Любит? Не любит?

Все вы, наверняка, не раз слышали фразу – бьет, значит любит! А теперь представьте, что эта фраза теперь реально воплощена в жизнь…
…В кафе сидят три женщины. У одной сильно подбит глаз, опухоль на подбородке и улыбка на лице. Которую чуть омрачает вид трех выбитых передних зубов. У другой костыли рядом со столиком, корсет, и гипс на правой руке. Рот до ушей. И только третья сидит хмурая, унылая, несмотря на манто, бриллианты в ушах и серьги на всех пальцах рук. А теперь вслушаемся в их беседу…
… Приходит он, значит, домой, а я с ромашкой в руках сижу – любит, не любит. Уже четыре лепестка оторвала, как он начал вокруг меня в стойке боксерской кружить. В глаз мне засветил, и тут же я очередной лепесток машинально оторвала – любит. Потом, чудак, начал туда дуть мне в глаз зачем-то, причитать, что больно мне. А рука моя уже новый лепесток теребит – не любит. Так и кружил он вокруг меня, удары нанося, а я потихоньку ромашке стриптиз устраивала. Вдруг он поднырнул под меня, думала в подбородок целит, а он тут как в нос двинет! Короче, очнулась я через час и тут же у ромашки последний лепесток оторвала – Любит, сукин, сын, обожает даже…
- Да-а-а, - протянула вторая, смахнув гипсом набежавшую слезу. А мой-то мне и вовсе праздник устроил. Не виделись мы с ним две недели. Пришла я на вокзал встречать, вижу бежит мне навстречу. Чем, думаю, встретит-то? Неужели банальными цветами? Сама к нему тоже рванула, а он, не останавливаясь, со всего разбега мне ногами в ребра и засадил. Очнулась я на третий день. Под капельницей. Надо мной белый потолок и завидущее лицо медсестры. Два ребра, говорит, сломано, гипс на месяц вам наложили, компрессионный перелом чего-то там. И он ведь, голубчик, еще мне и почки отбил, когда я в беспамятстве лежала. Это уже не любовь простая, страсть!
- Ой, девки, - взвыла третья. – Как я вам завидую! А мой-то, мой-то, пентюх. С утра проснется, кофе норовит в постель притащить. Пылинки с меня сдувает, ирод. На руках меня носит, чтобы они у него отсохли. Всю украшениями завалил, надевать эти его кольца проклятые пальцев уже не хватает. Наверняка, бабу на стороне завел, вот и изводит меня, изверг. Как же мне перед вами-то неудобно. Хоть бы шрамик какой, хоть бы ссадинку… До чего дошло… Сама вчера о стену с полчаса билась, как какая-нибудь, мать-одиночка. Разведусь я с ним, сил моих терпеть такие издевательства больше нету.
Две поколоченные, но счастливые подруги, горестно вздыхали, сочувствуя третьей и приговаривая – «Не реви. Авось наладится. Может, он по вечерам в боксерской секции удар отрабатывает, чтобы уж наверняка». А сами думали – «Не дай, Бог, такого супруга. Это ж удавится легче, чем в таких сомнениях жить. Любит, не любит?…»