Сотницыно в эпоху императриц. Часть первая

Петр Первый провозгласил Россию империей 22 октября (2 ноября) 1721 года. Царская корона на гербе государства была заменена на императорскую. Это событие произошло после Ништадтского мира, подписанного 30 августа (10 сентября) 1721 года, который завершил Северную войну со Швецией. Царь-победитель фактически купил Лифляндию и Эстляндию (современные Латвию и Эстонию) у шведского королевства. Как теперь за Украину, в то время за Швецию воевала вся Европа. Как всегда, главным интриганом была Англия. Целью британской короны было максимальное истощение воюющих стран и устранение конкуренции. Население Швеции, измученное длительной войной, катастрофически убывало. Переломным моментом в Северной войне стала смерть Карла XII в 1718 г. при штурме небольшой норвежской крепости и с последовавшей высадкой морского десанта адмирала Апраксина в столице Швеции – Стокгольме. После этого, англичане сами стали принуждать шведов к миру с русскими. Вам это ничего не напоминает? Кстати, с 20 декабря 2000 года императорская корона снова появилась на гербе Российской Федерации. Судьба России, как империи, постоянно расширяться, как в сторону Европы, так и в сторону Азии. Пётр мог, как победитель, получить всю Прибалтику даром, безо всяких выплат. Но он глядел далеко: покупка Лифляндии и Эстляндии фактически закрыла вопрос о спорных территориях, на которые также претендовала Польша, а в будущем – могла покушаться и Швеция. Пришлось заплатить 2 миллиона талеров – примерно третью часть годового бюджета России. Шведские талеры в России называли «ефимками». Эта серебряная монета весила 28 граммов, имела номинальную стоимость в один рубль. Думаю, что современные потомки латышей и эстонцев этот факт продажи своей территории, вместе с населением, конечно, отлично помнят, хотя и делают вид, что СССР безосновательно покусился на их территорию. Пусть помнят: Латвия и Эстония – собственность России! Нам это тоже забывать не следует. Кроме Лифляндии и Эстляндии, Россия тогда присоединила территорию Ингрии (Ингерманландия, Ижора -современная Ленинградская область), часть Карелии и получила выход в Балтийское море. Для русских товаров был открыт путь на североевропейские рынки.
Петр I умер в 1725 году, после длительной болезни, так не назначив наследника. Отсутствие преемственности власти отрицательно сказалось на состоянии государства. Россию постоянно лихорадило из-за частой смены правителей. Уникальный случай, но со второй четверти XVIII века впервые Россией стали управлять женщины: Екатерина Первая, Анна Иоановна, Елизавета, Екатерина Вторая. Двадцатилетний период правления Елизаветы помог России оправится от перенесенного стресса. Для российского населения это была лучшая, самая спокойная пора столетия.
После смерти Юрия Юрьевича Одоевского, последовательно передавая из рук в руки, селом Сотницыно владели Чебышевы, Наумов и Небольсины.
Стольник Семён Абросимович Чебышев (2-я четв. XVII в.;–;1730/32 гг.) был воеводой в Великих Луках (1680 г.), но 20 января 1681 г. был уволен от городовых дел «за раною лучанина Ф.Н. Креницына». Участвовал в Крымском походе Василия Голицына в 1687 году. В том же году был назначен воеводой в Ахтырском. В Архиве Шацкой провинциальной канцелярии сохранилось дело под номером 112: «Дело о взятии под стражу и отправке для допроса крестьян вотчины стольника Семёна (Обросимовича) Чебышева с. Зименки Алексея и Ивана Сорокиных 1730-1731». В то время царствовала Анна Иоановна. Наши современники: Сергей Котов и Сергей Пичугин-Никулов-Чесноков провели, насколько позволяли исторические документы, исследование по данному поводу. Из подробностей удалось узнать лишь то, что Алексей Сорокин и сын его – Иван, по прозвищу – Головин, который был в то время старостою в селе Сотницыно, по указу императрицы были доставлены 19 декабря 1730 года в Правительствующий сенат (в Москву), в кандалах и под караулом. Доставлены они были Шацким солдатом Лукьяном Гусевым. В документах о сопровождении упоминаются также подъячий Ефим Андреев и солдат Родион Пятов, который доставил Сорокиных в Шацк из «вотчины стольника и сына ево полковника Ивана Чебышовых» (село Сотницыно Зименки тож) Что такого страшного против царской власти могли натворить сотницынский староста со своим отцом – осталось тайной (https://ok.ru/group/53058860417234/topic/155202431867090).
После смерти Семёна Чебышева, его имение было разделено между его сыновьями Иваном и Михаилом.
Иван Семенович Чебышев (1686;–;24.07.1757) в 1714 году был посла Петром I в Стокгольм, для проверки содержания русских пленных, но сам был взят в плен, где и находился несколько лет. Из плена он обращался с прошением к царю, в котором писал, что прокормиться ему нечем и просил, чтобы «великий государь указал выдать ему свое великого государя жалованье». В Канцелярии Правительствующего Сената выписано: «В прошлом 1714 году мая 24 дня великий государь указал адъютанту Ивану Чебышеву, который посылался в Стокгольм для усмотрения там задержанных русских всяких чинов людей, в каком состоянии они содержатся, и для провожания в Стокгольм шведского ротмистра Розенгана, который из Москвы отпущен по желанию Кронпринцессы Шведской, выдать ему за прежнюю его в Стокгольм поездку и для той посылки в приказ 400 руб. денег. И по тому его великого государя указу означенные деньги 400 руб. из Канцелярии Правительствующего Сената выданы. Приговор. 1715 года сентября в 16 день, Правительствующий Сенат, слушав сей выписки, приказали: отъютанту Ивану Чебышеву для бытности его в Стекхольме выдать в приказ из Канцелярии Сената 200 рублев, и для посылки к нему, Чебышеву, в Стекхольм отдать отцу ево Семену Чебышеву с роспискою. А в прошении Ивана Семенова сына Чебышева сего мая в 2 день написано: в прошлом де 714 г., июня в 10 день, по его де государеву имянному указу, послан он в Стокгольм и в Стокгольме он задержан и сидит под караулом, фатеру наймывая и питается своим самою скудостию, и за скорым отлучением и чаял возвращения немедленного денег при себе имел малое число, и те проел в дороге, и в прошлом 714 г. дано ему на проезд 400 р., да в прошлом 715 г. дано ему 200 р. и в такой нужде своей одолжал, а ныне и занять не у кого, чтоб великий государь пожаловал его, велел дать ему на пропитание и на росплату долгов, чтоб ему в такой нужде с голоду не умереть. Приговор. 1716 г., мая в 30 день, Прав. Сенат приказали: адъютанту Ивану Чебышеву для бытности ево в Стекхолме выдать в приказ из Канцелярии Сената 300 р. и для отсылки в Стекхолм отдать отцу ево Семену Чебышеву с роспискою, и о том к росходу послать писмо». Помимо имений в Шацком уезде и на Калужской земле, Иван, дослужившись до полковника, владел двором в Петербурге, на Васильевском острове.
Начало службы другого сына Семена Чебышева – Михаила (1686 – 1755)  также было неспокойным. Из документов: «6 марта 1711 г., по осмотру царского величества, он вместе с другими офицерами были определены быть на Воронеже у господина адмирала генерала и губернатора Азовскаго и тайного советника и президента Адмиралтейств графа Федора Матвеевича Опраксина по именам 65 человек, и 25 апреля 1711 г. он, Опраксин писал из Таврова в Канцелярию Правительствующего Сената: для охранения Азова и Украины велено быть на Воронеже офицерам и из тех офицеров на Воронеже кто не явились, тому роспись... а именно... капитаны:... Михайло Чебышев... Приговор. 1711 мая 8-го:... и тех сыскав, из Адмиралтейского Приказу выслать на Воронеж, а покамест на Воронеже явятца, поместья их и вотчины отписать на государя, а офицеры ж, которые ... написаны на Воронеж, а они определены в розные полки, и тем быть в тех полках, где они определены, для того что в росписи на Воронеж из Военного Приказу написаны не справясь...». 1729, декабря, 12 капитан Чебышев определен в Рижский гарнизон плац-майором. Затемв этой должности восстановлен предыдущий плац-майор Тимофей Зорин по его челобитной 12 марта 1730 года. Велено определенного в Рижский гарнизон плац-майора Михаила Чебышева перевесть в Эзельский полк на вакацию в майоры… а ежели оной Чебышев… в том полку быть не пожелает тогда отпустить ево для определения в другой гарнизон из Риги в Москву. Апреля 19 дня 1730 году помянутой Чебышев в полку быть не пожелал… прислан в Военную коллгию… будучи в Риге он Чебышев в деле своем как и надлежит чесному офицеру был исправен…Ея Императорское Величество указала бывшаго в Риге плац-майора Михайла Чебышева определить в Украйнской корпус попрежнему капитаном, и для того выслать ево туда под караулом на ево коште… по определению Военной коллегии помянутой Чебышев для определенья в Украйнской корпус в драгунские полки попрежнему капитаном отправлен из Москвы под караулом Бутырского полку копрала Алексея Арямова и трех человек солдат ево Чебышева коште…».
Михаил Чебышев, служивший по военной и статской линиям, оставил после себя следственное дело, в котором он обвинялся в «непристойных словах против императрицы» Анны Иоановны, которую, якобы, он грозился «расстрелять» за несправедливое понижение в чине (Дело номер 35 по обвинению капитана Михаила Чебышева его людьми в непристойных словах против Императрицы 1731 г. (РГАДА, ф.248 (Сенат), оп.106, д.916). По результатам проведенного расследования Михаил был оправдан. Обвинение приписывается Корнилу Широкову, который слышал от Григория и Ивана Захаровых и Якова Ковалева, сбежавших от капитана Чебышева из Харькова, о том, что «камардин» Черкасов им рассказал, как Михаил Чебышев говорил своей жене «вот де мне Авдотья указ дан что быть мне в тверском драгунском полку капитаном, и за это не обида ли де мне я б де Императрицу разстрелял, для того что де я был в Риге плац майором». При проведении очных ставок доносители Захаров и Ковалев показания поменяли, а «камардин» Черкасов «в распросе и под кошками и будучи в болезни по исповеди при отце духовном сказал, что говорил он те слова, но спроста, и по глупости своей от малолетства (14 лет), а умыслу де никакого не имеет и от помещика де своего Михаила Чебышева никаких непристойных слов он не слыхал». Городничий на допросе сообщил, что Захаровы и Ковалев  украли у Чебышева двадцать ведер вина и сбежали от него.
«Слово и дело» имело место и в этом случае. Григорий Захаров и Яков Ковалёв показали, что о «непристойных слов» они сказали попу Родиону. Материалы дела: «Поп Родион сказал оные де Яков и Григорий ни о каких непристойных словах ему попу не сказывали, только де вышеозначенной Иван (примечание - так указано в деле) Захаров один говорил ему попу что де Чебышев бранил Ея Императорское Величество метерны и говорил кабы мне можно я бы де ее росстрелял…Означенный поп Родион показал слыша де он от Ивана Захарова вышепоказанные слова в тот же день поехал он к полковнику Ивану Чебышеву и в горнице де говорил ему наедине о побеге оных людей и объявил о просьбе их чтоб за побег их не оскорбить. И при том начал было ему полковнику сказывать от слышанных от Ивана Захарова словах и не выговоря де он поп еще тех слов имянно оной полковник отворотясь от него попа пошел прочь, и он поп те непристойные слова говорил ему вслед, а те де слова оной полковник слышал ли того де он поп не знает. Полковник Чебышев сказал, оной де поп на дворе говорил ему Чебышеву наодине о побеге о побеге означенных людей, и при том де оной поп молвил еще деи не то те люди говорят, а что говорят именно…того он Чебышев не прислышал, потому что в то время от того попа пошел на гумно. А о непристойных словах про брата своего Михаила от того попа он не слыхал, а ежели б де услышал то б о том объявил, понеже де он человек присяжный, и указы о таковых знает, да и с братом де имеются у него приказные ссоры. А потом оной поп сказал то ж что и полковник те де слова говорил он ему полковнику на дворе, а не в горнице, тихо вслед как он полковник пошел со двора и отошел от него попа с сажень и больше, а сперва де сказал он будто в горнице говорил забвением…Да оной же полковник Чебышев показал, о побеге де помянутых людей справшивал он означенного Ивана Захарова, и он де Иван ему о том сказал и потом де он Чебышев спрашивая того Ивана вторично ударил палкою дважды и он де Иван сказал за собою Государево слово и дело и он Чебышев объявил того Ивана в Калужской провинции, и по приводе оной Иван Государева слова и дела за собою и за другими ни за кем не показал, за что де ему и наказание учиненного и велено написать в солдаты…Оные ж люди Иван и Григорий Захаровы да поп сказали, что состоявшемся апреля 10 дня прошлого году указе они не ведали. А Ковалев сказал что он о том указе ведал, а в харькове не онем что нетретий день после тех слов пошли для извету в Москву. В Сенате из присланных капитана Михайла Чебышева писем усмотрено черныя доношение да челобитная в которых написано: Прошедшего же апреля 19-го числа взят он в Военную коллегию под караул и отнят у него ранг мазорской (майорский – прим.) и не допущен не то что собратца ниже проститца с отцом и з детьми ево, и выслан в час из Москвы и под караулом послан в Украйну и определен капитаном, а вины ему никакой не объявлено. Того ради у Ея Императорского Величества просит чтоб повелено было ему объявити вину и исследовать и ежели де найдется хотя в малой какой перед Ея Императорским Величеством вине не только делом хотя каким и словом то за малую ево вину повелено б ему было тягчайшую смертную казнь учинить, буде же по чаянию ево и по изследованию дела вины евого никакой пред Ея Императорским Величеством и пред государством найдено не будет, в чем де он по совести своей весьма знает, что не точию делом или словом ниже мыслие ево находит пред Ея Императорским Величеством, то уволен бы он жить в деревнишках ево безвыездно за что вечно должен будет за Ея Императорское Величество молить бога в чем и надеетця что в сем ево прошении двери милосердия будут не затворены, и чтоб он был представлен пред очи Ея Величества ибо он имеет о важной некоторых неверности ис которой весьма может произойти бунт и великий государственной вред Ея Императорскому Величеству донести. А капитан Михайла Чебышев в Сенате в допросе сказал что оная черная челобитная и доношение письма руки ево. А писал он де в Туле как из Военной коллегии послан в Украинский корпус к полку…1731 марта 8 дня по указу Ея Императрского Величества, Правительствующий Сенат слушав выписок о капитане Михайле Чебышеве и о людях ево малолетнем Трофиме Черкасове да о Корниле Широкове григорьее и Иване захаровых Якове Ковалеве и о протчих – приказали оному малолетнему Трофиму Черкасову так же Григорью и Ивану Захаровым Якову Ковалеву учинить наказанье бить кнутом Трофима Черкасова за то что он говорил некоторые непристойные слова о которых по делу явно, а в Сенате росспросом показал что те слова говорил он Черкасов собою з глупости своей от малолетства сожалея помещика своего а Григорья и Ивана захаровых и Якова Ковалева бить кнутом за то, по побеге своем из харькова от помянутого Чебышева сказывали они Широкому и в Сенате показывали что тот Черкасов якобы им и протчим сказывал что непристойные слова будто бы говорил помянутой капитан Чебышев а оной Черкасов в распросе и в очной ставке и при  битье кошками и будучи в болезни по исповеди при отце духовном сказал тех де непристойных слов как показали Захаровы и Ковалев он не сказывал и от помещика своего капитана Чебышева никаких непристойных слов не слыхал, а говорил он Черкасов непристойные слова собою да и свидетели люди онаго Чебышева Антон Тютчев женка Марфа Андреевна сказали то ж что и оной Черкасов сказал а Иван Шерапонов и ларион Черкасов сказали что сами они от Черкасова не слыхали а слышали от помянутых доносителей Захаровых и Ковалева, таким же образом как показал вышеупомянутый Трофим Черкасов, а жонка Аксинья Тимофеева да харьковского городничего девка Матрена сказали, что непристойных никаких слов от помянутого Трофима Черкасова за отлучкою своею не слыхали, а капитан Чебышев в Сенате сказал, что он непристойных слов никогда не говаривал, а потом и означенные доносители Захаровы и Ковалев в очных ставках с оным Черкасовым сказали то ж как и оной Черкасов показал, а сперва те показали они будто бы те непристойные слова говорил тот малой слыша от помещика своего забвением второпях того ради оным Трофиму Черкасову и Захаровым и Ковалеву помянутое наказание учинить и по наказании тех Захаровых и Ковалева послать в Сибирь, а помещику их зачесть в рекруты и отослать их в сыскной приказ при указе и о том куда надлежит послать указы а Трофима Черкасова и Корнилу Широкова и Антона Тютчева свободить, понеже по оному делу до них дела не коснулось, а что присланным доношением покойного генерала фельдмаршала князя Голицына показано что по отсылке означенного капитана Чебышева в Москву прибывшие к нему Чебышеву из Москвы в Харьков люди ево задержаны до указу и тех людей свободить и буде скарб ево тамо запечатан и оной роспечатать и о том в военную коллегию послать указа а что из вышепомянутых людей Корнило Широкий будучи под караулом в Сенате вымыслом своим бежал и за то надлежало было ему учинить наказанье токмо то ему оставляеттуя за донос егво на помянутых Захаровых и на Ковалева о непристойных словах а что вышеозначенный капитан Чебышев показал о следственном деле в Рижской губернии Смоленского полку о салдате Дмитрее Иванове который показывал на мужика Яна… и на работника ево Томаса о некоторых противных словах и оное уничтожить понеже то дело в Рижской губернии изследовано и решено и о том в тою губернию послать указ о вышеозначенном капитане Чебышеве куда ево определить о отм доложить Ея Императорскому Величеству Подлинной за подписанием Правительствующего Сената: Марта 11 дня 1731 году. Канцелярист Тихан Гуляев». «1731 марта в 8 день по указу Ея Императорского Величества, и по приказу Правительствующего Сената, капитан Михайла Чебышев отдан из Правительствующего Сената на расписку тестю ево действительному статцкому советнику Алексею Баскакову в том что ему Чебышеву за сею роспискою из Москвы никуда не ехать, также и до определения об нем Чебышеве никуда ему Чебышеву своего не ездить, а буде он Чебышев за сею роспискою из Москвы куда съедет или до определения об нем будет куда из дому своего ездить и за то Чебышеву и тестю ево учинено будет Ея Императорское Величество укажет. Капитан Михайла Чебышев руку приложил, статскиой действительный советник Алексей Баскаков руку приложил».
Вполне возможно, что и Сорокиных из села Сотницыно доставляли на допрос в Правительствующий сенат по аналогичному делу и, скорее всего, никакой вины за ними не признали.
В деле номер 317 за 1736 год Шацкой провинциальной канцелярии говорится о побеге крестьянина Петра Сергеева сына Шибалина из вотчины князя Михаила Семеновича Чебышева (по ошибке указано – Одоевского) Шацкого уезда села Сосницына.
В деле номер 328 за 1736 год той же канцелярии, указывается о рассмотрении в провинциальной канцелярии челобитной вотчины капитана Михаила Семеновича Чебышева Шацкого уезда села Солнцына выборного крестьянина Федора Телегина о приведении к допросу беглых крестьян того же села Ильи Михайлова сына Алешина и Дениса Владимирова сына Ефимова.
Из этого следует, что обвинение с Михаила Чебышева в угрозе жизни императрицы было снято, а уволен он был капитаном. В очередной раз название села Сотницыно в официальных документах того времени указано с ошибками: Сосницыно и Солнцыно. Хотя, оба названия вполне симпатичные.
Между Иваном и Михаилом Чебышевым существовала вражда по земельному вопросу. Иван не мог простить брату, что в то время когда он, Иван, находился в шведском плену и голодал, брат прибрал к рукам наследство, оставшееся от их сестры Марфы, из которого ни рубля не выслал на пропитание брату. 28 июня 1749 года Иван Чебышев обратился императрице Елизавете: А по указом Вашего Императорского Величества бездетным повелено недвижимые свои имения отдавать фамилии своей кому кто похощет, и в силу того узаконенного Вашего Императорского Величества права я вышеописанныя свои недвижимые имения отдаю по смерти своей в наследство и в вечное владение фамилии своей племянникам своим, двоюродного своего брата детям, лейб-гвардии Измайловского полку сержанту Василию Сергееву сыну Чебышову, лейб-гвардии Измайловского полку фурьеру Александру Сергееву сыну Чебышову».
Впрочем, завещание не пригодилось,  – Михаил умер в 1755 году, на два года раньше брата.