Встреча и прощание

Однажды в ресторане Дома актера я встретил своего приятеля.
– Ба, какими судьбами ты забрёл в это злачное место? – спросил Виктор, обнимая меня. Мы присели за столик, сразу подошла официантка, видно, его здесь знали.
– Мне, как обычно. А ты что будешь?
– Сто грамм и чего-нибудь закусить.
– Ну рассказывай, чем промышляешь? – Я с интересом смотрел на Виктора.
– Пытаюсь писать, всё время что-то отвлекает. Сам знаешь, как после перерыва тяжело включиться. Отрабатываю заявки, трачу авансы. После пьесы в Театре Гоголя и сценария для Одесской студии глухо, а прошло ведь больше трёх лет. Хотел бросить всё, вернуться к инженерной специальности, пока что-то держит. Сегодня ни инженеры, ни сценаристы никому не нужны. Одно слово  – перестройка. Помнишь, какое было золотое время, когда мы учились на сценарных курсах, целыми днями смотрели зарубежные фильмы, а семинары с мастерами!   
– Слушай, а приезжай как-нибудь к нам на дачу, посидим, поговорим обстоятельно, пожарим шашлыки, выпьем. Познакомлю тебя с женой, приезжай, адрес-то не забыл? А мне, пожалуй, пора. Буду ждать. 
В один из дней на майские праздники я занимался чем-то по хозяйству и неожиданно увидел на крыльце улыбающегося Виктора, удивился и тут же вспомнил, что сам пригласил его приехать.
«А я не один», – сказал Виктор, показывая рукой на веранду. Я ничего не понял, потому что увидел в проеме двери только свою жену Аню. Но тут из-за ее плеча выглянула девушка, в которой я узнал давнишнюю свою подругу, она улыбнулась и помахала мне рукой. Мы с Виктором тоже поднялись на веранду, и пока все возбуждённо переговаривались, я думал о том, что вот знал их хорошо порознь, но никогда не видел вместе, а тут они приехали вдвоём, и что бы это значило? Алла протянула мне руку, крепко пожала её, как бы давая понять, что наши прежние отношения не должны быть известны. И я задержал её руку, соглашаясь с этим. Появилось какое-то чувство лёгкости, отсутствия вины за разрыв наших прежних отношений, которая лежала полностью на мне. В этот момент мне показалось, что она уже простила меня.
Мы повспоминали прошлое, поговорили об однокашниках и знакомых, кто кого видел. Женщины решили накрыть стол на веранде, а мы с Виктором пошли жарить шашлыки.
– А где ваш малыш? Там разбросаны детские игрушки, – спросил Виктор.
– У родителей Ани, на другой даче, завтра привезут, мы ведь оба работаем. Знаешь, я решил не писать сценарии, не делать это своей профессией, нужно переждать смутное время. И с двумя школьными товарищами создал фирму по производству торговых автоматов. Дела идут неплохо. А для души, когда есть время, пишу стихи, короткие рассказы. А что ты, какие планы?
– Я задумываю написать роман, сюжет которого начнется с революционных событий в Москве, в которых принимал участие мой отец, и продолжится до наших дней.
– Ну ты и замахнулся. Это игра вдолгую, удачи. А что у тебя с Аллой, вы вместе?
– Да, уже больше года, вот влюбился. Она хочет уехать в Америку, у неё там сестра, она зовёт меня, нужно расписаться и подать документы на воссоединение семей. Я хочу быть с ней, но решиться уехать из России я пока не готов.
– А что тебя здесь держит, родителей ты похоронил, ты один, работы нет, а писать роман можно и там. Конечно, есть сложность, язык, но при желании это преодолимо.
– Всё, шашлык готов, пошли к женщинам, – переменил тему Виктор.
Стол был накрыт, они успели приготовить салат, пригодились привезённые ребятами закуски.
– Ну что, за встречу? Давайте выпьем, пока шашлык горячий.
Мы долго сидели за столом, обсудили печальное состояние и перспективы нашего кинематографа. Что хорошего вышло из зарубежного кино.
– Аня, а ты ведь недавно работала на выставке в Японии, расскажи, – попросил Виктор.
– Да, это была последняя моя выставка – «Экспо-85».
– Расскажи поподробнее.
Они вышли в сад, сели на лавочку и увлечённо беседовали. А мы с Аллой пошли прогуляться на озеро.
– Очень красиво, а мостик просто антикварный.
– Ты его любишь?
– Не знаю, он милый, внимательный, но очень упрямый, вбил себе в голову, что напишет этот роман. А я не знаю, ведь для этого нужен талант, чтобы роман продавался, имел успех. А потратить лучшие годы жизни и потерпеть фиаско… Я понимаю, ну напиши что-нибудь короткое: рассказ, повесть, проверь себя. Сестра зовёт в Штаты, живи на пособие и пиши. Я хочу вырваться отсюда, здесь никогда не будет ничего хорошего. Предлагаю расписаться, а там – как получится, суждено быть вместе, значит, будем. Когда-то я любила тебя, не судьба, ты предпочёл Анну. Счастлив?
– Да! И сыну уже три года, забавный бутуз. Я понимаю тебя, я ведь Виктора знаю со школьной скамьи. Я увлекался театром, литературой. А его это никогда не интересовало, какая-то метаморфоза случилась, бросил интересную работу, начатую диссертацию и поступил на высшие курсы сценаристов и режиссёров. До сих пор не пойму, что или кто повлиял на него.
Возвращались молча, как бы обдумывая всё сказанное.
На столе стоял самовар, Аня с Виктором пили чай.
– Ну вы и загуляли, идите, почаёвничаем.
Я пошёл провожать их до станции, медленно молча брели. Ветер подталкивал нас в спину, красное солнце лежало на горизонте, освещая засохшее дерево, оно выглядело жутко и красиво, чёрное на красном закате. Подошла электричка, и мы пожали друг другу руки. А Алла посмотрела так, как будто хотела сказать, что это я – дурак – всё разрушил, а ведь что-то было и что-то будет?
Электричка тронулась, она увозила их в сторону, в которую дул ветер.
В Москве мы с Виктором часто перезванивались, обсуждали новости, дела. Однажды, это было уже осенью, он сообщил мне, что они улетают. Мы провожали их в Шереметьево, было ещё несколько незнакомых нам пар. Все обнимали их, желали удачи.
– Ну что, ребята, звоните, пишите, как обустроитесь.
Самолёт улетел, было грустно на душе, ещё одни близкие покинули Россию.
Долгое время от них не было никаких вестей и вдруг звонок.
– Привет, это я, Виктор, вот наконец как-то устроились.
– Ну расскажи, где вы осели, в Нью-Йорке?
– Нет, в Лос-Анджелесе, здесь у Аллы сестра, она помогает нам, мы ведь без языка, как глухонемые. Я поступил на языковые курсы, Алла устроилась на работу в представительство «Аэрофлота». А вы как?
– Всё по-старому. А как твой роман?
– Пишу.
Потом мы ещё много раз разговаривали по скайпу.
Прошло, наверное, лет двадцать, и вдруг он появился в Москве, мы встретились в рюмочной на Никитской, где раньше бывали. Почему-то он отказался прийти к нам в гости. И вообще произвёл на меня какое-то странное впечатление, всё время оглядывался. Когда зашли двое мужчин, вдруг сказал: «Давай уйдём отсюда».
– Да успокойся, кому ты нужен. Расслабься, давай лучше выпьем и поговорим.
Он рассказал, что живут они в маленькой социальной квартире, получают пособие, купил старенькую «тойоту», без машины там невозможно.
– А Алла всё в Аэрофлоте?
– Да нет, она сдуру как-то пришла на работу без чулок, жара ведь. Ну её тут же уволили. А знаешь, я полюбил эту страну, мы ведь практически ни дня не работали, а платят деньги, медицина бесплатна и ещё полно всяких льгот.
– А как роман?
– Пишу, ещё написал три сценария, хочу здесь показать.
После этой встречи мы больше не виделись, он был занят, встречался с режиссёрами на Мосфильме, ходил в Министерство культуры. Всё безрезультатно. Позвонил, что улетает.
Теперь редко переписываемся, общаться по скайпу не хочет. По-моему, само написание романа это для него надежда, а завершение – крах всей литературной карьеры. Поэтому роман никогда не будет закончен. Мне жаль, что он не осознаёт это. Как хорошо, что я вовремя понял, что это не моя стезя.

                ***