Пират Пад Прингл

Автор: Ральф Генри Барбур, Кембридж  1926 год..
***
I. МИСТЕР ТАЛЛИ НЕПРАВИЛЬНО ПОНИМАЕТ 1 II. ДРУЗЬЯ ПРИМИРЯЮТСЯ 17,3 глава. «КИСМЕТ» ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУТЕШЕСТВИЕ 4. ПОД ЧЕРЕПОМ И ПОПЕРЕЧНЫМИ КОСТЯМИ 41
 V. ПОСТОРОННЯЯ КУРИЦА 6. ТЕТЯ САБРИНА НЕ ОТВЕЧАЕТ 7. ЗАКЛЮЧЕННЫЙ В БАШНЕ 8. СПАСЕНИЕ 9. ПОГОНЯ 10. Ручей Рыболовного Ястреба 11. Глэдис Эрминтруд возвращается 12. В основном рыбалка 13. ПРОПАЛ! 14. НА ОЗЕРЕ САЙПРЕСС
15. В ДРЕЙФЕ 16. НОЧЬ В БОЛОТНОЙ ЯМЕ 17. ЗАБРОШЕННЫЕ! 18. ФАЛЬШИВЫЕ ДЕНЬГИ 19. ЗАБРОШЕННАЯ ДОМИКА 20. ТАЛЛИ МУР ГОВОРИТ 21. МИСТЕР ЛИСКОМБ БЛАГОДАРЕН 271
 XXII. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПИРАТОВ 285.
********
 ГЛАВА I

 Мистер Талли неправильно понял
— Итак, мистер Прингл, чем я могу вам помочь, сэр?

Мистер Эфраим Биллингс, крупный, краснолицый и жизнерадостный, положил две пухлые руки на прилавок и многозначительно подмигнул покупателю. Покупатель проигнорировал подмигивание и ответил с впечатляющим достоинством.

— Полфунта сыра и дюжина яиц, пожалуйста.

 — Полфунта _чего_?

 — Полфунта сыра, мистер Эф, — терпеливо ответил мальчик.

 — А!  Ну почему, чёрт возьми, ты сразу не сказал?

 — Разве я не сказал?

 — Ты прекрасно знаешь, что нет!  Ты сказал, что нужно полфунта сыра, и…

— И дюжина демонов, — услужливо добавил Пад.

 — Эй! — мистер Биллингс свирепо уставился на него. — Чего ты хочешь, чёрт возьми?


 — Сыра и лимонов, пожалуйста. По половине того и другого. Мама сказала, чтобы я прислал ей тот же сыр, что и в прошлый раз; Херк… Херк…

 — Округ Херкимер, да? Хорошо, сынок. Ты, Эгберт! Принеси мне пол-
чоса — полдюжины лимонов снаружи. Чёрт бы тебя побрал, Пад, ты меня совсем запутал!

 Пад Прингл ухмыльнулся. Ему было пятнадцать лет, он был смуглым,
шатеном с карими глазами, с носом, вопросительно вздёрнутым на кончике, и ртом, который был слишком широким для красоты. Он сидел на ящике,
прислонившись спиной к полке с топорищами, он крутил смятую долларовую купюру
в загорелых пальцах и с комфортом наблюдал за тем, как заполняют его скромный
заказ.

‘ Как поживают твои родители, Пад? - спросил бакалейщик, заворачивая ломтик сыра.
 ‘ Мама в порядке?

‘ Да, сэр.

‘ Я видел твоего отца сегодня утром, так что, думаю, мне не нужно спрашивать о нем.
Где этот твой напарник, Тим Дейли? Для тебя неестественно оставаться одному.
"О, он где-то поблизости", - равнодушно ответил Пад.

"Ха!" - Сказал он. - "Где-то здесь".

‘Ха! Были и поссорились, не так ли?

Пад предпочел проигнорировать вопрос. Вместо этого он обратил свое внимание на
Эг Стайлз только что поставил на прилавок небольшой мешок с лимонами.
 Эгберт был высоким, худым и угрюмым шестнадцатилетним юношей.  Пад не любил  Эга, а Эг не любил Пада.  Если уж на то пошло, Эг, похоже, никого не любил. Он был прирождённым пессимистом, и два лета, проведённые под влиянием жизнерадостности мистера Эфа Биллингса, не смогли подсластить уксус его природного характера.

 — Сколько там гнилых, Эг? — спросил Пад.

 — Ни одного, — ответил продавец, нахмурившись.

 Пад спрыгнул с ящика и высыпал лимоны на прилавок. Мистер
Биллингс, завязывая сыр, наблюдал за ним своими маленькими голубыми глазками.
Прищурившись. Пуд с серьезным видом отложил в сторону два из шести лимонов.

‘ Тебе лучше всучить мне еще две штуки, Эг, - объявил он. ‘ Не нравятся они мне.
с зелеными бакенбардами.

- Я дал их тебе, как они пришли, - проворчал Яков. ‘Эти двое все
хорошо, если вы используете их быстро’.

Мистер Биллингс осмотрел фрукты, о которых шла речь, и неодобрительно отодвинул их в сторону.
— Возьми ещё пару, Эгберт, — велел он. — Я же говорил тебе не продавать мягкие фрукты, не так ли? Этот парень становится всё злее с каждым днём, — добавил бакалейщик, когда Эгберт с недовольным видом вернулся к прилавку.
тротуар. «Эти лимоны не кислее, чем он сам! Давайте посчитаем: двадцать восемь за сыр и двадцать за лимоны; сорок восемь центов». Он взял у Пада доллар и нажал на клавиши кассового аппарата. «Полагаю, это настоящий доллар, Пад? Ты же не сам его сделал, верно?»

«Сделал что, сэр?»

«Этот доллар. В последнее время здесь крутятся какие-то странные деньги.
На прошлой неделе меня самого ударили десятидолларовой купюрой, которая выглядела как золотая. Он подвинул сдачу Пада через прилавок. — Два
— это пятьдесят, а пятьдесят — это один доллар. Спасибо.

— Вы имеете в виду фальшивые деньги? — с готовностью спросил Пад. — Ну и ну, мистер Эф, я никогда их не видел. А сейчас есть? Как они выглядят?

 — Никогда не видел, да? — Мистер Биллингс снова открыл ящик и положил в руку Паду хрустящую десятидолларовую купюру. — Ну, сынок, они выглядят именно так.

Пад внимательно изучил купюру, перевернул её, пощупал и недоуменно нахмурился.
— Ну и ну, а выглядит-то она нормально, не так ли? — сказал он.
— В ней даже есть шёлковые нити!

 — Ты бы принял её за настоящую, не так ли? — спросил бакалейщик.

 — Мы... ну, думаю, она выглядит почти _слишком_ хорошо, — ответил Пад
осторожно. ‘Я предполагаю, что я что-то подозреваю, что это, мистер Эф’.

Бы, а? Мистер Биллингс хмыкнул, как он восстановил законопроект
ящик. ‘ Ну, тебе и не нужно, Пад. Этот билл - один из лучших у дяди
Сэма.

‘ Что? Почему, я думал, ты сказал...

— Ты хотел знать, как выглядит фальшивый банкнот, Пад. Что ж,
он выглядит точно так же, как настоящий. Если бы это было не так, он бы никого не обманул, как я полагаю.

 Эгберт, вернувшийся с лимонами, одобрительно хмыкнул, оценив шутку, и Пад злобно посмотрел на него поверх витрины. — Ха, — сказал он
— сказал он. — Ну, думаю, меня не проведёшь какими-то старыми подделками!
 Думаю…

 Но тут вошла мисс Снеллинг, и Пад, взяв свои покупки, ушёл, с неприятным чувством слушая, как Эгберт весело фыркает.
Когда-нибудь, — заверил себя Пад, переходя Ривер-стрит в спасительную тень деревянного навеса над аптекой Хоксера, — я врежу Эгберту
Стайлз был готов его прикончить. Но к тому времени, как он преодолел первый квартал своего пути домой, его обида прошла.
Не дойдя до угла Сент-Мэри-стрит, он встретил мистера Талли, баптистского священника.
Он распахнул боковую калитку и вышел из зелёной тени своего сада.
Выражение лица Пада снова стало безмятежным.

 Однако безмятежность Пада была скорее внешней. Внутри он был слегка встревожен. Если бы он увидел священника раньше, то нырнул бы в калитку, притворившись, что у него дела у чьего-то чёрного хода. Не то чтобы Пад недолюбливал мистера Талли. Никто не мог этого сделать, потому что баптистский проповедник был милым, добросердечным и щедрым человеком. Но Паду не нравилось, когда с ним разговаривали свысока, как будто ему было семь лет, а не пятнадцать, и он не любил отвечать на вопросы. А у мистера Талли, к сожалению, был такой тон.
Он разговаривал с мальчиками покровительственным тоном и мог задавать больше вопросов — Пад про себя называл их «дурацкими вопросами» — чем кто-либо в деревне Миллвилл. Кроме того, у Пада была ещё одна причина не желать разговаривать с мистером Талли этим утром: Пад не посещал воскресную школу уже три дня. Мистер Талли мог не заметить этого или забыть, но Пад предпочёл бы не встречаться с проповедником.

— Доброе утро, Энсон, — поприветствовал его мистер Талли, широко улыбаясь. — Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь в это прекрасное утро, мой мальчик.

— Да, сэр, спасибо. Пад ответил ему такой же невинной улыбкой и хотел было идти дальше. Но мистер Талли, сияя сквозь очки, которые, как обычно, были сдвинуты набок на его длинном тонком носу, продолжил:

  — А, ты, наверное, возвращаешься из магазина. Он одобрительно взглянул на пакеты. Помогаешь своим дорогим родителям. Да, да. И как они, мой мальчик? Надеюсь, хорошо? Ваша мать?

‘ Да, сэр, с ней все в порядке.

‘ Эх! Вы же не хотите сказать, что ваш отец ... э-э... нездоров?

‘ Он встал сегодня утром, сэр, ’ ответил Пад.

‘ Боже мой! Почему, я не слышала! Что с ним?

Ясные карие глаза Пуда устремились в ту далекую точку, которая в
оптике называется бесконечностью, и приобрели своего рода трансовую неподвижность. Если бы
Мистер Талли знал мальчика гораздо лучше, особенность этого
взгляда насторожила бы его.

‘ Доктор, - почти мечтательно ответил Пад, - не сказал.

— Ну-ну! И какой же врач... Но, конечно же, у вас есть доктор Тиммонс, не так ли? И доктор Тиммонс не знал, в чём проблема?

 — Ну, он не сказал, — осторожно ответил Пад. — И я думаю, что если бы
Доктор знает, о чём пойдёт речь, не так ли, сэр?

 — О, несомненно, несомненно.  Что ж, будем надеяться, что болезнь вашего отца не... э-э... серьёзная.  Вы говорите, что он сегодня встал?

 — Да, сэр, он встал, но не пошёл в контору.

 — Странно, что мне никто не сказал, — удивился священник. - Боже мой, я
боюсь, твоя мать думает, что я ... ах ... очень превышал свои полномочия, Энсон.
Но я не виню ее. Нет, нет, никоим образом. Что ж, я должен
конечно, позвонить прямо сейчас. Затем лоб мистера Талли нахмурился, когда
он достал большие золотые часы и уставился на них. ‘ Хотя сегодня утром,
Я... я должен присутствовать на заседании библиотечного комитета. Я совсем забыл об этом. Но после ужина... да, да, после ужина,
непременно. Не мог бы ты передать мои соболезнования твоим родителям и сказать, что я загляну к ним сегодня днём? Я просто не могу понять,
как... ах... как до меня не дошла новость о недомогании твоего отца, Энсон. Просто невероятно, не так ли, мой мальчик?

‘ Да, сэр ... Нет, сэр...

‘ Ну, что ж, мы все должны переносить наши испытания с христианской стойкостью,
Энсон. Прекрасный день, не правда ли?

‘ Да, сэр.

— Да, прекрасный день в прекрасное время года. — Мистер Талли окинул взглядом небо, деревья и наклонную улицу, покрытую серой пылью после двухнедельной сухой июньской погоды, и одобрительно улыбнулся.  — Да, прекрасный день, — пробормотал он.  Затем, словно очнувшись, он похлопал Пада по плечу, добродушно улыбнулся и зашагал дальше быстрыми, нервными шагами.

Пад вздохнул с облегчением. Мистер Талли не стал отчитывать его за пропуск воскресной школы.
Продолжая разговор, он понял, что одна из причин, по которой ему не нравилось общаться со священником, заключалась в том, что тот неизменно
называл его «Энсон». Никто, кроме учителей, двоюродной бабушки Сабрины и родителей, когда они были им недовольны, не называл его «Энсон». Все остальные называли его «Пад», что было первым слогом его второго имени — Паддлстоун. До школы его звали «Энс». В первый же день в школе учитель заставил его
Пад, чтобы раскрыть своё полное имя, и его товарищи с диким восторгом приветствовали это второе имя.
Он был «Падлом», пока новизна не сошла на нет и его не стали называть более кратко — «Пад».  Паддлстоун был
Тётю Сабрину звали так же, как и Пада. Она жила в
Ливерморе, в двадцати милях вниз по реке, и, по крайней мере по мнению Пада, была сказочно богатой.

 Примерно через две трети следующего квартала — Пад шёл медленно, держась в тени дубов и клёнов — его мысли вернулись к разговору с мистером Талли, и он усмехнулся. Затем усмешка сменилась выражением сомнения. Мистер Талли обязательно зайдёт после обеда и узнает, что отец Пада уехал в Тэтчер на весь день.
Паду придётся объясняться, и его объяснения
не принесло особой пользы. Совесть Пада нисколько не мучила, ведь он сказал священнику чистую правду, но его мать никак не могла понять разницу между ложью и правдой, как иногда говорил Пад. Пад вздохнул. Иногда жизнь бывает очень трудной!

Выбрав боковую калитку вместо парадного входа, Пад направился по заросшей травой подъездной дорожке, которая, обрамлённая древними кустами сирени, вела к полуразрушенной конюшне в глубине участка. Когда-то, когда Пад был совсем маленьким, в конюшне стояли лошадь и карета. Теперь там стояли
Там не было ничего, кроме мусора и выброшенной мебели, и никто, кроме Пада, там не бывал. Пад, конечно, не пошёл в конюшню. Он остановился у
маленького решетчатого крыльца в задней части маленького белого дома, пересёк его и открыл сетчатую дверь. Миссис Прингл была занята за кухонным столом. Это была невысокая, пухленькая, спокойная женщина в опрятном синем домашнем платье.

— Тебя не было очень долго, дорогой, — сказала она, когда Пад вошёл.
 — Я ждала эти лимоны целых двадцать минут.

 — Ну, ты просто хочешь обвинить во всём этого старого священника, — сказал Пад, оправдываясь.  — Ну да, он может наговорить больше за десять минут...

— Пад, ты не должен так говорить о мистере Талли. О чём он говорил?


 — О... о погоде, о тебе и папе, о том, что он собирается зайти после ужина, и...

 — Зайти сюда? — воскликнула миссис Прингл. — Боже правый, зачем? Ты уверен, что он сказал «после ужина»?

 — Да, мэм.

‘Интересно, с чем он приедет", - задумчиво произнесла мать Пада. ‘Загляни в
холодильник, дорогая, и посмотри, есть ли там рутбир. Мистер
Талли это ужасно любит.

‘ Если есть, - спросил Пад, - можно мне немного, ма?

‘ Нет, нельзя. Осталось всего несколько бутылок, и с мистером Талли
— Иду... — миссис Прингл перешла на шёпот, хватая миксер для яиц.
 Пад поставил на лёд три бутылки и снова вышел на крыльцо.
 Оттуда, через забор из штакетника, он увидел заднюю часть дома Дейли.
 Дом Дейли был очень похож на дом Принглов. Дом был скромным, белым, с зелёными ставнями.
Он стоял так близко к Арундел-стрит, что половина участка пустовала, за исключением конюшни, расположенной у задней линии.
 Почти все дома в этой, более старой, части деревни
Сзади располагались конюшни. В наши дни лишь немногие из них использовались по назначению. Некоторые превратились в гаражи, другие, как у Принглов, служили лишь складами для изношенных вещей. Но конюшня Дейли нашла себе третье применение. На фасаде, над широко распахнутой дверью в каретный сарай, красовалась большая вывеска с черными буквами на белом фоне:

 ДЖОН Х. ДЕЙЛИ
 ПЛОТНИК И ПОДРЯДЧИК

Через дверной проём Пад мог видеть конец длинной скамьи, гладкие доски, лежащие на подвесных стеллажах, и ковёр с приятным запахом
под ногами стружка. Он также увидел коренастого мальчика своего возраста,
который прислонился к краю скамьи и что-то вырезал из куска мягкой сосны. Мальчик был без шапки, и луч солнца
высветил медные пряди его взъерошенных волос. Пад наблюдал за ним с некоторой завистью. Нож Тима Дейли был таким острым, что входил в дерево, как в сыр. Тим мог сделать ножом практически всё, что угодно, а Пад мог разве что порезаться. Тим оторвался от своего занятия и посмотрел прямо на спину Принглов
крыльцо. На мгновение взгляды мальчиков встретились. Затем Пад быстро
перевёл взгляд на небо, а Тим снова уткнулся в свой нож. Затем Тим
начал тихо насвистывать. Пад услышал мелодию и нахмурился. Ему
очень хотелось пролезть через дыру в заборе, где были сломаны две
штакетины, и провести остаток времени до ужина там, с Тимом. И он
бы так и сделал, если бы Тим заговорил первым. Но Тим продолжал
свистеть и строгать, и недовольство Пада жизнью усиливалось.

 Ему пришлось хорошенько подумать, чтобы вспомнить, из-за чего они с Тимом поссорились
Вчера днём я был удивлён, обнаружив, насколько малозначимой была эта история.  Тим настаивал на том, что плотник и подрядчик должны знать больше, чем владелец газеты и редактор, а Пад был на другой стороне.  Тим, видите ли, уже решил пойти по стопам отца, а Пад уже решил стать журналистом, как его отец. В пылу ссоры были сказаны обидные слова, и в конце концов они расстались, осыпая друг друга обвинениями через забор.  Холодность между ними длилась уже дольше, чем
Он не помнил, чтобы их дружба когда-либо прерывалась, и Пад был уверен, что время для примирения уже прошло, но... — и тут он с силой захлопнул за собой дверь, — будь он проклят, если заговорит первым!


После ужина, когда он помог матери с несколькими блюдами, не дожидаясь приказа, он небрежно прошёл в столовую, а оттуда — в гостиную. С минуту он смотрел на улицу, залитую пятнистым светом фонарей, и громко насвистывал.
Однако вскоре свист прекратился, и он,
Бросив украдкой взгляд в сторону кухни, он бесшумно пробрался в
прихожую, вышел через парадную дверь и поднялся на крыльцо. Затем он
тихо обогнул дом и, держась поближе к зарослям кустарника, которые
скрывали высокий забор, отделявший их двор от двора Кефартов, добрался
до двери в конюшню и, ещё раз взглянув в сторону кухни, скрылся из
виду.

В конюшне было довольно прохладно, пока он со скрипом не поднялся по узкой лестнице на сеновал. Там жара была почти невыносимой.
Но солнце уже отошло от крайнего окна, и, усевшись на
Придвинув ветхую подушку для коляски поближе к окну, можно было время от времени глотнуть свежего воздуха. На чердаке хранились самые ценные вещи Пада: печатный станок, запатентованный тренажёр, индейские дубинки, роликовые коньки, старые игры и множество других сокровищ. Это было святилище Пада, его кабинет, игровая комната и убежище. Существовал неписаный закон, который неукоснительно соблюдали мистер и миссис Пад.
Прингл, который запрещал взрослым подниматься по лестнице дальше
поворота.

Библиотека Пада занимала полку у окна. Она была совсем рядом
Он превратился в пятифутовую библиотеку благодаря тому, что в ней хранились все его школьные учебники за предыдущие годы. Пад унаследовал уважение ко всему печатному и никогда не выбрасывал книги, какими бы старыми и потрёпанными они ни были. Однако среди книг были не только старые, но и новые, и в новых книгах описывались сенсационные приключения. Самой новой из них была
«Пираты Карибского моря», которую Пад, удобно устроившись, взял с полки.
Как было особо указано на обложке, книга принадлежала бесплатной публичной библиотеке Милвилла.
Несколько мгновений он прислушивался, не хлопнет ли входная дверь, а затем, когда понял, что обещание мистера Талли, похоже, забыто, вздохнул с облегчением.
Опустившись пониже, он положил правое колено на левое и в мгновение ока оказался далеко в тропических морях, размахивая абордажной саблей не хуже других!

Но, хотя Пад тогда ещё не знал об этом, мистер Талли действительно позвонил, и в результате, когда отец Пада вернулся из поездки в соседний город, около пяти часов вечера, на крыльце дома состоялся серьёзный разговор, в ходе которого мать Пада сказала: «Думаю, он
читает слишком много невероятных историй, Энсон, и смотрит слишком много
сенсационных кинофильмов. Ему следовало бы больше бывать на свежем воздухе и не проводить
так много времени на чердаке конюшни. Теперь, когда школа закончилась, это
будет хуже, чем когда-либо. Я действительно хотел бы, чтобы мы могли отправить его в летний лагерь,
но, я полагаю, это было бы слишком дорого.’

‘ Так и было бы, - быстро и решительно согласился мистер Прингл, ‘ но это
вполне возможно, что мы сможем придумать что-нибудь еще, Мэри. Сейчас ...
дай... мне ... подумать.




 ГЛАВА II

 ДРУЗЬЯ МИРЯТСЯ


‘О, Тим!’

Пад, чьи стоптанные ботинки застряли между штакетинами, перегнулся через забор
и взволнованно окликнул своего соседа. Но Тим, повернувшись к нему спиной, двигал
газонокосилку по краю лужайки перед
домом, и резкий стук машины оглушил его до
приветствую. Пад сделал глубокий вдох и попробовал снова. На этот раз он почти
бросился с забора.

‘_Тим! Тим Дейли!_’

Тим услышал, обернулся, посмотрел и остановил газонокосилку.

‘Привет’, — осторожно ответил он и вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони.

‘Слушай, Тим, не хочешь пойти со мной и стать пиратом?’

— А? Тим отпустил ручку газонокосилки и подошёл к забору.
Теперь было очевидно, что дружеские отношения восстановлены, и на его привлекательном лице играла улыбка, в которой радость смешивалась с застенчивостью. Но Пад на мгновение забыл о недавней размолвке и, когда Тим подошёл ближе, радостно продолжил:

«Хочу стать пиратом и плыть по реке на папиной моторной лодке, разбивать лагерь по ночам и...»

 «У твоего папы нет моторной лодки», — ответил Тим.

 «Есть! Он получил её прошлой осенью в обмен на товар от парня, который был ему должен»
немного денег. Ты не помнишь? Они у мистера Трембла.
Он разрешит мне взять их и отправиться в путешествие. Ты тоже поедешь, Тим,
и мы станем пиратами Карибского моря! У нас будет палатка и много еды, а папа попросит мистера Трембла научить нас управлять кораблём!

‘ Палатка? ’ озадаченно переспросил Тим.

‘ Лодка, болван! Мы собираемся стартовать в следующий понедельник. Хочешь пойти?
Пад встревоженно замолчал.

‘Почему бы и нет, - ответил Тим, - только я не знаю, разрешит ли мне отец,
Пад’.

‘Почему нет? Почему он не разрешит тебе?’

— Он говорит... — Тим замялся, боясь задеть чувства своего друга.
чувства. ‘ Он говорит, что ты слишком многим рискуешь.

Пад уставился на него, пораженный таким возмутительным обвинением.
‘ Рискует! ’ наконец воскликнул он. - Как вы понимаете риски? Я не
намного опаснее-он!’

‘ Ну, знаешь, ’ примирительно ответил Тим, ‘ прошлой зимой мы действительно попали в переделку.
в тот раз на льду.

— И что с того? В чём он хочет меня обвинить? Откуда мне было знать,
что этот старый пень так сорвётся с цепи? Чёрт, можно подумать,
что я сделал это нарочно, судя по тому, как ты говоришь!

 — Я не говорю, — решительно возразил Тим. — Я только сказал то, что сказал отец.
В любом случае, если бы ты не настоял на том, чтобы мы пошли туда в тот день, нас бы там не было, когда мост обрушился. Я же говорил тебе, что это небезопасно.


 — Чёрт возьми! Много ты об этом знаешь! Кроме того, мы же нормально отделались, не так ли?


 — Д-да, но им пришлось гнаться за нами до самого низа моста, и если бы мы врезались в один из пирсов...

‘Если”! Ну, мы этого не делали. Ну и дела, если ты не хочешь идти, просто скажи об этом. Я
думаю, я могу найти кого-нибудь другого. Большинство парней ухватились бы за такую возможность
отправиться на целую неделю в закупоривающей лодке, ночевать в лагере и готовить самому
себе еду и ...

- А кто это будет готовить? ’ спросил Тим.

— Мы оба. Или можем готовить по очереди. _Я_ не против немного поготовить.
В любом случае, у нас будет только бекон и что-нибудь простое в таком духе.

 — Я не люблю бекон, — холодно сказал Тим.

 — Ну, думаю, тебе не _придётся_ его есть. Чёрт, ты можешь придумать ещё больше... ещё больше возражений!

 — Я тоже не могу! Только я не люблю готовить, и если я должен сделать это, я бы
как-то не хочется. Мы не можем взять вещи, которые не должны быть приготовлены?’

‘Точно! Это просто. К Пауду вернулась жизнерадостность. - Мы можем взять что угодно.
в банках, например, кукурузную говядину и... и...

- Сосиски, - предложил Тим.

Пад нахмурился. — Боже, нет, они ужасны, Тим!

‘ Я люблю их, ’ безмятежно сказал Тим. ‘ А еще есть фасоль.

- Да, с фасолью все в порядке. И консервированные помидоры и кукуруза...

‘ И персики, ’ задумчиво добавил Тим.

‘ Ну, я думаю, персики довольно дорогие. Скажи, ты завтракал?

‘ Да. Ты?

Пад кивнул. ‘Давай пойдем и спросим твоего отца, можешь ли ты пойти со мной, Тим.
Ты пойдешь?’

‘Он работает на той стороне ручья", - ответил другой.
с сомнением.

‘ Ну, почему бы не спросить его прямо сейчас? Мы пойдем оба, а?

Тим посмотрел на косилку. ‘ Я должен подстричь эту траву, ’ пробормотал он.

‘ Черт возьми! ’ взорвался Пад. — Я бы хотел знать, сколько времени это займёт
знаю. Ты... ты гнусный пират!

‘ Я никогда не говорил, что я пират, ’ спокойно ответил Тим. - Но если отец
приходит домой и узнает, что я не косить траву он будет обозлена-в такой злобе на
шершень.’

‘Все в порядке. Когда мы вернемся, я возьму нашу косилку и помогу тебе.

Тим задумался и в конце концов согласился, и через минуту они уже шли бок о бок по Арундел-стрит. «Как твой отец мог сказать, что ты справишься?» — спросил Тим.

 «Они с мамой считают, что мне нужно больше бывать на свежем воздухе», — уклончиво ответил Пад.
 Тим уже собирался расспросить его подробнее, когда Пад внезапно остановился.

‘ Ого! ’ воскликнул он. ‘ А вот и Хармон Джонсон!

‘ Ну и что из этого? ’ потребовал ответа Тим, вырываясь из цепких
пальцев друга.

‘ Ну и что из этого? Почему, разве ты не видишь?’ Голос лун, и опускается до хриплый
шепот, был в восторге. Пираты всегда есть черный человек, чтобы приготовить для
их. Мы позовем Хармона с собой!

«Нет, мы тоже не будем! Я не собираюсь спать с каким-то негром!»

«Кто тебя просит с ним спать? — нетерпеливо спросил Пуд. — Он может спать на улице, не так ли? И он может готовить, мыть посуду и… и всё остальное».

«Откуда ты знаешь, что он умеет готовить?»

«Все цветные умеют готовить. В любом случае, я думаю, он готовит не хуже нас с тобой».


«Да, это так».

 Объект их замечаний неторопливо приближался. Он был на год младше Пада и Тима, но выглядел старше. Он был очень темнокожим, с круглым и серьёзным лицом и широкоплечим, крепким телом. Его отец работал на фабрике по производству стульев, а мать была известна в округе как прачка, обладающая незаурядным мастерством. Они жили в Логтауне,
поселении, состоящем из хижин, расположенных вдоль ближайшего берега Таун-Крик.
 Хармон, когда не ходил в школу, подрабатывал разносчиком, посыльным,
помощник мойщика в «Гараже Флойда» и мальчик на побегушках у всех, кому требовались его услуги. Только что он, шаркая босыми ногами по пыльной земле,
проходил мимо и, похоже, был без работы.

 — Привет, Хармон, — добродушно поздоровался Пад.

 — Привет, — ответил Хармон, останавливаясь перед ними и устремляя на Пада серьёзный вопрошающий взгляд.

— Слушай, Хармон, не хочешь прокатиться с нами на моторной лодке?

 Хармон бесстрастно кивнул. Он не знал, что имел в виду Пад, но, похоже, там была четвертинка или, может быть, полдоллара. — Когда вы хотите, чтобы я это сделал? — спросил он.

‘Мы собираемся начать в следующий понедельник, - ответила Лун главное.

Хармон снова кивнула и пошла дальше. - Думаю, я могу к нему стремиться к
вас, - заверил он их. ‘Обычно я получаю полдоллара", - добавил он.

‘Подожди! Ты не понимаешь, Хармон. Ты... ты ничего не получаешь за
это’.

‘Как... получилось?’ Хармон выглядел слегка насмешливым.

Пад с помощью Тима подробно объяснил, что это не деловое предложение, а, наоборот, они предлагают Хармону провести целую неделю в праздности,
с обильными трапезами и без особых занятий.

— Кто готовит все эти пайки, о которых ты рассказываешь? — наконец спросил темнокожий.

 — Ну... — взгляд Пада устремился к далёкому горизонту, — кто-нибудь из нас.  Ты мог бы, если бы захотел, Хармон.


Хармон пошевелил пятью пальцами на ногах, зарытыми в грязь, и задумчиво посмотрел на них.  Пад и Тим тревожно переглянулись.

 — Я получаю еду просто так, да? — спросил Хармон.

— Конечно! И кровать, на которой можно спать, то есть... место, где можно спать; и ничего не нужно делать, только хорошо проводить время!

 Лицо Хармона медленно озарилось улыбкой, и сверкнули два ряда белых зубов. — Можно
я иногда буду управлять лодкой? — спросил он.

‘ Конечно, можешь, ’ великодушно сказал Пад. ‘ И управляй им тоже.

‘ Ладно, ’ решил Хармон. ‘ Скажи мне, когда я тебе понадоблюсь, и я буду рядом.


‘ Это прекрасно, ’ заявил Тим, ‘ но как насчет твоего отца, Хармон? Или
твоей матери? Думаешь, они тебя отпустят?

Хармон невозмутимо кивнул. — Согласен, — сказал он.

 Мальчики с воодушевлением продолжили свой путь. — Я ничего не сказал о том, что мы пираты, — объяснил Пуд, — потому что не хотел его пугать.
 Может, он бы и не захотел идти, если бы знал. Темнокожие ужасно страшные, знаешь ли.


— Погоди-ка минутку, — подозрительно воскликнул Тим. — Что это ещё за
о том, что мы пираты? Что значит "пираты"?

‘Ну, ты же знаешь, что такое пират, не так ли?’ - уклончиво ответил Пад.

‘Конечно, но в наши дни пиратов нет, так как же мы можем быть ими?’

‘Разве пиратов нет, а?’ - насмешливо сказал Пад. ‘Я предполагаю, что вы не знаете
много о них. Ты что-нибудь слышала речных пиратов?’

Тим покачал головой. «Я слышал о пиратах, которые охотятся за устрицами».

«Ха, они не настоящие пираты. Речные пираты — это как пираты Карибского моря. Вот кем мы станем».

«Что нам делать?» — с тревогой спросил Тим.

‘ Ну, мы... ну, мы просто пираты! Конечно, мы не убиваем людей,
но мы... мы занимаемся другими вещами.

‘ Какими, например? ’ настаивал его приятель.

‘ Ну... ’ Взгляд Пада стал отстраненным и каким-то стеклянным. ‘ Может быть, мы
разграбим город и увезем его сокровища. И возьмем на абордаж торговое судно и
захватим ее. И повесьте капитана на...

— Чёрт! — сказал Тим. — Нельзя же повесить человека, не убив его, верно?
 Ладно, я буду карибским пиратом, пока это всего лишь игра...


 — Карибским, идиот. И это не просто игра. По крайней мере,
не... ну, никогда не знаешь, что может случиться! И Пад мрачно уставился
в мутные воды Таун-Крик, пока они шли по
пешеходному мосту.

Мистер Дейли оказался на удивление покладистым, когда они нашли его. Это был
высокий ширококостный мужчина с едва заметными ирландскими чертами лица и
разговором. Он перестал строгать край доски, пока Тим и Пад объясняли ему суть своего поручения, и посмотрел на них глубоко посаженными добрыми серыми глазами. «Ну что ж, — сказал он наконец, — это очень мило со стороны твоего отца, Пад, и я думаю, Тиму это понравится. Вы бы уехали насовсем
больше недели, да? Что ж, я буду скучать по мальчику, но это ничего не значит, если он хочет уехать. Но я тебя предупреждаю, Тим, если ты утонешь, я выбью из тебя всю душу, как только до тебя доберусь!

Вернувшись в дом Тима, они принялись за работу на лужайке и в саду.
Почти час обе газонокосилки жужжали под жаркими лучами полуденного солнца.
 Наконец работа была закончена, машины убраны, и мальчики нашли затенённое место под большим клёном во дворе Тима и приступили к планированию.
 Тим был полон энтузиазма не меньше, чем Пад, и взял в руки карандаш
С карандашом в руке он записывал пункт за пунктом на небольшом отрезке чистой белой сосновой доски.


— Чёрт возьми, — сказал он, исправив «beens» на «beans» в конце длинного списка, — Пад, я бы хотел, чтобы мы отправились завтра, а не в понедельник!


— Я тоже. — В голосе Пада прозвучала настойчивость, которая заставила его собеседника вопросительно взглянуть на него. ‘Я должен сделать много работы до понедельника,’ пуд
вздохнул. - Понимаете, - скажем, я не сказал тебе о том, что мистер Талли, Предтечи
министр, не так ли? Это было вчера, и... и я тебя не видел
вчера, ’ поспешно закончил Пад.

‘ А что с ним? ’ нетерпеливо спросил Тим.

Итак, Пад рассказал о событии и его результатах, Тим время от времени злобно посмеивался
. Однако в конце рассказа было мало юмора. ‘ Папа закатывал
мне истерики, ’ угрюмо сказал Пад. ‘ Заставил пообещать, что больше так не будет, и
сказал, что я должен извиниться перед мистером Талли.

- А ты? ’ с интересом спросил Тим.

Пад покачал головой. ‘ Пока нет. Я собираюсь это сделать после ужина.

‘О, это не так уж плохо’.

‘Но это еще не все", - печально ответил другой. ‘ Мне нужно
завтра и в субботу сходить в папин офис и помочь сложить кучу циркуляров.
Их почти четыре тысячи. Он сказал, что это для
наказание. Чёрт, как же я ненавижу складывать рекламные проспекты!

 — Четыре тысячи! Тим выразительно присвистнул. — Тебе придётся сделать их все?

 — Нет, вряд ли. Он сказал, что я должен помогать Джимми, одному из работников магазина. Но готов поспорить, что мне придётся сделать большинство из них!

 — И поэтому мы не можем начать раньше понедельника?

 — Да. И если они не будут готовы, мы всё равно не сможем отправиться в путь!

 Под вязом воцарилась тишина. Затем Тим спросил: «Это сложно? Я имею в виду, складывать листовки».


— Нет, это не сложно, — уныло ответил Пад, — но это ужасно однообразно. Ты просто складываешь их вот так, — он схематично изобразил процесс, — и
сгибай их деревянной линейкой, так что"- вторая иллюстрация, - "а потом
ты делаешь это снова, и все’.

‘Могу я это сделать, Пад?’

Пад быстро огляделся, его карие глаза загорелись, как будто они увидели некое
чудесное видение. ‘ Конечно! ’ воскликнул он.

‘ Тогда хорошо, - сказал Тим, - я помогу тебе.

Пад лучезарно кивнул. Затем его лицо посерьёзнело, взгляд опустился, и на мгновение воцарилась тишина. Наконец он пробормотал:
«Послушай, Тим, может, я был не прав, когда сказал, что для того, чтобы быть редактором, нужно знать больше, чем для того, чтобы быть подрядчиком».

 «Ой, заткнись, — раздражённо сказал Тим. — Ты тоже не был. Что мне написать
вниз после «бобов»?




 ГЛАВА III

 «КИСМЕТ» ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУТЕШЕСТВИЕ

 — Оттолкни его оттуда!

 Капитан катера «Кисмет» отдал приказ своим приятным грубоватым голосом, как у настоящего моряка, и немного приоткрыл заслонку. Матрос, сидевший на краю узкой кормовой палубы, поставил босые ноги на поплавок и сильно толкнул. Помощник крепко вцепился в штурвал,
устремив тревожный взгляд голубых глаз на корму шхуны,
груженной лесом, которая находилась на расстоянии десяти морских саженей, и надеялся на лучшее. Нос катера качнулся
Медленно входя в поток, капитан потянул за рычаг сцепления.
Послышался грохот и вибрация, из-за которых матрос едва не потерял равновесие и не упал за борт. Затем тревожные звуки прекратились, и «Кисмет» рванулся вперёд. Помощник капитана с огромным облегчением увидел, что столкновения со шхуной удалось избежать — всего в каких-то сорока футах — и осмелился оглянуться на причал, где собрались его отец, отец Пада и кривоногий Энди Трембл, чтобы проводить их.  Они махали и кричали, и Тим помахал им в ответ
и крикнул в ответ. То же самое сделал Пад. Хармон лишь сверкнул белыми зубами.
Попрощаться с Хармоном было некому, но он, похоже, не
обращал на это внимания. Катер выровнялся посреди реки
и направил нос к мосту. Фигуры на плавучей верфи
отошли назад и вскоре скрылись из виду. Капитан и помощник
переглянулись с торжеством. Путешествие началось!

Вскоре наступил тревожный момент, когда маленький двухцилиндровый двигатель заглох, а Пад и Тим, оба за штурвалом, повели «Кисмет» под длинным мостом.  Пространство выглядело
По мере приближения к нему он становился пугающе узким, но как только они оказались в тени древних балок, с обеих сторон стало достаточно места, и Пад почти небрежно снова открыл его.  Когда они снова вышли на солнечный свет, мимо с грохотом проехала дрезина Гаса Миллера, и Гас помахал им.  Пад ответил на приветствие со всем достоинством капитана океанского лайнера, машущего с мостика. Железнодорожная станция
медленно удалялась, а за ней тянулась длинная вереница товарных вагонов.
Из виду осталась только водонапорная башня на Купз-Хилл
Теперь Милвилл. Слева от них красный глинистый берег поднимался к краю
лугов. Справа деревья и кустарники спускались прямо к
мягко текущей воде. Пад удовлетворенно вздохнул.

‘Какое-нибудь маленькое суденышко, Тим", - сказал он.

‘Это точно", - согласился Тим. ‘ Послушай, управлять кораблем совсем не сложно, не так ли?
когда привыкнешь?

— Н-нет, не здесь, — ответил Пад, — но ты подожди, пока она не выйдет в море!

 — Что ты имеешь в виду под «выходом в море»? — с тревогой спросил Тим. — Куда мы выйдем в море?

 — Ну, думаю, эта старая река может подняться довольно высоко, — сказал
Пад. «Обойди Мамфорд, Тим, и ты увидишь, что он почти в милю шириной».

 «Мамфорд! Боже, мы не собираемся заходить так далеко. Мамфорд находится в сорока милях, довольно близко, у реки».

 «И что с того? Этот старый крейсер сейчас идёт со скоростью пять миль в час, я думаю,
и нам понадобится всего восемь часов, чтобы добраться до Мамфорда, не так ли?
Да мы могли бы дойти до этого уже сегодня, если бы захотели!

‘ Ну, но ты сказал, что мы собираемся просто прокатиться и расслабиться. Вы
сказал, что мы пойдем вверх по реке Фокс в пути и изучить. Ты ничего не сказал
о Мамфорд и я скажу тебе прямо сейчас, я не буду принимать какие-либо
шансы!’

— Тьфу, да кто тебя просит? Да эта лодка — чертовски надёжное старое судно, говорю тебе. Думаю, я бы не побоялся выйти на ней в пролив.


 — Ну, можешь идти один, — решительно ответил Тим. — Когда будешь готов, просто высади меня и Хармона на берег.


 — Спорим, Хармон не побоялся бы пойти, верно, Хармон?

 — Где это? — спросил темнокожий парень, который с тех пор, как сошёл с плота, с нескрываемым восхищением наблюдал за двигателем.

 — В проливе.  Ты ведь не боишься, правда?

 — В каком проливе?

 — Ну, в океане, в устье реки.

«Я ещё ни разу не слышал звука, которого боялся бы», — спокойно ответил Хармон.

 Тим рассмеялся.  Пад, который собирался прояснить ситуацию, был прерван внезапным скрежетом и стуком в задней части двигателя и поспешил прочь.
 Когда на «Кисмете» нужно было вернуть рычаг сцепления в исходное положение, его нужно было зафиксировать с помощью небольшого проволочного крючка, иначе он возвращался в нейтральное положение.  Пад знал об этом, но в спешке забыл об этом. Теперь он исправил ситуацию и вернулся к носу лодки, но не к недавней теме разговора. Мужчина рыбачил с плоскодонной лодки.
впереди и в нескольких ярдах от берега утверждал, что его интерес. Чтобы увидеть, если
мужчина имел ни удачи, пуд получилось запустить на ставки.

‘Что-то подхватить?’ - позвал он, когда Кисмет проковылял мимо в нескольких ярдах
поодаль.

Красное и разгневанное лицо повернулось к ним, и ученик
Изаака Уолтона яростно замахал рукой, которая не была занята его палкой
. — Ах вы, чёртовы молокососы, — завопил он, — у вас что, совсем нет мозгов? Что значит «приходите сюда и распугиваете всю рыбу»? Если бы я мог, я бы враз вправил вам мозги, вы
конченый пес, подлый отброс! Я бы показал тебе, кто на что способен! Я бы
измотал тебя до смерти, разорил бы! Я бы...

В _Kismet_ перешел от слуха, но обратно вверх по течению злой
джентльмен еще погрозил кулаком в них. Пад и Тим выглядели немного пристыженными.
но обычно серьезный Хармон согнулся пополам от смеха.

— Да, да! — пробурчал он. — Старина Мистер Мэн, конечно, хорошо говорил!
 Лоси, лоси! Чёрт возьми, неужели он разозлился?

 — Ха, — сказал Пад, — я вообще не верю, что он там что-то поймал, старый ворчун!


Через минуту Тим задумчиво спросил: — Где мы остановимся на ужин, Пад?

‘ Ужин? Боже, еще только начало одиннадцатого! Ты что, совсем ничего не ела
завтракала?

‘ Немного, ’ признал Тим. - Наверное, я был слишком взволнован.

‘Хм, Ну, наверное, я тоже. Так же, мы не должны
ужин до двенадцати; или, может быть, в половине двенадцатого.’

— Н-нет, но мысли об этом как бы помогают, — пробормотал Тим.

 Когда солнце поднялось выше, на реке стало довольно жарко, и Пад с Тимом начали с тоской поглядывать на проплывающие мимо лодки.Они проплывали мимо уютных местечек. Хармон лежал на спине на кормовом сиденье, прикрыв глаза голой чёрной рукой. Он был совершенно неподвижен, молчалив и доволен.
 Они проплыли мимо Фаркуарс-Лэндинг с его полудюжиной разбросанных домов и с сожалением оглянулись на широкие дубы, росшие вдоль единственной улицы. Впереди их ждал длинный участок открытого ручья, залитого солнцем, с голыми берегами. Пад посмотрел на свои серебряные часы и как бы невзначай сказал:
«Почти четверть двенадцатого. Думаю, мы можем остановиться в следующем подходящем месте, Тим. Не стоит перегревать двигатель».

— А как же я? — проворчал Тим. — В любом случае, здесь нет ни одного места, где можно было бы укрыться, а к тому времени, как мы доберёмся до такого места, я буду поджарен, как яичница.

 — Думаю, тебе не жарче, чем мне, — сказал Пуд.
 — Кажется, за тем поворотом были деревья, не так ли?

Тим согласился, что это действительно похоже на то, что они искали, и через четверть часа «Кисмет» причалил к берегу справа, где небольшая роща занимала один из углов поля.
 Хотя осадка катера составляла всего около 18 дюймов, они
Она не могла подойти достаточно близко, чтобы высадиться на берег, не замочив ног, поэтому Хармон
пробрался по воде к берегу с якорным канатом и привязал его к стволу ивы.
Затем он подтолкнул бревно к катеру, и Тим выбрался на него, едва замочив ноги. Было решено, что готовить слишком жарко, поэтому Пад выбрал из кладовки коробку крекеров, банку ветчины в рассоле, шесть бананов и три бутылки лимонного тоника.
Он осторожно перебрасывал продукты по одному через грязную воду Тиму.  Всё благополучно перешло на другую сторону
кроме одной бутылки, которую спас Хармон. Выкачав бензин из бака в соответствии с инструкциями Энди Трембла,
Пад отправился к остальным. Возможно, течение немного сместило бревно. Как бы то ни было, Пад почувствовал, как вода затекает ему под лодыжку,
испуганно вскрикнул и поспешно переставил другую ногу,
в результате чего наступил на край бревна и... Ну, в общем,
Пад сел прямо в воду глубиной в три дюйма!

 К его чести,
следует отметить, что он не разозлился. После
Мгновение удивления и растерянности, и он воспринял случившееся как отличную шутку и расхохотался так сильно, что Тиму пришлось помочь ему подняться на ноги. Хармон катался по земле, содрогаясь от смеха. Смех значительно разрядил обстановку. Из-за жары на реке Пад и Тим начали нервничать. Пад съел свой обед, не надев ничего, кроме нижнего белья. Костюм был подходящим для такого случая, и Тим
завидовал ему, пока комары не узнали об их приезде и не окружили Пада
Он был так занят пощёчинами, что у него почти не оставалось времени на еду. Еда была довольно вкусной, хотя тонизирующее средство было бы более эффективным, если бы не было таким тёплым. Когда не слишком сытная трапеза была съедена до последней крошки, Хармона отправили сначала к лодке за ведром из-под сала, которое должно было служить ведром для воды, а затем вверх по склону под палящим полуденным солнцем в поисках колодца или родника.
Речная вода была слишком тёплой для питья. Когда Хармон безропотно ушёл, остальные взяли по ветке, чтобы
Они отбились от комаров и устроились поудобнее. В нескольких ярдах от них
катер наскочил бортом на корягу и выглядел, как с гордостью заметил Пад,
«довольно неплохо».

 «Кисмет» был двадцать с половиной футов в длину и шесть футов в ширину.
Такие пропорции были важны не столько для скорости, сколько для комфорта и безопасности. Он был открыт от короткой носовой палубы до ещё более короткой кормовой палубы. Двигатель располагался в средней части судна. Поперек кормы и по обеим сторонам располагались сиденья. Также были предусмотрены два складных брезентовых табурета.
 Под сиденьями были шкафчики, а под ними — ещё один.
кормовая палуба и пространство в носовой части, почти полностью занятое бензобаком. «Кисмет» был выкрашен в желтовато-коричневый цвет до ватерлинии и в белый над ней, но белый цвет давно потускнел.
Не было времени перекрашивать катер, даже если бы мистер Прингл решил потратиться. Всё, что смог сделать Энди Трембл, на чьей верфи стоял «Кисмет» с прошлой осени, — это пройтись щёткой по краске и лаку и отремонтировать двигатель.
 Двигатель сильно нуждался в покраске, но вместо этого Энди
Он хорошенько смазал его цилиндровым маслом, и целых три дня оно выглядело вполне прилично. После этого оно снова приобрело свой прежний ржаво-красный и жёлтый оттенок.

 Все рундуки были забиты до отказа, потому что и Пад, и Тим сочли необходимым взять с собой множество вещей, которые обычно не считаются необходимыми для такого путешествия. Только Хармон прибыл в лёгкой походной экипировке, и его вещи состояли в основном из синей хлопковой рубашки и губной гармошки. Миссис Прингл сурово вычеркнула из списка мальчиков продукты, которые они могли получить по талонам.
Когда она закончила, Пад озвучил мрачную мысль
пророчество о том, что он и Тим — не говоря уже о Хармоне — несомненно, умрут с голоду задолго до конца недели. Миссис Прингл запаслась только самым необходимым, хотя в последний момент согласилась взять две дюжины бутылок тоника и добавила пирог собственной выпечки. Пад принёс дюжину бананов, а Тим предусмотрительно купил пять плиток шоколада, не слишком щедро украшенных миндалем.
Мистер Прингл откопал на чердаке свой походный набор: палатку типа «А», слегка заплесневелую, но целую, две складные брезентовые койки, складную печь,
Алюминиевый набор для приготовления пищи, карбидный фонарь и миссис Прингл, которая снабдила их одеялами, полотенцами, большим количеством мыла, чем, по мнению Пада, было необходимо, несколькими оловянными тарелками и чашками и прочими необходимыми вещами.
 Пад и Тим взяли с собой сменную одежду, плавки, свитер и дождевик; а в последний момент Тим сбегал домой за серой фланелевой рубашкой!

Оба мальчика взяли с собой множество рыболовных принадлежностей, в том числе банку с червями.
Пад взял с собой фотоаппарат, Тим купил бейсбольный мяч и перчатку для кэтчера.
Пад принёс старинный мушкет, который хранился у него в
Он много лет пролежал на чердаке и не использовался почти сто лет.
Тим достал почти полный набор инструментов, отобранных у отца.
Кроме того, там было множество других предметов, многие из которых так и не были извлечены из ящиков, пока «Кисмет» не вернулся в порт приписки. Одним из таких предметов был автомобильный клаксон, который Тим выменял у Ли Стайлза, двоюродного брата Эгберта Стайлза. Он издавал совершенно
восхитительный вой, когда на него нажимали, и Тим подумал, что было бы здорово установить его на носу катера и запускать, когда они встретятся
Другие лодки, но потом он обо всём забыл.

 Всё это сильно ограничивало вместимость багажного отделения.
На самом деле палатка, раскладушки и кухонная утварь, которая хранилась в брезентовом мешке, когда не использовалась, должны были лежать в носовом отсеке, и о них постоянно спотыкались. То же самое было с коробкой тоника и пакетом картофеля в бумажном пакете, которые никак не помещались в рундуке. После первого дождя картофель прорвал мешок, и выгребать его из земли стало одной из ежедневных обязанностей Хармона
Они находили их в самых неожиданных местах и снова собирали вместе. Ещё там был лодочный крюк, у которого, казалось, не было постоянного места и который всегда лежал на полу, где на него можно было легко наступить.
После того как Пад и Тим едва не лишились конечностей, наступив на эту надоедливую штуку, и Пад в раздражении пригрозил выбросить её за борт, Хармон ловко решил эту проблему, привязав к крюку верёвку и сбросив его за борт. Были времена, когда они могли бы воспользоваться им, если бы он был под рукой, но его не было, и они прекрасно обходились без него.

Я думаю, что это все, чего заслуживает _Kismet_. Возможно, Я
следует добавить, что пустой флагшток склонился лихо-из латуни розетки
на корме и, что называется яхта, сделанная черными буквами, можно
еще толком ознакомиться с каждой стороны банта. Итак, вот и все о корабле
а теперь давайте вернемся к команде.




 ГЛАВА IV

 ПОД ЧЕРЕПОМ И СКРЕЩЕННЫМИ КОСТЯМИ


— Хоть бы он поторопился с водой, — пробормотал Тим, заложив руки за голову и надвинув соломенную шляпу на лоб.
Его лицо было скрыто увядшими листьями кленовой ветки, которую он засунул между пуговицами рубашки. Пад сидел, скрестив ноги, с травинкой в зубах и задумчивым выражением лица.
Он рассеянно ответил:
«Может, и придёт».

Было уже около часа дня, и им трижды приходилось менять положение, чтобы ветки деревьев закрывали их от палящего солнца. По длинному зелёному склону позади них струился слабый поток воздуха, который в какой-то мере делал существование более
выносимым. По крайней мере, это давало им небольшое преимущество перед комарами.

— Как думаешь, сколько мы уже прошли? — спросил Тим после минуты молчания.

 Пад очнулся от своих мыслей и размял затекшие ноги.

 — Давай посчитаем. До Фаркуара восемь миль, верно? И, думаю, мы прошли ещё пару миль. Скажем, десять миль за час и три четверти. Это неплохо, Тим! Да мы, должно быть, шли со скоростью шесть миль в час, а мистер Трембл говорил, что она не разгонится больше чем до пяти!

 — Ну, может, течение как-то помогло?

 — Да, это так.  Может, и помогло, хотя оно не очень сильное.  Да, наверное, так и было.

‘Как ты думаешь, сколько еще мы пройдем сегодня?’ Голос Тима звучал сонно.

‘О, я думаю, мы доберемся до железнодорожного моста в Ливерморе", - ответил
Пад немного неуверенно. ‘ Это всего в десяти милях отсюда, и я уверен.
осмелюсь предположить, что там будет хорошее место для лагеря.

‘ Ты когда-нибудь бывал там?

‘ Конечно.

‘ Я имею в виду, у реки.

 — Нет, не по реке. Я никогда не плыл дальше Фаркуара, но в Ливермор я ездил на поезде.


 — Нам бы не помешала карта, — пробормотал Тим.

 — Зачем? На реке ведь не заблудишься, верно?

 — Ну, говорят, что на Фокс-Ривер можно заблудиться. Говорят, она как бы петляет
«Ты можешь ходить кругами, а ещё там много ответвлений и ручьёв».

 «На любой реке не заблудишься, — решительно ответил Пад, — потому что всё, что тебе нужно делать, — это плыть по течению, и ты выберешься».

 «Да, это так, — согласился Тим. — Но всё же я слышал, как отец рассказывал,
что пара сборщиков налогов отправилась туда, в Болотную Дыру, и заблудилась почти на неделю».

— Должно быть, забрался в лес или на болото. Слушай, я думаю, это дикое место, да?


— Дыра? Чёрт, я бы и за миллион долларов туда не пошёл!


— А я бы пошёл, — быстро ответил Пад. — Мне бы очень хотелось посмотреть, что там
например, ты бы так не поступил? Если бы ты мог добраться туда незамеченным, а?

Но Тим покачал головой. ‘Нет, сэр, я бы не стал. Я думаю, люди, которые
там живут, скорее перережут тебе глотку, чем скажут “Привет”. Говорят,
в Болотной дыре живут люди, которые никогда не были за ее пределами,
Пуд. ’

‘Думаю, многие из них не осмелились бы выйти, ’ усмехнулся Пад, ‘ из страха, что
их заберет шериф. Пойду посмотрю, высохла ли моя одежда’.

‘ Собираешься их надеть?

‘ Да. Почему?

‘ Я подумал, что мы могли бы поплавать.

‘ Ну и дела, почему бы и нет? Хочешь? Тим согласился. — Хорошо, я принесу чемоданы.

Пад вброд добрался до катера, забрался на борт и начал рыться в рундуках. Ему потребовалось много времени, чтобы найти нужные вещи, потому что, хотя они и сложили свои вещи в рундуки, они были
совершенно уверены, что смогут сразу же достать их, но теперь он не мог вспомнить, где что лежит! Когда он вытащил большую часть
мусора с одного борта лодки, ему стало жарко, но он был
в восторге и с плеском вернулся на берег в плавках как раз в тот
момент, когда в поле зрения появился Хармон.  Мысль о том,
чтобы выпить холодной воды, была такой желанной, что он
Он не сказал ни слова о том, сколько времени ушло у Хармона на выполнение поручения.
Но когда он сделал один глоток из ведра с салом, к нему вернулся голос.


— Ради всего святого, — с отвращением воскликнул он, — где ты взял эту дрянь? Она тёплая, как... как вода для мытья посуды!


— О боже! — застонал Тим. — Разве это не вкусно, Пад?

«Ну, можешь выпить, если хочешь. Я не буду. Готов поспорить, он не доставал это ни из одного колодца!»

«Я тоже так делал, — заявил Хармон. — Я доставал это из колодца джентльмена, который живёт в большом белом доме. Там тоже были горох и кукуруза, но я думаю, что...»
Пока я тащил его сюда, он нагрелся, потому что это почти две мили.


 — Две мили! Ого! Пад перевёл взгляд с ведра на Хармона. — Ну, думаю, если ты прошёл ради него две мили, то мы не должны его пинать. Но всё равно, он слишком тёплый, чтобы его пить. А у меня в горле пересохло, как... как...

— И у меня тоже, — сказал Тим.

 — Если вам всем хочется газированной воды, — объявил Хармон, — я принесу вам
много воды.

 — Где? — спросил Пад.

 Хармон указал на берег реки. — Вон там. Но мне нужна лопата.

 — Ну да, я об этом не подумал, Тим. Всё, что нам нужно сделать, это
выкопай яму подальше от реки и дай ей наполниться. Но у нас нет лопаты!


— Это факт, — согласился Тим. — А я-то думал, что мы взяли с собой всё необходимое!


Однако Хармон был находчивым: не имея лопаты, он воспользовался большой
железной ложкой и, выбрав место в полудюжине футов от края воды, вскоре выкопал яму. Остальные с тревогой наблюдали за происходящим, чуть ли не высунув языки. Со всех сторон в крошечный колодец стекала вода, но Тим с отвращением смотрел на мутную жижу.

— Чёрт, — сказал он, — я бы не стал это пить! Да меня так и отравить могут!

«Придержи коней, — посоветовал Пад. — Подожди, пока вода успокоится».

 Однако Хармон очень осторожно вычерпал большую часть первой порции. Затем
яму снова наполнили водой, и пока она успокаивалась, Пад и
Тим надели плавки. К тому времени, как они были готовы
отправиться к реке, Хармон объявил, что вода пригодна для питья. Он взял с катера жестяной стаканчик,
опустил его в маленький резервуар и протянул Тиму. Тим посмотрел на него, понюхал и наконец попробовал.
 Затем он выпил всё в два глотка.

 «Боже, — сказал он, — как здорово! И холодное!»

Ну, вода была не то чтобы холодной, но прохладной, чистой и сладкой.
Хармон несколько раз наполнял чашу, прежде чем они утолили жажду.
Затем они пошли купаться. Хармон не взял с собой
одежду для купания, но это незначительное упущение не помешало ему
залезть в воду, и ещё долго после того, как Пад и Тим накупались и
выбрались на траву, чтобы обсохнуть на солнце, Хармон всё ещё
лениво плавал и грелся на солнышке, а его влажная кожа цвета эбенового дерева блестела на свету.

 Надев кое-что из своей одежды, Пад, взбодрившийся после купания, сказал
он решил, что пора привести шлюпку в порядок. Тим хотел узнать, что он имеет в виду под «привести в порядок», и ему было велено подождать и посмотреть. Пад забрался в шлюпку, немного порылся там и появился с двумя кусками белой клеёнки. Затем он принялся закреплять один из них на носу. Тим подошёл к кромке воды и с любопытством наблюдал за происходящим. На
продолговатом куске клеёнки, явно отрезанном от того, что служило
покрывалом на кухонном столе миссис Прингл, была выведена
на удивление хорошо написанная чёрной краской надпись: «Весёлый Роджер».  Несколько кнопок
и несколькими ударами молотка закрепил полоску промасленной ткани над словом «Кисмет».
Поскольку промасленная ткань уже не была такой белой, как раньше,
с расстояния в несколько ярдов казалось, что новое название написано на корпусе.

«Ну как?» — торжествующе спросил Пад, забив последний гвоздь, и поднял раскрасневшееся лицо к Тиму.

«Хорошо, — неуверенно ответил тот, — только…»

— Только что?

 — Я никогда не видел, чтобы «Роджер» писалось через «д», Пад.

 — Почему бы и нет? Р-о-д, Род, г-е-р, гер; Роджер. Разве не так?

 Тим покачал головой. — Там нет буквы «д», Пад.

Пад смущённо почесал свою бритую голову. Затем он ухмыльнулся. «Ну и ладно, какая разница? Думаю, многие пираты писали не лучше меня! Смотри, вот надпись на другой стороне». Он поднял вторую полоску промасленной ткани, и Тим прочитал: «МЕСТЬ». На этот раз у него не хватило духу исправить написание.

— Хорошо, — сказал он, — но зачем нужны разные названия?

 — Ну, я не мог решить, какое из них лучше. Кроме того, Тим, может быть, это собьёт врага с толку.

 — Конечно, — серьёзно согласился тот.

 Хармон наблюдал за операцией в торжественном, непонимающем молчании.
бесшумно произнося слово по буквам. Молоток Пада стучал с минуту, а потом не осталось ничего, что могло бы подсказать наблюдателю, что это, казалось бы, пиратское судно на самом деле было вполне респектабельным «Кисметом». Но Пад ещё не закончил. Затем появилось что-то похожее на часть наволочки. Она была украшена черепом и скрещёнными костями, нарисованными не слишком удачно, поскольку краска местами сильно растеклась. Паду потребовалось целых пять минут, чтобы прибить
эту штуку к флагштоку, а затем, бросив молоток, он
он вернулся вброд к берегу и еще столько же времени простоял в восхищении
созерцая улучшения. Было недостаточно ветерка
, чтобы можно было разглядеть ужасную эмблему на флаге, но Пад казался
полностью удовлетворенным, и даже Тим был немного взволнован зловещим
видом преобразованного катера. Что касается Хармон, любопытство, наконец,
взяли над ним верх.

- Что за флаг? - спросил он.

— Это пиратский флаг, — сообщил ему Пад. — Мы будем пиратами, Хармон.

 — Угу. Как мы ими станем?

 Пад подмигнул Тиму и серьёзно ответил: — О, мы будем убивать людей и грабить
Ну, вы знаете, как с ними поступить: догнать их, потопить их корабли, отрубить им головы и...

 Казалось, никогда нельзя было предугадать, что вызовет у Хармона своеобразное чувство юмора. Теперь он внезапно упал на траву и заизвивался от безудержного восторга. Его зубы сверкнули, глаза закатились, а босые пятки застучали по земле. На мгновение остальные были слишком удивлены, чтобы что-то предпринять, кроме как уставиться на него.
Пад действительно был немного огорчён тем, что его объяснение не произвело на Хармона того впечатления, на которое он рассчитывал. Но сопротивляться было бесполезно
заразившись этим смехом, они через мгновение присоединились к нему, хотя их веселье было вызвано исключительно нелепыми выходками Хармона.
 Хармон замолчал почти так же внезапно, как начал, и сел, опираясь на широко расставленные руки, и серьёзно посмотрел на них.  Пуд подавил смех и строго спросил:

 «Ради всего святого, что с тобой такое, хотел бы я знать?
 Что смешного в убийстве людей?»

Хармону грозил рецидив, но он успешно с ним справился. Он лишь слегка закатил глаза и хихикнул: «Ничего страшного». Я просто
смеюсь над тем, как ты это рассказываешь!

И это было самое близкое к объяснению, на что он был способен. Пад сказал:
 «Хм!» — с сомнением. Затем он мрачно добавил: «Ладно, но, думаю, тебе будет не до смеха, когда мы займёмся пиратством, верно!»

 Хармон покорно принял упрёк, ничего не сказав, и побрёл вдоль реки. «Он сумасшедший», — пробормотал Пад, всё ещё слегка возмущённый. Но когда он встретил сияющий взгляд Тима, ему пришлось снова улыбнуться.
Они снова сели в тени, стали наблюдать за рябью на воде и вполголоса переговариваться. Через некоторое время Пад посмотрел на часы.
«Ого, — сказал он, — уже двадцать минут четвёртого!»

‘ Боже, ’ пробормотал Тим, ‘ неужели?

‘ Да.

Затем между ними снова воцарилось молчание. Пронзительно крикнул зимородок
с ветки засохшей сосны на другом берегу реки, и рыба вспорхнула в воду.
вода всплескнула. Затем Хармон вернулся с охапкой сухих веток.
Он с шумом бросил их рядом.

Пад сел и вопросительно уставился на него. ‘ Это для чего? ’ спросил он.

 — Огонь, — ответил Хармон.  — Вы что, не собираетесь ужинать?

 — Конечно, собираемся, но не здесь, болван. По крайней мере, — он с сомнением посмотрел на Тима, — я так не думаю.

Тим посмотрел на дрова, на небо, на реку, а потом на Пуда. «Ну, я не знаю, — медленно ответил он. — Здесь не так уж плохо, верно?»

 «Н-нет, не так. Мы могли бы поставить палатку вон там, и у нас есть питьевая вода. Я не против, если ты не против». Тим лениво кивнул. «Хорошо, Хармон, мы останемся…»

Но Хармон снова ушел. Пуд откинулся на спинку и заложил руки за его
глаза.

Это было почти пять, когда он проснулся. Послышался слабый эльфийский звук
в ушах у него зазвучала музыка, и на мгновение он не мог сообразить, где находится.
Затем его сонный взгляд упал на дремлющего Тима в ярде от него.
Он продолжил путь и вскоре увидел Хармона, сидевшего на поваленном дереве у реки.
Его фигура слегка покачивалась, а к губам был поднесён губной орган.
 Становилось прохладнее, потому что солнце клонилось к краю далёкого леса, а лёгкий ветерок рябил водную гладь. Пад зевнул, потянулся,
сел и встряхнул Тима, чтобы тот проснулся.

Некоторое время они были очень заняты, потому что нужно было перенести с катера на берег самые разные вещи: кухонную утварь, еду, палатку, раскладушки и ещё как минимум дюжину других вещей. К шести часам Хармон, отвергнув сложную походную печь, которую они привезли с собой, развёл костёр между двумя сухими брёвнами
и приступил к приготовлению ужина. Пад и Тим, сидевшие неподалёку, с тревогой наблюдали за ним. В качестве повара Хармон был для них тёмной лошадкой. Но их тревога длилась недолго. Хармон не умел готовить многие блюда, но в рамках своих возможностей был мастером. Ловким движением он разбил яйца о край сковороды, не пролив ни капли желтка, а затем выложил желтки и белки в шипящий жир.
Пад облегчённо вздохнул, а в его глазах мелькнуло предвкушение.
Голубые глаза Тима. После этого они оба перестали давать шеф-повару советы и просто откинулись на локти и стали ждать.

Они назвали это ужином, но по всем признакам это был обед.
Там были бекон, яйца, печёная фасоль, хлеб, масло, чай, бананы и торт. Бананы им, возможно, были не нужны, но Тим указал на неоспоримый факт, что они становились довольно мягкими, и они съели их, чтобы спасти. После такой трапезы
установка палатки не казалась им привлекательной, но делать было нечего. И не было смысла ждать помощи от Хармона,
Хармону тоже было чем заняться: ему предстояло вымыть всю посуду. Так что они, хоть и без особого энтузиазма и с многочисленными протестами, приступили к выполнению своей задачи. Конечно, растяжки были спутанными и узловатыми, как это всегда бывает с растяжками, не хватало четырёх колышков, а опорная стойка не хотела вставать на опоры. Но в конце концов они победили и поставили две раскладушки внутри — правда, не раньше, чем Тим больно прищемил палец в процессе — и застелили их.  Когда они закончили, ещё не стемнело, хотя солнце уже клонилось к закату.
верхушки дальних сосен. Они срезали несколько веток для Хармона и
положили их на землю недалеко от палатки, а затем
накрыли их одеялом. Хармон, покончив со своими обязанностями, смотрел на происходящее
с некоторым сомнением.

‘Вдруг появится медведь и ’ съест меня", - предложил он наконец.

‘ Здесь поблизости нет никаких медведей, ’ успокаивающе сказал Пад. — Кроме того,
всё, что тебе нужно сделать, — это закричать.

 — Да, сэр, я обязательно это сделаю, — убедительно ответил он.

 На закате ветер стих, и снова появились комары.
 Поэтому они разожгли костёр и подбросили в него зелёных веток
и влажное дерево, и сели с подветренной стороны — если там вообще была подветренная сторона, — и
стали смотреть, как на западе гаснет свет и река из медной становится стальной, а потом и вовсе исчезает в темноте. По просьбе
Хармон достал из кармана брюк губную гармошку и сыграл всю свою программу. Музыка немного подняла им настроение. Хармон,
конечно, умел заставить инструмент слушаться, как выразился Пад! После этого
Пад затронул тему пиратов и, опираясь на свои ещё свежие воспоминания о прочитанном, рассказал им странные и кровожадные истории, от которых даже
сам рассказчик время от времени с тревогой оглядывался через плечо.
 Как ни странно, Хармон, казалось, был совершенно невозмутим. Когда Пад замолкал, темнокожий, уставившись на огонь круглыми глазами, просил рассказать ещё.
 Чем кровавее были истории, тем больше они нравились Хармону, и когда
сабли летали быстрее всего, а кровь заливала трюм, он
благоговейно аплодировал, бормоча: «Ловси!» или «Вот это да!» Было очевидно, что Хармон — прирождённый пират!
Действительно, было жаль, что Морган умер слишком рано, чтобы воспользоваться услугами такого полезного человека
такой же компаньон и родственная душа, как Хармон Джонсон!

 — Когда мы все начнём это пиратство, мистер Пад? — спросил он наконец.


 — О, может быть, завтра, — ответил Пад, подавляя зевоту.

 — Угу. Думаешь, мы разграбим какой-нибудь город, да?

 — Ну, сначала нам нужно найти город, — усмехнулся Тим.

«Конечно, есть, — весело согласился Хармон. — Завтра я заточу старый нож для резьбы по дереву. Да, сэр, я обязательно заточу этот старый нож! Мне не нужны никакие плоскогубцы, мистер Тим, если у меня есть хороший нож!» И Хармон взмахнул воображаемым лезвием с поразительной реалистичностью.

— Думаю, тебе лучше пойти спать, — проворчал Пад. — И если я поймаю тебя на том, что ты точишь здесь ножи, я с тебя шкуру спущу!


Хармон смиренно принял упрек, хотя, возможно, был слегка озадачен. Они включили фонарики и направились к своим койкам. Тим хотел зажечь карбидную лампу, но Пад сказал, что она привлечет комаров, и они обошлись без нее. После того как они улеглись
в постель и две раскладушки перестали скрипеть, Тим услышал смешок
из темноты.

 «Над чем ты смеёшься?» — спросил он.

 «Над Хармоном, — ответил Пад. — Спорим, этот парень напуган до смерти, а? Спорим»
ты прав, он спрятал голову под одеяло!

Тим пробормотал согласие. Но несколько минут спустя Пад передумал.
Со стороны скромной кушетки Хармона доносились громкие, размеренные звуки.
безошибочные признаки дремоты!

Возможно, прошло несколько часов или всего несколько минут, прежде чем Пад проснулся.
вздрогнув. Совсем рядом с палаткой раздался испуганный голос,
‘О, боже мой! О, боже мой! Где здесь эта дверь? О, боже...’

"В чем дело?" ’ закричал Тим, вскакивая со своей койки.

‘ Это Хармон! ’ с отвращением крикнул Пад. ‘ Наверное, ему приснился кошмар.
Хармон! Прекрати этот шум! Где ты?

— Вот он я! Я не могу найти дверь! О боже, мистер Пад, пожалуйста, сэр, впустите меня!
Затем послышался звук спотыкающегося тела, палатка прогнулась и натянулась, и Хармон упал на четвереньки, освещённый двумя фонариками. Было ясно, что что-то напугало его до полусмерти, потому что его глаза закатились, а зубы стучали, когда он полз к ближайшей койке. — О боже, боже, — с облегчением вздохнул он.

 — Слушай, что у тебя случилось? — спросил Пад, стараясь унять дрожь в голосе.  Тим, всё ещё полусонный, махнул рукой.
Он неуверенно посветил фонариком в палатке, в замешательстве приоткрыв рот.

 — Мистер Пад, — хрипло ответил Хармон, — он стоял прямо надо мной, когда я проснулся и увидел его! Похоже, он пытался стащить с меня одеяло! Чёрт возьми...

 — Что? — спросил Пад.

 — Да, сэр! Стоит прямо надо мной, сверкая своими маленькими зелёными глазками, и тычет носом мне в лицо! Чёрт возьми! Он как раз собирался меня укусить, когда я проснулся!

 — Да ладно тебе! _Что_ собиралось тебя укусить?

 — _Оно_ и собиралось!

 — Ну и что же это было за _оно_?

— Вот это зверюга, мистер Пад! О чём я вам и говорю! О скунсе!

 — Скунс! — хором воскликнули Пад и Тим. — _Скунс?_

 — Да, сэр, скунс! Я видел на нём белые полоски, когда он убегал!

 — Ого! — усмехнулся Пад. — Скунс! Да ведь скунс не причинил бы тебе вреда, Хармон!
Я думаю, ты напугал его намного сильнее, чем он напугал тебя.

‘Нет, сэр, я не причинил"! Как так получилось, что он не причинил вреда мне? Эти твари кусаются,
Мистер Пад!

‘ Убирайся! Кто когда-нибудь слышал, чтобы скунс кого-нибудь кусал?

‘ Кроме того, ’ засмеялся Тим, - может быть, это был вовсе не скунс. Может быть, это был
всего лишь хорёк.

Но Хармон был не в настроении для подобных любезностей. ‘ Вас когда-нибудь кусал
скунс, мистер Пад? ’ серьезно спросил он.

‘ Нет, конечно, нет.

‘ Тогда откуда ты знаешь, что они не кусаются? ’ торжествующе спросил Хармон.

‘ Почему... почему... ’ Пад почувствовал, что с логикой собеседника что-то не так
, но в тот момент он не мог найти ошибку, и
Хармон продолжил с большой убедительностью.

«Этот скунс точно бы меня укусил, если бы я не проснулся! Пожалуйста, можно
мне поспать здесь, мистер Пад, с вами? Я боюсь возвращаться туда».

«Ну, — нерешительно начал Пад, с сомнением глядя на Тима, — я полагаю…»

‘ Конечно, может, ’ почти возмущенно заявил Тим. ‘ Имей сердце, Пад!

Учитывая, что несколько дней назад именно Тим протестовал
против любого такого соглашения, которое было предложено сейчас, Пад чувствовал, что его
ставят в довольно ложное положение, но горячо выраженная позиция Хармона
восторг заглушил его сарказм.

‘ Я, конечно, обязан, ’ заявил негр. ‘ Да, сэр! Я просто спущусь сюда и...
- Не на чем лечь? - воскликнул Тим.

- Ради всего святого, Хармон, иди! принеси свое одеяло! - крикнул он. - Я просто спущусь вниз и...
- Не на что лечь? - воскликнул Тим.

Было очевидно , что у Хармона не было ни малейшего желания снова отправляться в
ночь, кишащая вонючками, но он, наконец, пошел, светя Тиму карманным фонариком
со всех сторон и громко разговаривая, чтобы поддержать его храбрость.

Через десять минут в палатке снова воцарилась тишина. Пуд, ищущих более
удобное положение на непреклонный брезентовой койке, улыбнулся мысли.
‘Этот мальчик, ’ размышлял он, - может быть, и ужасно храбрый пират, но из него
не выйдет хорошего дрессировщика животных!’




 ГЛАВА V

 ВТОРЖЕНИЕ КУРИЦЫ

 Они совершили ошибку, поставив палатку там, где её освещало утреннее солнце
Они вовсю развлекались, и задолго до того, как Пад или Тим захотели встать, брезентовые стены уже светились.
Они могли спрятать лица под одеялами, чтобы не смотреть на этот раздражающий свет.
Около семи они сдались. Хармон уже был на ногах.
Они слышали, как он ломает ветки и напевает за палаткой. Снаружи трава блестела от росы, и, несмотря на палящее солнце, в воздухе ощущалась прохлада, из-за которой Тим не решался принять предложение Пада пойти поплавать. Но он всё же согласился, и они
вода в реке оказалась намного теплее, чем воздух. К тому времени, как они высохли и оделись, Хармон уже звал их завтракать. Несколько мгновений в палатке витал особенно восхитительный аромат,
который не напоминал ни кофе, ни бекон, и когда они подошли к костру,
загадка разрешилась. На сковороде лежало то, что их изумлённые
глаза не могли не узнать.

 «Курица!» — радостно воскликнули они хором.

Хармон широко ухмыльнулся, обнажив зубы.

 — Но, — запнулся Пад, на мгновение погрузившись в восхитительные размышления, — откуда... откуда оно взялось?

Хармон усмехнулся. «Кто? Этот цыплёнок? Неизвестно, откуда он взялся, мистер Пад. Он подошёл прямо ко мне и подмигнул, а потом лёг прямо в эту сковороду и расправил крылья!»

 «Да, так и было! — съязвил Тим. — Полагаю, он сам выщипал себе перья!»

— Хармон, — сурово сказал Пад, — ты его украл!

 — Нет, сэр, я никогда этого не делал, — торжественно возразил Хармон. — Я просто его присвоил!

 — Присвоил? Ну и ну, вот это новое слово! Где ты... где ты его «присвоил»?

 — Вон там, у дороги. Он точно был самым шустрым малышом.
петуха я не семя! Да, сэр, я думаю, его мать, несомненно, была
ostridge! Я гоните в мелкий негодяй--’

‘Ты не имела права делать это, взимается пуд серьезно. ‘Хотите сделать нам
всех арестовали? Боже мой, так нельзя делать, Хармон!’

- Как-как? Разве мы не пираты, мистер Пад? Разве ты не говорил, что мы все собираемся грабить города? Разве не так? Почему можно грабить город, а нельзя грабить маленького тощего петушка?

 Пад посмотрел на Тима в поисках поддержки, но Тим старался сохранять невозмутимое выражение лица и старательно избегал взгляда Пада. Хармон в серьёзном недоумении переводил взгляд с одного на другого.

Пуд откашлялся. ‘Ну, это такой, Хармон, - сказал он
объяснил. ‘ Я командир этой... этой шайки, и ты не должен
ничего красть, даже курицу, пока я тебе не скажу.
Понял?

Лицо Хармона прояснилось, и он энергично кивнул.

‘ Хорошо. А теперь... — Пад с тоской посмотрел на содержимое сковороды.
— А теперь, — продолжил он срывающимся голосом, — тебе лучше поджарить немного бекона. Было бы нечестно есть эту курицу, не так ли, Тим?

 Тим покачал головой. Это был не решительный, а скорее неуверенный жест, но это было лучшее, что он мог сделать. Хармон недоверчиво хмыкнул.

— Ты хочешь сказать, что вы все не хотите курицу? — воскликнул он. — Вот это да!
 Почему вы её не хотите?

 — Потому что мы... потому что ты её украл, Хармон, — грустно ответил Пад. — Было бы неправильно...

 — Почему ты продолжаешь говорить, что я её украл? Разве я не говорил тебе, что я её «пиратски» украл? Лоузи, почему ты так глупо рассуждаешь?

 — Конечно, — заметил Тим, не сводя глаз с обугленного кончика куриной ножки, — мы с тобой её не крали, Пад.  И она уже мертва, так что выбрасывать её — пустая трата.  Отец говорит, что выбрасывать вещи — грех, Пад.

— Да, я знаю, — согласился Пад. — Ну, может, не будет ничего плохого, если мы его съедим, просто чтобы оно не пропадало зря. Думаю... думаю, наша совесть не будет нас мучить, если мы это сделаем. Конечно, с Хармоном всё иначе. Он не должен был его получить, потому что он получил его нечестным путём.

 — Нет, — согласился Тим. — И всё же, если бы для него что-то осталось, это не было бы нашим делом, если бы он это съел. Это было бы между ним и его совестью, я думаю.

 — Да, это так.

 Это была замечательная курица. Естественно, ведь она была такой выдающейся
Бегунок был жилистым и даже немного жёстким в области ножек, но у них был хороший аппетит, и они не придерживались обычного столового этикета. А самая жёсткая куриная ножка, которая когда-либо бегала, должна отдать своё мясо, если взять её обеими руками! Они дали Хармону порцию, хотя, конечно, не самые лучшие кусочки, и темнокожий, похоже, вполне удовлетворительно уладил дела со своей совестью. По крайней мере, он всем своим видом показывал, что наслаждается, и не подавился костью, как, возможно, заслуживал!

 К девяти часам они снова были на плаву, а в половине десятого отплыли
Бентонбург позади. Вода в реке была не такой горячей, как вчера.
Путешествие было очень приятным. Они плыли между широкими полями,
которые тянулись вверх и вдаль, к горизонту, усеянному деревьями, или к уютным фермерским постройкам, белым на фоне голубого неба. Хармон впервые управлял лодкой и был явно в восторге от того, как она реагировала на его давление на маленькое латунное штурвальное колесо. В порыве энтузиазма он чуть не посадил их на мель, и только благодаря быстрой реакции Пада всё обошлось.

 Пад порылся в карманах и нашёл блокнот и пять марок.
и конверты с адресом, скрепленные резинкой. Их
дала ему мать с наказом отправлять по письму каждый
день. Пад собирался отправить одно вчера, но забыл. Теперь он
положил лист бумаги на крышку коробки и, попросив Тима не спускать
глаз с рулевого, написал следующее:

 ДОРОГИЕ МАМА И ПАПА:

 Прошлой ночью мы разбили лагерь примерно в двух милях отсюда, со стороны Фаркуарс- Лэндинг. Хармон отлично готовит. Лодка в хорошем состоянии. Думаю, сегодня мы доберёмся до Ливермора и разобьём лагерь возле моста.
 Торт был хорош. Мы все в порядке и наслаждаемся жизнью. Тим
 передаёт привет.

 Твой любящий сын,

 Пудинг

 P.S. Если у нас будет время, мы могли бы навестить тетю Сабрину, как ты и сказал, но, может быть, нам стоит поторопиться.

 В полдень они пришвартовались у полуразрушенного причала и пообедали холодной едой.
Завтрак был сытным и питательным, и было решено, что готовить они будут в конце каждого дня плавания.
Поскольку до Ливермора оставалось всего около трёх миль, казалось, что
веская причина поторопиться, и поэтому они час пролежали в полутени на пристани
, а затем вошли в воду. Мелькнувшая рыба
заставила Тима поспешить обратно к баркасу за снастями. С
глисты у него, к сожалению, было отменено таким образом, чтобы освободить
большая часть содержимого, но достаточно оставалось, чтобы приманка трех строк и
почти два часа они сидели на краю пирса и стремились
обеспечить для вечерней трапезы. Но рыба не клевала, и около четырёх часов они бросили якорь и поплыли дальше.

Ливермор начал свой путь в миле отсюда, среди редких деревьев.
Слева от реки располагались небольшие фермы. Они уступили место маленьким домикам, окружённым крошечными садами, а затем и более роскошным резиденциям.
 Они увидели жёлтый свет спешащего троллейбуса и услышали его резкий гул, когда он набрал скорость и скрылся из виду за кленами, растущими вдоль улицы. Хармон наблюдал за происходящим с большим интересом, ведь троллейбусы были для него в новинку. В четверти мили от них
тянулись кирпичные здания фабрики, а за излучиной реки внезапно показался большой стальной мост. Река
Здесь река заметно расширялась, и течение разделял длинный галечный остров, на котором росло несколько чахлых деревьев. Пад, стоявший теперь у штурвала, выбрал правый канал и снизил скорость до такой степени, что двигатель начал беспрестанно кашлять, но всё же пережил эту тайную болезнь. Теперь им предстояло увидеть так много — ведь в Ливерморе проживало семнадцать тысяч человек, и он был важным промышленным городом, — что трое мальчиков едва не вылупили глаза. Хармон то и дело восклицал «Лоуси!»
 и «Боже мой!». Одно стало ясно
задолго до того, как они добрались до моста, Пад понял, что его предложение разбить лагерь неподалёку было не самым практичным. Единственное место, где они могли бы поставить палатку, было бы на какой-нибудь пристани!


«Думаю, нам придётся пройти через город, — сказал Пад. — Я и не знал, что он такой застроенный!»


«Ты же говорил, что бывал здесь», — сказал Тим.

— Так и было, и так и есть.

 — Боже, тогда я должен подумать...

 — Ну, это было довольно давно, — объяснил Пуд. — Когда мне было лет восемь или девять.  Видишь ли, двоюродная бабушка Сабрина живёт на другом конце
из города, и мы обычно не бываем здесь. Думаю, он сильно вырос с тех пор, как я был здесь!
- Твоя тетя сейчас дома? - спросил Тим через мгновение. - Я не знаю, где она.

Я не знаю, где она.

‘ Да, полагаю, что так. Она нечасто выходит из дома. Она вроде как старая’. Он
резко повернул налево, чтобы не мешать фыркающему буксиру, который
внезапно вынырнул из-за пирса.

— Ну, — начал Тим после очередного недолгого молчания.

Но Пад перебил его, указав на заметную вывеску, украшавшую конец кирпичного сарая прямо перед ними.


— Слушай, думаю, нам нужно ещё немного бензина, а? — спросил он. — Мы
Когда мы начали, у нас было всего тридцать галлонов».

 «Ну, чёрт возьми, похоже, мы не израсходовали и тридцати галлонов», — возразил Тим.
Но Пад уже готовился к посадке.

 «Ты, Хармон, встань здесь и отбивайся, — приказал он. — Держи её вот так, Тим».
Он подошёл к двигателю, с тревогой наблюдая за приближающимся пирсом, и наконец выжал сцепление. Под кормой что-то забурлило, и босые ноги Хармона упёрлись в лебёдку.
«Весёлый Роджер», бывший «Кисмет», медленно подошёл к причалу.
Если бы заправочная станция находилась на другой стороне
река, название катера, конечно, было бы _Vengance_.

Исследование с помощью палки показало, что бензобак все еще был довольно сильно заполнен
более чем на три четверти, но поскольку к этому времени владелец
заправочной станции вопросительно уставился на них сверху вниз, Пад решил
покупайте точно так же.

‘ Джолли Роджер, да? - сказал мужчина, протягивая им наконечник шланга.
- Вы кто, пираты? - спросил я. ‘ Кто вы такие?

Пад уклончиво рассмеялся, но Хармон гордо кивнул. «Да, сэр, так и есть! Мы чёртовы пираты, мистер!»

«Выглядите соответствующе!» — рассмеялся мужчина. «Что ж, лучше не попадаться полиции
Вот и всё, что я могу сказать! Сколько ты хочешь?

 Пад был очень рад, что в то утро уступил Тиму и согласился убрать череп и скрещённые кости с кормы!

А вдруг полиция их увидит и начнёт задавать вопросы! А вдруг человек, которому принадлежала та курица, сообщит об её исчезновении!
Он испытал огромное облегчение, когда бензин был залит и оплачен, крышка на баке была закручена, и катер снова устремился к мосту.  Теперь ему хотелось поскорее покинуть Ливермор и
Они снова вышли на открытое пространство. Остальные, похоже, не разделяли его беспокойства. Они вытягивали шеи, чтобы разглядеть мост. Пад, стоявший за штурвалом, не мог долго любоваться видами, потому что на реке было много судов и ему приходилось быть начеку. Когда они оказались прямо под мостом, который казался им недосягаемым, но на самом деле был не выше тридцати футов, по нему с грохотом проехал троллейбус.
Подбородок Хармона стал на два тона светлее. И в тот же момент
с ближайшей мельницы донёсся гудок, возвещающий о пяти часах.
От внезапного оглушительного крика бедняга Хармон чуть не поседел!

«_Боже мой!_» — завопил он. «_Что это?_»


За мостом, где было многолюдно, Тим вернулся к прежней теме разговора. «Послушай, Пуд, почему бы тебе не сходить навестить свою тётю? Думаю, тебе бы этого хотелось».

 «А? О боже, она... она ужасно строгая, Тим. Я бы сходил к ней, только она живёт довольно далеко.


 — Думаю, она очень расстроится, если узнает, что ты был здесь и не заехал к ней, — сказал Тим.


 — Ну...

  — И, думаю, она скорее всего пригласит тебя на ужин, не так ли? Я и
Хармон не будет против, если ты пойдёшь, Пад.

 — Да, она, конечно, пригласит меня на ужин, но...

 — Думаю, ужин у тебя будет лучше, чем у нас, да?  Наверное, варенье и пирог.

 — Да, она отлично кормит, — с лёгкой грустью признал Пад.
— Но я бы не пошёл ужинать с ней и не оставил бы тебя и Хармона... Погоди! Пада осенила мысль, которая уже давно пришла в голову его приятелю. — Послушай, а почему бы нам всем не пойти?

 — Ну, может, ей не понравится, если мы с Хармоном вмешаемся, — с сомнением ответил Тим. — Она нас не знает.

— Ну, ты же мой друг, не так ли? Конечно, ей понравится. И... и... Мне бы это понравилось гораздо больше, чем если бы я пошёл один, — добавил Пуд. — Я бы не удивился, если бы она угостила нас кокосовым тортом, Тим. Она делает потрясающий кокосовый торт! Боже, тебе просто нужно его попробовать!

 — Ну, если ты думаешь, что всё будет в порядке...

«Конечно, будет! Боже, тётя Сабрина немного сурова и может напугать, если вы её не знаете, но она не из тех, кто прогоняет голодных людей, особенно если это родственники... или друзья родственников.
Мы найдём хорошее место, чтобы оставить лодку и пройти пешком
машина, которая отвезёт нас на Мурхаус-авеню. Это всего в четырёх или пяти кварталах от стоянки. Слушай, а как насчёт того, чтобы пришвартоваться вон там?

 Пад указал на свободное место между двумя короткими пирсами на другом берегу реки. За ним виднелся склад с закрытыми ставнями окнами. Тим посмотрел и одобрил выбор, и Пад направил лодку через реку. Когда они добрались до места, оно уже не казалось таким привлекательным, потому что наполовину вышло из воды, обнажив зловонный склон из чёрной грязи. Но это место казалось безопасным для того, чтобы оставить там лодку и свои вещи.
поскольку, как заметил Тим, единственный способ добраться до него — перелезть через забор, выходящий на узкую аллею. Поэтому они пришвартовали лодку,
убрали всё в рундуки, которые там были, накрыли двигатель куском брезента и вытащили лодку на шаткую пристань. После этого они перелезли через забор, прошли по аллее до её пересечения с мощеной улицей и отправились на поиски тёти Сабрины.




 ГЛАВА VI

 ТЁТЯ САБРИНА НЕ ОТВЕЧАЕТ

 Было уже почти семь часов, когда они наконец добрались до места назначения.
Это произошло потому, что, хотя они дважды спрашивали дорогу, они так и не нашли Мурхаус-авеню. Поскольку в ходе поисков они двигались в основном в северном направлении, то в конце концов вышли на улицу тёти Сабрины, и там Пад повернул их обратно к реке и так привёл к дому. По пути они увидели почтовый ящик, который напомнил Паду, что его письмо родителям всё ещё лежит в кармане пиджака, и он отправил его.

Дом тёти Сабрины Паддлстоун занимал целый квартал в той части Ливермора, где около тридцати лет назад
По традиции семьи строили свои большие дома в центре квартала, и даже тогда там было немного тесно. Теперь, когда город разросся в других направлениях, многие из этих старых домов по-прежнему стояли нетронутыми посреди широких лужаек, хотя сами дома зачастую были в плачевном состоянии. Однако дом тёти Сабрины не выглядел заброшенным. Он был большим и квадратным, в два этажа высотой, с небольшой квадратной пристройкой наверху, как будто строитель задумался о том, как будет выглядеть третий этаж, и пристроил его там
чтобы дать ему представление. Домик назывался «Башня» и представлял собой
множество узких окон со всех сторон. В особняке Паддлстоунов было что-то чрезвычайно,
почти удручающе респектабельное. Он был
таким бескомпромиссно угловатым, неприукрашенным и белым, а большие окна на лестничной площадке были такими безупречными в обрамлении тяжёлых белых штор, а входная дверь с фрамугой и боковыми фонарями смотрела на лужайку перед домом с таким подозрительным видом, что... ну, Тим, увидев её в первый раз, пожалел, что сам предложил навестить его.

От улицы к входной двери вела подъездная дорога, которая затем поворачивала обратно к улице. Рядом с подъездной дорогой пролегала узкая кирпичная тропинка для пешеходов. Две каменные урны, слегка отклонившиеся от вертикали, и каретный блок украшали лужайку перед домом. Огромные клёны и дубы частично скрывали старый особняк, а позади него раскинулась настоящая плантация деревьев и кустарников, настолько заросшая и густая, что сквозь неё едва пробивались последние лучи солнца. Там, позади, рядом с домом, тянулась длинная вереница одноэтажных построек: с одного конца — конюшня, с другого —
а затем каретный сарай, а затем открытый дровяной сарай, а затем птичник.

 Когда трое мальчиков начали подниматься по пологой извилистой дорожке к парадной двери, заходящее солнце послало длинные лучи оранжевого света сквозь кроны клёнов и дубов и окрасило в красный цвет угловое окно. Но тени были чёрными, и вокруг царила мрачная тишина, которая неприятно поразила по крайней мере одного из посетителей. Пад, казалось, был невозмутим и без умолку болтал всю дорогу до входа,
рассказывая о том и о сём и вспоминая прошлое
Приключения. Как раз в тот момент, когда они подошли к двери, раздался
долгий раскат далёкого грома. На западе солнце опускалось за
грозные фиолетовые тучи, а на севере внезапно сверкнула молния.


 «Похоже, нам повезёт, если сегодня ночью у нас будет крыша над головой, — сказал
Пад. — Надвигается настоящая гроза».

Он поднял старый железный молоток и ударил в дверь, издав оглушительное «тра-та-та».
 Поскольку ничего не произошло, он постучал ещё раз.
 Затем, когда гром прогремел в очередной раз, он потянул за ручку.
энергично дергая за ручку звонка для посуды. Далеко, в доме, они
услышали звон колокольчика. Но никто не ответил. Пад что-то с отвращением пробормотал и
чуть не вырвал ручку звонка с корнем, но по-прежнему безрезультатно.
результатов по-прежнему не было.

‘ Похоже, люди не дома, ’ заметил Хармон.

‘ Кто-то здесь, ’ нетерпеливо сказал Пад. ‘ Боже, тетя Сабрина, никогда_
куда угодно. Хотя это забавно. Давай попробуем зайти с другой стороны.

 Так они обогнули угол и пошли вдоль дальней стены, через затенённый проход, образованный двумя рядами сирени и чубушника, к задней части
дверь. Здесь было еще тише и жутковатее, и когда Хармон, прихлопнув
комара на голой ноге, сказал ‘Ха!’ с внезапным триумфом, остальные
нервно подпрыгнули. Сзади было квадратное крыльцо, обнесенное решеткой с
трех сторон и затянутое изнутри москитной сеткой.
Прочная дверь была плотно закрыта и заперта. Колокольчика нигде не было видно
и поэтому Пуд громко постучал в дверь и несколько раз крикнул: "Тетя Сабрина!’
Подождав несколько минут, они вернулись к входной двери дома.
Пад был озадачен, но всё ещё настаивал на том, что кто-то должен быть дома.

— Может, — предположил Тим, — твоя тётя немного глуховата.

 — Это не так, — коротко ответил Пад. — В любом случае девочка должна слышать. _Кто-то_ должен слышать! Чёрт, можно подумать, что они все мертвы!

 — Наверное, так и есть, — весело заметил Хармон. — Наверное, кто-то побывал здесь и украл их.

‘ Заткнитесь, ’ нетерпеливо сказал Пад. ‘ Если вы не можете говорить разумно, сидите тихо.
Вы, ребята, подождите здесь, а я схожу в соседний дом и спрошу об этом хозяйку.
леди.

- Ну, я не знаю, - ответил Тим медленно. - Может, нам лучше не
беспокоить. Если бы мы начали сразу же, и есть машина, я думаю, мы вернемся
в лодку, пока не начался сильный дождь».

«Мы что, не будем есть?» — с тревогой спросил Хармон.

«Да, — решительно ответил Пад. — И мы будем есть прямо здесь. Чёрт, я не хочу ночевать в этой лодке, если пойдёт дождь. И
уже слишком поздно искать место для палатки. Раскат грома,
от которого задрожала земля, заставил Тима испуганно ахнуть. —
Подожди! — крикнул Пад и со всех ног бросился через лужайку.

 Солнечный свет померк, и мир наполнился медным сиянием.
 Над головой быстро неслись бурые облака, но на севере виднелась огромная гряда
серовато-фиолетовый свалили все выше и выше. Большая капля упала на Тима
силы. Потом еще плеснул на шаг. Тим очень хотел, чтобы он
вернулся домой в Милвилле.

Хармон, торжественно разглядывая бесстрастный фасад большого дома, спросил
услужливо: ‘Мистер Тим, вы считаете, что этот дом находится под охраной?’

‘ Да, знаю, ’ решительно ответил Тим. — Держу пари, здесь полно хэнтов,
призраков и... и всего остального! И я молю Бога, чтобы мы никогда сюда не приехали!
Я не верю, что у Пада есть тётя, а если и есть, то я надеюсь, что она подавится!


— Должно быть, эта старушка ужасно глухая, — задумчиво произнёс Хармон.

Дождь, после того, как те несколько капель, решил повременить некоторое время, она
появился. Теперь нет помешивая. Это было, как будто весь мир затаил
дыхание, беременных, в ожидании. Еще один ужасающий раскат грома прокатился по небу
теперь ближе, громче, ужаснее. Тим крепко схватил
Хармона за руку.

‘ Боже! ’ пробормотал он. ‘ Я ... я не собираюсь здесь оставаться! Я...

 В этот момент Пад снова появился в поле зрения.  Он больше не бежал.
На самом деле он даже не шёл быстро.  Его руки были в карманах, и весь его вид говорил о подавленности.

— Уехала, — уныло сообщил он, когда оказался в пределах слышимости.
 — Она уехала сегодня утром в Мамфорд и вернётся только завтра днём. Она поехала на похороны. И девочка с ней.
Думаю, нам не повезло!

 — Точно, — согласился Хармон.

 — Ну, думаю, так и есть! — яростно воскликнул Тим. ‘ Почему твоя старая
тетя иногда не остается дома? Боже, посмотри, в какую переделку мы попали! Это
дождь вроде бы ничего в минуту, и мы три или четыре мили от
лодка и вы даже не знаете, где автомобиль находится и ... ’

- Я тоже! Это всего в четырех или пяти кварталах отсюда.

‘ Что ж, тогда почему ты так и не скажешь? Хочешь остаться здесь и быть пораженным
молнией? Или утонуть? Да ладно тебе, ради всего святого! Если бы у меня была
тетя...

Это все, на что хватило красноречия Тима, потому что в этот момент
небо разверзлось и обрушился потоп. Они одновременно взбежали по ступенькам, подгоняемые раскатами грома и ослепительными вспышками молний, и, полуоглушённые, съежились под узким навесом над дверью.

 — Ого! — пробормотал Пуд.  Тим не находил слов.  Хармон, глаза которого стали совсем круглыми, хихикнул.

«Старина Гром, похоже, на этот раз высказался вслух! У-у-и!’

 Перед ними была шипящая, грохочущая стена воды, которая отрезала их от мира так же полностью, как если бы внезапно опустилась серебристо-серая завеса. Выступ, похожий на полку, над ними почти не защищал от ливня, и они все очень быстро промокли. Гром снова раскатился эхом, и серый мир озарился светом. Когда эхо грома стихло, раздался резкий торжествующий крик Пада, и в следующее мгновение он упал на колени под проливным дождём.
Он начал рыться у подножия лестницы. Затем он вернулся, тяжело дыша и смеясь, стряхивая воду с лица, с большим железным ключом в руке!


— Я только что вспомнил! — крикнул он, перекрикивая шум дождя.

— Она всегда прячет его там! Странно, что я не догадался раньше! Пока он говорил, он вставил ключ в замок, раздался скрип, и дверь распахнулась.

 Пад стряхнул воду с одежды, швырнул свою вонючую шляпу на стол и снова закрыл большую дверь.
 «Вот! — торжествующе воскликнул он. — Как тебе такое?»  Затем, отчасти от неожиданности, он громко расхохотался.
пробуждая странное эхо в большом тёмном коридоре. «Ну и ну, тётя Сабрина бы разозлилась, если бы узнала! Я прямо вижу её лицо!»

 Тим нервно обернулся, но тёти Сабрины не было видно; только тёмные порталы и ещё более тёмный пролёт широкой лестницы. Он вытер мокрое лицо и шею уже влажным носовым платком и дал волю чувствам. — Из всех проклятых
идиотов! — выпалил он. — Заставили нас стоять под дождём, когда ключ от двери всё это время был прямо у нас под носом! Я промок насквозь
У меня кожа на лице сморщится, и я, наверное, простужусь, и всё из-за тебя! Если бы у тебя был хоть какой-то здравый смысл...


 Раздался раскат грома, и коридор озарился ярким белым светом!
 Тим в ужасе застыл на месте, его рот был открыт, но он не мог произнести ни слова!
 Когда снова воцарилась тишина, они с Пудом вздрогнули и с тревогой уставились на дверной проём в глубине комнаты. Из-за него вышел слабый, но
безошибочные звуки, шаги, звон металла! Тим перевел взгляд
по тускло освещенному коридору к входной двери и уже сделал один
торопливый шаг в ее направлении, когда Пад нервно рассмеялся с облегчением.

‘ Хармон, ’ сказал он.

Конечно же, Хармона с ними больше не было! Вместе они направились на звук через тёмную столовую и ещё более тёмную кладовую в кухню. Хармон как раз поджигал бумагу и растопку, которые он сложил в большой печи. Он поднял голову, когда они вошли, и невозмутимо ухмыльнулся.

 «Дров у нас будет через пару минут, мистер Пад, так что мы сможем согреться».

«Отлично!» — одобрил Пад, нашёл газовый кронштейн и залил большую комнату светом.


Почему-то свет и треск пламени казались
Всё сразу стало хорошо. Тим забыл о своей раздражительности и выбрался из куртки.
Хармон передвинул сушилку для белья к краю плиты и расстелил на ней полотенце.Он расстелил на ней одежду. Пад уже был на крыльце и заглядывал в большой холодильник. Хармон подбросил в огонь дров, а затем аккуратно положил сверху куски угля. Уже чувствовалось приятное тепло. Тим перестал хмуриться и довольно улыбнулся, потирая влажные руки. Пад вернулся с добычей и поставил её на стол:
коробка яиц, кусок варёной ветчины, масло, соусник с тушёными помидорами и не до конца полная банка молока. Тим так громко обрадовался, что раскат грома не произвёл на него почти никакого впечатления!

На самом деле после этого они почти совсем забыли о буре. Здесь было тепло, светло и вкусно пахло едой.
Пахло едой, потому что Пуд вторгся в кладовую и, словно по волшебству, достал хлеб, желе, кексы и банку консервированного имбиря. Собрав все яства и напевая себе под нос, он вооружился лампой и поднялся по большой лестнице в тихие, таинственные верхние покои. По правде говоря, ему не очень понравилась эта экскурсия, но он всё равно отправился туда — довольно поспешно — и вернулся с тремя одеялами. Затем они все
Они разделись и развесили мокрую одежду перед камином, который теперь горел очень ярко, и закутались в одеяла. После этого дело было за Хармоном. Пад и Тим придвинули стулья как можно ближе к камину, не мешая повару, и откинулись на спинку в блаженном расслаблении и приятном предвкушении.

 Вид Хармона, который пытался одновременно жарить яйца и кутаться в одеяло, вызвал у них приступ смеха, и
Хармон присоединился к ним и начал танцевать вокруг кухни, размахивая оловянной ложкой.
Пик веселья пришелся на тот момент, когда Пад представил себе тетю
В этот момент вошла Сабрина!

 Какой это был ужин! Или, скорее, можно сказать, что это был банкет, ведь ни на одном обычном ужине не подают такого разнообразия блюд!
У них было два вида ветчины: жареная ветчина, пока она не закончилась, и холодная ветчина;
яйца — по два на человека; тушёные помидоры; хлеб с маслом; кофе — вот что было
Блестящая идея Хармона: молоко, пока оно есть; кексы; сладкие крекеры; желе из смородины; консервированный имбирь — который Хармон попробовал и не одобрил; а также множество ранних сахарных груш тёти Сабрины, которые Пад обнаружил на буфете в столовой. Но даже это
массив не слишком большой для трех таких аппетитов, и когда они были
закончил верхней части кухонного стола была почти такой же голой крошки, как
это был час раньше!

Они совещались, потом. Гроза утихла, но дождь все еще лил
деловито и без признаков прекращения. Мысль о возвращении под
дождем на этот промокший и неуютный катер не привлекала. Здесь
было тепло и кров; кровати, если бы они осмелились ими завладеть
. При мысли о том, чтобы забраться в одну из безупречных четырёхместных кроватей тёти Сабрины, у Тима подкосились ноги.
Но Пад был готов к тому, что его повесят за
овца вместо ягненка. Что касается Хармона, деловито моющего посуду, то его совета
не спросили. И все же, в конце концов, именно Хармон решил вопрос
ехать или оставаться.

‘К утру эти тряпки не высохнут’, - заявил он.
"Думаю, нам просто придется сидеть и ждать, пока они высохнут’.

После чего, вспомнив, что он пират, Пад снова схватил лампу и
зашагал в прихожую. ‘ Пошли, - скомандовал он. ‘ Давай выясним, где
мы будем спать!

Послушно, но сомневаясь в своей мудрости, Тим последовал за ним.




 ГЛАВА VII

 УЗНИК В ТАУЭРЕ


Пад и Тим спали на большой кровати с балдахином в комнате, которую всегда занимал первый, когда раз в год сопровождал родителей в гости к двоюродной бабушке Сабрине.
Эта комната находилась в задней части дома, слева, и была самой маленькой из комнат на втором этаже. Напротив, через широкий коридор,
протянувшийся от передней до задней части дома, располагалась огромная ванная комната со старомодной цинковой ванной, обшитой панелями из орехового дерева.
В углу комнаты была лестница, ведущая на кухню. Хармону
дали кровать, застеленную двумя толстыми одеялами из комнаты горничной.
Его сложили пополам и положили на пол. Для укрытия хватило одного одеяла.


 Поскольку день в целом выдался довольно напряжённым, все быстро уснули ещё до десяти. Однако Пуд спал не очень спокойно.
Думаю, он переборщил с консервированным имбирём. Во всяком случае, пока
Тим, заснув, почти не шевелился, а Пад ворочался с боку на бок и не раз просыпался от булькающего дыхания Хармона и тихого, настойчивого стука дождя за окном.
 Они оставили дверь открытой, как обычно делали, когда были дома, и
Когда Пад во второй или, возможно, в третий раз пришёл в себя, он услышал звук, который нельзя было приписать ни Хармону, ни дождю.

 Звук доносился откуда-то снизу и напомнил любопытному слушателю, как открывается неподатливый ящик, в котором что-то гремит.  Его первой мыслью, конечно же, было то, что  тётя Сабрина вернулась домой, и эта мысль сопровождалась неприятным ощущением пустоты. Это также помогло ему окончательно проснуться.
С минуту он лежал в постели и размышлял, что делать дальше.
действия. Возможно, что, если он вообще ничего не предпримет, его присутствие,
и присутствие его товарищей, останутся незамеченными до утра. С
другой стороны, было более вероятно, что острые глаза тети Сабрины
увидят, что все не так, как она оставила, или что
горничная хватится одеял и стеганок и начнет поиски
они. В целом, как бы мало ему ни нравился этот план, Пад наконец решил, что сейчас самое время появиться и всё объяснить. Конечно,
тётя Сабрина выглядела бы очень устрашающе и, вероятно, была бы очень
что можно сказать о мальчиках с мокрыми ногами, которые пачкают полы и сами накладывают себе еду, и...

 Тут Пад резко сел в кровати, изумлённо уставившись в серую темноту.
 Да ведь это не могла быть тётя Сабрина!  Это просто _не могла_ быть
 тётя Сабрина по той простой причине, что он запер входную дверь изнутри, и большой железный ключ всё ещё лежал там, где он его повернул! А как тётя Сабрина могла попасть внутрь без ключа? Он просто
не мог представить себе ни Лидию, служанку и компаньонку средних лет, ни
тётю Сабрину, которая разбивает окно и перелезает через карниз! Но если это
Если это не тётя Сабрина тихо возится внизу, то кто же это может быть?

 Его сердце забилось быстрее, пока он напрягал слух.
Долгое время он ничего не слышал и уже собирался с огромным облегчением сказать себе, что предыдущие звуки ему привиделись, как они раздались снова.
 Подавив желание разбудить Тима, он сполз с большой кровати и бесшумно направился к двери. Снизу, по-видимому, из столовой, донёсся звон металла и скрип доски.

«_Грабители!_» — подумал Пуд.

Первым его побуждением было вернуться и разбудить Тима и Хармона, вторым —
чтобы убедиться, что он прав. Он будет выглядеть полным дураком, если разбудит остальных, а потом обнаружит, что подозрительные звуки издавал... ну, кто-то совершенно невинный, например кошка!
 После минутного колебания он вышел в коридор. Лестница была длинной, но он наконец добрался до перил и, держась за них, крался дальше, пока не смог высунуть голову и увидеть дверь в столовую. На лестнице и в холле внизу было темно, но за открытой дверью столовой
Там был свет. Это был очень слабый свет, и Пад догадался, что он исходит от маленькой электрической фонарика. Пока он смотрел, свет полностью исчез. Затем он появился снова, на этот раз ярче, как будто его направили ближе к двери в коридор. Послышались шаркающие, волочащиеся шаги и снова слабый звон металла, как будто приглушённый тканью. Затем, к изумлению наблюдателя, свет упал на край дверного проёма и проник в коридор, озарив его слабым белым сиянием.

 Пад быстро отступил в комнату.  Там, положив руку на дверную ручку, он
крепко задумался. То, что происходило внизу, было ему совершенно ясно.
Кто-то крал серебро тети Сабрины! Тетя Сабрина думала
хороший интернет-серебро, на протяжении большей части он принадлежал в ее семье
несколько поколений, и она, Лун знал, будет ужасно огорчен, если
она потеряла его. Следовательно, она не должна потерять его. Он должен каким-то образом обойти
грабителя. Телефон, старомодный настенный аппарат, находился в нижнем холле, всего в двух метрах от столовой.  Очевидно, это не решало проблему.  Пад подумывал о том, чтобы устроить вылазку, но вспомнил, что
грабители были вооружены. Даже если бы им удалось напугать грабителя,
он, скорее всего, забрал бы свою добычу с собой. Дальнейшие планы были
прерваны тихим звуком шагов на лестнице, и Пад спрятался за дверью,
затаив дыхание, и стал наблюдать через щель в полдюйма.

 Незваный гость неторопливо поднимался по лестнице, лишь изредка
вспыхивая крошечным фонариком. Он почти не шумел, но, с другой стороны, не казался особо напуганным тем, что его могут услышать.  Короче говоря, он произвёл на Пада впечатление человека, который ничуть не
Он был обеспокоен возможным присутствием в доме других людей,
поэтому, как рассудил Пад, он узнал об отсутствии тёти Сабрины и
действовал, исходя из предположения, что он в полной безопасности и может оставаться здесь столько, сколько захочет. Поднявшись по лестнице, он обвёл всё вокруг лучом света, как всегда направляя его близко к полу, и в этот момент Пад, выглядывавший из узкого отверстия в двери, впервые увидел его.

Если быть точнее, Пад увидел силуэт мужской фигуры, довольно маленькой и стройной, совсем не такой грозной, как
воображение нарисовало мне это. Затем свет снова погас, и фигура растворилась в темноте. По ковру застучали лёгкие шаги, и дверь тихо скрипнула. Грабитель вошёл в комнату тёти Сабрины, расположенную в передней части дома. Пад не верил, что этот тип найдёт там что-то ценное, и, очевидно, так оно и было, потому что он очень скоро вышел, и о его появлении свидетельствовал ещё один быстрый проблеск фонарика. В конце коридора была пустая комната, известная как «лучшая комната». Она привлекла внимание грабителя ещё на более короткое время, и оттуда он вернулся обратно.
Он миновал лестничную площадку и скрылся в комнате горничной.

 Тем временем Пад придумывал планы и быстро их отвергал;
запереть дверь и как-нибудь спуститься на землю через окно и
позвать на помощь соседей; позвать на помощь из того же окна;
спуститься по чёрному ходу, дверь которого находилась почти напротив,
завладеть добычей грабителя и скрыться с ней до того, как тот
сможет последовать за ним. Но ни один из этих планов не сулил ничего хорошего.
Позади него раздавалось спокойное дыхание Тима и более громкие звуки
Дыхание Хармона. Пад успел мельком подумать о том, как они удивятся, когда проснутся и узнают, что произошло.
А потом он стал горячо молиться, чтобы они пока не просыпались, потому что малейший звук с их стороны, если его услышит полуночный гость, либо заставит этого человека удрать с добычей, либо... ну, Пад не хотел думать о том, что будет в противном случае. Он считал, что грабители ужасно любят
проделывать дыры в людях, которые мешают их планам! Но Пад
был уверен, что ключ находится внутри замка, и он
Он был почти уверен, что сможет закрыть эту дверь и повернуть этот ключ в нужный момент.


Через коридор от комнаты горничной, прямо напротив, находилась дверь, ведущая на лестницу, которая поднималась в Башню. Рядом с ней была дверь во вторую свободную комнату. Затем, в задней части дома, располагались дверь в ванную, которая сейчас была широко распахнута, и дверь на кухонную лестницу, которая была закрыта. Было логично предположить, что грабитель намеревался
провести тщательный осмотр помещения и что рано или поздно
и, наверное, в последнюю очередь он захотел бы узнать, что находится в комнате, у двери которой стоял на страже Пуд. Когда это произошло...
ну, Пуд не знал, что он будет делать, но к тому времени у него уже созрел план!

 Его успех зависел от двух вещей: от того, окажется ли взломщик достаточно любопытным, чтобы захотеть узнать, что находится на верхней площадке лестницы Башни, и от того, где находится ключ от двери на лестницу — внутри или снаружи. То, что ключ существует, Пад знал наверняка. Его сердце забилось чуть быстрее, когда свет снова на мгновение вспыхнул и грабитель,
Он тщательно и, как надеялся Пад, безрезультатно обыскал комнату Лидии и снова вышел в коридор. Затем свет скользнул по перилам лестницы, осветил край ковра и пополз вверх по белым панелям двери Башни. А потом он погас, но не раньше, чем Пад с нескрываемым удовлетворением увидел ключ!

В наступившей темноте послышался мягкий шорох шагов мужчины по ковру, а затем раздался тихий щелчок задвижки. Снова вспыхнул свет. Грабитель стоял в открытой двери, и лучи
Факел освещал лестницу, ведущую наверх. Прошло много времени.
Затем снова наступила темнота, и у Пада упало сердце. Его план провалился!
Он ждал, что снова услышит шаги мужчины, но вокруг была лишь тишина. Пад с тревогой сжал ручку двери и приготовился закрыть и запереть её. Но в этот момент до него донёсся звук, который возродил в нём надежду. Это был звук шагов по голой лестнице! На мгновение дверной проём Башни осветился.
Пад расширил проём
Он подошёл к своей двери и высунул голову. Теперь он отчётливо слышал
скрип шагов грабителя на лестнице Башни. Пад подкрался
к двери и выглянул в темноту. В коридоре снова забрезжил тусклый свет.
Мужчина добрался до маленькой площадки и поворачивал.

 Пад сделал глубокий вдох и пополз по коридору к двери Башни.
Он добрался до неё и медленно потянул на себя. Сверху донеслось
жалобное поскрипывание ступеней, затем наступила тишина. Пад мог
представить, с каким отвращением мужчина обвёл лучом света квадратную пустоту
В комнате послышалось что-то похожее на смешок, сопровождаемое щелчком защёлки, когда она встала на место. Пальцы Пада быстро потянулись к ключу. Возможно, им так давно не пользовались, что он забыл, как поворачиваться, и упрямо сопротивлялся его усилиям. Он тщетно напрягал все свои силы, и его сердце упало. За дверью послышался слабый скрип. Грабитель спускался по лестнице!
Осторожность подталкивала Пада к бегству, но он тоже был упрям и, поудобнее взявшись за ключ и обхватив его пальцами левой руки,
Он сделал последнее отчаянное усилие, ударив костяшками пальцев по правой двери. Ключ громко запротестовал, но повернулся!


Тогда Пад побежал!

 Вернувшись к двери своей комнаты, он остановился и прислушался.
Долгое время не было слышно ничего, кроме биения его собственного сердца. Затем ручка двери Башни мягко повернулась.
Снова наступила тишина. Затем раздался
тягучий, скрипучий звук, когда заключённый надавил на дверь всем своим весом.
Но дом тёти Сабрины был построен в те времена, когда двери делали прочными, толстыми и тяжёлыми, и на тот момент
По крайней мере, Пад не боялся, что оно не выдержит. Одним рывком Пад стянул с Тима одеяло и стал трясти его, чтобы тот проснулся, и после этого
многое произошло с пугающей быстротой.

 Вверху и внизу вспыхнул свет. Пад, задыхаясь, заговорил с сонным
телефонным оператором, а спустя, казалось, бесконечное время — с грубым сержантом полиции. Тим и Хармон, стоявшие у двери в Башню,
разговаривали друг с другом низкими голосами, чтобы произвести впечатление на грабителя.
по крайней мере, двое решительных мужчин. Когда Пад отошёл от телефона, чтобы зажечь газ в столовой и спасти столовое серебро тёти Сабрины, он услышал, как Хармон громко сказал, обращаясь, казалось, к своим ботинкам — или к тому, что было бы на его ботинках, если бы он их носил: «Мне очень хочется воспользоваться этим старым револьвером, мистер Дейли. У меня давно не было возможности пострелять!» А потом раздался глубокий и хрипловатый голос Тима: «И я бы, конечно, хотел воспользоваться своим автоматом, мистер Джонсон!»

 Пад нашёл то, что и ожидал найти: мешок из мешковины, набитый тётушкой
Мелкое столовое серебро Сабрины и почти все крупные предметы. Некоторые из последних не были тронуты, и Пад предположил, что они были лишь посеребрены. Запертые ящики большого старомодного буфета из красного дерева были выдвинуты, и Пад подумал, что ради грабителя он надеется, что того не будет рядом, когда тётя Сабрина увидит сколы и трещины на дереве! На всякий случай он оттащил сумку в шкаф и запер её на ключ. Затем он снова побежал наверх и помог Тиму надеть оставшуюся одежду.
К тому времени, как приехала полиция, все они были полностью одеты.
Пад довольно эффектно впустил их через парадную дверь,
в то время как Тим и Хармон перегнулись через перила на втором этаже и зачарованно смотрели вниз.


То, что грабитель пытался выбраться из своей тюрьмы через крышу, стало ясно позже, когда одно из окон Башни было обнаружено открытым. Вероятно, мужество покинуло его, как только он ступил на скользкую, покрытую дождевыми каплями черепицу, и он решил предстать перед судом, а не рисковать сломать себе шею. Во всяком случае, когда они открыли
Они осторожно подошли к двери Тауэра, четверо крепких офицеров с револьверами наготове.
Там, на верхней ступеньке, сидел довольно голодный на вид низкорослый человечек, похожий на крысу, и спокойно ждал их.

«Эй, — сказал офицер, командовавший отрядом, — это всего лишь Слим
Тоул! Спускайся, Слим, мы тебя подвезем».

Слим послушно спустился вниз, выглядя, по мнению Пада, скорее
облегчённым, и один из мужчин очень тщательно обшарил его
карманы и достал несколько интересных предметов, в том числе
дубинку, маленький никелированный карманный фонарик и ещё пару
личные вещи — но никакого револьвера! — и большая коллекция мелких безделушек, собранных во время его визита. Там был, например, золотой медальон тёти Сабрины, в котором хранилась прядь заплетённых каштановых волос,
гребень из панциря черепахи, серебряный с жемчугом резак для бумаги,
заколка для волос Лидии с искусственными изумрудами, золотая
заколка, тонкая золотая цепочка и одна серебряная запонка. Все эти вещи, как заявила полиция,
должны быть доставлены в штаб-квартиру, где на них смогут заявить права их владельцы. Затем «Слим» Тоул с немного скучающим и довольно усталым видом вышел
спустился по лестнице между двумя офицерами и вышел через парадную дверь.
Офицер, отвечавший за операцию, — лейтенант, как подумал Пад, — осмотрел мешок из мешковины и его содержимое, кивнул и сказал:

«Добыли неплохо. Что ж, если люди будут оставлять своё серебро
где попало, рано или поздно они его потеряют». Затем он резко повернулся и сурово посмотрел на троих парней. — А теперь, — смущённо спросил он, — кто вы такие и что вы здесь делаете?

 Паду пришлось долго рассказывать, но в конце концов офицер  ушёл, не арестовав никого из них за соучастие в преступлении.
они с огромным облегчением наблюдали, как он забирается в патрульную машину. К тому времени небо на востоке посерело, а дождь, сначала превратившийся в морось, совсем прекратился. Хармон снова развёл огонь в печи и приготовил завтрак из того, что осталось в кладовой, пока  Пад и Тим вернулись наверх и, как могли, навели порядок. Тим
был немного недоволен и раздражён тем, что Пуд не разбудил его раньше и не позволил ему с самого начала разделить с ними радость, но Пуд всё объяснил и извинился, и Тим неохотно его простил
 Кулинарные способности Хармона этим утром проявились не так ярко, поскольку недавние события привели его в сильное возбуждение, но они всё же смогли приготовить
удовлетворительный завтрак из кофе, яиц и тостов.  Пад закрыл
наружные жалюзи на окне в столовой, через которое «Слим»
 Тоул проник внутрь, разбив стекло, и наконец объявил, что готов уйти. Но в последний момент он
вспомнил кое о чём и вернулся в дом, чтобы отсутствовать несколько
минут. За это время он написал записку тёте Сабрине и оставил её
Она нашла его, прислонённым к кофейнику на буфете, где его невозможно было не заметить. В записке было следующее:

 ДОРОГАЯ ТЁТЯ:

 Мы пришли к тебе, но тебя не было дома, поэтому мы остались, потому что шёл дождь и сверкали молнии. Мы спали в дальней комнате и, надеюсь, ничего не сломали, а ещё мы взяли немного еды, потому что были очень голодны. Я поймал грабителя, и всё, что он собирался
взять, лежит в сумке в шкафу, кроме ваших с Лидией
украшений. Полицейский сказал, что вам нужно будет
прийти в участок и забрать их. Мы отлично провели время, но
 нам было жаль, что мы тебя не увидели. До свидания.

 Твой любящий племянник,
 ЭНСОН ПАДДЛСТОУН ПРИНГЛ-МЛАДШИЙ.

 Затем Пад запер входную дверь и спрятал ключ под нижней ступенькой.
Вместе с Тимом и Хармоном, который семенил позади, они отправились
под первыми слабыми лучами солнца на автобусную остановку на Мурхаус-авеню.




 ГЛАВА VIII

 СПАСЕНИЕ


Возвращение на яхту прошло без происшествий. Машина была в их полном распоряжении
Большую часть пути Тим проспал в углу. Пад сбился с пути, когда они добрались до центра города, и их занесло на четыре квартала дальше, чем нужно было.
Им пришлось долго, уныло и под дождём идти к реке, и они дважды потерпели неудачу, прежде чем нашли нужный переулок. «Вендженс» была насквозь мокрой, когда они добрались до неё. Картофель рассыпался по всему помещению, дождь просочился в несколько шкафчиков, а _шлёпающий_ звук под полом сообщил им, что предстоит много работы по откачке воды.
После утреннего возбуждения наступила реакция, и настроение у всех было подавленное. Тим жаловался, что не выспался, и даже Хармон казался более серьёзным, чем обычно. Однако в одном они были единодушны: с Ливермора было достаточно!

Но двигатель с ними не согласился. Пад крутил маховик до тех пор, пока не покраснел и не начал задыхаться, а затем за дело взялся Тим. Затем Пад заглянул в бензобак и пощупал все подвижные части двигателя. После этого он решил заправить его
цилиндры, но это не дало желаемого результата. Прошло полчаса, и солнце поднялось над крышами города, окрасив лицо Пада в ещё более яркий цвет. Время от времени Пад вставал и поворачивал колесо. Время от времени он в изнеможении опускался на сиденье. Время от времени Тим проделывал то же самое. Однажды, в самом начале процесса, двигатель издал слабый, но обнадеживающий звук. С тех пор он даже не чихнул.


 Тим выдвинул множество благонамеренных предложений и теорий, но Пад отнёсся к ним равнодушно.
 В перерывах между вращениями маховика он осматривал двигатель
Он испытывал глубокое отвращение, граничащее с ненавистью, и говорил об этом много недобрых слов. В конце концов он упомянул и Энди
Трембла. Из всех троих на борту только Хармон сохранял спокойствие. По мере того как его спутники впадали во всё большее уныние, настроение Хармона заметно улучшалось. Однако, когда он попытался выразить свою радость, наигрывая на губной гармошке нежные мелодии, Пад
гневно набросился на него и пригрозил «бросить эту штуку в реку», если он не прекратит!

«Ты только и делаешь, что сидишь и хихикаешь, — обвинил его Пад. — Ты ничего не делаешь
Ты стоишь спиной к этому старому колесу! Ты не обжигаешь руки! Ты просто... просто сидишь и думаешь, что это смешно! Боже мой, я думал, тебе будет стыдно!


— Просто дайте мне его повернуть, — с готовностью сказал Хармон.

 — Да, — сказал Тим, — пусть попробует, Пад.

 — Нет, сэр! Он не знает, как это делается. Он, наверное, сломает себе запястье или что-нибудь в этом роде.


 — Нет, сэр, мистер Пад, я не буду. Я видел, как вы это делаете. Просто дайте мне...


 — Ну ладно, — неохотно согласился Пад. — Но тебе нужно взяться за ручку вот так. Видишь? А потом вытащить её, когда повернёшь.
повернись, потому что, если ты этого не сделаешь, он может отлететь назад и сломать тебе руку.
А теперь будь осторожен, Хармон.

‘ Обязательно! Хармон рванулся вверх;;

Затем он внезапно сел на пол, ручка ударилась о шкафчик
и - двигатель завелся!

‘ Ты ушибся? ’ встревоженно крикнул Тим.

Хармон осторожно ощупал себя. Затем он торжественно покачал головой в знак отрицания.


 «Нет, сэр, я не пострадал, но почему вы так со мной разговариваете, мистер Тим?»


Теперь настала очередь Тима и Пада рассмеяться, и они подхватили смех. Хармон
посмотрел на них с укоризной и поднялся. Гордость
заявил о себе. ‘Ни один старый двигатель не выдержит без меня", - заявил он.
с достоинством возвращаясь на корму.

Ранний старт привел их в Берривилл еще до девяти, и через час
они подвели катер к тенистому берегу и отправились купаться.
Это был самый жаркий день они до сих пор испытывал, и жизнь на борту
запуск, когда солнце палило яростно, и едва ли воздухом, проходящим был ни один
слишком приятно. После долгого заплыва они остались в купальных костюмах, решив пообедать там и дождаться, пока станет прохладнее
Днём перед отплытием. Они спустили лодку на воду на несколько саженей ниже по течению, чтобы на неё попадал солнечный свет, и разложили на берегу мокрую палатку и постельное бельё, чтобы они высохли. Тим пошёл спать, Хармон сидел на корме лодки и играл на губной гармошке, а Пад рыбачил. В двенадцать часов они проголодались и плотно пообедали. После этого Тим снова задремал, а Пад вернулся к своей безуспешной рыбалке, и ему помогал Хармон. У рыбы, очевидно, не было аппетита к кузнечикам и червям, которые искал Хармон. В три часа, когда
Дул слабый ветерок, они сложили вещи обратно в лодку и поплыли дальше по реке.

 Река изменилась.  Она стала в три раза шире, чем была, когда они отплыли из Милвилла.
Приятные леса исчезли, а поселения располагались близко друг к другу. Лодок тоже было много:
рыболовные катера, которые с шумом проплывали мимо, буксиры, которые тащили за собой шхуны с пиломатериалами или баржи с углём, маленькие парусники, которые сновали туда-сюда при лёгком бризе, плоскодонные лодки, в которых сидели терпеливые рыбаки, стоявшие на якоре у берега.  Сегодня
Поверхность реки едва заметно вздымалась, и Тим понял, что при сильном ветре та же самая река может стать настоящим испытанием для плохого моряка. И хотя Тим не был в этом уверен, он подозревал, что бурная вода докажет его несостоятельность.  Поэтому он с тайным энтузиазмом принял план Пада повернуть в Фокс-Ривер, которая находится на несколько миль ниже, и подняться по этому притоку.

— Но, — решительно заявил Тим, — я и близко не подойду к Болотной Дыре, Пад.

 — Да кто туда пойдёт? — возмутился Пад.  — Ну и ну, Болотная Дыра находится в двадцати милях или больше вверх по реке!  Кроме того, я слышал, что туда нельзя добраться
В любом случае, это невозможно, если только ты не знаешь как. Вот почему он такой; я имею в виду, там полно убийц и тому подобных людей. Они просто знают, что полицейские не смогут их найти.


 — Ну, я не думаю, — великодушно ответил Тим, — что там все убийцы. Думаю, там есть и порядочные люди, Пад.


 Но Пад не согласился с этим. Он покачал головой и мрачно нахмурился.
— Думаю, порядочные люди вряд ли стали бы жить со всеми этими головорезами и... и бандитами, Тим. Нет, сэр, думаю, в Болотной Дыре все они примерно одинаковы, и я бы ни за что туда не пошёл
за определённую сумму денег. Ну, может, я бы согласился за пару сотен долларов,
но не меньше».

 «Пару сотен!» — воскликнул Тим. «Боже, я бы не стал этого делать даже за… за пару миллионов!»

 «Ну, — замялся Пад, — конечно, я не имел в виду, что пойду один. Я бы не возражал пойти с мистером Гарви, шерифом, и, может быть, с Самнером Джонсом и... и с мистером Трашером.

 «Может быть, если бы они все были вооружены», — с сомнением в голосе признал Тим.

 «В этой старой Болотной Дыре водятся вещи похуже убийц, — серьёзно заметил  Хармон. — Там водятся призраки и демоны, мистер Пад».

— Привидений не существует, — строго ответил Пад.

— Откуда ты знаешь?

 — Потому что его нет!

 — Мистер Пад, вы когда-нибудь видели привидение?

 — Нет, не видел, и нет смысла спрашивать меня: «Откуда я знаю?» Потому что это вообще не аргумент! Никто больше не верит в призраков, Хармон; никто, кроме чернокожих!

— А почему мистер Тим сказал, что в том доме, где ты
 живёшь, были хэнты? Он же не темнокожий!

 — Наверное, он просто дурачился, — ответил Пад, глядя на Тима в ожидании подтверждения. Тим кивнул, но Хармон настаивал на своём:

 — Он не похож на того, кто дурачится, когда говорит такое!

Дальнейшее обсуждение было прервано их прибытием в устье Фокс-Ривер, и Пад развернул нос катера вправо и вошёл в новую воду. Фокс-Ривер оказалась медленным течением, но даже в таких условиях катер быстро показал, что двигаться против течения совсем не то же самое, что двигаться по течению, и хотя Тим по команде Пада выжал из двигателя максимум, катер, казалось, был доволен тем, что тащился со скоростью четыре мили в час. Возможно, он предчувствовал, что ждёт его впереди, и не хотел с этим сталкиваться!

 Некоторое время поток, ширина которого не превышала ста ярдов,
Они медленно плыли между низкими берегами, поросшими камышом, за которыми простирались широкие поля, в основном возделанные, с пологим подъёмом к далёким фермерским домам и амбарам.

Прошёл, наверное, час, прежде чем лес сомкнулся вокруг них, и они
обнаружили, что медленно плывут по тихим заводям, где на едва
движущуюся воду ложились широкие тени. Там было очень тепло,
потому что деревья защищали их от ветра, который раскачивал
самые верхние ветви высоко над ними.

Жара и тишина, казалось, оказывали на них угнетающее воздействие, и, когда они заговаривали, то делали это совершенно неосознанно
Они говорили приглушёнными голосами. Какое облегчение они испытали, когда, обогнув поворот, увидели на корме плоскодонки старого негра, который дремал, а рядом на поверхности воды мирно лежали две пробки. Он проснулся настолько, чтобы помахать им и поклониться, а также покачать головой, когда Пад спросил, везёт ли ему. Когда они скрылись за следующим поворотом, он снова уронил подбородок на грудь.

Река постоянно петляла и извивалась, но повороты были плавными, а глубина достигала нескольких футов прямо у нависающих над водой деревьев
банки. Теперь и то корягу отправляли их дальше, в середине, но на
вся навигация была простой и Лун, может, почти подражания
старый негр, и задремал на своем посту. Черепахи бесшумно соскальзывали с
наполовину затопленных бревен, и время от времени на гладкой поверхности появлялась рыба.
Случайный зимородок нарушал тишину резким вызовом, и
из леса насмешливо перекликались сойки. Однажды они проплывали мимо утки-матери, которая вела за собой четверых утят в безопасное место. Глаза Хармона округлились и стали голодными. Теперь нужно было подумать о высадке
Они разбили лагерь, и Пад с тревогой высматривал поляну, но деревья с обеих сторон росли так близко друг к другу и так переплетались в подлеске, что места для палатки не было. Тим начал бунтовать
и предложил пообедать на борту, а место для лагеря найти позже, но как раз в этот момент ручей сделал новый поворот, и это сулило лучшие перспективы.

 Слева лес сменился поляной, которая веером расходилась до вершины далёкого склона. Когда-то, казалось, не так уж давно, лес был вырублен, и повсюду в пределах
На голом пространстве виднелись неприглядные пни и несгоревшие кучи хвороста.
 Над водой нависала ветхая пристань, слишком высокая для нынешнего уровня воды в реке, чтобы с неё можно было удобно сойти на берег.
 Далеко за пристанью, у края красноглинистого берега, пришвартованная к ближайшему пню, стояла лачуга.
 Это была первая подобная лачуга, которую они встретили, хотя дальше по реке их было довольно много. Нынешний был небольшим, с четырёхфутовой палубой под крышей в носовой части, обращённой к берегу, от которой вверх к берегу вела доска. Он был выкрашен в зелёный цвет.
но цвет выцвел и стал нейтральным. По бокам и в торцевой части были небольшие одностворчатые окна. То, что лачуга была обитаемой, подтверждалось двумя вещами: дымом, идущим из трубы, торчащей из крыши, и человеком, сидящим на перевернутой бочке из-под гвоздей на палубе. Сначала показалось, что это мальчик, но при ближайшем рассмотрении стало ясно, что это девочка в голубом платье.

— Думаю, — сказал Пад, — мы можем разбить лагерь за ними, но, может быть, лучше спросить.


 Услышав звук мотора, девушка на лодке обернулась, чтобы посмотреть на него.
 Теперь она встала и помахала рукой. Пад лишь хмыкнул, но
Тим, более вежливый, помахал в ответ. Пад повернул нос "Мести"
в сторону лодки-шалаша и приготовился окликнуть ее. Он собирался сказать
‘Привет!’, а потом ‘Скажите, ребята, не возражаете, если мы разобьем лагерь за вами?’ Все, что он сделал
но сказал ‘Привет!’, потому что в тот же миг девушка заговорила.

‘ Помогите! ’ позвала она.

Пассажиры катера удивленно уставились на них. Однако, несомненно, они
неправильно её поняли, и Пуд спросил: «Что ты сказала?» На этот раз ошибки быть не могло.

«_Помогите!_» — сказала девочка.

Пуд огляделся по сторонам. Тим тоже. И он тоже.
Хармон. Никого не было видно. Никогда ещё никто из них не видел более тихой, мирной и пустынной картины. Пад безучастно посмотрел на Тима и получил в ответ такой же безучастный взгляд. К этому времени две лодки подошли друг к другу, и Пад механически подвёл свою лодку к корме другой, жестом показав Тиму, чтобы тот выключил сцепление. Хармон, игравший роль матроса, взялся за борт лодки. Теперь Пад уделил девочке
серьёзное внимание.

Ей было, по-видимому, тринадцать, может быть, четырнадцать лет. У неё было худое, сильно загоревшее лицо и медно-каштановые волосы, туго зачёсанные назад.
лоб заплетен в длинную косу, которая в данный момент свисала через
одно плечо и заканчивалась бантом из ярко-красной ленты. На ней было
платье из какой-то тонкой материи, на котором были изображены голубые цветы на белом фоне.
Платье было не новое и, как заметил Пад, не особенно чистое.
Коричневые хлопчатобумажные чулки облегали болезненно тонкие лодыжки. Пара
поношенных черных туфель завершала ее костюм. Пад решил, что она
совсем не хорошенькая. На самом деле он сразу почувствовал лёгкую неприязнь к девушке, но скорее потому, что она смотрела на него с
На него был устремлён пристальный, непоколебимый взгляд больших тёмных глаз, взгляд, который неприятно его смущал.

Тим, не обращая внимания на гипнотический взгляд, озвучил своё любопытство.

«Эй, в чём дело? — потребовал он. — Почему ты кричишь “Помогите”?»

«Потому что, — ответила девушка, не сводя глаз с Пуда, — я хочу, чтобы меня спасли». У неё был довольно приятный голос, низкий и хрипловатый, и в нём звучала такая трагическая нота, что Тим вздрогнул и снова с опаской оглядел пустынную местность.

 — Спасены! — эхом повторил Пуд. — Что… кто… Послушай, что ты делаешь? Издеваешься над нами?

‘ О, нет! Девушка наклонилась ближе и понизила голос. ‘ Ты должен забрать
меня отсюда, прежде чем они вернутся! Ты сделаешь это, не так ли? О, скажи!
ты не бросишь меня!

‘ Куда тебя отвезти? Кто это возвращается? ’ ошеломленно спросил Пад.

‘ Эти... эти ужасные люди! Она быстро и испуганно посмотрела в сторону опушки.
Пад тоже посмотрел, и по его спине пробежал холодок.  «Они похитили меня из моего счастливого дома и держат в заточении в этом ужасном месте».  Теперь она говорила взволнованным шёпотом.  «Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти!  Это... это было
Ужасно! — Она вздрогнула. То же самое сделали Пуд и Тим, который присоединился к Пуду на носу. — Ты ведь спасёшь меня, правда?

 — Ну, — смущённо пробормотал Пуд, — я не знаю. Мне это кажется немного забавным.
Скажи, как тебя зовут и где ты живёшь?

— Меня зовут Глэдис Эрминтруда Лискомб, и я живу в Корбине. О, пожалуйста, _пожалуйста_, отвезите меня домой к моей бедной, растерянной матери. Если вы ищете вознаграждение…


— Боже, нет! — воскликнул Тим. — Конечно, мы отвезём тебя домой! Правда, Пуд?


— Ну, я не знаю! Пад хмуро посмотрел на палубу. «Я хочу знать...»

‘ О боже! ’ огорченно воскликнула девушка. ‘ Мы теряем время! Они
вернутся почти с минуты на минуту. Они ушли со своими ружьями час
назад. Они сказали, что собираются поохотиться, но, - она снова вздрогнула, - я
не знаю, что за ужасное дело они замышляют!

‘ Это верно, ’ настаивал Тим, дергая Пада за руку. ‘ Нам лучше поторопиться
дальше.

«Что я хочу знать, — упрямо повторил Пад, — так это зачем они хотели тебя похитить». Он холодно посмотрел на Глэдис Эрминтруд. «Ты не похожа на тех девушек, которых похищают. Думаю, у твоих родителей не так много денег, верно?»

— Да, есть! — возмущённо заявила девочка. — Они сказочно богаты, ты просто ужасен! Я ничуть не удивлюсь, если
мама предложит за меня награду в тысячу долларов!

 — Ха, это немного, — сказал Пуд.

 — Или, может быть, десять тысяч, — поспешно добавила Глэдис Эрминтруда.

 — Боже мой! — пробормотал Тим.

Даже Пад был впечатлён, но всё ещё сохранял осторожность.

 «Что ж, может, всё и в порядке, — пробормотал он, — но Корбин, наверное, в восьми милях отсюда, а нам нужно поставить палатку. Может, утром мы сможем помочь тебе с этим».

Отчаянный вопль девушки был поистине душераздирающим. «Слишком поздно! — кричала она. — Завтра я буду далеко отсюда!»

 «О, Пад, — умолял Тим, — будь добр, прояви хоть немного сочувствия, а? Чёрт возьми, а вдруг она твоя сестра или что-то в этом роде! Чёрт возьми, я думаю, тебе бы не понравилось, если бы она была твоей сестрой! Я думаю…»

‘У меня нет никакой сестры", - упрямо ответил Пад. ‘Во всяком случае, я говорю то, что
это...’

‘Вон они", - перебил Хармон в довольном возбуждении.

Все они выглядели. На несколько сотен ярдов, две далеких людей, проведения
дробовики, пришли на поляну. Они были, несомненно,
Люди выглядели недружелюбно, и Пад сразу решил, что, будь то спасение или нет, здесь ночевать не стоит!

 — Быстрее! — напряжённо сказала Глэдис Эрминтруда. — Заводи мотор! Мне не понадобится и секунды, чтобы достать сумку!


Она исчезла в лачуге, а Тим бросился к маховику.
Пад нерешительно посмотрел вслед девушке, а затем с тревогой — на неторопливо приближающихся мужчин. Двигатель ожил, и Пад принял решение. Ему не понравилась эта глупая девчонка, и во всей этой истории было что-то очень забавное, но это было настоящее приключение!

— Будь готов отчаливать! — быстро скомандовал он.

 — Угу, — ответил Хармон.

 Затем они стали ждать. Из лачуги доносились слабые звуки, но Глэдис Эрминтруд не появлялась. Пад с опаской посмотрел на приближающихся похитителей. Теперь они шли быстрее, даже, как ему показалось, торопились. Несомненно, они заметили лодку. Солнечный луч
блеснул на стволе ружья, и Пад внезапно почувствовал, как по спине у него пробежал холодок
. Он хрипло позвал.

‘ Эй, там! Глэдис, как ты это называешь! Поторопись, ты не можешь?

‘ Минутку! ’ позвала девушка.

- Нет, сэр, не полминуты! Если вы не здесь, когда я досчитаю
пять я уйду от тебя! Один ... ’

‘ Может, нам лучше начать, ’ неуверенно сказал Тим. - Мы могли бы вернуться.
думаю, позже, и забрать ее, Пад.

‘ Они очень свирепые на вид мужчины, ’ жизнерадостно заявил Хармон.

— Четыре, — считал Пуд, заметно сокращая интервалы. — _Пять!_
Поддай газу, Тим!

 — Я здесь, — торжествующе объявила Глэдис Эрминтруда. — Не могли бы вы взять мою сумку?

 — Нет, не мог бы, — прорычал Пуд. — Бросай её и прыгай быстрее! Поехали, Тим!
Жми на газ!

Глэдис Эрминтруда довольно неуклюже приземлилась в шлюпке как раз в тот момент, когда это судно отчалило от хижины и когда на поляне раздался громкий окрик.

 «_Эй! Куда ты направляешься?_» — крикнул чей-то голос.

 Пад резко повернул штурвал, «Вендженс» уткнулся носом в течение, и Глэдис Эрминтруда, запрыгнув на сиденье, вызывающе помахала рукой в сторону берега.

«Ха-ха! — воскликнула она. — Наконец-то, злодеи, я вырвалась из ваших лап!
До рассвета рука Правосудия…»

Пад бесцеремонно схватил её за тощую лодыжку, и Глэдис Эрминтруда рухнула на пол. «Заткнись! — выпалил Пад. — Хочешь, чтобы мы…»
выстрелит? Ложись и не вставай! Он выполнял свой собственный приказ, насколько это было возможно, как и Тим с Хармоном. Катер набирал скорость, и лодка-шалаш уже отстала на корпус, скрыв похитителей из виду. «Жми на газ, Тим!»
 — крикнул Пад.

 «Жму», — ответил Тим. «Думаешь, они выстрелят?»

— Я не знаю! Пригнись, тебе же будет лучше. Пад поднял голову и оглянулся. Двое мужчин, одетых в лохмотья и заросших бородой, как настоящие разбойники, уже бежали изо всех сил и были почти у банка. Пока они
«Если они продолжат бежать, — подумал Пад, — они не смогут стрелять, а если и смогут, то не причинят лодке никакого вреда, пока все будут держаться ниже планширя, и…»

 «Вернись! — раздался сердитый голос. — Куда ты тащишь эту девчонку? Я привлеку тебя к ответственности по закону!»

 «О, — в отчаянии воскликнула Глэдис Эрминтруд, — он ещё и о законе заговорил!»

Другой мужчина закричал, и его слова становились всё тише по мере того, как он удалялся. «Ты, Тибби! Ты, Тибби Лискомб, вернись немедленно! Если ты этого не сделаешь, я расскажу твоей матери, как только...»

Остальное потонуло в шуме двигателя и равномерном стуке гребного винта.
Пад вопросительно посмотрел на девушку, сидевшую рядом с ним на корточках.
— Почему он называет тебя Тибби? — с подозрением спросил он.
— И что он скажет твоей маме, если…

 — Он делает это, чтобы унизить меня, — с горечью ответила девушка. — Они оба называли меня Тибби. Ах, ну что ж, теперь всё кончено! Она глубоко вздохнула и с благодарностью посмотрела на Пуда.
— Мой спаситель! — прошептала она. — Если бы не ты, кто знает, какая ужасная участь меня ждала бы!
Я никогда, никогда не смогу отблагодарить тебя в полной мере, мой храбрый...

— Да ладно тебе, — проворчал Пуд. — И лучше вытри кончик носа.
 У тебя там смазка для двигателя.




 ГЛАВА IX

 ПОГОНЯ


 Шлюпка, покосившаяся пристань и машущие люди становились всё меньше. Лес снова сомкнулся вокруг. Наконец поляна скрылась из виду, когда катер, решительно пыхтя, обогнул
тенистый изгиб реки. Пад и Тим вздохнули с облегчением. Хармон,
торжественный, как сова, сидел на корме и с любопытством смотрел на
Глэдис Эрминтруду. Девушка, готовясь к побегу, каким-то образом
Она с трудом натянула на себя очень тесный свитер тёмно-оранжевого цвета, который, без сомнения, печально гармонировал с её загорелым лицом и волосами медного оттенка. Она принесла с собой старую сумку,
с одной стороны которой был ржаво-чёрный ремень, а с другой —
кусок бельевой верёвки. Именно эта сумка снова пробудила
спящие подозрения Пада.

— Послушай, если тебя похитили, — спросил он, — как ты умудрилась взять с собой всю свою одежду?


 — Боже правый! — воскликнула Глэдис Эрминтруда. — Да это же не вся моя одежда!
У меня в сумке всего несколько простых вещей, едва ли больше
смена одежды.

‘ Все равно, ’ настаивал Пад, ‘ если бы тебя похитили...

‘ Черт возьми, ’ возмутился Тим, который, будучи несколько восприимчив к женскому
очарованию, по-рыцарски не одобрял недоверчивое отношение Пада, ‘ почему
разве она не взяла бы с собой какие-нибудь шмотки?

‘ Ну, потому что, как обычно, у похищенных нет времени собирать вещи.
чемоданы. Когда ты похищаешь человека, ты просто быстро хватаешь его, заталкиваешь в... в машину и уезжаешь!


 — Ты не понимаешь, — сказала Глэдис Эрмитруда с некоторым превосходством в голосе, что ещё больше усилило растущую неприязнь Пада.  — Видишь ли, они пришли за мной
когда я осталась совсем одна в доме, после того как они связали меня и швырнули беспомощную на… на пол…»

«Боже!» — пробормотал Тим.

Хармон хихикнул, и было трудно сказать, от ужаса или от восторга.

«Они взяли сумку и заставили меня сказать, что в неё положить», — продолжила Глэдис Эрминтруда. — Но, ради всего святого, я просто не могла вспомнить
половину того, что мне действительно было нужно, и я ушла без
неглиже и... о, ещё кое-чего. Я правда не понимаю, как мне
удалось обойтись тем, что было!

 — Ну, тогда, — сказал Пад, — зачем они это сделали?

Глаза девочки широко раскрылись. — Ну конечно, ради награды!

 — Конечно, — согласился Тим. — Люди всегда предлагают вознаграждение, Пад.

 Пад выглядел неуверенным. — Я бы не стал, — сказал он, без особого энтузиазма глядя на Глэдис Эрминтруду. Затем он спросил: — Кто были эти люди?

— Они были... — взгляд девочки на мгновение дрогнул, — они были мистером
 Лискомбом и...

 — Но это же твоё имя! — воскликнул Тим.

 — Да, — согласилась она.  — Он мой дядя.  Я имею в виду, тот, что повыше.

 — Ну и ну! — сказал Пуд.  — Тебя не может похитить твой собственный дядя!  Вот это да,
Я знал, что в этом есть что-то странное!’

‘Ты тоже можешь", - возмущенно ответила девушка. "Я думаю, дядя может".
"быть таким же... таким же злодеем, как и любой другой. Ты не знаешь моего дядю Азу!’

- А кто этот второй? ’ спросил Пад.

‘ Брат дяди Эйзы. Его зовут Уильям.

‘ Ну, он ведь и твой дядя тоже, не так ли? ’ нетерпеливо спросил Пад.

‘Нет, он не такой’.

‘Ну, но, черт возьми, он должен быть таким! Если он брат твоего дяди, то он
и твой дядя тоже. Не так ли, Тим?’

‘ Ну, ’ нерешительно начал Тим. Но в этот момент вмешался Хармон.
предупредив, что по реке спускается лодка.
реки, и вопрос отношений был удален. Пуд рассматривается еще
далекий корабль и решил, по своему усмотрению.

‘ Они могут увидеть тебя и рассказать твоим дядям, ’ сказал он девушке,
торжествующе подчеркнув последнее слово. - Ты садись сюда, а я
кинуть конец шатра над вами, пока они получают путем’.

‘Это не “они”, это “его”, - ответила Глэдис Эрминтруда. — Это Пит
Мингер, и он собирается их догнать.

 — Догнать этих... своих дядей?

 Она весело кивнула. — Они плывут дальше по реке. Пит собирается их догнать. Он немного опоздал и...

— Он мчится как угорелый, — восхищённо воскликнул Тим. — Боже, как быстро плывёт эта лодка, не так ли?

 Пад поспешно толкнул девушку, которая, казалось, не хотела этого делать, к палатке и накрыл её уголком полога. — Сиди смирно, — предупредил он её. Послышался приглушённый ответ, в котором слышалось сопротивление.
 — Ты тоже пригнись, Хармон. Думаю, мы не хотим никаких проблем. Ты как будто повернулся к нему спиной, Тим.


 Навстречу быстро приближался катер. На корме развалился человек сомнительной наружности в рваной рубашке цвета хаки, без шляпы, с трубкой в зубах.
Он небрежно помахал рукой, проезжая мимо, но Пад заметил, что он
явно заинтересовался «Вендженсом» Даже после того, как он прошёл мимо, он ещё несколько минут смотрел вверх по течению.

 — Ладно, — наконец сказал Пад, откидывая полог палатки. — Можешь вставать.

 Глэдис Эрминтруда поднялась с очень красным лицом и несколько раз чихнула. — Не понимаю, — мстительно заявила она, — зачем ты это сделал. Думаю, эти ужасные люди увидели название на этой лодке, и, думаю, Пит Мингер тоже его увидел. Так какой смысл был запирать меня в этой ужасной, вонючей старой палатке?
Пожалуйста, скажи мне.

— Да, это так, — согласился Тим. Пад, чувствуя себя довольно глупо, просто
выдержал высокомерную паузу и ничего не ответил. Тим продолжил с
некоторым беспокойством в голосе: — Послушай, Пад, а что, если эти
люди — эти дяди, ну, ты понимаешь — я имею в виду того дядю и...

 — Да ладно тебе, — перебил его Пад.

— Ну, а что, если они уговорят этого парня, Пита Как-его-там, взять их с собой в его лодке и отправятся за нами?


 — А что, если они так и сделают?

 — Боже мой, она намного быстрее этой лодки!  Они бы нас в два счёта догнали!  И, чёрт возьми, Пад, если бы они нас догнали, то, думаю, они бы очень разозлились, и я не знаю, что бы тогда случилось!

— Я тоже так думаю, — мрачно ответил Пад. — Но это была твоя идея — спасти его. _Я_ не хотел этого делать. _Я_ не…

 — Я уверена, что они так и поступят, — взволнованно перебила его девушка. — Разве это не захватывающе? Этот катер Пита Мингера, наверное, самый быстрый на реке!

‘ Ты, кажется, очень доволен этим, ’ с горечью сказал Пад. ‘ Осмелюсь сказать, что тебе
наплевать, даже если нас нашпигуют пулями!

‘ Я тоже, но у них нет пуль. Это просто птичья дробь.
В любом случае, они, вероятно, нас не поймают.

- Почему они не поймают? ’ нетерпеливо спросил Тим.

— Потому что уже темнеет, и если мы поднимемся к ручью Фиш-Хок и спрячемся в кустах, думаю, они нас не найдут.

 — Ручей Фиш-Хок? — переспросил Пуд.  — Где это?

 — Недалеко.  Это первый ручей, который ты увидишь.  Думаю, я пойму, когда мы до него доберёмся.  Я много раз бывал там со своими... со своими друзьями.

— Полагаю, его похитили, — саркастически заметил Пад.

 — Ой, Пад! — взмолился Тим.

 В этот момент из тенистой фигуры Хармона на корме донёсся жалобный голос. — Мы что, не будем ужинать? — спросил он.

 Пад и Тим тут же поняли, что они очень, очень голодны, но
Пад покачал головой. «Нужно подождать, пока мы не причалим», — заявил он. Тим глубоко вздохнул, а Хармон снова погрузился в меланхоличное молчание. Пад передал штурвал Тиму и попытался увеличить скорость лодки, но ни масло, ни уговоры не помогли. «Вендженс» упорно тащилась вперёд со скоростью около четырёх миль в час в сгущающейся темноте, а Пад, оглядываясь на тусклую реку, высматривал преследователей. Вскоре он вмешался в разговор между Тимом и Глэдис Эрминтруд, спросив: «Как далеко отсюда до этого ручья?»

 Девушка, вспомнив о своих обязанностях, на мгновение огляделась по сторонам.
Значит, живой, - воскликнула она удивленно, - Я верю, что мы
ушла от него! Разве ты не видел небольшое отверстие с той стороны несколько минут
назад?’

‘Нет, я этого не делал!’ - коротко ответил Пад. ‘Ты уверен, что мы это прошли?"

‘Мы... элл, я не совсем ... Да, я тоже! Там, где возвышаются две высокие сосны, находится Пичерс-Бенд, а в четверти мили ниже — Фиш-Хок-Крик. Боже, как же глупо было с нашей стороны идти этим путём!

 — Как же _мы_ были глупы! — с отвращением повторил Пад. — Я думал, ты скажешь нам, когда мы доберёмся до места! Чёрт, я ещё ни разу не видел девушку, которая
в крайнем случае, было что-нибудь полезное! Что нам теперь делать? Есть ли где-нибудь поблизости другой ручей
?

‘ Нет, нет. Думаю, не больше чем в двух милях. И я не
думаю, вы очень вежливы, чтобы ваши гости так говорить! Я уверен, если
Я был запущен этот корабль--’

- Ну, ты не говорил, - огрызнулся Лун сердито. — И я собираюсь повернуть назад, — вызывающе добавил он.

 — Ну-у, — пробормотал Тим, — если ты считаешь, что мы должны...

 — Ну, чёрт возьми, если мы этого не сделаем, эти ребята легко нас поймают, не так ли?
 _Кто-то_ должен _что-то_ решить, я думаю! Мы не можем _все_
Мы будем просто _болтать_! Ты займись мотором, а я посмотрю, сможем ли мы развернуться, не задев берег.

 Они смогли это сделать, и Пад подвёл лодку как можно ближе к левому берегу и медленно поплыл вниз по течению в поисках устья Фиш-Хок-Крик. Было уже слишком темно, чтобы что-то разглядеть, кроме стальной ленты реки, на которую сквозь стены леса падал последний луч дневного света. Настроение у Пуда было очень подавленное. Обычно оно было подавленным, если он задерживался с приёмом пищи. Он получал некоторое удовольствие от
Он мысленно представил, как Глэдис Эрминтруда идёт по доске, когда что-то
мелькнуло в его поле зрения далеко внизу по течению. Он уже не раз
представлял себе такой объект, но на этот раз это было не воображение.
Хармон тоже это увидел и с меланхоличной готовностью отметил этот факт.
А потом они все это увидели, и на какое-то время на борту лодки воцарилась тишина. Затем красноречивое молчание нарушила девушка.

— Чёрт возьми! — хихикнула она. — Не слишком ли это драматично?

 — Если бы ты не была девчонкой, — начал Пуд, стиснув зубы.

 — Боже, — пробормотал Тим, — похоже, нам не поздоровится!

‘ Мне ничего не могут сделать, - вызывающе заявил Хармон. ‘ Я никого не похищаю
!

‘ Если бы мы только могли найти тот ручей! ’ пробормотал Пад.

Другая лодка приближалась быстро, изрядно съедая пространство между ними, и
теперь они могли очень отчетливо слышать равномерное "плюх-плюх" ее выхлопных газов.
Пад отчаянно задавался вопросом, смогут ли они, если остановятся и прижмутся поближе к берегу
в тени, не быть замеченными. Затем ему в голову пришел более мудрый план
, и его настроение заметно улучшилось.

‘ Я иду прямо мимо них, ’ объявил он. - Они не будут искать нас.
мы пойдем этим путем, и, я думаю, они ничего не заподозрят, когда увидят
Имя на банте не совпадает! Ложись и прикройся, Глэдис Эвинруд. Видишь, она не показывается, Тим. Хармон, пригнись и оставайся там. Садись сюда, со мной, Тим. Притворись, что спишь. Положи руки на... Вот оно! Они идут! Всем оставаться на месте и, что бы ни случилось, не произносить ни слова и не издавать ни звука!


Два катера подходили всё ближе и ближе: катер Мингера держался посередине реки, а «Весёлый Роджер» — ближе к берегу.  Пад небрежно прислонился к фальшборту, пытаясь изобразить дремоту.  Теперь он мог видеть
что на приближающейся лодке были видны три фигуры: одна сидящая, другая выпрямленная на носу
, еще одна стояла посередине. Затем яркая вспышка света
пронеслась через несколько ярдов разделявшей их воды, и хриплый голос
окликнул.

‘ Эй, там! Притормози!_ ’ скомандовал он.




 ГЛАВА X

 ФИШ-ХОК-КРИК


Другая лодка замедлила ход, остановилась. Пад притворился, что не понимает, и
"Джолли Роджер" продолжал пыхтеть, шкипер дружелюбно помахал ему рукой
. Но уловка не сработала.

‘ Эй, ты! Останови запуск!_ - был приказ.

Пад потряс своего, казалось бы, спящего товарища. «Проснись, Тим, — крикнул он. — Возьми штурвал!»

 Тим сонно нащупал штурвал, громко зевнул, а Пад подошёл к двигателю и открыл дроссельную заслонку. Другой рукой он выжал сцепление. К тому времени, как он это сделал, между двумя лодками было уже около сорока футов воды, и «Весёлый Роджер» всё ещё медленно плыл по течению. Луч электрического фонарика
пробежал по катеру от носа до кормы и обратно, прежде чем
остановиться на Паде. И пока он скользил по катеру,
были отчетливо слышны тихие голоса мужчин.

— Это не то. Посмотри на название, _Весёлый Роджер_.

 — Ну, нет, но похоже, и...

 — Кроме того, на другом было трое.

 — Может, где-то поблизости есть ещё один, — сказал второй говорящий.  Затем раздался третий голос, очевидно, принадлежавший владельцу лодки.

 — Это не то судно, которое я видел недавно. _Vengance_, что называется. Это
ехали вверх по реке, тоже.

Скажи! - крикнул голос, - а вы проходите белый стартом с трех
парни и девушки в нем какое-то время назад?’

- Я видел, как один дальше вверх по реке, - ответил Лун.

‘ Обратили внимание на его название?

‘ Ну, я не знаю, как я это сделал. А ты, Тим?

‘ Да, ’ ответил Тим, снова зевая. ‘ Месть.

‘ Как далеко вверх? ’ был следующий вопрос.

‘ Может быть, мили две. Ехали как-то медленно. Ну, мне пора.
продолжайте. Спокойной ночи.

‘ Хорошо... ’ начал голос из темноты.

‘_Кер-чу!_’ Звук донёсся из-под брезента палатки, приглушённый, но поразительно громкий, несмотря ни на что! На обеих лодках воцарилась тишина, а луч электрического фонарика
подозрительно метался из стороны в сторону. А потом:

‘_Кер-чу!_’ На этот раз чихнул Тим, и чихнул он очень громко
его чуть не унесло за борт. Свет на мгновение окутал его,
заколебался и исчез.

‘ Спокойной ночи, мальчики! Премного благодарен!

‘ Не стоит благодарности, ’ слабым голосом ответил Пад.

Другой катер вспенил воду за кормой и снова прыгнул вперед. Пад
потянул рычаг на себя, и "Джолли Роджер" тронулся в путь.
Долгое мгновение на борту не произносили ни слова. Затем из-за спин мальчиков
донесся свистящий шепот:

‘ Они ушли? Могу я встать?

‘ Да, ’ с горечью ответил Пад, ‘ но ты чуть все не испортил!
Чего ради ты пошел и вот так чихнул?

— Ну, — ответила Глэдис Эрминтруда, выходя из палатки, — думаю, ты бы тоже чихнула, если бы тебе пришлось держать голову под этой пыльной старой палаткой! Затем её возмущение улеглось, и она тихо рассмеялась. — Боже мой, разве мы их не одурачили? Это было прямо как в «Опасности  Дороти»: героиня прячется в мешке для картошки, а злодеи бросают его в повозку и не замечают этого! Ты видел это?

‘Нет", - коротко ответил Пад. ‘Скажи, это не тот ручей впереди?’

"Да", - сказала девушка.

‘Хорошо. Я собираюсь зайти туда несколькими путями и привязаться к банку, чтобы мы могли
все обсудим. Я думаю, они не будут искать нас там. Там был
звук веселье с кормы и пуд заглянул обратно. - Что вам нужно
беда, Хармон?’ - потребовал он.

‘ Ничего, мистер Пад, ’ задыхаясь, ответил негр. ‘ Я... я просто...
смеюсь над тем, как мистер Тим дурачил этих людей! — Кер-чу! — сказал он. — Кер-чу!
Боже мой, это был чертовски удачный чих!

 — Ну, тебе лучше перестать шуметь, — проворчал Пад, — а то они услышат тебя и вернутся! Притормози немного, Тим, ладно? Ну и ручеёк!

Так и было, если говорить о ширине, но, к счастью, река была глубокой, и в ней не было коряг. Пад аккуратно развернул лодку, и она медленно, осторожно поплыла вперёд.  Тим взял карманный фонарик и, стоя рядом с Падом, стал осматривать берега по обеим сторонам.  Вскоре они нашли то, что искали, — место, где лодку можно было пришвартовать вплотную к берегу, под нависающими ветвями большой ивы. А ещё лучше,
как выяснилось позже, в нескольких метрах от ручья было расчищенное место,
достаточно большое, чтобы поставить там палатку, ведь к тому времени они уже покинули
Вся идея добраться до Корбина в ту ночь была обречена на провал. Было уже больше восьми часов, и даже если не брать в расчёт опасность снова столкнуться с лодкой Пита
Мингера, подниматься по извилистому руслу с двумя карманными фонариками в качестве единственного источника света было довольно рискованно. Пад искренне жалел, что они вообще увидели
Глэдис Эрминтруду, но раз уж она оказалась у них на руках, им придётся с ней считаться.

Лично Глэдис Эрминтруда не возражала против того, чтобы переночевать там. Напротив, она, казалось, была в восторге
идея. Она сказала, что это напомнило ей «Столкновение душ», где герой и героиня были брошены на необитаемом острове. Тим сказал, что ему очень жаль и что он надеется, что её бедная мама не будет слишком волноваться. Глэдис Эрминтруда сказала, что, скорее всего, не будет, потому что сегодня вечер репетиции хора, а её мама играет на органе, и это займёт её мысли. А ей что, спать в палатке или где?

Пад мрачно заметил, что разжечь огонь было бы заманчиво
Провидению, но втайне он был благодарен, когда его мнение не приняли во внимание
другим, поскольку перспектива есть холодную еду была ему так же отвратительна, как Тиму и Хармону. Вскоре у последних уже горел небольшой костёр, и вскоре
потянуло аппетитным ароматом жареного бекона. Пад прошёл
немного вдоль берега ручья и вернулся с радостной вестью о том,
что свет костра виден не дальше чем в пятидесяти футах.

 Глэдис
Эрминтруда сидела на земле рядом с костром и весело болтала. Она сказала, что, должно быть, здорово уметь готовить так, как это делал Хармон. Сама она ничего не смыслила ни в готовке, ни в чём-либо ещё
домашние обязанности. Мать никогда не позволяла ей заниматься какой-либо работой, потому что это могло повредить её руки. Кроме того, зачем это было нужно, если у них было столько слуг? О, конечно, она могла приготовить вкусную помадку, но это было просто развлечением. Она считала, что готовка и прочая домашняя рутина — это нормально для девушек, у которых нет амбиций, но лично она считала это пустой тратой времени. Было ведь много других, более важных вещей, не так ли?

 Тим, главный адресат этих откровений, сказал, что, по его мнению, так и было, но он считает, что для девочек это неплохая идея
они немного умели готовить, потому что никогда не знаешь, когда это может пригодиться. Но Глэдис Эрминтруда слегка рассмеялась. Что касается её самой, заявила она, не зная, так это или нет Умение готовить не имело для неё никакого значения, потому что она собиралась жить исключительно ради своего искусства.
Киноактрисам, особенно звёздам — одной из которых вскоре предстояло стать Глэдис Эрминтруде, — не нужно было утруждать себя такими обыденными и вульгарными делами, как ведение домашнего хозяйства. Они либо жили в роскошных отелях, либо владели красивыми бунгало в Калифорнии и имели большую свиту — Глэдис Эрминтруде произносила это слово как «ретин-вис» — из слуг.

Всё это произвело на Тима довольно сильное впечатление, несмотря на его тайное убеждение, что Глэдис Эрминтруда совсем не похожа на актрису из кино
Это была самая яркая звезда, которую он когда-либо видел, и он бы терпеливо выслушал дальнейшие подробности о её карьере, если бы Хармон не объявил о том, что ужин уже готов.

 Это была самая желанная, аппетитная и сытная трапеза. Они ничего не ели около восьми часов, и бекон, подгоревшие ломтики хлеба, которые Хармон назвал тостами, и обжигающе горячий чай быстро исчезли. Даже Глэдис Эрминтруда, которая, казалось, стремилась поразить остальных изысканностью своего аппетита, воздала должное всему. Она была склонна критически относиться к чаю,
Она объяснила, что привыкла добавлять в свой кофе лимон вместо сгущённого молока, пока Пад почти невежливо не сказал ей, что если ей не нравится то, что она получает, то она может не пить.  Глэдис  Эрминтруда преодолела свою неприязнь и попросила ещё одну чашку.

  Иногда еда способна творить чудеса.  Так было и в этот раз. Это
устранило раздражительность Пада, разгладило тревожные морщины на лбу Тима и заставило Хармона напевать песенку, пока он убирался.
Это также сделало их совершенно беспечными в том, что касалось огня. А может, и нет
в особенности это сделали москиты. В любом случае, они сложили это в кучу.
доверху набили дровами, очевидно, не подумав о похитителях в Пите
Запустил Minger и наслаждался его долгожданным теплом.

Глэдис Эрминтруд сказала, что это было похоже на сцену из ‘Душ с привидениями’,
где потерпевший кораблекрушение миллионер и его друзья развели костер на пляже
и ждали, когда волны затопят их. У Тима хватило сил спросить, почему они хотят, чтобы их утопили волны.
Герминтруда объяснила, что им не спастись из-за
за их спиной возвышались скалы. Тим предположил, что они могли бы это сделать.
они пошли дальше по пляжу и нашли место, где скалы
не были такими высокими, но девушка, похоже, не думала, что это было бы возможно.
хотя она и не могла объяснить, почему.

‘Скажи, - спросил Пад, - ты что, никогда ничем не занимаешься, кроме как ходишь в кино?’

‘Конечно, хожу", - ответила Глэдис Эрминтруда. ‘Я выполняю свои общественные
обязанности и ... и много читаю; и потом, конечно, я всегда
изучаю свое искусство’.

‘Ну и дела, ты, должно быть, ведешь шикарную жизнь", - сказал Пад. ‘Какие вещи делают
вы читали? Читали “Три мушкетера”?’

- Н-Нет, я так не думаю. Кто это написал? Мама очень частности, о
мое чтение. Я прочитал все рассказы Аннабель душит’; “Леди Люсии
Валет” и “любил и потерял” и ... ’

‘Слякоти, - сказал пуд.

Они не либо! Они прекрасны! Может быть, тебе было бы всё равно. Мальчишкам, наверное, всё равно. Они не могут... не могут оценить чувства.

 — Ха, — хмыкнул Пуд.

 — Мистер Пуд, — перебил его Хармон, — получу ли я свою награду?

 — Какую награду?

 — Ту, что мы получим за то, что не похитили эту девушку.

— Нет, не получишь, — ответил Пуд. — Никто не получит никакого вознаграждения.

 — Почему?

 — Потому что, во-первых, мы этого не хотим, а во-вторых, потому что его нет!

 — Как! — ахнула Глэдис Эрминтруда, глубоко уязвлённая.

 — Разве она не сказала, что её мама собирается дать за неё десять тысяч долларов? — спросил
Хармон в замешательстве.

 «Да, она так сказала, — ответил Пад, смеясь с глубокой иронией, — но она много чего говорит. Она говорит, что собирается стать киноактрисой!»

 «Я думаю, ты слишком... слишком отвратителен, чтобы это можно было выразить словами!» — воскликнула девушка. «Я _собираюсь_ стать киноактрисой! Да, чёрт возьми, это всем известно!»

— Готов поспорить, что в кино об этом не знают, — рассмеялся Пад. — А что касается награды, то любой может получить мою долю за пять центов!

 — Ну, я не знаю, — возразил Тим. Глэдис Эрминтруда была явно слишком потрясена, чтобы говорить. — Не понимаю, почему её родители не дадут что-нибудь за её благополучное возвращение в… в… за её благополучное возвращение. Обычно так и делают, Пад.

«Да, в книгах и фильмах!»

«Ну, погоди! Прошлой зимой в газете была статья о том, как похитили мальчика, и его отец предложил за него крупную сумму;
кажется, пять тысяч долларов!»

— Конечно, было! — торжествующе заявила девочка.

 — Ладно, — весело сказал Пуд. — Продолжай в это верить. Завтра
ты увидишь, прав я или нет. Потому что завтра утром Глэдис
 Эвинруд будет передана её матери, как только мы сможем её туда доставить. А теперь я иду спать. Мы с тобой будем спать в лодке, Тим, а она может спать в палатке. Хармон, ложись здесь, у костра. И не поднимай шум из-за какого-нибудь скунса или чего-то ещё, потому что если ты это сделаешь, я точно спущу с тебя шкуру!

Позже, уже засыпая, Пад вспомнил, что не написал письмо домой.





 ГЛАВА XI

 Глэдис Эрминтруд возвращается

 Корбин показался на горизонте около девяти часов утра. Это был тихий, беспорядочно застроенный городок с маленькими домиками и тенистыми улочками, над которыми возвышалась высокая красная водонапорная башня. Железная дорога проходила через Корбин по пути к побережью, и, когда катер приблизился к ряду небольших причалов и пристаней, раздался пронзительный свисток локомотива, мчавшегося с севера.  Чуть ниже города они миновали небольшую
поселение из плавучих лачуг, многие из которых были подняты высоко над рекой и стояли на суше, другие были пришвартованы к берегу, а между ними и берегом была перекинута одна или две доски. Хармон долго и заинтересованно смотрел на них и наконец признался Тиму, что когда-нибудь он «собирается подарить ему одну из этих плавучих лачуг».

 Никто не спал прошлой ночью хорошо; по крайней мере, никто, кроме
Глэдис Эрминтруда заявила, что «спала как младенец». Пад и Тим, которые лежали на комбинации из одной раскладушки и верхней части рундука в лодке, определённо не нашли в своём сне ничего божественного.
сон, и этот факт оставил их обоих немного усталыми и угрюмыми
этим прекрасным утром. Вид Корбин был произведен в пуд первым
приятное ощущение в тот день, и как запустить, пыхтя, торопясь вверх
к косым поплавок, за который знаком бензина, нефти и воды
выставленная напоказ со стороны старого сарая, сенсация росла. Здесь они
должны были в последний раз увидеть Глэдис Эрминтруду!

Последние несколько миль девушка была непривычно молчалива, и внимательный наблюдатель мог бы заподозрить, что она слегка взволнована.
А теперь, на пристани, она, казалось, совсем успокоилась
самообладание, которые служили ей так хорошо в попытке
раз только что прошел. Возможно, радость восстанавливается ее тревожно
родители повлияли на нее. Если запуск был сделан быстро, она была всем
готовиться к высадке, ее цветастый свитер взял ее за руку и сумку в
силы.

- Ну, - сказала она, чуть задыхаясь, пуд подумал, что я ужасно
очень благодарен вам ребята. Я никогда не забуду, что ты сделал для меня.

«Всё в порядке», — бесстрастно сказал Пад. «Как далеко находится то место, где ты живёшь?»

«О, я бы ни за что не стала тебя больше беспокоить», — возразила Глэдис
Эрминтруда. ‘ Я живу довольно далеко отсюда. Ты не должна...

‘ Никаких проблем, ’ ответил Пад, выбираясь из машины. ‘ Мы не против прогуляться.

‘ Нет, ’ согласился Тим, ‘ нам бы понравилось. Давай я возьму твою сумку.

Однако Глэдис Эрминтруда крепко вцепилась в свою сумку. ‘Нет, ты не должен’,
заявила она. — Будет нехорошо, если меня увидят идущей по городу с вами, ребята. И... мама будет в ужасе! Большое вам спасибо!


— Думаю, твоя мама выдержит, — мрачно сказал Пад. — Пойдём, Тим.
Хармон, оставайся здесь, пока мы не вернёмся.

 Глэдис Эрминтруда закусила губу и пошла за ними по причалу, но
Вскоре она, казалось, немного пришла в себя и позволила галантному Тиму взять её сумочку. Затем, опередив своего сопровождающего на шаг или два, она пошла впереди. К тому времени, как они пересекли главную улицу города и оказались среди скромных жилых домов, она уже держалась с большим достоинством. Время от времени она величественно кланялась прохожему или какой-нибудь домохозяйке, подметавшей крошечное крыльцо. В таких случаях люди, к которым она обращалась, сворачивали с дороги или прерывали свои дела, чтобы долго и пристально смотреть ей вслед.

В конце концов, расстояние было небольшим, ведь они прошли всего четыре квартала.
Глэдис Эрминтруда остановилась у ворот в белом штакетнике, благодарно улыбнулась и протянула руку. «Что ж, — объявила она, — я прощаюсь. С вашей стороны было очень любезно…»

 Но Пад, который разглядывал дом, холодно перебил её. «Да ладно, — сказал он. — Вы здесь не живёте».

— Ну да, я тоже так считаю! Глэдис Эрминтруда топнула ногой в совершенно неженственной манере. — Отдай мне мою сумку!

— Не делай этого, Тим. Посмотри на имя на двери: «Хопкинс!» И
Посмотри на все эти закрытые окна. По-моему, здесь никто не живёт.

 — Не твоё дело, — вспылила девочка. — И отдай мне мою сумку немедленно!

 — _Тибби! Ти-би-и-и!_

 В двух домах дальше с крыльца манила к себе хрупкая маленькая женщина. Все трое обернулись и посмотрели. Манера поведения Глэдис Эрминтруды
претерпела значительные изменения. Она радостно рассмеялась.
— Ну и ну, — воскликнула она, — да это же мама! Ха-ха, ма!

 Пад и Тим, на лицах которых было написано крайнее недоумение,
последовали за мисс Лискомб, которая легко переставляла ноги. Перед ней
Крошечный домик, выкрашенный в желтовато-коричневый цвет, был опрятным, но совсем не походил на особняк, описанный Глэдис Эрминтрудой. Миссис Лискомб ждала их с выражением
смешанного облегчения и беспокойства на худом, усталом лице.

 — Ну, — сказала она, когда девочка эмоционально обняла её, — вот и ты!
 Твой папаша искал тебя по всей реке.  Ну вот, теперь всё в порядке! Меня довольно часто обнимали. Ты помолчи минутку и расскажи.
чем ты занималась на этот раз.

- Ну что ты, ма! ’ укоризненно сказала Глэдис Эрминтруда. ‘ Как ты разговариваешь! И
к тому же прямо перед незнакомцами!

‘ Хм, ’ сказала миссис Лискомб. ‘ Молодой человек, вы можете поставить сумку на
ступеньки, а потом, может быть, вам лучше рассказать мне, где вы наткнулись на
эту молодую леди.

- А теперь, ма, ’ сказала девочка, - я расскажу тебе все, как только
мы останемся одни. Мы не должны больше задерживать этих мальчиков. О боже,
Я забыл представить тебя, не так ли? Ма, это Пуд. Я не знаю, как его зовут. А это Тед... нет, Тим. Они были очень добры и любезны. Они
подняли меня по реке на своей лодке, а Тед... Тим нёс мою сумку. Разве это не мило с его стороны? А теперь, думаю, я попрощаюсь...

— Мы спасли её от похитителей, мэм, — невинно сказал Пад. — И она бы уже была здесь, но они погнались за нами, и нам пришлось заночевать в палатке у ручья.


 — О, — сказала миссис Лискомб, пристально глядя на дочь, — значит, её похитили?


 — Чёрт возьми, мама, ты что, не можешь пошутить? — хихикнула Глэдис Эрминтруда.
— Он вечно шутит. Он просто уморительный!

 Пад нахмурился. — А награда большая, мэм? — спросил он.

 — Награда? — переспросила миссис Лискомб.

 — Ну, думаю, я занесу свою сумку и... и... Боже, как же я устала!
И Глэдис Эрминтруда поспешно исчезла с экрана.

 Миссис Лискомб вздохнула. Затем она сказала: «Поднимитесь, пожалуйста, на крыльцо и расскажите мне, что произошло. Вы и сами выглядите очень уставшими».

 Пад, которому иногда помогал Тим, кратко, но ёмко изложил суть событий. Миссис Лискомб время от времени кивала и вздыхала.

— Конечно, — сказал Пуд в заключение, — я знал, что награды не будет.
 Мы пришли не за этим, мэм. Но я хотел бы знать, действительно ли её похитили?


 — Нет, это не так. Мне очень жаль, что так вышло, потому что вы были очень дороги
чтобы не утруждать себя. Для начала я мог бы объяснить, что
Тибби;;

 — Это правда её имя? — спросил Тим.

 — Её зовут Изабель, но мы всегда называли её Тибби.

 — Чёрт, она сказала, что её зовут Глэдис Эрминтруда!

 — Осмелюсь предположить. Она... она говорит много такого, чего на самом деле нет, — вздохнула миссис Лискомб.
— Иногда я называю это откровенной ложью, но её отец говорит, что это не так; он говорит, что у неё слишком богатое воображение.
Она читает ужасно много бульварных книг, а совсем недавно она просто сошла с ума из-за кино. Мистер Лискомб говорит, что она
Она, наверное, перерастёт это, когда станет старше, но я не знаю. Мне кажется, что ей становится только хуже.
Миссис Лискомб сделала паузу и разочарованно вздохнула.
 Пад поджал губы, а затем рассудительно сказал: «Что ж, у неё определённо богатое воображение, мэм!»

 «Надеюсь, что дело не в этом», — последовал обеспокоенный ответ. «Она говорит, что
она «играет роль», что бы это ни значило; подозреваю, она набралась этого из фильмов. Она меня просто измотала. Я
думал, что, когда она уедет вниз по реке со своим отцом и дядей Асой, у меня будет хоть минутка покоя. Она очень хотела поехать, и, хотя они не хотели
ее, я думаю, они взяли с собой, потому что она очень хорошо готовит. Они
собирались на неделю порыбачить и поохотиться.

‘ Да, мэм, ’ сказал Пад. ‘ Эти люди были ее отцом и дядей?

— Да, и, конечно, они ужасно расстроились, когда Тибби вот так сбежала на чужой лодке.
Они несколько часов искали её вдоль и поперёк реки, а потом вернулись сюда около полуночи, чтобы посмотреть, не вернулась ли она домой. Мистер Лискомб говорит, что выпорет её, когда найдёт, но я не думаю, что он это сделает. Он всегда так говорит, но никогда этого не делает.

Пад уставился на солнечный свет, словно увидел что-то невероятное. «Думаю, — серьёзно сказал он, — порка иногда очень полезна для детей».

 «Ну, я не знаю. Мистер Лискомб скоро вернётся. Он пошёл позвонить кое-кому, кто живёт ниже по реке. Он подумал, что Тибби мог пойти туда. А теперь тебе лучше поторопиться. Мистер
Лискомб захочет поблагодарить вас за то, что вы так хорошо о ней заботитесь!»

 Но Пад уже вскочил на ноги и с тревогой направился к лестнице, а Тим шёл за ним по пятам. — Да, мэм, — поспешно ответил Пад, — но
ничего особенного не произошло, и нам пора идти. Я... мы ужасно сожалеем, что позволили ей одурачить нас, мэм, и не знали, что они её отец и дядя, потому что, если бы мы знали, мы бы так не поступили, конечно.
И я бы хотел, чтобы вы передали ему это, пожалуйста. И я думаю,
нам лучше идти!

‘ Что ж, уверена, я вам очень признательна, ’ сердечно сказала миссис Лискомб.
Пожимая руки каждому из них. ‘ И я знаю, что Тибби тоже. Или, если она
не такая, то должна быть такой. Я думаю, ей тоже будет стыдно за себя.
’

‘ Да, мэм, ’ согласился Пад, его взгляд с беспокойством устремился в сторону
деловой отдел. — Да, мэм. Что ж, всё в порядке. Мы были рады помочь.
— Я имею в виду... — Что ж, доброе утро, мэм!

 У ворот, даже не оглянувшись на Тима в надежде увидеть Глэдис Эрминтруду, мальчики повернули направо и быстро зашагали прочь. Они полагали, что возвращающийся мистер Лискомб будет приближаться с другой стороны, и ни Пад, ни Тим не горели желанием с ним встречаться. Возможно, как и предполагала миссис Лискомб, он поблагодарит их, но, вспоминая события последних восемнадцати часов, они в этом сомневались!

Они почти не разговаривали, пока как можно незаметнее пробирались обратно к лодке.
Однажды Тим заметил тоном человека, который наконец-то нашёл решение сложной задачи:


«Помнишь, она сказала, что брат её дяди не был её дядей? Ну, так и есть.
Он был её отцом».

«Кажется, это был единственный раз, когда она сказала правду», — проворчал Пад.

Чуть позже Пад недобрым тоном спросил: «Что ты собираешься делать со своей долей вознаграждения, Тим? Давай посчитаем: треть от десяти тысяч долларов…»

 «Да заткнись ты», — пробормотал Тим.

 Они нашли Хармона спящим на кормовом сиденье, с криво согнутой босой чёрной ногой
за планширом. Проснувшись, он с удивительной философией воспринял известие о том, что награды ему не видать.
 «Думаю, у нас будет много денег, когда мы разграбим город, не так ли, мистер Пад? Где этот город?»

 Как бы им ни хотелось отплыть подальше от благодарного мистера Лискомба, им пришлось уладить кое-какие дела. Во-первых, им нужна была нефть, а во-вторых, еда.
 Перед тем как отправиться в путь, они неосторожно высказались о том, что будут есть много рыбы, и, как следствие, не запаслись впрок
мясо. Теперь, за исключением небольшого остатка бекона и одной банки печёной
фасоли, в кладовой не осталось ничего, что можно было бы назвать основой для трапезы. Было решено пополнить запасы здесь и сейчас, поскольку на много миль вокруг не было ни одного города такого же размера, независимо от того, пойдут ли они дальше вверх по течению или вернутся вниз. Пад взял масло, а затем небрежно предложил
Тиму сходить за покупками, если тот хочет. Тим не проявил благодарности за оказанную услугу. Они обсуждали, не отправить ли Хармона в магазин,
но в конце концов решили пойти сами. В конце концов, мистер Лискомб
будет достаточно шансов найти их на месте посадки, как в городе,
и если им приходилось выслушивать его благодарности, возможно, это
лучше делать это там, где было много места, в случае Глэдис
Отец Эрминтруды стал слишком серьезным.

Пад достал из тайника остатки десятидолларовой купюры, которая была отложена на текущие расходы и порвалась на заправке в Ливерморе.
Они вернулись на деловую улицу города, и Хармон снова остался присматривать за лодкой.
 Они купили свежее мясо, бекон, хлеб и дюжину яиц.
Пад купил бананы и коробку печенья, а затем, поразмыслив о том, как удобно иметь под рукой мелкие купюры, протянул пятидолларовую банкноту.
Это была на удивление новая и хрустящая банкнота для того, кто носит в кармане деньги на заправку.
Продавец, который её принял, похоже, подумал о том же, потому что перевернул её и внимательно рассмотрел в течение нескольких секунд.
Затем он строго посмотрел на Пада и спросил:

— Где ты взял этот чек, а? —

 спросил его Пад.  Бакалейщик снова перевернул его и снова изучил.  Затем, не говоря ни слова, он вышел из-за прилавка и положил на него
Он положил твёрдую руку на плечо Пада.

«Пойдём со мной, — сказал он. — С этим счётом, может, и всё в порядке, но выглядит он не очень, а меня уже дважды обманывали».

Пад замешкался. «Куда ты хочешь, чтобы я пошёл?» — спросил он.

«В банк, молодой человек. Он всего в четырёх дверях отсюда». Мне не нравится, как выглядит этот счёт, и я собираюсь показать его Джиму Ноулзу, прежде чем принять.


— О, ладно, — сказал Пад, — но в нём нет ничего плохого, честное слово.
Тем не менее он и сам начал сомневаться в счёте.  Он был ужасно аккуратным и чётким, в отличие от большинства других.
Бумажные деньги, которые ходили в округе, были совсем другими.
 И он вспомнил слова мистера Эфраима Биллингса, сказанные им неделю назад.
Поддельная банкнота, по словам мистера Биллингса, выглядела как настоящая.
И эта банкнота выглядела именно так! Пад, покорно следуя за бакалейщиком к дверям Национального банка Корбина,
задавался вопросом, насколько суровым было наказание за попытку сбыть фальшивые деньги. Тим сопровождал их с очень обеспокоенным видом. Им пришлось минуту простоять в очереди перед калиткой. Наконец мужчина позади них
Он вопросительно переводил взгляд с купюры на бакалейщика.

 — Ну, — нетерпеливо бросил он, — что ты хочешь, чтобы я с этим сделал, Генри?

 — Хочу, чтобы ты на это посмотрел.

 — Я и смотрю.  Что с ним не так?

 — Мне он кажется странным, Джим.  Я подумал, что это может быть фальшивка. Меня самого недавно дважды укусили, как ты знаешь, и...

 «Пф!»  Человек за калиткой раздражённо отодвинул купюру.  «Я
тебе двадцать раз говорил, как отличить фальшивые банкноты, Генри.
Пораскинь мозгами!  Я тебе говорил...

 «Ладно, ладно!  Всё в порядке, да?  Тогда, может, дашь мне за это пять однодолларовых купюр, Джим?»

Джим с кислой миной так и сделал, и все трое вернулись в магазин. Бакалейщик извинился, а Пад и Тим вздохнули с облегчением.

 «Видите ли, — сказал продавец, доставая сдачу из кассы, — в последнее время в этой части штата много странных денег.  Десятки и двадцатки, хотя двадцаток я не видел. Около двух недель назад сюда зашли двое мужчин и купили товаров почти на четыре доллара, а мне дали десятидолларовую купюру.
Это была очень красивая купюра, и я отложил её, чтобы она была у меня на случай, если мне понадобится новенькая десятидолларовая купюра. Что ж, сэр, когда эта купюра исчезла
в банке — случилось так, что я не смог их снова обналичить — тот парень, с которым мы только что разговаривали, взял и четыре или пять раз проштамповал их надписью «Подделка»! И, клянусь Юпитером, я остался без десяти долларов!

 — Не повезло, — сказал Пад, потянувшись за своими свертками.

 — Не так ли? А потом, примерно через неделю, это случилось снова.
В тот раз мне заплатил Клэй Муди, работник гаража. Он так и не смог вспомнить, откуда у него эти деньги. В любом случае, как видишь, нам нужно быть осторожными, и именно поэтому я усомнился в чеке, который ты мне дал. Он выглядел ужасно красиво. Что ж, если всё в порядке, — усмехнулся он, — мне это не нужно
не волнуйся. И, клянусь Юпитером, я бы не слишком переживал, если бы всё было плохо, ведь Джим Ноулз был таким чертовски вспыльчивым!

 Они вернулись к лодке без дальнейших происшествий и, к счастью, даже не встретили благодарного мистера Лискомба. Десять минут
спустя они уже плыли вверх по реке к месту, известному как «
Плотина», где водился окунь. Флэт имел репутацию лучшего места для рыбалки во всём штате.
И хотя теперь у них было достаточно свежего мяса для одного приёма пищи, все согласились, что жареный окунь будет как нельзя кстати!




 ГЛАВА XII

 В ОСНОВНОМ РЫБАЛКА


 Хармон стоял у штурвала, а за ним внимательно следил встревоженный Тим. Пад устроился на корме и написал письмо матери.
 Отчаявшись рассказать обо всех событиях последних сорока восьми часов, он решил не рассказывать ни о чём или почти ни о чём. Когда письмо было
написано, в нём содержалось не так много информации:
что они провели вечер вторника у тёти Сабрины, что они
купили ещё продуктов и что сейчас они в пути
Фокс-Ривер, чтобы половить окуня, и что у них всё хорошо.
Воодушевлённый побегом от Глэдис Эрмитруды и недавним исполнением
своего долга, Пад выкопал мокрую и смятую пиратскую эмблему и
снова вывесил её на корме. Тим с сомнением посмотрел на
выставленные напоказ череп и скрещённые кости, но Хармон одобрительно ухмыльнулся, приняв это как доказательство того, что пиратская жизнь наконец-то начнётся.

Флэт, озеро, окружённое болотами, образовалось в месте слияния рек Ту-Понд-Ран и Тёртл-Крик. Его длина составляла почти милю, а ширина — около половины
шириной в милю. В нём было два небольших острова, и в большинстве мест он был окружён камышом и водорослями. За Флэт-Ривер Фокс-Ривер поворачивала
направо на три мили, и там в неё впадала Литл-Фокс. Между
Ту-Понд-Ран и Фокс-Ривер на севере простиралось так называемое Ривер-Свомп,
территория болот и кочек, извилистых водных путей и многочисленных прудов. В прудах и ручьях водилось много рыбы, а в сезон там собирались водоплавающие птицы.  Это было излюбленное место охоты у искателей приключений, но нужно было хорошо знать местность, чтобы ориентироваться в ней.
запутанные улочки. Ходило много историй об охотниках и рыбаках,
которые на несколько дней теряли дорогу в этом водном лабиринте. Где-то
за тёмными кедровыми болотами и поросшими дубами и клёнами холмами
находилось поселение с дурной славой — Болотная Дыра, но чужаки старались
не приближаться к нему, поскольку было хорошо известно, что
Болотные жители считали рыбалку и охоту в Речном Болоте привилегией,
доступной только им, и не раз выражали недовольство вторжением чужаков.
Они были настолько убеждены в этом, что
Мало кто в штате мог похвастаться тем, что видел Кипарисовое озеро — водоём длиной в три мили, расположенный к северу от Болотной дыры.  О Кипарисовом озере ходили удивительные истории: о его бездонных глубинах, об огромных рыбах, которые там обитали, о таинственном исчезновении некоторых смельчаков, которые неразумно пытались его исследовать. Он получил своё название из-за большого количества лысых кипарисов, которые его окружали.
Утверждалось, что кипарисы можно было найти не дальше чем в семидесяти милях к югу.

Чуть выше Корбина река немного сужалась, и деревья уступали место зарослям ольхи, гамамелиса и лаконоса американского. Здесь и там чёрные дубы, болотные сосны или ясени образовывали небольшие островки зелени над травянистым болотом, а иногда над водой нависали группы чёрных ив. Катер вошёл в спокойные воды Флэт за час или около того до полудня, и Пад бросил маленький якорь у нижнего конца ближайшего острова. Там уже было несколько рыбаков. Один или два ялика были заняты, но большинство дремало на солнце.
кормы плоскодонных лодок. В поле зрения было несколько шатких лодок, которые причалили к берегу в том месте, где река впадала в море и где отсутствие водорослей позволяло подойти к берегу. Примерно в сорока ярдах от того места, где стоял на якоре катер, плыла полуразвалившаяся лодка, в которой находились мужчина и жёлтая собака. Мужчина,
одетый в простую хлопковую рубашку и брюки цвета хаки,
в широкополой соломенной шляпе с конической тульей, надвинутой на худое лицо,
мельком взглянул на них и сразу же вернулся к наблюдению за пробковым поплавком, который свисал с конца длинного
бамбуковый шест. Пес дружелюбно завилял хвостом и принюхался в
их направлении. Затем он тоже вернулся к наблюдению за бобом.

Они купили дюжину маленьких зеленых лягушек на пристани в Корбине,
и теперь принялись за наживку. Ни у Пуда, ни у Тима не было никакого
опыта ловли окуня, и они сразу же столкнулись с проблемой
глубины. Они бросили якорь на глубине около трёх с половиной метров и теперь
размышляли, стоит ли им опустить грузила или позволить лягушкам самим выбрать
место под водой. Хармон в любом случае не одобрял использование
лягушек и с самого начала был настроен пессимистично.

«Если бы у меня был старый добрый червь, — пробормотал он, — я бы точно что-нибудь поймал.
Но я не особо рассчитываю на этих лягушек».

 Пад и Тим пытались понять, как устроена леска их соседа, но, поскольку она спокойно лежала на воде, у них ничего не вышло.  В конце концов Пад решил ловить без поводка, а Тим — с ним. Хармон, который
использовал самодельное удилище собственной конструкции, просто привязал к кончику около трёх метров лески, насадил мистера Лягушонка на крючок без поводка и бросил его за борт. Затем он откинулся на спинку кормового сиденья и прицелился.
Он перекинул правую ногу через левое колено, уложил шест между первым и вторым пальцами ноги и приготовился вздремнуть. После этого на сцене воцарилась тишина. Солнце почти взошло, и дул едва заметный ветерок. Время от времени, следуя совету человека, у которого они купили наживку, Пад и Тим вынимали лягушек из воды и давали им подышать. Прошло полчаса. Хармон
громко дышал на корме, крепко заснув. Затем послышался какой-то звук
с соседней лодки. Жёлтая собака выглядывала из-за кормы и
Он бешено размахивал хвостом. Большой пробковый поплавок исчез, и мужчина осторожно вытягивал леску. Пад и Тим, забыв о собственных проблемах, увлечённо наблюдали за происходящим.


Вскоре мужчина начал подтягивать леску, пропуская её через направляющую на конце удилища и наматывая между ног так методично и спокойно, как будто на другом конце лески не бился в агонии окунь. Волнение пса нарастало, и он начал восторженно лаять.
Если бы Пад мог лаять, он бы, наверное, присоединился к собаке!
Затем, примерно в трёх метрах от плоскодонки, что-то
на мгновение сверкнула в лучах солнца. Но рыбак всё ещё
наматывал леску на катушку, и теперь длинный шест начал
прогибаться в конце, и рыбак ослабил хватку. Затем, пока
вода бурлила у лодки, конец бамбукового шеста взмыл в
воздух, и толстый четырнадцатидюймовый окунь сверкнул в
воздухе и исчез в лодке.
И тут пёс, лая ещё яростнее, чем прежде, набросился на него, радостно виляя хвостом. Человек тихо заговорил с псом, и тот тут же отступил. Затем он снял рыбу с крючка, осмотрел её
Он оценивающе посмотрел на наживку, снова забросил удочку и снова застыл неподвижно. Рядом с ним жёлтая собака снова сосредоточила всё своё внимание на поплавке.

 Пад подтянул леску и закрепил поводок в четырёх футах от крючка, потому что именно там был крючок у его удачливого соседа. Тим подтянул леску и отступил ещё на фут. Хармон продолжал спать. Солнце припекало всё сильнее, и Пад с завистью поглядывал на широкую соломенную шляпу своего соседа. Они с Тимом вполголоса обсуждали улов. Пад думал, что рыба весит фунт, а Тим говорил, что фунт с половиной. Как бы то ни было,
доказал, что там можно поймать рыбу. Вскоре Тим заговорил о еде, и Пад, взглянув на часы, согласился, что было бы неплохо разбудить Хармона. Но тут его поплавок повел себя странно, и он забыл о еде. Поплавок сначала кивнул ему, а потом поплыл прочь, как будто у него были дела на другом берегу озера. Глаза Пада округлились, а руки задрожали. Внезапно
боб прекратил движение и снова спокойно поплыл. Тим заговорил
язвительно.

‘Тьфу, ‘ сказал он, - почему ты не ударил? Он был там. Держу пари, он
получил твою лягушку!’

‘ Его не было на экране, ’ с горечью ответил Пад. ‘ Он просто проговорился. Предположим,
Я не знаю? Может быть, он действительно поймал мою лягушку, но ...

Говоря это, Пад подводил черту.

‘ Нет, он этого не делал, - сказал Тим. ‘ Я вижу. Он все еще включен.

‘ Ты уверен? ’ с тревогой спросил Пад. — Я не вижу... А, вот оно!

 Он поднял лягушку почти к самой поверхности, и вдруг, когда он уже начал опускать её обратно, в воде сверкнула бронзово-серебристая вспышка, и началось!

 — Он поймал его! — крикнул Тим. — Держи его!

 — Я... я держу его! — выдохнул Пад, не делая при этом ничего подобного.
причина в том, что он потерял свою леску, и она приносила отличные результаты
. Все, что делал Пад, это держал удочку и отчаянно нащупывал ее
леску. Наконец он поймал ее, когда она зацепилась за его ногу, но к тому времени
рыба успела пробежать добрых сорок футов и размышляла о чем-то.
где-то далеко. Пуд распутал леску и начал нервно наматывать.
_клик-клик-клик_;;Затем _кли-и-ик!_ и леска снова размоталась!

 — Ого, да он, должно быть, кит! — выдохнул Пад. Тим в приступе нервного возбуждения запрыгал у него за спиной.

 — Не обращай внимания на катушку, — пролепетал он. — Держи леску и тяни его
Вот так. Это то, что нужно! Он идёт!

 — Тебе... тебе лучше убрать свою верёвку с дороги, — сказал Пуд. — Он может запутаться...


 — Он уже здесь! Берегись! Не давай ему спуску!

 Что-то огромное взбаламутило воду в дюжине футов от нас, взметнув в воздух серебристые брызги, и снова исчезло, сильно натянув верёвку. Пад
отступил на несколько дюймов, а затем снова приблизился. Пленник свернул
к корме, снова развернулся и попытался уплыть. Внезапно Хармон вскрикнул.


 «Я поймал его! — закричал он. — Я поймал окуня!»

Он всё ещё лежал на спине, крепко держась за шест, который прогибался над краем лодки.

 — Пожалуйста, сэр, мистер Тим, придерживайте его, пока я не встану!

 — Ты, чёртов ниггер! — взревел Тим.  — Ты запутал свою леску с леской Пада!  А у него окунь размером с дом!  И если он его потеряет...

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — взмолился Хармон. — Хочешь, я уйду?

 — Да! Нет! Я не знаю! Боже, если бы у нас была подсака, Пад! Можешь подвести его поближе?


Удочка Пада угрожающе сгибалась, а кленовая палка Хармона гнулась.
Раздались отвратительные трещащие звуки. Рядом с катером вода бурлила, пока рыба дёргалась и ныряла. Тогда Тим поддался порыву.
 Свесившись далеко за борт, рискуя искупаться, он
схватился за леску и потянул вверх. Через планшир в катер
запрыгнул не один окунь, а целых два!

 Хармон торжествующе вскрикнул. - Что я сделал тебе сказать? - он
настаивал. - Что я сделал тебе сказать? Я знал, что у меня есть басы! Одним из
они мои, не его, Мистер пуд? То, что я сделал, говорит...

‘ Заткнись, ’ задыхаясь, скомандовал Тим, ‘ и убирайся с дороги. Положи
Поставь на него ногу, Пад! Чёрт, они так запутались, что мы _никогда_ их не распутаем!


Они действительно запутались! Не только в леске Пада и Хармона, но и в леске
Тима, потому что он оставил свою удочку, прислонив её к двигателю, и
рыбу, которая уже запуталась в леске, добавилась к остальным! Им потребовалось добрых пять минут, чтобы разобраться в ситуации после того, как два окуня были наконец пойманы. Трофей Пада был просто огромным, весом целых два фунта, в то время как окунь Хармона, хоть и был таким же длинным, уступал ему в обхвате и, соответственно, в весе. В разгар веселья
Хармон обнаружил, что одна из лягушек пережила это испытание и теперь прыгала у него под ногами. С криком он бросился за ней, зацепился босой ногой за моток лески и упал на маховик. Лягушка, несомненно, совершенно выбитая из колеи недавними событиями, поддалась панике и исчезла в дыре в полу!

 О завтраке теперь не могло быть и речи. Все трое вернулись к рыбалке.
Пад решил повторить свой триумф, Тим был полон решимости не проиграть, а Хармон надеялся поймать окуня размером с Пада.
Во время недавней суматохи они потеряли из виду своего соседа-одиночку, но теперь обнаружили, что он по-прежнему неподвижно сидит на корме лодки, как и прежде не замечая их присутствия. Пад хотел бы показать свой улов и привлечь внимание к его размеру, но сосед казался таким недружелюбным, что у него не хватило смелости. Они ловили рыбу ещё час, но так и не поймали ни одной, и к тому времени их голод дал о себе знать. Итак, пока Тим забирал шест у Хармона,
последний наспех приготовил довольно скудный перекус из крекеров
и бананы, и две последние бутылки тоника, и они ели, не сводя суровых взглядов с поплавков. Вероятно, приготовления на борту катера напомнили одинокому пассажиру плоскодонки, что пора ужинать, потому что вскоре он поставил на колени жестяную коробку и стал кормить себя и собаку ломтиками хлеба и чем-то похожим на холодный бекон. Однако он не стал совмещать приём пищи с рыбалкой.
Он аккуратно отложил удочку, смотал леску и повесил лягушку на борт между планширем и водой.
Насколько мог заметить Пад, мужчина ни разу не взглянул в сторону катера с тех пор, как тот прибыл на место.


Быстро перекусив, Пад, Тим и Хармон вернулись к рыбалке, но, когда прошло больше двух часов, а они не поймали ни одной рыбы, они начали терять терпение. Пад уже в третий раз забрасывал удочку, утопив вторую, но удача, которая, как считалось, сопутствует номеру три, отвернулась от него. Солнце, хотя и находилось несколько ближе к западному горизонту, казалось, светило ещё ярче, чем в полдень.
Наконец Пад сказал Тиму _шёпотом_: «Я спрошу его, где можно хорошо порыбачить».


Тим с сомнением посмотрел на него и покачал головой. «Он, наверное, глухой, — ответил он, — но ты можешь попробовать».


Пад попробовал. «Мистер, а где ещё можно порыбачить?» — крикнул он.

Мужчина медленно посмотрел на них и, казалось, долгое время не собирался отвечать.
Однако, в конце концов, он заговорил тонким, тягучим голосом. ...........
........... ‘До Черепашьего пруда как раз много рыбы", - сказал он.

‘Где это?’ - спросил Пад.

‘Примерно в трех милях вверх по Яндеру’. Мужчина неопределенно махнул рукой. ‘ Я бы пошел
я бы и сам туда добрался, если бы мне не пришлось грести. Там, наверху, отличная рыбалка.

‘ Окунь? ’ спросил Пад.

‘ Ага; окунь и пикрель. И большие тоже.

‘ Мы пойдем вверх по этому ручью?

‘ Ага, вверх по Черепашьему ручью, примерно в трех милях. Лови рыбу с умом.
вон там.

Они посовещались. Пад собирался расспросить о других местах для рыбалки
здесь, в Флэт, но три мили — это не так уж далеко, и если в Черепашьем пруду больше рыбы, то они могут пойти туда и попробовать. Кроме того,
они уже решили провести здесь ещё один день, и было бы неплохо
найти место для лагеря, пока они не добрались до болотистой границы Флэт
не было особого желания с ними связываться. Поэтому Хармон поднял якорь, и после нескольких неудачных попыток Пад завёл мотор.
Тёртл-Крик вёл из Флэта в дальний конец, и катер прошёл мимо двух
островов и быстро скрылся из виду человека в плоскодонке. Когда
_чавк-чавк_ маленького мотора затих, мужчина поднял свой
якорь и поплыл туда, где только что был катер. Там он бросил якорь обратно в воду и снова устроился на корме.
При этом он серьёзно подмигнул жёлтой собаке, и, как бы невероятно это ни звучало,
казалось, что собака подмигнула в ответ!




 ГЛАВА XIII
 ПОТЕРЯНЫ!


 Тёртл-Крик оказался неглубоким ручьём шириной около сорока футов в устье. За устьем ширина ручья значительно менялась, но, несмотря на то, что время от времени он застревал в корягах или на илистых отмелях, места всегда было достаточно. Дно было хорошо видно, так как глубина воды не превышала шести футов. Из-за множества изгибов и поворотов Пад снизил скорость и внимательно вглядывался в воду с носа лодки. Вдоль берегов, на высоте не более
двух футов над ручьём, росли высокие и густые кусты, закрывавшие
они уводили их подальше от лёгкого ветерка, который делал жизнь на равнине
выносимой. Тим вспотел и протестовал, обмахиваясь шляпой.
Из всех троих только Хармон был доволен. Время от времени в ручей впадали более мелкие ручьи, иногда скрытые нависающей растительностью,
иногда открытые и такие широкие, что Пад сомневался, какой из них является основным руслом. Эти три мили показались им шестью, и было уже почти полпятого, когда ручей лениво повернул и неожиданно открыл взору небольшой пруд со стоячей чёрной водой.

Своими размерами он явно разочаровывал, ведь в самом широком месте в него можно было легко забросить бейсбольный мяч.
Как они позже выяснили, к нему примыкали ещё два ручья.
По форме он был почти круглым, как и любой другой пруд, с низкими берегами и большим количеством ряски, которая цеплялась за гребной винт.
Пад выразил своё отвращение, но Тим ответил, что, возможно, в нём достаточно воды, чтобы держать рыбу. Что касается Хармона, то он уже тащил за собой в воде полумёртвую лягушку. Потребовалось некоторое время, чтобы найти место, где глубина была больше восьми футов, но в конце концов им это удалось. Они бросили якорь и с надеждой отправились на рыбалку.

Около шести часов надежда угасла, и Пад с Тимом по очереди высказали своё мнение о правдивости незнакомца в плоскодонке. Ни разу не был задет крючок, ни разу ничто, кроме стрекозы, не нарушило безмятежную гладь. Это было самое тихое и уединённое место, которое они когда-либо видели, и Пад вынес свой взвешенный вердикт:
там нет рыбы, никогда не было и никогда не будет. Хармон,
с сомнением разглядывая свою жалкую приманку и пытаясь заставить её
проявить хоть какие-то признаки жизни, тыкая в неё пальцем, заметил, что если бы у него было
«Старые добрые черви» могли принести результат. Они ещё немного вяло порыбачили, а потом сдались. Тим ушёл последним, явно недовольный тем, что ему одному ничего не попалось.

 Было уже слишком поздно искать место для ночлега, и, к счастью, перед ними лежало идеальное место для лагеря — холм, на котором росло несколько унылых на вид сосен. Здесь почти не было подлеска, а землю покрывала жёсткая трава и коричневая хвоя. Здесь как раз хватило места для палатки и костра
Они плыли впереди и, наконец, подведя нос лодки к берегу на расстояние прыжка, высадились и разбили лагерь.  Хармону пришлось долго охотиться, прежде чем он набрал достаточно дров, чтобы хватило до вечера, но в конце концов ему это удалось, и вскоре уже горел ароматный костёр. Два окуня были очищены и поджарены.
Когда солнце скрылось за болотами на западе, трое очень голодных мальчиков сели на корточки вокруг костра и отведали лучшей еды за весь поход.  После ужина они почувствовали себя гораздо лучше, и пока Хармон
Он прибрался и заново развёл костёр, а пока Пад лениво растянулся на одеяле, Тим порыбачил с кормы лодки на глубине около метра и, как только стемнело, вытащил двенадцатидюймового колючего сома. Пока он не поднёс его к огню, он не был уверен, что это за рыба, и боялся, что это может оказаться угорь! Его триумф был
громким и продолжительным, и он бы вернулся в лодку за ещё одной щукой, если бы Пад ему не запретил!

 Если днём Черепаший пруд был тихим, то с наступлением темноты он словно оживал, наполняясь странными и
таинственные звуки. Две совы вели странный и монотонный разговор
где-то неподалёку, у пруда пессимистично перекликались
друг с другом лягушки с низкими голосами, из камышей доносился
слабый писк, а в кустах трещали ветки и раздавался тихий шорох. Было бы хуже, чем бесполезно, пытаться уговорить Хармона спать
снаружи, поэтому ему без лишних разговоров разрешили войти.
Раздеваясь, Пад наткнулся на письмо, которое написал утром, но так и не отправил. Он разочарованно вздохнул.  Несмотря на самые благие намерения
За всё время он отправил родителям только одно письмо.
А ведь они в пути уже четвёртую ночь!

 Заснуть было непросто. Разговор то затихал, то возобновлялся. Они строили планы на завтра и перестраивали их. В одном они были единодушны: нужно как можно скорее вернуться во Флэт. Тишина в палатке длилась целых пять минут, прежде чем Пад снова заговорил.

«Послушай, Тим, я тебе кое-что скажу».

«Что?» — сонно спросил Тим.

«Ты никогда не поймаешь меня на лжи».

«О, не знаю, — пробормотал тот, — ты не такой уж искусный лжец!»

— Я хочу сказать, что не собираюсь врать, — энергично заявил Пад. — Я... я усвоил урок.

 Тим усмехнулся. — Подожди, пока вернёшься домой и начнёшь рассказывать о том окуне, которого ты поймал!

 — Я серьёзно, — настаивал Пад. — Ты только посмотри на эту девчонку, Глэдис Эвинруд! Боже мой, Тим, ее хватило, чтобы вылечить того парня из Библии
Анна - я забыл его имя.

‘ Да ведь у нее просто... просто богатое воображение, Пад!

‘ Богатое воображение, мой глаз! В любом случае, ты не поверил ни единому ее слову, и
если она стала такой из-за того, что прочитала слишком много историй, я собираюсь бросить
читать! Она ... Боже, она была пределом возможностей!’

‘ О, осмелюсь сказать, в остальном с ней все было в порядке, - снисходительно пробормотал Тим.
‘ Иди спать, ладно?

‘ Хорошо. Но я хотел бы знать, получила ли она такую взбучку!

Они проснулись и обнаружили, что мир мокрый и серый, с мягким, похожим на туман дождем
. Трудности в получении пожар начался с
влажная древесина для топлива и последующее ждать завтрак депрессии
их. Ситуация не улучшилась, когда они сели в лодку, каждая поверхность которой блестела от воды. Они съели щуку Тима,
а поскольку огонь был слабым, то съели её слегка недожаренной
состояние, и с тех пор Пуд чувствовал себя не в своей тарелке. В целом это была
недовольная троица, которая отправилась в путь через серебристо-серую пустоту, чтобы найти выход из Черепашьего пруда. Дважды им казалось, что они нашли выход, и дважды им приходилось поспешно отступать, чтобы не запутаться в водорослях. Наконец они нашли ручей и благополучно направились к нему. Вокруг не было ничего примечательного, кроме чахлых кустарников
вдоль берегов и редких групп деревьев. Мелкий дождь шёл
бесшумно и непрерывно. Они продвигались медленно, дело было в
Они прошли, наверное, милю с половиной, когда Хармон нарушил гнетущее молчание.

 — Посмотрите туда, мистер Пад, — воскликнул он. — Видите то большое дерево, которое накренилось?

 — Да, и что с того?

 — Я не видел такого дерева, когда мы сюда пришли.

‘ Мы... элл, я тоже не думаю, что я это делал, - ответил Пад, - но я предполагаю, что это
было там.

Упомянутое дерево, смутно видневшееся сквозь серость впереди, наклонилось
под углом примерно в сорок пять градусов поперек ручья, и это действительно было так.
казалось странным, что никто из них не помнил, чтобы видел его раньше. Тим озвучил
всеобщее растущее убеждение, когда, рассматривая это снизу, он сказал:
‘ Мы пришли сюда не этим путем, Пад.

‘ Ну, я не знаю, ’ с сомнением ответил Пад. ‘ Может быть, это дерево упало
прошлой ночью.

‘ Возможно, но этот ручей другой. Он не так сильно изгибается.
Во-первых, мы шли довольно прямо почти милю,
Я предполагаю; и это глубже; дно почти не видно так отчетливо.’

‘ Конечно, нет, когда идет дождь. Что скажешь, Хармон?

‘Я думаю, мы уже проиграли", ’ просто ответил Хармон.

‘Проиграли, мой глаз! Даже если мы пришли не этим путем, он обязательно приведет
обратно к реке. Я думаю, мы там запутались и пошли по
Ручей, который вытекал из пруда слева от того места, где мы рыбачили, Тим. В любом случае, течение направлено в ту сторону, куда мы плывём, а значит, оно должно
вести обратно к реке.

 Тим не был уверен, что Пад прав насчёт течения, и его было так мало, что Пад не мог доказать свою правоту, пока не остановил лодку. Затем, когда он медленно продолжил движение в том же направлении, в котором двигался до этого, и когда кусок картона, брошенный Тимом, поплыл по течению, вопрос, казалось, был решён.  Десять минут спустя ручей раздвоился, и Пад, как и следовало ожидать, выбрал левый рукав.
Тот, кто был прав, с удивлением обнаружил, что течение направлено в его сторону.
 Он остановил лодку, и они убедились в этом.
Левый рукав впадал в тот, по которому они плыли.  Это озадачило их,
поскольку, согласно их представлениям о направлении, правый рукав
вёл бы их дальше на север, а они хотели плыть на юг!

Они обсуждали этот вопрос несколько минут, пока катер, с кормы которого всё ещё свисал потрёпанный пиратский флаг,
прижимался к мокрым кустам. В конце концов они пришли к
решению, что, несмотря ни на что, они
Они знали, что то, что им казалось севером, вполне могло быть югом. Никто не мог вспомнить, в какую сторону они пошли от места стоянки. Если бы они
невольно свернули к ручью, ведущему на восток, то то, что им казалось севером, на самом деле было бы югом. Если бы светило солнце, они
могли бы легко разгадать эту загадку. И они могли бы это сделать, если бы у них был компас, но компаса у них не было —
можно было бы подумать, что это единственное, чего они не взяли с собой.

Казалось, что безопаснее всего плыть по течению, ведь Пад не
Зная Ривер-Свомп, они предположили, что течение должно быть направлено в сторону реки.
 Они свернули в правый рукав и пошли дальше.  В течение следующих двух миль они миновали несколько небольших водотоков, которые, по их мнению, впадали в этот ручей. Постепенно ручей становился шире.
 Около десяти часов двигатель начал чихать и, несмотря на все попытки Пада найти неисправность, заглох в одном цилиндре. Они
проковыляли ещё милю, а потом Пад подбежал к берегу и отправил
Хармона на сушу с верёвкой. Чтобы хоть как-то облегчить их участь,
Дождь почти прекратился, и серое небо стало опалово-белым, что, казалось, обещало просвет.

 Пытаясь вспомнить всё, что Энди Трембл рассказал им о двигателе, мальчики приступили к работе.  Пад сообщил, что бензобак заполнен более чем наполовину.  Тим осторожно осмотрел карбюратор и дал ему положительную оценку.  Вместе они подошли к аккумулятору и проследили за проводами.  Затем они достали свечи зажигания, осмотрели их и почистили. И наконец, когда его снова собрали, двигатель не хотел заводиться, пока Пад трижды не заправил его
IT. Затем все началось без особого энтузиазма и, как и раньше, с одного цилиндра.
Только, и в этом они оба были уверены, теперь это был другой цилиндр!

Они потратили час и ничего не добились, и поэтому катер
сняли с якоря, и они снова отправились в путь. Пад нахмурился, услышав звук выхлопа
, и они с Тимом обсудили возможность повреждения от
работы на одном цилиндре. Но, похоже, им ничего не оставалось, кроме как идти дальше, и они шли.
Солнце пару раз грозилось прорваться сквозь тучи, но каждый раз передумывало. Однако дождь не прекращался.
практически остановились, и они сбросили резиновые куртки. До сих пор у них
прошел никто на их пути, и они не так много, как увидел дом,
но теперь из жемчужных расстояние впереди показался какой была без
сомнения в человеческое жилье.

‘Мы остановимся и спросим их, где мы находимся", - сказал Пад.

Жилье, увиденное ближе, было всего лишь лачугой, покосившейся и некрашеной.
Тропинка вела к бревну, которое, несомненно, служило причалом, хотя лодки нигде не было видно. Пад подвёл катер к бревну, и Тим, вызвавшийся помочь, с опаской ступил на него и спрыгнул на
Берег. Хижина выглядела заброшенной, но с одной стороны на верёвке висело несколько потрёпанных одежд, а рядом с дверью в колоду был воткнут топор.
Поэтому Тим повысил голос и сказал: «Привет!» Поскольку ответа не последовало, он повторил это во второй раз, помедлив и не зная, стоит ли постучать в плотно закрытую дверь или обойти хижину сзади.
На этот раз ему ответили, но не так, как он ожидал.

Что-то похожее на шершня пронеслось мимо него и со свистом улетело за ручей, а из кустов позади донёсся резкий хлопок
дом. Тим, пораженный, стоял как вкопанный и смотрел, пока до него не донесся голос Пада
, который побудил его к действию.

‘ _ Беги, болван!_ ’ заорал Пад. ‘_ Они стреляют в тебя!_’

Затем Тим побежал.

Он полностью отбросил бревно и приземлился наполовину в лодку, наполовину высунувшись из нее.
его ноги болтались в воде. Пад дёрнул за рычаг сцепления, и лодка, покачиваясь, продолжила путь. Хармон, находившийся в безопасном месте,
перетащил Тима через борт. Пад, сидевший на носу и
старавшийся быть как можно меньше заметным, время от времени поглядывал вперёд, а затем назад
Он направился к хижине, всё время задаваясь вопросом, каково это — получить пулю между лопаток. Но следующий выстрел прошёл высоко над головой,
прозвенев в воздухе, прежде чем до них донёсся короткий _щелчок_ выстрела.
 Оглянувшись, Пад увидел худощавую фигуру в ситцевом платье и выцветшем голубом хлопковом чепце,
которая вышла из кустов слева от хижины и какое-то время стояла, глядя им вслед. В одной руке она держала длинноствольное ружьё, а к другой прижимался ребёнок лет трёх-четырёх.

 — Ну и ну, — пробормотал Пад, — женщина!

 Хармон хрипло рассмеялся. — Чёрт возьми, мистер Тим, я
«Думаю, тебе крупно повезло, что старика не было дома!» — сказал он.

 «Полагаю, — заметил Пад, усаживаясь обратно, — она не пыталась нас ударить.
 Она просто хотела нас отпугнуть.  Может, она подумала, что мы налоговые инспекторы, шерифы или кто-то в этом роде».

 «Старая стерва! — выпалил Тим, всё ещё не оправившийся от испуга.  — Её нужно арестовать!
»

 — Верно, — согласился Пад. — Мы вернёмся, и ты сможешь притвориться, что ты офицер и...


 — Ой, заткнись, — буркнул Тим, выходя из укрытия и мстительно глядя на теперь уже далёкую хижину. — Тебе-то хорошо говорить.
Смейтесь, Пад Прингл, но вы не почувствовали, как пуля просвистела у вас над ухом!


 «Люди в этих краях кажутся очень необщительными», — заметил  Хармон.  «Думаете, они слышали, что мы пираты, мистер Пад?»

Чуть позже они подъехали ко второму дому, чуть более претенциозному, с обветшалым крыльцом перед входом, но они не только не остановились, чтобы расспросить кого-нибудь, но и проехали мимо в полной тишине, если не считать неритмичного кашля неисправного двигателя.
 Голод настиг их задолго до полудня, ведь завтрак был
еда была невкусной, и они остановились у довольно ровной кочки
и поужинали. Стейк, который они купили накануне, был
явно пахучий, когда Хармон достал его из шкафчика и разлил в пюре
и Тим рассматривал его с глубоким подозрением, задрав нос.
Тим посоветовал выбросить его, но Хармон заверил их, что это был
совершенно вкусный кусок мяса.

— Просто подождите, пока я как следует очищу и промою его, мистер Тим. Боже мой, это же не _старое_, это просто приправленное!

 Оно и впрямь было очень вкусным, когда Хармон разрезал его на три части
Они разложили порции по горячим тарелкам и положили по порции на столько же жестяных тарелок. Они с сомнением попробовали блюдо. Тим был очень рад, что его совет не последовали. К стейку подали варёный картофель, чёрствый хлеб и много горячего чая, а в конце — торт и бананы. После этого никто не спешил продолжать трапезу. Пад высказал предположение, что с утра они проехали около семи миль, даже с учётом остановок и неработающего двигателя.
Тим отнял от этого расстояния милю.  Однако оба согласились, что
они должны очень скоро добраться до реки.

Тим вытащил из костра кусок обгоревшей бумаги и с помощью обгоревшей палки нарисовал карту, которая, по его мнению, убедительно доказывала, что найденная ими река будет называться Литтл-Фокс. Но поскольку его линии были не очень чёткими, как и его объяснение, Пад не был в этом уверен. Пад считал, что они сначала выйдут на Ту-Понд. Бегут где-то к югу от Суомп-Хоул, и им придётся спуститься по Ту-Понд
Они пробежали довольно большое расстояние, прежде чем вернулись в «Флэт».

 «Мне кажется, — сказал он, — что мы как будто ходим по кругу,
сначала на запад, потом на север, а теперь снова вроде как на запад, и если я не ошибаюсь, то мы довольно быстро доберёмся до Ту-Понд-Ран.

 — Пожалуйста, сэр, мистер Пад, — серьёзно сказал Хармон, — не ведите меня туда, к этой Свамп-Хоул.  Там нет места для цветных.


 — Ну, думаю, мы не подойдём к ней слишком близко, — ответил Пад.

Но в его голосе не было уверенности, и Хармон продолжал выглядеть обеспокоенным.
Поскольку Пад и Тим не смогли прийти к единому мнению, они через некоторое время отказались от этой затеи, и путешествие продолжилось. Течение теперь было
Она была более чем в два раза шире, чем в Черепашьем пруду, и местами чувствовалось более сильное течение. Катер, несмотря на то, что у него был только один цилиндр, шёл заметно быстрее.
Ручей делал много поворотов, некоторые из них были на удивление крутыми, и Пад был занят по горло.
Наконец, без всякого предупреждения, ручей закончился, и они оказались на длинном и узком озере, дальний конец которого терялся в сером тумане. Безмолвная и спокойная, она простиралась между лесистыми берегами. Напротив них, справа, виднелся густой лес.
темная стена. Скудно одетые на верхушках перистой зеленью, их
длинные прямые стволы спускались в темную воду, там сильно выпячиваясь
. Пад, заглушив мотор, повернулся к Тиму, стоявшему рядом с ним.

‘ Знаешь, где мы? ’ спросил он странно тихим голосом.

Тим покачал головой, беспокойно оглядываясь по сторонам.

‘ Сайпресс-Лейк, ’ сказал Пад.




 ГЛАВА XIV

 НА ОЗЕРЕ САЙПРЕСС


 Катер вышел на середину озера, и только рябь от его носа нарушала ровную гладь зеркальной поверхности. Со всех сторон их окружали
Вокруг царили тишина и одиночество, жутковатые в своей полноте. Серый туман заполнял пространство и призрачно клубился у границ.
Ни одна рыба не выныривала из воды, ни одна птица не кричала в окружающем их лесу.
Позади них устье ручья уже теряло свою индивидуальность, а впереди озеро простиралось, как широкая река, между прямыми береговыми линиями, нигде не превышая четверти мили в ширину, пока его мрачные воды не растворялись в тумане.

— Чёрт возьми, это самое одинокое место, которое я когда-либо видел!

 — первым нарушил молчание Хармон, заставив Тима нервно вздрогнуть.

— Что ж, — сказал Пад, стараясь говорить деловым тоном, — одно можно сказать наверняка. Мы не хотим разбивать здесь лагерь! И даже если рыба такая большая, как говорят, я не собираюсь её есть!

 — Думаю, — сказал Тим, с отвращением глядя на воду, — в этом озере могут жить только угри и миксины.
Боже, это жуткая старая дыра, не так ли? Давай выбираться.

‘ Да, но как? ’ спросил Пад. ‘ Я имею в виду где? Нет смысла сопротивляться
это течение до самого Черепашьего пруда. Я полагаю, что есть способ
Посмотрим, сможем ли мы его найти. Скорее всего, он где-то в дальнем конце.
Обычно озёра такие. Здесь всего от двадцати до сорока градусов, так что у нас полно времени. Тебе не кажется, что здесь должен быть кто-то, кто рыбачит, кого мы могли бы спросить, а?

— Нет, — решительно ответил Тим, — не кажется. Я бы не стал здесь рыбачить даже за пятьдесят долларов.

— Если бы ты это сделал, то вряд ли получил бы пятьдесят долларов, — сказал Пад, слабо пытаясь пошутить. — Что ж, давай снова запустим её и посмотрим, сможем ли мы найти выход.


Через тридцать минут они были примерно в двадцати футах от того места, где стояли.
Так было, когда Пад сделал вышеупомянутое предложение. Другими словами,
«Кисмет» — «Весёлый Роджер» — «Месть» просто отказывались сдвинуться с места.
Они делали всё, что обычно делают, и многое другое; они крутили колесо снова и снова, пока у всех не заболела спина. На этот раз даже магия Хармона не сработала. В довершение всех неприятностей, связанных с их затруднительным положением, снова пошёл дождь, и им пришлось вернуться в резиновые плащи. А всем известно, насколько неудобными могут быть резиновые плащи в таких обстоятельствах.  Каждый раз, когда Тим наклонялся, чтобы
Маховик сделал ещё один бесполезный оборот. Он наступил на край своего пальто, и ему удалось провернуть колесо только наполовину. С дождём стало ещё темнее, наступили серые сумерки, которые ещё больше угнетали их. Они сели на мокрые сиденья и уставились на двигатель, который снова пожелтел от ржавчины и, казалось, злобно смотрел на них в ответ. Наконец Тим заговорил с горечью и обвинением в голосе.

«Твоему отцу не следовало позволять нам плыть на такой лодке», — сказал он.


Пад сердито повернулся к нему, начал что-то отвечать, но передумал.
решительно поджав губы. Некоторые вещи были слишком абсурдны, чтобы заслуживать ответа! Тим,
все еще мрачно рассматривая два ржавых цилиндра, продолжал:

- Если бы вы мне только хватило ума захватить с собой пару весел, мы могли бы
греби обратно, - сообщил он.

Пуд резко засмеялся. ‘ О, конечно, ’ согласился он с глубоким сарказмом. ‘ Это
было бы легко, не так ли? Без весельных замков! И против этого течения! И ручей такой узкий местами... О, заткнись! Ты меня утомляешь!

 Тим слегка испуганно посмотрел на своего приятеля. Он и не подозревал, что Пад может разозлиться. В конце концов, это было подло по отношению к крабу. Это
Пад не виноват. Тим встал, чтобы извиниться, и повернул колесо четыре раза. Затем он снова сел напротив Пада и сказал: «Думаю, ты прав. От вёсел толку не будет».

 «Конечно, не будет, — сказал Пад, немного смягчившись. — Думаю, единственное, что можно сделать, — это какое-то время не обращать внимания на этот проклятый двигатель, а потом попробовать ещё раз». Двигатели моторных лодок — странные штуки, и иногда они работают нормально, если не обращать на них внимания.

 «Если бы у нас был старый добрый шест, — сказал Хармон, — мы бы, наверное, смогли выбраться отсюда».

‘ Вот багор, ’ предложил Тим, - если мы его не потеряли.

‘ Он здесь, ’ объявил Хармон, ‘ но он недостаточно длинный. Думаю, это так.
здесь очень глубокая вода.

‘Я слышал, люди говорили, что в некоторых местах вообще не было дна", - с благоговением сказал
Тим.

‘Тьфу, это глупость", - ответил Пад. ‘Если бы не было дна
как вода здесь удерживается? Но с шестом мы далеко не уйдём. Даже если бы у нас было три шеста, мы не добрались бы до конца пруда до наступления темноты. Нет, сэр, если мы не сможем запустить двигатель, нам придётся провести ночь прямо здесь.

Это заявление было встречено подавленным молчанием. Затем Тим заметил: «Что ж, я бы предпочёл остаться здесь, а не сходить на берег!»

«О, думаю, нам ничего не угрожает», — сказал Пад с наигранной весёлостью.

«Я не пойду на берег», — решительно заявил Хармон. «Нет, сэр, не пойду!
Здесь водятся призраки и гоблины, мистер Пад».

— Ох, да ладно тебе, Хармон! Заткнись уже со своими призраками. Я же говорил тебе, что призраков не существует, не так ли?


— Да, вы мне это говорили, мистер Пад, но вы никогда не видели...


— Хватит! — строго сказал Пад. — Ну конечно, как будто у нас их нет
и без того хватает проблем, а ты вечно ворошишь свои старые призраки и призрачные места!

 Последовала тишина.  Дождь утихНэд, превратилось в туман еще раз, почти
перестали. Озеро заметно осветляется. Лун посмотрел на часы. Он был
сейчас двадцать пять минут четыре. ‘ Давай поедим крекеров, ’ предложил он.
‘ Тогда попробуем еще раз.

Крекеры были ничего, но они вызывали жажду, а на борту не было
ничего пригодного для питья, кроме сгущенного молока. Сначала Тим наотрез отказался пить воду из озера, но после того, как Пад и Хармон сказали, что вода тёплая, но сладкая, он сдался и утолил жажду, хотя и предсказал, что у него наверняка будет брюшной тиф.
результатом стала его безвременная кончина. На это мрачное пророчество Пуд ответил
что, поскольку они все это выпили, они, вероятно, умрут вместе.

Приободренные скромным угощением, они вернулись к другому
продолжительному спору с двигателем, спору, который оказался полностью
односторонним и оставил их примерно там, с чего они начали. В промежутках это
запотевает и устойчиво пустынной сцены, о них вырос диммер и многое другое
загадочна, как вечер подошел. Хармон, когда не был занят у маховика или не выполнял одну из полусотни команд Пада
Тим всё это время с опаской поглядывал на ближайший берег,
где, по мере того как тьма незаметно выползала из густого леса,
туман, стелившийся вдоль кромки воды, рисовал в его воображении
странные фигуры и тени. Наконец они признали своё поражение
и, вместо того чтобы дрейфовать к берегу всю ночь, Пад бросил
якорь. Его всплеск вызвал дюжину эхов с берега.
Мальчики в изумлении смотрели, как исчезает светящаяся линия. Затем, с резким толчком,
он остановился, потому что больше не было топлива, но он продолжал спускаться
прямо с носа.

— Ого, — пробормотал Пад, — тут глубина тридцать шесть футов, а якорь даже не коснулся дна!


 — Я же говорил, что здесь нет дна! — воскликнул Тим, с опаской отходя от края лодки.


 — Пф, тридцать шесть футов — не такая уж большая глубина для озера, — пробормотал Пад.


 — Не такая? Я хотел бы знать, где есть озера наш путь это больше
более двадцати!’

‘Ну и что из этого? Это не наш путь. Я думаю, что есть несколько озер из
Запад и в Британской Колумбии и Аляске--и что сотни
глубокие ноги! Ну, во всяком случае, нет смысла оставлять, я думаю. Может
так же натянуть его снова, а?

‘ Нет, оставь его там, ’ сказал Тим. ‘ Если нас вынесет на мелководье, он
поймает и удержит нас. Черт возьми, Пад, мы не можем быть больше чем в восьмидесяти футах
вон от того берега. Подумать только, вода такая глубокая! Должно быть,
очень внезапный спад, а?

‘ Да, она, должно быть, сразу идет под уклон. Слушай, ты бы здорово влип, если бы пошёл купаться туда и начал выходить на берег, верно?
Тим, содрогнувшись, согласился, что так и есть! «Эх, если бы только дождь
перестал — или что-нибудь в этом роде!» — продолжил Пад,
уныло глядя по сторонам в сгущающихся сумерках. «Темнеет слишком рано
сегодня вечером, Тим. Может быть, нам лучше подумать о чем-нибудь перекусить?
как можно скорее. Мы можем съесть консервированную фасоль...

‘ Холодную? ’ без энтузиазма спросил Тим.

- Ну, мы не можем развести костер на борту, мы можем? Я, однако, сказать, где
что печь отца?’

‘ В пакете есть, но для этого у тебя должен быть алкоголь, не так ли? И у нас их тоже нет, верно?

 — Верно.  Я собирался купить, но забыл.  Что ж, придётся нам в кои-то веки поесть холодной еды.  Разве что, — он подмигнул Тиму, — мы позволим  Хармону сойти на берег и что-нибудь приготовить.

 — Нет, сэр, мистер Пад, я не буду этого делать! — взмолился Хармон.  — Мистер Пад,
пожалуйста, сэр, не заставляйте меня!

 — Он просто дурачится, — поспешно сказал Тим. — Думаю, холодная фасоль сойдёт. Я всё равно не очень голоден.

 — Ты проголодаешься, когда ляжешь спать, — сказал Пад. — Хармон, ты же видишь, что у нас там есть. Боже мой, как бы я хотел выпить горячего чая! Я промок насквозь.

«Становится прохладнее, — пробормотал Тим. — Держу пари, что к утру на этом озере будет ужасно холодно, Пад. Хотел бы я…»

«Я слышу лодку! — сказал Хармон хриплым шёпотом. — Яндер, мистер Пад, на озере! Вы только послушайте…»

— Ну, заткнись, чтобы я мог послушать. Вот так! Я слышу весла!

 — Как думаешь, это пираты? — спросил Хармон.

 — Я слышу голоса, — сказал Тим. — Может, покричим?

 — Думаю, лучше подождать, — с сомнением в голосе сказал Пад. — Они идут сюда.

Теперь отчётливо слышался плеск вёсел, и один или два раза до них донёсся голос.
Но после нескольких минут ожидания стало ясно, что лодка не приближается к ним, а пересекает озеро, вероятно, наискосок, на расстоянии полумили или около того, направляясь, судя по всему, к кипарисовому берегу.  Однажды Паду показалось, что он мельком увидел
Лодка виднелась в серой пустоте, но он не мог быть в этом уверен.

 «Думаю, нам лучше крикнуть», — сказал он и сделал это.  Какое-то время никто не отвечал, хотя он несколько раз крикнул: «Эй!»  Наконец они услышали ответный крик.

 «Чего вам нужно?» — спросил нетерпеливый голос.

 «Помогите», — быстро ответил Пад. «У нас сломался двигатель, и мы хотим
убраться отсюда!»

 Снова повисла тишина, как будто обитатели лодки не могли
решить, стоит ли оказывать просителям помощь. Наконец голос
заговорил снова, и в его словах слышалось подозрение. «Кто вы?
Что вы здесь делаете?»

‘ Мы из Милвилла, ’ ответил Пад. ‘ Трое мальчиков. Мы заблудились
этим утром и попали сюда по ошибке.

‘ Мальчики, да? Голос стал тише и утратил нотки сомнения. ‘ Все,
хорошо, мы идем. Продолжай кричать, чтобы мы могли тебя найти.
Весла зашуршали ещё раз, звук стал громче, и, пока Пад периодически звал на помощь, из тумана появилась тёмная фигура.
По мере приближения она обретала форму и в конце концов превратилась в небольшой ялик с двумя мужчинами: один сидел на вёслах, а другой — на корме.


 — Моторная лодка, да? — спросил тот, что сидел на корме. — Бензин не закончился, да?

— Нет, у нас полбака топлива. Я не знаю, в чём проблема.
Сегодня утром у нас отказал один цилиндр, и теперь она вообще не заводится.

  Пока он говорил, Пад размышлял о том, что двое мужчин средних лет, в которых постепенно можно было узнать людей, были совсем не теми, к кому он обычно обратился бы за помощью. Они были, как он с неприятным чувством понял, самой злодейской парочкой, которую он когда-либо видел!
Они были бородатыми, загорелыми и в целом обветренными, если говорить о лицах,
грубо одетыми, если говорить о телах, и совершенно непривлекательными, если говорить в целом
внешний вид. Человек, который греб, был одет в поношенное кожаное пальто,
с которого стекала вода, когда он двигал длинными руками взад-вперед,
порыжевшую фетровую шляпу и серые брюки, которые были закатаны намного выше голого
лодыжки, чтобы уберечь их от воды, которая плескалась на дне
дырявая лодка. Мужчина на корме выглядел ещё более потрёпанным.
Его плечи были прикрыты старым мешком для удобрений, который всё ещё красноречиво свидетельствовал о своём прежнем предназначении, а хлопковые брюки были заправлены в сильно поношенные сапоги с высокой шнуровкой. С промокшей соломенной шляпы капала дождевая вода
опущенные поля. Мужчина на корме был плотного телосложения, с носом картошкой
и маленькими мерцающими глазками, и звали его, как выяснилось позже,
‘Кокер’. Его спутник был повыше, с широкими плечами и длинными
конечности. Его нос был длинным и крючковатым, а его глаза были скрещены.
Он ответил с названием ‘худой’.

‘ Что ж, ’ сказал Кокер, когда лодка поравнялась с катером, ‘ вот Лэнк.
тот самый парень, которого вы ищете. Он больше знает о бензине.
двигатели и механизмы...

‘ Заткни пасть, ’ свирепо рявкнул Лэнк. Затем обратился к Хармону, который пристально вглядывался
— Эй, негр, возьми-ка этот канат и пошевеливайся. Я посмотрю на ваш двигатель, мистер. Что это за марка? Он забрался на борт, за ним последовал человек с носа лодки, и он потянулся, с любопытством оглядываясь по сторонам. — Хорошая у вас лодка, — одобрительно сказал он. — Она быстрая?

 — Вы имеете в виду скорость? — спросил Пад. — Нет, не очень.

 — Осмелюсь предположить, что шесть миль.

 — Скорее пять, — ответил Пад.  — Но она туда добирается — обычно.

 — Обычно — это хорошо, — мрачно рассмеялся мужчина.  — Что ж, давайте посмотрим, что не так со старой развалиной.  Он принялся за дело с большим знанием дела, подбрасывая
трижды провернул маховик для пробы, проверяя карбюратор, а затем
отвинтил заглушки. Тем временем коренастый Кокер бродил вокруг,
его глаза самым пристальным образом изучали все вокруг. Тим смотрел, выглядел очень
непросто. Он понравился внешний вид посетителей так мало, как сделал пуд.

- Понял, - объявил Ланк в настоящее время. ‘Обрыв провода здесь. Нет искры, или ее немного
большая часть.’ Он достал нож и ловко починил его. «Есть скотч?» — спросил он. Пад протянул ему рулон, и через мгновение Лэнк скомандовал:
«Хорошо, сынок. А теперь попробуй».

Пад повернулся к ней, и она тут же ответила. Лэнк довольно рассмеялся.
— Держу пари, ты даже не подумал проверить проводку, — насмешливо сказал он.
— Ну, может, ты бы и не нашёл обрыв, если бы посмотрел.
Всё _выглядело_ нормально. Куда вы, ребята, направляетесь?

— На юг, — быстро ответил Пад. — Где мы выберемся из этого озера?

— Ну, есть два пути, — ответил высокий незнакомец, усаживаясь.
 — На северном конце есть ручей Флэт-Уотер-Крик, который приведёт вас к реке Фокс
Ривер. Я бы сказал, что до реки около четырёх миль. А до Флэт — около десяти миль.

— Ого, — пробормотал Пад, — четырнадцать миль!

 — Конечно, но есть путь и покороче, сынок. Вон там, за Кипарисовым
ручьём, есть ответвление, которое приведёт тебя к Двухмильному ручью за Болотной дырой. Только вот,
как я понимаю, ты никогда не найдёшь это ответвление. Думаешь, они бы нашли,
Коки?

 — Нет, если бы мы им не показали. Не так темно, как сейчас, я бы сказал.

 — Нет, ты же видишь, что он там, в кипарисах, и если ты не знаешь, где его искать, то никогда его не найдёшь, сынок. Но мы спустимся по ветке и покажем тебе дорогу, если ты не против компании.




 Глава XV

 СНЯТЬСЯ С ЯКОРЯ
 — Нет, — сказал Пад, — мы, конечно, будем рады тебя видеть.

 — Говоришь как джентльмен, — одобрил Кокер.  — Эй, ты, Растус, отнеси этот канат обратно и закрепи его на кормовой скобе.

 Хармон не слишком охотно подчинился, а Пад и Тим подняли якорь. Хриплый смех Кокера привлек внимание мальчиков к тому, что он вытащил флагшток из гнезда и развернул мокрые складки флага перед Лэнком. «Ну, сэр, взгляните-ка! Это же старый добрый «Весёлый Роджер»! Лэнк, мы на пиратском судне!»

Лэнк только кивнул и поманил Пада. «Хорошо, сынок, — сказал он. — Веди её туда, пока не увидим наш ориентир».

 Пад встал за штурвал, и катер поплыл в тумане, направляясь
по диагонали к кипарисовому болоту. Лэнк стоял у него за спиной и насвистывал
странную мелодию. Кокер бросил флаг на палубу, приподнял край палатки и осмотрел её. Затем он открыл
шкафчики тут и там и заглянул внутрь. Тим и Хармон наблюдали за ним
неодобрительно.

‘ Неплохо приготовлено для круиза, не так ли? - спросил он. ‘ Палатка и
все, да? Вероятно, и еды вдоволь. Что ж, что ж, солидно.
я называю это комфортом. ’ Он плотоядно ухмыльнулся. ‘ Славная у вас лодчонка,
ребята. Принадлежит вам, не так ли?

‘Это принадлежит его отцу’. Тим указал на Пуда, сидевшего за рулем.

‘Это так? Вы родом из Ливермора?’

‘ Нет, в Милвилл, примерно в тридцати милях вверх по реке.

Пад услышал это, а потом заговорил Ланк. «Вот мы и на месте, — сказал он. Видишь тот кипарис со сломанной веткой? Поднимись примерно на двадцать футов за ним и держись подальше от берега, пока не увидишь проход». Тёмная стена деревьев виднелась сквозь сумерки совсем близко
Теперь между раздувшимися стволами виднелась вода, чёрная и таинственная.  С этой стороны озеро постепенно сужалось, переходя в кипарисовое болото, и нужно было держаться подальше от кромки деревьев, прежде чем повернуть к ручью.  Наконец Лэнк подал знак, и Пад с сомнением направил лодку к берегу.  Но через мгновение он увидел между кипарисами просвет шириной около двенадцати футов, и лодка медленно вплыла в него.

‘ Сколько она вытягивает? ’ спросил Лэнк.

‘ Я точно не знаю, ’ ответил Пад. - Не больше восемнадцати дюймов, я думаю.
угадай.

‘ Тогда она справится. Лучше позволь мне провести ее через этот участок.
Здесь много поворотов, и если вы не знаете, где они находятся, вы, скорее всего, запутаетесь.
’ Пад оставил штурвал и стоял рядом, с любопытством наблюдая, как
незнакомец ловко ведет лодку через
узкий ручей. Последняя повернула раз десять, прежде чем вынырнула из
мрака кипарисового леса, но, к счастью, ни один из поворотов
не был крутым. Это было странное и пустынное место — болото.
Подняв голову, Пад смутно различил перистые верхушки деревьев, сливающиеся с
серый туман. Со всех сторон гротескные стволы деревьев были сгружены вплотную друг к другу, и лишь немного света проникало на чёрную воду вокруг них. Мёртвые ветви торчали в странных и жутких формах, а какие-то водные растения покрывали поверхность мельчайшими зелёными листьями. На реке было немного светлее, и её русло тянулось вперёд и назад, словно свинцово-серая лента. Если не считать редких голосов с лодки, тишина была абсолютной и гнетущей. Они все обрадовались, когда лодка наконец
проплыла между зарослями болотной травы и наступили серые сумерки
на месте, где лес сгущался в непроглядную тьму.

Лэнк уступил штурвал Паду. «Теперь держим прямо, — сказал он, — и под килем достаточно воды».

«Это и есть Двухпрудный проток?» — спросил Пад.

«Его ещё так не называли, но он всего в миле или около того впереди».

«Ты здесь живёшь?»

— Ну, не совсем здесь. Мы вроде как в гостях. Немного порыбачили. Но сегодня нам не повезло.

 Пад хотел сказать, что не заметил ни лесок, ни удочек в лодке, которая плыла позади, но передумал.
Вместо этого он сказал: «Я слышал, что в Сайпресс-Лейк водится довольно крупная рыба».


 «Крупная? Да, она крупная, но очень пугливая. Болотный пруд мне больше по душе, но там много рыбаков. Болотные жители поддерживают там чистоту».

 «Как далеко отсюда до Болотной дыры?» — спросил Пад.

 Лэнк махнул большой рукой в сторону левого борта. ‘ Вон там, ’ ответил он, - примерно в
двух-трех милях. На твоем месте я бы держался от этого подальше, сынок. Некоторые из них
Болотники - довольно крутые личности.

‘Ну, если мы пойдем по Двухпрудному спуску, мы будем держаться подальше от Ямы?’

‘Неплохо. По эту сторону Спускного канала есть несколько домиков, но, думаю, нет
Никто тебя не побеспокоит, если ты просто будешь грести.

 — Грести? — переспросил Пад.

 — Я имел в виду плыть.  Моя ошибка, сынок.  Что ж, вот здесь мы тебя и оставим.
 Когда доберёмся до излучины, просто прижмись к берегу слева от тебя.
 Неподалёку ручей раздваивался, и Пад крикнул Тиму, чтобы тот сбавил скорость и, наконец, остановился. Катер причалил к берегу, и Кокер направил шлюпку к борту.


— Что ж, — сказал он, — как поётся в старой песне, лучшие друзья должны расстаться.
Нам жаль, что ты уходишь, но, думаю, тебе лучше отправиться домой, пока не стемнело. Пойдём, мистер
Джонсон, забирайся в лодку. Он схватил Хармона за плечо и толкнул его в сторону лодки.


 — Уберите от меня руки, мистер! — возмутился темнокожий. — Что вы все задумали?


 — Заткни свой чёрный рот и залезай в лодку, — мрачно сказал Ланк.
  — А вы, остальные, давайте!

‘ Но мы не полетим на этом ялике! ’ решительно заявил Пад. - Мы полетим дальше.
Спустимся на этой шлюпке.

- Нет, ты ни то, ни другое, ’ ответил Кокер. ‘ Мы поменялись с тобой лодками
. Имей в виду, мы не горели желанием это делать, но ты настоял, и...

‘ Лучше дай им пару долларов в придачу, ’ сказал Лэнк. ‘ Они могли бы
— Они заявят, что мы их обманули.

 — Так и есть!  Кокер достал из кармана пачку грязных денег и выбрал две купюры.  — Вот, сынок.  Отличная лодка и два доллара за твой катер.  Есть люди, которые не стали бы так легко торговаться, но мы с Ланком всегда были мягкосердечными.

Пад отодвинул засаленные купюры, пытаясь улыбнуться, хотя его сердце было где-то в ботинках.
— Думаю, ты ошибся, — сказал он. — Мы не продавали тебе катапульту. Мы не могли этого сделать, потому что она не наша!


— Только попробуй отказаться от сделки, — возмутился Кокер
с упреком. ‘Это нечестно, сынок’. Он положил широкую ладонь на руку Пада
и сунул деньги в карман. Затем оттолкнул его в сторону.
сбоку. ‘ Перелезай сейчас же, потому что нам нужно продвигаться вперед. Без глупостей,
ни то, ни другое, или, ’ он занес огромный кулак в дюйме от носа Пада, - ты получишь
в челюсть с этой стороны, смотри!

‘ Прекрати эту чушь, ’ прорычал Лэнк. ‘ С парнем все в порядке. Оставь его
в покое.

Пад с надеждой повернулся к говорившему. ‘ Он дурачится, не так ли?
он сглотнул. ‘ Он не может отобрать у нас этот катер! У нас здесь все наши
вещи, и...

‘ Делай, как мы тебе говорим, ’ холодно посоветовал Лэнк.

— Но... но ты ведь вернёшь её мне, правда?

 — О, конечно, — сердечно согласился Кокер. — Мы просто взяли её на время. Я думал, ты знаешь.

 — Ну... когда?

 — О, думаю, в любой день. Хочешь, мы отправим её обычной почтой или экспресс-доставкой? Кокер хрипло рассмеялся над его шуткой, а затем резко поднял Хармона с земли и бросил его на дно лодки.
 «Залезай туда! — сердито приказал он. — Пошевеливайся, или я вас всех туда брошу! Давай, шевелись!»

 Пад с тоской посмотрел на Тима и не увидел в его взгляде ни капли сочувствия.
сопротивление. Тим был явно напуган и уже карабкался
на сиденье. Пад проглотил комок в горле и заговорил с
похвальным спокойствием. ‘ Хорошо, - сказал он. - Но вы не думайте, что вы можете
сошло с рук. Ты украл мое ... ’

‘ Заткнись и залезай в лодку, ’ свирепо пригрозил Кокер.
‘ или я тебя туда запихну!

Пад последовал за Тимом, а Ланк сбросил вниз художника. «Прости, сынок, — сказал тот с грубоватой добротой, — но мы должны это сделать.
Иди вдоль вон того ручья, и ты выйдешь к Флэт. Удачи!
А теперь убирайся и…»

— Вот что, — прорычал Кокер, хмуро глядя на них сверху вниз, — не вздумайте вернуться тайком, потому что, если вы это сделаете, мы всадим в вас пулю, и не сомневайтесь!


 Тим уже нашёл вёсла и теперь торопливо грёб к противоположному берегу.
 Пад со слезами унижения на глазах смотрел, как лодка исчезает в темноте, превращаясь в размытое белое пятно, пока берег не скрыл её из виду. Тим изо всех сил налегал на вёсла и, хоть и не был опытным гребцом, вскоре уже уверенно вёл лодку. Несколько минут никто не
говорил ни слова. Затем, как это часто случалось, тишину нарушил
Хармон.

«Думаю, эти ребята знают о пиратстве гораздо больше, чем мы», —
печально сказал он.

 Ни Пад, ни Тим, похоже, не могли придумать подходящий ответ на это заявление, и они продолжали плыть, пока Тим, выбившись из сил, не поймал краба, который чуть не опрокинул его на спину.

 «Дай я погребу», — сказал Пад, и они поменялись местами. Снова воцарилась тишина. Ручей был широким, и его было легко перейти даже в сумерках, которые быстро поглощали мир.  На невысоких берегах росли небольшие деревья, перемежавшиеся с кустарниками, которые уже терялись в темноте.
чёрные силуэты на фоне более серой темноты неба. Дождь
прекратился, но над Болотом Ривер всё ещё висел туман. Мальчики
были промокшими и замёрзшими, голодными и подавленными. Наконец Тим
заговорил со своего места на корме:

 «Эти люди не из Болотной
глуши, Пад».

 «Я знаю, — устало ответил тот. — Он сказал мне, тот, высокий.
Он сказал, что они просто приехали в гости».

 «Думаю, они из города, — продолжил Тим. — Они говорили не так, как местные, хотя иногда казалось, что они стараются. И
один из них был в кожаной куртке, Пад. Ты бы не увидел кожаную куртку
«Думаю, мы обогнём Болото за тысячу лет».

 «Нет, думаю, что нет», — сказал Пад. Однако по его тону было понятно, что его не слишком интересуют замечания приятеля. Он продолжал грести, его движения становились всё слабее, а затем он внезапно развернул лодку носом к берегу.

 «Что ты делаешь?» — спросил Тим. «Берегись, или...»

‘ Я возвращаюсь, ’ твердо сказал Пад. - Я просто не позволю им забрать ее.
Тим! С этими словами он повернул лодку против течения.
‘ Нет, сэр, они не могут так поступить со мной! Я... я им не позволю!

‘ Ну-ну... ’ испуганно пробормотал Тим. ‘ Ну, что ты можешь сделать, Пад? Мой
милостивый Боже, мы не можем вернуться туда и перестрелять нас как
они сказали, что, пуд! Почему, Боже мой,--’

‘ Откуда ты знаешь, что у них есть ружье? - спросил Хармон с носа. ‘ Я не видел
никакого ружья.

- У них оно точно есть, - настаивал Тим. И они, не колеблясь,
чтобы использовать его, я думаю!’

— Всё в порядке, — сказал Пад, снова налегая на весло. — Я не прошу тебя подставляться под пули, Тим. Я не собираюсь показываться им на глаза, но я собираюсь выяснить, где моя лодка, и если они оставят её в покое хотя бы на минуту, я уверен, что верну её!

 — Да, но... но послушай-ка, Пад Прингл! Лучше всего будет...
спускайся прямо туда... туда, куда-нибудь, и расскажи об этом полиции! Чёрт, думаю, полиции не понадобится много времени, чтобы вернуть твой катер!


— Может, и мне не понадобится много времени, — мрачно ответил Пад. — Всё, о чём я прошу этих ребят, — это оставить его в покое минут на пять. Это всё, о чём я их прошу!

— Ну да, но... но откуда ты знаешь, куда они направились? Боже мой, Пад, мы не можем грести по всему этому старому болоту в поисках их! А вдруг они направятся в Болотную Дыру? Думаю, не очень-то полезно для здоровья будет следовать за ними туда!

‘ Я вернусь туда, где они нас высадили, ’ решительно заявил Пад, - и посмотрю,
там ли он еще. Если это не так, я буду грести, пока...’ Но тут он
запнулся. ‘Ну, в любом случае, я собираюсь найти свою лодку", - заключил он.
немного неубедительно.

Тим молчал, разрываясь между своей преданностью Пуду и сильным и
растущим нежеланием представлять себя мишенью для
кровожадного Кокера. Хармон задумчиво произнёс, скорее для себя, чем для остальных: «Жаль, что у меня нет моего старого доброго ножа!»

 Грести против течения, каким бы медленным оно ни было, вскоре стало тяжело.
на руках и плечах Пада. Лодка, на дне которой была вода, была старой и ветхой, а вёсла не подходили друг к другу: одно было шире другого и как минимум на два дюйма длиннее. Но Пад
продолжал грести, тяжело дыша и чувствуя, что просьба о помощи
не соответствует героической роли, которую он на себя взял. Наконец в темноте впереди показался
сплав Руна со вторым ручьём, и Тим сообщил об этом Паду голосом, в котором не было радости от открытия. Пад
перестал грести и оглянулся через плечо. Затем он снова молча заработал веслом
вперед, туда, где он мог видеть место, где раньше лежал катер. Оно
было пусто. Однако он не был сильно разочарован, поскольку чувствовал себя
почти уверенным, что мужчины отправились на нем вниз по тому боковому ручью,
возможно, к какой-нибудь хижине поблизости, возможно, до самой Болотной дыры. Он
развернул лодку вокруг мыса и пустил ее дрейфовать к берегу.

‘Я думаю, вам, ребята, лучше выйти здесь", - объявил он. «Я пойду
немного дальше и посмотрю, смогу ли найти причал. Думаю, ты сможешь найти
хорошее сухое место и развести костёр, если захочешь. Я вернусь, как только смогу, и если…»

— Я не собираюсь здесь оставаться, — заявил Хармон. — Я пойду с вами, мистер Пад, и найду ту лодку.

 — Я тоже, — сказал Тим, но не так воодушевлённо. — В любом случае, мы можем продолжать грести, пока не увидим что-нибудь вроде дома, или огонь, или… или что-нибудь ещё.

Хармон взял одно из весел у не желавшего этого Пада, и под бдительным и тревожным присмотром Тима с кормы они отправились вниз по течению. Туман уже рассеивался, и в облаках появилась брешь, сквозь которую на искателей приключений смотрели несколько белых звезд. Часы Пада показывали, что времени осталось совсем немного
после восьми. По его расчетам, час был гораздо позже. С рассеянием
тумана они могли видеть на некотором расстоянии, в то время как более темные берега
четко обозначали их курс. Ручей часто петлял, поскольку
казалось, что это путь всех ручьев в речном Болоте, но никаких других водных путей
не входило в него и не выходило из него, насколько им было известно. На каждом повороте Тим шептал
хрипло, призывая к осторожности, и когда они миновали его, вздох облегчения
прозвучал громче, чем шепот. По мнению Пада, они прошли уже больше мили, когда, обогнув холм и пробираясь между кустами, которые
Тим заметил слабый отблеск света.  Гребцы послушно
остановились, и лодка бесшумно поплыла по течению к изгибу реки,
до которого было несколько саженей.  Обогнув его, Пад осторожно
воткнул весло в воду, и лодка бесшумно причалила к берегу.
Некоторое время река текла прямо, и примерно в трёхстах футах от
неё на фоне ночного неба вырисовывался квадратный силуэт хижины.
Из окна падал бледный свет лампы. Перед хижиной, в тени берега, виднелось сероватое пятно.
 Напрягая зрение, Пад различил неясные очертания лодки.





 ГЛАВА XVI

 НОЧЬ В БОЛОТНОЙ НОРЕ


Они внимательно прислушались. Шевельнулось слабое дуновение воздуха, и тут же
из кустов над ними донесся шепот и шелест, и какое-то время
они больше ничего не слышали. Затем из каюты донесся звук голосов, слабый,
. Пад вложил ручку своего весла в руку Хармона.

‘ Я собираюсь выбраться отсюда, - сказал он. «Ты возвращаешься на лодке за поворот и прячешься. Оставайся там, пока я не приду. Катер будет плыть вверх по течению, и если я смогу его завести, то приторможу и заберу тебя
ребята на борту. В любом случае, оставайтесь здесь, пока я не вернусь.

‘ Что... что вы собираетесь делать? ’ нервно спросил Тим.

‘ Я собираюсь доплыть туда и подняться на борт катера. Тогда я позволю
ей уплыть дальше по течению. Когда она скроется от шума дома
Я приведу ее в движение и вернусь сюда за тобой. ’

— Но тебе придётся пройти мимо хижины, — возразил Тим, — и они услышат, как ты подходишь, и будут стрелять в тебя! Почему бы нам не пустить лодку по течению и не подождать тебя где-нибудь внизу? Или почему бы не подождать, пока они не лягут спать?

‘ Может быть, они и не заснут, - шепотом ответил Пад. - Может быть, все и в порядке.
можно пройти мимо, но вдруг кто-нибудь выйдет и увидит нас? Это
будет все тогда. Они бы знали, что мы были после обеда и они смотрели
это. Или они могут войти и нас преследовать и поймать нас.

Эта последняя возможность заставила Тима замолчать окончательно. Он с сомнением
одобрил план Пада, и тот, пока Хармон медленно вёл лодку к повороту,
разделся до нижнего белья. Это была чрезвычайно простая и
короткая операция. Наконец, шёпотом дав последние указания,
чтобы ждать прямо там, что бы ни случилось, Пад беззвучно скользнул в воду
.

На мгновение стало на удивление холодно, но он подавил вздох и позволил
течению унести его прочь. Время от времени он двигал ногой или рукой, потому что
его продвижение казалось ему невыносимо медленным. Дело в том, что он был
просто немного напуган, а когда человек напуган, мгновения
имеют свойство ужасно удлиняться. Шлюпка исчезла из его поля зрения, и белая фигура на катере приблизилась.  Кабина была скрыта от него берегом, но по мере того, как он плыл вперёд, до него доносился звук
Время от времени до него доносились голоса. Он держался в более тёмных водах у края
и в результате однажды на мгновение запутался в подводной
ветви. Затем на расстоянии вытянутой руки показался нос катера, и он
проплыл вдоль белого борта, пока не смог дотянуться и ухватиться за
фальшборт в средней части судна. Там он остановился и прислушался,
его сердце бешено колотилось.

Голоса из каюты стали слышны ему громче, но по-прежнему напоминали лишь
хриплое бормотание, слишком тихое, чтобы можно было различить голоса Кокера и Ланка.
 Медленно и с трудом, стараясь не шуметь, Пад поднялся
Он выбрался из воды и, бросив тревожный взгляд на хижину, стоявшую примерно в пятнадцати шагах от него, забрался в шлюпку и, мокрый и тяжело дышащий, скрылся из виду.  Вскоре он прополз вперёд мимо сложенных коек и палатки, которые всё ещё лежали у корпуса двигателя, и нащупал верёвку, которой шлюпка была привязана к колу, вбитому в верхнюю часть берега.  Он пожалел, что не догадался взять с собой нож. Кол находился в трёх метрах от того места, где он лежал, растянувшись на носовой обшивке.
Бросить якорь на катере означало потерять хороший
Тридцать футов манильской верёвки. Он попытался подтянуть нос лодки ближе к колу, но ему удалось продвинуть его всего на два фута, прежде чем он сел на мель.
 Ничего не оставалось, кроме как продеть верёвку в отверстие с латунной окантовкой, отвязать её от кнехта и уплыть без неё. Он поднял голову и посмотрел в сторону каюты, пока его руки возились с верёвкой.
В этот момент на него упал внезапный луч света. Дверь открылась, стали отчетливо слышны голоса, и на фоне желтого света в дверном проеме появились фигуры.

— Ну, я пойду, — сказал голос, в котором Пад узнал голос высокого Лэнка.
 Послышался зевок, прерванный вторым голосом, незнакомым слушателю.


 — Скажи ему, чтобы не ходил на берег, — сказал голос.  — Это небезопасно, скажи ему.


 — Да, я прослежу за этим, — ответил Лэнк. «Он знает, что на этот раз ему придётся работать
ниже по течению. Ну что ж...»

 Пад, на мгновение застывший от страха, сделал первое, что пришло ему в голову. Он скорчился, приподнял полог палатки и, чувствуя, как каркас кровати впивается ему в рёбра, прижался к нему, не издавая ни звука
под ним. Его сердце билось со скоростью дюжина ударов в секунду, и он с сожалением подумал о том, как безопасно было бы плыть по тёмной воде рядом с лодкой.
Но было уже слишком поздно, потому что он услышал шаги Лэнка совсем рядом. Затем лодка накренилась, и ноги мужчины оказались совсем рядом с головой Пада. На мгновение из-под края брезента показался слабый свет, вероятно, от электрического фонарика Лэнка или Тима. Затем он исчез, и Пад услышал, как позади него повернулось колесо. Внезапно
заработал двигатель, заставив задрожать доски, на которых лежал мальчик.
и ноги Лэнка задели брезент, когда он проходил к носу. Послышался свист, прерываемый бормотанием и звуками шагов, когда люди бежали от берега к лодке, а также хлопок упавшей верёвки. Затем Лэнк вернулся к двигателю, и Пад почувствовал, как лодка раскачивается, когда течение уносит её от берега. Пропеллер провернулся, остановился, снова провернулся, и в тишине резко заскрипело сцепление. Затем лодка, очевидно,
направилась вниз по течению, и путешествие началось.

 Ланк, похоже, управлял лодкой, сидя на месте рядом с двигателем и работая
рулём, держась рукой за трос, который проходил мимо него, — задача не из лёгких
Однажды Пад уже пытался это сделать, и результат был почти катастрофическим.
Однако через минуту или две он поднялся и, шаркая ногами, двинулся вперёд, и тогда сердце Пада, которое уже несколько раз за вечер было готово остановиться, просто замерло! Край полотна находился всего в футе от его испуганных глаз!

 Он услышал, как Лэнк кряхтит, наклоняясь, и понял, что пропал. Но в следующее мгновение что-то тяжёлое и громоздкое ударилось о его грудь и было подталкивано ногой мужчины.
Полотнище снова опустилось, и сердце Пада с болезненным стуком решило снова забиться!


После минутного оцепенения, от которого он чуть не потерял сознание, Пад набрался смелости и протянул руки вперёд, чтобы нащупать предмет, лежавший у него под подбородком. Это был свёрток размером примерно в квадратный фут, перевязанный прочным шпагатом. Любопытство Пада улеглось, но тревога осталась.
Возможно, вскоре Лэнк придёт за свёртком, и если он это сделает, то
что помешает ему откинуть брезент и обнаружить свёрток с Пудом Принглом внутри? Или он может наткнуться на него, пока будет рыться в поисках
в темноте он нащупал босую ногу; и Пад почувствовал, что в таком случае Лэнк наверняка заинтересуется тем, что к ней прикреплено! Пад злобно, но невидяще уставился на свёрток.
Единственное, что пришло ему в голову, — это отодвинуть его подальше, чтобы часть свёртка виднелась из-за брезента. Тогда, возможно, Лэнк увидит его и не будет слишком долго возиться. Пад был рад убрать его подальше от своего носа, потому что от него исходил сильный и не слишком приятный запах. Этот запах пробудил в Паде смутные воспоминания, связанные с
неприятные события. За неимением лучшего занятия и, возможно, чтобы отвлечься от тревожных мыслей о том, чем закончится эта авантюра, Пад попытался связать этот запах с воспоминаниями, которые он вызывал.
Пока лодка с равномерным чавканьем плыла вниз по реке, а Лэнк
жалобно и не без мелодичности насвистывал неподалеку, Пад
хмуро размышлял над этой задачей. И вдруг — эврика! — он понял!

Память приподняла завесу, и Пад увидел себя и Тима, стоявшего рядом, в комнате для печати заданий в задней части офиса _Courant_ в Милвилле. Это было
Было очень жарко, и солнце рисовало золотые квадраты на старых зелёных шторах, которые были частично опущены на открытых окнах. Перед ним и Тимом лежала стопка печатных проспектов, а между ними стояли длинные белые коробки, в которые они складывали конверты с проспектами, предварительно трижды сложив их с помощью деревянных линеек.
Это была цена, которую им пришлось заплатить за поездку на «Кисмете». Кружевные
платья, недавно вышедшие из моды, всё ещё были в пятнах от прикосновений
рук, и от них исходил тошнотворно сильный запах пота
из комнаты донесся запах типографской краски! И теперь Пуд
пах именно типографской краской.

Он снова ощупал пакет, приподнял его край для пробы,
и решил, что здесь тоже были циркуляры, и, решив так, потерял
дальнейший интерес. Просто до тех пор, пока ему не приходилось складывать надоедливые
вещи и засовывать их в жесткие конверты, они ничего не значили в
его жизни. Ничего, по крайней мере, до тех пор, пока Ланк, разыскивая их, не нашёл вместо них пятнадцатилетнего мальчика, одетого только в хлопковый комбинезон!

 Прошло, наверное, минут десять, а может, и двадцать, прежде чем Пад понял
что катер движется медленнее. Над берегом мелькнул огонёк, и до него донеслись слабые звуки: вдалеке залаяла собака, ей ответила другая, поразительно близко; неуверенно прокукарекал петух; неподалёку раздался мужской голос; диссонирующие звуки концертины стали громче. Из-под края брезента выглянули ещё несколько огоньков.
Двигатель катера резко заглох, и среди шума послышался смех.
Раздался лёгкий толчок и скрежет, когда катер пришвартовался.
Сердце Пада снова забилось в два раза быстрее, он отодвинул свёрток подальше от себя и притворился, что его нет.

 Лэнк уже ступил на берег с якорным канатом в руках и теперь отпрыгнул назад, к тому месту, где прятался Пад.  Пад ждал в мучительном напряжении.  Мужчина не прошёл мимо и не стал шарить по краю брезента. Наконец, по крайней мере так показалось Паду, который напряжённо прислушивался, раздался звук, похожий на «Хм!», и ноги прошли мимо головы Пада. Затем лодка слегка накренилась, послышались шаги по доске, и Пад понял, что снова остался один!

Он пролежал неподвижно несколько долгих минут, а затем, осторожно отодвинув сверток в сторону, медленно высунул голову и огляделся.
Света от звезд и хижин, теснившимися по обеим сторонам ручья, было достаточно, чтобы он увидел, что, кроме него, в лодке никого нет.
Он выбрался из-под пыльных складок палатки и осторожно выглянул за борт.
Его взору предстала странная картина.

Судно быстро причалило к небольшому причалу, выступавшему на несколько футов за берег. Прямо за ним стояло здание с широко распахнутыми дверями
В дверной проём лился жёлтый свет нескольких ламп, свисавших с потолка комнаты, в которую уставился Пад. Это место явно было одновременно и магазином, и жилым домом, потому что через вторую дверь виднелся край кровати, а вдоль одной из стен передней комнаты тянулась стойка, за которой бездельничали полдюжины мужчин. За ней на полках лежало небольшое количество продуктов: Пад видел цветные этикетки на банках и коробках. Из маленького магазина доносились громкие разговоры и смех. Возможно, — подумал Пад, — через эту кассу проходило не только продовольствие.
Ему показалось, что среди посетителей он заметил высокого широкоплечего Лэнка, но он не был в этом уверен.

Пад не сомневался, что это и есть Болотная Дыра, и, судя по тому, что он видел, так оно и было.
На берегах ручья стояли дощатые и каменные хижины и маленькие лачуги на сваях.
Из дверей и окон лился свет свечей или ламп, а высокие мрачные сосны то тут, то там устремлялись в усыпанное звёздами небо, словно чёрные часовые.
Казалось, это место действительно заслуживало своей дурной славы. Ниже по течению ручья горел костёр
Прямо перед хижиной стоял красный катер, вокруг которого сновали тёмные фигуры, отбрасывая огромные и нелепые тени. Через небольшие промежутки вдоль каждого берега над чёрной водой нависали небольшие причалы, а плоскодонок и яликов было множество. Пад не видел, как двое мужчин обсуждали катер, стоя в чёрной тени на дальнем берегу.

 «Я никогда не видел такой лодки. Она здесь чужая, Бад».

— И выглядит неплохо. Как думаешь, кто здесь главный? Видел, кто-нибудь выходил?


 Концертина заиграла новую мелодию, и раздался пронзительный женский голос.
плача, присоединился к ней. Кто-нибудь в ближайшем салоне бить protestingly на
жестяной кастрюли. Худой, сутулый, бородатый мужчина прошел по тропинке, которая
шла вдоль берега, остановился в нескольких ярдах, чтобы осмотреть катер,
а затем направился к магазину, прямо по аллее меллоу
свет, который лился от дверного проема до причала. ‘ Откуда взялась эта моторная лодка
? ’ протянул он, переступая порог. — Я вчера видел такую же здоровенную лодку на... — Остальное Пуд не расслышал.

 Пришло время действовать.  Кормовая часть катера уже была
медленно разворачиваясь, он поплыл по течению. Пад вскарабкался на борт, отвязал швартов и поспешил обратно в тень лодки. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем течение сдвинуло лодку с места, но наконец она начала бесшумно отчаливать от крошечной пристани. Перегнувшись через борт, Пад увидел, как мимо него медленно проплывает верхняя часть берега. Лодка плыла почти бортом к течению, но постепенно выровнялась и направилась носом вниз по ручью. Пад слишком поздно понял, что с таким же успехом мог бы снова выйти в воду и подтолкнуть лодку
Он плыл вверх по течению, пока не скрылся из виду, а затем запустил мотор. В этом случае он бы довольно быстро вернулся к Тиму и Хармону. Теперь ему
придётся плыть вниз по течению, полагаясь на удачу, чтобы найти дорогу к
Двум прудам.

Но всё это было в будущем. Прямо сейчас, пригнувшись к носу лодки и
с громко бьющимся сердцем прислушиваясь к звукам, которые могли бы означать, что
Лэнк обнаружил пропажу, Пад был озабочен только настоящим.
Медленное течение уже унесло его на добрых пятьдесят ярдов, и звуки из магазина доносились до него приглушёнными расстоянием. Другие звуки
заняли свои места; с порогов доносились тихие голоса, обрывки неуверенной песни, мужской голос, повышенный в слезливом гневе, жалобный плач младенца.
 Он уже приближался к костру на улице, и его красноватый свет пятнал неподвижную воду впереди. Было слишком самонадеянно надеяться, что лодка пройдёт незамеченной, и он раздумывал, стоит ли ему оставаться в укрытии или показаться на носу. Вопрос был решён за него.

‘ Эй, папа, посмотри в сторону! Большая лодка! Это был пронзительный голос маленького
мальчика.

‘ Моторная лодка, это, ’ проворчал отец. ‘ Как ты думаешь, откуда это взялось?
как думаешь, Кэл?

— Я знаю, пап. Там ведь ни души, верно?

 — Похоже на то. Должно быть, сорвалось с крючка, да?

 — Хочешь, я принесу его?

 — Нет, зачем? Пусть те, кому он принадлежит, придут за ним. — Говорящий злорадно усмехнулся. — Думаю, они скоро появятся.

Катер бесшумно проплыл мимо и скрылся в долгожданной темноте за пределами освещённого костром пространства.
Звук вёсел впереди заставил Пада поднять глаза.
Вниз по течению ползёт маленькая лодка, и человек, который вёслами, не подозревает о другом судне.  Пад быстро повернул штурвал, чтобы избежать столкновения.
и от тихого скрипа канатов гребец резко повернул голову.
 Тишину нарушил поток ругательств, когда две лодки заскрежетали
бортами. Затем с другого берега ручья донёсся громкий крик.


«Эй! Кто-нибудь, хватайте этот катер! Катер плывёт вниз по течению!»

«Вот он! Я его достану!» Человек в плоскодонке, уже длина
за кормой, крутанул его небольшой корабль и выкопал его весла. Лун встал
отчаянно.

‘Держись от меня подальше! - это он угрожающе. ‘ Это моя лодка! - крикнул я.

‘Hallo!’ Человек в плоскодонке изобразил удивление и на мгновение остановился
гребли. Затем: "Думаю, ты ее крадешь’, - проворчал он. "Лучше пойдем"
возвращайся с ней. Плоскодонка ударилась о корму катера, и
пассажир, вооружившись веслом, начал карабкаться на борт.

‘ Я ее не краду! ’ запротестовал Пад. ‘ Ты отойди!

Он направился обратно к корме. Его нога наткнулась на что-то, что повернулось
под ней, едва не сбив его с ног. Наклонившись, он схватил
багор, который больше не волочился за кормой, а вернулся к своей прежней роли — быть помехой. Но сейчас он не был помехой, потому что, выставив его перед собой, Пад бросился на врага. Человек, приземистая фигура в
в темноте он пытался удержаться на ногах, готовясь спрыгнуть с кормовой доски. Возможно, если бы он не был обременён вёслом,
он бы быстрее восстановил равновесие, но в тот момент он был не в состоянии противостоять удару оружия Пада. Послышалось ворчание,
громкий всплеск, стук упавшего вёсла о лодку, и на мгновение воцарилась тишина. Затем мужчина поднял голову и, пыхтя и отдуваясь, стал выкрикивать злобные ругательства вслед удаляющемуся катеру.
Через минуту Пад услышал, как он переваливается через борт лодки. A
последовал последний шквал ненормативной лексики, а затем весла снова заскрипели о штифты
скрип на мгновение стих, и Пад понял
, что он выиграл схватку. Тяжело дыша, но ликуя, он бросил
багор и бросился к мотору. Крики вверх по течению
продолжались, приближаясь с каждой секундой.




 ГЛАВА XVII

 ВЫБРОШЕННЫЙ На БЕРЕГ!


Тим и Хармон наблюдали за Падом, пока тот не скрылся за изгибом ручья.
Затем они, несколько удручённые, причалили к берегу и остались там
Какое-то время они сидели молча. Как обычно, комаров и мошек было много, и они были кровожадными, но мальчики уже привыкли к ним.
И только когда эти вредители напрашивались на смерть, нападая на их лица, они утруждали себя борьбой с ними. Они сидели боком, положив ноги на сиденья, чтобы не замочить их в паре сантиметров воды, покрывавшей дно плоскодонки. Сидеть было не очень удобно, и через некоторое время Тим объявил, что собирается выйти на берег. Хармон последовал за ним, прихватив одежду Пада, и связал художника
к кусту. Там было небольшое свободное от кустарника пространство, откуда, если наклониться, можно было увидеть свет в хижине. Тим только что обратил на это внимание, когда они услышали звук двигателя катера. Они напряглись, прислушиваясь. Звук то затихал, то возобновлялся.
Затем он стал ровным, и его звучание стало отдаляться.

«Он поймал его, — воскликнул Тим, — но он плывёт вниз по течению!»

— Как он это сделал? — спросил Хармон.

 — Может, она летела вниз, и он не смог её развернуть. Как он собирается вернуться?


 — Думаю, он найдёт широкое место, развернёт её и быстро вернётся!

‘ Да, и они будут стрелять быстро! ’ с тревогой сказал Тим. ‘ Ты слышишь ее сейчас?
Хармон?

- Да, она по-прежнему мурлычет, но она далеко.’

Они ждали. Прошло полчаса, час. Потом они забыли сохранить
счет времени. Небо волшебным образом очищается и миллион блестящих белый
звезды смотрели на них свысока. Тим дал надежду наконец. Потому что у них есть _him_,’
- заключил он печально. ‘Вот что случилось. Может быть, они убили его,
Хармон!’

‘ Они очень зловещая парочка, ’ дружелюбно согласился негр.

‘ Боже милостивый! ’ возмущенно воскликнул Тим. ‘ Ты не говоришь так,
как будто тебя это волновало!

‘ Кто такой Кэрин? ’ Конечно, я! Мистер Пад очень хороший парень. Но,
черт возьми, я не думаю, что они действительно его убили. Может быть, они его ограбили.

‘ Ну, я хотел бы знать, что мы собираемся делать, ’ уныло сказал Тим.
‘ Я проголодался, становится холодно, и у меня промокли ноги...

— Почему мы не разожгли костёр?

 — Потому что они увидят нас и пойдут за нами.

 — У них сейчас нет света.  Думаю, они легли спать, мистер  Тим.
Кроме того, как они нас достанут?  Они на той стороне ручья, а мы на этой, и у них нет лодки, верно?

— Н-нет, может, и нет, но они могли бы переплыть реку, не так ли? Или они могли бы застрелить нас!


Но ещё через десять минут мучительного дискомфорта тот факт, что в хижине больше не горел свет, убедил даже осторожного Тима в том, что можно развести костёр.


— Я разожгу его вон там, в той низине, — сказал Хармон, — и никто его не увидит.

Добыть топливо было непросто, но после недолгих поисков Хармону удалось собрать достаточно.
 К счастью, как у всякого повара, у него в кармане, не предназначенном для губной гармошки, была коробка спичек, и
Вскоре из ложбины между двумя холмами, не слишком сухого места,
выглянул весёлый красноватый огонёк. Тим осторожно подошёл к нему,
опасаясь змей, которых они видели много за последние два дня. Хармон
продолжал искать сухие ветки, а Тим придвинулся поближе к костру и
в его тепле стал смотреть на жизнь не так мрачно. Наконец к нему
подсел Хармон, и они заговорили о еде. Хармону захотелось пару жирных свиных отбивных
и много подливки. Тим с нежностью вспоминал жареного ягнёнка
и картофель, запечённый целиком вместе с мясом. Он почти лирически произнёс:
Он описал золотисто-коричневую поверхность этих картофелин, и
 глаза Хармона стали большими и круглыми, когда Тим представил, как из-под разделочного ножа, которым он резал баранину, сочится сок!


Но такие тщетные фантазии не приносили особого удовольствия, и вскоре разговор вернулся к Пуду, и они снова обменялись теориями.
Они сошлись во мнении, что он, возможно, захватил лодку и плывёт вниз по течению, пока не сможет вернуться.
Бегите к Двум Прудам и поднимитесь по течению к тому месту, где они вас ждут. Но Тим
Он боялся, что такое путешествие приведёт Пада в Болотную Дыру, а у него было мало вера в то, что его приятель сможет выбраться из этого ужасного места живым, не говоря уже о лодке!

 «Почему в этой Свамп-Хоул так плохо?» — спросил Хармон.

 «Думаю, так было всегда, — ответил Тим. — Вот что я слышал, Хармон. Когда давным-давно шла Гражданская война, здесь были люди, которые не хотели воевать. Поэтому они собрали вещи, вернулись в Ривер-Свомп и спрятались там, где их никто не мог найти. Когда люди отправлялись за ними, они прятались в кустах и стреляли в них, а иногда просто садились в свои лодки
и прятались в этих ручьях, пока люди, которые за ними охотились, не уставали и не уходили. Ну, через какое-то время война закончилась,
и эти люди просто поселились в Болотной Дыре, завели семьи и всё такое, а потом, я думаю, об этом узнали другие люди и тоже приехали.
В общем, мой отец говорит, что в Болотной Дыре больше пятидесяти семей, и они не отправляют своих детей в школу, не платят налоги и всё такое.

— Ха, — сказал Хармон, — должно быть, они очень невежественные!

 — Конечно, так и есть.  Думаю, это одна из причин, почему они такие плохие.  Они ещё и бедные, и, возможно, это ещё одна причина.

‘ Бедняки - это плохо, ’ возразил Хармон.

‘ Н-нет, но люди, которые ужасно бедны и невежественны, тоже иногда
бывают плохими.

Хармон не стал оспаривать это. Вместо этого он спросил: ‘Как они живут, мистер
Тим?’

‘Я не знаю. Некоторые из них выращивают кое-что; табак, например.
И они много занимаются рыбной ловлей.’

На какое-то время разговор прервался. Затем Хармон спросил: «Как вы думаете, мистер Тим, когда мы снова вернёмся домой?»


«Домой!» — с горечью сказал Тим. «Боже, похоже, мы _никогда_ не вернёмся домой!»


«Я просто обязан быть там в понедельник утром, пожалуйста, сэр», — настаивал
Хармон с тревогой. «Я договорился с мистером Томом Поулингом подстричь его газон, а мистер Том очень вспыльчивый, если я не выполняю свои обещания!»

 «Хотел бы я сейчас быть дома, — с тоской сказал Тим. — Боже правый, в этом нет никакого _смысла_! Сидеть здесь, на старом болоте, без ужина и без кровати!» Боже, как бы я хотел сейчас лежать в своей постели.


 — Разве не так? — сочувственно согласился другой.  — Люди всегда хотят быть там, где их нет.
Когда-нибудь, лёжа в своей тёплой постели, я скажу себе: «Боже, это определённо было
Однажды прекрасным вечером мы с мистером Тимом сидели в болотистой местности у маленького огонька и разговаривали! Да, сэр, я определённо так и скажу!


— Хм, — хмыкнул Тим без особого энтузиазма. — Меня никогда не смутит мысль о том, чтобы согреться в собственной постели! Он вздрогнул.
— И если я когда-нибудь снова вернусь домой, — многозначительно добавил он, — я буду рад остаться там! В следующий раз, когда Пад Прингл уговорит меня отправиться с ним в какой-нибудь старый круиз... _Что это?_


Тим замолчал и нервно вздрогнул, услышав тихий шорох в
кусты позади него. ‘ Ты что, не слышала? ’ спросил он, с опаской оглядываясь по сторонам.
- А если это была змея? - спросил он. ‘ Предположим, это была змея?

‘ Нет, сэр, в это время ночи здесь нет змей, мистер.
Тим. Они все в постелях и спят. Думаю, это был теркл. Много
На этом старом болоте индейки.

‘ Ты имеешь в виду черепах. В любом случае, я предполагаю, что змеи действительно ползают по ночам,
потому что я их слышал.

‘ Это ты? В тоне Хармона сквозило сомнение. - И затем: - господин Тим, я никогда
говорю тебе насчет Сойера Бисона и гремучая змея?’

- Нет. Кто Сойер Бисона?’

‘Он цветной мужчина, что толку работать с моим папой в кресле напротив.
Он здесь больше не живет. Пожалуйста, сэр, позвольте мне рассказать вам о
нем и о Рэттлснейке.

‘ Валяй, ’ сказал Тим, зевая.

Хармон подбросил пару веток в маленький костер и сгорбился.
наклонился вперед, обхватив руками голые черные колени. ‘ Этот вот Сойер Бисон был
ужасно ленивый негр из нездешних мест, мистер Тим. Иногда он немного подрабатывал на фабрике, а иногда вообще ничего не делал. Вы знаете мистера Сэма
Глендона, который живёт в Парке? Ну, однажды этот Сойер Бисон
выполнял какую-то работу для мистера Глендона у него дома, и
Мистер Глендон сказал Сойеру: “Сойер, ты принесешь мне гремучую змею,
и я заплачу тебе пять долларов”. “Боже мой, мистер Глендон”, - сказал Сойер.
скажите, “чего вы все хотите от гремучей змеи?” “Он мне нужен для а
образцов”, - говорит ему мистер Глендон. “Ты пойди поймай одного и приведи мне его живым, и я дам тебе пять долларов".
"Я дам тебе пять долларов”.

— Ну, сэр, Сойеру как раз тогда нужны были пять долларов, и он немного поразмыслил. А потом пошёл и купил себе джутовый мешок, вырезал из ветки вилообразную палку и отправился на поиски мистера Гремучника. Он забрался на Купов холм, где стоит водонапорная башня, но змей там не нашёл
 Затем он возвращается немного назад, к тому месту, где раньше был старый
карьер, и через некоторое время видит гремучую змею. Мистер
Гремучая Змея ничего не делает, только наслаждается погодой за пределами своего дома, и, может быть, ему хочется спать.
Тогда Сойер Бисон подкрался к старой змее и — бац!—...он приставил эту раздвоенную палку к его шее!
Мистер Гремучая Змея извивался, вертелся, подпрыгивал и кувыркался, но всё было напрасно. Тогда Сойер расстегнул свой патронташ и сказал Мистеру Гремучей Змее: «Залезай туда, пока я не выстрелил
ты сам напросился! Затем он как бы расслабляется на этой раздвоенной палке и
мистер Гремучник ползёт прямо к этому мешку с костями! Сначала появляется его голова, потом середина, потом хвост, а потом погремушки, и когда его пуговица исчезает из виду, Сойер хватает мешок с костями
Он быстро перевязывает рану верёвкой, которая у него была, и резко затягивает её!


До города было далеко, и Сойер был почти мёртв, когда добрался до мистера Сэма Глендона.
Видите ли, мистер Тим, ему приходится держать этот мешок с деньгами подальше от себя, вот так.
и его руки сильно устают. Он не хочет, чтобы эта змея укусила его через мешок. Нет, сэр! Он много раз хотел
опустить старый мешок, но боялся, что завязал его недостаточно туго, и не решался это сделать. Поэтому он продолжал идти, часто меняя руки, и через некоторое время добрался до дома мистера Глендона. — Я поймал ту змею, о которой ты просил, — сказал он. — Ты дашь мне пять долларов? — Конечно, дам, — ответил мистер Глендон. — Это большая змея, Сойер? — Ну, если честно, мистер Сэм, — сказал Сойер, — она
Он не такой уж и сильный, сэр, но это самая тяжёлая змея, которую я когда-либо носил, сэр!
Тогда мистер Глендон достаёт для него клетку и открывает её, а Сойер перерезает верёвку на мешке и бросает его в клетку.
Они ждут, пока мистер Гремучая Змея вылезет и скажет:
 «Привет». Но он не показывался, и через некоторое время мистер Глендон
достал палку и стал тыкать в старый мешок. Но мистер Гремучая Змея
так и не появился. Тогда мистер Глендон поднял мешок и встряхнул его,
но там не было никакой змеи! Нет, сэр, это был старый мистер Гремучая Змея
он просто заполз _под_ этот мешок, а не _в_ него, и всё время
Сойер натягивал его потуже, а мистер Гремучая Змея лежал прямо там
и смеялся над ним! Да, сэр, я думаю, он просто надрывался от смеха! Мистер
Глендон дал Сойеру два цента вместо пяти долларов, потому что, как он сказал, Сойер выглядел так, будто увидел гремучую змею, и он вспомнил, как тот чуть не надорвался, таща домой этот мешок с деньгами. Вот так-то!

 Тим, который не раз закрывал глаза во время этого неторопливого повествования, сонно усмехнулся. — Хорошая история, Хармон, — пробормотал он.
«Думаю, я просто прилягу ненадолго и...»

 Он не закончил фразу.  Ему и не нужно было.  Он уже спал.
 Хармон подбросил в огонь ещё одну ветку, оценивающе посмотрел на тощий запас топлива и покачал головой.  Через мгновение его рука скользнула в карман и достала губную гармошку.  Он с тоской посмотрел на неё, а затем перевёл взгляд на спящего Тима. После некоторого
раздумья он снова покачал головой, убрал верный инструмент в карман и свернулся калачиком у огня.




 ГЛАВА XVIII

 ПОДДЕЛКА ДЕНЕГ
Пад торопливо, лихорадочно искал в темноте ручку, которая входила в маховик, а звуки погони становились всё громче и ближе. Наконец он нашёл её, вставил на место и с силой потянул.
Двигатель не отреагировал. Тогда он вспомнил, что не включил зажигание. Исправив упущение, он снова повернул колесо, и на этот раз двигатель отреагировал мгновенно. Двигатель громко урчал. Он посмотрел вперёд и увидел, что нос катера по-прежнему направлен
Он направил лодку вниз по течению и потянул за рычаг сцепления. Затем он снова поспешил к носу и схватился за штурвал.


 Теперь он осмелился бросить тревожный взгляд назад. По берегу двигались огни,
слышались возгласы и крики, но в тот момент ему не грозило
задержание. С полностью открытой дроссельной заслонкой и
благодаря течению лодка скользила вниз по извилистому ручью со скоростью добрых пять миль в час. Пад считал, что там есть что-то вроде моторных лодок,
но сомневался, что какая-то из них может развить большую скорость.
Кроме того, чтобы завести одну из них, потребуется несколько минут, а он уже
значительное преимущество. Вдоль дороги по-прежнему горели огни хижин, но теперь они стояли дальше друг от друга. Слева от него текла небольшая река, но Пад не обратил на неё внимания. Затем ручей сделал длинный поворот, и вскоре, оглянувшись, он увидел лишь один-единственный огонёк. Возможно, звуки погони всё ещё были слышны, но двигатель работал громко, и он их больше не слышал. Он глубоко вздохнул и опустился на сиденье рядом с румпелем.


 Следовать вдоль ручья было несложно, потому что, как только он отъехал от Болотной Дыры, ручей предстал перед ним во всей красе в свете звёзд.
расширяющаяся тропа, окаймленная черным мраком ее берегов. Звезды
ярко отражались в ее неподвижных глубинах, когда она уводила его все дальше и дальше
от Ямы. Шли минуты, а никаких признаков преследования не было,
его храбрость росла. Сидя на носу, он начал разговаривать сам с собой
вслух.

‘ Я говорил им, что им это с рук не сойдет, ’ пробормотал он. ‘ Полагаю,
теперь они это знают! Думаю, никто не сможет украсть мою старую добрую лодку, не для того, чтобы оставить её себе! Нет, сэр, надолго их не хватит! Думаю, Ланк сейчас в ярости. Думаю, он гадает, что произошло. Пад усмехнулся.
— Я бы просто хотел знать, что он _на самом деле_ думает! Спорим, он никогда не заподозрит, что это сделал я!


Он как бы хотел каким-то образом открыться Лэнку до того, как тот освободится. Было бы приятно ответить на его вызов.
Пад представил, как стоит на корме, грозит кулаком изумлённому Лэнку и кричит: «Ха, негодяй, что ты теперь думаешь?» Пад Прингл снова проявил себя с лучшей стороны! Ну, во всяком случае, что-то в этом роде.


Пад, правда, не понимал, как ему это удалось. Он решил, что лучше вернуть лодку, чем рисковать и пытаться
заслуга в этом подвиге принадлежит ему. Кроме того, может быть, Лэнк и Кокер — и тот другой, который так забавно говорил, — почувствовали бы себя более обеспокоенными и униженными, если бы не смогли объяснить исчезновение лодки. Может быть, они подумали бы, что это дело рук призраков! В целом Пад был вполне доволен.
Хотя ему хотелось бы знать, украли ли эти люди содержимое шкафчиков. Сейчас не было времени разбираться в этом вопросе,
но, поскольку они не забрали палатку, кровати и
набор для приготовления пищи, он не думал, что они трогали вещи, которые не были на виду.

Лодка преодолела, как полагал Пад, милю без происшествий.
Один раз она налетела на корягу, но та не повредила винт.
Куда вёл его ручей, он не знал, но в конце концов тот должен был привести его либо к Ту-Понд-Ран, либо к Тёртл-Крик.
 С тех пор как он покинул Хоул, он, по его расчётам, двигался в основном в юго-западном направлении, и казалось, что Ту-Понд-Крик должен быть где-то впереди. Оказавшись на том ручье, он собирался вернуться и спасти Тима и Хармона. Он вспоминал об их бедственном положении со смешанным чувством сочувствия и
и развлечения. Тим, решил он, сейчас бы точно пожаловался на что угодно!


Не раз он замечал небольшие ручьи, уходящие в сторону от того, по которому он плыл, но они ему были не нужны, и только когда позади осталась, казалось, ещё целая миля, ему пришлось выбирать между расходящимися руслами. Резко повернув налево, он увидел, как лодка накренилась, и заметил довольно большой ручей, уходящий вправо. Он отшатнулся и отпустил сцепление, но к тому времени, как катер замедлил ход, другое отверстие было уже далеко позади.  Возможно, это было бы
«Это ведёт к ручью Ту-Понд-Ран», — подумал он, но в темноте казалось, что он ведёт обратно к Болотной Дыре. Кроме того, он был намного уже того ручья, по которому он шёл, и мог иссякнуть и никуда его не привести. Полчаса спустя он был рад, что не свернул в него, потому что потом он вышел к ручью, который был таким же широким, как и тот, в который он впадал, и который начинался как раз в нужном направлении. Только пройдя некоторое расстояние, он обнаружил, что течение направлено против него!


 Однако его тревога улеглась, когда он вспомнил о непредсказуемом поведении Реки
Болотистые водные пути. Даже если бы он шел вверх по течению, он мог бы добраться до Двухпрудного.
Беги. В любом случае, он продолжал бы идти. Теперь он устал и очень хотел спать.
к тому же, спасение его заблудившихся товарищей казалось гораздо менее срочным.
чем раньше. В любом случае, с ними ничего не могло случиться. Конечно,
им было бы не очень приятно провести ночь там, на холмах
, и они были бы немного голодны ... - Пад сделал паузу. Чёрт, он и сам был голоден, если уж на то пошло!
Но всё же он был не так голоден, как сонно. Он широко зевнул.

Тёмная, усыпанная звёздами вода бесконечно тянулась между берегами, которые теперь были усеяны группами деревьев, отбрасывавших на реку чёрные пятна. Пад на мгновение закрывал глаза, но всегда успевал вовремя их открыть, чтобы не налететь на корягу. Он с тоской смотрел на груду брезента позади себя. Если бы он только мог свернуться калачиком под ней, в тепле и темноте, и уснуть! Согреться хотелось почти так же сильно, как поспать, потому что, хотя его мокрое нижнее белье давно высохло, ночь становилась все холоднее
от влажной прохлады болота, и его начало знобить.
 Он мог бы надеть что-нибудь из одежды, но для этого пришлось бы остановить лодку, чтобы найти вещи в рундуках, и вместо того, чтобы сделать паузу, он съёжился ещё сильнее под планширом и с болью в глазах уставился вперёд в надежде увидеть реку Ту-Понд-Ран.


Вскоре он вздохнул с облегчением, потому что река внезапно расширилась и исчезла в более крупном водоёме. Но следующий вздох был полон разочарования. Он нашёл не Ручей, а пруд,
который был немного больше Черепашьего пруда. Должно быть, он потратил на это четверть часа
Час он возился с лодкой, напрягая усталые глаза и вглядываясь в тенистые берега в поисках выхода.  Дважды он утыкался носом лодки в грязь, когда то, что казалось устьем ручья, оказывалось лишь мелководьем.  Но в конце концов упорство взяло верх, и он снова поплыл вдоль чёрного ручья, окружённого деревьями, который, казалось, шёл почти под прямым углом к тому, от которого он отчалил.  Прошло ещё какое-то время. Он часто кивал головой, но
сейчас было небезопасно закрывать глаза даже на мгновение, потому что этот поток был намного темнее и постоянно поворачивал то вправо, то влево.

Затем он оказался в другом пруду, который был в два раза больше того, из которого он недавно выбрался. Он выбросил сцепление и в отчаянии огляделся по сторонам.  «Ну всё, — сказал он себе. — С меня хватит».  Если бы он добрался до Руна, то каким-то образом закрепился бы там, но провести ещё целую вечность, бродя по берегам прудов, было выше его сил.
Ему было жаль Тима и Хармона, но им придётся выкручиваться как
могут. Что касается его самого, то он собирался поспать!

 Он вытащил якорь из носового ящика и бросил его за борт.
Он укоротил верёвку и закрепил её, используя только большие пальцы, а затем
сделал себе постель. Лодочный крюк, который Лэнк или Кокер вытащили из воды,
снова сослужил ему хорошую службу. Он закрепил его концы на каждом
борту, накинул на него складки парусины, сделав что-то вроде шатра, и заполз внутрь.
 Но парусина не согревала его замёрзшее тело, и он, спотыкаясь, выбрался наружу и стал искать ближайшие рундуки. Ему повезло, потому что
он нашёл серую фланелевую рубашку Тима и пару брюк. Чьих они были, Пад
не знал и не заботился об этом. Переодевшись в эту одежду, он снова отправился на поиски
уединение в его импровизированной палатке. На этот раз, опускаясь на пол, он наткнулся на какой-то неудобный предмет, который оказался свертком Ланка. Он отодвинул его в сторону, подложил под голову складки брезента вместо подушки и с долгим и блаженным вздохом погрузился в сон. Он уже уплывал в блаженное небытие, когда его посетила тревожная мысль. В тот день он не написал родителям! Что ещё хуже, письмо, которое он написал вчера, всё ещё лежало в кармане его пиджака, не отправленное!
Однако эти размышления не могли долго удерживать его в бодрствующем состоянии, и вскоре он крепко заснул.

Если бы он знал, что единственное отправленное им письмо из-за одной из тех ошибок, которые иногда случаются даже в эффективном почтовом отделении, было отправлено в Миллерсвилл, а не в Милвилл, и что оно не попадёт в маленький домик на Арундел-стрит до следующего утра, он, возможно, не спал бы ещё две минуты, но не больше!

 Он проснулся от янтарного света, который резал ему глаза. На мгновение он растерянно задумался, где находится. Затем он повернул голову и прижался к ней.
Его местонахождение не представляло интереса. Но дело было не только в
солнечный свет, пробивающийся сквозь выцветший коричневый холст, который потревожил его.
ему было суждено больше не спать. Вокруг него раздались звуки
, а затем в его палатку вторглись, и над ним склонилось худощавое лицо с
седыми усами и двумя проницательными карими глазами. О
в то же мгновение лодка-крюк упал на одну из лун лодыжек и он
стало совсем проснулся, хотя очень озадачен.

- Алло! - сказал в губы под седой ус.

«Привет», — неопределённо ответил Пад. «Который час…» Но этот вопрос показался ему неподходящим, и он перефразировал его: «Чего ты хочешь?»

— Что ж, возможно, ты нам понадобишься, — ответил мужчина.
Появились ещё два лица: вытянутое загорелое, чисто выбритое, и круглое, с широкой улыбкой. Пад подумал, что им, должно быть, довольно
неудобно стоять в воде вот так, но когда он сел, то увидел, что они перегнулись через борт лёгкого катера, стоявшего рядом. Это было одновременно удивительно и интересно, и Пад поднялся на ноги, чтобы лучше рассмотреть.

«Как тебя зовут, юноша?» — продолжил мужчина, который говорил с нами ранее.

Возмущенный термином ‘юнец’, Пад не торопился с ответом.
отвечая, он почти одновременно обнаружил две вещи, а именно;
что круглолицый человек надел форму полиции, и,что
как оратор наклонился вперед, значок никель, закрепленные близко к
проймы своего жилета, был разоблачен, чтобы смотреть. Пуд решили простить
срок.

‘Энсон Прингл, - он почтительно ответил.

‘Что!’ Мужчина откинулся на спинку стула и бросил взгляд в сторону носа лодки Пада.
 — Что ты тогда делаешь в этой лодке? Где та, на которой ты
вышел в море? И что ты сделал с остальными ребятами?

— Я сменил имя, — объяснил Пад. — Они... они там, наверху.

 — Неудивительно, что мы не смогли найти «Кисмет», — усмехнулся полицейский. — Послушай, парень, почему ты не написал своим родителям, как они тебе велели? Разве ты не знал, что они будут волноваться?

 — Я написал один раз, — ответил Пад. — Во вторник.

— Ну, они так и не получили его, — сказал первый мужчина, который, как позже выяснилось, был шерифом. — Они очень беспокоятся о тебе, Энсон. Как и родители других мальчиков. Твой отец позвонил мне вчера вечером около десяти часов, и сегодня рано утром мы отправились на твои поиски. Никто
видел запуск звонил _Kismet_, но мы нашли старина на Корбина
кто вспомнил о лодке с помощью двух белых парней и негра. Он имел
имя ошибался. Как, он сказал, это называется, Том?

- Кажется, "Месть’.

‘ Вот оно, - сказал Пад. ‘ Это "Месть" с одной стороны и "Веселый
Роджер" с другой.

— Ради всего святого, Майк! В чём дело?

 — Я не мог решить, какой мне больше нравится, — сказал Пад.

 Третий пассажир полицейского катера усмехнулся.
 Он смотрел туда, где лежал сброшенный флаг с черепом и костями.
Кокер, растянувшийся на корме. ‘ Наверное, играешь в пиратов, а?
- поинтересовался он.

‘ Вроде того, ’ пробормотал Пад.

‘ Разыгрываете из себя Диккенса, вы хотите сказать, ’ сурово заметил полицейский.
‘ Беспокоите своих родных до смерти!

‘ Но я действительно писал, говорю вам! Я писал дважды, но последнее письмо так и не было отправлено, потому что мы заблудились и забрели в Кипарисовое озеро;;

‘Ты сделал это! Ну, я буду не я, если это не так!’ Шериф удивлённо покачал головой.
‘И ты снова нашёл дорогу, да?’

‘Ну, двое мужчин показали нам путь, а потом украли
Они украли мой катер, и я пошёл за ним, чтобы вернуть его, и пытался найти Тима и Хармона, но так сильно захотел спать, что не смог идти дальше, и остался здесь, и;;

— Они украли твой катер, да? Кто они такие? Как ты его вернул?

— Подожди, — сказал полицейский. — Нам лучше взять его с собой и пойти за остальными детьми. Он может рассказать нам об этом по дороге. Где, говоришь, ты их оставил?


 — Примерно в паре миль от озера, там, где сворачиваешь с Руна, чтобы попасть в Свомп-Хоул. Видишь ли, Лэнк и Кокер живут у того ручья, и...


 — Это те люди, которые украли твою лодку?


 — Да, сэр.

Полицейский посмотрел на шерифа. «Кто они такие, Генри?»

 «Не знаю. Точно не Хэнк? Там три или четыре Хэнка».

 «Нет, сэр, это был Лэнк. Я не думаю, что они из Болотного края. Лэнк сказал, что они просто в гостях». Он сказал, что они ловили рыбу, когда мы их встретили, но в лодке не было ни удочек, ни спиннингов.

 — Как они выглядели? — спросил третий пассажир полицейского катера.
 Казалось, он впервые заинтересовался разговором.  Пад описал Лэнка и Кокера так хорошо, как только мог.

‘ Косоглазие, вы говорите? И длинный кривой нос? И, возможно, все шесть
футов ростом?

‘ Да, сэр, я думаю, что да.

‘ Знаете его, Кинси? ’ спросил шериф.

‘ Я бы не удивился. Звучит очень похоже на Джима Торборна. Торборн
отсидел срок в "Джолиет" около четырех лет назад. О нем никто не слышал
с тех пор, насколько я знаю.’

 — Фальшивомонетчик? — спросил полицейский.

 — Передаёт.

 — Ну, он не подходит ни под одно из описаний тех, о ком мы слышали, — сказал полицейский.

 — Он мог передавать им товар.  Сынок, ты видел, где они живут?

— Не очень хорошо. Тогда было довольно темно. Это была просто дощатая хижина.
 Пад пытался сложить всё воедино в своей голове. Слово «фальшивомонетничество», казалось, что-то ему подсказывало, но он не мог понять, что именно!

 — Ты можешь отвести нас туда? — спросил мистер Кинси.

 — Я не уверен, — ответил Пад. ‘ Если бы я мог найти Тима и... ’ Он замолчал
внезапно, уставившись на собеседника широко раскрытыми глазами.

‘ Что случилось? ’ требовательно спросил мужчина.

Пад обрел дар речи. ‘ Лэнк взял с собой пакет, ’ медленно произнес он.
‘ Это...

- Что это был за пакет? ’ нетерпеливо спросил мистер Кинси.

‘ Квадратный. От него пахло чернилами. Я думал, это рекламные проспекты.’

— Куда он его дел?

 — В Болотную Дыру.

 — Ты и там был! — воскликнул шериф.

 — Ну, ну, что он с ним сделал? — нетерпеливо продолжил мистер Кинси.

 — Ничего, — ответил Пад. — Он его оставил. Он здесь.

 — Здесь! Где? Найди его, юный идиот!

В другое время Пад мог бы возмутиться из-за такого обращения, но сейчас он этого не заметил. Он торопливо рылся в беспорядке, царившем в его разорванной палатке. Затем он нашёл свёрток, и мистер Кинси, спрыгнувший рядом с ним, выхватил его у него из рук. Однако он не спешил его открывать. Вместо этого он переворачивал его с разных сторон и изучал
это основательно. Пауду, дико нетерпеливому, он показался самым медлительным
человеком, которого он когда-либо встречал! В конце концов, мистер Кинси достал из кармана перочинный нож
и перерезал толстый шнур. Шериф и полицейский
с любопытством наклонились вперед, когда грубая коричневая бумага была снята. Затем,
когда содержимое было выставлено на всеобщее обозрение, шериф тихо и выразительно присвистнул.
Глаза Пуда становились все больше и больше.

Там, в двух аккуратно сложенных стопках, лежало больше денег, чем он когда-либо мог себе представить!





 ГЛАВА XIX

 ЗАБРОШЕННЫЙ ДОМИК


 — Фальшивка? — спросил шериф.

Мистер Кинси взял несколько купюр из одной из двух стопок и, кивая, пощупал края большим пальцем квадратной формы. Это были десятки; в другой стопке лежали двадцатки. Он передал шерифу один из продолговатых листков хрустящей бумаги. «Грязная работа, — презрительно сказал он. — Не обманешь и ребёнка. Посмотри на токарную работу! И на строчки, сделанные тонким пером; там нет шёлка». Это из той же серии, шериф, что и те, что забрали в банках.
Я бы очень хотел знать, кто сделал эти тарелки. Он, должно быть, глупец, если думает, что ему сойдёт с рук что-то настолько грубое!

— Ну, я не знаю, — медленно произнёс шериф. — Думаю, если бы кто-то протянул мне такую купюру, я бы не заподозрил ничего плохого. Конечно, если бы я искал фальшивые деньги, я бы насторожился.
 Он протянул купюру полицейскому.

 — Я бы взял её, — сказал тот, — если бы не знал, что бывают фальшивые.

Мистер Кинси улыбнулся и покачал головой. «Тебе стоит раздобыть настоящую купюру и изучить её, — сказал он. — Полезно знать, как выглядит настоящая десятидолларовая банкнота, Кейси. Тогда, может быть, ты никогда не попадёшься на удочку мошенников».
меня ужалили. Он положил банкноту обратно и снова завязал пакет. ‘ Не хотите ли
сбегать туда, шериф, и все осмотреть? - спросил он, забираясь
обратно в другую лодку.

‘Ну, я не знаю", - последовал ответ. ‘Думаешь, нас достаточно?’

‘О, никаких проблем не будет", - ответил мистер Кинси. ‘ К этому времени они уже
ушли. Я бы просто хотел осмотреть это место. Может быть, найду
что-нибудь, что мне немного поможет. ’

‘ Ну, если они уехали, ’ возразил шериф, ‘ нам лучше вернуться в
может быть, в город и позвонить.

‘ Не спеши. Я бы предпочел сначала выяснить, кто они такие. Я почти уверен
о Thorbourn, но этот “Кокер” и я терялась в догадках. И там, возможно,
в банду’.

‘Был еще один", - сказал Пад и рассказал о человеке, который ‘говорил
забавно’.

‘Наверное, итальянец’, - прокомментировал мистер Кинси. ‘Он был гравером, я полагаю.
". Что ж, поехали.’

— Ты иди сюда, — скомандовал шериф, — а мы заберём твоих друзей. С твоей лодкой, думаю, всё будет в порядке, пока мы не вернёмся.

 Пад подчинился, и полицейский катер с мистером Кейси за штурвалом рванул вперёд. Это был, как сказал себе Пад, «тот ещё катер». Он был длинным
Он был длинным и узким, с острым высоким носом, и его корпус блестел белой краской, красным деревом и блестящей латунью. Двигатель располагался в отдельном отсеке в носовой части, а за ним, на носовой палубе, было что-то, спрятанное под водонепроницаемым брезентовым чехлом, что невероятно раззадорило любопытство Пада, пока он наконец с трепетом не понял, что это был небольшой пулемёт.

К его удивлению, полицейский катер, на котором не было названия, но на носу красовались буквы «L. P. D.», почти сразу свернул в широкую протоку, которая, как сказал ему шериф, называлась Ту-Понд-Ран.

‘ Это Второй пруд, сынок; там ты провел ночь. Первый пруд в
двух милях ниже.

‘ Боже, - пробормотал Пад, - если бы я знал, что прошлой ночью...

‘ Рад, что вы этого не сделали, ’ сказал мистер Кинси. ‘ Мы могли бы вас вообще не найти
. Предположим, вы расскажете нам о вашей стычке с этими парнями, Лэнком и
Кокером. Я бы хотел прояснить ситуацию.’

Итак, Пад начал с того момента, как они прибыли в Корбин с Глэдис Эрминтрудой на борту, и рассказал об их приключениях вплоть до вчерашнего вечера, когда его сморил сон. Трое слушателей были заинтересованы и временами слегка недоверчивы.

— Сынок, — торжественно произнёс шериф, — ты очень смелый, и я буду удивлён, если у тебя на плечах не окажется головы!

 — У него есть кое-что получше, — сказал мистер Кинси, — и это удача!

 — Ты не голоден? — заботливо спросил шериф.

 — Умираю с голоду, — рассмеялся Пад.

‘ Конечно, будешь! Том, у тебя на борту есть что-нибудь поесть?

Полицейский с сожалением покачал головой. ‘Боюсь, что нет", - сказал он. ‘Хотя я
не знаю, Генри. Посмотри в маленьком шкафчике за твоей спиной.
Там могут быть крекеры.

Они были! Всего лишь часть коробки, но пудовые, жадно поедает их,
Он был уверен, что они спасли ему жизнь! В медном баке с маленьким никелевым краном было много прохладной воды, и он приготовил себе завтрак.
 Пока он ел, то прислушивался к разговору остальных. Он узнал,
что шерифа зовут Боукер, что мистер Кинси был детективом из
Министерства юстиции, которого отправили в Ливермор, чтобы
найти людей, наводнивших окрестности фальшивыми деньгами,
и что присутствие последнего на борту катера было чистой
случайностью. Оказалось, что он был в полицейском участке, когда
Шериф Боукер прибыл, чтобы конфисковать лодку, и присоединился к группе. Пад тоже узнал много интересного о фальшивомонетчиках и их методах. Мысль о том, что дружелюбный на вид Лэнк на самом деле был отчаянным преступником, которого «разыскивало» федеральное правительство, сильно его взволновала. Ведь они с Лэнком разговаривали как обычные люди! И, что ещё удивительнее, он, Пад Прингл, в одиночку, без посторонней помощи, разоблачил злодея! _Ну и ну!_

«Мы уже почти в Сайпресс-Крике, сынок», — объявил шериф, прерывая
о размышлениях Пада. «Может, тебе лучше присмотреть за своими напарниками».


Примерно через минуту катер замедлил ход, изящно повернул вправо и
нырнул в меньший приток. Пад узнал это место, хотя утренний
солнечный свет придавал ему совсем другой вид. Полицейский
Кейси внезапно подал голос с носа катера.

 «Вот они, — сказал он. — Один белый, другой чёрный. На берегу вон там.


 Это была довольно жалкая парочка, которая сидела на берегу ручья и охраняла полуразрушенную гребную лодку.
 Сегодня утром пожара не было,
и, разумеется, без завтрака, и только в последние полчаса солнце начало согревать их продрогшие тела. Но при виде катера они сразу оживились, и их радость была омрачена сомнением, когда они поняли, что это не просто чужой катер, а что на нём находятся чужие люди.
Обнаружение Пада принесло облегчение, но в следующее мгновение Тим увидел офицера в форме и испугался, что его приятель попал в руки закона.
Действительно, Паду потребовалось немало времени, чтобы убедить Тима в обратном.
и он не вполне удалось, когда с изгнанниками на борту и
гоночную лодку, привязанную за кормой, полицейский катер показался из кабины.

‘ Вам, ребята, лучше оставаться здесь и не попадаться на глаза, - сказал шериф,
передергивая кобуру с пистолетом спереди.

‘ О, они ушли, ’ уверенно сказал мистер Кинси. Широкая дверь открывается, вы
смотри. Пусть дети приходят, если хотят’.

И они все пошли: трое мужчин впереди, а Тим, как всегда,
осторожно замыкал шествие. Но никаких враждебных действий
со стороны группы не последовало, и, оставив лодку выше по течению, они двинулись вперёд через
Они пробрались через заросли и наконец вышли на край небольшой поляны. Хижина представляла собой ветхое строение из обветренных досок и сосновых плит с крышей, кое-где залатанной кусками жести или квадратами рубероида.

 Перед хижиной было покосившееся крыльцо, дверь и два окна. Третье окно выходило на ручей, а над крышей возвышалась нелепая кирпично-глиняная труба.

Мистер Кинси окликнул его, но не получил ни ответа, ни каких-либо признаков жизни.
Они пошли дальше, перебрались через гнилые доски крыльца и вошли в хижину.
Вероятно, она никогда не была обставлена с комфортом.
и, возможно, то, что осталось, — это всё, что здесь когда-либо было: две кровати, придвинутые к стенам, шаткий стол, остатки брезентового походного кресла и четыре самодельных табурета. Хижина была разделена деревянной перегородкой на две комнаты разного размера. Меньшая из них, очевидно, служила кухней и столовой, а большая — спальней и гостиной. На стене висел календарь за два года.
Вокруг валялись пустые контейнеры из-под еды, хлебные корки, обрывки бумаги и прочий мусор.

«Улетел», — сухо сказал мистер Кинси.

Он оглядел грязный пол, поковырялся в мусоре, пошарил в золе у камина. Наконец он отряхнул руки.
— Они не так уж много оставили, — восхищённо сказал он.
— Там на полу много чернил, и от них до сих пор сильно пахнет, но это всё. Вот где стоял пресс, шериф. Он указал широким носком ботинка на четыре пятна на изношенном полу. — Это пятна от кислоты вон там, у окна. Думаю, они съехали прошлой ночью.
Здесь и там видны следы от пресса между этим местом и дверью.
Должно быть, у них было достаточно времени или они думали, что у них его достаточно, потому что они прибрались довольно тщательно. Забрали даже лампы, не так ли? Должно быть, у них была целая лодка! Интересно, откуда у них эта лодка? Он задумчиво посмотрел на шерифа.

 — Так и есть, — сказал шериф. — Ты ведь не видел здесь прошлой ночью никакой лодки, кроме своей, верно? — спросил он Пуда.

‘Нет, сэр, я почти уверен, что там ничего не было’.

‘Хм! Ну, этот тощий парень, вероятно, выбрался обратно в одном из них
из Ямы. Не похоже, что они могли далеко уйти на веслах, не так ли
?’

— О, я не думаю, что они гребли, — сказал сотрудник Секретной службы. — Здесь ведь есть моторные лодки, не так ли?

 — Да, но они не очень. Тем не менее они могли нанять одну из них — или украсть, если уж на то пошло, — в Хоуле. Мы могли бы узнать, пропала ли какая-нибудь лодка. Но они, скорее всего, нам не скажут. Они там довольно неразговорчивые.

 — Думаю, спросить не помешает. — Мистер Кинси в последний раз огляделся и направился к двери, которая вела из кухни в заднюю часть хижины.
 Дверь была закрыта, но не заперта, и все они последовали за ним.  Там
Там почти ничего не было: несколько пожелтевших клочков бумаги, которые ни о чём не говорили,
скудная поленница, несколько старых жестяных банок, лопата с
сломанной ручкой, остатки соломенной шляпы. Мистер Кинси обошёл хижину,
снова вошёл в неё и спустился по короткой тропинке к ручью. Следов было много, но он не стал, как думал Пад, доставать лупу и рулетку и изучать их, как это делают детективы, о которых читал Пад. Вместо этого он
бегло осмотрел их и, не впечатлившись, направился к банку, где
«Кисмет» был пришвартован накануне вечером. Здесь были видны следы недавней активности. Берег был истоптан множеством ног, а в земле виднелась борозда от того, что по ней тащили что-то тяжёлое.
 Сотрудник Секретной службы долго вглядывался в воду, прикрывая глаза рукой и расхаживая взад-вперёд.


— Мне показалось, что я что-то увидел внизу, — наконец небрежно сказал он, — но это всего лишь коряга. Что ж, это всё, что мы можем сделать здесь, шериф. Нам нужно получить новости из другого источника.


— Ничему не научился, да? — спросил шериф Боукер, когда они повернули обратно к катеру.

— Не так уж много. Я узнал, что здесь печатали, и почти уверен, что пластины были либо выгравированы в той хижине, либо обработаны там. Это были кислотные пятна. Я знаю, какой пресс они использовали, и знаю, что третий мужчина, который, по словам мальчика, странно говорил, был невысоким, довольно щуплым парнем; ростом, наверное, не выше 168 сантиметров, и... — он достал что-то из кармана и показал шерифу, — я знаю, что он курит сигареты этой марки. Нашёл их в золе в камине. Конечно, это мало чем поможет.
но я начинал с меньшего. Кроме того, я уже знаю одного из троих, и
этого достаточно, чтобы посадить их всех - когда-нибудь.

Шериф кивнул. ‘Я знаю", - сказал он. ‘Вы, ребята, как правило, получить ’em
в конце концов. Но, скажи, как ты попал на площадь итальянской и его
высота, ась?’

- Ну, мальчик описал две другие довольно хорошо. Один высокий и крупный, другой пониже, но всё равно среднего роста и коренастый.
 Наверное, ты не заметил эти кровати, да? Что-то вроде ящиков,
наполненных болотным сеном. На одной из них спали Длинный и его приятель
Его звали Кокер. Это было несложно заметить. Другим пользовался этот итальянец, и на дне оставалось шесть или восемь дюймов сена, которое так и не примяли. Так я и вычислил его рост. Размер я определил по размеру его ноги. Его следы были повсюду снаружи. Он носит обувь 6-го размера, и у него высокий подъём стопы.

 Шериф хмыкнул. — Что ж, это умно, — признал он, — но я бы не хотел, чтобы человека осудили на основании таких доказательств.

 — О, это не доказательства.  Это всего лишь информация, которая может быть верной, а может и нет
когда-нибудь пригодится. Что ж, а теперь давайте попробуем эту знаменитую «Болотную дыру», о которой я так много слышал!


Паду нужно было многое рассказать и многое объяснить, пока полицейская лодка с едва слышным урчанием мощного мотора плыла вниз по извилистому ручью. Но он был одарен как восхищенные зрители
как и любой рассказчик может мечтать, и когда он рассказал о коротких и резких
участие в которых, верного багром, у него была отбита
границы, Тим ахнул восхищенно.

‘Боже мой!" - сказал он.

‘Боже мой!’ - хихикнул Хармон. ‘Думаю, ты все-таки неплохой старый пират,
Мистер Пад!’

После этого Пад вкратце изложил события, продемонстрировав с разрешения мистера
Кинси удивительное содержимое пакета Ланка, при виде которого глаза Хармона так вылезли из орбит на его круглом чёрном лице, что Пад на мгновение забеспокоился, как бы они не вылезли обратно!
Тим всё ещё задавал вопросы, когда катер обогнул поворот и перед ними открылась Болотная дыра.

Пад моргнул. То, что он увидел сейчас, было похоже на то, что он видел прошлой ночью, не больше, чем... ну, чем дневной свет похож на темноту! Теперь всё вокруг заливал тёплый солнечный свет; в спокойных водах ручья отражалось ясное голубое небо, а
Зелёные берега, маленькие хижины и лачуги, поляны вокруг них, огороды и табачные плантации за ними. Высокие прямые сосны и раскидистые дубы отбрасывали тени, над которыми всё ещё висел серебристый туман утренней росы. Хижины, хоть и грубо сколоченные, выглядели опрятными и уютными, и из большинства из них всё ещё поднимался серо-голубой дым от утренних костров, окутывая маленькую деревню приятно пахнущей пеленой. Почти у каждого жилого дома был свой небольшой
участок для парковки. В некоторых случаях участки были довольно большими, и
Несколько грядок с клубникой были в цвету и плодоносили. Табак, уже достигавший
высоты в фут, раскинулся на земле, отвоёванной у болота, и его широкие зелёные листья ярко блестели на солнце. Среди растений трудились
садоводы — мужчины, женщины и дети.

 Перед хижиной две женщины плели корзины из ивовых прутьев.
 Перед другой хижиной пожилой седобородый мужчина мастерил стул из древесины гикори. Перед небольшим магазином в лучах утреннего солнца стояла группа
Свамперов. Заметив приближающийся странный катер, они прекратили
сплетничать и неторопливо пошли по тропинке.  Почему-то Пад почувствовал смутное
чувство разочарования. Это была не та Болотная Дыра, которую он себе представлял.
 Это была всего лишь приятная, мирная и спокойная деревушка, которая не больше, чем сам Милвилл, наводила на мысли о тёмных делах и злодействах!

 Хармон, который, несмотря на бравый вид, втайне был встревожен перспективой столкнуться с головорезами из Болотной Дыры, взял себя в руки и приподнялся над бортом лодки.
Он считал, что в присутствии полицейского в форме, шерифа и детектива может вести себя безнаказанно. Тим был
Он почувствовал одновременно облегчение и, как и Пад, разочарование. Он решил, что Пад всё-таки не сделал ничего настолько дерзкого!

 Полицейская лодка причалила к нескольким столбам и старым доскам, служившим причалом, и шериф весело окликнул одного из отдыхающих. — Привет, Джефф! Как вы все?

 — Неплохо, шериф. Обращавшийся к нему мужчина был высоким, худощавым, с очень голубыми глазами и светлыми волосами. Он был одет в хлопковые брюки и остатки синей ситцевой рубашки. Голова и ноги были обнажены. Он курил трубку, подходя всё ближе в сопровождении своих товарищей, и медленно произнёс:
его взгляд перемещался с одного конца катера на другой.

‘ Послушай, Джефф, ’ продолжал шериф, - мы подобрали вон ту лодку
на ходу. По крайней мере, эти ребята это сделали. Думал, что это может относиться к некоторым о'
вы, ребята, здесь. Случайно не знаете его?’

Джефф осмотрел каюк не спеша, возвращались по тропинке получить
всех особенностей его внешности. Другие рассматривали его также в
тишина. Наконец Джефф сказал: «Ну, теперь я уже не знаю, что и думать, шериф».
Он говорил осторожно и вопросительно повернулся к соседу. «Ты когда-нибудь видел такое, Джо?»

Джо покачал большой лохматой чёрной головой, бросив на шерифа задумчивый взгляд.  Другие тоже покачали головами.

  «Что ж, тогда можно забрать его с собой, — объявил шериф.  — Думаю, эти ребята найдут ему применение.  Хотя я думал, что он должен быть здесь.  Когда мы поднимались, я видел внизу один из ваших моторных катеров.  Думаю, он твой, Толливер, не так ли?»

Приземистый мужчина с сутулой спиной, стоявший в задних рядах, выглядел испуганным, но энергично покачал головой. «Это не моя лодка, шериф. У меня теперь нет моторной лодки».

 «Да? Ну и чья же это была лодка, Джейк? Я абсолютно уверен, что это была
Лодка «Болотная дыра».

 Все в группе непонимающе уставились на него. Джейк Толливер снова покачал головой. «Думаю, это не наши, шериф. Здесь всего трое-четверо, и все они были в ручье сегодня утром».

 «Ну, это не важно. Мы пойдём дальше. Эти молодые люди заблудились, и их родители послали меня вернуть их». Ладно, Кейси.

 — Шериф, — протянул Джефф, — я не уверен, но это лодка Тэлли Мур.
Я ещё раз на неё посмотрю. Она как бы принадлежит Тэлли.
 Хэнк, присмотрись хорошенько, ладно? Ты ведь помнишь ту старую лодку
 Тэлли, не так ли?

‘Думаю, это принадлежит Тэлли", - быстро ответил человек, к которому обратились, и бросил
только взгляд на гребную лодку. ‘Некоторое время назад слышал, как он рассказывал, как
как он ее потерял’.

‘ Тэлли Мур? ’ переспросил шериф. ‘ Не думаю, что я его помню, Джефф.
Где его дом?

‘ Вон там, в заводи. Второй дом на дальнем берегу. Думаю, это его лодка, шериф. Думаю, он будет вам очень признателен.

 Шериф кивнул и помахал на прощание. Лодка снова тронулась с места.
 Группа людей на причале молча смотрела ей вслед, а вдоль ручья
старики и дети стояли перед хижинами или лодками-лачугами.
Люди на берегу прекратили свои дела или игру, чтобы так же молча посмотреть на них.

 Шериф усмехнулся. «Я же говорил, что это бесполезно. Они ненавидят отвечать на вопросы. Даже не сказали бы о лодке, если бы не были уверены, что мы пришли не для того, чтобы создавать проблемы».

 «Выглядели вполне миролюбиво», — прокомментировал мистер Кинси.

— Да, они довольно миролюбивы, пока их не разозлить, — терпимо согласился другой. — Они не очень-то любят незнакомцев, особенно когда те собирают налоги. Они отлично стреляют из укрытия. Очень сложно понять, где они находятся. Не
Сколько налогов уходит из Хоула! Это не самая полезная работа, сэр, — собирать здесь налоги. Некоторым из этих парней место в тюрьме, но в целом они довольно законопослушны.

 Заводиной оказался ручей, который Пад заметил прошлой ночью. Он поворачивал налево сразу за последней хижиной на берегу ручья. Она была неглубокой и грязной и заканчивалась недалеко от того места, где кедровая роща смыкалась плотной тёмной стеной. Вдоль неё стояли три хижины: одна слева и две справа. Довольно большие участки
табак или кукуруза обрамляли их и каким-то образом распространялись назад. Добраться до
последней пристани, бревенчатого плота, привязанного к кольям на илистом берегу, было непросто.
Для спуска на воду, но она, наконец, подошла к оклику
расстояние до маленькой хижины и крик шерифа привели к появлению из-за угла
худого, сутулого, бледнолицего мужчины.




 ГЛАВА XX

 РАССКАЗЫВАЕТ ТЭЛЛИ МУР


— Полагаю, ты и есть Тэлли Мур, — дружелюбно сказал шериф.

 Мужчина остановился на вершине невысокого холма и оглядел их
 Наконец его взгляд упал на ялик, покачивающийся на волнах, и его выцветшие глаза слегка оживились.  Он кивнул, как будто соглашаясь с чем-то, в чём он более чем сомневался.

  «Ну, я шериф до самого Ливермора.  Эти ребята вчера наткнулись на этот ялик, и Джефф Гослинг сказал, что, по его мнению, он принадлежит тебе.  Если так, то вот он». — Конечно, — добавил шериф, шутливо смеясь, — тебе придётся доказать своё право на него!


 — Он мой, — сказал Тэлли хриплым голосом, который казался слишком громким для его худощавого тела. — Я потерял его два-три дня назад.

‘ Потерял его, да? Теперь это смешно. Люди, у которых он был, сказали, что они
наняли его у вас. Может, это все-таки не тот самый.

Тэлли Мур перевела взгляд. ‘ Ну, если подумать, я действительно позволила им.
парни забрали ее. Сказали, что им нужна лодка для рыбалки. Я никогда их не видел
раньше, но они выглядели респектабельно, и я позволил им это сделать. Здесь были незнакомцы.


 — Понятно, — небрежно ответил шериф. — Думаю, они солгали тебе, Мур, потому что отдали лодку этим ребятам.


 — Нет, не отдали, — начал владелец. Затем он замолчал.

— Может, они и сказали тебе, что это не так, — усмехнулся шериф, — но парни сказали, что это так. Что они тебе теперь сказали?

 — Я их с тех пор не видел, — пробормотал Тэлли.

 — Понятно. Шериф окинул взглядом берег. Через равные промежутки в него были вбиты несколько кольев, на двух из них всё ещё висели ржавые цепи и навесные замки. — Похоже, ты остался без средства передвижения, не так ли?
— спросил он.

— Броуди, вон там, даёт мне свою плоскодонку, когда я хочу, — сказал
Тэлли.

— Думаю, ты и моторную лодку продал, — задумчиво произнёс шериф.

Глаза Тэлли расширились, а затем быстро опустились. — У меня не было моторной лодки
— Не так уж и долго, — пробормотал он.

 — Что значит «не так уж и долго»? — спросил другой, подмигнув.
 — Около двенадцати часов?

 — А ну-ка, посмотри сюда, — раздражённо ответила Тэлли.  — Я больше не собираюсь отвечать на дурацкие вопросы.

 — Я тебя надолго не задержу, — успокаивающе сказал шериф. — Сколько ты получил за моторную лодку?


 — Это моё личное дело, — ответил мужчина с угрюмым достоинством.

 — Конечно, конечно! Просто хотел сказать тебе, что те деньги, которые тебе заплатили, не стоят и цента.

 — Что ты имеешь в виду? — встревоженно спросил Тэлли.

 — Фальшивка.

‘ Что? Подделка? Шериф, вы серьезно?

- Ну, я имею в виду, что они печатали эту дрянь на Сайпресс-Крик. ’ Конечно,
они могли бы заплатить тебе хорошие деньги, но это маловероятно.
У тебя их нет под рукой, не так ли?

Тэлли на мгновение заколебалась. Затем он повернулся
и побежал к хижине. Однако он не стал заходить внутрь, а скрылся за дальним углом. Он отсутствовал несколько минут.

 «Наверное, решил откопать его, — сказал шериф. — Это была его моторная лодка, Кинси. Но я не думаю, что он был с ними».

Агент Секретной службы покачал головой. «Наверное, слишком глупо», — согласился он.

 Талли вернулся, на его бесцветном лице читалась паника. «Вот что они мне дали, шериф, — хрипло сказал он. — Разве это не хорошие деньги?» Он протянул купюры напарнику. Их было восемнадцать. Шериф
разделил их на две стопки: двести долларов в хрустящих новых купюрах и тридцать пять долларов в старых, помятых банкнотах. Новые купюры он передал мистеру Кинси.


«Думаю, с этими тридцатью пятью всё в порядке, — сказал шериф, — но вот эти новые…» Он вопросительно посмотрел на сотрудника Секретной службы.
последний уже складывал купюры и убирал их в карман.

«Фальшивка», — коротко сказал он.

«Верни их сюда!» — воскликнула Тэлли. «Хорошие они или плохие, незнакомец, это мои деньги!»

«Попридержи коней, Мур, — сказал шериф. — Фальшивые деньги принадлежат только одному человеку, и это дядя Сэм. Это мистер Кинси из
Секретной службы Соединенных Штатов.

Тэлли уставилась на него, открыв рот. Затем он с трудом сглотнул. - Ты хочешь сказать, что я не
вам ничего? -- пролепетал он.

- Я не зря волноваться, если ты вернул свою лодку, - ответил
шериф.

‘ Скунсы! ’ гневно воскликнул Тэлли. Тогда он находил имена и похуже, и
к своему возбужденному бреду примешивались отвратительные ругательства, пока шериф не заставил его замолчать
.

‘ Мур, ’ сказал он, - если ты хочешь, чтобы мы вернули твою моторную лодку.
тебе лучше рассказать нам правду о бизнесе. Вот твои
тридцать пять. Как получилось, что они заплатили тебе столько реальными деньгами?’

— Это было в первую очередь, — поспешно ответил Талли своим хриплым голосом.
 — Это было из-за лодки. Я продал её им, вот и всё. Они пришли вдвоём около трёх недель назад. Они были незнакомцами. Им нужна была
Они хотели купить моторную лодку для рыбалки и предложили мне тридцать долларов за мою. Я сказал, что она стоит тридцать пять, и они заплатили. Больше я их не видел до прошлой ночи. Потом один из них, высокий парень, пришёл сюда около десяти часов и поднял меня с постели. Он хотел купить моторную лодку, и мы немного поторговались, и в конце концов он заплатил мне двести долларов, чёрт возьми.

— Не обращай внимания, — успокоил его шериф. — Двести долларов — это немалая цена, я так считаю, Мур. Должно быть, ему очень это было нужно, я бы сказал. И что потом?

 — Я спустился сюда, открыл вон тот висячий замок и запустил его для него, а он ушёл, грязный...

— И это было в последний раз, когда вы его видели? Или других?

 — Да, — Талли замялся. Затем он добавил: — Но я их слышал.

 — Слышал их, да? Как это?

 — Думаю, около двух часов ночи. Я не мог снова заснуть после того, как он меня разбудил, и лежал в хижине, когда услышал, как по ручью плывёт моторная лодка. Я бы узнал этот двигатель где угодно, шериф. Один из цилиндров никогда не работал как надо. Я слышал, как она проплыла мимо заводи вон там и продолжила путь вниз по течению.

 — Ты говоришь, около двух часов?

— Я почти ничего не чувствовал. Думаю, я пролежал без сна больше трёх часов
несколько часов. Шериф, мне нужна мощная лодка. Вы собираетесь вернуть мне мою
лодку, не так ли?

‘Конечно, собираюсь. Вы можете взять его не больше, чем вы продали его за’.

‘Не Тейн стоит тридцать пять долларов, - сказала Талли с негодованием. ‘Не Тейна
стоит больше, чем десять, я полагаю’.

‘ О да, это так. Назовите цену в тридцать, и вы получите его.

 Тэлли покачал головой.  — Двадцать, шериф, — предложил он.

 — Ни цента меньше тридцати.  Хотите его?

 — Нет!  Он того не стоит.  Я могу купить лодку Броди за пятнадцать.

 — Хорошо.  Кинси, ты ещё что-нибудь хочешь узнать об этом человеке?

— Я так не думаю. Но я хочу сказать ему, что могу добиться его ареста за хранение фальшивых денег и что я, скорее всего, так и сделаю, если он не останется здесь на случай, если мне понадобится, чтобы он опознал этих людей. Ты понял, Мур?

 — Я буду здесь, сэр, — серьёзно заверил его Тэлли.

— А теперь, — сказал шериф Боукер, когда катер снова поплыл вниз по ручью, — мы посадим вас, ребята, в вашу лодку. Кейси, ты знаешь короткий путь к Ручью?

 — Не думаю, Генри.

 — Ну, он первый справа. Там крутой поворот, почти незаметный.
Я присмотрю за ним.

 — Мистер Боукер, — сказал Пад, — этот ялик принадлежит нам?

 — Ну, я не знаю.  Шериф задумчиво потёр нос.
 — Может, и принадлежит, Энсон.  А что?

 — Я просто подумал, что нам бы пригодились те двадцать долларов, которые он предложил, — ответил Пад.

‘ Ах, это все? Ну, теперь послушай сюда, сынок. Эта лодка стоит тридцать долларов,
если она и цента не стоит. Вот что ты сделаешь. Отнеси ее обратно в
Милвилл, и посмотрим, сможешь ли ты продать ее там.

‘Я бы предпочел лодку", - заявил Тим. ‘Она довольно хорошая, Пад.
Все, что ей нужно, - это ошкуривание и покраска’.

Мы-Элл, - согласился пуд с сомнением. ‘Может быть, это будет забавно иметь
лодка удобна’.

‘Айн’ ’на правду? - заметил Хармон торжественно.

Пад и Тим обменялись взглядами. Тут возникло осложнение. Было ясно,
что им придется заинтересовать Хармона, если он таковым обладает
. Пад задавался вопросом, заинтересует ли он. Хотя в начале экспедиции статус Хармона был ниже среднего, Пад чувствовал, что с тех пор он достиг равенства. Да, без сомнения, Хармон был своим, и, будучи своим, он владел третью... ну, во всяком случае, частью этого скифа!

Они свернули в ту же сторону, куда прошлой ночью свернул Пад, и почти сразу выехали на Ту-Понд-Ран. Было досадно осознавать, что, если бы он тоже свернул туда, то без труда нашёл бы Тима и Хармона.
Тем не менее в таком случае его, возможно, не заметил бы полицейский катер, а если бы и заметил, то он пропустил бы все захватывающие утренние события.

— Как думаешь, они ушли, а? — спросил шериф у мистера Кинси.
 — Вряд ли, я думаю, они могли убежать в
 Литтл-Фокс или Марш-Крик.

— Ничуть, — последовал ответ. — Когда этот парень Торборн увидел, что его лодка
уплывает вниз по реке прошлой ночью, он, должно быть,
понял, что игра окончена. Может, он и не знал, кто в ней
находился, шериф, но он знал, что оставил в ней этот странный
предмет, и, думаю, решил, что Ривер-Свомп больше не подходит
для жизни. Думаю, мы обнаружим, что они направились к
железной дороге. Кто-нибудь наверняка видел эту моторную лодку
между здесь и Корбином».

«Они могли бы сесть на поезд в Корбине», — сказал шериф.

«Но тогда их увидело бы слишком много людей. Они хотят сохранить прессу в тайне
и тарелки. Если бы они этого не сделали, то уничтожили бы их там, шериф. Я думал, что, может быть, они это сделали. Думал, что смогу найти их в ручье. Но их там не было. Они забрали их с собой и теперь будут искать новое место для штаб-квартиры. Я не удивлюсь, если они отправились прямо вниз по реке в Мамфорд.

«Кисмет-Весёлый Роджер-Месть» стояла на том же месте, где они оставили её полтора часа назад, и вскоре мальчиков перевели на неё.
Шлюпку отвязали от полицейского катера и прикрепили к корме другого судна.
Пад был не в восторге от этой перемены, потому что он хотел
Я бы предпочёл остаться с шерифом, мистером Кинси и круглолицым мистером Кейси и продолжить погоню за фальшивомонетчиками, но об этом, конечно, не могло быть и речи.

 — Думаю, — сказал шериф, — вы не заблудитесь, если пойдёте вниз, ребята.
 Следуйте вдоль ручья прямо на юг, мимо Первого пруда, и вы выйдете к Флэт. Затем примерно две мили до Корбина. И, скажем так, когда ты доберёшься туда, на твоём месте я бы остановился и позвонил твоим родителям. Я тоже передам им привет, но, думаю, они хотели бы услышать это от тебя лично.

— Хорошо, сэр, — согласился Пуд. — И спасибо, что нашли нас и всё такое. И я надеюсь, что вы поймаете фальшивомонетчиков.

 — Ну, об этом пусть беспокоится вон тот джентльмен, — усмехнулся шериф. — Но, судя по тому, что я слышал о его шайке, у этих фальшивомонетчиков нет ни единого шанса! Ты рассчитываешь вернуться домой сегодня вечером?

 — Ну, я не знаю, — ответил Пуд. — Думаю, это слишком далеко.

 — Ну, может, и так. В любом случае, поговори со своими родителями и уладь всё с ними, сынок. И, скажем, если ты остановишься в Ливерморе по пути туда, заходи ко мне. Любой подскажет тебе, где мой кабинет. Может, я
Может, его и нет дома, но если бы он был, я был бы рад тебя увидеть и немного поводить по округе. Что скажешь, Кейси?

 Полицейский что-то таинственно шептал, и шериф подошёл к нему.
 Однажды Пад услышал, как он воскликнул:
 «Ну и ну!» — довольно удивлённым тоном, и, воскликнув это, он повернулся, чтобы с новым и необычным интересом взглянуть на обитателей соседней лодки. Пад почувствовал себя немного неловко. Возможно, мистеру Кейси рассказали о том петухе, который приготовил для них завтрак четыре дня назад! Но шериф теперь посмеивался, посмеивался и
Он кивнул мистеру Кейси. Затем, откашлявшись, он сказал: «Энсон, я думаю, тебе лучше зайти ко мне и поговорить, прежде чем ты отправишься домой. Есть… э-э… ну, есть некоторые формальности, которые нужно соблюсти. Поскольку ты так или иначе замешан в этом деле, может быть, тебе стоит дать показания под присягой или что-то в этом роде, а?»

 Пад согласился, несколько озадаченный. По выражению лица Тима было видно, что он не
в восторге от письменных показаний под присягой и предпочёл бы больше не иметь ничего общего с законом.


— Да, ну что ж, — продолжил шериф Боукер, — увидимся в моём кабинете
Сегодня днём или завтра утром. Не забудьте!

 — Нет, сэр, не забудем, — ответил Пад без особого энтузиазма.

 — Лучше не надо, — сказал мистер Кейси, широко улыбаясь. — Это пойдёт вам на пользу, ребята, как и говорится в рекламе!

 — Да, это так, — усмехнулся шериф. — Что ж, тогда до встречи. Отпусти её, Кейси.

 Они обменялись прощальными словами, и полицейский катер, взметнув воду,
устремился вниз по течению, оставляя за собой миниатюрные волны.  Пад и Тим махали ему, пока он был в поле зрения, а затем,
не сговариваясь, бросились к шкафчику с едой!




 ГЛАВА XXI

 МИСТЕР ЛИСКОМБ БЛАГОДАРЕН


 Обратный путь начался без двадцати десять. В одиннадцать они добрались до Флэта, и, когда Пад развернул лодку носом к устью реки, они посмотрели в сторону ближайшего острова.
Там были двое рыбаков. Один из них был одет в брюки цвета хаки, хлопковую рубашку и широкополую соломенную шляпу с тульей в форме сахарной головы. Он неподвижно склонился над старой обшарпанной лодкой, а рядом с ним на сиденье сидел его напарник, который, судя по всему, был не менее сосредоточен на деле, чем его товарищ.
Хозяин сидел рядом с жёлтой гончей.

 «Ну и ну, — пробормотал Пад, — интересно, он там с тех пор и сидит!»

 Они быстро проплыли две мили до Корбина, течение им помогало, и пришвартовались у причала, где останавливались раньше. Паду было поручено не самое приятное дело — связаться по телефону с Милвиллом, и он с неохотой отправился в ближайшую аптеку. К счастью, Лэнк и Кокер не нашли маленькую картонную коробку, в которой Пад хранил свои деньги. Вероятно, со временем они бы тщательно обыскали катер, если бы
Они оставили его у себя, но, судя по всему, даже не заглянули в шкафчики. В любом случае деньги были в безопасности, и это позволило Паду позвонить, не оплачивая обратный звонок.
Тем не менее ему потребовалось целых десять минут, чтобы добраться до своего дома в Милвилле. Затем он услышал голос матери, как будто она стояла за прилавком с рецептами, а не в тридцати с лишним милях по прямой!

— Пад, дорогая, это ты? Ты уверена, что с тобой всё в порядке? Твой отец только что позвонил и сказал, что они тебя нашли. Где ты была? Разве
ты знаешь, что мы бы до смерти переполошились, не услышав ни единого слова от
тебя?

‘ Ну, но, мама, я же написал! Я...

‘ Да, я знаю, дорогая. Он пришел сегодня утром, это письмо. Она
были засланную в другое место. Знаешь, дорогой, ты не пишешь
очень осторожно, иногда. И там было письмо от своей двоюродной бабушке
Сабрина тоже рассказала, как ты поймал грабителя той ночью. Она написала
довольно длинное письмо и прислала вырезку из ливерморской газеты, в которой тебя чудесно восхваляют! Я думаю, это был настоящий подвиг, Пад, дорогой, и ты должен рассказать мне всё об этом, когда вернёшься. Ты возвращаешься домой
сегодня вечером?

‘Боже, ма, я не понимаю, как мы можем! Мы должны заехать в Ливермор и
повидаться с тамошним шерифом. Говорят, была тетя Сабрина злилась, потому что мы остались в
ее дом в ту ночь?’

- Ну, нет, конечно, нет! Она была просто ужасно благодарен, я
подозреваю, что вы были там. Боже, она была бы убита горем, если бы вор забрал её серебро, Пад!


 — Ну, он собирался его забрать, это точно, — ответил Пад. — Он сложил всё в сумку и...
— В этот момент чей-то голос напомнил ему, что он говорит уже три минуты, и он поспешно закончил. — Вернулся
«Завтра днём, конечно, мам! Извини, что заставил тебя волноваться. Да, мэм! Да, мэм!
 До свидания!»

 «Что ж, в конце концов, всё прошло не так уж плохо», — подумал он, вытирая вспотевший лоб и выходя из кабинки. А в ливерморской газете была статья о том, как они поймали грабителя! Ух ты, это было здорово! Он поспешил обратно, чтобы рассказать об этом Тиму и Хармону. Тим сказал, что они, возможно, смогут купить газету, когда доберутся до Ливермора. Они купили достаточно бензина, чтобы вернуться в Милвилл, и достаточно еды, чтобы хватило ещё на долго! Но они пропустили два приёма пищи, и никто из них не был
Пад был совершенно уверен, что их когда-нибудь поймают с поличным!

 Пад прикинул, что им нужно будет пройти около девятнадцати миль, прежде чем они снова доберутся до Ливермора. Было без двадцати двенадцать, когда они отчалили от Корбина, и если они будут двигаться со средней скоростью пять миль в час, то доберутся до Ливермора к четырём. Они обсуждали, стоит ли им снова навестить тётю Сабрину. Тим был не против, но Пад, несмотря на то, что тётя Сабрина, несомненно, была им благодарна, не проявлял особого энтузиазма.  Кроме того, был ещё Хармон.  Тётя Сабрина, несомненно,
искоса посмотрела на Хармона. Она, как вспоминал Пад, была убеждена, что негры
неизменно были ворами. Она могла позволить ему спать в конюшне,
но даже это было сомнительно. В целом, решил Пад, было бы
лучше разбить лагерь где-нибудь под городом и не беспокоить тетю Сабрину.
Тим со вздохом принял этот вердикт. Возможно, теперь он никогда не попробует
кокосовый пирог этой леди!

Пока катер с пыхтением спускался по реке Фокс, их взору предстали хорошо знакомые ориентиры, но казалось, что с тех пор, как они видели их в последний раз, прошла не неделя, а три дня. Тим нашёл ветку, по которой они сбежали
похитители и указал на него, вызвав у Пада презрительное «Хм!».
 Был уже полдень, когда Пад, вдоволь наевшийся за обедом,
все еще довольно вяло сфокусировал взгляд на чем-то впереди и справа,
что показалось ему странно знакомым. Потом он вспомнил.

Они вернулись на поляну, где спасли Глэдис Эрминтруду,
и там, как и в прошлый раз, стояла выцветшая зелёная
лодка-плоскодонка, из трубы на крыше которой, как с тревогой заметил Пад,
в следующее мгновение повалил дым. Река была достаточно широкой, чтобы
они пролетели на приличном расстоянии, и Пад мгновенно развернул нос катера в сторону
дальней стороны. Полуразрушенный причал, дальше, посмотрел вокруг
в углу шалаша, лодка и пуд установить на нем свой взгляд и пожелал он
уже были на траверзе. Тим тоже теперь узнал место происшествия и привлек внимание Пада.
- Ш-ш-ш! _ - прошептал Пад, жестом призывая к тишине.

- Они там! - крикнул он. ‘ Они там!

«О!»

Затем на узкой палубе плавучего дома появилось яркое пятно, кто-то помахал рукой, и до них донеслось дружелюбное «О-о-о!».

«Это Глэдис Эрминтруда», — с готовностью сказал Тим.

— Ну и что с того? — холодно спросил Пад, воздержавшись от ответных сигналов.

 — Ого! Подплывай! — позвала Глэдис Эрминтруда.

 Пад нахмурился. Если бы она подождала ещё минутку-другую!
 Тим сказал: «Пад, давай посмотрим, чего она хочет». Пад помедлил, что-то пробормотал и развернул лодку поперёк ручья. — Ладно, — сказал он, когда они приблизились к лодке и Глэдис Эрминтруде. — Только не вини меня, если... если что-нибудь случится!

 — Привет, — весело сказала Глэдис Эрминтруда, когда они подошли.

 — Привет, — ответил Тим.

 — Привет, — эхом отозвался Хармон с кормы.

‘Да, - пробормотал Лун, и подозрительно рассматривали ее. Затем он повернулся
подозрения к интерьеру, интересно ли девушка была,
как и прежде, единственным пассажиром в салоне. Глэдис Эрминтруда была
пояснив, что она была там в течение двух дней и был
идеально славное время.

‘Ха’, - сказал пуд. - Что ты делаешь?’

‘ О, много чего, ’ жизнерадостно ответила девушка. — Рыбалка и охота, и...

 — Кулинария, — подсказал Пад. — Твоя мама говорила, что ты хорошо готовишь.

 Глэдис Эрминтруда с нескрываемым восторгом приняла эту похвалу.
Пад был крайне удивлён. «Ну, я просто есть, — заявила она. — Вчера я испекла самый вкусный торт!»

Глаза Тима засияли, и он облизнул губы.

«Жаль, что ты пришла не тогда, а сегодня. Папа и дядя Аса съели его вчера вечером».

Глаза Тима помрачнели, и он вздохнул. Тим питал слабость к тортам.

— Полагаю, — заметил Пад, потерпев неудачу в своей первой попытке посеять
смятение, но всё ещё полный решимости, — тыЭтой осенью я буду сниматься в кино.


 — Сниматься в кино? О боже, нет! Какая забавная идея!

 — Я бы так не сказал, — искренне согласился Пад, — но это была твоя идея, а не моя.
 Ты же говорила, что учишься, чтобы стать кинозвездой, не так ли?

 — Говорила? Взгляд Глэдис Эрминтруды устремился куда-то вдаль. — Как странно. Я просто не помню...

 Из открытого окна донёсся внезапный звук, похожий на короткий кашель.
 Он произвёл впечатление на всех, кто его услышал.  Пад снова взялся за руль и многозначительно посмотрел на Тима.  Рука Тима потянулась к
маховик. Хармон уставился на нее с мрачным подозрением. Глэдис Эрминтруда
слегка рассмеялась и продолжила довольно поспешно:

‘ Да, теперь я вспомнила. Я ведь говорил что-то подобное, не так ли?
но, конечно, это была просто... просто детская фантазия.’

‘ Ну и дела, ’ сказал Пад, ‘ ты полон детских фантазий, не так ли? Например,
что тебя похитили и что тебя зовут Глэдис Эвинруд и... и...

 «Ой, Пад», — умоляюще пробормотал Тим.

 «Ну, так и есть!  Она наговорила кучу всего и выставила нас дураками, не так ли?  Заставила нас носиться туда-сюда по реке в темноте и...»

— Ну и что, — сказал Тим, — подумаешь Это было даже весело, я думаю...

 — Я не рассказываю «страшилки», Пад! — горячо заявила девочка. — Может, я и дала тебе повод так думать, но...

 — Повод так думать! Ну и ну, я полагаю, мы «думали», что тебя похитили, пока ты нам не сказала! Разве ты не говорил, прямо там, где ты сейчас стоишь, что тебя похитили из твоего счастливого дома и что...

 «Да ладно!  Как ты вообще можешь придумывать такие возмутительные истории?
 Я уверен, что никогда не говорил, что меня похитили...»

 Ещё один звук изнутри!

 «_Заведи её!_» — хрипло прошептал Пад.

— Ну, может, я так и сказала, — поспешно поправилась Глэдис Эрминтруда, — но... но я уверена, что не хотела создавать никаких проблем...

 — Да ладно, всё в порядке, — пробормотал Тим. — Не обращай внимания на Пуда. Он просто...

Затем, когда он повернул ключ и, не сумев включить зажигание, не получил ответа от двигателя, из каюты донеслись ужасающие звуки.
Это были безошибочно узнаваемые звуки тяжёлых шагов, и, прежде чем встревоженный Тим успел завести двигатель во второй раз, за спиной Глэдис появилась высокая фигура
Эрминтруда! Перед ними стоял мужчина, высокий, широкоплечий, бородатый. Сердце Пада упало. Это был, несомненно, «благодарный» мистер.
Лискомб!


— Ну что ж, ребята, — сказал призрак удивительно приятным низким голосом, который из-за поразительного сходства с её голосом мгновенно выдал в нём отца Глэдис Эрминтруды, — наконец-то мы встретились!

К удивлению Пада, мистер Лискомб дружелюбно улыбался.
С близкого расстояния он вовсе не казался таким отчаявшимся, каким его
представлял Пад.  Тем не менее подозрения Пада не рассеялись полностью.
и, хотя он прочистил горло, слов не последовало. По крайней мере, не от
Пуда, а также не от Тима и не от Хармона. Однако Глэдис Эрминтруда всё ещё могла говорить.


«Да, — сказала она, — это те самые мальчики, которые были так добры ко мне, отец. Это Пуд, а тот — Тед… нет, Тим, а вон там — Хармон.
Хармон прекрасно готовит, отец».

 — Да, а что? Ну, Тибби, если бы у меня был замечательный повар, я бы лучше за ним ухаживал. Они оставили его лежать на солнце, пока он не загорел!

 Пад и Тим смущённо улыбнулись, но Хармон воспринял шутку всерьёз
и разразился: «Да! Да! Да!» Затем он так же внезапно погрузился в
молчаливую задумчивость. Мистер Лискомб усмехнулся и, обняв дочь за плечи, снова посмотрел на Пада.


«Ты мне кого-то напоминаешь, — сказал он. — Ты здесь живёшь, Пад?»


«Нет, сэр, в Милвилле», — выдавил Пад.


«В Милвилле? Думаю, я никого не знаю в Милвилле. Как тебя зовут?


— Прингл, — сказал Пад. — Энсон Прингл.


— Энсон Прингл? Значит, твой отец — Прингл, из «Куранта» там, наверху!
Ты — Энсон Прингл-младший, да?


— Полагаю, что так, — согласился Пад. «Обычно меня зовут Пад».

— Ну и ну! Да я же знаю твоего отца, сынок, очень хорошо знаю. Мы оба работаем в газете. Я помощник редактора «Корбинского _журнала_».

 Скажи ему, что ты встретил Билла Лискомба, ладно? Скажи ему, что ты сбежал с его девушкой! — Говорящий усмехнулся, и Пад неуверенно улыбнулся.


 — Она сказала... — пробормотал он. — Я имею в виду, понимаете, мы не
поняли... именно...

 — О, всё в порядке, Пад!  Не нужно извиняться.  Вот она,
виновница.  Он обнял Глэдис Эрминтруду.  — Она довольно
милая, ребята, но у неё слишком богатое воображение
Она слишком большая для него, и она читает слишком много глупых историй и смотрит слишком много дурацких фильмов. Но мы ведь собираемся всё это изменить, не так ли, Тиббс?
 Мы на какое-то время запретим ей читать романы и смотреть большинство фильмов, да?


Глэдис Эрминтруда с готовностью, даже весело, согласилась.

«Да, на днях, после того как она вернулась домой, мы немного... э-э... поговорили.
Она пообещала быть осторожнее в своих высказываниях.
Скоро она возьмёт верх над своим богатым воображением.
Я не удивлюсь, если через какое-то время она станет такой, что ты будешь верить каждому её слову!»

— Ну что ты, отец! — возмущённо пробормотала девушка. — Как ты можешь так говорить при посторонних?


— О, думаю, они это выдержат, — усмехнулся её отец. — Куда вы направляетесь, ребята? Вниз по реке, да?


— Да, сэр, — ответил Пуд, — мы идём домой. Мы дойдём до Ливермора сегодня вечером.

— Держу пари, вы тоже прекрасно провели время. Как чудесно время от времени уединяться в тишине лесов и ручьёв на несколько дней!


— Да, сэр, — согласился Пад, гадая, подходящее ли слово «тишина» он выбрал!


— Хотел бы я пригласить вас всех остаться и поужинать с нами, — продолжил мистер
— Добро пожаловать, — радушно сказал Лискомб, — но, думаю, у нас будет тесновато, и я не уверен, что нам хватит на всех. Зависит от того, что привезёт мой брат, когда приедет.

 — Нам... думаю, лучше не стоит, — сказал Пад. — Большое вам спасибо, сэр.

 — Не за что. Буду рад вас видеть, если вы захотите рискнуть. Я чувствую себя в некотором роде обязанным вам за то, как вы позаботились об этой юной леди, ребята.
Вы молодцы. Передавайте привет своему отцу, когда вернётесь домой, Пад. И удачи вам!

Глэдис Эрминтруда махала им рукой, пока они были в поле зрения. Тим тоже махал. Пад
У него был несколько задумчивый вид, когда Тим наконец подошёл и сел рядом.


«Полагаю, — сказал Пад через мгновение, — это у неё вроде как привычка».

«Что? Кто?»

«Глэдис Эвинруд: она постоянно рассказывает эти сказки. Знаешь, Тим, я раньше тоже вроде как…»

«Да, я так и думал», — усмехнулся Тим.

‘ Ну, я никогда не говорил обычным громилам так, как она, ’ защищался Пад. ‘ Я
никогда не говорил ничего, что было бы неправдой, не так ли? Ты когда-нибудь видел, чтобы я говорил
неправду?

‘ Не-ет, но... но, черт возьми, ты можешь заставить людей думать о вещах, которые на самом деле не таковы,
Пад!

— Конечно. Но я не лгу. А она, можно сказать, лжёт. Только она, наверное, не считает это ложью. Она... она фантазёрка. В этом её беда. Думаю, нам не стоит быть с ней слишком строгими, Тим.

 — Ну и кто же был с ней строг, хотел бы я знать? Я не был!

- Я думаю, товарищ _can_ смотрите слишком много фильмов, - продолжал Лун
вдумчиво. ‘То есть, он может, если у него есть воображение, чтобы начать
с. Я, пожалуй, вырежу их, Тим.

‘ Все? ’ с тревогой спросил Тим.

Пад неловко переступил с ноги на ногу. - Ну, может, правы-то вроде
картины не делают никакого вреда, он скомпрометирован. - Конечно, что Глэдис
Эвинруд...

‘ Это не Эвинруд, это Эрминтруда.

‘ И то и другое, ’ усмехнулся Пад. ‘ Это Тибби! В любом случае, то, что я собирался
сказать, было ... было... - Но Пад потерял нить разговора, и
прежде чем он смог снова подхватить ее, заговорил Тим.

‘ Послушай, Пад, сегодня она выглядела вроде как...вроде как хорошенькой.

‘ Хорошенькая? Пад ненадолго задумался. ‘Ну, я думаю, может быть, она выглядела
лучше, чем в тот раз, но она ужасно худая!’

‘ Я не думаю, что она худая, - горячо защищался Тим. - Конечно, она не такая.
То, что вы могли бы назвать "толстой", как... ну, как...

— Она худая, — решительно заявил Пад. — Слушай, жаль, что я не задал ей один вопрос, Тим, всего один вопрос!

 — Какой? — спросил Тим.

 — Потому что, — усмехнулся Пад, — ей пришлось бы сказать правду, ведь там был её отец и всё такое.

 — Какой вопрос?

 — Ну, — хихикнул Пад, — шлёпал он её или нет! Готов поспорить, что он это сделал!





 Глава XXII

 Возвращение пиратов


 Они на удивление быстро добрались до устья Фокс-Ривер, а затем преодолели шесть из семи миль, которые лежали между этим местом и
Ливермор будет через час двадцать минут. Казалось, что лодка знает, что плывёт домой, и хочет туда попасть!
Было ещё только начало пятого, и они могли бы вернуться в Милвилл той же ночью, если бы не обещание навестить шерифа.
Конечно, им пришлось бы завершить путешествие в темноте, но Пад так часто плавал по ночам, что эта мысль его не пугала.
Но они договорились с шерифом
Боукер был начеку, поэтому вместо того, чтобы ехать дальше, они стали искать место для ночлега.

Тим не очень-то любил идею, глядя на шерифа, и сказал:
так не единожды. ‘Что он хочет видеть нас? - спросил он. ‘ Мы
рассказали ему все, что знали, не так ли? Предположим, он хочет посадить нас в тюрьму
как свидетелей. Они иногда так делают. Или предположим, что он слышал об этом
цыпленок! Я говорю, пойдем домой, Пад.

‘Нет, сэр, мы не можем этого сделать. Мы обещали. Кроме того, мистер Кейси сказал, что это будет в наших... в наших интересах, не так ли?


— О боже, они скажут что угодно, лишь бы заполучить тебя в свои лапы, эти полицейские!


— Шериф — не полицейский, — сказал Пад. — Он другой.

— Он же всё равно арестовывает людей, не так ли? Я не вижу особой разницы!


— Ну, увидишь. В любом случае, мы сказали, что сделаем это, и мы должны это сделать, не так ли?


— Полагаю, что так, — с сожалением ответил Тим.

Лучшее, что они смогли найти в качестве места для палатки, — это край кирпичного завода, неприглядное место, заваленное старыми банками и битыми кирпичами и открытое для посторонних глаз со всех сторон. Действительно, всего в квартале от них проезжала вереница троллейбусов. Но они не могли найти ничего лучше и быстро приближались к причалам
город. Поэтому они подплыли на катере как можно ближе к илистому берегу и высадились с помощью ялика.

Только когда они вытащили палатку на берег, Тим резко спросил:
«Пад, ты не знаешь, какой сегодня день?»

Пад задумался на минуту, но в конце концов сказал, что сегодня суббота, и добавил:
«И что с того?»

— Тогда завтра будет воскресенье, — торжествующе ответил Тим, — а я
думаю, что даже шерифы не занимаются делами по воскресеньям!

 — Ну и ну! — воскликнул Пуд. — Но он же сказал, что мы можем увидеться с ним сегодня или завтра, не так ли? Может, он забыл, что сегодня воскресенье.

‘ Держу пари, что так и было. Так какой смысл останавливаться здесь? Он бы не стал
ожидать, что мы будем ждать до понедельника, Пад.

‘ Нет, но... - Пад посмотрел на часы, а затем на удаляющийся трамвай.
- но сейчас только двадцать минут пятого. Мы сейчас же пойдем к нему!
Поездка туда на троллейбусе не займет много времени, Тим!

— О боже! — пробормотал Тим.

 Через несколько минут, оставив Хармона за главного, они отправились в путь.
 Десятиминутная поездка привела их к месту назначения, и дружелюбный, но любопытный кондуктор указал им дорогу. Он хотел знать, когда Пад
Они спросили, где находится офис шерифа, если они собираются сдаться.
 Они без труда нашли здание суда и пошли по коридору, пока не остановились у двери со стеклянными панелями, на которой висела жестяная табличка.
 Пад не знал, стоит ли стучать или можно войти без стука, поэтому он пошёл на компромисс: один раз постучал костяшками пальцев и одновременно повернул ручку.
 Тим вошёл следом, выглядя как настоящий преступник.
У шерифа Боукера были все основания арестовать его по подозрению!

 — Ну, здравствуйте, здравствуйте! — поприветствовал их мистер Боукер. — Заходите, ребята, и чувствуйте себя как дома
Чувствуйте себя как дома! Он убрал ноги с угла стола и встал, чтобы выдвинуть пару стульев из ряда, стоявшего вдоль одной из стен. — Ну, вы довольно быстро добрались, не так ли? Я только что получил сообщение от... Погодите-ка. Я лучше посмотрю, смогу ли я найти мистера Хосфорда.
 Может, он уже ушёл домой, но если нет...

Шериф взял телефон и, пока Пад и Тим осматривались в довольно пустой и не слишком чистой комнате, коротко поговорил с кем-то.  Шериф довольно произнёс в трубку:
о том, что они здесь, Если вы хотите видеть их уже нет
радость Тим. Разговор, казалось, будто удовлетворения шериф,,
ибо он сиял, когда он снова повесил трубку.

‘ Ну, все в порядке, ’ заявил он, потирая свои большие руки.
‘ Он сейчас придет. Повезло, что ты не появился через пять минут,
потому что он как раз собирался домой.

— Кто, сэр? — спросил Пуд.

 — Мистер Хосфорд. Он президент... впрочем, неважно. Он будет здесь с минуты на минуту. Я как раз собирался сказать вам, что только что получил сообщение из полицейского
 управления о том, что Кинси задержал своих людей около двух часов дня, ребята! Быстро сработано, да?

— Правда? — воскликнул Пад. — Лэнк, Кокер и… и ещё один?

 — Все трое, и ещё куча всего, по его словам. Они были на моторной лодке Тэлли Мура неподалёку от Троуменс-Лэндинг, по эту сторону Мамфорда. Думаю, они собирались сойти там на берег. Подробностей я пока не слышал. Что ж, думаю, Талли будет рад вернуть свою лодку.

 — Там... там была драка, сэр? — спросил Пад.

 — Я не слышал.  Хотя с Кинси было трое полицейских на катере, так что, думаю, эти ребята не особо сопротивлялись.  Быстро сработано, скажу я вам!

— Да, сэр, — согласился Пад. — Эх, жаль, что меня там не было! Разве это не было бы здорово, Тим?


— Да, — сказал Тим. Но почему-то это прозвучало скорее как «Нет»!

 В эту минуту дверь открылась, и в комнату быстро вошёл мужчина лет сорока.


 — Добрый день, мистер шериф! Так это и есть ваши мальчики, да?

‘ Да, сэр, вот они. Ребята, это мистер Хосфорд, президент
Торговой палаты. Мистер Хосфорд, это Энсон Прингл, а это
Тимоти Дейли. Личный секретарь Энсона управляет "Курантом" в Милвилле. Может быть, вы
знаете его.

Мистер Хосфорд пожалел, что ему не выпала такая честь, когда пожимал руку
Пад и Тим. Затем он сел на стул, который пододвинул для него шериф, и улыбнулся собравшимся. «Что ж, — сказал он, — думаю, нам не стоит устраивать церемонию, молодые джентльмены. Я принёс с собой чек и сейчас вручу его вам, а заодно поздравлю». Он сунул руку во внутренний карман и достал длинный тонкий прямоугольник из бледно-зелёной бумаги. «Мы выписали его на Энсона Прингла?» Он вопросительно посмотрел на шерифа.
 — Так ты и сказал, да?

 — Верно, мистер Хосфорд. Это у него была пачка денег, так что…

 — Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — слабо возразил Пад.

— Ну, я же говорю о вознаграждении, — сказал мистер Хосфорд. — Вы ведь знали, что за него назначена награда в пятьсот долларов, не так ли?

 — Думаю, он не знал, — рассмеялся шериф. — Мы ему ничего не сказали, мистер Хосфорд. Решили подождать и…

 — Вы хотите сказать, — ахнул Пад, — что мой отец предложил пятьсот долларов за… за меня?

— Ну, вряд ли, — ответил мистер Хосфорд, улыбаясь, — хотя, осмелюсь сказать, вы бы того стоили. Нет, это вознаграждение было предложено около недели назад Торговой палатой Ливермора и банками за информацию, которая поможет
в связи с задержанием лиц, причастных к распространению фальшивых
банкнот в этом районе. Я, конечно, думал, что ты в курсе.
Шериф и мистер Кинси, которого недавно прислало Министерство юстиции,
заверили нас, что ты заслужил это, и так что... что ж, вот оно,
мой мальчик! И мои поздравления!

 Всё ещё не оправившись от изумления, Пад принял чек, рассеянно посмотрел на него, а затем повернулся к шерифу Боукеру. — Ты хочешь сказать, что... что это _моё_? — недоверчиво спросил он.


 — Конечно, Энсон! Ты это заслужил, не так ли? Если бы ты не отдал
Если бы вы сообщили эту информацию, они бы до сих пор искали этих ребят, я полагаю.


 — Что ж, мне пора. — Мистер Хосфорд снова пожал мальчикам руки, кивнул шерифу, сказал: «До свидания!» — и ушёл.
 Как только за ним закрылась дверь, Тим вскочил со своего места.


 — Чёрт, Пад, давай посмотрим! — пролепетал он.

Пад и он оба посмотрели. «Ливерморская трастовая компания», — прочитали они. «Выплатить по приказу Энсона Прингла пятьсот долларов».

 «Ого! — благоговейно произнёс Тим. — Что ты собираешься с этим делать, Пад?»

 Пад беспомощно покачал головой. Затем он просиял и воскликнул:
— Это не всё моё, глупец! Это наполовину твоё!

 — Моё! — сказал Тим. — Думаю, нет! Какое отношение я имею к этому? Ты с ума сошёл!

 — Я тоже нет! Я оставлю это мистеру Боукеру, если…

— Ребята, вам придётся обойтись без меня, — возразил шериф, махнув рукой. — Вам придётся самим решить, кому это принадлежит, я так понимаю.

 — Ну, это наполовину его, — упрямо заявил Пад, — и... слушай, Тим, мы его даже не поблагодарили!

 — Ты хочешь сказать, что не поблагодарили, — поправил Тим. — Думаю, он понял, что ты был чем-то вроде... вроде как ошарашен, Пад.

Каким-то образом за следующие пять минут они попрощались с шерифом,
пообещали позвонить ему и навестить его в следующий раз, когда будут в Ливерморе, и
вышли на улицу. Мысль о том, чтобы вернуться на яхту на машине, была им совершенно противна. Нужно было слишком много всего сказать! Поэтому они пошли обратно пешком, и когда на первом углу Пад увидел телефонную будку, он затащил Тима в магазин и сам скрылся в будке. Через пять минут он вышел, раскрасневшийся и торжествующий.

 «Я застал папу в офисе, — заявил он. — Он не верит в то, что...»
награда. Он просто продолжал повторять: “Да, да, Пад, я знаю, я знаю”.
Он думает, что я шучу, но когда он видит этот чек... ’ Пад замолчал, чтобы
весело рассмеяться. ‘ Я сказал ему, что мы вернемся завтра к часу дня,
Тим, и он сказал, что расскажет твоему отцу, когда тот вернется домой.

Они пошли дальше, продолжая дискуссию с того места, на котором ее прервали.
Тим был полон решимости не делиться наградой, а Пад был полон решимости заставить его это сделать. Спор продолжался почти всю дорогу до того места, где они оставили лодку. В конце концов Тим согласился
когда Пад пригрозил порвать чек. «Я так и сделаю, — твёрдо заявил он.
— Я порву его прямо сейчас и засуну кусочки в ту дыру, Тим!
 Ну и ну, мы же все были в этом замешаны! Ведь это ты первым услышал тех парней на Кипарисовом озере.
Ты сказал: «Я слышу лодку, Пад», а я сказал: «Давай покричим», и;;»

‘ О, ладно, ’ сказал Тим, ‘ только это кажется несправедливым. А что касается меня.
Я не слышал эту лодку первым, Пад. Это был Хармон.

‘ Правда? Ну, в любом случае... ’ Тут Пад резко замолчал. ‘ Скажи, Тим, что
насчет него, а? Я имею в виду Хармона.

‘ Черт возьми, это так!

Некоторое время они шли в задумчивом молчании. Затем Пад пробормотал:
 «Он неплохой парень, этот Хармон. Он... он очень выручил нас, когда готовил и... и всё такое!»

 «Конечно, — сказал Тим. — В каком-то смысле...»

 «Да, я знаю, но если подумать...»

 «Конечно!» Я это и имел в виду!

 — Ну, тогда, если мы каждый дадим ему по двадцать пять...

 — Да, мне кажется, это будет справедливо, — охотно согласился Тим. — Чёрт, пятьдесят долларов для Хармона — это куча денег!

 — Ты думаешь, мы должны дать ему больше? — с тревогой спросил Пуд.

 — Нет, Пуд, не должен. Думаю, пятьдесят — это справедливо, как считаешь?

‘ Да, _ Я_ знаю, но я подумал, может быть, ты считаешь, что это не так. Он симпатичный.
хороший парень, и мне бы не хотелось чувствовать, что ... что мы поступаем неправильно.
правильно. Вот и он. Он тоже поставил палатку! И, я думаю,
он начал готовить ужин! Скажи, разве ему не будет щекотно, когда ...

‘ Разве не будет?

Они бросились бежать.

 * * * * *

 На следующий день, незадолго до часу дня, ялик высунул нос из-под моста в Милвилле и направился к верфи Энди Трембла. Пад гордо стоял у руля, а Тим руководил процессом.
Гарсон сидел на корме, положив босые ноги на сиденье, и с надменным величием наблюдал за проплывающим мимо миром.
Великолепие, подобающее цветному джентльмену, недавно разбогатевшему!


За катером следовал ялик — единственный видимый трофей пиратской экспедиции, поскольку, к разочарованию Гарсона, ни один город не был разграблен. И всё же, как заметил Пад, когда они плыли вниз по реке, для новичков в этом деле они неплохо справлялись.
Они возвращались с пятью сотнями долларов и
Отличная гребная лодка, и без потерь!

 Когда ялик обогнул остров и показалась пристань, Пад заморгал. На мгновение ему показалось, что весь
Миллвилл собрался, чтобы поприветствовать их, но при ближайшем рассмотрении он увидел, что впереди собралось не больше десяти человек, максимум двенадцать. Там были отец и мать Пада, отец Тима и
Отец и мать Хармона, две его младшие сестры, Энди Трембл и мистер Эфраим Биллингс, маршал Бад Гарви и... о боже... мистер Талли,
священник! Пад пожалел, что не взял новые имена с
палубы. Сегодня было воскресенье, и на палубе красовалась надпись
«Весёлый Роджер», которая смотрела прямо на всех! Они
махали руками, и Пад махал в ответ, как и Тим. А Энди
Трембл показывал на что-то и смеялся до упаду, и
Бад Гарви тоже смеялся. И они тоже не смотрели на название на носу. Они смотрели куда-то за корму. Пад тоже посмотрел. А потом сник.

 Хармон, чопорный и торжественный, как судья, сидел, скрестив руки на груди
на корме, в то время как позади него, в месте, неизвестном Паду и
Тиму, развевался позорный белый флаг с изображением черепа и скрещенных
костей!


 КОНЕЦ