Старый бриг

      

            Сидя на лавочке у забора бабы Клавы, дядя Лёша по кличке Ферзя допил последний глоток чуть желтоватой жидкости, вернул пустую тару хозяйке с обещанием потом чем-нибудь помочь, поскольку платить было нечем , во что Клавдия, конечно же, не поверила, но отказать не смогла. «Настоенный», -  пробурчал Ферзя. Он медленно, с трудом, поднялся, выпрямился во весь рост и сделал первый неуверенный шаг в сторону соседней деревни, к дому. Влага постепенно проникала всё глубже в его старый изношенный организм, гася ежедневный утренний пожар.             
            Как старый бриг с изодранными парусами, искалеченными бортами со швом у ребра, рубцами от таранов и шрамами от крючьев, - следами лагерной жизни, Ферзя шел навстречу ветру, галсируя бейдевиндом. Зюйд-вест, несущийся к Волге, раскачивал его, порою валил с ног. Глаза слепило нещадное полуденное солнце. Майская трава еще не набрала силу, и тропу распознать было можно, но местами сапоги увязали в расквашенной жиже. Внутренний лоцман-навигатор прекрасно знал хоженую тропу от дома до бабы Клавы, мог бы выводить и ночью, и с закрытыми глазами. В голове оставалась единственная мысль, - дойти. Дядя Лёша добрался до обрыва над речкой Постной, посмотрел в сторону своей деревни, но увидеть её так и не смог. Перед ним простиралась бесконечность. «Нужно еще не упасть с моста», то ли мелькнуло в голове, то ли нет, кто знает?
            Дошел ли дядя Лёша, нет ли, наверное, дошел. Давно это было, и Клавдии уж нету, да и остальных, тропа в соседнюю деревню мелколесьем заросла, так что вспоминать некого, нечего и некому.


17.08.25