Геленджик. 123. Признание плагиата

Дело было на съезде плагиатчиков. Или плагиаторов.

Проходил съезд в Геленджике. Ну, а где ж ему ещё, как не на курорте. Здесь все необходимые мероприятия.

Последний пункт повестки дня. Раскаяния.

— Я использую поговорки без ссылки на народ.

— Ещё когда-то какой-то неизвестный мне хороший человек употребил союз «и». Извиняюсь перед ним и перед всеми — тоже использую этот союз, возможно, чаще чем другие служебные части речи, возможно, чаще чем любые другие слова вообще. Поскольку этот союз самое частотное слово русского языка. И первому употребившему его человеку следовало бы дать… какую-нибудь премию. И его потомкам. И потомкам потомков.

— А я считаю, что зачем выдумывать, если всё уже выдумано, и нужно только красиво стырить. Стырить, добавив от себя лично. И не раскаиваться. Потому что это развитие. Если стырил, добавил, развил то есть, то и не раскаиваться. Я не раскаиваюсь. Я горжусь. И развиваю.

— А я что-нибудь придумаю. А потом смотрю! — а он — ну, кто-то, кто-нибудь, какой-нибудь «он» — тоже придумал одновременно со мной ровно то же самое. И вот я не знаю: раскаиваться мне или возмущаться и требовать раскаяния у него.

— Ну и проблемы у вас. Я вообще переводчик. Переводчик детских сказок на взрослый язык. Мне вообще некогда. Некогда раскаиваться. Сказок-то не так много. А вот взрослых языков ппц как много. Один «пипец» чего стоит!

— А я вообще публицист. Философии всякие пишу. У нас вообще! Философия это мудрость способных ошибаться. Лепи, что хочешь. Сомневайся. Раскаивайся. Потом сомневайся в раскаянии. Потом раскаивайся в сомнениях. Прорва работы. Непочатый початок!

Встаёт председатель:
— Уважаемые коллеги, дорогие друзья!

…Так и закончился съезд. И все пошли на пляж. Потому что море.., — сами понимаете, — и любая речь, любая повестка, да что там…  — даже каждый любой съезд меркнет пред морем и его пляжем, где загорелые тела нежатся в руках южного солнца на вечно синем небе, а горы, посылая тихий ветерок, шепчут о любви.