Тамарка

                Тамарка
                Таёжный рассказ из советского прошлого

    В начале сентября, Одна тысяча девятьсот восемьдесят… послеолимпийского года, когда учебные занятия в Корликовской восьмилетней школе-интернат Нижневартовского района, Тюменской области были в самом разгаре.
    То есть ученики активно помогали местному ПОХу,( эта аббревиатура расшифровывается как промысловое охотничье хозяйство,) выполнить годовой план по сдаче дикорОсов в виде грибов: (белых и подберезовиков), и ягод: (брусники и черники).
    А учебные занятия проходили на свежем воздухе с вёдрами, набирками и туесками, в желтеющей осенней тайге, куда детишек всех классов, учителя, вместо уроков, выводили собирать ягоду.
    Очевидно, это было чрезвычайно полезно для детского здоровья и развития, а также и небесполезно для ПОХа.
    В один из таких дней. Перед тем как школьники вместе с учителями уже готовы были отправиться в лес, к учителю физкультуры Валерию Кирилловичу Глухову, обратилась директорша школы Елена Александровна Рутина и сказала.
     -Валерий Кириллович, у меня к вам деликатное дело, - она была слегка смущена.
     -Я слушаю вас, Еленсанна,-
     -Видите, ли, дело в том, что к нам приехала из Белоруссии учительница химии, пожилая женщина, она хочет здесь заработать себе пенсию побольше, нежели бы ей довелось заработать в Белоруссии, и северную надбавку.
     -То есть вы хотите забрать у меня уроки химии? – спросил напрямик Валерка, по молодости его так звали в посёлке все, кроме учеников и учителей.
     -Видите ли, Валерий Кириллович, - ещё более смущаясь, но проявляя волю и решимость, продолжила директорша, - она, эта приезжая учительница, по специальности химичка. И поэтому ей положено вести химию, это её профиль, а кроме того, я могу вам сказать по секрету, поскольку вы у нас не новичок. Меня за неё попросили из РОНО. (Районный отдел народного образования) - Она совсем засмущалась, - ну, вы понимаете? Я не могу отказать…
     -Да, я понимаю, - ответил Валерка.
     -Это ещё не всё, -сказала Еленсанна, беря его под локоток, - у нас негде её поселить, а у вас в доме две комнаты, я уже переговорила с вашей супругой Ириной Владимировной, она не против. Это всего лишь до весны до окончания учебного года. Что вы скажете?
     -А что я могу сказать? Я могу отказаться?! Спасибо, конечно, - досадливо протянул он, -
тем более, что Ирина Владимировна не против! – он саркастически хмыкнул, покрутил головой и, после паузы сказал, - ну если совсем безвыходная ситуация…
    -Совсем безвыходная, - подтвердила директорша, -
    -Ну, тогда отбирайте, подселяйте, раз такое дело! Это всё?
    -Да, всё, - лучезарно улыбнулась ему директорша и направилась к себе в кабинет.
    -Дети! – злым голосом крикнул Валерка, собирая учеников, которые уже начали резвиться и бегать друг за дружкой, - строиться!
    Он построил учеников 4-го, 5-го и 6-го классов. Вместе их получилось 19 человек. Классы по численности были маленькие. В 4-м классе было 7 учеников, а в 5-ом и 6-ом по шесть. И они строем с вёдрами и туесками отправились в тайгу собирать спелую бруснику для ПОХа.
    У Валерки настроение было мрачное, ему совсем не улыбалось жить целый год с незнакомой старушенцией под одной крышей.
    Школьники бодро шагали по песчаной дороге, проложенной тракторами лесозаготовителей. Примерно через 3 километра поднялись в сосновый бор, там начинался богатый брусничник и детишки по команде учителя, - Стой, раз два! - разошлись и начали собирать ягоду!
    -Из туесков и набирок высыпаем в вёдра. Ягоду стараемся не есть, а собирать! Всё, начали! – и Валерка, склонившись стал вместе с учениками собирать ягоду в ведро, которое он принёс с собой.
    У брусники твёрдые овальные листочки и ягоды растут небольшими гроздьями по нескольку штучек на веточке, поэтому собирать её довольно легко и быстро.
    Поначалу, около часа дети, а это были хантейские дети, приученные родителями к такому труду, прилежно собирали ягоду, пересыпали её в вёдра, по мере наполнения туесков и набирок. Но вскоре им это монотонное занятие, как всем детям, надоело и они стали развлекаться, кто как мог, бегать по лесу, смеяться, играть чем придётся, а так, как шишек вокруг валялось в изобилии, стали кидаться шишками. Аркашка Кунин нашёл где-то пустую чекушку из-под водки, оброненную кем-то, и запустил в одну из убегавших от него девочек. Бутылка, попала в ствол сосны и разбилась. Аркашка испуганно посмотрел на учителя. Тот с воплем,
     -Ах, ты засранец, ты не только ягоду жрёшь, ты ещё и бутылки бьёшь! – размахнулся ногой залепить пенделя пацанёнку, но шустрый Аркашка ловко увернулся.
     Посмотрев на часы и увидев, что время подходящее, Валерка скомандовал, - Всё, ссыпаем ягоду в вёдра и пошли обратно. Вёдра несём по два человека, Аркашка, бери ведро вон вместе с Наташей Локтионовой! - И ученики потащили вёдра с брусникой в посёлок.
     Таким образом проходили занятия в Корликовской школе в сентябре каждый год до выпадения снега. Если не было дождя, то ученики вместе с учителями собирали ягоду, а в дождливую погоду, занимались в классе по предметам.
     Зинаида Михайловна Божко, новая учительница химии из Белоруссии, пришла на проживание в дом к Глуховым с небольшим чемоданом. Это была высокая угловатая пожилая женщина лет пятидесяти, на столько она и выглядела. У неё был широкий таз в вязанной юбке и непропорционально, как показалось Валерке, маленькая голова.
    Её поселили на кухне, которая и являлась одной из «двух», как считала директорша, комнат в их доме. Кухня была довольно просторной и в углу располагался топчан, на котором теперь расположилась Зинаида Михайловна.
    - Мне ничего не нужно, - предупредительно сказала она, - питаться буду в школьной столовой, я уже договорилась с директоршей и поварихой.
    Весь день Зинаида Михайловна старалась проводить в школе, ближе к вечеру являясь на свой топчан в дом к Глуховым. Но всё равно всем своим видом и присутствием она страшно раздражала Валерку. Говорила она с белорусским акцентом, гхэкая и основательно напирая на шипящие звуки «Жалаю мырнага солнца и штабы нэба усыхда была чыстым». Это был её девиз.
     В середине ноября, когда уже плотно лежал снег и стояли настоящие сибирские морозы, директорша Елена Александровна объявила, что от их школы нужно послать одного педагога в Ханты-Мансийск на курсы повышения квалификации, и что выбор руководства в её лице пал на учительницу русского языка и литературы Ирину Владимировну Глухову. Курсы будут проходить ровно один месяц. Начнутся с 25 ноября и продлятся до 25 декабря.
     -Хорошо, хоть новый год одному встречать не придётся, - желчно произнёс
Валерка Глухов, очень недовольный предстоящим отъездом супруги.
     Он проводил её на вертолёт, и Ирина улетела в Нижневартовск, а оттуда в Ханты-Мансийск, повышать квалификацию.
     Валерка остался один и заскучал. Прошла неделя и он догадался, что его скука происходит от отсутствия женского тепла и ласки. Каждый женатый мужчина в такой ситуации, когда неожиданно он остаётся без привычного ритма жизни, без регулярного общения, без близкого и родного человека, чувствует дискомфорт и недостаточность чего-то очень важного и необходимого в своей жизни. Того, чего в СССР в то время не было.
     По дороге в школу ему постоянно приходилось проходить мимо, особняком стоящего, засыпанного снегом дома, где жила одинокая молодая женщина, по имени Тамара, сестра школьной поварихи Галины Ивановны. Поскольку в школьной столовой работы для неё не нашлось, то она устроилась на работу в ПОХ, то-ли приёмщицей дикорОсов, то-ли кладовщицей, что, впрочем, не суть важно для нашего дальнейшего повествования.
     Это была невысокая упитанная молодка, в искусственной шубке под шанхайского барса, и с быстрыми влажными глазками. Она порой с интересом посматривала на молодого, и на данный момент свободного, школьного учителя физкультуры, несомненно, бывшего спортсмена.
     Как-то поздним субботним вечером, когда в посёлке свет, мигнув три раза, что было предупреждением для его жителей, погас до утра, а Зинаида Михайловна улеглась на своём топчане. Валерка оделся и выйдя на улицу направился к дому, где жила Тамара. Стояла светлая лунная зимняя ночь, снег звонко скрипел под унтами. Морозец кусался зло и азартно.
     Никого не встретив, Валерка подошёл к дому и оглядевшись вокруг, негромко, но решительно постучался в дверь. Ему открыла хозяйка в шубе, наспех накинутой на плечи.
     -Кто это тут? - протянула она мелодичным голосом.
     -Это я, Валера, - приглушенно ответил Валерий Кириллович, боясь, что в тихую морозную ночь его голос кто-нибудь услышит, - можно мне войти?
     -А-а, это вы… Учитель физкультуры, - томно пропела Тамара, - ну, конечно, проходите.
     Она отстранилась в сторону, пропуская ночного визитёра, в узком проходе совершенно непреднамеренно прижавшись к нему грудью, рядом с которой любому мужчине будет тесно, и тщательно закрыла входную дверь.
     Изба, в которой жила Тамара, была такой же как у всех в посёлке. Очевидно, что весь посёлок был построен единоразово по одному утверждённому плану.
     Тамара была одна. Они присели за кухонным столом.
     -Скучно, - сказал Валерка, - вот, случайно мимо проходил, дай, думаю, зайду проведаю вновь прибывших.
     -А я одна живу, - сказала Тамара, - но всё равно спасибо что зашли, действительно скучно в посёлке, особенно по вечерам.
     - А вы откуда к нам? – спросил Валерка
     - Я сама из Стрежевого, - сказала Тамара, - приехала к сестре. Может быть, чаю хотите?
     -Не откажусь, - с воодушевлением согласился Валерка, хотя хотелось ему совсем не чаю. Он встал и подошёл к стене, на которой висела какая-то фотография.
     -А это кто? – с показным интересом спросил он,
     Тамара тоже подошла к фотографии, оказавшись рядом с Валеркой.
     -Это моя мама, а это…- она не успела договорить, потому что Валерка взял её за талию и начал жадно целовать. Тамара порывисто задышала, страстно отвечая на его поцелуи…
     - Ну, что ты? Нельзя же - шептала она
     Домой Валерка вернулся под утро. Он крадучись открыл дверь, прошёл в свою комнату, но по звукам, из кухни, где на топчане должна была спать постоялица, понял, что разбудил Зинаиду Михайловну, а может быть та и не спала всё это время.

      А в Ханты-Мансийске на курсах повышения квалификации жена Валерки, Ирина Владимировна Глухова оказалась в одном двухместном гостиничном номере с учительницей начальных классов Любовью Григорьевной из Большетархово. Это была крупная молодая замужняя женщина, которая после недели пребывания на курсах и проживания в одном номере гостиницы с Ириной, начала по вечерам перед сном рассказывать в подробностях как они с мужем «чИкаются», как она вЫразилась.
      Ханты-Мансийск в те годы был одно-двухэтажным, в основном бревенчатым городишкой и зимняя скука в нём была такой же всеобъемлющей, как и зимняя стужа.
      Отсидев три пары на курсах, прослушав длинные бессодержательные лекции о том, что она и так знала, Ирина возвращалась в номер, где ей предстояло до вечера сидеть и читать книжку или слушать радио, а вечером засыпать, под эротические воспоминания, которыми неутомимо делилась перед сном о своём муже, её соседка по номеру Любовь Григорьевна.
      Таким образом повышение квалификации происходило невыносимо тягомотно и муторно.
      Однажды в пятницу Любовь Григорьевна пришла в номер в приподнятом настроении.
     -Слышишь, Иришечка, я сегодня познакомилась с двумя командировочными из Сургута, нефтяниками, они напросились в гости сегодня вечером, ты как?
     -Что как? – переспросила Ирина,
     -Ну, что, что? – нетерпеливо сказала Люба, - ты как, не против? Посидим, пообщаемся…
     -Ну, я не знаю. – в нерешительности замялась Ирина, - как-то неудобно.
     -Неудобно спать на потолке, одеяло сваливается, - отрезала Любка.
     Ближе к вечеру в номер к молодым женщинам вкрадчиво постучали.
     Любовь Григорьевна открыла дверь. На пороге стояли два рослых нефтяника из Сургута с цветами, невесть откуда добытыми в этой глухомани и свёртками в руках.
     Люба пригласила их в номер.
     -Здравствуйте, девочки! – жизнерадостно поздоровались парни.
     - Ну, молодцы, что пришли! Знакомься Ира, это Володя, а это Сережа, - она на правах старой знакомой представила гостей. Они остановились в этой же гостинице, только этажом ниже.
     -Ирина Владимировна, - смущённо представилась Глухова.
     -Да ты что? Какая Владимировна, это ты на курсах Владимировна, а тут кончай эту балду. – воскликнула Любка.
     -Но Ириной -то я могу остаться?
     -Оставайся, оставайся, - ответила Любка, и, принимая свёртки из рук гостей, радушно пригласила, - Да вы проходите, ребята, располагайтесь!
     Ребята прошли, присели на кровати. В проходе между ними, на тумбочке, поскольку стола в номере не было, расположили принесённое в пакетах: колбаску, плавленый сырок, пирожные, бутылку красной «Гымзы» в оплётке.
     Многие, наверное, не вспомнят это очень популярное болгарское красное вино, оно продавалось в круглых полуторалитрОвых бутылях и имело вполне приличный вкус и последствия.
     Среди особенно вкусного была консерва, которая называлась «Пасуля со кабасиком» фасоль с сосисками, то-ли болгарская, то-ли польская, и «Свинско шкембе» - свиная грудинка.
     Оказалось, что ребята здесь в Ханты-Мансийске долго не задержатся, и скоро их забросят вертолётом на отдалённую буровую, налаживать оборудование нефтяной вышки.
     -Завтра снова дорога, путь нелёгкий с утра, - промурлыкал Володя строчку популярной в то время песенки. Которую в то время исполнял талантливый, и до сих пор актуальный, певец Олег Анофриев.
     - Ну, это завтра, а сегодня давайте, за встречу и за знакомство! – провозгласила тост Любовь Григорьевна. Все выпили из гранёных гостиничных стаканов, а Ирина
Владимировна лишь слегка пригубила.
     -Нет, до дна! - воскликнула лидер энтузиазма Любка, и прямо-таки заставила Ирину выпить вино до дна.
     Вскоре встреча потекла непринуждённее, и живее. Зазвучали анекдоты. Скабрёзные в том числе, которые всё благосклоннее встречались всеми присутствующими.
     Компания захмелела и раскрепостилась, лица парней казались приятными и мужественными, Любка предложила погасить свет. Никто не возразил. И, когда в темноте Ирина почувствовала мужские руки на своём теле, ей как-то совсем не захотелось сопротивляться, а наоборот приятное тепло разлилось по телу…

     - Ну, Ирка, ты вчера выдавала! – проснувшись на утро захохотала Любка.
     -Что? – растерянно пробормотала Ирина, - я не помню ничего.
     -Ну, ещё бы, - забористо засмеялась Любка, - Гымзу хлестала стакан за стаканом.
     -О, господи, - сконфуженно простонала Ирина, -ужас какой!
     -А ребята уже улетели, - проинформировала Любка, - утром борт за ними прислали, хорошие мальчики, мечтательно продолжила она, - обещали на обратном пути ещё заглянуть…
 
      А в Корликах события развивались по восходящей. Внебрачные взаимоотношения Валерия Кирилловича с Тамаркой перешли в неконтролируемую стадию. То, что раньше тщательно скрывалось от широкой общественности, теперь, когда понимание остроты опасности притупилось, как-то отбросило покров таинственности и, разумеется, не афишировалось, но и не шибко пряталось.
      Однажды Валерка пришел к Тамарке, но та, выглянув за дверь сказала:
      -Валера, хорошо, что ты пришёл, но сегодня ко мне нельзя, -
      -Что такое? – завибрировал от ревности Валерка, - ты кого-то привела?
      -Нет, дурачок, ну, нельзя ко мне, - она замялась, но призналась, - там гости у меня, сестра, но, - она ещё больше замялась, - но не с мужем, понимаешь? Пойдём к тебе!
      И Валерка совершил фатальную ошибку: привёл Тамарку к себе домой.
      -Заходи тихонько, Зинаида уже спит, - прошептал он. А про себя подумал, - надеюсь!..
      Они зашли в его комнату и занялись тем, за чем пришли.
      Но Зинаида Михайловна не спала, пожилые люди вообще плохо спят. А тут в сопровождении такого незабываемого бодрящего снотворного, не старая ещё женщина, с присущим скорее молодым, чем пожилым людям энтузиазмом, таращила в ночь свои заспанные, возмущённые глазёнки, прислушиваясь к каждому звуку, стону и шороху.
      -Что это такое? – с негодованием думала она, - ведь он женат, как же так можно?!
Надо поставить вопрос на педагогическом совете о его моральном, а точнее аморальном облике. – она слегка призадумалась и решила, - Нет, пожалуй, на педсовете ставить не буду, он и так меня ненавидит. Ещё убьёт. А вот вернётся Ирина Владимировна, всё ей расскажу. - С этими мыслями Зинаида Михайловна заснула, едва расслышав сквозь навалившуюся дрёму, как тихонько закрылась входная дверь за уходящей Тамарой.
      
      В конце декабря, перед самым Новым годом из Ханты-Мансийска прилетела Ирина 
Владимировна. Валерка заранее выбежал встречать её к вертолёту, помог спуститься по трапу, - шаткой приставной лесенке, взял из рук вещи и бережно, как величайшую семейную ценность, повёл к дому.
      - Ну как, - с нескрываемым интересом расспрашивал он, - всё прошло хорошо?
      -Да, - усталым от перелёта голосом, и слегка оглохшая от грохота вертолётного мотора и свиста винтов прямо над головой, отвечала Ирина, - всё нормально, всё хорошо.
      После месячной разлуки у них начался как-бы второй медовый месяц. Тем более, что начались зимние каникулы, Весь посёлок Корлики в клубе дружно встретил и отпраздновал Новый год, с наряженной в углу ёлкой, с танцами под пластинки и выступлением вокально-инструментального ансамбля, в котором Валерка участвовал. Играл на бас-гитаре и пел. Ровно в двенадцать часов все высыпали из клуба и устроили грандиозный салют, паля из охотничьих ружей в звёздное морозное небо. на котором в самой тёмной его стороне переливалось разноцветными туманными сполохами северное сияние.
      На следующий день после празднования, или в первый день наступившего Нового Одна тысяча девятьсот восемьдесят… следующего за первым послеолимпийским, года, Валерка зашёл в квартиру фельдшера Андрея Белого, которая находилась при больнице. Там уже сидел помятый после новогодней гулянки Алексей Фёдорович Кравцов, Валеркин коллега, учитель музыки и пения.
      -Привет, мужики! – поздоровался Валерка с порога, и продолжил, обращаясь к фельдшеру,   
      -Андрей, выпить есть что-нибудь, после вчерашнего башка разламывается, - простонал он.
      - Вот, и я ему говорю, дай хряснуть, - жалобно проскулил Кравцов, - не даёт!
      -Ладно, чёрт с вами, - смилостивился Андрей над приятелями, - нате, вот немного спирта разбавленного осталось после вчерашнего новогоднего шоу, - с усмешкой сказал он.
      -Наливай! - радостно завопил Кравцов.

       А в это время в доме Глуховых Зинаида Михайловна наговаривала Ирине примерно такой текст:
      -Я не ханжа, но вы понимаете, есть ведь какие-то рамки приличия, есть в конце концов устои семьи, моральные и нравственные обязательства супругов друг перед дружкой.
Ведь он педагог, учитель, он работает с детьми, какой пример он им подаёт!
      -Он что, при детях что-ли? - спросила Ирина.
      -Милочка, я понимаю ваш сарказм и недоверие, но это истинная правда, я сама слышала из-за перегородки, как они с этой профурсеткой, Тамаркой, вот здесь на вашей супружеской постели, оскверняли, так сказать, все семейные скрепы и брачные узы.
      -Понятно, - расстроенным голосом сказала Ирина, - спасибо вам Зинаида Михайловна, что открыли мне глаза на моего так называемого супруга! На кобеля паршивого! Скотина! Животное! Я ему устрою медовый месяц!
      Когда Валерка в тёпленьком состоянии поздно вечером пришёл от фельдшера домой и прилёг к жене, Ирина отпихнула его руку, которой он пытался её приобнять и прошипела
      -Не лезь! –
      -А в чём дело, Ирочка? – возмутился Валерка.
      -Иди к своей Тамарке! – шепотом ответила Ирина, - с ней кувыркайся.
      После такого отлупа между молодыми супругами возник неизбежный скандал, усугублённый в нетрезвом лице Валерки разбавленным фельдшерским спиртом. Приглушенными голосами они говорили друг другу всё, что они думают о поведении, чести и совести партнёра, причём Валерка вскоре проиграл. У него было явно меньше аргументов и доказательств. Одни только беспочвенные подозрения. А у Ирины были железобетонные факты с деталями, неожиданными подробностями и ссылками на осведомлённый источник.
      Который в это время за тонкой фанерной перегородкой на топчане, затаив дыхание и, незаметно даже для себя, ехидно улыбаясь, прислушивался к скандалу между супругами, боясь пропустить хоть междометие.
      В итоге все каникулы, супруги ссорились между собой, особенно в отсутствие Зинаиды Михайловны. А она бывала дома довольно редко. Подружилась с местной пожилой женщиной, невесть как попавшей в Корлики, любительницей трав и отваров Еремеевной. Никто не знал её имени, но рассказывали, что она однажды ранней осенью, собирая коренья  и ягоды, заблудилась в тайге и проблукала всю ночь. Её нашли лесорубы, когда поехали на тракторе на делянку, она сидела на пеньке у дороги, буквально в нескольких сотнях метров от посёлка и плакала. Зинаида Михайловна стала частенько засиживаться у Еремеевны.
      Сразу по окончании каникул Валерий Кириллович зашёл в кабинет директорши и сказал с порога:
      -Еленсанна, отселите, пожалуйста от нас Зинаиду Михайловну! –
      -А что случилось, Валерий Кириллович? – по её тону Валерка догадался, что директорша тоже в курсе его личной и семейной жизни.
      -Не сошлись характерами, - единственное, что смог придумать Валерка.
      -Ну, Валерий Кириллович, - с еле уловимой насмешкой в голосе сказала Елена Александровна, - вы взрослый человек, понимаете, что это не игрушки. Да и куда я её сейчас в разгар зимы и учебного года отселю. У меня просто физически нет этой возможности!
      Валерка ушёл ни с чем, рассуждая про себя, что если бы сейчас была не зима, а лето, то директорша отселила бы Зинаиду под кустик? Так что-ли?
      Он зашёл в учительскую как раз в то момент, когда Зинаида Михайловна говорила:
      - Не понимаю, за что он меня так ненавидит? – она резко осеклась, увидев входящего учителя физкультуры.
      -Кто это вас ненавидит, Зинаида Михайловна? – желчно спросил Валерка, - вас все обожают.
      А дома молодая учительская пара доругалась чуть ли не до развода. По крайней мере эта тема стала активно обсуждаться в скандалах, которые не прекращались дома уже даже в присутствии Зинаиды Михайловны. Однако от решительного окончательного шага что-то удерживало Ирину Владимировну. Иногда она вспоминала свою поездку в Ханты-Мансийск на повышение квалификации. Свою соседку Любовь Григорьевну, и наладчика нефтяных вышек Володю с его неизменным приятелем Серёжей, которые, кстати на обратном пути сдержали обещание и вновь заехали в гости к учительницам и опять с пакетами и вином, но уже без невесть откуда берущихся цветов… Это воспоминание наполняло её лёгкими укорами совести. Но она ни в чём никому не собиралась признаваться или что-то рассказывать.
      Валерка свой роман с Тамарой сразу же по приезду Ирины с курсов повышения квалификации, немедленно прекратил без объяснений. А тут ещё и Зинаида подгадила, и скандалы с Ириной начались. Валерка ходил как в воду опущенный.
      Ирина не торопилась с ним мириться и прощать за измену. Пусть помучается, гад!
      Конечно, ей было крайне неприятно встречать в поселке Тамарку. А та вскоре нашла себе местного молодого хахаля из хантов и прогуливаясь с ним под ручку по посёлку, при встрече бросала на Ирину победные взгляды своих влажных глаз.