День оленевода

                День оленевода
                Таёжный рассказ из Советского прошлого

   -Валерка, рисуй плакат, - сказал директор клуба, пожилой лысый мужичонка по фамилии Титков, а имени его никто не помнил, все звали его просто Тятенька, - рисуй, будем проводить День оленевода.
   -Так они же в тундре все на стойбищах, - ответил Валерка Глухов, учитель физкультуры Корликовской восьмилетней школы, подвизавшийся на полставки в качестве худрука в местном клубе, потому что знал три аккорда на гитаре, ну и попутно позволял себя эксплуатировать в качестве художника оформителя, от слова худо.
   -Ничего, мы придумаем, чем их завлечь, - многозначительно сказал Тятенька, Я побеспокоюсь чтобы главный охотовед Алонцев уж как-нибудь договорился с заведующим коопторга Зарифычем о подгоне пары ящиков «Столичной» к знаменательной фольклорной дате.
   -Да кто ж вам даст хантов спаивать? – удивился Валерка, - у нас сухой - закон тайга, медведь начальник.
   -Ничего, ради такого случая будет послабление, - усмехнулся Тятенька, - а ты что-ли будешь за трезвостью бдить? Ишь ты! Трезвенник нашёлся! – раскипятился директор, - бдун, блин!
   -Ну и когда будем проводить?
   -Ситуация такая. У нас в посёлке Промыслово-охотничье хозяйство, то есть сокращённо ПОХ, И к нам сверху пришло указание из, ну, не буду говорить, но ты понимаешь… С какого бодуна они там у себя решили, что ПОХ, это Перегонно Оленеводческое Хозяйство никому не известно. Наверное, потому что, Покомандовать Очень Хотелось, ты видишь, опять ПОХ получается: Покомандовать Очень Хотелось!
   -У вас, я смотрю куда ни кинь, всюду Пох!
   -Ага, а кто сдох, тому уже всё пох… Что означает: Просто Очень Хорошо! Так что никуда не денешься, - обречённо продолжил Тятенька, - раз такой ПОХ… Не, ну ты понял, «Перегонно Оленеводческое Хозяйство»! Так и написано в бумаге! – возмущённо воскликнул, мотая лысой головой директор, - значит надо, блин, изыскивать резервы и проводить, а куда деваться?!
   -Я готов, хоть сейчас, - засмеялся Валерка, - один оленевод у нас уже есть, это Вы. Я могу составить компанию ради праздника, давайте в январе, -предложил Валерка, - оденем кухлянки и пойдём шишки на рога набивать.
   -Да ты что, шутишь? - ответил Тятенька, - в январе самые морозы. Пообмораживаются все.
   -Ну, тогда в феврале
   -В феврале бураны сплошные, никто до нас не доберётся, публики не будет,
   -Её и так не будет, - сказал Валерка, - кому в нашем мерзло-дрищенске, куда олени раз в год забегают в виде оленьих рогов или лап на торбасы, нужен День оленевода? У нас тут охотники, а не оленеводы.
   - А в марте женский праздник, - не слушая Валерку, рассуждал Тятенька.
   -Я не очень понимаю ход ваших мыслей, - перебил Валерка, - при чём тут олени и женский праздник? Олени отдельно, женский праздник отдельно. В смысле бабы отдельно, рога отдельно.
   -Как ты не понимаешь, где женщины там и олени, - усмехнулся Тятенька, - ветвисторогие…
   -А, в этом смысле! Тогда давайте сразу проведём праздник рогоносца. Будет полный кворум и аншлаг!
   -Слушай, ты давай, распутство с этнографией не путай! А что там в календаре после 8 марта?
   -Не помню, - сказал Валерка
   -Вот, сразу на следующие выходные, после 8 марта, и проведём.
   -А вспомнил! - воскликнул Валерка, - там же как раз День поминовенья всех усопших. Моя мать, она у меня православная, всегда на этот день бутылочку выставляет, и в церковь ходит, свечки за упокой ставит.
   -Ну и что? Ты мне эти церковно-клерикальные замашки брось, в СССР правящая религия – атеизм!
И одна правящая партия - КПСС, всё остальное сектантство и мракобесие, если не хуже.
   -А что случилось, то вообще? - спросил Валерка, - на кой нам этот день оленевода? Разнарядка что-ли из района пришла?
   -Да вот же, ты понимаешь, - сокрушенно ответил Тятенька, - и на кой бы оно мне надо было?
Я тут и так хорошо сижу на попе ровно, никого не трогаю, руковожу сельским клубом. Для меня лучшая работа, - это отдых. А тут видишь, чего понаписали: «предписывается всем Перегонно оленеводческим хозяйствам, сокращённо ПОХ организованно провести День оленевода. Организацию и проведение возложить на руководство ПОХов и культурно массовых учреждений, то есть клубы и дома культуры». Всё! Блин, не отвертишься… - удручённо проговорил Тятенька, - так, что давай, малюй плакат, да побольше, а потом приделаем вместе эту хреновину вон к той муёвине на фасаде, я тебе помогу, - с этими словами Тятенька ушёл, оставив Валерку перед лицом задачи и банок с красками наедине с пустым подрамником для будущего плаката.
   
    Тятенька Титков директор клуба взял свою директивную бумагу и понёс показывать эту бумагу в контору местного ПОХа Промыслового охотничьего хозяйства.
   -Вот, смотри, что я тебе принёс, -сказал он, поздоровавшись с главным охотоведом, и стало быть начальником ПОХа, Алонцевым Павлом Петровичем.
   -Привет, Тятенька, - поздоровался Алонцев, - ты чего такой взъерошенный?
   -А вот смотри, что прислали. «Предлагаем провести в установленные сроки и на высоком идейно-политическом уровне», - ты видал, ещё и политику приплели! – прервался Тятенька на выражение своего возмущения, - «Всем ПОХам Перегонно оленеводческим хозяйствам, Нижневартовского района, Тюменской области, День оленевода, опираясь на творческие силы местных клубов, домов культуры и администрацию ПОХов».
   -Так у нас же не Перегонно оленеводческое, у нас Промыслово охотничье хозяйство, ты разницу улавливаешь? Там оленеводы, а мы охотники. Это просто аббревиатура так совпала. Там ПОХ и у нас ПОХ, - на этой фразе Алонцев, притормозил и задумался.
   - Вот я и говорю, - опять заволновался Тятенька, - а потом доказывай, что ты не верблюд.
   -При чём тут верблюд? – не понял Алонцев, - ты определись между собой, олени или верблюды?
   -А ты разве не знаешь этот анекдот? -спросил Титков
   -Нет, не знаю, – заинтересовался Алонцев, - а какой? - он любил на рабочем месте анекдоты потравить.
   -Ну, слушай: Бежит заяц, весь в ужасе с ошалевшими глазами. Его ёжик спрашивает:
   -Заяц, ты чего такой зашуганный?
   - Там верблюдов кастрируют, - отвечает заяц.
   -А ты-то тут при чём, - удивляется ёжик, - ты же не верблюд!
   – Ага, - отвечает заяц, - они разбираться не будут, яйца отрежут, а потом доказывай, что ты не верблюд!
   Алонцев улыбнулся в мрачных предчувствиях и протянул,
   -Да, тут ты, пожалуй, прав, потом доказывай, что ты не олень, то есть не верблюд.
   -Вот и я говорю, поддакнул Тятенька, - и видишь, что пишут, - «возлагается на администрации ПОХов» и уж потом только «опираясь на клубы и Дома культуры», видишь: «в целях сохранения культурного наследия и исторических традиций малых коренных народов Севера». Вот так, попробуй не проведи, скажут, что маленьких обижаешь и традиции не сохраняешь.
   -Ну да, ну да, - согласился начальник ПОХа.
   -Так, что давай решать, как проводить будем?
   -Ну, сценарий и постановка это по твоей части, - сразу очертил круг обязанностей Алонцев.
   -Это я понимаю, сказал Тятенька, это мы с Валеркой Глуховым, с моим худруком сделаем, аппаратуру установим, учителя музыки баяниста Лёху Кравцова напрягу, пусть наяривает. А как нам народ привлечь, чтобы массовость придать? Народ ведь просто так на оленье мероприятие не заманишь на сухую. Ты понимаешь, да?
   -В смысле? – не понял Алонцев
   -Народу для веселья подогрев нужен, а у нас сухой закон, и на полках в Коопторге ничего спиртного ни одной завалящей чекушки, я уж не говорю о поллитровке. Ты с Зарифычем утряси этот вопрос, пусть хотя бы втихаря, из-под прилавка, что-нибудь организует к этому дню.
   -А кстати, на какой день мероприятие намечено?
   -На следующие выходные после 8 марта.
   -Так это же день поминовения всех усопших, - неожиданно вспомнил Алонцев.
   -Блин, и этот туда же! – возмущённо воскликнул Титков, - вы откуда все такие набожные? Какой ещё День поминовения? Я знаю два всенародных праздника День Октябрьской революции седьмого ноября, и Первое мая День Международной солидарности трудящихся.
   -Ну, ты хватил, - возразил Павел Петрович, а Пасха?
   -Что ты всё с церковными праздниками? – подозрительно покосился Тятенька,
   - Ну, ладно, пусть ещё День советской армии и Военно-морского флота - 23 февраля и Международный женский день - 8 марта. И всё, нечего Ваньку валять, работать всем от забора до заката!
   -А Рождество и Новый год! – воскликнул Алонцев, - Новый год куда дел?
   -Новый год, это пережиток царского режима, - безапелляционно ответил Тятенька, - остатки недовЫдавленного из коммунистического сознания самодержавно крепостнического рабского сознания. Праздник глубоко чуждый советской морали. Ты знаешь, чему учил пролетарский писатель Антон Палыч Чехов? Нужно по капле выдавливать из себя раба!
   -Слушай, ну, ты фанатик, прям рабодав какой-то - удивился Алонцев, - тебя послушать, так сразу охота рукава засучить и задрав штаны бежать вослед за этим комсомолом коммунизм строить, а когда же отдыхать и праздновать успехи?
   -Нечего праздновать, - отрезал Тятенька, - работать, пока коммунизм не настал! Да… -призадумавшись вдруг малость охолонул он, а День оленевода провести надо. И не просто провести а именно отпраздновать.
   -Вот, - сказал Алонцев, - а ты говоришь, праздники не отмечать. Ладно, я поговорю с Зарифычем, он тоже не дурак поотмечать что-нибудь, да и выпить за компанию с народом никогда не откажется.
   Вобщем, посовещавшись, заинтересованные стороны решили провести во исполнение директивы районного партийного начальства, День оленевода в субботу и воскресенье 20 -21 марта. А также неофициально, по отлучённому от Советского государства церковно – православному календарю, в День поминовения усопших. Напоминаю, что на дворе стоял 1982 год. Так что когда вдумчивый читатель захочет обвинить автора в нестыковках и ляпах, то пожалуйста, погуглите вначале.
   Однажды Валерка Глухов проснулся утром и вышел на мороз. На улице по всему посёлку разносился громкий лай собак и взглянув в сторону, откуда он приближался, Валерка увидел оленя с огромными ветвистыми покрытыми коротким пушистым мехом рогами, которого как раз в его сторону гнали поселковые собаки. Тогда Валерка впервые увидел вблизи, как бежит олень, потому что, тот пронёсся мимо него по улице в сторону магазина, мимо пекарни совсем рядом, обдав ветром, и брызнув взглядом влажного фиолетового глаза, и это был не бег, а полёт, он почти не касался земли, а отталкивался почти прямыми ногами вперёд и вверх и взлетал метра на два над землёй при каждом своём прыжке.
   -Отвязался наверно, - подумал Валерка. Ханты часто на своих упряжках заезжали в Корлики и всегда привозили то мясо, то мороженую щуку в мешках, то шкурки пушных зверюшек. Они сдавали это всё заготовителю в ПОХ, а кое-что из остатков носили по домам и предлагали натуральный обмен на водку или «Кодях», так в их произношении звучало слово «Коньяк». Ханты тоже понимали толк в хороших напитках.
   Сразу после того, как всем посёлком поздравили местных женщин с их Праздником 8 марта, и после лёгкого опохмела. Валерка с Тятенькой повесили над клубом ту самую хренОвину, которую нарисовал Валерка ко Дню оленевода, на выпирающую над фасадом клуба муёвину. На плакате, давайте будем всё-таки называть вещи своими именами, а не так как их терминологизирует Тятенька, был изображён улыбающийся краснощёкий представитель малых коренных народов и красовалась надпись «Поздравляем с Днём оленевода!»
   -Чё он у тебя краснорожий такой? - Спросил перед вывеской Валеркиного шедевра Титков.
   -Белила цинковые кончились у меня, разбавить нечем было, - оправдался Валерка, - А где ты бледнолицего оленевода видел?
   А по окрестной тайге поползли слухи, что в Корликовском коопторге на День поминовения всех усопших будут водку даром раздавать.
   К обозначенной на плакате дате в посёлок стали прибывать оленьи упряжки со всего района. С речки Второго Малого Корлика и с верховьев Мектыгигола, и с озера Полуэмтор и с речки Полуэмторигол и с Ваха. Погода выдалась солнечная и лёгкий ветерок по-мартовски ядрёнисто  поглаживал лица кошачьим пушистым прикосновением.
   Перед клубом под плакатом, толпились в большом количестве представители малых народов севера. Ханты – они же остякИ, и вогУлы, - они же манси. В своих национальных парадно-выходных малицах, украшенных яркими полосками ткани, мехом и орнаментом. В высоких торбасах из оленьих и лосиных лап, и в меховых шапках. Такое же столпотврение и даже больше происходило перед магазином Коопторга.
   -Это ты слушок пустил, что водку будут бесплатно наливать? – спросил Тятеньку начальник магазина Зарифыч.
   -Да не в жисть, - отнекался тот
   -Это я тебе «ни в жисть» не поверю, интриган! – возмутился Зарифыч, - ну смотри я на тебя все убытки спишу.
   А народ, разогретый дальней дорогой, красочным плакатом, предвосхищением чего-то необычного, а главное перспективной халявной выпивки, уже со всех сторон подступал к магазину с криками: Водка давай! Праздновать будем, Водка пить будем, Гулять будем! В общем назревал водочный бунт как в Петрограде в 1917 году.
   -Ну, дай ты им немного, - сказал Зарифыч продавщице Светке, - за деньги, разумеется, по бутылке на нос!
   -Дать я им всем не могу, - сказала Светка, - у меня столько нету.
   Вообще-то ханты народ добродушный, и на бунт бессмысленный и беспощадный не готовый.
   Зарифыч вышел на крылечко магазина и обращаясь к разгорячённой толпе, спросил:
   -Чего надо?
   -Водка давай! – закричали ханты со всех сторон, - Зачем обесяли? У нас праздник мы все оленевода, вот насы олени! Водка давай!
   -На самом деле оленеводством занимаются ненцы на Ямале и эвены на Таймыре. А ханты и манси, это охотники и рыболовы. Но оленей они активно используют в своём хозяйстве.
   Зарифыч, помня просьбу начальника ПОХа Алонцева, решил не отказывать народу, и прокричал:
   -Тихо! Не хулиганьте! Помните, что у нас в стране на севере сухой закон, но в виде исключения, идя навстречу вашим многочисленным пожеланиям, я, так и быть могу продать по одной бутылке на троих. Так что давайте, распределяйтесь по тройкам, и становитесь в очередь! В очередь я сказал! – прикрикнул он на толпу.
   Охотники построились по тройкам, как в былые достопамятные времена, в очередь и Зарифыч стал запускать их по трое в магазин, где Светка отоваривала их водкой и сгребала выручку в кассу. Деньги, как говорится, в кассу, культуру, - в массы! В данном случае речь идёт о культуре пития.
   Смекалистые северные охотники тут же, не отходя далеко от Коопторга, выпивали полученную поллитровку и, перетасовав тройки опять устремлялись в магазин, на слегка обновлённых, но по - прежнему законных основаниях.
   Возле прилавка царил шум столпотворения, который сверху покрывал визгливый голос Светки продавщицы:
   -Аркашка, куда ты прёшь, я твоей тройке уже давала!
   -Нет, - клялся Аркашка, - это тепель длугая тлойка, этой ещё не давала!

   В конце концов, как всё происходящее в этой жизни, водка кончилась, или кончилась только верхняя часть айсберга. Но, как бы то ни было, магазин закрылся на обед до самого утра следующего дня.
   Народ только - только раскуражился и разгорячённая северная душа суровых сибирских охотников требовала выплеска энергии. Охотники потянулись к клубу. Где уже играла музыка и Валерка Глухов оглашал в микрофон бодрым голосом программу Дня оленевода.
   - А ещё, товарищи, все желающие могут принять участие в перетягивании палки! Это традиционный оленеводческий конкурс.
   -Тятенька, где у тебя палка? Ты палку достал?
   -Какую палку? – шипел в ответ Тятенька, натужно улыбаясь публике.
   -Товарищи, - обратился Валерка к хантам, - у кого есть длинный шест?
   Длинные шесты были у многих, длинным шестом, который называется хорей, погоняют оленью упряжку.
   -Давайте дружно поучаствуем, команда Корликовской школы, против команды оленеводов Мектыгигола.
   
   Я не буду тут подробно описывать все конкурсы и перипетии этого непростого дня. Скажу только, что программа празднования Дня оленевода была перевыполнена.
   Чему очень кстати был свидетелем прибывший накануне корреспондент, он же фотограф из районной газеты «Местное время». Подробно отразивший в своей заметке на всю первую полосу перипетии проведённого мероприятия.
   Тут были и гонки на оленьих упряжках, и тройной прыжок на двух ногах, и метание аркана на хорей, и бег наперегонки интернатовских школьных детишек, переодетых оленями. Рога они стырили в школьном гардеробе, где на них вешали шапки. И даже гонки на снегоходах, на всех, на двух, в которых приняли участие и поселковые мужчины в лице охотоведа Сашки Сафронова и егеря, мужа директора школы Борьки Колунова, тоже приобщившихся и отведавших от Светкиных запасов, легко создав свою тройку, третьим у них был вездесущий Лёха Кравцов, который весь день наяривал на баяне «Нарьян мар, мой Нарьян мар». Народную, как утверждали сами народы, хантейскую песню.
   Окончилось это праздничное мероприятие тем, что усталые, но довольные ханты и манси вповалку увалились в клубе прямо на полу зрительного зала и на сцене, где и уснули до утра в живописных позах. Им эти условия были совершенно привычны, как у себя дома в чуме, даже лучше.
   На следующий день в воскресенье участники и победители оленьих конкурсов, потирая похмельные головы и зажёвывая сушняк снегом, вразнобой и неорганизованно разъехались по своим стойбищам и охотничьим угодьям. Ведь некоторые прибыли за многие десятки километров.
   А в Корликовской восьмилетней школе-интернате, по случаю такого праздника, были составлены буквой «П» и накрыты столы.
   Школьная повариха Галина Ивановна, нажарила большую миску огромных окуней, как только она одна умела это делать, Директриса Еленсанна Колунова принесла салат из морковки по-корейски, Ирина Владимировна Глухова учительница русского языка и литературы, - хе из щуки, Людмила Ивановна Кравцова, учительница физики, - картофельное пюре со свиными шкварками и жареным луком. Жена Павла Петровича Алонцева, Татьяна - заливное из судака. Холостяк Андрей Белый принёс копчёную лосиную губу. Олег Безуглов, - гуляш из оленины и груздочки, Тятенька Титков с супругой Дарьей Харитоновной принесли свекольную закуску и солёные огурцы. Было ещё несколько местных колоритных персонажей, но всех просто невозможно перечислить в рамках этого короткого, ограниченного временем и местом, повествования. Последним пришёл сам Заведующий коопторгом Зарифыч, неся в каждой руке веером по нескольку бутылок разнобразного спиртного, от водок, вин и коньяков, до, о чудо, Пива! Пиво на севере, это такой дефицит, что только уважаемым, заслуженным, людям, оно доступно.
   -Товарищи, - вскочил с места, сверкая лысиной и стуча вилкой по бутылке с коньяком, громко провозгласил Тятенька, - предлагаю торжественное, приватное собрание по случаю Дня оленевода считать открытым и предлагаю первый тост поднять за организатора и вдохновителя мероприятия, нашего уважаемого завмага Зарифыча и его верной продавщицы Светланы! Без них наш праздник прошёл бы не так торжественно…
   -Сядь, ты, хватит уже, - дёрнула его за рукав Дарья Харитоновна.
   -Да уж, - поддержали присутствующие, - это точно, будь здоров Зарифыч!
   Зазвенели бокалы и рюмки, задвигались с бульканием кадыки, захрустели челюсти, впиваясь в груздочки и огурчики. Народ принялся активно употреблять принесённые закуски и напитки.
   Через пару тройку тостов в честь оленеводов, охотников, их руководителей и вдохновителей
организованного и достойно проведённого мероприятия, встал Павел Петрович Алонцев и поднимая рюмку, сказал, слегка заплетающимся в хитросплетениях артикуляции голосом:
   -Товарищи, я хочу поднять этот бокал с большим чувством благодарности тем, кто дал нам жизнь, выпустил, так сказать в свет, но их сегодня нет с нами. За всех усопших! Прошу выпить стоя и не чокаясь.
   - Павел Петрович, Павел Петрович! – зашипел ему через стол Тятенька, - у нас тут корреспондент из районной газеты, - что ты говоришь!?
   -Желаю, чтобы все! - ответил Алонцев, выпил и перекрестился.
   Все выпили, причём многие, особенно женщины тоже стали креститься.
   Разговоры сделались громче и разделились по темам и группам.
   Людмила Кравцова увлечённо рассказывала своей соседке Ирине Владимировне жене Валерки Глухова: 
   -Так вот, олениха отвязалась и все стали её ловить, никак поймать не могут, тут твой-то как сиганул, как Тарзан, напрыгнул на неё и поймал за рога. Вот те крест! - Людмила истово перекрестилась, - Красавчик, настоящий спортсмен!
   И этот кадр запечатлел приехавший из района корреспондент на свой фотоаппарат.
   На другом конце стола Олег Безуглов рассказывал фельдшеру Андрею Белому:
   -Вышел Аркашка Кунин, снял малицу, скрутил аркан, и давай его на этот шест набрасывать, и ведь ты понимаешь, попадает и попадет, раз пятьдесят уже попал, ни разу не промахнулся, а всё попадает и попадает!
   -Да! – протянул с уважением Андрей, - А трезвый был бы ещё больше бы накидал.
   -Товарищи, - встал опять со своего места директор клуба Тятенька Титков, - Предлагаю поручить корреспонденту - фотографу сделать коллаж, про наш праздник День оленевода, так чтобы было видно гонки в их разгаре, про перетягивание палки и конечно, чтобы была видна направляющая и руководящая роль нашего дворца культуры и разумеется, администрации ПОХа.
   Тут встал сидящий напротив через стол, Павел Петрович Алонцев, уже основательно усугубивший своё состояние настоенное на вчерашних дрожжах, и сказал:
   -За родителей, и всех усопших! Не чокаясь. До дна! – и перекрестился троекратно.
   -Царствие небесное, вечная память, земля пухом, - зашелестели голоса со всех сторон.
   Тятенька, поднялся и запел, размахивая вилкой с наколотым на неё и надкушенным огурцом:
   -Широка страна моя родная, много в ней лесов полей и рек…
   Но тут дремавший в тарелке свекольного салата Лёха Кравцов, приподнял голову и тоже запел хриплым голосом.:
   -Не падайте духом, поручик Голицын!
   -Корнет Оболенский, - подхватил тенорком Олег Безуглов, - надеть ордена!
   К сожалению, Лёха Кравцов в его состоянии уже ничего не мог исполнить на баяне, так что частушек попеть в этот день не довелось.
   Зато Виктор Дмитрич Сазонов достал откуда-то заготовленную, как рояль в кустах гитару, и народ обнявшись за плечи, покачиваясь в такт музыке спел старинную грузинскую песню, про виноградную косточку, в которой есть такие замечательные слова «И друзей созову, на любовь своё сердце настрою, а иначе зачем на земле этой вечной живу?»
   Разошлись в сумерках. Женщины остались помочь Галине Ивановне перемыть посуду, а Тятенька, выйдя на улицу, ухватил корреспондента за пуговицу и забубнил ему примерно следующий глубоко прочувствованный текст, ароматизированный коньячным запахом вперемешку с чесноком.
   -Ты смотри там, что не надо не публикуй, ты то, что надо публикуй!
   -Я постараюсь, - испуганно лепетал в ответ, корреспондент,
   -А! - махнул рукой тятенька, - публикуй не публикуй, что с тебя взять? Но вот этих вот дешёвых сенсаций, влекущих далеко идущие организационные выводы от начальства нам не надо! Понял? Мне надо спокойно до пенсии на попе ровно досидеть.
   -Понял, - кивнул корреспондент.
   -Пиши честно, понял, всё как есть!
   -Понял, - согласно кивнул корреспондент.
   -Ладно, - икнув сказал Тятенька, - посмотрим, что ты там напишешь…
 Так закончился День Оленевода в маленьком таёжном посёлке Корлики