Анастасия

                Анастасия
                Второй рассказ из сборника "Судьба Анастасии и её семьи"

   Обычно снег в Целинограде выпадал на ноябрьские праздники. Весь город с флагами, портретами вождей и членов Политбюро, и не только членов, но также и ответственных лиц Верховного Совета, с надувными шарами и флагами по первому снежку выходил на демонстрацию в честь очередной годовщины Победы Великой Октябрьской Социалистической революции. Из всех репродукторов и утюгов звучала бодрая музыка и приветственные речи. Ещё и агит-машины с раннего утра разъезжали по городу и транслировали задор и энтузиазм! На каждом здании красовались яркие плакаты и лозунги: «Слава КПСС - руководящей и направляющей силе Советского государства!», «Народ и партия едины!», «В единстве наша сила!» и т.п.
   С гармошками и плясками народ собирался в отведённых местах, с тем чтобы пройти тёплой, а точнее тёпленькой жизнерадостной колонной с криками «Ура!», в едином порыве и воодушевлении по центральной площади города, мимо памятника Вождю указывавшему народу путь в сторону Ишима, вдоль Дома Советов, и трибуны, где в ожидании праздничного банкета мёрзли на ветру члены правительства города и под бодрую маршеобразную музыку согревались притопыванием, прихлопыванием и созерцанием с высоты трибуны изъявление народного энтузиазма.
   Народу в этом плане было гораздо комфортнее, потому что в своей трудовой массе и единодушии, он согревался не только танцами под гармошку, но и спиртными в основном креплёными винными напитками, типа «Портвейна» и «Вермута», которые, к слову сказать, в те годы, не в пример нынешним, сделанным из чёрт знает какой химии, были изготовлены из натуральных продуктов. Потому что, ещё не было вырублено топорами, спилено бензопилами и выкорчевано бульдозерами огромного количества яблоневых садов по всему Казахстану, особенно под Алма-Атой, в предгорьях Заилийского Алатау. В те времена было достаточно отходов садоводства и виноградарства, и бормотушку, как её ласково называли в народе, делали из настоящих, пусть и некондиционных, яблок, груш, сливы, абрикосов и винограда. В том числе из знаменитого алма-атинского апорта, чьи плоды были размером с голову ребенка, рассыпались сахаром во рту и в каждом яблоке просвечивали спелые коричневые зёрнышки. Представляете какое вкусное вино получалась из таких фруктов! А какое в те годы варили пиво! Особенно славилось Чимкентское и Карагандинское, Павлодарское тоже было ничего… Так, стоп! Кажется, автор поплыл по волне своей памяти и собственных кулинарных предпочтений, а это неправильно, потому что рассказ будет не про них. А жаль!
   На праздники народу обычно предоставлялось несколько выходных дней, чтобы люди могли под напитки и закуски проникнуться как следует идеей мирового господства пролетариата и победы коммунистического труда, над загнивающим капиталистическим способом производства и преимуществами Советского образа всей своей жизни! Чтобы с новыми силами и энтузиазмом приступить после этого, трясущимися от похмелья руками, к построению коммунизма в отдельно взятой стране.
   Именно после ноябрьских праздников Анастасия Ивановна по мужу Касымова, погоревав, под праздничную музыку о своей судьбе брошенной женщины с четырьмя детьми, сказала:
   -Ну, погоди! Я тебе устрою медовый месяц, кобелина проклятый!
   В этот же день она отпросилась с работы в Горпищеторге, где работала бухгалтером, и приехала на рейсовом автобусе. Вы, наверное, помните, и я тоже помню эти автобусы марки «Паз -651» с «носом». У них двигатель был вынесен вперёд, а дверь для загрузки и выгрузки пассажиров закрывалась длинным, красивым никелированным мудрёным рычагом. В детстве я к ним обязательно прикладывался ртом. Их называли Пазики. Теперь таких уже нет на наших дорогах.
   Анастасия приехала в совхоз «Заря», где главным зоотехником работал её блудный муж Камиль Галямович Касымов.
   Она прошла сразу к директору товарищу Омарову Мухтару Турсынбаевичу, и сказала,
   -Помните меня, я жена вашего главного зоотехника Камиля Касымова, хочу подать на него заявление, чтобы вы разобрали его аморальный облик на товарищеском суде. Он вызвал меня сюда из Татарии, где у меня была трёхкомнатная квартира и бросил с четырьмя несовершеннолетними детьми, сам ушёл из семьи и спутался с этой молдаванкой, которая работает у вас кладовщицей Валькой Маручану, а я одна вынуждена…
   -Подождите, прервал поток её излияний директор, вы не по адресу обратились, вам нужно в профком, а я такие дела не решаю, это не моя епархия. Моё дело административные указания и взвешенные решения, а моральным обликом занимается партийная организация и профком. Пройдите к ней, это на первом этаже, - и он углубился в свои бумажки.
   -Пишите заявление, - решительно сказала председательша профкома Галина Михайловна Покровская.
   -Мы его разберём на товарищеском суде! – она с готовностью вошла в положение Анастасии не только из врождённого чувства справедливости, человеколюбия и сострадания, но и из чувства женской солидарности. Галина Михайловна и сама в течение своей жизни бывала в подобной ситуации, её тоже бросали мужья.
   Да кого они только не бросали! Вот лично меня… Так, автор, стоп! Тебя точно не бросали, ты же не женщина, ты мужчина, и сам кого угодно можешь бросить…
   -Может быть мужа мы вам этим не вернём, - сказала Галина Михайловна, - но по крайней мере накажем его общественным порицанием и пусть он услышит своими ушами, что о нём думают его товарищи и посмотрит своими бесстыжими глазами им в глаза! Это надо же, четверых детей променять на какую-то юбку! Негодяй! – рассвирепела профкомша, - На следующей же неделе проведём мероприятие, не будем откладывать в долгий ящик! Я сегодня дам художнику задание, чтобы он написал красочное объявление.
   Анастасия вернулась в Целиноград, подумала немного и пошла в суд, где подала на Камиля Галямовича Касымова, отца четверых детей, заявление о присуждении ей алиментов в размере 50 % со всех видов его заработка, как положено по закону.
   -Пусть платит, - подумала она, - Советская власть с него взыщет. Советская власть не только для того, чтобы квартиры выдавать многодетным матерям в соотношении один к трём, одну комнату в обмен на три. Советская власть заступится за многодетную мать… надеюсь, - решила Анастасия.
   В день, на который был назначен товарищеский суд, она приехала со всеми своими детьми в совхоз «Заря» и провела их в актовый зал совхозной конторы.
   - А что мы будем смотреть? – спросил пятилетний Юнурчик, - кино?
   - Да, -неопределённо ответила Анастасия, - что-то типа того…
   -Детское? - уточнил Юнур,
   - Не совсем, - ответила Анастасия.
   -Я хочу детское – закапризничал Юнур
   -А я хочу мультики, «Ну погоди!» - заявила трёхлетняя Эльвирочка.
   -Ладно, тихо вы! - прикрикнула на них, посвящённая в ситуацию старшая двенадцатилетняя дочь Салтанат, которую Анастасия на русский манер звала Светой.
   Только средний сын, восьмилетний Валит, молча смотрел на мир из под очков, широко раскрытыми смышлёными глазами, хотя и он тоже мало что понимал.
   Вскоре зал стал заполняться.
   Пришёл директор Мухтар Турсынбаевич Омаров, и залез на сцену в президиум. Пришла и села с ним рядом председательница профкома Покровская Галина Михайловна. С ними за стол уселась ещё одна женщина, пожилая казашка.
   -Парторг, наверное или народный контроль, - подумала Анастасия
   -А вон, папа! – радостно сказал Юнурчик и закричал на весь зал, - Папа, папа!
   Заметно было, как Камилю захотелось сделаться невидимым. Он подошёл к Анастасии и прошипел,
   -Ты почему детей привела? Зачем детей втягиваешь?
   -Папа, а почему ты домой не приходишь? - спросила Элька.
   Ничего, - огрызнулась Анастасия, - потерпишь, а мне их оставить не с кем, ты ведь нас бросил!
   Председательствующая председатель профкома Покровская постучала по графину и сказала,
   -Так! Ну, что, товарищи, давайте будем начинать, сегодня у нас на повестке дня один вопрос.
   -Подождите, Галина Михайловна, перебил её директор Омаров, - давайте всё-таки детей выведем из зала, у нас тут не детский сеанс предстоит.
   -А что, кина не будет? - спрашивал Юнурчик, когда Салтанат потащила его из зала в коридор. Следом за ними вышел и Валит, ведя Эльвирочку за ручку.
   -Будет, - сказала Салтанат, - но мы его не увидим.
   Рядом с Анастасией освободились места, которые тут же были заняты сельчанами, стоящими до этого в проходе.
   - Ну, что товарищи, сегодня мы рассмотрим на нашем товарищеском суде поведение и моральный облик нашего товарища, главного зоотехника нашего совхоза, Камиля Галямовича Касымова, - суровым голосом заговорила председательствующая, - который допустил в отношении своей семьи и детей неблаговидный поступок, бросил жену с несовершеннолетними детьми, а сам ушёл к другой женщине, кстати нашей же односельчанке, работнице нашего совхоза Валентине Богдановне Маручану.
   - Я почему - то не вижу её в зале, мы сделаем из этого дисциплинарные выводы, - с угрозой сказала она. И, после паузы, оглядев внимательно зал, она продолжила,
   -Этот некрасивый поступок бросает тень на весь наш коллектив, а не только на правление нашего совхоза!
    Директор совхоза от неожиданности вскинул голову и недоумённо посмотрел на Галину Михайловну,
    - А при чём тут правление, товарищ Покровская?
    - Потому что главный зоотехник является членом правления совхоза, - парировала Галина Михайловна, и продолжала,
    -Товарищи, я прошу вас высказываться, давайте дадим правильную, политическую оценку этому вопиющему факту, признаку разложения и капиталистического перерождения отдельных наших товарищей, в лице Камиля Галямовича Касымова!
    - Да какое там перерождение? - выкрикнул кто-то из зала, - что он, пол поменял что-ли? – ну засвербило у мужика, с кем не бывает. По залу прокатился шум и смешки.
    - Я требую выступающих вставать с места и не относиться так легкомысленно к проступку нашего товарища, ведь речь идёт о судьбе детей! – прокричала Галина Михайловна.
    Встала пожилая казашка, которая сидела в президиуме и сказала.
    -Я считаю такое поведения нашего товарища недопустимым и аморальным, - она отыскала взглядом Камиля, и спросила его в упор,
    - Вы чем, товарищ Касымов, думали, когда детей заводили?
    -Я знаю чем! - крикнул кто-то из зала.
    -Я тоже знаю, - ответила ораторша, - а ещё я знаю, что сейчас речь идёт о судьбах нескольких людей, которые являются несовершеннолетними детьми, так что наш долг и дело нашей гражданской совести, дать правильную принципиальную оценку поведению и моральному облику нашего товарища, а не допускать здесь балаган и несерьёзные выкрики!
    Встал пожилой мужчина и сказал,
    - Я не вижу смысла в нашем собрании, потому что, если он решил уйти из семьи, он всё равно уйдёт и никаким товарищеским судом мы его жить с ней не заставим. Конечно, надо было думать, и поступок его некрасивый, но что поделаешь это жизнь.
    - А может быть он одумается? – сказала Галина Михайловна, - давайте его спросим
    У Анастасии сердце сжалось в надежде и ожидании.
    Камиль встал, вышел к сцене и сказал:
    -Товарищи, мне очень неприятно то, что тут устроила моя бывшая жена. Но я к ней возвращаться не собираюсь, для меня она как змея, я жить с ней не буду. А детей мне жалко, я буду им помогать и готов двоих взять себе, а двоих оставить ей.
    У Анастасии сердце оборвалось, в глазах потемнело, дыхание остановилось, и она упала в обморок.
    Народ закричал,
    -Доктора, срочно скорую позовите!
    Анастасии сунули под нос нашатыря, который нашёлся у предусмотрительной, опытной  председательницы профкома, и обморочная пришла в себя.
    -Вы не беременны? - спросила Галина Михайловна.
    -Что? - непонимающе ответила Анастасия, - а-а, нет, не беременна.
    Видя, что ей полегчало, Галина Михайловна сказала,
    - Ну, что, товарищи, вы видите каков моральный облик нашего товарища, который нам, пожалуй, больше не товарищ, - она дождалась, пока в зале установится тишина и сказала, - вношу на голосование предложение уволить Камиля Касымова с занимаемой должности в связи с низким моральным обликом и утраченными нравственными ориентирами.
    -А с каких шишей он тогда будет алименты на детей платить? – раздался выкрик из зала.
    Встал с места в президиуме Мухтар Турсынбаевич Омаров директор совхоза и сказал,
    - Предложение товарища Покровской я считаю преждевременным и слишком жёстким, так нам никаких специалистов не хватит, Камиль Галямович как зоотехник своё дело знает, с работой справляется и увольнять его я считаю нецелесообразным. Предлагаю поставить ему на вид за низкий морально-нравственный облик.
    -И строгий выговор с занесением! - выкрикнули из зала.
    Народ зааплодировал и начал расходиться.
    Анастасия с детьми уехала в город.

    А для Камиля после этого события в совхозе настали непростые времена. В столовой многие, особенно женщины, смотрели на него в упор с наглой издёвкой и довольно громко, так чтобы он слышал переговаривались между собой
    -Бессовестный, четверых детей бросил.
    -А ведь ни шерсти ни вида,
    -Вот именно, только подлость одна,
    -Дворняжка облезлый, и что бабы в таких находят?
    На улице в него тыкали пальцем, и когда он проходил мимо, громко смеялись. Некоторые мужчины перестали замечать, когда он протягивал руку при встрече на работе или в конторе.
    Однажды после утренней планёрки директор совхоза Мухтар Омаров сказал.
    -Камиль Галямович, а вам ведь уже квартира ваша больше не нужна, зачем вам с кладовщицей две квартиры, ведь вы живёте у неё, как одна семья. Вы свою двухкомнатную квартиру освободите пожалуйста. Мы туда агронома поселим, у него прибавление семейства намечается.
    Камиль не нашёл ничего другого как положить ключи на стол директора.
    В бухгалтерию совхоза вскоре пришёл исполнительный лист, по которому предписывалось удерживать из его зарплаты 50 процентов, со всех видов заработка. И он сразу почувствовал, как похудел их с Валентиной семейный бюджет.
    А она, его любовница Валентина Маручану тоже испытывала на себе уколы людского неприятия.
    -Камиль, давай уедем куда-нибудь, - однажды вечером сказала она.
    -Да, эта змея сделала своё чёрное дело, - ответил Камиль, - я тоже не хочу больше здесь оставаться.
    -А куда же мы поедем? – спросила Валентина.
    -Я что-нибудь придумаю, - с оптимизмом ответил Камиль, - совхозов на Целине много зоотехники везде нужны.
    - А ты к ней не вернёшься? -спросила Валентина, - я боюсь, что ты меня бросишь, там же дети.
    -Никогда, - решительно ответил Камиль, - особенно после того, что она сделала, а детей я заберу.
    Валентина лишь вздохнула в ответ.
    И он вскоре нашёл работу в отдалённом совхозе соседней Карагандинской области. Любовнички собрали вещички, погрузили на грузовик к знакомому шофёру, и за червонец тот отвёз их в совхоз «Щербаковский» в глубине Карагандинской области, куда Камиля приняли на работу на должность зоотехника. Там ему дали отдельный дом с хозяйственными постройками и участком для огорода.
    -Заживём ещё лучше! - весело сказал Камиль, обнимая за плечи настороженно озирающуюся Валентину.

    Анастасия получила алименты за декабрь и купила в магазине «Детский мир», который располагался в старом купеческом особняке, на углу улиц Мира и Революционной, детям одежду на зиму. В те времена цены на детские товары были гораздо ниже, чем на взрослую одежду, да и не только одежду. Всё, что предназначалось детям, стоило значительно дешевле, таких же взрослых товаров. На фасаде магазина красовался плакат «Всё лучшее детям!» и это были не простые слова.
   Автор до своих почти тридцати лет, покупал себе брюки на порядок дешевле в магазине «Детский мир», чем мог бы купить в «ЦУМе». Критики навсегда безвозвратно утраченного нами Советского образа жизни скажут, что автор противник свободной рыночной конкуренции и агитирует за Советскую власть, на что автор ответит, что он агитирует за недорогие детские товары и низкие цены на брюки. И если бы так было, то это его примирило бы с любой общественно-политической формацией. А пока автор только повторяет популярный лозунг тех лет: «За детство счастливое наше, спасибо, родная страна!»

   А в 7-й восьмилетней школе, куда пошли учиться в шестой класс - Салтанат, и в третий класс - Валит, учительница математики, которая была председательницей родительского комитета, сказала Анастасии, что она может получить от государства материальную помощь на детей, как многодетная мать. Нужно только написать заявление в родительский комитет на её имя.
   - А на какую сумму я могу рассчитывать? – практично осведомилась Анастасия.
   -Ну, много мы вам дать не сможем, - ответила Лидия Гавриловна, так звали учительницу, - пишите сто рублей, это вполне по силам нашему государству.
   Через неделю Анастасии выдали детское пальто за восемь рублей для Валита и семьдесят рублей на руки.
   -А где же остальные деньги? – спросила Анастасия,
   -Но, я же хлопотала! - с укором ответила Лидия Гавриловна.
 
   А в комнате коммунальной трёхкомнатной квартире, где Анастасия с детьми занимала одну из комнат, несмотря на толстые кирпичные стены было холодно. Юнур с удовольствием, пока старшие дети были в школе ,  замазывал пластилином щели в окнах. Получалось очень красиво, когда кончался зелёный пластилин, он мазал красным, потом синим, жёлтым - в результате окна играли всеми цветами радуги. Но всё равно было холодно. Батареи стояли чуть тёплые.
   -Нужно спустить воздух с труб, вон у вас под потолком кран, для спуска воздуха, надо его покрутить, - посоветовали соседи, - у вас там воздушная пробка не даёт горячей воде циркулировать.
   -А она там точно горячая? – уточнила Анастасия.
   -Конечно, а какой же ей быть?
   Крутить краны в семье было некому. Анастасия вооружилась плоскогубцами и полезла на стену, подставив стул и взгромоздив на него сверху табуретку. Большой круглый кран, окрашенный, как и вся батарея в целом, синей краской, прикипел и никак не хотел быть открученным. А может быть просто силёнок в женских руках не хватало для такого дела. В результате долгих и упорных попыток, он, всё-таки был сковырнут, и на беленую известью стену и потолок брызнула струя затхлого пахнущего канализацией воздуха вперемешку с грязной водой. Анастасия свалилась от неожиданности и испуга с табуретки и закричала:
   -Светка, позови скорее Анатолия.
   - Пока пришёл, как обычно, слегка во хмелю, Анатолий с неизменным желанием помочь, пока он влез на стул и табуретку, и закрутил кран, воздушная пробка рассосалась. Правда на стене осталось несмываемое пятно до самого пола, но батареи стали чуть теплее.
   - Это надо регулярно делать, - сказал Анатолий, - хотя бы раз в месяц. Когда будете в следующий раз воздух спускать, зовите меня, я помогу. А вообще-то надо было воздух спускать не у вас, а на втором этаже у Костюченков.

   Ещё, из бытовых мелочей, с которыми никак не могла справиться Анастасия, причём не только она, но и вся их коммуналка, было то, что в квартире по вечерам постоянно вырубался свет.
   В подъезде их двухэтажного дома на первом этаже при входе висел электрический щиток с покосившейся дверкой, прикрученной медной проволокой. В него поочерёдно лазили все смелые и желающие. И каждый раз в темноте за спиной отважного монтёра стояло почти всё население коммуналки, помогая советами и светя спичками. Самым отчаянным мастером был всё тот же Нинкин хахаль Анатолий, которого электричество в его состоянии не брало, а только злобно искрилось в его руках.
   -Так, - бормотал он, копаясь в щитке среди свисающих обрывков оголённых проводов, - где тут фаза? А ну посвети сюда!
   В этот момент обычно коротило, из щитка вырывался сноп искр, прямо в лицо Анатолия, и он потирая руку и отодвигаясь от провода, на который чуть не залип, бормотал,
    -Ага! Значит это и была фаза, а не ноль!
   Сколько бы ни длился процесс ремонта электричества, иногда подолгу, заканчивался он всегда победой Анатолия над законами физики, полным переосмыслением правила буравчика, и отменой   всех законов Ома.
   
    Когда алименты за январь не пришли, Анастасия съездила в совхоз «Заря», где работал её бывший муж, и узнала, что он уволился, а куда переехал бухгалтерия не знает.
    Спросите Сашку Еремина, он их отвозил, посоветовали соседи, когда она пришла в дом, где жил её муж. Она нашла Сашку на ферме и узнала, что он отвёз Камиля с его пассией в совхоз «Щербаковский» Карагандинской области.
    - Не ближний свет, - сказал Ерёмин, - километров двести пятьдесят.
    Несмотря на февральские ветра и морозы, Анастасия взяла Юнурчика, закутала его потеплее и на рейсовом автобусе отправилась в Карагандинскую область, совхоз «Щербаковский».
   Маленькую Эльку она не могла взять с собой и оставила её и старших детей на попечение сердобольной подруги по работе Серафимы Прокофьевны, которая жила в ленинградской панельной пятиэтажке неподалёку, на улице Джангильдина. В Целинограде тогда строили два типа новых домов класса «хрущёвки». Серые блочные, «московские» дома - звали их в народе, с балконами, и белые облицованные голубоватой плиткой «ленинградские» панельные без балконов, зато с рамками для цветов под каждым окном.
    По дороге, которая шла через село Киевка, где автобус долго стоял на автостанции, чтобы пассажиры могли перекусить и оправиться, Анастасия узнала, что «Щербаковским» совхоз назван в честь героя первоцелинника, Михаила Щербакова, украинского тракториста, который погиб во время степного пожара спасая хлеб, во время опахивания горящего поля.

    Когда приехали в совхоз наступил вечер. На заснеженную степь и белые крыши домов, стоящих вдоль единственной улицы, легли сумерки.
    Анастасии указали дом, где проживал зоотехник, и она, взяв Юнура за руку, пошла туда.
    Она поднялась на заснеженное нечищенное крыльцо и постучала. Ей открыла Валентина. Анастасия поздоровалась, спросила:
    -Зоотехник здесь проживает? - и прошла в дом.
    Пока она разматывала шарф с Юнурчика, и отряхивала с него снег, Валентина настороженно разглядывала её.
    -А вам, собственно, что нужно? - спросила она, не узнавая в упор, всего однажды мельком виденную, Анастасию.
    -Собственно, – передразнила Анастасия, - это ты что-ли тут собственница?
    -Мужа пока дома нет, - начала было Валентина, но Анастасия её перебила
    -Мужа? – крикнула она, – не твоего, а моего мужа! Этой мой муж, и отец моих детей, а ты, лахудра, увела его из семьи от четверых детей. Бесстыжая! Что он только в тебе нашёл, у тебя что там, поперёк что-ли, не так, как у всех?
    Она, сняв пальто, медленно подступала к побледневшей Валентине, для которой остро запахло жареным.
    В сенях скрипнула дверь, и Валентина обернулась на звук, в этот момент Анастасия кинулась на неё и вцепилась в рыжие крашенные волосы. Всем своим небольшим весом она навалилась на более крупную соперницу и пригнула её голову к полу нещадно рвя волосы у той из головы.
    Валентина визгливо заверещала, пытаясь высвободиться.
    -Убивают! Пусти!
    Юнурчик видя эту сцену, испуганно расплакался. В этот момент открылась дверь и в комнату из сеней влетел Камиль в неизменном кожане и шапке пирожком.
    Он схватил Анастасию и вместе с клоками волос в каждой её руке, оторвал от Валентины.
    -Стой, Тося, - закричал он, - подожди, успокойся, давай поговорим!
    Он крепко держал Анастасию за локти, и та никак не могла вырваться. Она хрипло дышала, отдувая сбившиеся волосы с носа и пытаясь достать ногой, чтобы пнуть ненавистную разлучницу.
    -Пусти! – хрипло рычала она
    Валентина уворачивалась, поправляя кофточку, из которой в драке вывалилась грудь, и тоже тяжело дышала.
    -Всё, всё! -властно скомандовал Камиль, - Я тебя сейчас отпущу, но ты успокоишься!
    -Ладно, - сказала Анастасия, чувствуя, что слабеет и остро нуждается в передышке, - всё, отпускай.
    Она тяжело плюхнулась на стул возле стола. Валентина обошла и села по другую его сторону, Камиль расположился с торца, так, чтобы быть между ними.
    - Говори, скотина! - сказала Анастасия,
    - В таком тоне я с тобой не буду разговаривать, - раздраженно ответил Камиль, - успокойся, давай поговорим как нормальные взрослые люди!
    - Это ты нормальный взрослый человек? – перебила его Анастасия, - ты зачем меня из Арска выдернул? Ты зачем меня в эту глухомань заманил? Что я тебе плохого сделала, что ты так со мной поступил? И ладно бы со мной, ты зачем детей обманул?
    -Понимаешь, Тося, - начал было Камиль,
    - Не называй меня Тосей! – крикнула Анастасия, - Имя моё забудь, сволочь!
    -Я тебя на аркане сюда не тащил, - пытался оправдаться Камиль, - мало ли что я там говорил, у тебя своя голова на плечах, надо было самой думать, прежде чем квартиру в Арске сдавать.
    Анастасия со словами,
    - Ах, ты подлец, ты ещё меня хочешь крайней выставить! - начала подниматься со стула. Она   уже поднялась и замахнулась на Камиля, но ударить не успела. Мужчина перехватил её руку и развернув к себе спиной вытолкал из дома в сени на крыльцо и пнул в спину. Анастасия, пролетев несколько метров по воздуху упала с крыльца прямо в рыхлый февральский снег, который был навален сугробом возле дома. Камиль иногда всё же чистил крыльцо и сбрасывал с него снег в эту кучу. Анастасия закричала, от боли, ярости и бессилия, барахтаясь в снегу и пытаясь встать на ноги.
    Она села и горько, по бабьи, зарыдала с воплями и причитаниями.
    - Ой, за что же мне доля такая? Боже, чем я тебя так прогневила? Господи, накажи его, мерзавца, и змеюку эту подколодную накажи!
    С крылечка спустился Юнурчик и подошёл к ней со словами,
    - Мама не плачь, поедем домой, зачем мы сюда приехали?
    Анастасия посмотрела на него, надела сыну на голову шапку, которую тот держал в руке и сказала,
    -Куда мы сейчас поедем? Ночь на дворе. Автобусы не ходят.
    Она поднялась опять на крыльцо и постучала в запертую дверь. Та приоткрылась, и мужнина рука выбросила на крыльцо её пальто. Дверь тут же захлопнулась, и Анастасия услышала, как Камиль задвинул щеколду крикнув напоследок:
    -Иди отсюда, я тебя знать не знаю! Это ты из меня питекантропа сделала!
    Она подобрала пальто, одела его, поправила кое-как растрепавшиеся волосы, взяла за руку Юнурчика и пошла к соседскому дому, откуда светились окна. Там ей открыли, и она попросилась переночевать. Её, разумеется, тут же пустили, накормили, обогрели и уложили в кровать вместе с ребёнком. Это была пара средних лет. Он казах, она немка.
    От пережитых треволнений, долгой дороги, и общего горестного состояния Анастасия тут же провалилась в глубокий тяжёлый сон, больше похожий на беспамятство.
    Утром, когда она проснулась, мужчины дома не было, он уже отправился на работу в МТС, где работал слесарем и занимался капитальным ремонтом сельхозтехники.
    А хозяйка, Ангелика Майвальд, радушно накормила её и ребёнка завтраком, участливо выслушала всё, что захлёбываясь слезами, рассказала ей Анастасия, и показала, как пройти в совхозную контору.
    Анастасия оделась, и вместе с сыном пошла в контору, тепло поблагодарив и попрощавшись с гостеприимной хозяйкой.
    Перед зданием конторы стоял занесённый снегом бюст, на котором было написано М.С.Щербаков 1926 – 1955гг.
    В бухгалтерии конторы совхоза Щербаковский её выслушали и пообещали послать запрос на истребование документов об удержании и выплате алиментов с К.Г.Касымова в пользу А.И.Касымовой в совхоз Заря, Вишнёвского района, Целиноградской области.
    -Вы уж не задерживайте, - попросила Анастасия, - мне детей кормить нечем.
    Потом она пошла на автостанцию и вскоре уже ехала в автобусе с весёлым названием «Пазик» обратно в Целиноград, сидя на переднем сиденье вместе с сыном, глядя на бескрайнюю заснеженную степную равнину.