Соседки

                Соседки
              Таёжный рассказ из Советского прошлого

    На третий год работы Валерки Глухова в восьмилетней школе -интернате посёлка Корлики, Нижневартовского района, Тюменской области, в дом, где он проживал вместе со своей супругой Ириной учительницей русского языка и литературы. В другую его половину вселились две молодых женщины. Судя по всему, тоже учителя, поскольку дом был школьный и туда, кроме учителей, никого и не могли бы заселить.
   И действительно, оказалось, что одна из них, та, что постарше и пониже ростом Нина Сергеевна, будет работать учительницей в младших классах. А та, что повыше и помоложе, но тоже весьма интересная особа, Ольга Николаевна, приехала, чтобы занять новую должность методиста, а скорее всего методистки, - она же девушка! Какой же она методист по внеклассной и воспитательной работе? Она методистка!
   Весь посёлок, а Корлики это не просто посёлок, это охотничий посёлок, где живут оленеводы и охотники промысловики. И градо-образующим, а точнее сказать деревне-образующим, предприятием в нём был ПОХ, что означает промысловое охотничье хозяйство.
   Вы представляете, да? Целый посёлок охотников, да ещё и промысловиков, к тому же половозрелых в большинстве своём мужчин и наконец больших охотников не только до охоты, неожиданно получают в односельчанство двух симпатичных, свободных и совершенно независимых, молодых, и тем уже притягательных, женщин.
   В день их прилёта, первый вечер и ночь прошли вполне спокойно.
   Весть о таком, неординарном для посёлка событии, ещё не разнеслась до сведения широкой мужской общественности. Ещё ни одна из приезжих дамочек практически не выходила на улицу.
   Не прогуливалась в изящной приталенной шубке из искусственного чебурашки до школы на работу, или до пекарни за бесподобным Корликовским хлебом, выпеченным в сказочной русской печке, или до магазина с аморально устаревшей вывеской «Коопторг», за покупками и обратно, провоцируя мужское население на предложение помощи и оказание знаков внимания.
   Так… Добежали от вертолёта с вещами до дома, только их и видели.
   Но уже на следующий день обстановка поменялась.
   Ну, во-первых, Валерка Глухов у которого неожиданно и так не вовремя, кончились спички, сразу же как только появились соседки. Зашёл на их половину своего дома за спичками и заодно поинтересоваться не надо ли новым соседкам, такой симпатичной милой девушке…
   -Нине.
   -Ах, Нине! Очень приятно, Валера, да ну, что вы, какое там по-отчеству, просто Валера, или не менее симпатичной девушке…
   -Оле.
   - Вот и познакомились, Оля! Какие красивые у вас имена, девчата! Валера, - очень приятно! Не надо ли чего, на новом месте? Гвоздик прибить? Да, ваш сосед. В этом же доме через стенку. Да, тоже в школе. Учителем физкультуры. Да какая разница? Ну, да... ну, женат, к сожалению, но на грани развода… А вы курите? Пойдёмте покурим! Я курю болгарские. Вот, угощайтесь пожалуйста, «Опал» Ха, ха, ха! Спичку пожалуйста! А вот у меня и зажигалка имеется оказывается, газовая, между прочим, последний писк большой земли!

   Надо сказать, что конец сентября, был самым напряжённым сезоном в посёлке. Именно в это время, до первого снега, который ложился в самом начале октября, охотники снаряжались на промысел в тайгу.
   В основном это были молодые парни, которых забрасывали на вертолётах далеко в лес на охотничьи участки. Со всей их амуницией и снаряжением, оружием, патронами, запасом продуктов на полгода, крупами, тушёнкой, собаками, а некоторых даже и с лёгкими долблёными из цельного ствола дерева лодками, похожими на каноэ, обласАми. Всё это хозяйство вполне помещалось в вертолёт.
   Зимой, понятно, Облас охотнику, вроде как бы и ни к чему, но вот в первое время по прилёту на место и до ледостава, пока река не замёрзнет и не покроется льдом, был очень даже к чему, а порой просто необходим.
   Там, перед промыслом, в тайге, им, многим, нужно было перед тем, как ляжет снег, река окоченеет, и зима навалит сугробы, кое-что подремонтировать в избушках, освоить незнакомые окрестности, ведь многие забрасывались в тайгу не на привычное, а на новое место. То есть новым было всё: и охотник, и место.
   А что вы хотите? Ничего личного. Нормальные производственные отношения. И технологический процесс.   
 

   Вадим Настов, окончил Иркутский сельхозинститут по специальности охотоведение и звероводство, в довольно зрелом для студента возрасте, он успел отслужить в армии.
   В Афганистан, к счастью, не попал, ему, на момент окончания ВУЗа было уже 28 лет, а попал в Корлики на практику.   
   Среди охотников порой встречались случайные люди авантюрного склада, которым море по колено, тайга по плечу, но окунувшись в нелёгкие охотничьи будни они быстро съедали свой фунт лиха и кое-как дождавшись окончания сезона и обратного вертолёта, а это происходило не раньше, чем ближе к весне, аж спустя несколько месяцев добровольного одиночного турпохода, как в космическом полёте, решали никогда… Никогда больше этим не заниматься!
   В результате среди охотников была большая текучка, потому что, одинокая жизнь в тёплой, дружеской компании собак, у кого одной, у кого двух-трёх, в течение долгой холодной зимы многим была не по силам. А главное, не по натуре…   
   Автор бы сам лично на такое ни за что не согласился по доброй воле.
   Охотничий промысел этим и тяжёл. Полным многомесячным одиночеством.
   Тут надо быть или отшельником, или философом, или отшельником и философом одновременно. А это трудно с непривычки.
   Вадим Настов, дипломированный охотовед-технолог, пять лет учился охотничьему мастерству, приёмам и орудиям промысловой охоты, и приехал в Корлики закреплять знания, полученные в институте, на практике.
   Нет, а что вы думали это вам так просто? Взял ружьё и пали во всё, что движется? Нет, ребята! Целые институты уже много десятилетий на научной основе не покладая рук в поте лица трудятся над проблемой гуманного убиения ценных меховых зверюшек. И птиц.
   Надо для справедливости добавить, что они учатся не только добывать, но и разводить этих самых породистых и ценных зверюшек и охранять от браконьеров!
   Бывало, встанет он, Вадим Настов, утром по хрустящему снежку, сварит себе да собакам что-нибудь съедобное, из тушенки, обмазанной солидолом от стратегических Советских запасов времён индустриализации, и макаронов, как в тюрьме на ужин. Закинет ружьишко за спину, прицепит к ногам, подбитые мехом выдры, широкие лыжи, и в тайгу на весь день, проверять петли да силки, кулёмы да капканы. И так ежедневно. Ни телевизора, ни радио, ни филармоний и вернисажей. Из музыки только вьюга и вой собак в морозную ночь.
   Не с кем словом перемолвиться. После шумной студенческой жизни, особенно как-то тоскливо.
  Интернет тогда только-только изобрели, но ещё совершенно не представляли к чему его приспособить, помимо порнографии и военных целей, и как использовать с пользой для охотника-промысловика.
   Только собака, единственный твой преданный слушатель и собеседник.
   А что особенно трудно для молодого полного энергии и нерастраченных высоких и нежных чувств, мужского организма, так это полное отсутствие противоположного пола. То есть не то что, вынужденное монашеское времяпрепровождение, а просто орбитально - космическое, в хорошем смысле этого слова.
   Ну, правда, рыбалка ещё… С осени поставит охотник перемёт привязав его к двум кольям по разные стороны реки, и всю зиму потихоньку тягает рыбёшку из-подо льда. Способ ловли рыбы, конечно, браконьерский, но ведь не русалок же он ловит… Русалки на перемёт не попадались.
   Вы только представьте себе. Прибежит такой вот молодой, как Вадим,  охотник после зимнего дня, проведённого на лыжах, в лесу, на свежем воздухе, среди молоденьких ёлочек и престарелых кедров, румяный, разгорячённый с мороза, бородатый, мускулистый и выносливый, к себе на четвёртый этаж, крикнет: «На, Маврушка, шинель!», ой, что же это я вру, он ведь живёт в бельэтаже, в смысле в охотничьей избушке… Автора иногда заносит, то на Евгения Онегина, А.С.Пушкина, то на, вот как сейчас, монолог Хлестакова из бессмертной комедии «Ревизор» Н.В.Гоголя. Горе от ума…
   Прибежит, скинет лыжи, и пока лыжи у печки стоят, и гаснет закат за горой, разогреет себе на печке утренней похлёбки с тушенкой, обмазанной солидолом, из стратегических Советских запасов, времён ленд-лиза, и макаронами на ужин, как в тюрьме, поест её в компании собак, с большим здоровым аппетитом, задует керосиновую лампу, а если керосина нет, то и лучинушку, и в одиночестве ложится спать, в обнимку со своей нерастраченной охотничьей нежностью и промысловыми сновидениями, мурлыча сквозь дрёму, «Догорай, гори, моя лучи-ина, до-огорю-у с тобо-о-ой и я». Если слова вспомнит.
   
   А в это время на планете Земля, в северном её полушарии, и в частности, в посёлке Корлики, живые, настоящие, молодые женщины тоже укладываются спать, вообще неизвестно с кем…
   Да пока что было неизвестно.
   Но уже, как догадался Валерка Глухов, появились претенденты в лице самого завидного холостяка в посёлке, больничного фельдшера Андрея Белого, с которым неожиданно, через неделю после своего разведывательного визита на ту, противоположную половину своего дома, столкнулся Валерка.
   -О, Андрюха, - удивился Валерка, поняв, что он, как раз только что собиравшийся зайти, чисто по-соседски к Оле с Ниной, неожиданно передумал, и теперь уже не собирается. – Привет!
   -Привет, - ответил Андрей, - ты к девчонкам?
   -А?... Что? – довольно натурально, как ему показалось, равнодушно, переспросил Валерка, - Да нет, просто мимо проходил. А ты к ним в гости собрался? Спросил он, покосившись на медицинский чемоданчик в руках фельдшера.
   -Нет, что ты, какие гости? – в свою очередь смутился Белый, - Нина приболела, иду банки ставить.
   -А-а, - понимающе протянул Валерка, - конечно, - он помялся, - горчичники не забудь поставить.
   -Нет, - мотнул головой Андрей, - что-то одно, или банки, или горчичники.
   Они рассмеялись, и Валерка пошёл к себе домой, вспомнив и осознав неожиданно важность и незыблемость семейных уз и супружеского долга.
   А Андрюха фельдшер, постучался в дверь к Валеркиным соседкам.
   Ему открыла Оля, та, что помоложе и повыше ростом.
   -Здравствуйте, Андрей, - приветливо сказала она, - проходите, мы вас ждём!
Эти слова услышал Валерка и отправился домой к жене с интересной новостью.
   -Ты представляешь, Ириша, - с интонацией бабульки на подъездной скамеечке, обратился он к жене, которая готовила на печке изобретённую ею слоёную запеканку.
   Значит так, ловите рецепт таёжной запеканки из доступных, в условиях тотального дефицита, продуктов: вниз укладывается слой свинины, потом слой лука, порезанного кольцами, и слой картошки, тоже, порезанной кольцами, потом сверху кладётся слой щуки порезанной кусками и опять слой лука и ещё слой картошки, всё это пересыпается солью и перцем, и варится на медленном огне до готовности примерно час. Получается бесподобная слоёная запеканочка, пропитанная ароматом щуки и свинины, лаврового листа и чёрного перца – короля приправ!
   -Ух, ты, что это у нас? – затрепетав ноздрями, уловившими вкуснейший запах почти готовой еды, спросил Валерка.
   -Твоя любимая слоёнка, - улыбаясь ответила Ирина,
И глядя на её искреннее, открытое, слегка зарумянившееся от горячей плиты, родное лицо, Валерка, решил, что семейные простые радости и обоюдные духовные ценности, это , пожалуй поважнее, чем сплетни, которыми он только что собирался поделиться, про молодых свободных, не обременённых узами брака и штампиками в паспортах совершенно независимых людей, интересных и симпатичных друг дружке, пусть даже количество представительниц женской части компании превосходит по численности количество мужской, в соотношении две к одному. Причём одна из представительниц лежит больная в лёжку.
   -Так, что ты хотел сказать? – с интересом спросила Ирина, - что я должна представить?
   - Да, так, - смутился он, - мне назавтра уроки поставили с двумя окнами. Первый, третий, пятый, какая прелесть!
   - Ну, ничего, - спокойно ответила Ирина, - год только начался, ещё расписание не устаканилось, пока так… Это я составляла расписание, Еленсанна сообщила сегодня, что меня назначили завучем школы, я тебе ещё не успела сказать. Ну, и кому мне окна ставить как не любимому мужу? Поставь я кому-нибудь другому, а не тебе, скажут, что семейственность развела.
   -Ну, спасибо дорогая! – капризно промямлил Валерка, но тут же сообразив, взвился, - Как! Тебя завучем назначили? Поздравляю с первым шагом по головокружительной карьерной лестнице!
   -Не смейся, - сказала Ирина, это ответственное дело, давай садись пиши поурочные планы на год, и программу самообразования, теперь я их буду проверять, теперь не отвертишься, - шутливо проговорила она.
   -Ну, всё, попал! - рассмеялся Валерка, с нехорошим, однако, и тревожным предчувствием… А ведь заставит, - подумал он, - и будешь писать. Не дай бог в доме начальницу заиметь…

   А в это время на другой половине избы-пятистенки, которую представлял из себя дом-пятистенок, в котором жили Валерка с Ириной, а теперь ещё и Ольга Николаевна с Ниной Сергеевной.
   Фельдшер Андрей Белый занимался своими непосредственными профессиональными лечебно-оздоровительными процедурами над Ниной Сергеевной. Которая действительно простудилась ещё до прилёта в Корлики. Поэтому она никуда пока не выходила, лежала укутавшись в ознобе под одеялом и отпаивалась вареньем с мёдом и чаем с лимоном.   
   Андрей уже навещал её по просьбе Ольги Николаевны. Прописал антибиотики, но выздоровление шло плохо, и теперь он в медицинском чемоданчике принёс процедурные банки, а вовсе не спиртосодержащие бутылки, как подумал в своих предположениях Валерка, и ставил Нине Сергеевне эти банки, ловко орудуя зажженной спиртовой палочкой и припечатывая банки к обнажённой спине больной.
   Ольга Николаевна стояла рядом готовая помочь фельдшеру по первому зову.
   
   А представляете, каково охотнику промысловику одному в тайге, в такой непредсказуемой ситуации. Вся надежда только на аптечку! А что там в ней кроме набора с самыми простыми средствами… Да на иммунитет и непотопляемость молодого организма.
   Так что, лучше, конечно, не болеть. У Вадима Настова здоровье было крепкое, парень он был молодой, закалённый и поэтому болеть не собирался, да ни о каких болезнях и речь не шла!

   Андрей, Белый поставил Нине банки, накрыл больную одеялом и повернулся к Ольге.
   - Через 15 минут снимем, а пока пусть полежит.
   -Ой, спасибо, Андрей Тарасович, - благодарно сказала, Оля, - а давайте пока чай попьём.
   - Не откажусь, - сказал фельдшер,
   - Вот, печенье у нас есть, курабье, угощайтесь, - радушно предложила Оля.
Они выпили чаю, и Андрей снял с Нины банки,
   -Пусть поспит, - сказал он, - завтра, надеюсь, ей будет лучше. Он сложил банки в свой медицинский чемоданчик, и засобирался уходить.
   -Спасибо Вам, большое, - сказала Ольга, провожая фельдшера до двери, - ну, - и она замялась, - Вы заходите к нам по-простому, в гости, а то к нам уже повадился один женатик, сосед наш, учитель физкультуры. Недавно зашёл, да привязался со своим куревом, ну и Нина вышла с ним, я-то не курящая, а она уже и без того простужена была, так после того перекура на морозе и вовсе расхворалась…
   -Хорошо, - пообещал Андрей, глядя с высоты своих двух метров на высокую для женщины, но доходящую ему лишь до подбородка Олю, - как-нибудь загляну.
   И он заглянул, вскоре проведать выздоравливающую, потом ещё разок заглянул, без повода, потом и в третий раз заглянул, а поллитровый повод уже принёс с собой.
   Вечерами в посёлке было совсем скучно. Мне сейчас пришла мысль в голову, куда обычно мои мысли и приходят, что ведь такой посёлок Корлики в Сибири не один, их много. И в каждом посёлке, я боюсь догадаться, так же скучно как в Корликах, а если представить в масштабах всей страны, бывшего Советского Союза… А это шестая часть суши планеты Земля. Это же уму непостижимо! Шестая часть суши по вечерам прозябала в скуке и печали…
   Одна радость у мужчин и женщин пить водку, если есть с кем, ну не в одиночку же спиваться. Идущий в ад, ищет попутчиков…
   Понятное дело можно книжку почитать, так ведь какую книжку ни открой, через несколько страниц начинается описание застолья, или завтрака, обеда, ужина, да со спиртным.
   Так вот почитаешь, почитаешь, приобщаясь к высокому, да и нальёшь себе рюмочку под огурчик, а если в тёплой компании, то и под грибок.
   А алкоголь тянет за собой и другие доступные развлечения. А чем ещё молодым людям заниматься, если они не евнух с монашкой, в присутствии симпатичного лица противоположного пола? Ну, не всё же водку пить!
   Вот так, в результате естественного хода событий, у Ольги и Андрея возникло взаимное желание уединиться. Вскоре это желание материализовалось, а ещё вскоре после того, или возможно даже задолго до события, о нём узнал весь посёлок.
   По этому поводу учитель труда Виктор Дмитрич сказал однажды так: «На одном конце, пукнешь, на другом скажут: в штаны наложил!», - а может быть это он не сам придумал, а лишь процитировал кого-то из великих. Потому, что великие - тоже люди и ничто человеческое и даже, я не побоюсь этой мысли физиологическое, им не чуждо.
   Между тем Нина Сергеевна, выздоровела, то ли ей банки помогли, то ли радость за удачно складывающуюся личную жизнь своей подруги, Позитивные обстоятельства очень благоприятно воздействуют на здоровье.
   В школе Валерка и Ирина Владимировна часто встречались на переменах в учительской с молодыми учительницами начальных классов и методистками по воспитательной и внеклассной работе Ниной Сергеевной и Ольгой Николаевной. У них завязались вполне приятельские отношения.
   О том злосчастном перекуре, ставшем причиной чуть ли не пневмонии для Нины Сергеевны, уже забыли, и втихаря покуривали тёплой компанией тайком от директорши в кабинете трудовика, хотя Еленсанну, не шибко-то и боялись, просто она была некурящая.
   А Дмитрич и сам был не против болгарских сигарет, не «Опал»-а, конечно, а были тогда и другие марки в Корликовском магазине с аморально устаревшей вывеской «Коопторг», например «РодОпи», или «Интер», или «Стюардесса», я уж не говорю о «БТ». И стоило это счастье всего 30 копеек!
   Автор считает, что это был золотой век Советских курильщиков, не то, что нынешний ароматизированный черт те чем, лавсан с обёрточной бумагой. Так что автор курить бросил несколько лет назад без сожаления.
   Между тем в воздухе, под переливающимся красно-сине-зелёными цветами радуги ночным северным сиянием, и созвездием Большой медведицы, хорошо видимой рядом с Полярной звездой, составной частью созвездия Малой медведицы, повеяло предчувствием весны.
   А после дня Советской армии и Военно-морского флота, запахло ожиданием Международного женского дня!   
   Ценные пушные промысловые зверюшки в тайге стали готовиться к весенней линьке и поэтому охотничий сезон для Вадима Настова, постепенно заканчивался. Он уже стал складывать в стопочки, вывернутые мездрой наружу и высушенные в избушке под потолком, шкурки добытых им за зиму соболей, куниц, белок и других представителей ценной пушной фауны, и со дня на день ожидал прибытия вертолёта.
   
   А в Корликах полным ходом шла подготовка к празднованию Исторического Дня, заведённого двумя чрезмерно общественно активными суфражистками мужененавистницами, Кларой Цеткин и Розой Люксембург, праздника женского превосходства и глумления над мужским полом, 8 марта.
   Валерка Глухов сразу после работы в школе, наскоро перекусив, бежал в клуб руководить вокально-инструментальным ансамблем, и разучивать песни про женщин и для женщин, благо таких песен в Советской эстраде тех лет было огромное количество и недостатка в репертуаре не ощущалось. Один только Валерий Ободзинский сколько всего замечательного и возвышенно-любовного  напел за свою эстрадную карьеру.
   Из -за стен клуба слышалось громыхание барабанов, гул бас-гитары и пение вокалистов. Слов было не разобрать, но что там разбирать, если Земля в иллюминаторе была видна, а небосвод был так же высок и светел, как и в наши дни.
   Женщины-учителя, а также Нина Сергеевна и Ольга Николаевна в школе проводили классные часы на тему: «Какой подарок я подарю своей маме на 8 марта?». Вовсю резали аппликации из цветной бумаги и вышивали крестиком.

   А в тайгу за Вадимом Настовым наконец-то прибыл вертолёт. Он запихал в него всё своё добро и через час полёта уже выгружал его на вертолётной площадке посёлка Корлики.
   Был солнечный мартовский день. Мороз крепчал, но нарты были быстры, на которые Вадим водрузил всю свою амуницию и поволочил в ПОХ.
   Там он за сданные трофеи получил от старшего охотоведа Павла Петровича Алонцева неплохую денежку в крупных Советских купюрах, и отправился поселяться во временное жильё, пустующую в ожидании вахтовых охотников перевалочную Избу. Которая стояла нетопленная, но дровишки, по таёжной традиции, были тут-же и сухие, поэтому Вадим привычным образом быстро растопил печку, вскоре согрелся, и размечтался о бане. Со старшим охотоведом он уже договорился об этом предмете, очень желанном и необходимом после полугода ополаскивания кое-как в тазике с тёплой водой в условиях охотничьей избушки.
   После баньки он естественно размечтался и о других земных радостях, и небесных кренделях, об выпить, закусить, чем-нибудь более-менее цивильным, чем то, что он ел эти полгода, и о других интересных вещах, которые в Корликах получить он даже и не надеялся…
   Это происходило седьмого марта, а ровно восьмого числа, день в день, в клубе посёлка Корлики после обеда состоялось торжественное собрание в честь Международного женского дня 8 марта. О чём извещала афиша перед входом, намалёванная худруком Валеркой Глуховым самолично.
   После прочувствованных речей и награждения присутствующих дорогих наших женщин-тружениц бесценными подарками, объявили короткий перекур на перерыв и тут-же начались танцы с музыкой.
   Валерка Глухов вылез со своей бас-гитарой на сцену и присосался к микрофону в пароксизме страсти завывая, «Я к тебе, не подойду, я к тебе не подойду, и ты ко мне не подходи!»
   На этих самых словах он увидел, как к его нарядной и накрученной по случаю праздника и танцев соседке, Нине Сергеевне, подходит какой-то рослый молодой незнакомый мужчина, которого Валерка в посёлке до этого никогда не видел и приглашает на танец. Это, как уже наверняка догадался прозорлИвый слушатель, был Вадим Настов, только что вернувшийся с охоты из тайги. И Нина Сергеевна ему не отказывает, а наоборот, со смущённой, но кокетливой улыбкой идёт с ним в центр зала, под самую сцену и кладёт руки на его, видать по всему неслабые, плечи.
   Следующей песней в программе танцев был, разумеется, шлягер, который в те годы исполнял в далёком Кремлёвском зале на Голубом глазу и Огоньке голосистый Тынис Мяги, из эстонского города Таллина, со словами «Остановите, музыку, остановите музыку! Прошу Вас я, прошу вас я, с другим танцует девушка моя!»
   После этого Валерка вообще не хотел петь медленные песни, но, к сожалению, быстрые в репертуаре Корликовского вокально-инструментального ансамбля не превалировали и скоро кончились, так что Валерке пришлось опять петь медленные танго, собственным голосом косвенно благословляя даму, которую он мечтал втайне, когда-нибудь поиметь в качестве, не жены, конечно, но интимного приключения, на романтические отношения с другим мужчиной. Не женатым, судя по всему…
   -Эх,- горестно подумал он, - тут за одного неженатого двух женатых дают.
   
   Автор полагает, что тут пора подвести итог этому рассказу. Судьба злодейка, жизнь индейка, или канарейка! Как правильно? Напишите в комментариях.
   К сожалению, у самого первого, но закоренелого, из-за длительного простоя Корликовского холостяка, двухметрового фельдшера Андрея Белого с Ольгой Николаевной не сложилось.
   Восьмого марта, в Международный женский день, в клубе он даже не пригласил её на медленный танец. Она так и простояла бы у стенки грустная и одинокая, если бы не другие предприимчивые охотники - промысловики тоже выходцы, как и наш главный герой Вадим Настов, с таёжной вахты, не исправили это недоразумение и не увлекли Ольгу Николаевну в водоворот зажигательного танца и романтического знакомства.
   А Нина Сергеевна, как-то неожиданно для неё, немного потанцевав с Вадимом Настовым медленные танцы, ощутила к нему полное доверие, а может быть даже и влечение, и очень скоро куда-то исчезла вместе с ним из поля зрения не только Валерки Глухова, который лишь на секунду отвернулся, чтобы назвать барабанеру следующую песню, но и более широкой общественности, проводившую завистливыми взглядами удаляющуюся сладкую парочку куда-то в неизвестность первого свидания,- в поисках укромного уголка для утоления внезапно вспыхнувшей после полугода воздержания страсти.
   -Совершенно невозможно работать! - подумал про себя Валерка, увидев, что Нины Сергеевны и этого… конкурента, блин, среди танцующих в зале больше нет.