Фантазёр

                                                
                Фантазёр
               
      
       Вечером в квартире Ипполита зазвонил телефон. Он поднял трубку и услышал мягкий, бархатный голос.
       -- Привет, Поля. Ты, наверное, меня уже не помнишь?
       Сердце ёкнуло. Так его называла только одна женщина. «Неужели это она?»
       -- Нюра? –- неуверенно спросил он.
       -- Ну, слава богу, узнал!

       -- А ты откуда звонишь?
       -- Из Питера. Приехала на два дня на свадьбу племянницы.
       -- И долго у нас пробудешь?
       -- Завтра вылетаю обратно в Ярославль. Очень по тебе скучала. Хотела бы увидеть.
       -- Я не против, -- ответил Ипполит. -- Может, погуляем в Таврическом саду?
       -- На улице сильный дождь, -- заметила Нюра. -- Лучше я к тебе приеду, если, конечно, у тебя никого нет.
       -- После развода я совершенно свободен. Веду здоровый образ жизни.
       -- С каких это пор? -- усмехнулась она. –- Верится с трудом.
       Ипполит не знал, что ответить и только переспросил:
       -- Ты ещё помнишь мой адрес?
       -- Не волнуйся, с закрытыми глазами найду. Правда, я немного выпила в ресторане...
       -- Ничего страшного, приезжай.
      
        Когда Ипполит положил трубку, на него нахлынули воспоминания. Это надо же, прошло целых 27 лет с их первой встречи! Ей тогда было восемнадцать, а ему -- сорок три.         
        В то время он играл на сцене в одном из ленинградских театров и пользовался огромной популярностью, снимался
во многих фильмах и сериалах.
        Про таких, как он, говорят, красавец-мужчина –- высокий статный брюнет с голубыми глазами, с правильными, словно
из мрамора высеченными чертами лица.

        Во время съёмок за их группой нередко следовал автобус с восторженными поклонницами. Девушки вешали его портреты в своих комнатах и не давали ему прохода. А сколько рубашек на сувениры порвали его фанатки -- уже и не сосчитать.
        Ипполит постоянно находился под женским прессингом. Возможно, поэтому у него так и не сложилась личная жизнь. Сколько раз он пытался изменить свою судьбу, но у него ничего не получалось. Он не мог долго обходиться без новой спутницы. Это вошло у него в привычку.

        Однажды в его гостиничном номере появились две приветливые, довольно привлекательные молодые особы с длинными чёрными волосами. Одну звали Нюра, другую Света.
        Свои намерения они не скрывали: всё было написано на их лицах. Но какую из них выбрать -– вот в чём вопрос?
Даже султан в гареме проводит ночь только с одной из своих жён, хотя выбор у него велик. Немного поразмыслив, Ипполит предложил им тянуть жребий. Удача улыбнулась Нюре.
       
        В первую же ночь, проведённую с Ипполитом, Нюра призналась, что влюбилась в него, как только увидела его фотографию. Связь их длилась два месяца -- два незабываемых месяца! Пожалуй, только с ней он чувствовал себя
по-настоящему счастливым. 
       
        Нюра прекрасно пела, играла на гитаре, была неутомима и раскована в постели. Особенно ей нравилось, когда он связывал ей руки и надевал повязку на глаза, когда она чувствовала своё бессилие перед ним.
        Ипполит даже подумывал на ней жениться, но она, как девушка неглупая и практичная, быстро поняла, что он не создан для семейной жизни. А когда она встретила стоящего, надёжного мужчину, то не раздумывая, вышла за него замуж и уехала с ним в Ярославль.

         Как только Нюра вошла в квартиру, они обнялись и расцеловались, и ещё долго стояли в коридоре, рассматривая друг друга.
         На нём был серый костюм и белая рубашка без галстука, на ней -- чёрное платье с блёсками без рукавов. Распущенные чёрные волосы, как и в молодости, небрежно спадали на плечи, а едва заметная полнота ещё не успела испортить её фигуру.
         Она была явно на кураже. На щеках играл румянец, в глазах горел огонёк страсти, который был  так хорошо ему знаком.

         -- Ты отлично выглядишь, -- сказал он.
         -- Очень приятно, Поля, -- ответила она. -- Ты тоже.
         -- В семьдесят лет, человек не может выглядеть хорошо, -- с сожалением, покачал он головой.
         -- Я бы тебе больше пятидесяти не дала.
         Оба весело рассмеялись.

       
         Уже в гостиной Нюра попросила его включить музыку. Он нажал на клавишу магнитофона, и зазвучала песенка
в исполнении Ярослава Евдокимова:

                «Фантазёр,
                Ты меня называла.
                Фантазёр,
                Мы с тобою не пара».

         Нюра увлекла его в центр комнаты и начала с ним отплясывать, постукивая каблучками по паркету. Она игриво постреливала глазками, кокетливо подёргивала плечиками и зажигательно крутила бёдрами, делая мягкие кошачьи движения. Тут уже и Ипполит не смог устоять. Заложив руки за спину, он стал ловко и виртуозно перебирать ногами в такт музыке.

                «Ты умна,
                Ты прекрасна, как фея.
                Ну а я,
                Я люблю всё сильнее»

         Затем они устроились на диване и, поговорив о жизни, обменялись новостями. Ипполит рассказал о своей работе.
Он до сих пор преподавал актёрское мастерство в театральном институте.
       
        -- А у тебя есть кто-нибудь? -- вдруг неожиданно спросила Нюра.
         Он отрицательно замотал головой.
         -- Так уж и нет? –- хитро прищурив глазки, не отставала она. -- А чем же ты занимаешься?
         -- Готовлю будущую театральную смену.
         -- Так я тебе и поверила, -- усмехнулась Нюра и провела ладонью по его плечу. –- Я тебе всё ещё  нравлюсь?
         -- Ты выглядишь даже лучше, чем в восемнадцать лет.
         -- Так я тебе и поверила, -- подняв брови, улыбнулась она.
         -- Нет, на полном серьёзе.
         -- Умеешь ты говорить любезности, -- махнула она рукой, оглядывая его холостяцкое жилище. -- Ты лучше скажи, как ты умудряешься обходиться без женщин?

        -- Наверное, возраст сказывается, -- пожал он плечами.
        -- Опять ты за своё! -- возразила Нюра. «Любви все возрасты покорны», -- сказал поэт.

        -- Он это написал, не подумав, -- ответил Ипполит. -- Просто ему нужна была рифма к слову благотворны:

                «Любви все возрасты покорны;
                Но юным, девственным сердцам
                Её порывы благотворны»

        Все поэты такие, –- сыронизировал Ипполит. -- Сначала находят рифму, а только потом начинают соображать,
выпучивают глаза и пишут в письмах: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!».
        Ипполит в качестве аргумента хотел привести ещё три строчки из этой строфы:

                «Но в возраст поздний и бесплодный,
                На повороте наших лет,
                Печален страсти мёртвый след»,

         но решил промолчать.

         -- Не пытайся меня переубедить, -- нахмурила брови Нюра. –- Ты же знаешь, что это бесполезно. И, взлохматив его шевелюру, она прижала его к себе настолько сильно, насколько могла, будто боялась его потерять... Он обнял её и поцеловал
в шейку. А затем они слились в страстном французском поцелуе.

         -- Вот теперь вижу, что ты не изменился, -- через некоторое время с фривольной улыбкой сказала она, заглядывая ему
в глаза. -- Ну тогда, может, не будем терять время и сразу нырнём в койку?
         -- Хорошо, дорогая, -- кивнул Ипполит.
Чтобы его не терзали сомнения, Нюра показала ему медицинскую справку, полученную  буквально на днях.
       
         -- Можно я приму душ? –- попросила она.
Он отвёл её в ванную, повесил на один крючок новое махровое полотенце, а на другой -- пёстрый шёлковый халат.
Затем вернулся в комнату, забрал из шкафа свежее бельё и расстелил кровать.

         -- Не могу поверить, что тебе уже сорок пять! –- отпустил он комплимент, когда она снова появилась в комнате.
         -- В сорок пять баба ягодка опять, -- расплылась в улыбке Нюра и попросила его исполнить её маленькое желание,
то, что ей так нравилось, от чего она всегда получала удовольствие.  «Если, конечно, ты этого не забыл», -- добавила она.
Конечно, он этого не забыл. Он уложил Нюру в постель, привязал её руки к спинке кровати, а на её глаза и рот надел повязки. Ей почему-то нравилось чувствовать себя с ним беспомощной.
 
         -- Пожалуй, я тоже приму душ, -- сказал Ипполит и ушёл в ванную.
Но там он замер, его будто парализовало. Тяжесть навалилась на грудь, лоб обметала испарина, похолодела спина.
Радостное воодушевление быстро улетучилось. Он вспомнил, как год назад он провёл ночь с одной привлекательной дамочкой. Тогда у него ничего не получилось, и даже виагра не помогла. Хорошо ещё, что женщина оказалась хорошо воспитанной, проявила чувство такта и не подтрунивала над ним. Но всё равно по его самолюбию был нанесён очень сильный удар.

         «Но ту женщину я почти не знал, -- размышлял он. –- А с Нюрой у меня был самый яркий роман в жизни. Не хватало мне ещё и перед ней опозориться. Доигрался, -- сглотнул он. –- Ведёшь себя так, будто тебе 20 лет. Совсем потерял чувство реальности. Посидели бы лучше в кафешке, выпили по бокалу шампанского и разбежались бы в разные стороны, сохранив
в памяти незабываемые воспоминания. А теперь безвыходная ситуация, и что я ей скажу?» -- вконец расстроился Ипполит.

         *                *                *                *                *
       
         Вдруг раздался звонок. Ипполит открыл входную дверь и увидел на пороге Лёху-пожарника, молодого рыжего парня
из квартиры напротив. Тот пришёл вернуть долг за магнитофон «Яуза», который он купил в «Апрашке».
         -- Спасибо, что помог, –- поблагодарил его Лёха, отдавая деньги. -- Теперь я твой должник.
         И тут вдруг Ипполита осенила парадоксальная мысль. Возможно, это его последний шанс сохранить лицо. Они прошли
на кухню, плотно закрыв за собой дверь.
         
         Ипполит рассказал о своих проблемах и попросил помощи в таком деликатном вопросе. Лёха поначалу оторопел, он был озадачен и даже не знал, что сказать.
         -- А сколько ей лет? -- наконец спросил он.         
         -- Сорок пять, -- ответил Ипполит.
         -- Так она же старушка, -- недовольно буркнул Лёха.
         -- Какая старушка! –- возмутился Ипполит. -- Баба в сорок пять -- ягодка опять! Зрелая, сочная, во рту тает. Да она ещё фору даст молодым. Запомни: баба на излёте –- это вулкан!
         -- Почему? –- спросил Лёха.
         -- Каждый раз как в последний раз! -- объяснил Ипполит. -- Если бы мог, сам бы оприходовал.
         -- На винт бы не намотать?
         -- Не переживай. Она недавно диспансеризацию проходила. Справку мне показывала.

          -- А если я ей не понравлюсь?  –- усомнился Лёха.
          -- Да кто её будет спрашивать? Я её связал, а на глазах повязка.  К тому же она мазохистка и ей нравится, когда её берут силой. А моральный ущерб я тебе компенсирую бутылочкой армянского коньяка.
          -- Ну это другое дело. Так бы сразу и сказал, -- выпятил грудь сосед. -- Грех не помочь другу, попавшему в беду.

          -- Только подушись на дорожку, -- посоветовал Ипполит и брызнул на Лёху несколько капель «Шипра».
          -- Это ещё зачем?
          -- Чтобы не вызвать подозрений. Я всегда так делаю после бритья. А у женщин, сам знаешь, нюх, как у собак...

          -- Надеюсь, прелюдии не понадобятся? –- спросил Лёха. -- Моя ими уже задолбала.
          -- Но это уж моя забота -- ответил Ипполит и вышел из кухни в комнату.

          Нюра лежала в соблазнительной позе, одетая в короткий халатик. Он потушил свет и включил тусклый ночник.
Подошёл к кровати, наклонился и, прикоснувшись к её губам, чуть не обжёг свои. Ох, как она горела!
          Покрыв ласками её тело, он довёл её до нужной кондиции, дождавшись, когда её дыхание станет частым и прерывистым. После этого он вышел из комнаты, а туда на цыпочках зашёл Лёха. Сам же Ипполит побрёл на кухню. Наблюдать за этой сценой он не мог. Он испытывал жуткий стыд, унижение и позор.

          Через несколько минут из комнаты донеслись протяжные стоны. А вскоре мокрый от пота Лёха выскочил в коридор.
          -- Чего так долго? –- спросил его Ипполит.
          -- Бабёнка крепкая оказалась, -- тяжело дыша, признался Лёха. –- Пришлось выкладываться по полной.
          -- Ну и как?
          -- Порядок в танковых войсках! -- гаркнул Лёха и, расправив плечи, поднял большой палец вверх.
          Ипполит достал из шкафчика бутылку коньяка и с благодарностью произнёс:
          -- Лёха, ты настоящий друг! 

          Когда сосед ушёл, Ипполит вернулся в комнату, включил свет, развязал Нюру и снял повязки с её лица.
Порсмотрев на неё, он чуть не обомлел: глаза её сияли, улыбка не сходила с лица, она с трудом переводила дыхание.         
          -- Как же мне сейчас хорошо! -– выдохнула она. -- Даже не верится!.. А ты ещё говорил, что годы берут своё, -- упрекнула она его. -- Разбойник! Что ты со мной делаешь!