Дарья Харитоновна

                Дарья Харитоновна
           Таёжный рассказ из Советского прошлого

   Жила в посёлке Корлики пятидесятилетняя женщина обычного возраста, не старушка ещё, но и не молодайка, Дарья Харитоновна Титкова.
   Жена директора местного клуба Титкова. Имени его не помню, все звали его Тятенька.
   Та самая Дарья Харитоновна, которая фигой вылечила от ячменя Ирину Владимировну Глухову, учительницу русского языка и литературы местной школы-интерната.
   Дарья Харитоновна была очень непростой женщиной. Кроме ячменя она лечила фурункулы, правда их она лечила не фигой, а травками и примочками, заикание снимала и порчу, и приворотить могла парня к девушке, и супругов развести или помирить.
   Однажды у одного из интернатовских детей возникла диарея неутолимая.   
   Просто-таки, до обезвоживания уже дело доходило практически на каждом углу.
   Уже и повариха школьной столовой Галина Ивановна втык получила от директорши Елены Александровны.
   -Да за что? У меня всё всегда свежее!
   Уже и фельдшер Андрей Белый все таблетки, и порошки перепробовал и смекту и активированный уголь - ничего не помогло.
   Угасает ребёнок на глазах.
   Пришла Дарья Харитоновна пошептала над мальчиком, дала какую-то травку и всё прошло.
   Укрепилось до нЕльзя! Хоть опять лечи, теперь уже слабительным…
   Каждую весну и лето Дарья Харитоновна уходила в тайгу собирать травы и корешки.
   В тайге у неё была избушка. Конечно, не сама она её строила, а гуляя как-то по лесу в поисках лечебных трав, набрела случайно на охотничье зимовье. Где она стала жить, иногда подолгу. В избушке была самая простая утварь, топчан, печка, сложенная из камней и обмазанная глиной, пенёк, который служил ей столом, стульев не было, им неоткуда было взяться. Дарья Харитоновна, когда жила летом в этой избушке, отправлялась с утра в лес и брала с собой большой берестяной короб, который местные называли набирка, автор назвал бы его кузов, но местные жители поправили бы, и сказали, нет не кузов, а большая набирка.
   Она одевала её на плечи и складывала туда травки, которые срезала особым образом, и корешки, которые выкапывала из земли.
   Вся избушка тётки Дарьи была увешана этими травками, которые высыхая в тенёчке, издавали исключительно сильный лесной аромат, как пахнет летом на покосе скошенные луговые травы, только сильнее и духмянее. Она знала многие травки и понимала какая от какой болезни, и как они действуют в разных сочетаниях.
   Встречались ей в тайге и звери дикие и хищные, но никогда тетку Дарью никто не тронул. Как-то летом даже медведь, ей на пути попался. Подошёл, обнюхал, но Дарья Харитоновна сказала ему спокойным голосом,
   -Чего тебе Михайло Потапыч, я тебя не трогаю, и ты меня не трогай, и пристально так посмотрела медведю в глаза. Медведь повернулся, фыркнул, негромко заскулил, как собака, и ушёл в лес.
   Однажды в посёлке она угостила Валерку Глухова и Ирину сиропом из разных ягод, которые она собрала и сварила. Такого вкуса и запаха Валерка никогда больше не пробовал. Он спросил у Дарьи Харитоновны состав этого сиропа, и та с готовностью рассказала рецепт удивительного снадобья, но там были такие ингредиенты, про которые Валерка и не слыхивал никогда. Не только ягоды, но и травы и коренья. Так ведь это мало знать состав, надо ещё уметь сварить и не испортить!
   А как-то раз к ней в избушку, где она бывала летом, приехал верхом на олене мальчишка хантёнок и заполошно закричал,
   -Тётенька Дарья, давай скорее, айда со мной, там мамка рожает, помогать надо!
   Дарья Харитоновна выглянула из избушки. Возле сосны стояли два оленя, один из них под седлом, который предназначался, видимо, для неё. Мальчишка помог ей взобраться в седло, сам вскочил на своего, и они поехали в тайгу. Через мелколесье, по кустам багульника, вереска, через сосновый бор, и дальше через лес, кедрач и березняк, в стойбище, где находилась роженица.   
    А это было довольно далеко, по оценке Дарьи Харитоновны километров за 10-12. Они примерно через полтора часа подъехали к стойбищу, и Дарья Харитоновна слезла с оленя. Её провели в чум, где лежала молодая женщина и рожала. Вокруг суетились две пожилых хантейки пытаясь помочь ей, но не шибко в этом преуспевая.
   Роженица металась и орала с визгом, мамушки причитали и охали.
   Таинство родов автор здесь описывать не будет, потому что сам не рожал никогда и даже не присутствовал при родах, хотя ему предлагали, когда рожала его жена. На что автор ответил,
   - Нет уж, хватит с меня того, что я присутствовал при зачатии.
 Врачи тогда сказали,
   -А может быть брат желает поприсутствовать? - но тот тоже смущённо отказался.
   Дарья Харитоновна была женщиной бывалой, опытной, случалось ей и в качестве повитухи выступать, и попоспешествовала она тогда родам в чуме у хантейки, в смысле поакушерила вполне успешно. Ребенка приняли, перевязали пуповину, обмыли водой обтёрли мохом ягелем и ребёночек, вполне здоровый и щекастый принялся сосать мамкину титьку.
   Вот какая женщина была Дарья Харитоновна Титкова!
   А у Валерки Глухова с супругой Ириной, отношения установились натянутые, после того как она съездила на курсы повышения в Ханты-Мансийск, а Валерка в это время загулял с местной приезжей толстушкой Тамаркой, не устояв против пышных форм и лукавых взглядов этой крали. В деревне такое разве утаишь от широкой общественности? Добрые люди, разумеется, всё в подробностях, как будто сами держали свечку, присутствуя при этом безобразии, рассказали Ирине.
   Та сильно возревновала, огорчилась, тем более, регулярно встречая Тамарку в посёлке, бередила её ухмыляющимся видом свою рану и попранное женское чувство супружеской собственности.
   Они с Валеркой стали постоянно ругаться.
   Ирина не могла простить ему измены. Тем более что весь посёлок был в курсе их тайны и неприкосновенности личной жизни и ей казалось все смотрят на неё с издёвкой и снисхождением. Она всё чаще подумывала о разводе. Никакой интимной жизни у неё с Валеркой после его измены не было. Супруги всё дальше отдалялись друг от друга и становились чужими.
   Ирина старалась меньше находиться дома, подолгу задерживалась на работе, то за проверкой тетрадей, то за написанием поурочных планов, то за составлением расписания, поскольку после курсов её назначили завучем школы.
   Валерка тоже старался реже бывать дома, засиживаясь то у фельдшера Андрея Белого в его квартире при больнице, то у Алексея Кравцова, учителя музыки и пения, то у Виктора Дмитрича Сазонова, учителя трудов.
   А супружеская жизнь у Валерки с Ириной совсем разладилась, и даже дружеских чувств совсем не осталось, после всего того, что они наговорили в ссоре и запальчивости друг другу при семейных скандалах.
   Однажды осенью в середине сентября Дарья Харитоновна встретила Ирину в магазине, где та покупала крУпы, и спросила её
   -Как дела, Ирина Владимировна, здравствуйте?
   -Да ничего, всё хорошо, - ответила Ирина, стараясь не смотреть в глаза Дарьи Харитоновны, и пряча опечаленный взгляд.
   -А что мы глазки прячем? – дружески полушутливо спросила Дарья Харитоновна, - как здоровье? Ячмени больше не беспокоят?
   Нет, не беспокоят, - пытаясь улыбнуться ответила Ирина, - всё прошло, благодаря вашей волшебной фиге.
   - Это не фигу, надо благодарить, - заговорщицки подмигнув, ответила Дарья Харитоновна, - это там, - она показала указательным пальцем вверх, - там всё про нас про всех знают! Как говорится Бог не Тимошка, видит немножко.
Давай колись что там у вас с Валеркой?
   Ирина вздохнула и промолвила,
   -Плохо с Валеркой, дело к разводу идёт,
   -Ну, вот тебе на! - Воскликнула Дарья Харитоновна, - что это вы удумали, разводиться?
   -А вы разве не знаете о его похождениях, по-моему, каждая собака в посёлке всё знает про нашу семью, да про эту змеюку, про Тамарку!
   -А он, что до сих пор к ней бегает?
   -Да вроде нет, - неопределённо ответила Ирина, - она уже вроде с каким-то хантёнышем мутит, проститутка.
   -Да-а-а, - задумчиво протянула Дарья Харитоновна, при этом она пытливо посмотрела на Ирину, - ну а ты-то как, сама-то?
   -А что я? – переспросила Ирина.
   В глазах Дарьи Харитоновны мелькнул какой-то загадочный, автор бы даже определил его как эзотерический, или просто колдовской огонёк.
   -Ты сама-то в порядке? Ну, в смысле, всё у тебя по - жизни правильно, всё честно, всё как положено?
   -Что вы имеете в виду? – отстраняясь спросила Ирина.
   -А ничего, не обращай внимания, - усмехнулась Дарья Харитоновна, - не пойман - не вор, правда?
   - Вы о чём? – напряженно спросила Ирина.
   -Так, - загадочно усмехнулась ведьма, - ни о чём. Ты в душу свою загляни, да в недавнем прошлом покопайся, может вспомнишь, чего? Может Валерка не так уж сильно и одинок в блудодействе своём?
   Ирина потупила глаза.
   -Ладно, девка, не переживай, чего не бывает, дело молодое - я сегодня загляну к вам в гости, наливочку принесу, целебную. Посидим, пообщаемся, люблю с молодёжью пообщаться!
   -Приходите, конечно, - сказала Ирина и пошла домой.
   Вечером, как и обещала, к ним пришла Дарья Харитоновна. Принесла наливочки своей. Валерка колол дрова во дворе, и увидев гостью отложил колун, прошёл в избу и присел к столу вместе с женщинами.
   -Здравствуйте, Дарья Харитоновна! – приветливо поздоровался он.
   -Здравствуйте, молодые люди, - ответила тётка Дарья, - решила к вам в гости заглянуть, хочется возле молодёжи потереться, а то мне мой пенёк замшелый Титков, надоел совсем, - она вытащила из кармана телогрейки и поставила на стол небольшой фанфурик с какой-то коричневой жидкостью.
   В Корликах все селяне зимой и летом носили телогрейки, зимой от холода, летом от гнуса.
   -Чай-то есть у вас? Давайте чайку попьём, - она вытащила зубами пробку из своей бутылочки, - а перед чаем, и барыня пила…
   -Давай, Валера, рюмочки!
   Валерка достал три рюмки, и поставил на стол. Ирина налила чай, поставила печенье, конфеты, сахар, всё что нужно к чаю.
   Дарья Харитоновна взяла рюмку и сказала, - слышала я, молодёжь, что между вами кошка одна жирнющая пробежала, давайте выпьем за то, чтобы никакие кошки вам жить не мешали, а вы сами чтобы на них поменьше внимания обращали, вы люди молодые, а между молодыми всякое бывает по неопытности и излишнему усердию, а ты молчи! – прикрикнула она на Валерку, который пытался её перебить, - молчи и пей, давай!
   Валерка промолчал, и они выпили.
   Наливка была совсем слабенькая, практически без градусов, но очень приятная на вкус и имела привкус каких-то корешков и трав, типа редиски, вот-вот именно её, и язык пощипывала слегка, так же как редиска.
   -Что это за наливка у вас? - спросил Валерка, - градус почти не чувствуется.
   -Ничего, - сказала Дарья Харитоновна, - градус у фельдшера в больнице.
   - все 96 градусов, а у меня не в градусе счастье. А в счастье градус! С загадочной улыбкой добавила она.
   - Как живёте молодёжь? - спросила она, беря печенье и накладывая в чашку сахар.
   - Да ничего, - сконфуженно ответила Ирина, - так, потихоньку.
   -Слышала я, что не совсем потихоньку, соседки ваши сказывают, что громковато у вас бывает.
   -А они бы поменьше носы свои совали не в своё дело! – раздражённо сказал Валерка.
   -Ладно, ладно, не кипятись, - сказала Дарья Харитоновна, и похлопала Валерку по руке. Тот замолчал.
   -Ну, давайте, ещё по рюмашке, да я пойду, - сказала тётка Дарья и налила всем ещё по рюмке своей пахучей настоечки.
   -Ирина, скажи тост, - предложила она.
   Ирина взяла рюмку и неожиданно для себя сказала,
   -Давайте выпьем за любовь!
   Валерка встрепенулся было что-то вставить от себя, но Дарья Харитоновна пнула его под столом, и сказала,
   -Прекрасный тост! Пей Валера.
   Потом она допила свой чай и напоследок, уходя сказала,
   - Смотрите, молодёжь, не ругайтесь! Что было - всё прошло и быльём поросло и следа не оставило, и ещё что-то неразборчиво шептала себе под нос.
   Когда она ушла Валерка с Ириной потоптались в коридоре и пошли по своим углам. Но мрачная давящая предгрозовая туча, которая в последние недели постоянно висела в их доме под самым потолком, теперь вроде как малость поредела и посветлела. Настоечка перекатывалась где-то в крови по венам и капиллярам, подбираясь под сердце и заволакивая память забвением, а голову мягким туманом. Валерка впервые за последнее время почувствовал к жене прилив нежности, и она тоже, казалось, не так брезгливо и раздраженно, как обычно посматривает на него.
    -Помнишь, как мы познакомились? – спросил Валерка
    -Помню, - сказала Ирина, - и голос её был таким же мягким как раньше.
    Утром, когда Валерка проснулся в своей супружеской постели, а не на топчане, он погладил волосы Ирины, которая спала у него на руке и шепотом произнёс,
    -Интересная настоечка у Дарьи Харитоновны!