А получится написать роман? Часть 7, 8, 10, 11, 12

Я всё время рвусь куда-то вперёд. Мне не нравится быть одинаково отстающим. Что-то во мне сидит такое, чего я никак не могу осилить. Что? Да, я знаю, что сидит.
Это то знание, когда я жил в другое время.
Я жил тогда более успешно. Да, я достиг тогда больше того, что я имею сегодня в этой жизни.
Всё время это большее ускользает от меня не потому, что я стал глупее. Просто,
в этих условиях ограничения зарплаты.
Нельзя зарабатывать больше Начальства! Нельзя зарабатывать, потому что я на низкой ступени человечества.
Да, я кое-чего достиг, но этого мало. Любой Начальник не верит, что я - гений.

Самое смешное, что и я в это не верю. Вечный троечник, я не знаю другой оценки своих знаний!
Учительница сразу же ставит тройку и я верю ей. Я, действительно, ничего не знаю.

Почему? Да потому, что я посмотрел фильм "Без памяти"! Главный герой не помнит, кто он?
У меня сразу же появляются моменты Амнезии! Я не помню ни одного пароля, которыми я окружил свой Интернет! Мне надо обязательно записывать самый простой пароль!

Странно, что эта амнезия выскакивает всю жизнь в моём мозгу, как только я вспоминаю этот фильм.
Я совершенно неожиданно забываю любые названия! Пароли, конечно, впереди всех названий. Мне трудно запомнить имя и фамилию любого, кто нарисуется в моих встречах, днях или мгновениях жизни.

Мне было трудно учиться в Институте. Особенно, когда на двух курсах, первом и втором у меня неожиданно отнимались руки. Странно, что никто не заметил этих моих странностей. Понятно, что левая рука отнималась немного меньше. Но правая рука стала отниматься, когда мне исполнилось восемьдесят лет. Я перестал рисовать.
Да, я вспомнил, как у Ильи Ефимовича Репина отнялась правая рука именно в это время.
Я, конечно, не был великим художником, но кто же знает? Когда я показал свои рисунки тушью людей, гости, а их было двое и они были не просто люди, а художники. Эти два человека молчали не менее пяти минут. Потом Народный художник Удмуртии сказал: - У него фотографическая память! Директор Художественного Фонда тотчас признался, что пейзаж, который я написал по памяти, при этом, в подвале Банка ВТБ, ему очень понравился.

- Представьте себе, он мне тоже нравится! - с ехидной улыбкой подтвердил я.

Гости молча удалились, не сказав ни слова положительного в адрес моего умения.

Моя скромность не позволила мне задать простой вопрос: - Ну, что скажете насчёт Выставки?
Всё потонуло в тишине их спин. 

Август

Часть восьмая

Моя жизнь текла в каком-то русле. Русло было более похоже на военное. Как оказалось, пришлось целый год ходить с деньгами, количество которых стало расти.
Ездить в садоогород было уже опасно. Хотя это были деньги гробовые, таскать их всюду не стоило.
Я просто пришёл в Банк и выложил деньги в окно кассы. Покупать ничего не хотелось, потому что на такую сумму даже квартиру купить было нельзя. А кроме квартиры мне ничего было не надо. Однако мне вдруг неожиданно выдали Договор, в котором было чётко напечатан срок - 2030 год!

Я шёл по улице домой и всё время оглядывался, пока Здание Банка не скрылось из виду.
Простая мысль, что 2024 год ещё только начался, а шесть лет впереди?

Понятно, что через год мне исполнится восемьдесят пять лет, а до девяноста лет
расстояние вдруг резко возросло?

Самое смешное, что война разгорается, в такой обстановке нельзя даже заикаться о своём недовольстве!
Россия всех, кого только можно, заставляет заниматься бизнесом! У меня, конечно же, бизнес, это стихи и проза. Но я попробовал отдать в печать три книги.

Книги напечатали в количестве восемнадцати экземпляров и всё!
Я, естественно, не собирался получить кредит. Это было бы смертельным вариантом для моей жизни.
Естественно. я замер на очень близком от земли полёте. Три книги есть и, как говорится - Адью!
Честно говоря, жизнь стала настолько неровной по содержанию, что я не уверен ни в завтрашнем дне, ни в каком другом ешё!

Всё дело в том, что жизнь стала меня обходить не только по улице Тридцать лет Победы, но и по менее громким улицам! Во-первых, исчезли друзья. Их просто нет!
Те, что мелькают, выглядят подозрительными.

Звонят всё время и очень назойливо. Более походят на тех, кому надо очень много
Денег! Наверно, мошенники.
К счастью, мои деньги уже украли, денег больше нет. Зарабатывать я уже не хочу.
И что я заработаю в таком возрасте? Едва ли что получится, разве только мусор убирать?

Август

Часть девятая

Понятно, что мне понравился этот жест уважения Дональда Трампа к Путину. И как не уважать президента России, Армия которого чистит все поля Украины от мин, взрывных устройств и этого чудовищного количества танков, пушек и колёсной техники! Ведь, за короткое время все запасы Европы и Америки превратились в хлам!
Конечно, Европа начала пытаться выпускать новое оружие, но точно с такой же скоростью это всё превратилось в какое-то неясное разрушение.

Надо было получить передышку от бомбометаний, ракет и, главное, чтобы "орешник" не начал веселить всю Европу!

Дональд Трамп правильно решил усыпить усердие Путина. Как не начать успокаивать Российского президента! Ведь, в Америке красиво летает американский самолёт, очень похожий на Советский! СССР уже нет, поэтому Дональд Трамп не стесняется этой похожести.
Однако я сомневаюсь, что не сегодня, так завтра Россия снова удивит всех борцов с Россией каким-нибудь новым самолётом.

Самым лучшим ответом Европе будет совершенно новый вид военных действий, когда
неожиднно на территории военных действий не появится ни один солдат с сердцем из мяса и крови!
Зачем пытаться убивать своих солдат, когда можно выпустить солдат из металла?

Не надо даже надеяться, что эти малозаметные, жутко жужжащие Дроны, эти БэПЛА могут быть начинены электричеством, а пули будут пронзать врага не пулями из меди, а просто лучом!
Война скоро едва ли будет использоваться атомными снарядами. Зачем уничтожать
землю? Есть проще возможности! Можно усыпить врага, сделать его деятельность невозможной на время сражения. Для этого есть в природе любой вариант благородного свойства! Надо всего-то подумать и найти обездвижущую силу!

Это, конечно, на случай, если никакие Доволы не действуют. Но не лучше ли дружить? Ведь, дружба уже доказала на примере встречи двух президентов, что она выглядит красиво!
Главное, никто не погиб, никто не ранен, даже все жители Европы не услышали ни одного выстрела, никому не пришлось прятаться!

Я, между прочим, даже стал подозревать, что смогу дожить до 2030 года! И Банк вернёт мне мои гробовые рубли, чтобы я смог оформить свои похороны достойно!

По крайней мере сегодня у меня денег нет, я вынужден жить! Вообще-то, я чувствую, что устал жить. Представьте себе! Я, ведь, уже много лет пишу стихи и романы с двадцати одного своего года. Мне, ведь, уже восемьдесят шестой год. Я боюсь, что не замечу тот день, когда мне исполнится сто лет!

Август

Часть десятая

Всё время вспоминаю, как моя мать стаоательно посылала меня проведать моего брата, который лежал в психиатрической Больнице. Мне вспоминаются все те случаи, когда люди лежали в этом Богоугодном Заведении, совершенно здоровые с виду, но иногда в них влезал без спроса дьявол, после чего им чудилось, Бог знает что?

То появлялись вопли! То мысли лезли им в голову о каком-то величии. Некоторые, как мой брат, меня не видели, и это был самый безобидный вариант болезни.

Мой брат никогда не выдавал себя ни за Наполеона, ни за Гитлера. Он, по-моему, даже не догадывался, что такие люди вообще когда-либо жили.

У меня сложилось подозрение, что моя мама готовилась родить двух близнецов. Но получилось так, что мой брат неосторожно скушал своего соперника. Ведь, была война, еды было мало, а мой брат был подозрительно очень хорошо упитан. Я даже подозреваю, что мне чудом удалось родиться.

Я и родился-то настолько тощим, что даже сам смотрел на себя в зеркале с ужасом.
Меня мама нащывала "малявонька"!

Потом я всю жизнь искал в словаре такое слово, но так и не нашёл. Наверно, это слово стало моим защитным паролем. - Вон, идёт малявонька! - кричала моя душа. И
все беды обходили меня, насколько я помню.

Нет, беды меня настигали, но это не было главной моей бедой. Я часто так изворотливо выползал из этих бед, что даже в памяти моей эти беды не оставляли ни рубцов, ни шрамов.

Помню, у меня брус, вылетевший из пилорамы, располосовал на две части мою верхнюю губу. То, что зубы все я успел не потерять, подставив им свою ладонь лодочкой, спасло меня от поисков их в грязной мастерской.

На этот случай, не помню, кто подсунул мне мазь очень густую. Название мази я не смог прочитать, что-то там на немецком. Я намазал места раздвоения губы и сжал усилием два конца двух губ. И так держал это уродство моего и без того некрасивого лица. Всё срослось бесследно! А зубы пришлось вжимать в челюсть ровно пять суток. Приросли тоже.  Некоторыми до сих пор пользуюсь уже тридцать пять лет.

Много было подобных случаев. Если все перечислять, то надо сразу же начинать верить в Бога. Сколько было случаев, столько можно было стать инвалидом, как детства, так и взрослого уровня.

На последней стадии меня оперировали, ушив аппендицит. На последней стадии зашили грыжу. Все эти беды шли от того, что меня хотели ликвидировать, как какое-то бедствие для человечества. Но, увы, как говорится, одним я мешал, а другие на меня надеялись.

В чём-то я выгдядел надеждой в тех потёмках, которой смотрелась жизнь многим.
Нельзя было смотреть слишком взрослым взглядом, нельзя было говорить фразы не детские. Нельзя было рисовать лучше взрослых художников. И, главное, нельзя было в детстве писать стихи лучше своего возраста!

Сегодня меня читают и многие соглашаются. Я стараюсь не верить многим. Вдруг я соглашусь, а враги узнают мои истинные мысли.

Август

Часть одиннадцатая

Итак, продолжу о Психиатрической Больнице. Поиски вариантов лечения в больнице, признаться честно, были нулевыми. Больные были и остались вечно болными. Остальные были симулянты. Сам я моментально понял это и легко избежал службы в армии. Доказывать Комиссии Военной, что я по природе болен, было бесполезно. Подыграть маленькое глупое состояние мозга было легко.

Я наблюдал за болезнью брата. Брат свободно катался на велосипеде. Но был он в это время, как бы, во сне. Он уже не мог ориентироваться в местности. Мог укатить за двести и даже триста километров.

Наблюдая за психами, я безошибочно определял среди них алкоголиков, тунеядцев и вообще, воров и бандитов. Были и те, что пытались улучшить человечество. Эти были несчастные политики.

Этих вылечить было невозможно. Прочитав однажды книгу про итальянца, который хотел создать Страну Солнца, я поразился, насколько он был болен! Тридцать один год пыток и никакого результата своей деятельности? Пытки изо дня в день!
Я уже забыл его имя, фамилию, но для Психиатрической Больницы он подходил, как и  сам Иисус Христос.

Почему я не хотел служить в армии? Благодаря моей отсрочке в армию Комиссия обнаружила полный перечень моих заболеваний, среди которых я и сейчас живу, как этот итальянец, пытавшийся создать Город Солнца. Брата я похоронил сразу же, после смерти моей матери. Писать стихи, как и прозу, я стал по просьбе студентов нашего Художественно-Графического Факультета. Тогда я и обнаружил, что рисовать вистью и карандашом гораздо труднее, чем писать ручкой стихи  и прозу.

Я не скажу, сколько лет я мучился. Единственно, что мне помогло оказаться на какое-то время между жизнью и смертью. Именно тогда я обнаружил в себе все таланты, которые меня стали окружать.

Вот когда я обнаружил чудовищные всплески зависти тех реально правильных людей, у которых было ровно то количество таланта, которое требуется, чтобы стать учителем рисования, а не художником или поэтом!

Август

Часть двенадцатая
 
Итак, я избежал слуюбу в армии, не испортив свой организм окончательно самой серьёзной службой на этом, самом северном острове в должности мастера азбуки Морзе. Сразу же начались мои сбои в смысле здоровья. Сказались последствия столкновения велосипедиста с грузовой машиной. Ровно два года стали отниматься обе руки каждое утро.

Идти в институт было невозможно. Уходило на оживление рук не меньше пятнадцати минут. Встать с кровати было невозможно. Потом, когда всё возвращалось до движения крови до пальцев, я входил в состояние отчаяния. Учёба грозила прерваться на самом взлёте, когда, казалось, что я уже у цели!

Приходил я в институт всегда на час позже. На лекции это было не так страшно, хотя у меня не было учебников. Но придти на урок живописи было хуже некуда!
Холмогоров встречал меня взглядом испепеляющим! далее шла речь мастера слова!

Оправдаться мне даже в голову не приходило. Сказать о своей беде после такой встречи я даже не догадывался. Я просто видел, что Этот преподаватель не долюбливал меня за то, что он не знал, как учить меня рисованию! Забыв до следующего утра, как не подчиняются мне руки, я творил этими самыми руками чудо!

Я не делал какие-то штрихи на бумаге! Я священнодействовал! Рисунки мои поражали студентов! Фактически, как я понял, я должен был ехать сдавать экзамены в Московскую Академию Художеств, при этом, сразу! Институт Педагогический в Ижевске преподавателей моего уровня умения просто не имел. Все те, кто могли меня либо научить рисовать либо могли это отметить, были именно в Москве.

Но даже и там в это время шло падение мастерства художников. Всё упиралось в этого продолжателя дела Сталина - Хрущева Никиту Сергеевича, мягко разваливающего все наработки товарища Сталина. В Академию Художеств в Москве посыпались дети Великих учёных, великих Работников Партии. Никто из этих детей рисовать чудом не умел, но все помнили, что художники много зарабатывают.

Сегодня это же существует на слуху. Мне недавно звонил сын цыганки: -Папа! за сколько ты сейчас продаёшь свои картины?

Глупый восьмиклассник, не сумевший получить Диплом в Художественном Училище в Екатеринбурге, даже не знает, что после Худ-Графа в каком-то Пединституте продать картину можно только за гроши!

Я никогда не стремился продать свои пейзажи, свои натюрморты, свои портреты, чтобы получить за свою работу на кусок хлеба. Я просто рисовал для будущего, а не для сегодня. Ведь, мои картины не портятся! Я писал на века! Пусть, будут мои полотна находиться в моей квартире как можно дольше!

Когда я не смог написать хорошо свой последний натюрморт, я бросил писать краской, тушью и карандашом.
Я стал печатать свои литературные труды.

Август

Часть тринадцатая