Полуостров. Главы 56-57

Глава 56.
- Павел Александрович! - Зайчикова села на выступающий из земли корень столетнего дуба. - Можно у вас сигаретку стрельнуть?..
- Нет, - сказал я.
- А на канале угощали... - она глотнула нечто из пластиковой бутылки, по цвету не соответствующую названию.
- Кончились, - солгал я.
- Жаль...  От ваших дым приятный... - сегодня на ней была в разы более короткая юбка, и я предпочёл бы, чтобы она не ставила ноги на спил берёзы.
- Ты что пьёшь? - поинтересовался я.
- Отвар, для здоровья полезный... - она начала перечислять ингредиенты, в них разве что не было жопы совы. - Хотите?..
- Да нет, - я пожал плечами. - У меня вроде бы со здоровьем все окнорм...
- А я, правда, не буду стариться? - Зайчикова убрала бутылку в сумку, вышитую бисером.
- Ну, когда достигнешь вершин мастерства, перестанешь... - я тоже сел на землю, лавочек в этой части парка не запланировали.
- Круто... Но, если в тот момент я буду плохо себя чувствовать, то потом буду себя плохо чувствовать всегда, так?
- Ну в общем да... - осторожно протянул я, сраженный Валиной убийственной логикой. - Поэтому надо изначально заниматься своим здоровьем...
- Павел Александрович...
- Ну чего? - безумно хотелось курить, но нужно было отвечать за базар.
Я понадеялся на то, что она не посмеет посмотреть истинным зрением.
- А сколько вам на самом деле лет?..
- Считать устанешь... - усмехнулся я.
- А на сколько вы себя ощущаете?..
Я поморщился. Девочка! Коновалову бы в голову не пришло интересоваться подобным.
- На тысячу... - честно сказал я. - Мы заниматься-то будем или так посидим?
- Да не получается у меня ничего... - нахмурилась Зайчикова. - Вы же видете...
- Нужно больше стараться!..
- Да я стараюсь... Но у меня мушки сразу перед глазами начинают летать...
- Ты пойми, чем больше ты будешь заниматься, тем лучше тебе будет делаться... Вот, смотри, уже щеки порозовели! - Зайчикова достала из сумки зеркальце и посмотреть на свои щеки. - Тебе же плохо от того, что ты загоняешь Потенциал внутрь себя. А он у тебя не маленький...
- А выше бывает?
- Конечно, бывает!
- У вас?
- И у меня не самый высокий... - я вдруг понял, что меня это задевает. - Но ты должна чётко понимать, что высокий Потенциал можно и не развить. Куча народу живёт с Потенциалом, реализованным не до конца... Валентина, ну, давай, поднимайся, время же уходит! Мне работать же ещё...
- Вам контрольную проверять же, да?
- Контрольную я уже вашу проверил...
- И что у меня? - напряглась Зайчикова.
- Трояк.
- Блин! - Зайчикова хлопнула ладонью по земле. - Я же эту тему хорошо поняла...
- Надо больше стараться, - повторил я. - И по основной учёбе тоже... Ты считаешь, что с твоим аттестатом тебя в медицинском колледже ждут с распростертыми обьятьями?..
- Я буду стараться... - пообещала Зайчикова. - Я биологию люблю....
- Ты любишь узкий раздел про цветы и травы, - заметил я. - Ты исходно шаришь в нем, как и все чародейки... Но это же не вся биология... Вот зачем тебе этот медколледж? Уколы колоть?..
- Я кровь хотела брать... - сообщила Зайчикова.
- Это что за работа? - снова поморщился я. - Она, что, денег приносит?..
- А вы реально были врачом, Павел Александрович?.. - Зайчикова снова достала отвар из сумки.
- Реально был... Нет, Валя, нет, у нас не пикник, давай, поднимай пятую точку...
Валя неохотно встала.
- Павел Александрович, ну у меня не получается...
- Не ной, получится... Ты вот реально считаешь, что мне все легко давалось? Когда ты Козлова решила наказать, ты ночей не спала, пахала, правильно? У тебя был мотивация! А сейчас что?..
- А сейчас у меня какая мотивация? - резонно поинтересовалась Зайчикова.
- У тебя мотивация - развить свой Потенциал. Реализовать своё Предназначение! И, как я детям всегда говорю: это же деньги и слава!
- Ещё связи нужны, - поправила Зайчикова.
- Иди ты к черту, Валентина! - рассмеялся я. - Ты знаешь, какой у меня был почет и уважение? Без всяких связей...
Я вдруг подумал, а не было ли у меня их в реальности. Виталий Валентинович не всегда работал библиотекарем, он, помнится, знакомил меня с непростыми людьми.
- Давайте заниматься, Павел Александрович... - покорно сказала Валя.
- Давайте... Ну вот, даю элементарное упражнение... Вот шишки на сосне, сорви одну... Нет, подходить к сосне не надо...
- Павел Александрович, - взмолилась Валя, - ну тяжело же...
- Ну вот, сделаешь и сразу будешь отдыхать, отвечаю!
- А, может, мы в бадминтон тогда поиграем? - робко спросила Валя. - А то чего я ракетки перла?..
- Ты перла ракетки, чтобы объяснить, если что, почему ты здесь шаришься... - напомнил я. - У меня ракеток нет...
Валя посмотрела на ветку сосны. Ветка задрожала, и все шишки разом ссылались на землю...
- Валентина! - я изобразил, что бьюсь головой о дуб. - Я сказал: одну шишку! И в руки!
- Ну не получается у меня!
- А что у тебя получается?
- В смысле?
- Ну, учиться у тебя не получается, заклинания у тебя тоже не получаются... Но так же нельзя! Ты же не полная дебилка!
Валя достала из сумки отвар и отхлебнула большой глоток. Из носа у неё потекла струйка крови.
- Вы же видете, я стараюсь...
- Ты не стараешься, ты насилуешь свой организм, в котором и так еле душа теплится...
Валя обиженно надула губы.
- А ты должна концентрировать энергию. Собрать всю свою волю и направить её на эту... поганую шишку!.. Все, Валя, не знаю, как ты, а я больше не могу, отдыхаем пять минут, потом отваливаем... - я оперся спиной о дуб и заложил руки за голову.
Над верхушками деревьев бежали белые облака.
- Павел Александрович... - Валя снова села на корень. - Не расстраивайтесь...
- Чего?! - я повернул на неё голову.
- Ну я же вижу, вы расстраиваетесь из-за того, что я - тупая... Я буду больше стараться, честно. Вот получше станет...
- Хорошо... - вяло сказал я.
- Павел Александрович...
- Ну чего, Валентина?..
- Давайте в бадминтон поиграем...
- А тебе нормально? Нагрузка же...
- Да это же легко! - она, поглядывая в зеркальце, осторожно промакивала бумажным платком кровь, вытекшую из носа. - Я сто лет не играла уже... На канале не хотят, говорят, игра позорная, вот теннис...
- Отчего же позорная-то, - удивился я. - И я видел, играли... Ну, допустим... - я встал и достал ракетки из её пакета.
В бадминтон Зайчикова не умела играть тоже. Она пропускала подачи, ловила ворон и, самое главное, неправильно держала ракетку.
- Слушай, кто тебя вообще учил?.. - на каком-то этапе мне захотелось её этой ракеткой приложить. - Сама, что ли, по интернету?..
- Ванька...
- Коновалов? - удивился я.
- Ну да... Мы в началке во дворе играли... Только он не помнит, а я - помню...
- Ну он, может, тоже помнит, - улыбнулся я. - Только не говорит. Мальчики, Валя, такие...
Валя задумалась, возя ракеткой по земле.
- Он вообще прикольный был, Ванька... А потом с ним в пятом классе что-то случилось, вообще перестал общаться... Я его звала гулять, а он меня послал...
- Мама в новый брак вступила, - подсказал я.
- Я так и подумала... - она кивнула. - Один раз пришёл в школу с фингалом... Я ему говорю: "Что случилось?", а он: "Не твоё дело..." Он и сейчас иногда с фингалами приходит, - вздохнула она. - Да вы видели, наверное...
- Валя, - сказал я. - Вы скоро станете взрослыми и пошлете всех на три весёлых буквы... Все в ваших руках, нужно только учиться... Получать образование... Поняла?
Она снова кивнула, держа ракетку под идиотским углом.
- Давай, покажу, как правильно её берут... - я положил свои пальцы на рукоятку поверх её, переводя её руку в правильное положение.
И, почувствов на себе чей-то взгляд, резко повернул голову в сторону дорожки.
На нас смотрела Мария Борисовна. И глаза у неё делались все больше и больше...

Глава 57.
Над каналом парила чайка. Я закрыл глаза, и перед мысленным взором предстала серебряная гладь Залива, кувшинки, покачивающиеся на волнах. Лес, кроны которого перешептывались при порывах ветра...
Тьма - это только отсутствие света, вспомнил я слова Виталия Валентиновича. За много веков эти слова встретились мне много раз, но тогда, в детстве, они упали на сознание, как капли дождя на иссохшуюся землю...
На канале тоже собирался дождь, на западе уже громыхало.
- Павел Александрович...
Коновалов неловко топтался в чуть отдалении, засунув руки в карманы толстовки.
- Слушаю тебя внимательно...
- Можно?
- Да вроде бы пляж бесплатный... Во всяком случае с утра был...
Коновалов сел на песок рядом с лежаком и достал из кармана пачку сигарет.
- Хотите?
- Ну давай... - я протянул руку в его сторону. - Из тумбочки у Сергея Васильевича стянул?..
- Она стала деньги выдавать, - сообщил Коновалов. - Немного, но на курево хватает... Если особо не увлекаться. Ей психолог сказал, что у меня переходный возраст, то, сё..
- Драть вас надо больше, в вашем переходном возрасте... - сообщил я, прикуривая от его зажигалки. - Я так себя не вёл... За меньшие выступления в наше время полагалось просить прощения на коленях...
- Вы просили? - Коновалов затянулся.
- Нет, мне однажды из-за этого сломали нос...
- Кошмар, и прямо вот все такие были?..
- Нет, не все... - я подавил воспоминание о мастере Якобе.
- Павел Александрович, мы будем сегодня заниматься? - спросил Коновалов, тщательно изучая надпись на сигаретной пачке: "Курение вызывает рак лёгких".
- Отлегло от одного места?.. - ехидно спросил я.
- Ну, как бы...
- Ты думаешь, мне приятно вкладываться, а потом получать такое?.. - я посмотрел на окурок, и он полетел в урну.
- Вы думаете, мне приятно, считать, что вы норм чувак, а потом получать по хавальнику, ни за что, ни про что? Да ещё и в полсилы, словно я - скотина подзаборная?..
- Я никогда не разберусь в хитросплетениях твоего сознания, Коновалов, даже пытаться не буду! - искренне сказал я. - Ты что ж, следил за мной?..
- Не, я знаю, что вы сюда ходить любите... Я только не понимаю, что вы здесь находите интересного...
- На свете столько прибамбасов, друг Горацио, что и не снилось нашим чуваками!.. - усмехнулся я.
- Павел Александрович...
- Не знаю, - перебил я. - Уже вечер, и у меня нет сил, ни физических, ни, тем более, моральных... Я отрабатывал в парке с Валей заклинание, и нас увидела Мария Борисовна, теперь она не отвечает на мои сообщения... - про бадминтон я решил умолчать. - Тебе была интересна данная информация?..
Коновалов задумался.
- Мне кажется, это очень херово... - наконец, предположил он.
- Да уж да...
- А вы воздействуйте на неё! - неожиданно предложил Коновалов.
- Слушай, это твоё любимое занятие! При таких способностях тебя просто поклинило на заклинаниях воздействия! Нашёл себе костыль...
- Я на вас никогда не воздействовал... - горячо возразил Коновалов. - Ни одного раза!..
- Можно я тогда повторю свой вопрос, который вызвал у тебя очередную истерику? Как ты к ней относишься? Я имею в виду Зайчикову. Да, это важно, потому что у вас у обоих и нехилый Потенциал, и абсолютная невменяемость...
- Спасибо, Павел Александрович!.. - буркнул Коновалов.
- Всегда пожалуйста! - усмехнулся я. - Ты же меня знаешь! Ну, так что?..
- Ну, как бы вам сказать...
- Ну по-русски, видимо. Ибо иным языкам ты не обучен...
- А вы знаете другие языки? - заинтересовался Коновалов. - Ну, кроме немецкого?
- Шведский немного. Так, вот не увиливай! Тебя выпускное сочинение писать, а ты двух слов связать не можешь!..
- Ну, блин... - Коновалов замялся. - Ну, короче... Вот мне нравилась Наташка, она симпотная. Мне нравилась Машка, она крутая, с ней интересно... А Валя... Ну, вот, понимаете, если я скажешь, пойдём гулять, она или согласится, или нахрен пошлёт. А не будет выламываться... Понимаете?..
- Естественно, - кивнул я. - А с Машкой ты встречаешься?
- Нет, - Коновалов опустил глаза в песок. - Она, такая: "Пойдём в кино?" А я уже все деньги на сигареты потратил. Ну не на её же идти. Ну, а у вас просить как-то неудобно было... Ну и не пошли... Вот, если бы я Вале предложил, мы бы на канал сходили... Она сюда тоже часто ходит, я её тут видел...
- А ты тут что делал? - поинтересовался я.
- А я вас искал...
- Какой интересный способ коммуникации... - хмыкнул я. - Не, я всё-таки не понимаю. Почему было не подойти к Вале?.. Расставил бы сразу все точки над "е".
- Да она вечно что-то читает! - выпалил Коновалов. - Как с ней разговоривать... Вообще не понятно, почему она на колы учится...
- Да потому и учится на колы, что читать надо же и конспекты тоже, - усмехнулся я. - Ну, как минимум, их писать!
- Павел Александрович... - замялся Коновалов. - А хотите, я с Марьборисной поговорю? Ну, скажу, что Валя меня ждала? А вы случайно с ней встретились. Вы вообще что с ней там делали? - он вдруг с подозрением посмотрел на меня.
- Абсолютно ничего!
- Я имею в виду заклинания... Вы же... - он подбросил на ладони сигаретную пачку, как Гаврикова своего дракончика. - Ну то есть вы далеко от неё находились?
-  Я от тебя, Коновалов, далеко обычно нахожусь? - поинтересовался я. - Или тут должно быть все по-другому?
- Ну...
- Нет, Иван, - серьёзно сказал я. - Я тебя, конечно, благодарю за предложенную помощь, но всё-таки я как-нибудь сам разберусь...

Глава 58.
Холод сковывал тело, и мне почудилось, что даже кровь по венам начала течь медленнее.
Темнота, казалось бы, забирала все звуки. Только из угла доносилось лёгкое поскребывание.
Я приник к двери, где-то в конце коридора мастер Ганс, как всегда вдребезги пьяный, рассказывал другому Наставнику, с какими красотками он проводил ночи в Лионе до того, как оказался в этом проклятущем учебном заведении. И статус его тут, увы, не таков, чтобы обзавестись собственным домом.
А все потому что этот проклятый мальчишка никак не даёт проявиться своему Потенциалу...
Как будто он, мастер Ганс, тому виной...
Недавно его лишили половины месячного жалования за то, что он сломал гаденышу нос, когда он отказался повиноваться...
А все потому что их инспектирует этот мерзкий поляк. Всем же известно, что поляки не имеют никаких дарований, а пробираются на должности, используя врождённые нечистоплотность и коварство...
Поскребывание в углу усилилось. Крыс становилось больше, и сердце начало стучать с перебоями.
В деревне рассказывали, что они могут съесть человека.
После того, как братья подшутили надо мной, я стал бояться ходить на конюшню, на которой их было в изобилии.
Я постучал в дверь. Никто не откликнулся. Я постучал сильнее, потом ещё сильнее, сбивая пальцы до крови.
- Ну что тебе ещё?
Поднялась дверка, и к зарешетчатому окошко проснулась заспанная рожа сторожа.
- Выпустите меня отсюда!
- Мастер Ганс не велел выпускать тебя до самой заутрени!
- Позовите мастера Ганса!..
- Мастер Ганс не велел звать его! И на слезы твои и мольбы обращать внимания также не велел...
- Он - лжец! Он никогда не дожидается от меня слез, поэтому злится... И не смейте мне тыкать, вы - не Наставник!..
- Ого! Теперь я понимаю, почему тебя держат в карцере по несколько дней, Клейнмехер!..
Дверка с грохотом опустилась. Крысы, почуяв человека, который не может причинить им вреда, осмелели и подбирались ближе.
Один раз маленькие лапки пробежали по моей ноге, и я еле сдержал крик.
Если отогнать их заклинанием, они вернутся снова. И так будет продолжаться до утра.
До утра я умру, подумал я.
Господи, дай мне сил пережить эту ночь...
Я опустился на колени и сложил руки в молитве. Блестящие глаза глядели на меня во тьме.
- Сдохните, - прошептал я, прерывая молитву. - Сдохните вы все...
Я вспомнил заклинание, которое прочитал в книге мастера Ганса.
Заклинание, написанное кровью. Даже сейчас, в кромешной темноте, оно горело перед моими глазами алыми символами.
Я сложил три пальца вместе, словно хотел осенить себя крестным знаменем.
Нет, нельзя, это кощунство, я буду гореть в аду за такое...
Но ещё раньше ад разверзнётся передо мной на земле. Одна из крыс впилась мне в пятку, и я отшвырнул её заклинанием. Она ударилась о стену карцера и сползла по ней, извиваясь и повизгивая.
Крысы - животные, практически не подверженные заклинаниям, ибо разум их сравнится с человеческим.
Сейчас узнаем.
Я прочитал заклинание смерти. Крысы продолжали скрести когтями каменный пол. Бесполезно. Все бесполезно. Все.
Я зажал нос пальцами, чтобы не заплакать, - вдруг этот упырь подглядывает через дырку в дверке, - и продолжил попытки.
Из носа полилась кровь, как происходило всегда, когда я слишком усердствовал в тренировках, а голова закружилась.
Сейчас я потеряю сознание, и они меня точно сожрут...
Я снова начал барабанить в дверь, но в коридоре висела гулкая тишина, видимо, сторож заснул.
Будьте прокляты вы все, все. Вообще все.
Я вспомнил отца и братьев, вспомнил все насмешки, тычки, оскорбления, сломанный нос, из которого кровь текла в горло, и я чуть не захлебнулся ею.
Видит Бог, твоя мать понесла тебя от юродивого с ярмарки...
Это вы будете гореть в аду, а не я.
Я провел пальцами по воздуху, рисуя узор смерти.
Крысы запищали и задергались, словно бы им прижали хвосты колесом телеги.
Последние слова заклинания я произнёс вслух, и они были еле слышны от слез, хлынувших потоком.
А потом мир расколололся пополам, и тьма поглотила меня.
... - Это все, Паша, - прошептала Мария Борисовна. - Понимаешь, это - все!..
- А до этого было не все? - зло бросил я. - До этого были манипуляции с целью пробить на эмоции?! Так, Мария Борисовна?
- Паша, ей 17!..
- Да хоть тринадцать, я ничего не делал!..
- Ты держал её за руку!
- Я показывал ей, как правильно держать ракетку! Когда тренер это показывает, он, согласно твоему глубочайшему убеждению, домогается до учениц, да? Мы ждали Коновалова, - я попытался воспользоваться столь щедро подкинутой им идеей. - Вернее, она ждала Коновалова. Я её случайно встретил. Я не имею права общаться с учениками после уроков, это запрещено законодательно?..
- Что ты вообще делал в этом парке?
- Что ты делала в этом парке, у меня аналогичный вопрос?
- Я встречалась с подругой! - с вызовом ответила она.
- В глубине парка?!
- Ей же там назначил Коновалов свидание, если верить твоим словам, - Мария Борисовна усмешливо смотрела на меня.
- Коновалов мог назначить ей свидание где угодно! - воскликнул я. - Он ещё маленький, опыта не хватает!
- Зато у тебя, Паша, как я погляжу, вполне себе хватает... - она открыла верхнюю тетрадь в стопке и начала ставить плюсы против ответов.
- Ну я и не в десятом классе... Это кто у нас такой умный?..
- Попов, - она поставила внизу контрольной пять. - Твои любимые дети, увы, у меня большими успехами не отличаются. У Коновалова средний балл 2,5, у Зайчиковой - 2,4. Она ко мне так и не подошла...
- Скажу, подойдёт...
- Не сомневаюсь, - Мария Борисовна ядовито усмехнулась.
- Слушай, может, мне на иконе тебе поклясться, что я с ней не сплю! Найди мне только костёл, я туда приду и поклянусь!
- Паша, не юродствуй! - она открыла следующую тетрадь. - Ей 17. А мне, знаешь ли, двадцать семь...
Я захлопал глазами.
- Ты хорошо сохранилась...
- Не хами, Паша... Знаешь, - Мария Борисовна оторвалась от проверки тетради. - Вот что в тебе самое ужасное? С одной стороны, ты - добрый, заботливый, внимательный...
Я обалдел смотрел на неё. Не ожидал, что произвожу такое впечатление.
- С другой, ты можешь в любой момент все перечеркнуть. Как будто ничего и не было. И у тебя ничего внутри не дрогнет. Это очень жестоко, Паша...
- Слушай, - она снова потянулась к тетрадям, но я придержал их рукой. - Если для вас посылание нахер - повод не для расставания, а для диалога, то тогда, да, ты права..