённого. Маска была сброшена.

“Вы не очень хорошо себя чувствуете, мистер Флэгг”, - сказала Темпест. “Возможно, вы
плохо спали ночью. Боюсь, у вас было долгое путешествие, и вы
должно быть, устали”.

“Этот остров-частная собственность,” отрезал Флэгг. “Это мое, понимаете?
И я не допускайте проникновение. Держать, или там будет быстрая
похороны”.

— Ты купил его в спешке, — ответил Темпест. — У тебя, случайно, нет при себе документов о праве собственности? А теперь не шути так, — резко добавил он. — Мы далеко от цивилизации, но даже посреди Тихого океана нельзя безнаказанно убивать людей.
Вы же знаете, что это противозаконно, мистер Флэгг.

 «Мертвецы не болтают, — огрызнулся Флэгг, — и я предупреждаю тебя, что ты будешь мёртв как стёклышко, если высадишься здесь.  Это мой остров, и я не потерплю здесь никого, кроме себя».
 «Мне неприятно спорить с тобой в сложившихся обстоятельствах, — сказал Темпест, — но  боюсь, я не верю в эту историю». А теперь послушай, я сделаю тебе небольшое деловое предложение.


 — Какое? — спросил Флэгг.

 — Давай предположим, что мы все здесь с одной целью.
 — Я здесь не ради здоровья, — невежливо ответил Флэгг.

 — Именно.  Ты пришёл за нашим сокровищем.

 — Это моё дело.

— И моё тоже, мистер Флэгг, — сказал Темпест. — Если бы у меня было ружьё, я бы тоже не был так дружелюбен. Однако
я сделаю вам великодушное предложение, чтобы избежать дальнейших неприятностей. Вы были очень добры к нам в своём доме, даже несмотря на то, что в конце концов провернули подлый трюк, попытавшись опередить нас. Послушайте, я согласен отдать вам треть всего, что мы найдём.

«Ничего не поделаешь», — без колебаний ответил Флэгг.
Он прекрасно понимал, что у него на руках козырь, и, более того,
он был не в том настроении, чтобы довольствоваться малым.

— А теперь будь благоразумна, — призвал Темпест. — В любом случае, у нас может возникнуть куча проблем, прежде чем мы его получим, даже если мы его когда-нибудь получим, так что с таким же успехом мы можем быть друзьями, а не врагами. Потому что ты же не думаешь, что мы тихо уйдём и оставим тебя хозяйничать на поле боя, не так ли?

 — Я не знаю и мне всё равно. Убирайтесь.

 — Но я же говорил тебе, что мы не собираемся убираться.

“Это вам решать”, - ровным тоном сказал Флегг. “Я устал от этого. Если
вам нравится, когда в вас стреляют, это ваше личное дело”.

Без дальнейшего предупреждения он снова нажал на спусковой крючок, и осколок вырвался наружу.
прыгнул в воздух с планширя «Наутилуса».

«Ах ты, старый убийца», — крикнул Дэйв.

«Это пустяки. Я просто проверяю дальность», — сказал Флэгг с безрадостным смехом, и винтовка снова выстрелила.

«Нет смысла совершать самоубийство», — пробормотал Темпест, разворачивая лодку. «Добрый день, мистер Флэгг. Я надеюсь, что ты будешь тщательно следить за своим здоровьем до нашей следующей встречи. Боюсь, ты не совсем в форме, так что я с нетерпением буду ждать возможности задать тебе самую большую взбучку, которую ты когда-либо получал.

В ответ Флэгг, когда «Наутилус» начал набирать скорость, выстрелил ещё раз, и пуля срикошетила.


— Ладно, — крикнул Темпест через плечо. — Ты только нарываешься на неприятности.


— Разве он не милый, добросердечный джентльмен? — прокомментировал Дэйв. — Давай попробуем
приземлиться где-нибудь на другой стороне острова.

— Мы можем попытаться, — сказал Темпест, — но, по правде говоря, я не думаю, что у нас есть хоть малейший шанс. Этот зверь не остановится ни перед чем. Я уверен, что он прикончит нас всех без малейших колебаний. В том, как он с нами обращался, не было ничего игривого.
этот его пистолет, ты должен помнить. И я ненавижу, когда в меня стреляют
Вторник. Сегодня вторник, не так ли? Цветущий остров такой маленький
что он может уворачиваться так же быстро, как и мы. Однако мы одурачим его, если
сможем. Поехали.”

Темпест вела лодку прямо в море, пока солнце не скрылось за горизонтом
. Было ещё далеко не темно, потому что звёзды сияли невыносимо ярко,
а вскоре должна была взойти полная луна.

 «Это шанс, — сказал Темпест, снова направляясь к Тай-о-Ваю,
— но крайне призрачный шанс. Посмотрим, что мы сможем сделать на заднем дворе
Теперь мы на острове. Я сомневаюсь, что мы вообще смогли бы там высадиться из-за прибоя.


 Лёгкая дымка частично скрывала луну, когда она взошла, но света было слишком много, чтобы это понравилось Дэйву и Темпесту, которым для такой работы, как у них, нужна была угольно-чёрная ночь.
 Доверившись памяти, чтобы не наткнуться на опасный участок скал, через который они пробирались днём, они сделали большой крюк, а затем направились прямо к прибою. Громовой рёв донёсся до них, когда они были ещё в четверти мили от него.

“Что звучит живой, не так!” Дэйв прокомментировал. “Никакая земная
надежду на пляже в том, что без разгрома _Nautilus_ и
наверное, себя тоже”.

“Джим”, - сказала Темпест, - “ты видишь в темноте как кошка. Ты можешь сказать
как мы собираемся выбраться на берег?”

Канака покачал головой. Это была проблема, неподвластная ему.

— Может, где-то здесь есть небольшая бухта, — предположил он.
 — Попробуй пройти чуть дальше.

 — Хорошо, — сказал Темпест. — Здесь скалисто, и мы не видим, куда идём, так что не удивляйся, если нам вдруг придётся плыть.

Скорее по счастливой случайности, чем благодаря умелому управлению, им удалось избежать столкновения с рифами.
И действительно, Джим привёл их в укромную бухту.

 «Честное слово, Дэйв, мне кажется, мы застали его врасплох», — сказал Темпест, когда они приблизились к берегу.

 «Никого не видно», — согласился мальчик, жадно вглядываясь в берег.

 Они были в пятидесяти ярдах — сорока — тридцати.

 Бах!

Вспыхнул небольшой огонёк, и над их головами просвистела пуля.

Темпест стиснул зубы. Будь он один, он бы бросился наутёк.
Он неохотно повернул штурвал и снова направил лодку в сторону.

«Это будет ещё один удар под рёбра, который он от меня получит, когда мы встретимся», — с горечью сказал он. «Будь я проклят, если знаю, что нам теперь делать! Мы не можем бесконечно так прозябать».

 «Он определённо загнал нас в угол», — сказал мальчик.

 «Это угол, из которого нам нужно как-то выбраться», — заметил  Темпест. «Кажется, у меня есть план, который сработает. Это кажется
мне единственным выходом. Отчаянные ситуации требуют отчаянных мер. Дэйв,
Я хочу, чтобы ты оставался на "Наутилусе", что бы ни случилось, пока я не скажу тебе
сходить на берег. Я собираюсь доплыть до пляжа.

“ И что потом?

«Я разберусь с Флэггом, как только мы окажемся на суше. Мы поплывём в лагуну, где лежит затонувший корабль. Это лучшее место».

«Но он пристрелит тебя, как только увидит».
«Скорее всего, попытается, но я рискну. Возможно, мне удастся застать его врасплох».

«Скоро пойдёт дождь, и довольно сильный», — сказал Канака, принюхиваясь к воздуху, пока они бежали к лагуне. Уже собирались тучи.

 «Буря, давай подождём немного и посмотрим, что именно произойдёт.
 У меня есть идея, что мы всё-таки сможем приземлиться, без твоего
почти наверняка получишь пулю в лоб».

 начали падать крупные капли, и свет померк.

 «Если пойдёт обычный тропический ливень, это сработает», — сказал Темпест.


Почти сразу после этих слов дождь усилился. Они
пробрались через канал в лагуну как раз вовремя, прежде чем ливень
превратился в проливной шторм, скрывший всё из виду.

“Теперь за дело!” - сказала Темпест. “Ни звука, мальчики!”




 ГЛАВА XXI

 ПЕРЕГОВОРЫ


Когда киль заскрежетал о берег, они все выпрыгнули наружу. Несмотря на
опасность, что на них в любой момент могут напасть, Дэйв светился от
возбуждения при мысли о том, что его нога наконец ступит на остров.

“А как же лодка?” - спросил он.

“Поток снижается,” буря ответил. “С ней все будет в порядке для
настоящее время. В любом случае, мы не можем ее нести.”

Они предусмотрительно вытащили якорь на берег и вкопали его в песок, а затем, словно тени, прокрались сквозь кусты.

 — Слушай, — тихо сказал Темпест. — Я тоже сориентировался.
Возможно, но мы работаем вслепую, в темноте. Я хочу направиться к тому холму. Там мы будем в безопасности. Путь будет очень трудным, и вы должны быть осторожны, чтобы не свернуть себе шею. Держитесь вместе, насколько это возможно. Я взял несколько печений перед тем, как мы сошли с корабля. Одному Богу известно, когда мы в следующий раз поедим, но сейчас нет времени возиться с провизией. Следуй за мной и не кричи, если только не попадёшь в беду.


Следующий час стал настоящим кошмаром для всех троих. Только отчаянная необходимость заставляла их идти вперёд. Позади была возможность оказаться
выстрел; где-то впереди возвышался холм, природа которого была им неизвестна. Их единственной надеждой было найти какую-нибудь расщелину, которая не только защитила бы их от проливного дождя, но и стала бы своего рода крепостью. При свете дня их задача была бы не такой сложной, но темнота была кромешной, и Темпесту приходилось пробираться на ощупь, не имея никаких ориентиров, кроме памяти, которая быстро терялась в лабиринте густого подлеска. Пока казалось, что земля поднимается, Темпест чувствовала себя довольно уверенно, несмотря на
Он не мог разобраться в этих запутанных условиях, но в конце концов, когда он упал в канаву и выбрался из неё, радуясь, что не сломал ни одной кости, ему пришлось признать своё поражение. Он больше не мог отличить север от юга, восток от запада. Он пытался пробраться через непроходимую чащу деревьев и совершенно потерял чувство направления, поворачивая и петляя.

 Расспросив остальных, он обнаружил, что они в таком же замешательстве. Даже Канака мог только догадываться, в какой стороне находится холм, и
неверное предположение могло оказаться опасным.

— Ну вот мы и на месте, здесь и остановимся на время, — сказал Темпест.
 — Кажется, дождь немного утих. Здесь не так уж страшно. Флэгг не станет рыскать в этом месте со своим пистолетом, пока не рассветет, так что мы в безопасности. Как только покажется луна, мы сможем двигаться дальше.

Стоя там, под дождём, с каплями, стекающими по шее, и в прилипшей к телу одежде, растерянный и немного уставший, Дэйв впервые задумался о том, стоит ли ему заниматься поиском сокровищ
Такое стоило затраченных усилий. Шансы на успех были крайне малы.
В любом случае, они были весьма туманны, а трудности, с которыми они столкнулись, были достаточно серьёзными, чтобы охладить пыл любого. В тот момент он почти чувствовал, что мог бы обменять свою долю сомнительного сокровища на сытный обед и круглосуточный сон в своей удобной кровати в далёком Бруклине. Он уже начал впадать в уныние, когда на помощь пришёл Брюс Темпест со своим неиссякаемым запасом оптимизма.

«Ты очень тихий, сынок, — сказал он. — Я тебя не вижу, но по голосу не скажешь, что тебе это нравится».

— В любом случае, это захватывающе, — сказал Дэйв.

 — Готов поспорить, что в кино ты никогда не видел ничего, что так бы тебя взволновало, — заявил Темпест. — В этом путешествии всё по-настоящему, включая дождь. Ты будешь помнить это до конца своих дней. Честное слово, мне кажется, что небо становится светлее! Тебе так не кажется, Джим?

 — Может, и так, — ответил канака. «Дождь скоро закончится».

 Джим был настоящим метеорологом-пророком. И действительно, примерно через полчаса дождь утих, и в туманном небе показалась бледная луна.
 Темпест, однако, не мог определить их местоположение, так как они
были окружены деревьями.

«Одному Богу известно, как мы сюда забрели, — сказал он. — Джим, как думаешь, ты мог бы немного побродить и попытаться найти этот благословенный холм?»

Не говоря ни слова, канака исчез и не возвращался некоторое время.
Дэйв начал беспокоиться, не заблудился ли он, и уже собирался предложить позвонить ему, когда
Джим появился так же бесшумно, как и исчез. Луна с каждой минутой становилась всё отчётливее.


 — Вон тот холм, — сказал Джим, указывая на него. — Пойдём туда.

Предоставив ему взять на себя роль проводника, Дейв и Темпест последовали за ним и
через некоторое время вышли из-за деревьев. В нескольких сотнях ярдов от них возвышался холм
, но подъем был достаточно трудным, хотя они могли
теперь видеть, куда ставят ноги.

“Ну, мы, должно быть, обошли половину острова”, - сказала Темпест.
“Джим, где лагуна?”

“Я думаю, там, на другой стороне”, - ответил канака, указывая.

«Что ж, могу сказать только одно: хорошо, что мы не наткнулись на
тот пляж, где сейчас старый Флэгг, — прокомментировал Темпест. — Мы обошли его полукругом».

Троице потребовалось почти полчаса, чтобы добраться до вершины, но когда они поднялись на «спину верблюда», то оказались в прекрасном месте для наблюдения. Неподалёку от них виднелась спокойная вода лагуны, а чёрный корпус «Хаттераса» был хорошо различим. Здесь же они разгадали тайну местонахождения «Светлячка». Они
гадали, где Флэгг его спрятал. Теперь они могли видеть, что она пришвартована
за затонувшим судном, в таком месте, где её не заметит никто, кто войдёт в лагуну.


«Жаль, что я не взял с собой очки», — сказал Дэйв.

«Ты бы только потерял их в суматохе», — прокомментировал его спутник.
«Кроме того, мы сможем увидеть всё, что хотим, через несколько минут. Эти облака быстро уходят».


Спрятавшись за скалой, трое мужчин некоторое время смотрели на странное зрелище. Дождь совсем прекратился, и песок серебрился в лунном свете.

Внезапно Дэйв резко втянул воздух, и его пальцы крепче сжали камень, к которому он прислонился.

 Из тени внизу бесшумно появились три фигуры и направились в сторону «Наутилуса», который теперь был затоплен.
слегка накренившись. Из трёх фигур легко было различить Джо Флэгга.

[Иллюстрация: появились три фигуры и направились в сторону
_Наутилуса_]

«Что они задумали?» — спросил Дэйв тихим голосом, словно
боясь, что его услышат те, кто был внизу, даже на таком расстоянии.

«Что-то вроде полуночной исследовательской экспедиции», — ответил Темпест.
«Флэгг догадывается, и он хочет быть уверен в том, как обстоят дела.
Он всё равно почти не спит, потому что мы помешали его работе.
Смотри, они направляются прямиком к нашей старой посудине, но что, чёрт возьми, они
не могу себе представить, чего они добиваются, разве что убедиться, что нас нет на борту.


“Там им нечего украсть”, - сказал мальчик.

Темпест тихо рассмеялась.

“Флэгг а разве это не вор, парень”, - отметил он. “Это займет больше
вещи, чем то, что мы есть, чтобы заинтересовать его. Он довольно умный, в
мода. Думаю, в Догтут-Сити нам бы сказали, что это так, если бы мы могли их спросить.
Но у них нет никаких приятных воспоминаний о нём, можете быть уверены. Ни за что! Джо Флэгг что-то замышляет, и я бы многое отдал, чтобы узнать, что именно. У него есть преимущество перед нами.
Однако в данный момент мы ничего не можем сделать — разве что держать ухо востро».

 Дэйв кивнул. По правде говоря, это было всё, что он мог сделать, чтобы держать ухо востро, несмотря на таинственный манёвр, который происходил у них под носом.

 Флэгг осторожно приблизился к «Наутилусу», и пока он стоял на страже с винтовкой в руках, двое канаков перелезли через борт.

 «Прощай, бинокль!» — пробормотал Дэйв.

«Ничего не прощай!» — ответил Темпест. «Он может снова забить,
но игра ещё не окончена. Нет, чёрт возьми, она только начинается,
Дэйв, — продолжил он, распаляясь. — Мы все сейчас гадаем, но посмотрим
кто выигрывает в долгосрочной перспективе. Вы не можете долго спорить с человеком, который
наставляет на вас заряженный пистолет, и он это знает. До сих пор это было
его единственное большое преимущество - это и низкая хитрость, заключающаяся в том, чтобы ускользать впереди нас
. Это будет битва умов, мальчик, и нет абсолютно
никто не знает, что может случиться, потому что он-лис.”

“Мы Три на три”, - сказал Дэйв.

— Три к трём и пушка в придачу, — поправил Темпест. — Отлично
Скумбрия! Что они делают с «Наутилусом»?

 В том месте, где стояла лодка, берег резко обрывался.
оставил, так что, несмотря на падение прилива она по-прежнему оставалась почти
на плаву. Флэгг и двое его помощников были класть их плечи
ее лук и вздымалась ее.

“Они не могут бросить ее на произвол судьбы”, - озадаченно сказала Темпест. “Что
они выиграют от этого?”

“Они могли бы заставить нас голодом принять их условия”, - предположил мальчик.

Вместо того чтобы оставить «Наутилус» дрейфовать на скалах, Флэгг и его люди поднялись на борт.

 «Смотрите, они ведут его в сторону «Светлячка», — сказал Темпест.
 «Что ж, они честно его захватили.  Это ещё один плюс в их пользу.
»Дэйв, парень, битва складывается у нас не лучшим образом. Нам как раз пора
забивать голы, но я буду чувствовать себя куском мокрой тряпки, пока
Как следует не высплюсь. Джим, ты вчера немного похрапывал.
Как ты думаешь, ты мог бы присмотреть за ними, пока мы будем ложиться спать?

“Завтра я лягу спать”, - ответил канака. - А теперь ты спи.

Он не сдвинулся с места, склонившись над скалой, в то время как остальные искали сухой участок под навесом.
Как и положено морякам, через несколько мгновений они оба погрузились в сон.
 Они проснулись на рассвете, и канака всё ещё
Он стоял неподвижно, как статуя.

 Темпест, стоявший рядом с Дэйвом, посмотрел вниз из их безопасного укрытия;
и впервые им открылся прекрасный вид на Тай-о-Вай.
 Вершина, на которой они стояли, возвышалась над всем островом, позволяя им
любоваться чудесной панорамой. Это место было практически овальным.
Оно постепенно спускалось с трёх сторон от холма к берегу и было почти от края до края покрыто непроходимой массой деревьев, которые оказались таким серьёзным препятствием в темноте.
 За деревьями снова успокоившееся море лениво плескалось о берег.  На
С четвёртой стороны холма склон был обрывистым, образуя почти
отвесную скалу, возвышающуюся над лагуной, окружённой полукругом скал.
По этой нетронутой земле не вела ни одна тропа, но можно было спуститься
к морю, двигаясь зигзагом.

 «Во вражеском лагере всё спокойно, — сказал Темпест. — На палубе „Светлячка“ никто не
двигается».

«Что меня озадачивает, — сказал Дэйв, — так это то, почему они так долго здесь задерживаются?
Очевидно, они не нашли платину, иначе мы бы увидели их следы. Должно быть, они неплохо поискали на
_Хаттерасе_ к настоящему времени».

“Конечно!” Темпест согласилась. “Но у Флегга, должно быть, все еще есть какая-то надежда, иначе он
сбежал бы. Проблема в том, что мы проиграем игру.
вообще, если они наткнутся на материал, пока удерживают нас.
потому что тогда они могут поднять свои паруса и оставить нас в недоумении.
хуже, чем когда-либо.”

“Тогда, чем скорее мы примемся за дело, тем лучше”, - сказал Дэйв. “Как насчет того, чтобы
предпринять еще одну попытку договориться со старым негодяем?”

«Стоит попробовать, — сказал Темпест. — По крайней мере, мы ничего не потеряем.
Давайте проведём военный совет. Джим, мы хотим устроить небольшое совещание с
что приятного вида джентльмен, с поп-пистолет, но он получил
ужасный нрав, и он может забыться и начать стрелять, если бы увидел
любой из нас. Мы будем доверять ему не больше, чем он доверяет нам. Что ты
предлагаешь?

Джим некоторое время задумчиво смотрел на сцену внизу.

“Эм, поговори с Мистером Флэггом и без стрельбы, а?” - сказал он наконец.

— У тебя есть идея, — ободряюще сказал Темпест.

 — Джим, займись этим, — заявил он.  — Спустись на полпути вниз по склону и жди.

 — Только не делай ничего опрометчивого, — сказал Темпест.  — Мы не хотим, чтобы он стрелял в тебя.

Канака ухмыльнулся, и это было самое близкое к смеху выражение на его лице.
Не говоря больше ни слова, он начал спускаться, остальные последовали за ним.
Когда они подошли на сто ярдов к опушке леса у _Хаттераса_, он жестом велел им остановиться и пополз вперёд один.
Всё ещё скрытый кустами, он издал странный звук, явно предназначенный для того, чтобы привлечь внимание других канак.

В первый раз ответа не последовало, и Джим повторил зов.

 На этот раз сквозь деревья до них донёсся слабый ответ.

Джим заговорил на своем родном языке. Звуки были бессмысленны для
Дейва и Темпест, которые могли только слушать и удивляться. Через некоторое время Джим
вернулся к ним и поманил к себе.

“Мейстер Флэгг стоять на берег без оружия и разговаривать тоже, если ты не поедешь
закрыть”, - сообщил он. “Если вы идете рядом, он возьмет пистолет и выстрелит”.

“Очень любезного ему, я уверен,” буря сказала, как они шли к
пляж. — Я всё равно снимаю перед тобой шляпу, Джим.

 Флэгг приплыл на «Светлячке» на плоскодонке, рядом с которой он стоял.
 Очевидно, винтовка лежала в лодке на случай непредвиденных обстоятельств.

“Ты хорошо выглядишь этим утром”, - поприветствовала его Темпест. “Очевидно,
этот климат тебе подходит”.

“У меня нет времени на болтовню о глупостях”, - резко ответил тот. “Что у тебя есть
сказать мне?”

“Мы просто подумали, что хотели бы знать, как у тебя продвигаются дела”.

“Это мое дело”, - отрезал Флегг.

“_ наш_ бизнес, если ты не возражаешь”, - поправила Темпест. «И на самом деле с моей стороны очень великодушно включать тебя в это. В любом случае я готов сделать тебе последнее предложение. Давай работать над этим делом вместе, забудем обо всех неприятностях, которые могли возникнуть, и разделим выручку на три части».

«Ты в выгодном положении, чтобы диктовать мне условия, не так ли?» Флэгг усмехнулся. «Нет, я соглашусь только на одно».

 «И на что же?»

 «У меня твоя лодка и твоя еда. Я не просил тебя приезжать сюда. Можешь умирать от голода, мне всё равно. Ты скоро это сделаешь». Единственная альтернатива — я верну вам вашу лодку, если вы уберётесь отсюда.


 «Боюсь, мы с Дэйвом Халлардом зашли слишком далеко, чтобы согласиться на это, мистер Флэгг», — ответил Темпест, стараясь сохранять самообладание в этих непростых обстоятельствах.
 «Вы уверены, что я не смогу убедить вас передумать?»

— Это всё, что я могу сказать по этому поводу, — ответил Флэгг.

 — В таком случае, я могу только пожелать вам доброго утра. Это будет война до победного конца. Мне жаль, потому что, по правде говоря, я начинаю думать, что мы все гоняемся за призрачной целью.
 — С чего ты это взял? — подозрительно спросил Флэгг.

 — Это моё дело, — ответил Темпест, поворачиваясь к нему спиной.

«Ты запоёшь другую песню, когда твой желудок опустеет», — прорычал Флэгг ему вслед.
Темпест не удостоил его ответом.

«А теперь возвращайся в нашу крепость, Дэйв», — сказал он мальчику.
«Он упрям как осёл, и я ничуть не удивлюсь, если он попытается выследить нас и силой выгнать с острова под дулом ружья».


«Ты это имел в виду, когда сказал, что мы все гонимся за призрачной целью?»


«Отчасти», — ответил Темпест. «На самом деле всё выглядит не слишком радужно, не так ли?» Но на самом деле я сказал это, чтобы посмотреть, как он отреагирует».

«Он выглядел немного больным», — прокомментировал Дэйв.




 ГЛАВА XXII

 ПОЛУНОЧНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ


 Дэйв и Темпест были совсем не в духе, когда вернулись в дом.
Они нашли убежище на холме. Последние печенья были с жадностью съедены, и всем троим нестерпимо захотелось плотно поесть. Жажда тоже мучила их не на шутку.

«Скоро что-то должно измениться, — сказал Темпест, — иначе Флэгг выиграет».

«Какая ужасная мысль!» — воскликнул Дэйв. — И всё же я не понимаю, как
мы сможем прожить ещё сорок восемь часов на воспоминаниях о нескольких печеньях.


 Темпест склонился над скалой, не сводя глаз с _Хаттераса_. Флэгг и его помощники что-то делали на
крушение, и звуки долбят взошел ... как будто они были разбив
изделия из дерева. Было видно, что он хотел оставить камня на камне перед
отказавшись от его поиска.

“Иногда я жалею, что втянул тебя в это, Темпест”, - сказал мальчик
. “Похоже, что все закончится неудачей”.

“Я не сожалею... пока”, - ответила Темпест. «Завтра я смогу рассказать вам больше о своих чувствах. Мне интересно, действительно ли этот старый негодяй хладнокровно выстрелил бы в нас, если бы мы смело спустились вниз и занялись «Хаттерасом». Это был бы захватывающий эксперимент».

“Слишком волнующе для меня”, - сказал Дэйв. “Мне не нравится выражение его глаз"
когда он направляет на нас рабочий конец винтовки. Да, я боюсь
, что он выстрелит, потому что знает, что до ближайшего полицейского далеко
. Он мог бы отшлифовать нас, и ни одна душа не догадалась бы об этом, кроме
его канаков, и в крайнем случае он мог бы сказать, что это было сделано взащита эльфов”.

“Боюсь, до этого может дойти в конце”, - мрачно сказала Темпест.
“Лично у меня нет ни малейшего желания, чтобы во мне проделывали дыры.
Однажды сумасшедший матрос всадил мне пулю в ребра, и это был определенно
неприятный опыт. Тем не менее, я не вижу, как что-то можно сделать
сейчас, кроме как атаковать силой. Как только я раздобыл его огнестрельное оружие,
Я бы заставил его танцевать. Независимо от того, найдём мы сокровища или нет, я бы с удовольствием вышел победителем из этой сделки, а ты?


— Мы могли бы как-нибудь напасть неожиданно. Я думаю, что один из них
Однако я всегда начеку, когда дело касается чего-то подобного».

«Я уже несколько часов думаю о внезапной атаке, — сказал Темпест. — Но, скажу я вам, это довольно сложная задача. Джим,
ты готов немного рискнуть? Я куплю тебе всё, что ты пожелаешь, как только смогу, если ты поддержишь меня в этом».

— Что ты делаешь, то и Джим делает, — невозмутимо ответил Канака.

 — Молодец! Всё, что мы можем сделать, — это дождаться подходящего момента, а затем, так сказать, штурмовать цитадель. Но не сейчас. Это не похоже на
Мне кажется, что сейчас там, внизу, было бы совсем неплохо.


 Весь день троица наблюдала и ждала, пока продолжались удары молота по разбитому «Хаттерасу» и нарастали мучительные приступы голода.


 «Кажется, я готов съесть свои ботинки», — в отчаянии сказал Дэйв ближе к вечеру самого долгого дня в его памяти.

«Ты, наверное, до утра наешься до отвала,
— так или иначе, — ответил Темпест. — Знаешь, мы ставим всё на этот
следующий бросок. Если мы проиграем и не пострадаем в перестрелке, то
В любом случае мы вернём нашу лодку. Флэгг будет только рад, когда мы уйдём. Если мы победим, мы всё равно вернём нашу лодку. Так что можешь решить, готовиться ли тебе к ужину или к похоронам.

 На закате Флэгг и его канаки покинули «Хаттерас» и вернулись на «Файерфлай» на своей шлюпке. На палубе осталась только одна фигура — часовой. Ранняя луна ярко освещала местность — слишком ярко, на вкус Темпеста.


— Цезарь прыгает! — воскликнул Темпест несколько часов спустя. — Но у меня есть идея. Джим, ты ведь плаваешь как рыба, не так ли? Я видел, как ты
Я выделываю в воде такие трюки, что выдра позеленела бы от зависти.
 Слава богу, я и сам неплохо играю в эту игру. Есть одна положительная, несомненная вещь: двое из тех, кто на этой лодке, будут храпеть как свиньи около полуночи. Двое из трёх — это один,
по крайней мере, так было, когда я учился в школе. Дэйв, сын мой, боюсь, нам придётся оставить тебя за бортом этого небольшого представления, разве что в качестве зрителя, хотя после первого этапа ты нам пригодишься. Джим, это рискованно, но в данных обстоятельствах оно того стоит. Мы подождём
до «колдовского часа», а потом притворимся рыбками. Один из нас может попасться, а может, и мы оба, но мы просто обязаны что-то сделать, и мне кажется, что это прекрасная возможность застать Флэгга врасплох.

 Поскольку в полночь всё было тихо, они втроём спустились с холма и направились к пляжу в лагуне, но на значительном расстоянии от «Светлячка».

 «Ни звука, запомни!» Темпест предупредил: «Всё зависит от того, сможем ли мы опередить их. Я знаю, что тебе не терпится отправиться с нами, Дэйв, но от тебя не будет никакой пользы, а вдвоём мы справимся
тише, чем в три. Я хочу, чтобы ты остановился прямо здесь минут на двадцать. Боюсь, если ты пошевелишься, тебя услышит их часовой,
а чем меньше он будет настороже, тем лучше. Через некоторое время ты сможешь прокрасться
сквозь заросли деревьев и оказаться напротив «Светлячка»,
и к тому времени там уже должно что-то происходить, хотя одному Богу известно, что именно.

Раздевшись догола, Темпест и Джим поползли к кромке воды, большую часть пути прячась за песчаной насыпью.
 Дэйв стоял и смотрел, его сердце бешено колотилось.  Это была кульминация
Он думал об их приключениях и содрогался при мысли об опасности, которой подвергался Темпест.
 Он бы попытался отговорить друга от этой затеи,
но Темпест был не в том настроении, чтобы терпеть вмешательство.
 Ничто, кроме землетрясения, не смогло бы его остановить.


  Скользнув в воду, как тюлени, они поплыли прямо, намереваясь сделать большой крюк, чтобы подойти к «Светлячку» со стороны моря. Темпест подумал, что это, по крайней мере, даст им больше шансов достичь цели незамеченными. Он прекрасно понимал, насколько малы их шансы.
их шансы были намного больше, чем он позволял Дэйву подозревать. Только
отчаянная нужда толкнула его на это предприятие. Его главным страхом было
что их увидят с "Файрфлайта" и, вероятно, застрелят до того, как
у них появится шанс подняться на борт. Если они все-таки повезет
чтобы получить на лодке незаметно, они бы еще свои работы
из. Он знал, что может положиться на Джима, который поддержит его, что бы ни случилось.
Но у двух безоружных мужчин было мало шансов против Флэгга и его команды, если дело дойдёт до драки.

Эти мысли проносились в голове Темпеста, пока пара скользила по воде.
 Когда он решил, что можно поворачивать, они
направились прямо к «Светлячку», и тогда началась самая опасная часть путешествия.  Теперь как никогда нужно было соблюдать осторожность, потому что, хотя тёмная фигура Канаки была почти невидима,  лицо Темпеста время от времени блестело в лунном свете. Он плыл под водой, сколько мог,
выныривая только для того, чтобы вдохнуть,
и двигался так медленно, что их продвижение едва ли можно было заметить по ряби на воде.
Это была жуткая работа, и, хотя Темпест был храбрым человеком, по его спине не раз пробегал холодок, когда он думал о том, насколько вероятно, что их встретит пуля. Один неосторожный всплеск почти наверняка привлечёт внимание часового на «Светлячке», и Темпесту не хотелось думать о том, какой лёгкой мишенью станет его лицо.

 «Наутилус» стоял на якоре рядом с «Светлячком», и их целью было по возможности первым добраться до него. Напряжение на последнем отрезке пути было ужасным. Канака скрылась под водой
Он проплывал большие расстояния, и когда выныривал, были видны только его рот и нос.
Но у Темпеста не было чудесного умения жителей островов Южного
Моря. Полностью погрузившись в воду, он плыл мощными гребками и не решался вдохнуть, пока его легкие, казалось, не готовы были разорваться.

Никогда в жизни он не был так благодарен за что-либо, как в тот момент, когда они добрались до борта «Наутилуса». Зацепившись за него и устроившись поудобнее, чтобы отдохнуть, он внимательно прислушался, прежде чем осмелиться сделать следующий шаг.
 До его ушей не доносилось ни звука.  С предельной осторожностью он поплыл вокруг
он повернулся на нос и, ухватившись за канат своей лодки, слегка приподнял голову.

Это едва не закончилось его гибелью. В кормовой части _Firefly_ один из
Канаков Флэгга сидел на корточках, положив голову на его руку. Поперек его
колен была прилажена винтовка, которая до сих пор сдерживала силы вторжения
на расстоянии. Темпест успел заметить это одним молниеносным взглядом, когда его рука соскользнула с мокрого троса, а Канака обернулся, услышав тихий всплеск, которого Темпест не смог избежать.

Пловец камнем пошёл ко дну и попытался укрыться за
Наутилус, с ужасным страхом, что дозорный увидел его. Однако
Канака, с подозрением посмотрев в направлении
шума, пришел к выводу, что его, должно быть, издавала рыба, и
снова принялся за свое долгое, монотонное бдение.

Темпест нетерпеливо подождала некоторое время, а затем рискнула взглянуть
еще раз. Часовой, казалось, не был особенно бдителен. Напротив, с такого расстояния казалось, что его голова сонно кивает.  Темпест предостерегающе поднял палец и жестом показал Джиму
Он велел ему оставаться на месте и подплыл ближе к «Светлячку». С величайшей осторожностью он положил руки на борт лодки и частично высунулся из воды, так что его лицо оказалось в нескольких футах от часового.

Канак крепко спал на своём посту.

Темпест едва мог поверить в свою удачу. Бесшумно, как призрак, он
исчез в море и поплыл туда, где его ждал Джим. На
дальнем конце «Наутилуса» он шёпотом дал своему спутнику несколько
указаний, после чего они вдвоём направились к корме судна Флэгга.

дюйм за дюймом двое мужчин поднимались над бортом, боясь
разбудить спящего Канаку малейшим колебанием, но они
работали так осторожно, что лодка почти не двигалась. Часовой
мирно дремал, когда рука Темпеста сжала его рот, как стальные
тиски, а Джим схватил его за ноги.

 Испуганный часовой тут же
начал вырываться, но мог только извиваться. Темпест держал его
за горло и сжимал пальцы.
Испуганный Канака не подавал признаков того, что готов подчиниться. До сих пор не было слышно ни звука, но для драки не потребовалось бы много усилий
чтобы привести на место происшествия ещё двоих. Темпест не собирался душить часового. Ситуация была крайне критической, когда Джим вырвал у него винтовку и ударил жертву прикладом по голове.

 Часовой потерял сознание, и Темпест некоторое время стоял неподвижно, прислушиваясь, не потревожил ли звук удара остальных. Однако в маленькой хижине не было заметно никакого движения.
Поэтому Канаку, находившегося без сознания, спустили за борт, а Темпест и Джим отбуксировали его тело к берегу. Из тени появился Дэйв и подошёл к ним.

— Ты его не убил? — с тревогой спросил мальчик шёпотом.

 — Нет.  Ты присмотри за ним.  Если он начнёт слишком буйствовать, ударь его по голове камнем или чем-нибудь ещё.  У нас и так будет полно забот с остальными.  Давай, Джим, поторопись.

 Пока Дэйв стоял на страже у пленника, Темпест и Джим снова поплыли к «Светлячку» и так же бесшумно поднялись на борт.
Койка Фэгга находилась в каюте прямо перед кокпитом. Горела масляная лампа, и при её свете Темпест мог разглядеть очертания их арки
враг полулежал на своей койке. В пределах досягаемости спящего человека лежал
револьвер, который блестел в лучах лампы. В дальнем конце
хижины была дверь, очевидно, ведущая туда, где спал другой
Канака.

С Джимом, следовавшим за ним по пятам, Темпест сделала шаг вперед.




 ГЛАВА XXIII

 СКЕЛЕТ В ПЕСКЕ


Приподнявшись на цыпочках, Темпест протянул руку, чтобы завладеть револьвером.
Его пальцы уже почти сомкнулись на рукоятке, когда одна из половиц заскрипела.  Флэгг, который, очевидно, задремал
Флэгг слегка пошевелился, явно встревоженный. Отбросив осторожность, Темпест импульсивно протянул руку и при этом ударился о стол.

 Флэгг испуганно вскрикнул и приподнялся на койке, но к тому времени оружие уже было в руке другого мужчины, и дуло смотрело прямо между глаз Флэгга.

 «Не двигайся ни на дюйм!» — сказал Темпест убедительным тоном.
— Джим, запри эту дверь. Мы запрем другого Канаку, пока этот джентльмен не разберётся в ситуации.


 — Эта... эта штука заряжена, — выдохнул Флэгг, приходя в себя.
самообладание после шока от того, что тебя так грубо разбудили.

“Я подозревала этот факт”, - сказала Темпест. “И только потому, что он заряжен,
ты будешь более разумным”.

“Ну, не направляй его на меня. Он может выстрелить”.

“Не только может, но и сработает, если ты сделаешь движение. Джим, посмотри, сможешь ли ты
найти поблизости еще какие-нибудь винтовки или шестизарядники.”

Джим вывернул шкафчики и обшарил карманы, но не смог найти ничего, кроме коробки с патронами, которую тут же забрал Темпест.


«Теперь, — сказал он, — игра окончена, что касается тебя».

Если бы взглядом можно было убивать, Темпест был бы покойником. Флэгг,
однако, прекрасно владел собой, и выражение его лица изменилось.

“Мы все пришли с дурацким поручением, Темпест”, - сказал он тоном, который
должен был быть заискивающим. “ Возможно, когда-то здесь и были сокровища.
когда-то, но сейчас их нет.

«Тем больше причин, почему ты можешь со спокойной душой мчаться обратно на остров Вашингтон на всех парах», — был бескомпромиссный ответ.

 «Конечно, шанс есть, если мы будем искать достаточно долго…»

 «У тебя был шанс, Флэгг, и ты бесчестно им воспользовался.  Ты не…»
не получишь ничего, пока мы не получим своё».

«Но разве мы не можем работать вместе? Это более масштабная работа, чем ты, кажется, думаешь».
Мужчина, очевидно, всё ещё лелеял надежду, что
_сокровища Хаттераса_ могут быть найдены.

«Послушай меня, — сказал Темпест. — Я действительно собирался, если мне когда-нибудь представится такая возможность, задать тебе такую трёпку, о которой ты и не слышал.
Ты заслуживаешь этого — и даже большего». Я не уверен, что не должен проявить доброту по отношению к тебе и преподать тебе урок. Ты подхалим, Флэгг, подлый воришка.
Мне хотелось бить тебя по твоей толстой башке, пока ты не взмолишься о пощаде.
Но теперь, когда ты там, где я могу это сделать, я не стану марать о тебя руки.
Пуля-это еще то лекарство, что нужно”, - добавил он, вдруг
разогрев и отодвинув дуло револьвера в дюйм
его лба.

Флэгг скрючился. На мгновение в его глазах появился страх.

“Бах!” - сказала Темпест. — В конце концов, ты трусливый старый негодяй, когда дело доходит до крайности и когда у тебя в руках нет пистолета.
 Видишь ли, я даю тебе десять минут, чтобы убраться отсюда. Джим, отгони лодку на берег и приведи «Канаку». Можешь не бояться оставлять нас одних.
У меня есть кое-что, что заставит нашего друга замолчать».

 Джим доплыл до берега и увидел, что Дэйв стоит на страже у своего пленника с крепким обломком дерева в руке. Мужчина пришёл в себя, но лежал неподвижно, очевидно понимая, что мальчик поставил его в невыгодное положение.

 «Что случилось?» — нетерпеливо спросил Дэйв.

 «Мистер Флэгг отправляется в небольшое путешествие», — ответил Джим. «Он взял с собой этого парня».


 Дэйв приказал пленнику идти вперёд, и троица снова отплыла на шлюпке. Они нашли Темпеста в том же состоянии, в котором его оставил Джим. Он по-прежнему контролировал ситуацию.

“Попрощайся с мистером Флэггом, Дэйв”, - насмешливо заметила Темпест. “Он
как раз собирается отправиться в морское путешествие для поправления здоровья, и ты можешь его больше не увидеть
”.

“Жаль, что он не может остановить”, - сказал мальчик, сухо. “Поэтому, мы были просто
начинает нравиться ему! Послушай, Темпест, я не хочу вмешиваться в программу
, но чем скорее я раздобуду немного еды, тем скорее начну
прощать его.

“Ладно. Приятное путешествие, Флэгг. И пусть он будет четко понимать
что, если мы видим, что ты торчишь здесь снова, я буду стрелять в мертвых
всерьез. Кумекаешь?”

Флегг лежал на спине, очевидно, принимая сложившуюся ситуацию
Теперь он понимал, что безнадежно проиграл. Однако ни хитрость, ни упорство его не подвели. В качестве последнего отчаянного средства он
внезапно попытался выхватить револьвер из рук Темпеста, зная, что, если ему это удастся, он снова переломит ход событий. Его запястье было сильным, но, к счастью, противник был готов к такому трюку. Он опустил оружие, невольно сильнее нажав на спусковой крючок. Раздался оглушительный взрыв, и пуля пробила дно койки, не долетев до Фэгга на ширину пальца.

Флэгг безвольно откинулся на спинку стула.

«Я сдаюсь, — пробормотал он. — Позвольте мне выбраться отсюда».

«Лучше бы тебе это сделать, — сказал Темпест. — Если бы это тебя убило, ты был бы сам виноват. Джим, Дэйв, прыгайте в шлюпку. Возьмите с собой винтовку. А теперь, Флэгг, ты должен отправиться в путь, как только мы сойдём с этой лодки, понял? Если ты этого не сделаешь, я начну сверлить в нём дыры».

Но мистер Флэгг был полностью подавлен, и паруса «Светлячка»
начали развеваться без малейшей задержки.

«Что-то я не думаю, что он вернётся», — прокомментировал Темпест, когда
Судно прошло через канал и вышло в открытое море. «Тем не менее мы должны быть начеку. Но, ради всего святого, давайте
что-нибудь перекусим».

 В «Наутилусе» ничего не трогали. Даже любимый бинокль Дэйва лежал
ровно там, где он его оставил. Через несколько минут троица уже с жадностью поглощала еду и наслаждалась дымящимися чашками кофе.
После этого они по очереди несли вахту до рассвета.


Как только рассвело, Дэйв и Темпест впервые за долгое время заплатили по счетам.
визит к Хаттерасу, и лицо мальчика вытянулось, когда он вскарабкался на
обломки коры. Разрушительное воздействие времени почти не затронуло ее
каркас. Ее корпус был более или менее целым, будучи глубоко укоренились в
песок был заилен вокруг нее. В местах ее палубе отступила, и
большинство из табакерки были либо сгнили, либо смыть. Флэгг, очевидно,
ломал доски в районе ют-тенниса,
пытаясь найти какой-нибудь шкафчик, в котором могла быть платина, но задача оказалась не из лёгких.

 Темпест почесал затылок и криво усмехнулся.

«Бесполезно портить корабль из-за гроша ломаного», — мрачно сказал он. «Теперь, когда мы здесь, можно и поиски закончить.
Но совершенно ясно, что здесь мы быстро не разбогатеем, да, Дэйв?»

 Хотя их надежды теперь сошли на нет, они усердно трудились весь этот день и следующий, не получая ни малейшего поощрения. Приложив нечеловеческие усилия, они выкопали яму, которая, судя по всему, была капитанской каютой, и расчистили её от тонн песка. Они наткнулись на различные полуистлевшие предметы и выбросили их.
крышки одного или двух рундуков, содержимое которых почти полностью сгнило.

 К концу второго дня стало очевидно, что надежды найти на затонувшем корабле потерянную платину не осталось.


«Ничего не поделаешь, — сказал Темпест, усаживаясь на один из старых корабельных шпангоутов и раскуривая трубку. — Мы потратили все свои деньги, и это почти всё, что мы можем сказать. Я ни о чём не жалею и надеюсь, что ты тоже ни о чём не жалеешь,
Дэйв. Это был спортивный шанс, и неплохой, насколько мы могли судить. Не каждый день выпадает хороший спортивный шанс.
жизнь. Бедняге Джиму приходится туго, потому что мы не можем платить
ему вообще никакой зарплаты. Я сожалею об этом, потому что он был кирпичом ”.

Джим пожал плечами. Казалось, он не чувствовал, что остальные
были чем-то обязаны ему.

“Что ж, я полагаю, нам лучше двинуться к острову Вашингтон”, - мрачно заметил Дейв
. «Мы не можем провести здесь всю оставшуюся жизнь».

 Джим внимательно вглядывался в небо и горизонт.

 «Лучше остановимся здесь на ночь, — сказал он. — Место довольно опасное. Скоро поднимется сильный ветер».

 «Да ну тебя, Джим! Нет, я этого не скажу. Ты отличный предсказатель погоды,
хотя, чёрт возьми, откуда ты знаешь, что будет гроза, если не смотришь на барометр, я не могу сказать. Думаю, ты чувствуешь это нутром. Когда солнце садилось, небо действительно выглядело немного сердитым, но ничего особенного. Давай вернёмся на «Наутилус».
 Прощай, «Хаттерас»! Жаль, что ничего нельзя сделать, но ты, безусловно, подарил нам интересное путешествие, пусть и не особенно прибыльное.

Дэйв с сожалением оглянулся на старую развалюху, покидая её в последний раз. Он был разочарован, но не столько из-за себя, сколько из-за
о своём отце, которого он так надеялся порадовать рассказами о богатстве. Темпест, похоже, уже забыл об этом.
Он смеялся так весело, как будто ему никогда не предлагали отправиться на поиски сокровищ.

Не успели они лечь спать, как началась буря, которую предсказывал Джим. По небу неслись тёмные тучи, и внезапные порывы ветра с грохотом проносились по снастям «Наутилуса».


«Сегодня не нужно высматривать Флагга», — прокомментировал Дэйв.
смешанные чувства. «Теперь он может приходить и разбивать здесь лагерь столько, сколько захочет,
с нашей точки зрения. Если он ещё не вернулся на остров Вашингтон,
то ночь ему предстоит не из лёгких».

«Ветер будет только усиливаться», — заявил Джим.

«Если это так, то я рад, что не нахожусь в открытом море на
двадцатипятифутовой лодке», — заметил Темпест. «Такая лагуна, как наша, — настоящее
благословение в таких обстоятельствах. Дэйв, я хочу прогуляться
сегодня вечером по берегу. Ты со мной? Это будет последний
раз, когда мы ступаем на Тай-о-Вай».

Они все трое сели в лодку и поплыли к берегу. Там
Дождя не было, и спина огромного верблюда защищала их от ветра.
 Однако не прошло и пяти минут, как ветер резко сменился, и яростный порыв, пришедший прямо с лагуны, едва не сбил их с ног и окутал вихрем песка.


— Чёрт! — крикнул Темпест, пытаясь вытереть песок с глаз. «Кто бы мог подумать? Это настоящий тайфун.
Мне кажется, нам будет непросто вернуться на «Наутилус»».

— Ещё немного ветра, и всё снесёт, — бесстрастно сказал Джим.

 — Если станет ещё хуже, этот чёртов остров унесёт, — пожаловался Темпест.  — Ай!  Вот и ещё одна порция песка!

На этот раз буря обрушилась на них со всей своей силой, и они
пошатнулись в густом облаке мелкого песка, который яростно
бил их по спинам, забивался в волосы, уши, рот и одежду и на
время ослеплял, хотя они инстинктивно закрывали глаза
руками. Дэйв споткнулся и упал, но Темпест снова
поднял его на ноги. Схватив мальчика за плечо и не давая ему упасть, он
Прижавшись спиной к ветру, насколько это было возможно, он пробирался в сторону деревьев. Это было похоже на кошмар,
потому что он мог лишь смутно догадываться, в каком направлении находится укрытие.
 Он хрипло позвал Джима, но его голос потонул в рёве бури. Иногда он падал и с трудом поднимался на ноги, но упрямо шёл вперёд. Казалось, прошло много времени, прежде чем он почувствовал, как низкие кусты на опушке леса задевают его ноги.
Это придало ему сил. Ничего не видя перед собой, он пробирался вперёд
Они укрылись под деревьями, волоча за собой Дэйва, и в конце концов, с трудом пробравшись в лесную чащу, рухнули на землю, тяжело дыша и задыхаясь от песка.


Они пролежали там больше часа, пока сила шторма не уменьшилась, а затем, немного придя в себя, начали звать Джима.
Вскоре они услышали ответный крик, и канака направился к ним через лес.
Как только он потерял из виду остальных, он тоже укрылся.

— Ради всего святого, только не говори, что скоро подует сильнее, Джим, — сказал Темпест.


 — Почти закончил, — ответил канака. — Скоро снова станет хорошо.

Как и большинство внезапных тропических штормов, он быстро утих, и вскоре
остров снова засиял в лунном свете, и не было ни дуновения ветра.
Только грохот прибоя на внешнем рифе и любопытные неглубокие ямки, вырытые в серебристом песке вихревым ветром,
напоминали о том, какой ужасающей была сила шторма.
Местами целые участки пляжа были размыты и нагромождены дальше,
как снежные сугробы.

Дэйв и Темпест наблюдали за этим странным проявлением природы в её самом гневном настроении.


«Ну и ну, удивительно, что мы выбрались оттуда живыми!» — сказал Темпест.
к счастью.

Дэйв некоторое время не отвечал. Он немного наклонился вперед,
его взгляд был прикован к предмету, который выступал из песка в
одной из выемок, оставленных штормом намного выше отметки прилива, на
опушке леса. Объект светился, как полоска серебра в
лунный свет. Движимые любопытством, он ушел к ней. В
мгновение спустя он позвонил своему знакомому, его голос резкий со сдержанным
волнение:

“Буря! Иди сюда! Это... это скелет!”




 ГЛАВА XXIV

 ПРИЗ ВЫИГРАН


“Это странно!” - Воскликнул Темпест, подходя к нему и бесцельно тыча
ногой в песчаную отмель. “Должно быть, это какой-нибудь бедняга"
нищий, который умер здесь после того, как "Хаттерас" потерпел бедствие.

“Несомненно”, - тихо согласился мальчик. “Интересно, он ... случилось ли это,
когда он был один. Да вот же кусок дерева ... балка!”

Он зачерпнул песок с руки, и выявили еще один луч
параллельно с первым.

“Похоже, что избушка, которые были засыпаны песком”, - сказал
мальчик.

“Это оно, конечно”, - согласилась Темпест. “Интересно, как долго этот парень
существовал после того, как его выбросило на берег. Фу! Это ужасно. Давайте вернёмся на борт.


 Они обнаружили, что «Наутилус» во время шторма сорвался с якоря и едва не сел на мель, но корабль не пострадал, и вскоре они вернули его на прежнее место. Вскоре после полуночи вся троица уснула.
Только луна мирно наблюдала за мёртвыми, живыми и местом, где
разразилась неразгаданная тайна Тай-о-Вая. Однако Дэйв спал урывками.
Каждый раз, когда он просыпался, в его голове всплывали события последних
дней. Он ворочался на своей узкой койке, думая о том, что могло
Такова была судьба Флэгга во время шторма. Он гадал, когда снова ступит на землю Бруклина, пытался угадать, какую тайну может раскрыть скелет, если бы он мог говорить, и, самое главное, пытался представить, что могло случиться с сокровищами, исчезнувшими с «Хаттераса», ведь они явно исчезли. Наконец, измученный душой и телом, он задремал и проснулся только на рассвете.

Это был довольно скромный ужин, за которым они в последний раз собрались вместе
в прекрасной лагуне Тай-о-Вай. Джим, как обычно, был сама невозмутимость
Он был погружён в свои мысли и неразговорчив. После недавнего волнения даже Темпест притих. Он то и дело бросал профессиональный взгляд на небо и, казалось, был поглощён мыслями об их долгом пути обратно. Дэйв время от времени поглядывал в сторону серебристого пляжа. Его серые глаза были задумчивы. Это был конец их приключений, и он был наименее приятным, потому что означал неудачу. Неудача была тем, что терзало умы всех Халлардов. Как и его отец и дед, Дэйв ненавидел быть
били, что объект, который он настроил свой ум на.

“Ты выглядишь великолепно задумчивый, сынок,” буря наблюдается, макая твердый
печенье в кофе и жуя его. “Всегда помни, что в море есть такая же
хорошая рыба, какая когда-либо выходила из него”.

“Меня беспокоит не столько размер рыбы, сколько ее потеря
”, - ответил мальчик. — Темпест, мне правда жаль, что я вообще упомянул об этом гнилом сокровище. Ты прекрасно справлялся.
 Я бы хотел, чтобы ты заработал на этом целое состояние.
— Состояние! — сказал его друг. — Я был бы несчастен, как жёлтый щенок с
«Если бы у меня было состояние, я бы привязал к его хвосту консервную банку».

 «Ну, в любом случае, половину того, что мы могли бы найти», — сказал Дэйв.

 «Это зависело бы от количества сокровищ», — задумчиво произнёс
 Темпест. «Если бы у меня было много денег, я был бы несчастен, пока не потратил бы всё, кроме примерно пяти тысяч долларов». Это та доля сокровищ, которую я должен был получить, — ровно столько, чтобы я мог обосноваться на небольшой ферме в Южной Каролине, где я вырос. Я бы не взял ни цента сверх этого, не только потому, что не должен был этого хотеть, но и потому, что не имел права принимать больше. Понимаете,
Я всего лишь один из членов вашей команды, такой же, как и Джим, на самом деле. Однако сейчас это не имеет значения. Когда вы будете готовы, мы отправимся в путь. Дует довольно сильный ветер.

 Однако Дэйв не был настроен торопиться.

 «Я не могу выбросить из головы мысль об этой хижине», — медленно произнёс он.

 «Что с ней не так?»

— Ну, предположим, что кто-то из команды «Хаттераса» высадился здесь на берег.
Как ты думаешь, они бы попытались забрать платину с корабля, как только представилась бы такая возможность?


 — Да, думаю, что да, — согласился Темпест, наморщив лоб.
брови. “Я уже думал об этом. Даже в эту минуту он может быть
похоронен где-нибудь на Тай-о-Вай, но мы не совсем на добыче полезных ископаемых
экспедиция. Ты же не предлагаешь копать по всему острову?

“ Нет, Темпест, ” серьезно сказал Дейв, - но я, конечно, хотел бы посмотреть
что именно находится в этой хижине. Нам не потребуется много времени, чтобы откопать его.
не так ли?

«Конечно, нет. Я не против. Давай отнесём лопаты на берег и приступим к работе».

 Темпест не слишком верил в успех нового предприятия и работал скорее для того, чтобы удовлетворить любопытство мальчика, чем ради чего-то ещё. До шторма
Песок, очевидно, засыпал хижину на значительную глубину, но из-за оползня охотникам за сокровищами стало проще. Крыша хижины теперь была покрыта всего парой футов песка, и они быстро его расчистили. Следующей проблемой было найти вход, и это потребовало больших усилий, но в конце концов они нашли проём.
 Больше часа они упорно копали, постепенно освобождая помещение, выкопав яму и поместив в неё скелет.

Наградой за их поиски стало совсем немногое — несколько ржавых консервных банок,
рукоятка ножа и корпус серебряных часов, почерневших от времени.

«Мне кажется, это место было построено для одного человека», — прокомментировал Темпест во время короткой паузы в их работе.

«Возможно, это был тот самый человек, которому принадлежала платина», — сказал Дэйв.

«Скорее всего. Я вполне могу себе представить, что если бы он высадился с грузом, а команда захотела бы добраться до острова Рождества на открытой лодке, он мог бы предпочесть остаться на суше со своим благословенным сокровищем, пока за ним не пришлют какой-нибудь пароход.
 — Если всё было именно так, — сказал Дэйв, — то лодка, на которой они уплыли, должна была
Они были потеряны, и именно поэтому никто так и не узнал, что случилось с «Хаттерасом».


 — Клянусь, Дэйв, ты снова меня заинтриговал! — заявил Темпест.
 — Это всего лишь теория, но она идеально согласуется с фактами. Я не знаю, кем был тот парень, который здесь погиб, но мне бы хотелось, чтобы он был достаточно предусмотрителен и оставил какое-нибудь послание, запечатанное в бутылку, с инструкциями, как найти его старое сокровище.


 «Может, он так и сделал, — сказал Дэйв.  — В любом случае, давайте продолжим, пока не очистим хижину от песка.  Если мы ничего не найдём, то выбросим её».

Они снова энергично взялись за лопаты, пока внутри ничего не осталось.
голые стены грубо построенной хижины.

“Это решает дело”, - прокомментировала, наконец, Темпест. “Теперь ты доволен,
Дэйв?”

“Полагаю, да”, - печально сказал мальчик, выпрямляя спину и
опираясь на лопату. “Больше ничего нельзя сделать, не так ли?”

“Нет, боюсь, это конец. Даже записки в бутылке, чтобы заманить нас, не было.
— Но, — воскликнул Дэйв с ноткой нетерпения, — что, чёрт возьми,
этот человек мог сделать с платиной? Он же не мог её съесть.

— Наверное, закопал где-нибудь. Люди обычно прячут сокровища, сам знаешь.


 — Может, он закопал их здесь, под полом, — сказал Дэйв, небрежно вонзая лопату в песок. Послышался металлический щелчок, когда сталь ударилась о что-то твёрдое.


 — Ого! Забавно! — воскликнул мальчик, оглядываясь на друга и поднимая лопатой песок. — Темпест, как ты думаешь…

— Рок, я полагаю, — сказал Темпест, не дожидаясь ответа, и тоже принялся за работу.


 — Рок будет повешен! — крикнул Дэйв мгновение спустя, когда раздался безошибочно узнаваемый
До их слуха донёсся звук удара металла о металл. «Темпест, этого не может быть… этого не может быть…»

 «А почему бы и нет!» — радостно ответил Темпест. «Это шкатулка в металлической оправе,
или меня зовут Джо Флэгг. Только не волнуйся так. Подожди минутку, пока мы её достанем».


Однако Дэйв был взволнован — безумно взволнован. Они с Темпестом упали на колени и потянули за ящик, но он был тяжёлым, и они не могли его поднять, пока Джим не протянул им руку помощи. Это был небольшой сундук из дуба или другого твёрдого дерева, окованный прочными железными полосами, которые местами почти проржавели. Дерево было в
в хорошем состоянии.

«Это сокровище — это сокровище!» радостно пропел Дэйв.

«Ну, если это не сокровище, то должно им быть», — сказал Темпест, тщетно пытаясь поддеть лопатой одну из металлических полос. «Джим, беги на «Наутилус» за топором — парой топоров — дюжиной — пока я не лопнул!»

Канака переплыл на лодке через пролив и вернулся через несколько минут.


Даже с помощью топора было нелегко взломать сундук, потому что помимо железных полос на нём были петли и замок.


Наконец крышка со скрипом поднялась, и Дэйв с Темпестом уставились на
Он заворожённо смотрел на содержимое ящика.

Там аккуратными рядами лежали бруски серебристо-белого металла,
которые, несмотря на долгое пребывание в песке, сияли так же ярко, как и в тот день, когда их положил туда человек, добывший и отформовавший их.

Темпест рассмеялся, увидев комичное выражение разочарования на лице Канаки.
Тот явно ожидал чего-то более захватывающего. Дэйв наклонился и с любопытством взял в руку один из маленьких брусков.

[Иллюстрация: Темпест рассмеялась, увидев комичное выражение разочарования на лице Канаки]

“Ты же не думаешь, что это просто... просто свинец или что-то в этом роде?”
с тревогой спросил он. “Это ужасно тяжело!”

“Было бы”, - ответила Темпест, стремясь сдержать возбуждение от
его голос. “Это платину все в порядке, и это стоит целое состояние, Дэйв.”

“ Целое состояние! ” повторил мальчик, с благоговением глядя на сомкнутые ряды
серебристых слитков. — Да, должно быть, так и есть, ведь он стоит больше ста долларов за унцию. Темпест, мы... мы богаты!

 — Это ты богат, — сказал Темпест. — Всё, что я приму, — это пять тысяч за мою маленькую ферму в Каролине. Чёрт возьми! Я никогда не видел ничего, что могло бы меня порадовать
«За всю мою жизнь мне не попадалось столько золота!»

 Он взвесил слиток в руке.

 «Думаю, в нём добрых шестнадцать унций, а может, и больше, — добавил он.
 — Давай посмотрим, сколько здесь слитков».

 Дрожащими пальцами они разложили металл на песке и начали считать.

 «Двадцать семь!» — наконец хором сказали они.

“Больше четырехсот унций, уверен, что ты живой!” Добавила Темпест. “Я
думаю, это должно стоить от сорока до сорока пяти тысяч долларов"
в общей сложности, если это стоит хоть цент!”

“Боже мой!” Воскликнул Дэйв. “Достаточно, чтобы выкупить дом моего отца десять
раз”.

 * * * * *

 Три пары глаз смотрели с «Наутилуса» на старый бродячий пароход, который два дня спустя в мёртвом штиле подошёл к маленькому паруснику.

 «Вот это удача, — сказал Темпест, когда судно приблизилось к ним. — Что-то мне не верится, что мистер Крессуэлл когда-нибудь получит свой _Наутилус_ обратно».

“Что ты собираешься делать?” Спросил Дейв.

“Делать? Что ж, я собираюсь погрузить это сокровище на этот бродячий пароход и
сидеть на нем, пока мы не доберемся до цивилизации”.

- А как насчет “Наутилуса”?

«Пусть плывёт куда хочет. Она всё равно ничего не стоит, а мистер Крессуэлл будет самым удивлённым человеком на свете, когда получит чек на пятьсот долларов — или на тысячу, если хотите, за перевес. Мы в долгу перед ним».

 Пароход был уже на расстоянии кабельтова от них, и его двигатели были остановлены. Над бортом появилось с дюжину лиц.

 «Вам там не одиноко?» «Нужна помощь?» — спросил низкий голос.

 «Не откажусь от прохода», — ответил Темпест, когда за борт спустили веревочную лестницу. «Опустишь веревку? Здесь есть ящик, который я хотел бы взять с собой».

Экипаж «Семи морей» с любопытством наблюдал за тем, как троица
поднималась на борт. В этих пустынных водах можно увидеть странные вещи, но
нечасто можно увидеть такую странную вещь, как двое мужчин и мальчик,
отдавшиеся на милость волн в скорлупке из моллюска.

«Совершили небольшое увеселительное путешествие?» — спросил капитан,
выходя вперёд с улыбкой.

Двигатели уже снова заработали, и «Наутилус», обречённый на гибель,
остался позади.

 — Потерпели кораблекрушение, — коротко ответил Темпест.  — Я вам очень признателен за то, что вы нас подобрали, капитан.  Могу я спросить, куда вы направляетесь?

«Следующая остановка — Фриско. У нас довольно большая команда, но я не сомневаюсь, что мы сможем занять вас делом, пока не доберёмся до Америки».

 Темпест переглянулся с Дэйвом и рассмеялся.

 «Думаю, сэр, — сказал он, — в кои-то веки мы насладимся роскошью быть пассажирами, если вам всё равно. Нам пришлось нелегко, и в одном, и в другом, и сейчас у нас нет недостатка в средствах».
Но это уже другая история. Я расскажу тебе об этом позже. А пока, если ты не против угостить нас чем-нибудь приличным, мы будем тебе очень признательны.

— Конечно! — сказал капитан, поворачиваясь к одному из матросов. — Спустись вниз и
скажи Биллу Барнсу, чтобы он угостил этих ребят чем-нибудь особенным.
— Барнс! — повторил Дэйв с озадаченным видом. — Это ведь не тот забавный парень с одним зубом и густыми бровями, верно?

— Думаю, это его фотография, — весело сказал шкипер. — Ты его знаешь?

Дэйв, не дожидаясь ответа, нырнул вслед за матросом на камбуз
и удивил своего старого друга с «Королевы Тихого океана», ворвавшись к нему.


«Святая макрель, малыш! Неужели я никогда от тебя не избавлюсь?» — воскликнул тот
достойно, вытирая жирные руки, как он пришел к мальчику. “Кто в
гром не додумался бы до этого? Иерусалим, но я рад видеть
вы! Что значит подпрыгивая вверх из моря, как это?” Лицо
вырос красный с удивлением, и он был в упражнениях с
его могучие брови.

“ Охотился за сокровищами, дорогой Барнси, ” сказал Дэйв. “ Давай, наливай.
немного тушеного мяса. Мы умираем с голоду. Не ели нормальной матросской еды бог знает сколько времени...


 — Охота за сокровищами! — фыркнул повар, наполняя блюдо аппетитно пахнущим рагу. — У тебя мозги гусеницы. Ты
ты еще не научился придерживаться своей работы? Охотишься за сокровищами, в самом деле!” он
фыркнул.

“Подождите, пока мы заканчивали ужин, Barnsey”, - сказал Дэйв, - “и тогда я
скажу вам то, что сделает вас запоете!”

 * * * * *

Почти четыре недели спустя _Seven Seas_ вошли в Золотые ворота
и высадили Дейва, Темпест и Канаку в Сан-Франциско, где
Темпест немедленно предпринял шаги, чтобы превратить платину в деньги.
Он обнаружил, что немного недооценил её стоимость. После вычета
пять тысяч долларов за свою ферму он положил в банк
на имя Дэйва, и это был момент гордости для мальчика, когда он оформил
один чек для мистера Крессуэлла, один за проезд-деньги на _Seven
Seas_, и еще один для текущих расходов. Джим был одет в яркие цвета,
такие, которые радуют сердца ему подобных, и чаша его радости переполнилась
когда Дэйв и Темпест показали ему достопримечательности города на автопарке
такси. Однако вскоре городская жизнь ему наскучила, и на второй день он настоял на том, чтобы сесть на пароход, отправляющийся в Китай.

— Темпест, — сказал мальчик, когда они проводили его взглядом, — я хочу попросить тебя об одолжении. В любом случае мы будем ехать вместе до самого Чикаго.
 Не могла бы ты заехать в Нью-Йорк и остановиться у меня на несколько дней, прежде чем отправишься на юг? Папа захочет тебя увидеть, и... и я хочу, чтобы ты с ним познакомилась; и с тётей Мартой тоже. Ты согласна?

— Ну, Дэйв, я уже давно не вращаюсь в приличном обществе, —
ответил Темпест с улыбкой, — но мне бы очень хотелось повидаться с твоими
родственниками, так что, если ты думаешь, что они не будут возражать против того, чтобы принять у себя бродягу...

 — Бродягу!  — возмущённо воскликнул Дэйв.  — Не говори глупостей!  И вообще, — добавил он добавил, смеясь: «Бродяги не покупают фермы за пять тысяч долларов!» «Это правда, — ответил Темпест. — После этого я стану обычным фермером. А ты... а... кем ты, кстати, будешь со всеми этими деньгами в банке?» «Я...» Дэйв замялся. Затем смущённо закончил: «Я просто твой приятель».— Давай поторопимся, чтобы успеть на поезд!


 КОНЕЦ