Княгиня Ольга

Уходила в мир Ольга иной,
В своем тереме и на полатях,
На дворе то ль зима, то ли зной,
И близ Ангел быть может с трубой,
Или в адских вся горница татях.

Улыбнулась в мерцанье свечи:
«Про меня будут спорить, поди,
Может, в стужу, под треск дров в печи,
Где-то стен монастырских среди».

Да и вправду, откуда взялась?
Псковитянка ль действительно родом?
На Изборск ее юность пришлась
В мир явленьем неведомым годом?

И болгарской – кто знает – княжной,
Не явилась ли Ольга на свет?
Родилась ли весной затяжной
На Дону, или все-таки нет?

Кто-то молвит: мол, Ольга была
Без сомнения Вещего дочка.
Детство в хирде его провела,
И поставлена в споре пусть точка.

Как-то в псковских дремучих лесах
Повстречался ей Ингвар вечор,
Его видела в своих она снах,
Но не стала вступать в разговор.

Ингвар гнался за зверем и вдруг:
Реки берег и лодка у края.
Тишина, воды плеск лишь вокруг,
И пред ним будто отблеск из Рая.

Ольга в лодке – прекрасна собой,
Овладеть попытался ею князь.
Но внезапно жестокий ждал бой,
Аж рубаха вся в клочья рвалась.

В реку Ольга сказала нырнет,
Не отступит коль Ингвар сейчас,
К нему навью-русалкой придет.
Успокоился князь в тот же час.

Перевозит на берег другой
Ольга князя на странном пароме,
Летом вдруг он окутан пургой.
«Не в своем, Игнвар, сгинешь ты доме».

Таков глас услыхал близ воды
И на Ольгу взглянул князь со страхом,
Приближенье грядущей беды
Он почуял и ужас стать прахом.

Но вот берег, развеялся морок,
Близ воды рослый ждет скандинав,
Его взгляд прям, суров был и зорок,
Выдает гордый, властный в нем нрав.

«Это Свенельд», – с почтением князь
Произнес их встречавшего имя.
Дорогой шлем, арабская вязь,
Был на нем, и костра запах дыма.

Вскоре Ингвара стала женой
Облачившись в наряды княгини,
Прежний Ольга забыла покой,
О делах ее помнят поныне.

И порою слетал вдруг покров
Ее нрава как у Сигрид Суровой
В битвах близ полей и мостов
И в решениях, когда стала вдо;вой.

Мужа гибель… Осталась загадкой
Для потомков она навсегда,
Не все сходится в версии гладкой
Летописца, с тем, что была тогда.

Виноват ли князь в смерти своей,
Иль без Ольги здесь не обошлось?
И сообщником был Свенедьд ей?
Крови много тогда пролилось.

В мире Хроноса скрыт от нас кто,
За не броским и кратким «Князь Мал»?
То ли Свенельда сын, то ль никто?
Летописец о том не сказал.

Дальше лютая гибель послов
Из полесской и дикой земли,
Вдовы хитрость загадочных слов,
Ее взгляд на казнимых вдали.

Разгромив, помнит, Ольга древлян
Захватила немало рабов,
Их столица отныне бурьян,
А свобода – лишь образ из снов.

Путь во власти ее был не прост,
Помнит, как управление строила,
Сбор для дани отныне погост,
И уроки – их важность усвоила.

Царьград, с императором встреча,
Во дворце официальный прием,
Не мечей, дипломатов в нем сеча,
По ступеням Софии подъем.

Где крестилась? В Болгарии, может?
Иль в ромейской столице она?
Время версий лишь только умножит,
Спорить будут, забыв покой сна.

Христианкою будучи Ольга
Сокрушала кумиров повсюду.
И крестились при ней вопрос: сколько,
Разношерстного в Киеве люду?

Сына регентшей, пишут, была,
Не достиг он покуда взросления.
Но в народе шла долго молва,
В словах Нестора сея сомнения.

Стольным Киевом правила Ольга,
В Новом городе стол занял сын.
Так ли было неизвестно вот только:
Скрыл от нас ответ времени тын.

…У порога все вспомнила вмиг,
Крестным знамением себя осенила,
Прояснился ее тотчас лик
И душа за черту преступила.


30.07 – 18.08. 2025. Чкаловский

Автор иллюстрации Анна Курбатова www.behance.net/anhenhod