Тень Страха. Глава 2

Закончив вносить в свиток новые рукописи, поступившие на хранение, я раздраженно откинулась на спинку стула. Работа архивариуса была несложной, не особенно пыльной, но уже порядком надоела. Во-первых, я никогда еще так долго не притворялась невинной овечкой, что не в состоянии сказать в ответ даже грубого слова. Во-вторых, после того шоу на площади, вздрагивала от каждого шороха, ожидая явления бывшей свиты.

Но больше всего меня выводил из себя Гревальский. Сорванная казнь и подпаленная шевелюра столь сильно ранили его тщеславное сердце, что мерзавец обо мне вспомнил лишь на следующий день. Да и то, когда я сама явилась к нему с отрепетированным покаянием за побег и фантастической историей, как меня обокрали. Герцог на все оправдания просто махнул рукой. С того дня он постоянно нудел, огрызался, придирался к прислуге и был сильно не в духе. По перешептываниям горничных я поняла, что инквизиция его по головке за сорванное мероприятие не погладила. Никто не знал, что было в письме, которое получил Гревальский сразу по возвращении домой, но в тот вечер он рвал и метал.

Вообще-то его страдания меня мало волновали. А вот отказ вернуться к обсуждению моего доступа в закрытую секцию архива — весьма. Я на чертову казнь-то поперлась исключительно, чтобы умаслить ублюдка, а теперь ему, видите ли, было не до того.
 
Можно было бы наплевать на все и получить нужное без лишних церемоний. Но во мне теплилась отчаянная надежда, что мои выходки на площади все же не привлекли ненужного внимания. Поэтому, тщательно все обдумав, я решила не рисковать попусту. Нэйт в чем-то была права, мы только обосновались в этом мире, надо сказать, не самом плохом. После двух последних лет такое относительное спокойствие — роскошь, которой не хотелось себя лишать.

Тем более никто не мешал продолжать тайные попытки полистать нужные книги.

Оглядевшись по сторонам, я убедилась, что вокруг никого, и бесшумно скользнула в сторону дальних стеллажей, доступ к которым был весьма ограничен. Черт его знает, где именно сейчас главный смотритель, но пока Витор отсутствует в поле зрения, можно и покопаться в секретных летописях. В конце концов, рано или поздно мне должно повезти с поисками.

Однако, явно не сегодня. Стоило приблизиться к заветному шкафчику, как за спиной раздался удивленный голос смотрителя:

— Элина? Ты разве не собиралась сегодня уйти пораньше?

— Как раз пошла за сумкой, — улыбнулась я Витору со всем возможным обаянием, мысленно поблагодарив темных богов, что дорога к каморке архивариусов пролегает непосредственно мимо заветного стеллажа. — До завтра!

Главный смотритель рассеянно кивнул, усевшись за рабочий стол, расположенный, как назло, на входе в особую секцию. К счастью, он настолько погрузился в свои бумажки, что не заметил моей разочарованной гримасы, плохо вязавшейся с образом.

На улице снова стояла отвратительная жара, и даже под вечер она преследовала жителей города: раскалившись под полуденным зноем, камни мостовой и зданий охотно возвращали жар в и без того теплый воздух. Обычно пешая дорога до дома не прельщала, но сегодня я готова была и прогуляться. Вечером предстоял официальный прием по случаю помолвки, и я не имела ни малейшего желания там присутствовать.

Задумавшись о своем якобы женихе, я едва не упустила момент, когда по рукам пробежали до боли знакомые щекочущие иголочки от близкого присутствия другого алата. Передернувшись от мерзкого чувства, я нырнула в тень ближайшего проулка и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Кто-то из пернатых был совсем рядом, но вот плохо это или хорошо — понять сложно.

Мимо в сторону архива синхронными шагами практически проплыли над мостовой двое молодых людей. Я увидела их лица только сбоку, мельком, но вжалась в стену так, будто пыталась с ней слиться. Одни из лучших ищеек из свиты моего бывшего покровителя, специализирующиеся на поиске тех, кто перешел Вильгельму дорогу.

Первой мыслью было сразу бежать прочь из этого мира, не теряя ни минуты форы. Я не верю в совпадения, и если эти двое здесь, значит, мои надежды рухнули, бывшая свита все же вышла на след. Но, дьявол, как же было жаль бросать на полпути попытку заполучить хотя бы бестиарий из библиотеки Гревальского! И потом, здесь оставалась Нэйт, которая ни сном ни духом о появлении Вильгельмовских прихвостней. Обругав бывшего покровителя последними словами, я осталась в переулке, решив дождаться, пока ищейки покинут архив.

Спустя примерно полчаса томительного ожидания они вышли на улицу. Довольными гаденыши не выглядели, что лично меня не могло не радовать: видимо, не получили желаемого. Проводив взглядом их затухающий портал, я быстро перескочила улицу и нырнула в прохладу архива.

— Ты же ушла вроде? — опешил юноша-помощник, который едва не подвернулся под ноги.

— Кое-что забыла, — отмахнулась я. — Скажи, а кто только что вышел отсюда?

— Без понятия, — невольно поежился паренек. — Неприятные какие-то. Приходили к Витору, спрашивали про книжки и девушку.

— Книги? — с замиранием сердца уточнила я. — Какие еще книги?

— Да я не понял, — пожал плечами мальчишка, даже не задумавшись, почему меня это интересует. — Вроде спрашивали у главного, не приходила ли за старыми книгами девушка со странными волосами, бордовыми. Он с того момента такой мрачный и задумчивый, что аж жуть берет.

Дальше слушать словоохотливого парнишку я не стала, все и так было понятно.
Даже выйдя обратно на улицу, я чувствовала, как по спине скользит холодок страха.

Итак, мой дорогой покровитель, очевидно, если и не узнал о том, что я показала горожанам «злую ведьму», то пронюхал, что снова начала собирать сведения об алатах и ритуалах, связанных с душой. Не удивлена, что он решил помешать. Для меня это значило только одно: стоило бы опять уйти в тень. А то и залечь на самое дно. Кто его знает, в какие еще миры и кого он отправит? Здесь с ищейками посчастливилось разминуться, но такое везение меня балует не часто. Да и отсюда все же надо убираться как можно быстрее. Витор когда-то охотился на мне подобных, и стоило больших трудов отвадить его от этого ремесла. В моей местной личине он вряд ли мог заподозрить печально известную ему алату, но искушать судьбу не стану и в архив больше не вернусь. Жаль, конечно, что не получилось сунуть нос в древний засекреченный манускрипт о жизненных нитях, но… У меня все еще оставался крохотный шанс получить бестиарий, что хранился у Гревальского. Список известных книг и рукописей об алатах для Вильгельма я составляла лично, и на тот момент никому не был известен владелец уникальной книги, лишь мир, в котором она хранится. Поэтому сегодняшний вечер можно было использовать с умом.

Вид очередного кошмарного кружевного платья едва не пошатнул мою уверенность идти на торжественный прием.

— Где тебя носило? — поинтересовалась Нэйт, деловито зашнуровывая мне корсет. Силу алаты она явно не сдерживала, а потому в какой-то момент увлеклась, превратив мою талию в нечто нечеловечески тонкое. Мимолетно полюбовавшись результатом, я, не выдержав, охнула, и девушка торопливо ослабила шнуровку. — Герцог своим нытьем чуть плешь не проел. Ты должна была прийти еще час назад.

— Кое-что случилось, — отмахнулась я. Потом все же призналась: — Едва не напоролась на ищеек Вильгельма.

Проворно снующие по шнуровке руки девушки остановились.

— Что? — спустя мгновение отмерла она, вновь зашуршав шелковой лентой. — Это шутка?

— Я не шучу настолько несмешно. Так что закончим здесь и иди паковать вещи. Мы здесь последние часы. Лучше скажи, что-то узнала на счет нужного фолианта?

— Все глухо, — поморщилась Нэйт в ответ. Откровенно говоря, я ждала от нее недовольного «я же говорила» и бурчания, но алата сдержалась. — Да, хранится книга где-то в библиотеке Гревальского, но проще обчистить королевскую сокровищницу, чем влезть туда. Уж не знаю, в чем причина, но охраняет он это место больно тщательно. Кто-то из нас без труда просочится, в принципе, но придется пошуметь. Насколько я поняла, там магическое оповещение о проникновении без ведома хозяина, хотя точно ничего на этот счет не скажу, магия — не мой профиль.

— Искренне надеюсь, что такая защита не просто так, — задумчиво вздохнула я, пока девушка помогала мне натягивать платье. Село, как влитое, правда, декольте оставляло унизительно мало простора воображению. Что ж, буду дышать как можно реже, благо, что это не составит труда. По сравнению с этим куском тафты платье на казни было монашеским. — Ладно, время еще есть, попробую вытрясти фолиант наглой лестью.

— Да что тебе вообще с этой книги? — не отпускал Нэйт приступ любопытства. — Ты настолько вцепилась в идею узнать о происхождении алатов? Какой в этом толк?

— Это поставит меня на один уровень знаний с Вильгельмом, — аккуратно расправив пышную юбку пыльно-розового цвета, я села на пуфик перед зеркалом, поручив шевелюру умелым рукам девушки. — Он манипулирует всеми, даже Высшей Ложей, в спорные моменты демонстрируя, что знает об алатах гораздо больше, чем другие. Я хочу лишить его это преимущества. По крайней мере, по отношению к себе.

— Всего-то? — уточнила Нэйт, когда пауза затянулась. При этом она ни на мгновение не прекращала колдовать над моей головой раскаленными щипцами, превращая тяжелые локоны в причудливо собранные воздушные кудряшки. — Не думаешь, что овчинка выделки не стоит?

— Есть и другой момент, — уклончиво отозвалась я, тщательно выбирая слова. — Некая проблема, которая существенно осложняет мне жизнь, и которую я могла бы решить, если бы знала о нашей природе больше.

Объяснение вышло так себе, но ложью не было. Ну разве что самую малость.

Пока я думала, стоит ли разжевывать сущность «проблемы» для Нэйт, не рискуя довести ее до нервной истерики, в отражении увидела, как она равнодушно дернула плечом. Вопросов больше не последовало, из чего я решила, что интерес алаты к этой теме угас. Тем лучше. Никогда не любила говорить о своей худшей половине.

— Готово, — довольно заключила девушка, отойдя чуть в сторону и любуясь работой.

— Что ж, тогда пожелай мне удачи и терпения, — с усмешкой вздохнула я, нетерпеливо подскакивая с места. — Чем быстрее закончим здесь, тем быстрее сделаем ноги. Собирайся и жди меня.

— Лина! — окрик алаты остановил меня на самом пороге, заставив повернуться. — Волосы!

Хлопнув себя по лбу, я отыскала на туалетном столике золотистый флакончик и сделала глоток приторно-сладкого зелья. Кожу головы неприятно закололо, пока легкомысленная прическа приобретала пепельный оттенок.

— Совсем забыла, насчет девочки, — вдруг спохватилась Нэйт. — Я помогла ей уехать, но кажется, что она направилась в родную деревню вместо того, чтобы скрыться.

— Если бы меня интересовали детали, я бы спросила сама, — желание почесать зудящую от действия зелья макушку почти прошло.

— Просто я подумала, что тебе стоит знать, — развела руками алата. — Она поперлась туда, где ей рады не будут.

— Я по счастливой случайности вытащила эту девчонку из огня, но не давала клятв присматривать за ней. Хочет обратно на костер — ее право.

Нэйт недоуменно вскинула брови, но продолжать не стала.

Войдя в гостиную, я пожалела, что не стала уточнять у Гревальского, что в его понимании «скромный прием для самых близких». Ибо самых близких в зале, по приблизительным подсчетам, было человек шестьдесят, не меньше. Кого-то я уже видела на балконе ратуши, но подавляющее большинство лиц было новыми.

Едва не скрежетнув от злости зубами, я изобразила прелесть, какую дурочку и пыльно-розовым оборчатым кораблем ринулась навстречу жертве сквозь море его гостей:

— Дорогой мой, я так соскучилась!..

Уже через полчаса я начала злиться. Мне никак не удавалось утащить герцога в укромное местечко, поскольку он непременно желал всем и вся лично представить свою «очаровательную невесту». Сперва я еще играла на публику. Теперь же была готова рявкнуть Гревальскому, чтобы он особо не напрягался, потому что свадьбы все равно не будет. Терпение неумолимо иссякало, благо, что хотя бы в разыгрываемом спектакле особо ухищряться не приходилось: мужская половина гостей выше декольте не сильно-то и смотрела, а женской я, не стесняясь, посылала вполне искренние неприязненные взгляды. Они все равно либо сами додумают, что хотят, либо давно раскусили образ смазливой идиотки.

— Милый, можно тебя на минутку? — наконец, не выдержала я, непреклонно потащив герцога за собой в коридор. Открыла первую попавшуюся дверь, ведущую в кладовую, впихнула его туда и нырнула следом.

— Элина, что ты делаешь? — нахмурился мужчина, впрочем, не злясь: в кладовой было настолько тесно, что, скрепя сердце, я прижалась к нему вплотную.

— Мне скучно, — капризно надула я губы, пальцем обводя вышивку на воротнике герцогского камзола. — Все эти люди мешают нам.

— Чем это?

— Я хотела сделать тебе подарок в честь помолвки, — смущенно опустила глаза. — Остаться наедине…

«И выбить, в конце концов, всю дурь из твоей башки». Соблазнительное окончание мысли я придержала, предоставив Гревальскому право самому подумать об этом.

Герцог мои ожидания оправдал: взгляд стал масляным, горло нервно дернулось, ладони соскользнули пониже талии. Ох, Лина, держи себя в руках. Настучать по башке ему можно и потом.

Вместо этого я глупо хихикнула, словно бы давая Гревальскому добро. Мужественно вытерпела поцелуй, и, пока герцог, как заправский кровопийца, примеривался к моей шее, с максимально возможной в данной ситуации томностью шепнула ему на ухо:

— Я готова отдать тебе самое ценное, что у меня есть. Вот только не уверена, что ты можешь ответить мне тем же. Мой дорогой, как мне понять, что твои чувства так же безграничны, как и мои?

— Хитрюга, наверняка уже придумала что-то? — снисходительно прищурился мужчина. Сейчас, вдалеке от посторонних глаз, он тоже не считал нужным изображать благообразность. — Я готов предложить немалое. Хочешь, сегодня же назначу тебя старшим архивариусом? Ты же так рвалась туда.

Да уж, смешно сказать, но за сотни лет мне впервые предлагали переспать за должность.

— У тебя есть один удивительный старинный фолиант, о котором я так много слышала…

Стук в дверь кладовой едва не заставил меня застонать от разочарования. Ну так хорошо все шло! Меня почти и не тошнило.

— Господин, к вам особый гость, о котором вы просили предупредить, — пробрюзжал из-за двери дворецкий.

Как только этот ушлый старикашка успел увидеть, как мы сюда зашли?!

— Благодарю, Арденн, — чинно отозвался Гревальский, будто вещал из тронного зала, а не пыльной кладовой. Потом посмотрел на меня уже куда более трезво, чем мгновение назад. — Извини, нам придется ненадолго прерваться. Это Гончий, а к ним стоит проявлять уважение.

У меня перехватило дыхание, на этот раз по-настоящему. И куда сильнее, чем при появлении Вильгельмовских прихвостней. Какого дьявола творится в этом мире сегодня?!

— Ты пригласил его на помолвку? — осторожно уточнила я.

— Нет, он сам изъявил желание прийти, сказал, что у него какое-то конфиденциальное дело, — поморщился герцог. — Скорее всего, из-за того дурдома на площади. Идем.

— Мне нужна пара минут, чтобы успокоиться, прийти в себя, — вымученно улыбнулась я.

— Хорошо, жду в гостиной, — мужчина одернул камзол и первым вышел из кладовой с невозмутимым видом.

Выждав с минуту, я взвыла от досады и саданула кулаком по стене, да так, что посыпалась мелкая каменная крошка. Теперь точно пришло время драпать… Два месяца притворства псу под хвост!

Выскользнув из кладовки, я помчалась в свою комнату, на бегу вытаскивая шпильки из волос, позволяя им вернуться к природному виду. На переодевание времени особо не было, поэтому платье я безжалостно разодрала, не утруждая себя шнуровками. В считанные секунды нацепила рубашку с брюками и вдруг застыла. Может, все же попробовать поискать книгу? Гревальский сейчас будет лебезить перед Гончим, гости тоже, скорее всего, заинтересуются больше таким посетителем, чем безродной невестой. Пока меня хватятся, пока будут искать — времени мало, но оно есть. В конце концов, я жажду моральной компенсации за два месяца мучительной игры в наивную влюбленную дуру.

Заминка в наспех придуманном плане возникла уже на входе в библиотеку: массивные двери оказались заперты, причем неяркое зеленоватое свечение явно свидетельствовало о магической природе замка. Не желая усложнять, да и не имея такой возможности, если честно, я нетерпеливо дернула рукой. Грубая сила порой весьма уместна. В замке что-то щелкнуло и двери с натужным скрипом распахнулись. Как ни странно, я не почувствовала, чтобы сработали хоть какие-то чары.
Войдя, невольно присвистнула — стеллажи, полки и шкафы, забитые книгами, рукописями и свитками, уходили далеко вглубь зала и ввысь. Интересно, сколько всего записей в местном каталоге?

Нетерпеливо тряхнув волосами, я быстро пошла между полок, пытаясь сообразить, где бы, на месте придурошного герцога, хранила бесценный фолиант. Вариантов набиралось не так много, но времени на проверку всех все равно не хватало. По идее, стоило бы поискать либо укромную полочку в самых дальних углах, либо сейф.
Впрочем, реальность обошла даже самые смелые и невероятные предположения: дойдя до читальной зоны, я увидела в самом ее центре высокую золотую подставку, на которой гордо возлежала книженция чудовищных размеров, сантиметров двадцать толщиной. Беглое пролистывание страниц заставило расплыться в улыбке. Нашла.

Так и не определившись, кто из нас больший идиот: я, потратившая столько времени на попытку незаметно заполучить книгу более-менее легальным путем, или герцог, хранивший такую ценность посреди комнаты, я без видимых усилий подхватила находку с подставки.

Ладони обожгло ледяным холодом. Едва не заорав от резкой боли, я все же в последний момент сдержалась и лишь матерно зашипела под переливчатую трель оповещающих чар. Что ж, признаю, что герцог не совсем идиот. Я поудобнее перехватила фолиант дрожащими руками и открыла портал. Задерживаться здесь не стоило, тем более, что в отдалении четко послышался шум приближающихся шагов.

***

Договорившись о встрече с герцогом Гревальским, Десмонд меньше всего предполагал, что ворвется на торжество по случаю помолвки последнего, став объектом пристального внимания полусотни гостей. Оказавшись посреди гостиной, набитой представителями местной аристократии, мужчина с трудом удержался от того, чтобы матерно высказаться по поводу подобного сюрприза и лишь приветственно кивнул после сухого оповещения дворецкого «официальный представитель Гильдии Гончих». Дворецкий же мгновенно растворился в толпе, напоследок обронив, что отправился на поиски хлебосольного хозяина особняка.

Десмонд расположился в дальнем углу гостиной, не горя жаждой общения. Мужская часть гостей, наткнувшись на пару ледяных взглядов, понятливо отстала, но женская оказалась поражена в самое сердце, окружив привлекательного незнакомца кокетливым кольцом. На дам, впечатленных высоким мужчиной с угольно-черными волосами, пронзительно синими глазами и широким разворотом плеч, его презрительно-равнодушные короткие ответы оказывали прямо противоположное действие, заставляя восхищенно вздыхать и трепыхать ресницами. Излишнее внимание Гончему никоим образом не льстило, лишь постепенно раздражало. Так что к моменту появления хозяина дома, он был уже явно не в духе.

— Рад приветствовать в своем доме столь почетного гостя, — с улыбкой от уха до уха в комнату вплыл герцог. — Надеюсь, недолго ждали?

— Дольше, чем стоило бы, — хмыкнул Десмонд, поднимаясь на ноги. Лицо герцога вытянулось, словно он ожидал большей почтительности. — Можем поговорить в другом месте? Здесь слишком много лишних ушей. Когда мы договаривались о времени и дне для встречи, вы не упоминали, что уже назначили на эту дату сборище.

— Ах, это. Знаете, просто не подумал, что скромное торжество для близких друзей разрастется до таких масштабов. Как оказалось, многие рады за меня и…

— Прекрасно, — бесцеремонно перебил его Гончий, — но мне совершенно не до того. Слишком много работы. Поэтому я бы хотел как можно быстрее обсудить дела и вернуться к своей службе.

— Разумеется, — с долей смущения пробормотал Гревальский. Но почти сразу вернулся к широченной улыбке. — Сказать по правде, не представляю, какое у вас ко мне может быть дело.

— Проверяю кое-какое предположение. Говорят, несколько дней назад вы отвечали за казнь ведьмы. Не объясните, как вышло, что она сбежала у вас из-под носа?

— Какое дело вашей Гильдии до того досадного инцидента? — вопрос герцогу явно не понравился. — Признаться, я предполагал, что вы заинтересуетесь этой ситуацией, но ожидал несколько иного.

— Вручения благодарности за просранное дело? — хмыкнул Гончий.

— При всем уважении, я бы попросил выбирать выражения, — Гревальский покрылся алыми пятнами возмущения. — Откуда мне было знать, что на площади появится еще одна?!

— Вы пытались казнить практически невиновную, но даже не подумали, что кому-то из ее сестер по ремеслу это может не понравиться? — на лице Десмонда промелькнула усмешка, но взгляд остался неизменным. — Поэтому не позаботились об охране на площади?

— Охрана была!

— И куда же она делась, когда другая ведьма устроила пожар? — Гончий теперь уже куда более откровенно усмехнулся. — Возглавила бегство?

— Кто дал вам право так со мной говорить? — герцог окончательно утратил вежливый облик. — У вас нет никаких оснований, чтобы обвинять меня в чем-то. Я вообще в данной ситуации скорее пострадавший, вторая ведьма едва меня спалила!

— Собственно, меня как раз интересует она в большей степени. Вы ее рассмотрели?

— Нет, я был занят тем, что пытался не сгореть, — едко отозвался Гревальский.

— Рядом с вами был кто-то, кто мог запомнить внешность второй ведьмы? Насколько мне известно, там была ваша невеста? Я могу с ней поговорить?

— Элина? — нахмурился герцог. Он вдруг огляделся по сторонам, будто только сейчас понял, что ее рядом нет. — Она ничего не видела. Сказала, что ей стало плохо перед самым оглашением приговора, ушла с балкона.

Гончий вдруг помрачнел, будто услышал что-то неприятное или странное.

— И вторая ведьма появилась на площади после этого?

— После оглашения приговора, когда костер только зажгли.

— А во время паники, где была ваша невеста?

— Было не до того, знаете ли.

— То есть? — Десмонд даже не попытался скрыть выражение недоумения на лице. — Началась толкучка, пожар, а вас не беспокоило, где ваша Элина?

— Я же сказал, что пытался не погибнуть сам, — уязвлено процедил сквозь зубы Гревальский, прекрасно уловив намек. — Уверен, что к тому моменту она уже давно ушла.

— Ей же было плохо? Вдруг она лежала где-то в обмороке? Или была посреди толпы? Странное поведение для…

— Вас интересует случившееся на площади или благополучие моей невесты? — настала очередь герцога перебивать. — Элина жива и здорова, с ней ничего не случилось. По поводу сорвавшейся казни мне тоже нечего больше сказать. Вы не предупреждали, что придете устраивать форменный допрос.

— Поверьте, эта светская беседа даже рядом не стояла с допросом, — от недоброй ухмылки Гончего герцог поежился. — Я бы хотел поговорить с вашей невестой. Вдруг она заметила что-то странное.

— Да на здоровье.

Мелодичный негромкий пересвист, раздавшийся от небольшой печатки на левом мизинце Гревальского, заставил Десмонда удивленно вскинуть брови, а герцога — ошарашенно вытаращить глаза.

— Моя библиотека! — изумленно выдохнул он.

— Что с ней?

— Кто-то пробрался в мою библиотеку и взял книгу!

Опомнившийся Гревальский резвой лошадкой помчался сквозь зал в дальнюю часть особняка, пропустив мимо ушей вопросы изумленных гостей, Гончий беззвучной тенью последовал за ним.

Они ворвались в библиотеку ровно в тот момент, чтобы успеть увидеть посреди комнаты ослепительно яркую синюю вспышку. Герцог, охнув от резанувшей глаза боли, крепко зажмурился. Десмонд оказался не в пример проворнее, успев прикрыть глаза в самый опасный момент. Поэтому спустя мгновение, сильно прищурившись, все же сумел разглядеть очертания женской фигуры в свете пространственного портала. Он попытался разглядеть черты лица незнакомки, но свечение за ее спиной помешало. Разве что ему показалось, что девица напоказ подкинула в руке какой-то увесистый томик, прежде чем скользнула в воронку.

Когда сияние портала окончательно погасло, Гончий дал волю чувствам, подробно обложив незнакомку и всех ее родственников до десятого колена. Впрочем, почему незнакомку? Пространственный портал алаты недвусмысленно намекал на личность своей хозяйки.

— Что это было? — Гревальский только-только проморгался.

— Полагаю, что самая, что ни на есть, банальная кража, — пожал плечами Гончий. — Проверьте, что именно пропало. У нее в руках была книга.

Герцог повернул голову и снова охнул. Вычурная золотая подставка насмешливо пустовала. Застонав от огорчения, Гревальский схватился за голову:

— Что я скажу Элине?! Я собирался преподнести книгу ей в подарок, она архивариус в городском книгохранилище, ее страсть — раритетные издания.

— Подарите побрякушку.

— Вы не понимаете, — досадливо махнул рукой герцог. — Она не ценитель украшений.
 
— Вот как? — задумчиво протянул Десмонд вслух. — Знаете, я, все еще хочу побеседовать с ней.

— Идемте, все равно придется рано или поздно сказать ей, — флегматично отозвался герцог.

В гостиной девушки не оказалось, гости на расспросы хозяина дома лишь недоуменно пожимали плечами и переглядывались друг с другом. Ругнувшись от недовольства, Гревальский в сопровождении Гончего направился в комнату своей будущей супруги, недоумевая, почему Десмонд так ухмыляется.

— Что за ерунда?! — душевное спокойствие герцога приказало долго жить: судя по всему, он лишился не только бесценного сокровища своей книжной коллекции, но и невесты.

В комнате царил форменный бардак: на полу сиротливой лужицей растеклось разодранное праздничное платье, остальная одежда из шкафа была выброшена на паркет и на кровать. Сверху поблескивали высыпанные из шкатулок драгоценности, валялись книги, небрежно сметенные с полок, удушливо пахло цветочным парфюмом. Оглядевшись, Десмонд заметил пару разбитых флаконов на столике. В общем и целом, у него создалось стойкое ощущение, что хозяйка этой комнаты куда-то сильно торопилась, раз ничего, на первый взгляд, не забрала. Даже платье не снимала, а просто порвала.

В отличие от Гончего, деловито осматривавшего комнату, Гревальский бледной тенью подпирал дверной косяк и хватался теперь уже за сердце, молча наблюдая за передвижениями Десмонда. Последний же вдруг склонился над туалетным столиком и осторожно подцепил длинный темный волос. Поднесенный на свет, он явно отливал красным.

— Просто прекрасно, — удовлетворенно кивнул Гончий сам себе.

— Прекрасно?! — раненым медведем взревел герцог. — Вы в своем уме?! У меня из дома похитили книгу баснословной стоимости, невесту, а вы говорите «прекрасно»?!

— Похитили невесту? — Десмонду показалось, что он ослышался. — Вы думаете, что дело обстоит именно так?

— У вас иное мнение? — зло прищурился Гревальский. — Намекаете, что моя будущая супруга — воровка?! Сперва обвиняли меня невесть в чем, теперь готовы заявить, что хрупкая, невинная девушка тайком уволокла фолиант толщиной с ладонь! Да она денег у меня ни гроша никогда не взяла! И вы что, не видели ничего в библиотеке?! Это была магия! А моя невеста ей не владеет!

Гончий медленно выдохнул, вспомнил, что спорить с убогими — себе дороже, и терпеливо отозвался:

— Вы меня неверно поняли, ничего подобного я не утверждал. Можете описать свою невесту? Я попробую ее найти. Может, имеется ее изображение?

— К сожалению, нет, — вполне искренне огорчился герцог. — Элина не любит портреты. А описать… Она высокая, красивая, блондинка. Глаза голубые.

Блондинка? Либо сменила облик, либо кого-то подослала. Но, судя по найденному волосу, эта алата тут точно побывала.

— Это все? — уточнил Десмонд у замолчавшего Гревальского.

— А что еще? — развел руками тот. — Ну, фигура, понятное дело, соответствует лицу. Увидите такую девушку — мимо точно не пропустите.

— Вы давно с ней знакомы? Откуда она родом?

— С севера, — неуверенно отозвался герцог. — По крайней мере, так мне вроде говорила. А знакомы мы около двух месяцев.

— И уже помолвка? — Десмонду неудержимо захотелось назвать собеседника идиотом. Причем, не в первый раз.

— Я же говорю, увидите ее — мимо не пропустите, — ухмыльнулся герцог, словно позабыв на мгновение, что невесты его и след простыл. — Но воспитание ей не позволяло никаких отношений с мужчинами до брака, так что… Сами понимаете.

— Да не особо, — прохладно отозвался Гончий.

— Развестись я всегда успею. Найти же вторую такую наивную и чистую прелестницу — вряд ли, — как ни в чем не бывало отозвался Гревальский. Потом помрачнел: — Так что вы уж постарайтесь ее найти. Достойное вознаграждение гарантирую.

— О, я приложу все усилия к ее поискам, — заверил его Десмонд. — Спать не буду, пока не отыщу.

У герцога зародилось странное подозрение, что Гончий вложил в свои слова какой-то иной смысл, но рисковать и высказывать его он не стал.