Бункер

С момента, как я вернулся из Чернобыльской Зоны, а именно из Припяти, прошло более трёх лет. И практически раз в неделю мне снился сон, в котором я убегаю от Теней и мутировавших котов — Кои, как их называли местные. Первое время я шугался местных мурлык. Я умом вроде и понимал, что они обычные и не причинят мне вреда, если я их не напугаю сам или не наступлю им на хвост. Но вот моё подсознание, оно не давало мне покоя. Я не знаю, чтобы на моём месте сделали вы, я завёл себе кота. Причём не абы какого, а Мэйн-куна, который за год вымахал ростом в среднюю собаку. Прошла ли у меня фобия? Котов, во всяком случае, я бояться перестал.

И мне дико захотелось отправиться куда-нибудь. Туда, где я был, меня пока не тянуло. А вот поехать на север, мне, живущему на юге, хотелось. Но летом. Сказано - сделано. Целью моего путешествия стала Карелия, да и добираться в этот раз я собирался не один. Со Святославом мы познакомились на работе, и как-то получилось, что сдружились. И с ним, и с его женой Светланой. Они были моложе меня. Она на пять лет, он на три. Но на этом расхождения и заканчивались. Они, как и я, были помешаны на заброшках и подобной тематике. А мои рассказы о Зоне слушали с открытым ртом. Особенно о местных обитателях. Тенях и Кои. И это я им ещё не рассказывал про Аномалии. Когда при мне из дрожащего, в буквальном смысле, воздуха вылетело нечто, взмыв ввысь. А через какое-то время оно вернулось, неся в зубах или что-то там у него было, отчаянно сопротивляющегося и истошно мяукающего Кои и нырнуло обратно в Аномалию. Причём это нечто не было похоже на птицу, оно вообще ни на что привычно земное не было похоже.
Так что когда я им сказал про Карелию и моё желание изучать местные достопримечательности, которые интересны сталкерам. Заброшенные в конце восьмидесятых, во время развала Союза.

— Серёжа, а аномалии будут в Карелии? — поинтересовалась у меня Светлана, сидя с мужем у меня дома и почёсывая за ухом моего кота.
— Это уже аномалия. — посмотрел я на них. Мартин вообще редко к кому подходит, а уж позволить себя погладить — это вообще нонсенс.
— Я хорошая, а звери чувствуют. Я думаю, я даже бы с Кои подружилась. Ведь это же котики, хоть и мутировавшие немного. Просто без любви и ласки они одичали. Такое с каждым случиться может.
— Я вот один живу и не одичал.
— Ты не один. У тебя Мартин есть. Кстати, а куда ты его?
— С собой.
— С собой?! — посмотрели на меня одновременно мои друзья.
— Мы с ним уже ездили по местности. Держится рядом. От меня не убегает.
— Ты уверен, что это кот? А не собака?
— Иногда не очень, — честно признался я.
— А я тогда возьму своё красное платье.
— Зачем? — удивлённо вырвалось у нас двоих. Просто заброшки и красное платье вообще не сочетались. Как и оранжевое. Жёлтое ещё куда ни шло, в идеале зелёное и то. Не платье, а костюм.
— Да пошутила я. Надеюсь, Серёжа насчёт Мартина тоже. — Я, конечно, насчёт Мартина не шутил, но теперь и сам понимал, что это не лучшая идея. В итоге я упросил сестру присмотреть за моим котом, и через неделю мы были в Карелии.
Если вы не были ещё в этом благодатном крае, то вам определённо стоит здесь побывать. Голубое небо, синие озёра. Даже какие-то фиолетовые цветочки наподобие фиалок. Впрочем, мы здесь были не ради природы, грибов и подобного. Нас больше интересовали заброшенные бункеры пво. Наследие советского прошлого. Возле одного мы и оказались. Правда, не одни, а ещё с такой же группой — любителей полазить по заброшкам и прочим подобным локациям. Здесь даже был сталкер Рамзес, с которым мы познакомились во время моего путешествия в Припяти. После короткого приветствия выяснилось, что он, так же как и мы, решил обследовать это место на предмет чего-нибудь необычного. Он был не один, с группой друзей, и пока мы собирались, докупая в местных продовольственных продукты, они ушли далеко вперёд.
— Завтра с утра пойдём, — сказал я Светлане и Святославу, беря на себя роль негласного руководителя. Возражений не последовало, тем более пока мы скуплялись, я успел договориться о жилье с местной продавщицей. И за довольно умеренную плату она уступила нам флигель.

Будильник я поставил на семь утра, и в девять мы стояли возле ничем не примечательного холма, с одной стороны которого виднелась открытая железная дверь.
— Нам сюда, — скомандовал я. — Держимся вместе, смотрим под ноги. Внимательно. Безопасность прежде всего. — проинструктировал я, включая фонарик и проверяя, чтобы остальные сделали то же самое. — За мной. Свят замыкающий, — отдал я распоряжение и шагнул в открытую дверь. Чем ниже мы спускались по бетонной лестнице, тем явственно чувствовался холод и запах сырости. Мы шли и шли вниз, а ступеньки даже не думали заканчиваться.
— Сколько мы идём? — спросила Светлана, после того как мы миновали около тысячи ступеней, во всяком случае мне так показалось.
— Ничего не понимаю, — сказал я, всматриваясь то в циферблат часов, то в экран смартфона. — Если судить по часам и телефону, то идём мы ровно одну минуту.
— Мы вошли в десять часов сорок восемь минут, это я точно помню. Я ещё посмотрела на экран телефона. А сейчас десять часов сорок девять минут, — добавила она несколько изменившимся голосом. — Мне это не нравится.
— Мне тоже, — ответил я, включая фонарик на максимальный режим и освещая путь перед собой и по бокам. — А где Святослав? — обратился я к Светлане заметив отсутствие её супруга, который, по идее, должен был замыкать нашу тройку.
— Святослав! Свят! — закричали мы чуть ли не в унисон.
— Я здесь, — ответил он, причём его голос звучал снизу. Посветив фонарём в ту сторону, я действительно увидел мужа Светы. Хотя как он там оказался, было для нас загадкой. Лестница одна, по бокам стены, а обгонять он нас не обгонял.
— Ты как там оказался? — крикнула Света, после того как мы с ней продолжили спуск.
— Здесь это. Я Рамзеса нашёл и, кажется, с товарищами.
— Что означает твоё «кажется»? — поинтересовался я, вглядываясь в небольшую комнату, которая находилась справа в проёме. Причём в этот проём можно было протиснуться только боком, и то не сильно толстому человеку, и пройти так примерно метр, а дальше находилось помещение без окон примерно четыре на четыре метра. А возле стен на скамье лежали скелетированные тела, и судя по отсутствию трупного запаха, на тот свет они отправились очень давно. Хотя их одежда говорила об обратном. Она была относительно новой и резко контрастировала с останками тех, кто её когда-то носил.

— И с чего ты решил, что это Рамзес? — спросил я, вглядываясь в труп, на который он мне указывал.
— Одежда такая же, в которой был твой знакомый. А во-вторых, паспорт, — сказал Святослав, достав из кармана покойного документ. На имя Сикорского Романа Викторовича тысяча девятьсот девяносто второго года рождения. И с фотографии документа на меня смотрел мой знакомый Рамзес, которого я видел буквально вчера, и чьё тело, при условии, что он сегодня ночью скоропостижно скончался, никак не могло скелетироваться за такое короткое время.
— А сколько на твоём смартфоне времени? — спросил я Свята.
— Да чего-то не пойму. Я его зарядил перед тем, как сюда отправиться. Перед спуском заряда было девяносто восемь процентов. Сначала я спускался за вами, но увидел проём. Я в него зашёл, а когда вышел, то услышал ваши крики и увидел вас спускающимися сверху, хотя, по идее, вы должны были быть далеко внизу. А когда я полез в карман, то увидел, что на смартфоне заряда осталось менее десяти процентов, и те исчезли буквально на глазах, я едва успел рассмотреть паспорт Романа и вернуть его обратно. Точнее, я сначала рассмотрел паспорт, потом вернул его на место и тут же услышал ваши крики. Но я могу сказать, что времени было около двух ночи. Я ещё успел удивиться, как быстро пролетело время.
 — Ох как мне всё это не нравится, — сказал я и в это время фонарь погас.

Вы никогда не бегали по ступеням вверх? А в полной темноте? Так как наши смартфоны тоже оказались разряжены. Вот и не пытайтесь. Мы не рискнули. Хотя шли, по возможности, максимально быстро. И когда вышли, буквально попадали на траву возле входа. Когда мы пришли к хозяйке, у которой мы снимали жильё, оказалось, что мы отсутствовали практически неделю. Хотя по нашим ощущениям прошло не несколько дней, а несколько часов. Я не знаю, что это была за аномалия, насколько она распространялась. Проверять мы больше не рискнули, как и соваться в это гиблое место.