Переезд

                Переезд
                Рассказ из сборника "Судьба Анастасии и её семьи"
                Глава 1

    - Приезжай Тося! Ну, что ты там одна, я соскучился по тебе и по детям! В аспирантуру поступил, живу пока в общежитии. Над кандидатской диссертацией работаю, – писал муж Камиль Галямович Касымов своей жене, которая осталась в Арске, Казанской области, Татарии.
    -Да как же я одна поеду с детьми, Коля? – отвечала в письмах Анастасия Ивановна, - ведь не ближний свет!
   А свет был действительно не ближний, из Поволжья в Казахстан, в город Целиноград, совсем недавно, всего два года назад, переименованный по случаю освоения Целины из Акмолинска. При личном участии Никиты Сергеича Хрущёва.
    Самому старшему её ребенку, девочке на тот момент исполнилось одиннадцать, а самой младшей 2 годика. Средним детям, мальчишкам, было 4 и 7 лет.
    - Боюсь я ехать, Коля! – писала она, - у меня тут квартира, работа, быт обустроен, друзья, соседи, а там, где я буду жить с детьми?
    - Ничего, - отвечал супруг, - мы с тобой эту квартиру получили от государства, от Советской власти, а Советская власть везде одинакова, о людях заботится, там ты квартиру сдашь, а здесь тебе равноценную сразу по приезду дадут, потому что, обязаны дать по закону, тем более с детьми. И я у тебя не последний человек, дипломированный специалист, учусь в аспирантуре, без пяти минут кандидат наук. А не приедешь, я с тобой разведусь! У меня там никаких перспектив, а здесь я ценный кадр, на Целине сельскохозяйственные специалисты вот так нужны.
    -Ну, что же мне делать, Зулечка? – спрашивала Анастасия у соседки со второго этажа Зульфии Кюрегян, с которой они дружили, и к которой часто всей семьёй ходили смотреть телевизор «Волхов», поскольку, живя с мужем, телевизором они не обзавелись, а теперь, после его отъезда на Целину, ей на одну зарплату бухгалтера, телевизор было не потянуть. Она, после работы по вечерам подрабатывала уборщицей в районном отделении санэпидстанции, но всё равно денег не хватало.
    Зульфия как раз забежала к ней по - соседски, принесла детишкам ичпичмяки.
    -Кушайте на здоровье, только напекла, горячие ещё!
    -Спасибо, Зуленька, ты мне всегда помогаешь!
    - Не знаю я, - ответила на её вопрос Зульфия, - куда зовёт в такую даль? Другая республика, другой климат, чужие люди, родни никого, куда поедешь? Напиши ему, пусть сам обратно возвращается. Тут у него работа была. Зоотехники в МТС нужны. И в районном сельхозуправлении тоже.
    -Да разругался он со всеми в сельхозуправлении! На каждом собрании начальство критиковал, руками размахивал, вот и докритиковался. А в колхоз он не хочет. Надоело, говорит, быкам хвосты крутить. Грозится развестись, если не приеду. А куда я одна без мужа с четырьмя детьми? Настрогал спиногрызов и свинтил за длинным рублём. Да ладно бы за рублём, а то он ведь у меня романтик, непризнанный гений, писатель. Говорит, вот сочиню роман, огромные деньги получим… Поехал жизнь изучать, как Чехов ездил на Сахалин, так и он на Целину.
    - Надо же, а я и не знала, - протянула Зульфия, - а по виду и не скажешь.
    - Да, по виду – то он колхозник и колхозник. А как кожан этот свой наденет, длинный в пол, шляпу на макушку, да папку в руку, да как пойдёт по улице чесать… Ну, интеллигент, прям куда там, писатель! Когда конъюнктивитом болел, поднимет посреди ночи, сюжет к нему пришёл, видите-ли, - Записывай скорее, Тося! - я, - говорит, - как Николай Островский, диктовать тебе буду, - сижу, пишу, у самой глаза слипаются.
    -Да… - протянула соседка, - одной тебе тут несладко придётся, - поджала губы, - А что действительно он может тебя бросить? С четырьмя детьми!
    -Так я ведь у него не первая, он уже был женат, ушёл, там тоже дочка осталась…
    - Вот, мужики! – воскликнула Зульфия, - ни стыда, ни совести! А у тебя никого нет на примете?
    - Да кому я нужна с таким приданым? – грустно ответила Анастасия Ивановна.
    Через две недели, после долгих мучительных раздумий и недолгих сборов. Анастасия, распродав кое-какую мебелишку, сдала свою трёхкомнатную квартиру в центре зеленого, уютного городка Арска, в райисполком, получив гарантийное письмо от Советской власти, что на новом месте она непременно получит равноценную квартиру, от той же Советской власти. На то она и власть, чтобы квартирами распоряжаться!
     Соседи Кюрегяны, Зульфия с мужем Рашидом, помогли погрузить детей и несколько чемоданов в «буханку», на которой муж Зульфии работал в МТС шофёром, и он отвёз их переезжающее семейство на вокзал.
     Анастасия разрыдалась при расставании с соседями, от которых она видела только хорошее, и в тоскливых предчувствиях перед грядущей неизвестностью села в поезд.
     Паровоз свистнул, выпустил облако пара, крутанул на месте разок вхолостую огромными колёсами, окрашенными красной краской, и семейство отправилось в дальний путь в Казахстан, покорять Целину. Впрочем, Целина уже была на тот момент почти покорена, но подвиг продолжался ещё долго.
     Дети радостно уткнули носы в вагонное стекло, и весело помахали, оставшимся на перроне, дяде Рашиду и тёте Зуле. Старшую, одиннадцатилетнюю дочь, главную надежду Анастасии и помощницу звали Салтанат. Но мать на русский манер, звала её Света. Дальше по старшинству шли:   
Семилетний Валит, четырёхлетний Юнур, и младшая девочка Эльвирочка, почти двух лет от роду.
     За окном, проплыли с прощальным приветствием лозунги «Кадерле, Татарстан!», что на русском означает: «Цвети, мой родной Татарстан!», и пошли под стук вагонных колёс, мелькать дубравы и пруды Татарии, леса и реки Башкирии, Уральские горы и просторы Южного Урала. А вот и березовые колки Челябинской области, где у Анастасии в деревне Пьянково, жили тятя Иван Абрамович и мама Ефросинья Кирилловна.
     Семейство со всем скарбом и детьми выпрыгнуло почти на ходу, поскольку поезд на станции Пьянково стоит всего одну минуту, с высокой подножки вагона и собрав по насыпи вещички потащилось к одноэтажному, выкрашенному жёлтым суриком, зданию станции. На подходе их встретили и подхватили дядя Уля и тётя Нюра, старшая сестра Анастасии. Дядя Уля - Ульян Савватеич, погрузил их чемоданы на деревянный поддон, который служил как-бы люлькой для его мотоцикла «Урал» и отвёз в избу к тяте и маме. А приезжие с детьми и мелкими сумками пошли пешком до дома.
     Заканчивалась весна. Повсюду желтели одуванчики, летали шмели, день был солнечный и тёплый.   
     Вечером в доме тёти Нюры, где в тот момент жили бабушка с дедом, собралась почти вся семья. У Анастасии было два брата старший Пётр, и Михаил, и четыре сестры Анна, Татьяна, Мария, и Валентина. Но Татьяна не присутствовала, она жила далеко, в Абакане, и Валентина тоже не приехала, хотя она жила на соседней станции Петухово.
     Начали семейный совет, что делать с Анастасией и детьми? Мужчины пили «беленькую» - поначалу водку «Русскую», а потом самогонку, а женщины пили «красненькую» поначалу вино «Солнцедар», а потом перешли на бражку. Угощались шанежками, картошкой с огорода, яйцами от своих курей, сметаной из-под коровы Пеструхи, и разными соленьями, квашеной капустой и бочковыми груздями.
     - Может быть хотя бы Юнурчика с Элечкой оставлю вам на лето? – робко спросила Анастасия.
     - А где твой благоверный нехрищённого сословия? - спросил брат Михаил.
     - Он атеист, в бога не верит, диссертацию пишет, большим учёным будет, - ответила Анастасия.
     - А я говорила, - воскликнула захмелевшая тётя Маня, - что он непутёвый.
     У неё через весь лоб синел ужасный шрам, который остался от зубов лошади. В три года её укусила соседская кобыла, когда маленькая Манечка неосторожно подошла к ней близко. С тех пор она выросла, но личная жизнь у Марии не задалась. Парни на неё не смотрели, вернее смотрели без вожделения и намерения создать с ней семью. Тетя Маня на всю жизнь осталась бобылкой. Детей у неё не было. Жила она одна в маленьком домике неподалёку от Пьянково в деревне Макушино. С курами и огородом. Но характер у неё был мягкий и беззлобный.
     - Зря ты с ним связалась, - подхватила тётя Нюра, - за тобой помню такой парень ухаживал Алексей, комбайнёр, высокий, кудрявый, непьющий!
     -Да за ней много парней ухаживали, - сказал Михаил, - Тоська была девка видная!
     -Кто непьющий? – спросил дядя Петя, у которого красовалась чёрная повязка на левом глазу, он на войне потерял его, и с тех пор всегда ходил в повязке. Маленький Юнурчик громко расплакался, когда увидел одноглазого на пиратский манер перевязанного повязкой дядю Петю, входящим в дом.
      Теперь Юнурчик сидел под столом между чьих-то тапочек и босых ног, и слушал разговоры оттуда, мало что, впрочем, понимая. А в этот момент решалась его дальнейшая судьба.
     - Я вчера с ним выпивал, - усмехнулся дядя Петя, - непьющий!
     - Так ты любого споишь до усрачки, - продолжила тётя Нюра, и обращаясь к Анастасии сказала,    
     - Я тебе говорила, Тоська, не вяжись с ним. Он татарин, ты русская, у них свои обычаи, у нас свои. Ничего путного не выйдет. Так и получилось.
     -Ещё и четверых детей с ним прижила, - подхватила тётя Маня, - и в церкви вы не венчанные.
     - В ЗАГСе - то хоть расписались? – спросил тятя.
     -Пока нет, - слукавила Тося.
     - Так вы и без Бога, и без закона с ним живёте? – воскликнул тятя, и махнул рукой, - Э-эх!
     Анастасия промолчала в ответ. На самом деле они расписались с Камилем в сельском совете, ещё когда жили в Тюбяк – Чекурче, и тогда у них была только одна дочь Салтанат.
     - Птухово, Птухово, Птухово! - дядя Уля, крутил ручку телефона, который стоял на полке в прихожке, и громко кричал в трубку, вновь и вновь,
     - Птухово, Птухово, Птухово! - он работал диспетчером на Пьянковском железнодорожном разъезде, и у него служебный телефон находился дома.
     - Ты куда звонишь? – спросил Михаил.
     -В Петухово, там работает Сенька Макушин, хахаль Валентины, хочу узнать почему она не приехала с сестрой повидаться? – и Ульян Савватеич продолжил свои безуспешные попытки,
     - Птухово, Птухово, Птухово!

     -Я тебе говорю, не езди к нему! – громко кричала захмелевшая тётя Маня, и стучала маленьким кулачком по столу.
     -А куда же я денусь? – растерянно спрашивала Анастасия, - я уже квартиру сдала в Татарии, мне обратного пути нет!
     -Ну и дура! – тётя Маня, так решительно пристукнула кулаком по столу, что маленький Юнур заметил снизу, что у неё из рассечённого мизинца брызнула кровь и заплакал.
     На него никто не обратил внимания. Родственники уже были достаточно на взводе от судьбоносных решений и от самогонки с бражкой.
     Ехать не ехать? Никто не понимал толком куда и зачем едет их сестра и дочь Тося? Да ещё с четырьмя маленькими детьми, мамиными и тятиными внуками, и дядькиными, и тёткиными племянниками.
     И почему вообще надо куда-то ехать, а нельзя жить на одном месте, не мотаясь по стране и не подвергаясь дорожным лишениям и неопределённости бездомного существования?
     -А? – заплетающимся языком спрашивала тётя Маня, - Скажи, зачем?
     В этот день так ничего и не решили, потому что и не могли ничего решить, и не потому, что опьянели и семейный совет вскоре превратился в пьянку за встречу и за приезд. А потому, что дети вырастают и разлетаются из семейного гнезда. У каждого образуется своя жизнь, которая складывается так или иначе, но это чужая жизнь, а чужая жизнь, как чужая душа - потёмки.
     На следующий день тятя сказал Тосе,
     - Поезжай утренней электричкой в Макушино, позвони мужу по междугороднему телефону, пусть приедет заберёт тебя с детьми, поможет добраться до места.
     -Хорошо, тятя,
     И Анастасия вместе с Марией уехали в Макушино.

     Юнур проснулся и увидел, что бабушка жарит яичницу на печке. Ефросинья Кирилловна была маленькой проворной старушкой, она всё делала быстро, ловко и всё успевала.
Юнур, заметил, что из одного яичка на сковородку упал желток с кровью, и бабушка быстро подхватила кровавую часть желтка и бросила в миску крутящейся под ногами кошке. Та сунула нос, фыркнула обжегшись, и отошла в сторону.
     -Ишь, ещё нос воротит, - проворчала бабушка, - садись кушать, - позвала она внука.
Юнур съел яичницу, и бабушка налила ему чай с молоком.
     - Элечка спит ещё, а старшие уже убежали гулять, - сообщила она внуку.
     Юнур выпил полстакана чая и отставил его в сторону.
     -Допивай, - велела бабушка,
     -Не хочу больше, - надул губы внук.
     -Допивай, кому сказано, туда сахар кладен! – властным тоном прикрикнула бабушка.
     И Юнур испуганно допил остатки чая.
     -А где мама? – спросил он.
     -Скоро придёт твоя мама, - ответила бабушка.
     Юнур вышел во двор, по которому бродили куры, копались в пыли и клевали зёрнышки. На него покосился глазом большой пёстрый петух, захлопал крыльями и кукарекнул. Когда мальчик захотел подойти к маленьким пушистым гусятам, которые толпились у длинного корыта и пили из него воду, на него зашипели гусыни, а большой белый гусак кинулся на него, развернув крылья и низко пригнув голову. Юнур отбежал в сторону. Гусак с победным видом вернулся к семейству.
     В углу двора дядя Уля стучал молотком заколачивая клёпки в жестяную люльку, которую он мастерил для своего мотоцикла.
     -Привет, малыш! – весело крикнул он.
     Юнурчик направился к нему, но тут во двор вошёл телёнок и увидев Юнура, с прискоком двинулся в его сторону.
Юнур испугался и убежал в избу. Там он прижался к бабушке, обхватив руками её подол.
     - Там такой большой, хотел меня забодать!
     -Да, это телёнок, глупый, - засмеялась бабушка, - не бойся, он хотел с тобой поиграть
     Проснулась и заплакала маленькая Элька. Бабушка сказала.
     -Иди, понянчись с ней,
     Юнур подошёл к сестрёнке, которая лежала мокрая и гулила сквозь толстые щёки:
     -Калика, маника, куака, бабака, дидика, балика, - увидев брата, она протянула к нему сомкнутый кулачок и сказала, - ма куака, ма куака!
     В избу вошли Салтанат и Валит. Они нагулялись и пришли перекусить. Бабушка положила им картошки, оставшейся со вчерашней пьянки, которую она пережарила, залив яйцом, дала по шанежке и налила молока.
     У Салтанатки в деревне были две двоюродных сестры ровесницы. Надька Шишкоедова и Любка Суслова. Девочки позвали Салтанат купаться на озеро, которое находилось за железнодорожной насыпью. Валит и Юнурчик, увязались за ними. Остаток дня дети провели на озере, купаясь в мутной илистой воде.
     Вечером, когда стало смеркаться, подростки уселись на сложенных штабелем брёвнах перед домом бабушки и принялись болтать о своих делах, грызя семечки.
     - Светка, а ты целовалась с мальчиками? – спросила Надька Шишкоедова.
     - Нет, - смущенно ответила Салтанат.
     - Маленькая ещё, - подначила сестрёнку Любка, которая была вообще-то на год младше.
Вскоре к ним присоединились местные пацаны и компания весело смеялась, затевая в сумерках беготню и игры в штандыр, и прятки.
     Маленький Юнурчик и Эльвирочка были тут же, но вскоре Эльку увели спать, а Юнурчика девочки стали гнать от себя.
     -Иди домой, нечего тебе тут!
     Но Юнуру было интересно со старшими детьми, и он не хотел уходить, а когда его попытались увести силой, вырвался и побежал сквозь темноту по огороду в сторону пруда. Вся компания погналась за ним, но Юнурчик забежал в воду и утопая по пояс двинулся в сторону зыбуна, образованного слежавшейся травой и птичьим помётом. Преследователи, добежав до кромки воды, в темноте потеряли его из виду.
     Четырёхлетний упрямец брёл по воде и слышал, как на берегу переговаривались:
     -Где он?
     -Не вижу!
     - Ладно, наверно домой пошёл, айда в бутылочку играть!
     Крики стихли, и Юнур вылез на поверхность зыбуна. Он колыхался под его ногами, но держал. Малыш огляделся при свете луны и двинулся дальше, в сторону камышей. Неожиданно он провалился в промоину, и ухнул по грудь в воду. Он не умел плавать, но ему удалось зацепиться за стебли осоки, и он выбрался из воды. Мальчик повернул обратно в сторону деревни с огоньками на фоне чернеющего берега и неба. Дойдя до края колыхающегося зыбуна, он спустился в воду и через несколько метров выбрался на берег.
     Бабушка, увидев его всплеснула руками,
     -Поть ты тебя! Где это ты так угораздился? Мокрющий весь. Снимай свою одежонку и иди спать.
     -Они меня с собой играть не брали, - наябедничал Юнур.
     - Ну, правильно, они всё-таки постарше, а ты маленький ещё, им с тобой не интересно.
     -Я большой! - крикнул малыш.
Юнур никому не сказал, где он был, но от него так разило тиной и птичьим помётом, что бабушка догадалась, помыла его в тазике и уложила спать, напоив тёплым молоком.
    
     Мама вернулась только через два дня. Усталая с ввалившимися глазами.
    - Ну, что? – спросила бабушка.
    - Не дозвонилась, - огорчённо сказала Анастасия, - Говорят, «такой в общежитии не проживает», не знаю где его искать…
    -Что делать будешь? – спросила бабушка, - я с твоими детишками замоталась совсем, не по возрасту мне уже с ними нянчиться.
    -Поеду, - обречённо ответила Тося.
    -А ты хоть адрес его знаешь? – спросила бабушка, заглядывая Анастасии в глаза, - ты куда ему письма шлёшь?
    -Главпочтамт до востребования, - ответила Тося.
    Сестра Анна, присутствовавшая при разговоре, сказала,
    - Ладно, Эльку младшенькую можешь оставить пока у меня.
    - Спасибо, Нюра! – со слезами в голосе сказала Тося.

                Глава 2

    В Петропавловске им предстояла пересадка. Они несколько часов дожидались на перроне со всем своим скарбом поезда до Целинограда.
    Анастасия побежала на междугороднюю телефонную станцию и заказала разговор с Целиноградским общежитием сельхозинститута по номеру вахты, который в письме прислал ей муж.
    Через час ей ответили, и телефонистка пригласила Анастасию в третью кабинку. На том конце провода женский голос спросил кого ей нужно? Она ответила,
    - Камиля Касымова позовите из 223 комнаты.
    -Сейчас позову, - сказала вахтёрша и Анастасия услышала, как та сказала, очевидно проходящему мимо неё студенту,
    - Баязитов, Кольку Касымова позови из 223-й.
    Через несколько минут она услышала в трубке голос мужа,
    - Алло, Касымов на проводе.
    -Здравствуй, Коля, - взволнованным голосом прокричала в трубку Анастасия, - это Тося, я в Петропавловске.
    -Здравствуй, Тосечка! – радостным голосом ответил муж, - ты когда приезжаешь?
    -Завтра, у меня такой-то поезд, вагон такой-то, встречай! Я с детьми еду.
    -Хорошо, хорошо, обязательно встречу! - прокричал в трубку муж, - не волнуйся!
 
    Когда Анастасия вернулась на вокзал, на перроне её семейство сидело с заплаканными глазами.
    - Мама! – завопил Юнурчик, - ты куда ушла, ты нас хотела бросить?
    - Что ты говоришь? - изумилась Анастасия, - ну ка, - обратилась она к старшей Салтанат, - Света расскажи, что тут произошло?
    -Тётка какая-то подошла, говорит, что давно за нами наблюдает и видела, как ты уехала с вокзала, она сказала, что ты нас бросила, - и из глаз дочери брызнули слёзы.
    Тося обняла её за голову и покрыла поцелуями,
    - Нет, что ты родная, я ездила в город звонить папе в Целиноград, поэтому задержалась, не плачь!
    -Ну-ка тихо, не плачьте! -прикрикнула она на детей, видя, что на перроне на них обращают внимание и ей стало очень неловко, потому что, плакали уже все трое.
    -А Эльку ты бросила? – спросил Юнур,
    -Нет конечно, что ты?
    -А почему она с нами не поехала?
    - Она немножко погостит у бабушки, а потом я её заберу, и она опять будет с нами, - сказала Анастасия, наклоняясь над Юнурчиком и вытирая ему сопли и слёзы.
    -Ага, - всхлипывая произнёс тот, и быстро успокоился.
 
    В плацкартном вагоне они заняли все четыре полки. Валит и Юнур на верхних, а Анастасия и Салтанат на нижних. В соседнем отсеке ехали студенты и пели под гитару песню «Едут новосёлы по земле целинной, песня молодая далеко летит», - довольно мелодично выводил вихрастый певун и всё купе, а потом и полвагона ему подпевало: «Ой, ты зима морозная, ноченька яснозвёздная, скоро ли я увижу свою любимую в степном краю?» Спустя несколько лет автор слышал эту песню уже иначе: «Едут новосёлы, рожи невесёлы…»
    За окном проплывали бескрайние поля с цветущими разноцветными тюльпанами.
    - А вон коровки, -кричал Юнурчик показывая в окно пальцем
    - Да, коровки, -отвечала Салатанат
    -А вон овечки, - говорил Валит
    -Да, а вон ещё овечки, - Кричал Юнур
    -Да, ещё овечки и коровки, - соглашалась Анастасия
    В Целиноград приехали под вечер. На перроне их встретил Камиль, или как его на русский манер называла Анастасия, Коля.
    -Папа, папа! - кинулись к нему дети.
    Вахтерша общежития, скрепя сердце, за каких-то два рубля, пустила семейство переночевать с дороги на одну ночь в комнату, где жил Камиль. Он жил не один, а ещё с двумя сокурсниками, которые любезно рассосались по соседним комнатам.
    На следующий день Анастасия пошла по городу искать квартиру для съёма, на первое время.
Но с детьми её нигде не хотели брать.
    Наконец на окраине Целинограда в частном секторе, в так называемой «Оторвановке», как потом узнала Анастасия, её согласился пустить в саманную землянку один татарин по фамилии Касимов, почти такой же, как у мужа. Но у мужа фамилия была Касымов, через «ы» а у хозяина Касимов, через «и». Это обстоятельство позже принесло немало проблем Анастасии.
    Залялютдин Касимов, так звали хозяина их нового жилья, построил большой кирпичный дом, рядом со своей саманной мазанкой, и теперь она пустовала. Поэтому он и согласился пустить туда Анастасию с детьми. Кроме того, у него тоже были дети. Девочка Салима, ровесница Салтанат и мальчик Фархат ровесник Валита. Жену Залялютдина звали Фирюза, это была черноглазая татарка невысокая и смуглая.
    -Зачем пустил? – ревниво спросила она, увидев в Анастасии потенциальную соперницу.
    -Пусть поживут, двадцать рублей в месяц не лишние, да и дети поиграют вместе, - сказал Залялютдин, - а ты знаешь, они ведь тоже Касимовы, может родственники?
    -Да, мало ли Касимовых на свете, - проворчала Фирюза, - просто однофамильцы.
    В этот же день Анастасия переехала из общежития, в мазанку.
    Её муж Камиль Касымов с утра уехал в совхоз «Заря», который находился в 30 километрах от Целинограда, куда его приняли на работу главным зоотехником. Семью он пока с собой не забрал, объяснив это тем, что ему нужно устроиться и получить там жильё.
    На следующий день Анастасия отправилась в Целиноградский райисполком, чтобы предъявить там своё гарантийное письмо, которое ей выдали в обмен на сданную в Арске квартиру.
    Председатель повертел в руках письмо, придирчиво осмотрел печать и сказал,
    -Сделайте копию, оставьте у секретаря и ждите, мы ваш вопрос рассмотрим, но пока свободных квартир у нас нет. Большой наплыв приезжих, все ринулись на Целину. Но вы не волнуйтесь, в городе идёт большое жилищное строительство. Мы вас поставим на очередь, как многодетную семью, и решим ваш вопрос в ближайшее время.
    - Но как же так? – пыталась возразить Анастасия, - а где же мне сейчас с детьми…
    -В ближайшее время, - перебил её председатель, и крикнул, - Следующий! Освободите кабинет, вы видите, у меня прием.
    Анастасия печально вышла на улицу и прочитала висящий над головой целинный плакат: «Мы авангард, за нами победа! До светлого будущего - мы без обеда!», она саркастически усмехнулась, подумав:
    -До светлого будущего я с детьми без обеда могу и не дотянуть…
    Но плакат с другой стены ей возразил: «Партия скажет надо! Комсомол ответит – есть!»
    - Да, - подумала Анастасия, - было бы что «есть». Ведь счастье есть, оно не может не есть, а пока, - решила она, - пойду искать работу.
    Обойдя за день несколько учреждений, она устроилась бухгалтером в Горпищеторг, с окладом «согласно штатного расписания».
   
    Муж Анастасии Камиль Касымов приехав в совхоз «Заря» на рейсовом автобусе, сразу же отправился в контору совхоза, где явился пред ясны очи директора товарища Омарова Мухтара Турсынбаевича.
    -Ассалам алейкум, Камиль Галямович, - поздоровался директор за руку со своим новым главным совхозным зоотехником, - рад знакомству. Пойдёмте, покажу вам нашу овцеферму и коровник.
    Полдня он вводил нового молодого дипломированного сельскохозяйственного специалиста с высшим образованием, да ещё и аспиранта сельхозинститута, в курс дела. А потом дал ему ключ от двухкомнатной квартиры в новом двухэтажном доме.
    - Мы по закону обязаны обеспечивать молодых специалистов, прибывших по направлению, жильём, - сказал он, - кстати, там в соседней квартире проживает наша кладовщица Валентина Маручану.
    Придя в новую квартиру, Камиль случайно столкнулся на лестничной площадке со своей
будущей соседкой Валентиной, приехавшей на Целину из Молдавии. Эти обстоятельства он выяснил позже.
    -Здравствуйте, - любезно сказал он, - я ваш новый сосед, меня зовут Камиль, давайте знакомиться!
    -Валентина, - мелодичным голосом ответила молодая женщина, - очень приятно!
    -Мне тоже очень приятно! – в тон ей ответил Камиль, - можно вечером к вам в гости заглянуть по-соседски?
    -Зачем? – спросила Валентина, окидывая претендента оценивающим взглядом.
    -Ну, как зачем, - широко улыбнулся Камиль, - мы с вами теперь соседи, мало ли что, соли или спичек одолжить, и так вообще…
    -Конечно, заходите, - улыбнулась в ответ Валентина.
    Вечером, заскучав в пустой квартире, Камиль купил в магазине бутылку портвейна «Агдам», небольшой тортик и сорвав в чьём-то палисаднике ветку сирени, постучал в дверь соседки.
    Ему открыла Валентина в свежем цветастом платье, с кудрявой причёской и накрашенными губами.
    -Добрый вечер! - улыбаясь сказал Камиль, - можно?
    -Можно, - ответила Валентина и двусмысленно добавила, - смотря что,
    -Ну, - прикинулся смущённым Камиль, - пока только войти.
    -Входите, - сказала она и отошла в глубину прихожей.
    Мужчина вручил даме цветы, отдал тортик, бутылку и прошёл в комнату, где стоял стол, накрытый скатертью. Валентина ушла на кухню, а Камиль сел на венский стул и огляделся. Квартира у Валентины была небольшая, однокомнатная. У стены стоял диван, шифоньер с зеркальной дверкой и односпальная металлическая кровать, застеленная розовым покрывалом, уставленная горкой подушек, углом одна на другую и накрытая кружевной накидкой. На окнах красные занавески в мелкий цветочек. На стене ковер. В общем в квартирке было довольно уютно.
    -Молодец, - подумал Камиль, - аккуратная дамочка!
    Вошла Валентина, с тортом и двумя бокалами для вина.
    -А бутылку я не смогла открыть, - притворно беспомощным тоном сказала она.
    -Да, конечно, сейчас, - вскочил со стула гость, - где у вас штопор?
    -У тебя, - поправила его Валентина, - давай по-простому, без церемоний.
 Вечер первого знакомства прошёл непринуждённо и многообещающе. Когда вино было выпито, мужчина, почувствовав влечение, попытался было перейти к активным действиям, но был мягко и решительно остановлен.
    -Нет, - твёрдо сказала Валентина, - не надо, мы ещё слишком мало знакомы, и я не такая.
    Гостю пришлось смириться.
    -Эх, - сказал, он с обиженным видом, - надеялся сегодня выспаться в кровати, или по крайней мере на диванчике, а вижу, что придётся спать дома на полу, всего через стенку от такого возможного счастья.
    -Ничего, - мягко ответила Валентина, - спокойной ночи Камиль! – и выпроводила его за дверь.

    В конце недели Камиль приехал в город к семье.
    Анастасия рассказала ему,
    -Ты знаешь Коля, вчера пришёл хозяин Залялютдин, выпивший, и стал выяснять почему моя фамилия не такая как у него, почему мы Касымовы, в то время как он Касимов, требовал сменить фамилию на Касимов с буквой «и».
    -Вот тебе на! – удивился Камиль, - а он откуда знает?
    -Так он ведь у меня паспорт смотрел, когда я к ним на квартиру просилась.
    -Я с ним поговорю, - сказал Камиль.
    В саманном доме, где жила его семья было сыро, ползали мокрицы и пахло клопами. На простынях каждую ночь появлялись кровавые пятна, Юнур по ночам плакал от их укусов. Анастасия со старшей дочерью спали в кровати, а мальчишки на полу.
    Камиль вызвал Залялютдина и они долго разговаривали с ним сидя на бетонных блоках, которые были свалены перед их домом. Затевалось строительство дороги.
    - Син татар ;;м мин татар, - Ты татарин, и я татарин, - говорил Камиль по-татарски, - что нам делить, у тебя фамилия древняя и у меня такая же, где наши предки поменяли в фамилии букву мы не знаем, никому не известно теперь какая буква была раньше и какая правильная.
    - Сез д;рес ;йт;сез, мин сезне; бел;н килеш;м, - отвечал Залялютдин, - Правильно говоришь, согласен с тобой,
    - Я тебя уважаю, ты меня уважаешь, - продолжал Камиль, -. Давай не будем обижать наших предков, и каждый останется при своей фамилии.
    На том и порешили. Больше Залялютдин эту тему не поднимал. Скорее всего потому, что мужичонка он был хлипенький и по комплекции значительно уступал Камилю.
    -Ну, как ты там устроился? – с надеждой спросила Анастасия, - может быть нас в свой совхоз заберёшь?
    -Пока не могу, Тосенька, - врал Камиль жене, - квартиру обещают, но пока не дают, сам мыкаюсь по углам в квартирантах.
    Хотя он уже прикупил себе стол и диван.
    -На вот тебе денег, я аванс получил, - он сунул ей четвертную, - скоро заберу вас, потерпи ещё немного.
    В один из выходных дней Анастасия съездила в Пьянково и привезла младшую дочь Эльку, потому что, сестра Нюра, уже нетерпеливо писала ей и требовала забрать ребёнка. Чужие дети никому не нужны…
    Осенью Анастасию вызвали в райисполком и выдали ордер на комнату в трёхкомнатной коммунальной квартире.
    - Вот, видите, - сказал председатель, - Советская власть держит слово! Там у вас была трёхкомнатная квартира и здесь будете жить в трёхкомнатной!
    -Но я там жила одна с детьми в трёхкомнатной квартире, а здесь только одна комната, -возразила Анастасия.
    -Ничего, - ответил председатель, - зато самая большая, 24 квадратных метра. Ваши соседи скоро разъедутся и всё вам достанется! Потерпите немного. Кстати, советую поторопиться. Пока соседи её не заняли! Были прецеденты…
    Анастасия попрощалась с Залялютдином и Фирюзой, с которой успела подружиться, и в тот же день с детьми перебралась в эту комнату.
    Двухэтажный кирпичный дом находился на углу улиц Спортивной и Пятилетки.
    К несчастью, с ними же переехали и клопы, а может и до них там жили, и потом долгие годы семейство боролось с ними кипятком и керосином.
    Комната была большая, действительно 24 метра, а кухня общая. Соседка, немка Берта Майер, которая жила вместе со своим пузатым хахалем Кузьмой, который ходил по дому в майке и светлых   кальсонах, в комнате поменьше - 17 метров, в первый же день заявила:
    -У нас тут всё по-нахальному, так что я вашу кладовку заняла!
    Но Анастасия была не из тех, у кого так просто можно оттяпать её законные метры и в тот же день кладовка была отвоёвана обратно.
    В самой маленькой, двенадцатиметровой комнате жила Нинка Шарапова со своим приходящим мужем Анатолием, который работал шофёром на грузовике Газ – 51, вонял бензином и ещё чем-то остро пахнущим, регулярно ночевал под забором, потому что ему пьяному Нинка не открывала, и по утрам наводил себе и пил шипучку - соду с уксусом. Это был простой весёлый парень, который дружил со всеми, возился с детьми и никогда не ввязывался в кухонные коммунальные разборки.
    А разборки начались с первых же дней и возникали отнюдь не на пустом месте. Одной не нравилось соседское бельё, развешанное на кухне, другой запах из соседской кастрюли, и туда необходимо было обязательно подлить одеколону, третья втихаря вырубала газ под варящимся супом и когда хозяйка появлялась на кухне он так и стоял холодным. Вдобавок газовая плита имела всего две конфорки, и из-за этого постоянно возникали скандалы в очереди на готовку еды. А ещё добавьте сюда мытьё полов, стирку и хранение продуктов, которые мистическим образом куда-то постоянно исчезали, и прочие неизбежные бытовые мелочи, приводящие к постоянным конфликтным ситуациям.
    В итоге все три семьи жили в перманентной осаде и войне всех со всеми.
    Камиль приезжал на выходные, отговариваясь тем, что занят на работе и врал, что жильё ему до сих пор не дали. На самом деле он уже давно переступил «красную черту», очерченную ему Валентиной, в первую их встречу. Оказалось, что Валентина «не такая», как она выразилась в тот вечер, а просто ждёт своего «трамвая». Поэтому Камиль жил, что называется, на два фронта, в рабочие дни в совхозе «Заря», где занимался животноводством и адюльтером с соседкой, а выходные проводил с семьёй.
    Однажды он даже сводил жену и детей на великолепный детский фильм «Волшебная лампа Алладина» в только что построенный дворец, на берегу Ишима, который пока назвали «Панорамный», а позже переименовали в «Дворец Целинников».
    Анастасия, когда они уже переехали и жили на Спортивной, попросила мужа вставить стекло в разбитую форточку, а Камиль уронил его на ногу и сильно порезался. Рана была глубокой, и родители велели маленькому Юнуру пописать на неё. Тот вытащил свой писюн и написал папе на ногу, из которой текла кровь. Считалось, что моча имеет дезинфицирующие свойства.
    В этот раз форточку вставить не удалось. Всю неделю семья мёрзла, поскольку наступил октябрь, пошли дожди и из разбитой форточки постоянно дул холодный воздух.
    В следующий приезд мужа на выходные Анастасия сказала:
    -Коля, ну всё-таки форточку нужно застеклить, ты давай уж поосторожнее, но стекло надо вставить, дети мёрзнут.
    -Так, - заорал Камиль, - ты мне надоела! Ты что смерти моей хочешь? Ты не помнишь, как я в тот раз сильно порезался!
    -Ну, а кто же мне форточку застеклит? – растерянно спросила Анастасия.
    -Да пошла ты к чёрту, вместе со своей форточкой! - крикнул Камиль. Схватил с вешалки свой кожан, шляпу и хлопнув дверью выбежал из дома.
    Анастасия так и осталась стоять посреди комнаты в полной растерянности с разведёнными в стороны руками.
    Она заподозрила неладное, - Похоже, у него там кто-то есть.
               
                Глава 3

    На следующий день в понедельник Анастасия отпросилась с работы и поехала на рейсовом автобусе с Целиноградского автовокзала в совхоз «Заря». Через час она была уже на месте и пошла к директору совхоза. Придя в совхозную контору, она постучалась в дверь с вывеской «Омаров М.Т. директор совхоза «Заря»,
    -Войдите, - прозвучал из-за двери мужской голос.
    Анастасия открыла дверь и вошла в кабинет. За столом сидел казах средних лет в костюме при галстуке и в очках. Его чёрные волосы были зачёсаны на затылок.
    -Здравствуйте, - сказала Анастасия, - у вас зоотехником работает мой муж Касымов Камиль Галямович.
    -Да, - кивнул головой директор, - так вы получается его жена, очень приятно! Пригласить его?
    -Нет, не надо, -ответила Анастасия, - а где я сама могу его найти? Дело в том, что я недавно с детьми приехала из Татарстана.
    -Сейчас он на ферме, но скоро начнётся обед, и он наверняка будет в нашей совхозной столовой.
    - А где он живёт? – спросила Анастасия.
    - Мы ему несколько месяцев назад дали служебную квартиру, как положено молодому специалисту. Вот адрес, - и он написал ей адрес на листке перекидного календаря.
    -Но вряд -ли он сейчас дома, я же говорю, вы его в обед найдёте в столовой. Он всегда там обедает.
    -Спасибо большое, до свидания, - задумчиво произнесла Анастасия, поднимаясь со стула и вышла из кабинета.
    В обеденное время она пришла в столовую, где было полно народу и увидела за одним из столиков своего Колю, который сидел рядом с молодой женщиной. Они улыбались и о чём-то переговаривались.
    Она подошла к столу и сказала:
    -Здравствуй, Коля, познакомишь? – судя по тому, как он вспыхнул и забегал глазами, она сразу поняла, кем ему приходится эта женщина.
    -О! – поперхнувшись, сказал муж, - здравствуй, Тося, а ты как здесь очутилась?
    -Приехала – ответила Анастасия, - так как, познакомишь?
    -Да, конечно, - ответил, пытаясь овладеть собой Камиль, - это Валентина, она кладовщица, мы работаем вместе.
    -Здравствуйте, - привстав со стула сказала кладовщица Валентина, залившись краской и вероятно догадываясь кто перед ним и кем она приходится её любовнику.
    - И давно? -спросила Анастасия
    -Что давно, - переспросил муж
    -Давно вы вместе?
    -Нет, вот только зашли пообедать, - прикинувшись непонимающим ответил Камиль.
    Валентина резко встала со стула, не доев гуляш и не допив свой компот, и стремительно вышла из столовой.
    -Приятно было познакомиться, - крикнула ей вслед Анастасия, - так вот кому ты форточку чинишь, - сказала она, пристально глядя на скукожившегося мужа.
    -Тося, я тебе всё объясню, - забормотал Камиль, - только прошу, давай не здесь, - он сконфуженно огляделся по сторонам. На них с любопытством смотрели окружающие, многие из которых были его коллегами по работе или подчинёнными.
    -Пойдём на улицу, неудобно, на нас люди смотрят!
    -Пусть смотрят, - воскликнула Анастасия, - пусть знают, муженёк благоверный, кобелина!
    Камиль встал из-за стола и направился к выходу, втянув голову в плечи,
    -Ты куда? - двинулась за ним Анастасия, - а за обед ты рассчитался? Стой, сволочь! Ты компот не допил! Я с четырьмя маленькими детьми в конуре мыкаюсь, квартиру в Татарии бросила, а он тут с разными шалашовками прохлаждается! Кобель, настрогал детей и бросаешь? - Она подскочила и ударила мужа маленьким кулачком по загривку. Камиль согнулся ещё ниже и выскочил из столовой.
    На улице возле столовой было тоже людно. Народ отобедав, стоял, курил, беседовал, смеялся.
    Увидев такую выразительную сцену «у фонтана». Народ с большим интересом уставился на действующих лиц. А Анастасия не унималась.
    -Ты зачем меня с места сорвал? У меня в Арске всё было и квартира нормальная, и работа, ты зачем меня в эту тьмутаракань затащил? А сам шашни крутишь за моей спиной, подонок! – это она кричала уже в спину удаляющемуся быстрым шагом от позора мужу.
    Народ молчал, сочувственно посматривая на разъярённую женщину.
    Увидев, что убегающего мужа ей не догнать, Анастасия замолчала, переведя дух присела на оградку скверика, и заплакала.
    Погода была под стать ситуации ветреная и сырая, кончался месяц октябрь. Моросил мелкий холодный дождь со снежком. Анастасия пошла на автостанцию и уехала на автобусе в город.