Зик

46-й год правления Седьмой ветки


1

В конце марта портовые кафешки были переполнены. Гуляла рабочая молодежь, отмечая окончание средней школы и последующее распределение. Особенно много было ребят в коричневой униформе – у ШРаМов сегодня выпускной. (Прим. автора: ШРаМ – Школа рабочей молодежи)
Кафе «Квант» было переполнено. За столиком у окна сидело трое парней. Жареное мясо, пара салатов, несколько бутылок с мутным самогоном. Обсуждали кто куда пойдет. Лёха решительно мечтал о автоматических линиях рыбзавода. Тонэ – хотел учится дальше, стать инженером. Третий хмурился, тупо пялясь на полупустой стакан.
- А ты куда собираешься, Зик? – спросил его Тонэ.
Зик развернул бледное лицо к товарищу, собираясь сказать какую-то грубость, но в этот момент через мембрану завалились пятеро ШИРов. Серые комбинезоны, даже нашивки на рукавах – будущие элитные рабочие оборонки.
Голубоглазый блондин перевел хмурый взгляд на вновь прибывший и выругался:
- Долбанных ширьков тут не хватало, - презрительно дрогнув верхней губой, заявил Зик.
Хотя фраза была произнесена тихо, тем не менее она достигла ушей ШИРовцев.
- Ахахах, - нарочито театрально и громко рассмеялся Хосе, старый «знакомец» Зика. – Смотрите кто тут у нас. ШРаМы справляют поминки по своим мозгам!
Леха сжал кулаки.
Посетители кафе стали оглядываться на громкую кампанию. Одинокий посетитель, приткнувшийся за барной стойкой, отставил стакан и с явным вниманием уставился на спорщиков.
- Сам урод! Иди куда шел! – крикнул Тонэ.
- А я может сюда и шел, - продолжил издевки Хосе. – Пожрали и валите. Освобождайте место. Очередь!
- На … пошел. – грубо ответил Зик, сдвигая стакан в сторону.
- Смотри какой смелый стал, - переключившись на Зика, ухмыльнулся Хосе. Глянув на коричневую куртку – принялся язвить: - Что так-таки и не взяли в «Крылья»? В чем у тебя проблема? Не прошел экзамен по физподготовке? Или мамка не отпустила?
- Рот завали!
- А то что?
Зик без дальнейших пояснений двинул кулаком в лицо. Хосе было запрокинулся, но тут же восстановил равновесие, мотая головой и выплёвывая кровь.
Лёха и Тонэ вскочили на ноги, отбросив стулья. Наблюдатель у барной стойки скривил губы в ухмылке. Пальцы его нервно сжались в кулак.
- Давай пацанва, - прошептал он. – Давите серых.
Тем временем Хосе бросился вперед, пытаясь ухватить Зика за ворот и бросить через себя. Но Зик, ловко уклонившись, всадил два коротких и мощных удара кулаком и локтем в солнечное сплетение. Хосе захрипел, согнулся пополам. Зик схватил его за волосы и резко дернул вниз, одновременно поднимая колено. Нос Хосе с хрустом расплющился.
Сбоку на Зика навалился другой ШИРовец, худой и вертлявый. В его руке блеснуло лезвие ножа – короткая заточка. Он рванул им снизу вверх, целясь Зику в живот. Зик инстинктивно рванулся назад, чувствуя, как холодок стали прорезает ткань робы на животе. Не давая опомниться, Зик схватил нападавшего за руку с ножом, резко провернул ее, заламывая кисть. Хрустнула кость. Наблюдатель у барной стойки зафиксировал крик боли и зрачки его глаз сузились. Нож звякнул о пол. Зик тут же всадил локоть в лицо изогнувшемуся парню.
Через миг все сплелось в яростный клубок ломающихся тел, брызг крови и рвущейся одежды. К ним бросились другие посетители, пытаясь разнять. Наблюдатель у стойки не вмешивался. Его узкие, колючие глаза неотступно следили за действиями Зика, выражая одобрительное удовольствие от каждого удачно проведенного удара.
Кто-то ударил Зика бутылкой по голове сзади. Осколки стекла полетели во все стороны. Зик покачнулся, но не упал. Лицо залилось кровью от рассеченной брови. Развернувшись, ухватил за шею напавшего и засадил ему лбом в переносицу.
Тут сработала наконец защита. Энергетический купол, покрывающий кафе, потемнел. Раздался звук сирены, заставившей всех пригнуться. Роботизированный голос объявил:
- К порядку! Всем на пол! Лицом вниз!
И сразу появились охранники из Народных дружин с нерво-шокерами. Люди стали падать на пол. Никому не хотелось получить разряд в нервный узел. Все, кроме Зика, дрожащего всем телом от нервного возбуждения, и наблюдателя у барной стойки.
-Лечь! – скомандовал им дружинник.
Зик стиснул кулаки и тут же получил разряд под лопатку, который заставил его рухнуть лицом вниз.
Наблюдатель предъявил черное удостоверение с большой золотой звездой:
- Бригады, - обозначил он себя, встал, неспеша подошел к Зику, по прежнему лежавшему ничком.
Присев, незнакомец ухватил Зика за волосы и рванул вверх, заставляя поднять голову. Взглянув в сверкающий яростью голубой глаз, он объявил:
- Я его забираю.

2

Холодный, голый бетон. Единственный источник света – тусклая лампа где-то под потолком за решеткой, отбрасывающая длинные, искаженные тени. Воздух пахнет пылью, ржавчиной и чем-то едким – то ли дезинфектантом, то ли старой кровью. Зик сидел на единственном металлическом стуле, прикрученном к полу посередине допросной без единого окна. Он был свободен, но не мог двинуться – пространство вокруг сжималось в тугое кольцо.
Прошло двадцать семь часов. Ни воды. Ни еды. Ни медиков.
С похмелья во рту было кисло, голова гудела, слюна превратилась в клейкую пасту. Губы покрылись трещинами и темными корками. Каждый сглатывающий рефлекс был мучительным спазмом в пересохшем горле.
Но хуже всего было ощущения сдавленности. Мышцы каменели от постоянного напряжения, но Зик не двигался, уставившись в точку на стене.
Мембрана бесшумно всколыхнулась и в проеме появился та самая мразь, которая уволокла его, почти парализованного на своем плече и кинула тут подыхать. Зик наконец оторвал взгляд от стены и уставился на вошедшего.
Грин, привалившись к стене, в свою очередь молча оглядывал пленника, оценивая его страдания.
Сутки не пил после перепоя? – Растрескавшиеся губы. Сглатывает слишком часто.
Избит? – Дышит тяжело, наверняка контролирует боль. Рана на голове запеклась. Руки слегка вздрагивают из-за нерво-шока.
Сидит слишком ровно, напряжен. Почему? Вроде не боится. И почему зрачки сузились, когда он загородил свет лампы?
Грин не понял последней реакции, но решил начать беседу. Подойдя в контроллеру, он включил машину для считывания мыслеобразов.
- В бригады хочешь? – прямо спросил он.
Зик вцепился взглядом в его глаза:
- Да, - не раздумывая ответил он.
- Зачем?
- Буду давить гадов, - ответил Зик.
Грин кивнул.
- Я читал твое дело. Пять лет назад ты подал заявку о вступлении в «Крылья».
- Да.
Грин бросил взгляд на панель контроллера – горел желтый. Этот щенок может обходить машину? Интересно, тренировался, или это врожденное? В любом случае это интересно.
- Тебя не взяли. Почему?
- В заявке не указано? – вопросом на вопрос ответил Зик.
- Нет.
- Наверное ростом не вышел, - с издевкой съязвил здоровый, почти под два метра Зик.
- Сколько тебе сейчас лет?
- Семнадцать.
- Политические убеждения?
- Седьмая ветка.
- Родители как погибли? – приступил Грин к основной части, заканчивая разминку.
Как сканирующее устройство он отмечал все микродвижения и изменения настроения подопечного. Плечи у Зика дернулись на сотую долю миллиметра, но он смог их удержать, почти не выдав движения. В глазах вспышка, которую он тут же загасил, прикрыв веками. Ладони сжались в кулаки так, что костяшки побелели - значит эта тема крайне болезненна.
Грин почувствовал, как в груди разлилось тепло.
- Отвечай! – потребовал он.
- Погибли под завалами. Одиннадцать лет назад при прорыве Перехода. – сквозь зубы прошипел Зик.
- Сотку за сколько пробегаешь?
- Девять секунд.
- Врешь!
Зик моргнул. Контроллер по-прежнему оставался на нейтрали, но цвет ламп дрожал, норовя уйти в красный.
- Под завалами неделю лежал? Что пил? Крысиную кровь?
Зик вздрогнул.
«Не сдержался!» - с торжеством подумал Грин.
- Что пил?!
- Кровь.
- Сколько набрал баллов по физике?
Зик вскинул удивленные глаза – это тут при чем?
- Сто баллов.
- Почему в ШИР не пошел? Не любишь мозгами шевелить?
- Не люблю! -  бешенея ответил Зик.
- Какую колыбельную мамка тебе пела?
Зик вскочил и с этим движением индикатора контроллера рванули в красный спектр. Дыхание стало почти незаметным. Лицо побледнело как смерть. Дрогнули кончики пальцев, готовясь к действию.
«Да…» - даже не пытаясь скрыть торжество, восхитился Грин его ярости.
И тут же грохнул на стол пистолет. Склонившись и приблизив лицо почти вплотную, Грин рявкнул, обдав Зика каплями слюны:
- Возьми пистолет и выстрели мне в сердце! Это приказ!
Зик не отвел взгляд. Схватил оружие, передернул рычаг энергонакопителя, вскинул руку, воткнул ствол в перекрестье ребер и спустил курок.
Раздался едва слышный взвизг и тихий щелчок.
Пистолет был не заряжен.

3

Воздух был густым, как бульон, пропитанным запахом сырости, грибницы и чего-то металлического – возможно, от квантового перехода. Глаза, адаптировавшись к темноте выхватывали из кромешной тьмы поверхности скользких стен, низких, нависающих сводов, узкие щели, куда надо было с трудом протискиваться. Каждый шаг отдавался многократным эхом, сливаясь в жутковатый шепот камня. Отряд из пяти человек двигался призрачной цепочкой. Зик шел предпоследним. Сзади, как тень, наступал на пятки Грин.
Первые полчаса Зик держался. Дышал через силу, концентрируясь на спине впереди идущего бойца, едва слышном шорохе шагов, на холодном металле автомата в руках. Но с каждым новым поворотом, с каждым сужающимся проходом, когда плечи задевали мокрый камень, кольцо страха сжималось.
Сначала это была просто тяжесть в груди. Потом – мелкая дрожь в коленях, которую он объявил усталостью. А потом… потом появилось ощущение, что каменные стены дышат, невидимо сдвигаясь, чтобы раздавить его.
Новый поворот - проход сузился еще больше. Некоторым пришлось двигаться боком. Дыхание его участилось, он уже не контролировал количество вдохов. Взгляд метнулся по стене, покрытой гнилостно пахнущим лишайником, и вдруг показалось, что в серо-зеленых пластах мелькнуло чье-то лицо.
Уши заложило разом, будто кто-то включил кнопку. Темнота. Гул сирен. Хрипы. Чьи-то холодеющие пальцы из-под камней. Стоны. Мама. Дядя Миша. Помогите! Аня. Тихо. Давит! Нет воздуха! Воздуха!
Зик замер. Дрожь охватила все тело, переходя в крупную, неконтролируемую тряску. Его дыхание превратилось в серию коротких, хриплых всхлипов.
– Зик? – тихо спросил впереди идущий, обернувшись.
Грин резко шагнул вперед, заслонив его своим телом.
– Ничего. Споткнулся. Идем! – его командирский голос звучал спокойно. Но рука Грина, схватившая Зика выше локтя, была как тиски.
Отряд двинулся дальше, растворяясь в темноте узкого лаза. Как только они скрылись из вида, Грин рванул Зика к себе, прижав спиной к холодной стене.
Лицо Зика было искажено абсолютным, животным ужасом. Глаза – дико вытаращенные, зрачки расширены до краев радужки. По лицу катились крупные, немые слезы, смешиваясь с потом. Губы были сведены в беззвучный крик, слюна пузырилась в уголках. Все его тело билось в конвульсивной дрожи, как в лихорадке. Он пытался оттолкнуть Грина, но руки лишь бессильно скользили по бронежилету. Он был здесь, в пещере, но его сознание рвалось вон, забитое образами детского кошмара.
– Тварь... – одними губами прошипел Грин. – Так вот что ты скрывал! Клаустрофобия!
Он вдавил Зика сильнее в камень. Зик застонал, коротко и безнадежно, пытаясь отвернуться от этого лица, от всего.
– Думал, перехитрил меня? – Грин склонился ближе, вызывая у Зика новые судороги от такой непосредственной близости и заставляя ползти вниз по стене. – Если командир узнает, что я привел в отряд психбольного... – он не договорил, но Зик понял. Лишение звания. Может, и трибунал. – Ублюдок!
Грин резко выхватил пистолет из кобуры и воткнул дуло Зику в висок.
– Вставай, – прошипел он, вкладывая в слово всю ненависть. – Вставай и иди. Не можешь идти – ползи! Сейчас. Или я тебя пристрелю как бешеную собаку и скажу, что ты из пятой колонны. Поверят.
Зик зажмурился. Ствол давил на висок. Темнота за веками была еще страшнее. И он широко распахнул глаза.
– Не... могу... – выдавил он сквозь спазм в горле.
– Можешь! – Грин пнул его ногой. - Вставай!
Зик попытался оттолкнуться от стены. Ноги подкосились. Он рухнул на четвереньки в холодную грязь, судорожно хватаясь за камни. Тело отказывалось слушаться.
Грин смотрел на него пару секунд. Потом сплюнул.
– Сдохни тут, крыса, – прошипел он с ледяным окончательным презрением. – Сам выпутывайся. Я тебя сдам за дезертирство на задании.
Он развернулся и шагнул в темноту лаза, растворяясь в ней за несколько секунд.
Зик уткнулся лбом в холодный, скользкий камень пола.
«Вставай!» – не голос Грина, другой. Того, кто вытаскивал его из-под завала. - «Вставай! Ползи ко мне!»
Он сделал вдох, глубокий, дрожащий, выдранный из самой глубины легких. Потом еще один. Воздух был сырым, пахнущий грибами и чем-то металлическим. Он уперся руками в камень. "Вставай!"
Он поднялся на колени. Потом, шатаясь, на ноги. Оперся на стену. Камень был мокрым, холодным, реальным.
Взгляд выхватил из тьмы путь вперед. Узкий, страшный, но путь. Он шагнул. Потом еще. Каждый шаг давался с адским усилием. Каждый вдох был борьбой с самим собой. Он шел с оружием в руках, повторяя про себя как заведенный: "Шаг. Вдох. Свод. Камень. Реально. Шаг. Вдох..."