Кузинатра

"Опасайся воровать у других то, чего не хватает тебе самому, ибо можешь оказаться в долгу у собственной души". Я был тем, кто решил, что чужое счастье можно присвоить.

Я был самым искусным вором в городе, но мои собственные ночи были пусты и безрадостны — я никогда не видел снов. Я мог украсть любой бриллиант, любой кошелёк, но не мог украсть для себя и крупицы ночного покоя. И тогда я услышал легенду про Спящего Кузинатра, что хранит у себя в подсознании сны всех людей. Ослеплённый завистью, я решил совершить величайшую кражу в истории — украсть для себя самые счастливые чужие сны.

Мой путь лежал не по крышам и тёмным переулкам, а по тропам чужого подсознания. С помощью древнего ритуала я проник в царство грёз. Сначала я попал в Кошмары Городской Стражи — лабиринты из бесконечных коридоров, где за каждым углом ждал мой собственный силуэт. Чтобы пройти, мне пришлось не убегать от своих страхов, а встретиться с ними лицом к лицу и признать их частью себя. Затем я пробирался через грёзы золотых рек, но едва не утонул в них, поняв, что эта жадность затягивает и губит.

Наконец, я достиг покоев Кузинатра. Его разум был похож на безбрежную библиотеку, где каждый сон был заключён в хрупкую стеклянную сферу. Я видел сны о первой любви, о полёте над облаками, о встречах с теми, кого давно нет. Я протянул руку, чтобы взять самый яркий, самый счастливый сон — сон маленькой девочки о говорящем щенке. Но когда я коснулся сферы, я не просто увидел сон — я его почувствовал. Я ощутил её чистую, безусловную радость, её любовь, её восторг. И вместе с этим — острую, пронзительную боль от осознания того, что это счастье — не моё. Что я лишь гость, подглядывающий за чужим светом.

Я понял, что сны нельзя украсть, как нельзя украсть смех или слезу. Они рождаются внутри, и чужой сон в твоей душе всегда останется лишь красивой, но холодной стекляшкой. Я отпустил сферу и, не взяв ничего, покинул разум Кузинатра.

Этой ночью, впервые в жизни, мне приснился сон — он был неярким и коротким, но он был моим.