Тайна

— Сашка! Выходи!— кричу я, опираясь на прутья железной калитки, жуя травинку.
— Ой, Максим! Привет! А он тебя ждал! — улыбается тетя Тоня, Сашина бабушка. А из окна доносится Сашин недовольный голос:"Зачем сказала?!"
— А что я такого сказала?! — оборачивается на внука тетя Тоня. К слову, когда она пытается обернуться, всегда поворачивается почти всем корпусом, что связано с полнотой ее тела. Тетя Тоня всегда рада видеть всех Сашкиных друзей и мы всегда рады бывать у них в гостях. Она— из тех бабушек, что не принимает отказов от угощений. Каждое лето только благодаря ей я набираю пару лишних килограммов — так говорит отец.
— Бабушка, я же просил! — кричит Сашка и бежит ко мне, хватает за руку и старается скорее увести из дома. Как можно дальше.
— Зачем ты так? Она же— бабушка!
— И что? Если она бабушка, значит понимает больше нас, так?
— Ну и к чему ты это? — останавливаюсь и одергиваю его за руку.
— Да к тому, что могла бы и понять, каково, когда твои секреты рассказывают...
— То, что ты ждал меня— секрет?— удивляюсь я.
— Да, нет же! И не ждал я тебя вовсе!— Сашка решает соблюсти дистанцию, резко сделав шаг в сторону и чуть не свалившись в небольшую канавку...
— Так, значит, ты все же меня ждал! И боишься признаваться.— смеюсь я.
— Слушай, ну, ждал, не ждал, какая разница?— пинает носком первый попавшийся на дороге камень.
— В смысле, какая разница? Если не ждал— так и скажи, тогда я пойду на обрыв, там к дяде Коле племянник приехал. У него бассейн и компьютер на даче. Звал поиграть, между прочим.
— А как же наша плотина?— резко останавливается Сашка и смотрит на меня так, словно эта плотина— смысл всей его жизни.
— А что плотина? Если ты меня не ждал— строй тогда сам свою плотину!— пинаю прилетевший только что мне под ноги камень.
— Ты ведь сам обещал принести парус! Ещё в прошлый раз!— Сашка посмотрел на меня как-то виновато. Или мне показалось, что виновато? Наверное, я тогда просто хотел так думать.
— Значит, тебе от меня нужен парус? И все?— я уже готов развернуться и действительно уйти к соседу, купаться в бассейне.
— Нет, не все...— тихо, глядя в землю, произнес Сашка.
— Тогда что ещё тебе нужно?!— Сашка посмотрел на меня и снова опустил виноватый взгляд. Мне стало его как-то... Жалко?! Взрослые говорят, что жалость — это низкое чувство. Оно унижает другого, лишает его возможности справиться самостоятельно с ситуацией. Но я не собирался никого унижать!
— Ничего...— подавленно произносит Сашка.
— Значит, все же тебе нужно только то, что я могу дать?! Вещи, еда, которую готовит моя бабушка? Рассказы о прочитанном и увиденном тебе от меня тоже нужны, но не я сам, верно?— стараюсь восстановить справедливость. Если начал — так говори до конца!
— Ну, чего ты завелся?— канючит Сашка как девчонка.
— Я?! ЗАВЕЛСЯ?! Да ты приходишь только когда что-то случится!!! Никогда просто так не зовешь гулять или хотя бы просто пять минут посидеть на скамейке под деревом, обсудить прожитый день!— и я на секунду замираю, услышав эхо со стороны дальнего обрыва.
— Этим старики занимаются...
— Потому что боятся упустить моменты жизни! Те самые моменты, когда живут в "здесь и сейчас". Каждое мгновение важно. Они понимают это!
— Тогда, если хочешь, я буду чаще звать тебя!— Сашка отрывает ветку от куста сирени, очищает от листьев и начинает бить ею крапиву. Дело плохо, но сейчас справедливость важнее Сашкиных эмоций.
— "Если хочешь!" Нет, спасибо, не хочу. Я не хочу говорить тебе, чтобы ты меня куда-то позвал. Я хочу чувствовать себя нужным и уместным.— сам не знаю, зачем повторил слова отца, которые услышал сегодня утром, когда они ругались с мамой...
— Сам понял, что сказал?
— Да. Понял. Объяснить?
— Не надо мне ничего объяснять! Я, между прочим, тоже книги люблю. Чем ты хвастаешься? Тем, что буквы на бумаге различать научился? Я на три года младше тебя! Ещё нагоню и перегоню!
— Пожалуйста! Нагоняй на здоровье! А я к дяде Коле, пусть познакомит нас со своим племянником. Давно обещал. Тебя обещаю не звать. (И при чем тут книги?! Не читает, что ли?)
— Я и сам не пойду. Если ты не заметил— я даже не стремился туда. Плотину без тебя дострою.— Сашка резко бросает на землю предмет наказания крапивы. Прутик звучно падает на землю, отскакивает от нее и мягко ложится— уже как надо. Над землёй поднимается небольшое количество пыли.
— Как скажешь. Пока.
— Пока.
Я иду к соседу, а сам думаю:"И зачем я этому мальчику? Он же меня не знает совсем, да и мне не особо интересен. Подумаешь, был за границей, по Турциям разъезжал! И что?! О чем с ним говорить то?!"

* * *
— Здравствуйте, дядь Коль! — улыбаюсь я, машу рукой, а сам не знаю, с чего начать.
— А, привет! — Дядя Коля поднимает широкую ладонь и как бы толкает ею воздух в знак приветствия.Интересно, не был ли он когда-то моряком? Хотя, о чем это я? Я же точно знаю, что не был!
— Как дела? — Пытаюсь хоть как-то продолжить разговор. "Как дела!" "Как дела!"— корю себя я. Взрослому и такое сморозить...
— Да все хорошо. Ты заходи, если что!
— Обязательно!— улыбаюсь я и чувствую такую радость внутри. Да! Это— именно то, чего я хотел!
И я вприпрыжку бегу домой, надо подготовиться к встрече. Подумаешь, за границей был! Зато меня дедушка недавно научил палатку ставить. Настоящую.

* * *
— А, да, я тоже умею палатки ставить— улыбается Димка. Нас в лагере в Турции этому научили. При чем, мы сначала ставили обычные палатки, а потом — современные. Такие, которые достаточно просто собираются и разбираются. Гораздо быстрее, чем советские, дедушкины. Да ещё и весят в три раза меньше!
— Лучше дедушкиной палатки нет!— гордо заявляю я, выпрямив спину. Как дедушка учил!
— Ой, да, только у твоего дедушки все самое лучшее! Ты знаешь, сколько их видов то, палаток этих?— Димка отрывает взгляд от почти готового замка из белого песка.
— Думаю, в этом и проблема...— еле слышно говорю я, сам не зная, хочу ли, чтобы он это услышал?
— Что?— переспрашивает Димка, недовольный тем, что ему снова приходится оторваться от своего замка, чтобы посмотреть на меня...
— Проблема, говорю!— почти кричу я как слабослышащему человеку,— в том, что разнообразие велико, выбор, так сказать, большой, но мы потерялись в череде этих выборов.— снова повторяю дедушкины слова и поглядываю на дядю Колю, который, похоже, услышал наш спор. Только бы не вмешался!
— Что ты несёшь? Говоришь как старый дед!— на лице Димки на долю секунды появляется недовольная гримаса. Этого достаточно, чтобы внутри меня все вскипело и мне захотелось его ударить со всей силы. Чтобы знал, как сомневаться в том, что говорит мой дедушка! Собираю последнюю волю в кулак, чтобы объяснить этому дятлу, что имел в виду.
— Я говорю как тот, кто боится потерять время. Обернешься спустя годы, палатки твои сломаются все, путешествия останутся на фотографиях, люди, перед которыми ты хвастался— пойдут своими дорогами, жить своими жизнями. А люди, дорогие тебе— состарятся. Состарятся и постепенно начнут тебя забывать. Не страшно?— в довершение речи опускаю на Димку презрительный взгляд.
— Меня никогда не забудут мои родные!— как-то неуверенно произносит он. Похоже, я уже победил в этом споре!
— Я тоже так думал. К сожалению, такое бывает...— говорю я, думая о бабушке, которая начала терять память.
— Ты можешь замолчать?!— кричит Димка. На крик оборачивается озадаченный дядя Коля, поливающий куст крыжовника. Понимаю, что пора закругляться.
— Страшно стало? Мне тоже было страшно. И теперь это — моя реальность. Я боюсь, что моя бабушка забудет меня.— говорю нарочно тихо и спокойно.
— Меня не забудут.— подавленно произносит Димка, прекратив строить замок. Сидит, обхватив коленки.
— Сиди со своими палатками. Какой же я дурак! Пойду обратно к Сашке. Он звал вместе строить плотину, а ты— просто пользуешься тем, что уже есть, да ещё и продать готов кого и что угодно!— говорю я словами дедушки, сам понимая, что уже перегнул. Кажется, Димка готов заплакать, но держится.
— Ну и иди к своему Сашке! Кто тебя сюда то звал?— Димка поднимает с земли лопатку, резко кидает ее и встаёт, намереваясь уйти.
— Твой дедушка. Который понимает, что пройдет все. Уйдут однажды все. Каждый в свое время. Но души останутся навсегда рядом. Только самые дорогие души.
Есть у тебя душа?— чувствуя, как краснею, снова говорю я словами взрослых.
— Какое тебе дело до моей души?— а я думал, что Димка не ответит.
— Мне есть дело. Но, если ты так говоришь, значит ещё не готов...— резко останавливаю себя. На эту тему даже в случае сильной обиды говорить все же не стоило.
— К чему не готов?— смотрит мне в глаза Димка. Кажется, он действительно готов выслушать то, что я говорю...
— Вырастешь— поймёшь! — кричу я соседскому безымянному мальчику и бегу скорее к Сашке. Какой же я идиот! Да еще и вдвойне— кто я, чтобы говорить ему "вырастешь"? Он старше меня на целых полгода! Правда, я не это имел в виду. Но мне все равно нет оправданий.
— Ну, ты, когда вырастешь, тоже поймёшь, что фраза "заходи, если что"— ничего не значит. Это ради приличия говорят.— Слышу я в спину. Ничего не значит. Ради приличия.

* * *
— Сашк, а Сашк?! Ты тоже ради приличия меня плотину строить позвал?— спрашиваю я друга,стоя за его спиной. Стараюсь скорее отдышаться после пробежки, но от этого старания становится только хуже.
— Чего?!— поворачивается Сашка.
— Ну, почему ты именно меня позвал?
— А кого мне ещё звать то?
— Ну, Димку того же, или Стаса, который через обрыв живёт...
— Когоооо?!— возмутился Сашка, резко встав с корточек. — Этот Димка вообще только в своих палатках и заграницах и разбирается! С ним поговорить попытаешься, а он все время в своих пальмах сидит, "красивые",  говорит. Только яблоки с ним не соберёшь. Постоянно про ананасы рассказывает, про кокосы. Он болтает— а дело стоит. Вот, и смысл с ним вообще что-то начинать?!— кричит Сашка, размахивая руками, как мой дедушка, когда ругается на телевизор.
— Ну, а Стас? Он умеет плотины строить.— уже менее уверенно спрашиваю я.
— Плотины строить его дедушка научил, да. Только ещё этот дедушка научил его тому, что его плотина — его наполовину, ведь он приложил усилия в строительстве, а на самом деле — мы оба строили, но он не замечает чужой работы! В прошлый раз мы так и сломали все,что два дня делали!
— А меня тогда почему позвал?— Сашка резко замолкает. Лицо выражаеи искреннее удивление, которое сменяется задумчивостью.
— Потому что ты— единственный, кто на мое приглашение ответил "пойдем" без лишних условий и вопросов, понял?— спокойно аргументирует Сашка.
— Понял. Пойду за парусом.— улыбаюсь я.
— Принесешь?!— искренне радуется друг.
— Принесу. И плотину, и корабль достроим. И пустим, как хотели, на другой берег.— и мы оба синхронно посмотрели на противоположный берег Волги.
— Знаешь, я тут подумал... Нужен он им больно...— тихо произносит Сашка, опустив руку, ладонью которой делал "козырек" от солнца.
— Тогда зачем же его строить?
— Чтобы вместе сделать что-то важное только для нас двоих. И в путь его отправить так, чтобы только мы знали об этом пути, понимаешь? У нас будет настоящая тайна, и эта тайна навека сплотит нас! Понимаешь, как это важно?— воодушевляется Сашка. На эмоциях даже хватает меня за руку, как маленький ребенок своего родителя, когда хочет чего-то очень сильно.
— Понимаю. Даже, если нас разведет жизнь, как дедушку и его друга детства, обещаю вернуться все равно, найти тебя, если ты уедешь.— спокойно отвечаю я, обхватив его руку обеими руками, получив таким образом крепкое рукопожатие. Это не просто рукопожатие, это знак закрепления нашей вечной дружбы!
— И я обещаю взаимно то же...— смущённо произносит Сашка.
Слух улавливает шум воды, бьющейся о берег, листвы деревьев, танцующей под музыку ветра, редко пролетающих чаек и далёкий лай собаки...
Этот вечер становится одним из самых важных вечеров нашего детства, ведь так у нас с Сашкой появилась общая тайна, которую мы обещали хранить всю жизнь. Спустя время я узнаю, что он никому так и не рассказал ничего, но все время помнил и обо мне, и о корабле, который мы тогда достроили и отпустили в неизвестные дали.

* * *
Если вам встречался картонный корабль, обмазанный голубым парафином, с надписями на борту большим черным маркером:"Мы здесь, на правой стороне моста!" и "Этот корабль — наш привет из вашего детства!"— знайте, это мы его отправили, чтобы вы, скучные взрослые, хоть на секунду вспомнили, что когда-то тоже были такими мальчишками.