О марксистском взгляде на семью и брак

  Часто среди антикоммунистов и просто правых встречается обвинение коммунистов и в целом левых в том, что те желают разрушить семью, традиционную скрепу общества. И действительно, в работах классиков, особенно у Энгельса, встречаются призывы о разрушении, снятии семьи. Но какой семьи, и почему? Что должно придти ей на смену? В этой краткой заметке я бы хотел поразмыслить об этом.

  Не вдаваясь в формы семьи при первобытном коммунизме (которые описаны у Энгельса, хотя сегодня ряд антропологов, тот же Станислав Дробышевский, критикуют те части «Происхождения семьи, частной собственности, и государства», что касаются первобытной эпохи, в силу устаревания эмпирических данных времен Энгельса и Моргана), сразу перейду к традиционной патриархальной семье докапиталистического аграрного общества.
 
  Как указывает не только Энгельс, но и других ряд исследователей-антропологов и историков, в том числе и современных, традиционная патриархальная семья, которую так возносят консерваторы-традиционалисты, возникла вместе с появлений изрядной доли прибавочного продукта и частной собственностью (на средства производства). В докапиталистическом аграрном обществе, которое было патриархальным, в семье главную роль занимали мужчины – отец, братья, муж, и так далее. С перехода от охоты и собирательства к производящему аграрному хозяйству мужчина стал пахарем, владельцем земли, и роль женщины отошла на второй план – она стала «хранительницей очага», подчиняющейся мужу, на котором держалось хозяйство. Разделение труда на аграрном уроне развития производительных сил, таким образом, дало то самое патриархальное разделение на главенствующих мужчин и подчиненных им женщин. В первобытном обществе, а также в кочевых обществах роль женщины была более свободной, так как половое разделение труда там отличалось, было не таким развитым и не давало причин для такого закрепощения женщины, как в аграрном классовом обществе.

 И так как муж отныне был собственником земли, ему нужен был наследник, что привело к необходимости четкого понимания, от какой женщины рожден сын, так и в принципе тот факт, что рождение сына было гораздо более приоритетным, нежели рождение дочери. Сын это и наследник, и рабочие руки в хозяйстве, и чем больше сыновей, тем больше рабочих рук, тем лучше. Девочка же воспринималась скорее как ненужный балласт, который нужно удачно выдать замуж (в том же традиционном китайском обществе даже практиковалось убийство «лишних» младенцев женского пола). И именно материальная выгода и составляла основу брачных отношений в традиционном обществе – никакой любви, чистый расчет: дочь необходимо выдать замуж за равного по достатку и статусу мужчину, а ещё лучше, если муж будет из более богатой и высокой по статусу семьи. Отсюда и приданное, и выкуп за невесту (тот же калым у тюркских народов) – брак в таком обществе это вовсе не союз между двумя людьми, основанный на любви, а выгодная сделка между двумя семьями, которая должна принести им обоим выгоду, и чем большую, тем лучше. Поэтому и мнение дочери в такой семье никто не спрашивал – выйдешь за того богатого сынка, и никуда ты не денешься. И плевать, что ты влюблена в того конюха.

Представленные выше принципы заключения брака касались как крестьян, так и феодалов, и прочих социальных слоев и классов. В обществе, основанном на частной собственности, целеполагание почти во всех взаимодействиях с другими людьми строиться на выгоде, и даже, или можно сказать, тем более в таком аспекте, как брак и семья. Понятие романтической любви же стало развиваться и становиться распространенным только в XIX веке, когда, с одной стороны, капиталистические отношения стали разрушать традиционные патриархальные устои, а с другой – под влиянием выражения оных процессов в надстройке посредством литературы направления романтизма. До этого романтическая любовь была, разве что, прерогативой рыцарей, разделяющих куртуазную культуру – да и то, заметьте, «дама сердца», которой рыцарь посвящал романтическое чувство, никогда не была его женой – жена это для продолжения рода, производства наследников, любовь же будет на стороне. Измены на стороне в патриархальном моногамном браке со стороны мужчины, как отмечал ещё Энгельс – неизменный спутник такой формы брака.

Как видим, в традиционном браке, семье, основанной на «духовных скрепах» нет ничего чистого и возвышенного – только бизнес, и ничего личного, как говорилось в известном фильме. Ведь как бы капитализм не отличался от аграрного классового общества, и там и там фундаментом выступает частная собственность на средства производства, а соответственно, выгода и расчет.

С развитием капиталистических отношений патриархальная семья стала распадаться, так как объективная потребность в ней пропала – люди, живущие в городах, не нуждаются в большом количестве детей в качестве рабочих рук, наоборот, теперь чем больше детей, тем больше нагрузки несет семья (воспитание, образование – всё это в капиталистическом обществе стоит родителям больших денег). А с процессом постепенной эмансипации женщины она так же, как и мужчина, получила право собственности, а значит, быть наследницей, что отменило объективную причину приоритета рождения мальчиков. Но последнее остаётся среди многих мужчин в качестве стереотипа поведения, оставшегося с патриархальных времен, и является иллюстрацией инертности общественного сознания.

На смену многодетной патриархальной семье, где под одной крышей жили все три поколения, пришла нуклеарная семья, где основа – это муж, жена и дети. Жизнь в индустриальном городе при капиталистическом способе производства делает просто невыгодной большую семью с множеством детей – особенно если семья небогатая. Так называемый демографический переход делает неизбежным понижение уровня рождаемости, как бы не пытались консервативные депутаты танцевать с бубном и причитать заклинания о традиционных ценностях – объективную тенденцию не переломить, многодетную семью вновь выгодной не сделать, покуда семья и её содержание – это расходы, расходы и ещё раз расходы.
 
Итак, капитализм разрушил традиционную патриархальную семью. Но ушел ли корыстный посыл в целополагании при заключении брака? Конечно же нет – общество по-прежнему основано на частной собственности, а товарно-денежные отношения, в отличие от докапиталистической эпохи, стали пронизывать общество сверху донизу. Семья, как уже выше отмечалось, является, если рассуждать в чистых категориях буржуазной выгоды, предприятием со своими расходами, и расходами большими, если супруги хотят завести детей. В таких условиях само общественное бытие порождает у женщин корыстную психологию поиска мужчины не по любви, а по размеру его кошелька. И, конечно же, такая женщина будет мечтать об олигархе с мерседесом, нежели о простом работяге – ведь большинство женщин желает завести ребенка и обеспечить его, да и себя тоже. А буржуазная идеология, превозносящая престижное потребление, добавляет сюда и много других расходов. Всё это приводит к тому, что девушки и женщины из пролетарских слоёв стремятся подражать буржуазным женщинам и выходит замуж за мужчин из буржуазного круга. Мужчина-пролетарий, работающий за копейки, считается «неликвидом», неудачником, которому крайне трудно найти спутницу жизни.

Таким образом, мы видим, как частная собственность, и общественные классовые отношения, вытекающие из нее, пронизывают межличностные отношения между полами, между мужчиной и женщиной, и вместо любви основой для брака становиться личная выгода и расчет. Об этом говорит и семейное законодательство, основанное на выгоде и собственности – особенно когда дело касается раздела имущества при разводе. Чем больше в такой системе тот же мужчина беден, тем меньше у него шансов создать семью, и наоборот. О любви, не смотря на популярную культуру, россказни психологов и мыльные сериальчики и тут можно говорить лишь в виде исключения из правила. О каких высоких чувствах может идти речь, когда людьми руководит частнособственническая психология, когда вся жизнь – сплошной бизнес?

И именно о разрушении такой семьи, такого брака говорил Фридрих Энгельс – именно подобные отношения, так защищаемые правыми защитниками семейных ценностей, хотят разрушить коммунисты. Вместе с частной собственностью уйдет в прошлое и брак, основанный на выгоде, семья, члены которой уподобляются менялам и барыгам. На смену же придет то, что воспевается в романтической литературе с XIX века, то, что пока что по большей части остается красивым мифом – отношения между мужчиной и женщиной, основанные на чистой любви и взаимоуважении. Когда общественная собственность на средства производства и обеспеченность всего общества благами отправит на свалку истории выбор супруга по размеру его кошелька, между полами отношения примут настоящую нравственную высоту, основанную на романтических чувствах. И поэтому именно коммунисты являются подлинными приверженцами высокой нравственности и семейных ценностей, а вовсе не лицемерные буржуазные консерваторы, превозносящие традиционный брак, брак, где супруги друг для друга – лишь инструмент и источник выгоды.