Охота

                Охота
            Таёжный рассказ из советского прошлого

    -Бери ружьё, - сказал егерь охотовед Сашка Софронов, - и совмещай вот эту штуку она называется целик, с вот этой нашлёпкой, она называется мушка,
    - Да, знаю я! Что я мушку не знаю? – обиженно огрызнулся Валерка Глухов, учитель физкультуры в Корликовской восьмилетней школе, - что я в тире не стрелял?
    -Это ещё не всё, - сказал Софронов, - надо теперь целик и мушку совместить с уткой, которая не сидит, заметь, а летит, и не просто летит, а уворачивается от тебя. Ты тут не в тире. И приклад прижимай к плечу а то плечо себе отшибёшь.
    Они мчались на моторке по широко разлившейся речке Корлики, вверх по течению, это получается практически против течения. Петляя между торчащих из воды верхушек затопленных деревьев. Сашка сидел на корме и рулил, крутя мотором «Вихрь-30», а это тридцать лошадиных сил. Не меньше!
   Валерка сидел на сиденье ближе к носу лодки, с ружьём у которого стволы шестнадцатого калибра были расположены вертикально, что очень нравилось Валерке, он чувствовал себя ковбоем из американского вестерна. Одеты они оба были в ватные телогрейки, это обычная таёжная одежда в любое время года, в мороз и теплынь, только на Софронове был сверху надет ещё зелёный цвета хаки балахон с капюшоном. Сапоги болотные, были спущены типа мушкетёрских ботфорт и в них были заправлены ватные стёганные штаны.
     На дворе стояла северная весна. Самый разлив, погода была сырая, туман, летящий навстречу, обдавал лица влагой.
     Время суток было неопределённое, скорее вечер, чем утро. В белую ночь время не разберёшь, в белую ночь все кошки – кошки. А никакие не собаки, - это, я так пошутил, перефразируя поговорку «Ночью все кошки серы» Автор любит пошутить и поперефразировать.
    Моторка рассекала носом воду расплёскивая в стороны встречную рябь как крылья. Очень похожие на лебяжьи. Белые пенистые водяные крылья.   
    Однажды ханты принесли Валерке шкуру лебедя. Дети природы, никакого пиетета к священной птице нету у них. Для них, всё что движется то и еда. Валерка долго не знал, что с ней делать, но потом Виктор Дмитрич Сазонов, коллега по учительскому ремеслу, научил его выделывать шкурки соболей и ондатры уксусом и солью, и Валерка маханул и эту шкуру лебедя под горячую руку. Выделал то есть. Я как-нибудь расскажу, как выделывать шкурки.
    А что тянуть? Я вам сейчас расскажу, как я выделывал. На трёхлитровую банку воды я заливал почти весь флакон семидесятипроцентного уксуса и разбавлял это кислое содержимое солью. Пропорцию в точности не помню, Вы лучше погуглите, а то у вас при недостатке соли шкурка расползётся, а при избытке наоборот скукожится. Тем не менее, тогда я был в теме и у меня всё получилось!
     Потом из этой лебяжьей шкуры сшили жене Валерки, Ирине Владимировне лебяжью пуховую шапку. Очень красивую, между прочим, круглую с белыми бубончиками на тесёмочках.
     А тем временем рёв моторки оглашал округу и, казалось, что вся живность давно разлетелась и расплылась по сторонам от такого агрессивного наезда, но неожиданно из кустов, как только лодка вывернула из-за поворота выпорхнула утка и потянула вверх, а за ней ещё одна.
    -Стреляй! -крикнул сзади Софронов.
    Валерка вскинул ружьё и пальнул из обоих стволов. И попал! Утка упала в воду, патроны из обоих стволов дымясь откинулись и упали на дно лодки,
    -Это инжектор так срабатывает? - спросил Валерка
    -Ты полегче, на курки дави, так на тебя патронов не напасёшься, - сердито сказал Софронов, - не инжектор, а эжектор.
    - Это я от неожиданности, - оправдался Валерка, - ты так заорал под руку, что у меня пальцы скрючило.
    Сашка притормозил и подвёл лодку к упавшей утке. Валерка перегнулся через борт и достал убитую птицу. Это был гоголь. Чёрная утка с белыми пятнами по бокам. Или кому-то наоборот белая с чёрными пятнами. Вот так мы и разделяемся на позитивистов и циников…
    -Ну, вот - одобрительно сказал Сашка, - новичкам везёт! С почином! Но из двух стволов палить всё же не стоит.
    - Не буду, - торжествующе оглядывая маленькую безжизненную тушку, и страшно довольный собой и первым трофеем, ответил Валерка, заряжая ружьё патронами, которые дал ему Софронов, - сейчас приноровлюсь малость.
    Сашка вёл лодку придерживаясь русла реки, которое хоть и было глубоко внизу, под водой, но угадывалось по открытым местам, лишённым растительности. Вот по этой чистой воде и мчалась моторка, повторяя повороты реки. Утки, видимо сбитые с толку тем, что ужасный звук приближается не прямо к ним, а то удаляется, то нарастает, петляя по непонятной траектории, до последнего сидели на воде и взлетали лишь тогда, когда лодка была у них почти на хвосте. Вылетали перед самым носом шарахаясь в стороны и не успевая набрать высоту и скорость. Валерка палил по ним с азартом молодости, как ребенок, дорвавшийся до центра удовольствия, не успевая толком прицелиться и мазал раз за разом. Новичкам, понятное дело везёт, но теперь-то он был уже не новичок!
    Сашка Софронов подбадривал его, но с каждым Валеркиным промахом, бодрость в его голосе угасала.
    -Ладно, - после очередного пустого выстрела в белый свет, как в копеечку, сказал он,
    - Харэ! Побереги патроны. Они хоть и казённые, но считанные. Скоро придём на место, туда, где утки гнездятся, я знаю одно, тут неподалёку, и там будем охотиться. Настреляешься ещё!
    Половодье, это в Корликах было такое явление природы, когда речка из-за талого снега разливалась, вспучивалась и затопляла всю округу. Многим знакомое явление, наступает совершенно неожиданно как приход весны. Никто даже не предполагает, что она наступит, а она уже тут как тут! Вода разливалась везде и делала местность совершенно неузнаваемой. Просто вместо леса образовывалось какое-то море с торчащими из воды верхушками деревьев. Зелёными соснами и кедрами, и голыми берёзами и осинами.
    Рыба в такие времена куда-то вся разбредалась и не ловилась вообще. Можно было даже не пытаться. Так обстояло дело до тех пор, пока вода не спадала, где-то к середине июля и речка не возвращалась в своё обычное русло. А вот когда она возвращалась, тут и начиналась самая рыбалка. Окунь клевал как бешеный, язь заглатывал червяка по самые гланды и утаскивал в яму, так, что кое как его оттуда удавалось выудить. Это потому что, у язей не гланды, а жабры, наверное.
    И щука тоже, говорят, в тех местах хорошо берёт, но автор по щуке, не специалист, к сожалению. Вы не поверите за всю жизнь не поймал ни одной лупоглазой щучки, даже маленького щурёнка, прищУрить ни разу не удалось…   
    А кто-то, говорят, вот таких щук! Нет, не таких, а во-о-от таких, щукомОнстров вытаскивал в Корликах, особенно на Ваху, размером с человеческий рост, глаз как яблоко, каждый! Зубы как у собаки! Что, я сказал, как у медведя? Нет! Да, рыбалка в Корликах была классная!
    Постепенно стало темнее, а это значит, что ночь подошла к своему апогею. Белая полярная ночь тоже имеет свой экватор.
    Санёк с Валеркой дошли, до нужного места и причалили к берегу, поросшему мелким сосняком. Именно дошли, а не доплыли, это тонкий нюанс, потому что, настоящие матросы ходят, а не плавают.
    Как неизвестно что…
    Впрочем, известно, как что…
    -Пошли лапник рубить, - сказал Софронов, вылезая из лодки, - я буду рубить, а ты в кучку складывай, скрадкИ будем ставить.
    Он привязал моторку у самого берега, и направился к ближайшей сосенке, которую тут же и срубил, как тот новогодний мужичок ёлочку, под самый корешок. На концах смолистых сосновых веток уже начали прорастать молодые почки.
     Валерка собирал нарубленный пушистый лапник и складывал рядом с лодкой. А Сашка, нарубив достаточно, как ему показалось, сосновых и еловых веток, выбрал место в стороне от лодки и соорудил первый скрадОк, похожий на обычный шалаш, ставя стволы сосенок в круг, наподобие шатра. Внутрь он поставил сиденье, которое снял и принёс из лодки, оно напоминало шофёрское кресло, как в кабине «буханки». Получилось не то, чтобы тёплое, но вполне уютное местечко, в котором мог расположиться один охотник. Сашка проделал в ветках отверстие и сказал Валерке.
    - Вот отсюда будешь смотреть на этот заливчик. Сиди тихо! На вот тебе манок утиный, - он протянул Валерке продолговатый пластмассовый цилиндрик, - вот сюда будешь дуть, только сильно не увлекайся, - с этими словами он дунул в манок, издав крякающий звук, который должен был по идее приманивать к охотнику уток,
    - Когда утки прилетят, сразу не пали, подожди, пока на линии выстрела у тебя соберутся две или даже три утки, вот тогда и стреляй! А чё их по одной-то бить? А я пойду себе скрадок сделаю и профилЯ поставлю.
    Он ушел к лодке, и Валерка увидел, как охотовед на вёслах, не заводя мотора отплыл на середину заливчика и там расставил резиновые утиные профилЯ с привязанными на длинных бечёвках грузиками в качестве якорей.
    Когда Сашка вернулся к тому месту откуда перед этим отчалил, на воде осталась «сидеть» в кавычках, небольшая стайка обманных резиновых уток.
    Валерка сквозь хвою своего укрытия, в темноте на фоне неба разглядел, как Софронов делает скрадок для себя в стороне от Валерки, так, чтобы их скрадки не пересекались на линии огня. Потом охотовед закидал лапником лодку, чтобы замаскировать и её тоже.
    Валерка положил ружьё на колени, подпёр руками голову и чуть не задремал в этой позе.
    Начинало светать и в серой полутьме белой ночи явственнее проявились очертания заливчика и деревьев.
    Постепенно стало почти совсем светло и в воздухе издалека быстро приближаясь, послышался резкий свист крыльев, прилетевших на профилЯ уток. Валерка приподнял ружьё и выставил ствол из проёма в ветках скрадка. Утки опустились на воду. Со стороны Софроновского скрадка послышалось утиное кряканье.
    -Это Санёк манком подманивает селезней, - догадался Валерка.
    Утки спокойно сидели на воде, медленно перемещаясь по поверхности и ныряя время от времени. Валерка подождал пока две утки, одна чуть поближе, а другая чуть подальше сошлись на одной линии и нажал на курок. Выстрел был удачным. На воде остались лежать две утки, а стая взлетела и умчалась прочь.
    Всё стихло. Но вскоре опять послышался свист крыльев, и другая стая уток опустилась возле профилей. На этот раз утки были ближе к Софронову, и он вскоре выстрелил и убил сразу трёх уток, Валерка судорожно пальнул по снявшейся с воды стае, но не попал.
    -Пожалуй, бить птицу влёт, это пока не моё, - подумал он с досадой.
    Прилетали ещё несколько стаек уток, и Валерка с Софроновым с попеременным успехом стреляли, и попадали или промахивались. У Валерки в скрадке валялось уже около десятка пустых стрелянных картонных гильз. Пахло порохом.
    Ещё через некоторое время свист крыльев в воздухе перестал напрягать и взбадривать Валерку, и он понял, что утренняя охота на зорьке кончилась.
    Он убедился в своём предположении, когда увидел Сашку Софронова, вылезающим из своего скрадкА, разминающим руки, ноги и направляющимся в его сторону.
    -Ну, что снайпер, - подойдя, сказал он, - пошли трофеи собирать.
    Они откинули с лодки наваленный на неё лапник, охотовед завёл мотор и они, поставив на место сиденья, которые очень облегчили их участь, вернее участь определённых частей их тел во время охоты, отправились собирать с воды убитых уток и профилЯ.
    Хорошо, что здесь в этом месте заливчика, очевидно выбранном Софроновым не случайно, течения не было, иначе все их трофеи унесло бы уже вниз. А там ищи их свищи…
    Всего им удалось добыть девять уток. Три шилохвостки, четыре свиязи ещё одного гоголя и одного чирка. Всего вместе с тем гоголем, которого Валерка подбил влёт, они настреляли десять уток.
    - Ну, что поехали варить шулюм? - предложил Софронов.
    Он завёл мотор и и они отправились в сторону холмов на которых темнел сосновый бор.
    -Там найдём сухое место, а здесь сыровато нам будет.
    Через несколько минут бодрого хода по реке, отражающей розовое рассветное небо. Они остановились на песчаном сухом берегу, куда вода не доходила даже в разлив.
    Собрали сухих веток, охотовед развёл костёр и заставил Валерку ощипывать уток.
   -Не всех же? – спросил с возмущением Валерка, - всех-то не съедим!
   -Парочку ощипай и будешь молодец! – ответил Софронов, и улыбаясь продолжил,
   - Отгадай загадку: Мишка, Гришка Пощипай ехали на лодке, Мишка, Гришка утонули, кто остался в лодке? – и сам ответил:
   -Правильно, Пощипай! Вот и действуй! Пощипывай…
   Валерка принялся, присев на корточки, ощипывать уток, лёгкий ветерок поднимал летящий из под пальцев пёстренький пух, и разносил его по окрестностям.
   Когда одна утка была ощипана, Сашка осмолил её на костре и закинул в чёрный алюминиевый котелок, который, судя по всему, видывал с ним разные виды.
   Вскоре и вторая утка последовала за первой.
   Из двух небольших по размеру уток, ну уж не как домашние или парковые, ЦеПеКиОшные, а поменьше, получился шулюм янтарного цвета, на палец толщиной, покрытый прозрачным жиром. Сашка закинул в него пару небольших картофелин и луковицу. От котелка с кипящим шулюмом в воздух поднимался вкусный запах, такой аромат, как в лучших домах ЛондОна и Парижа, и сама Коко Шанель от зависти нервно закурила бы свою сигарету на длинном мундштуке, какую она курила до самой глубокой старости. А уж Коко Шанель знала толк в ароматах! Недаром её, изящно уворованный у какого-то изобретательного, но безвестного алхимика, рецепт за номером пять, духи Шанель номер пять, покорил весь мир…
   После того как в шулюм добавили лаврушку с укропом и перец, то ждать дальше, особенно после ночи, проведённой в сыром скрадке на охоте, которая иногда пуще неволи, стало совершенно невозможно…
   -Ну, всё, готово, наверное, давай, снимай, а то я сейчас слюной захлебнусь, - простонал Валерка.
   Софронов деловито потыкал мясо ножом и объявил:
   -Ну, пожалуй, готово!
   Они разлили приготовленный супчик по железным кружкам, потому что эта посуда оказалась единственной подходящей, найденной в лодке.
   Валерка достал из-за пояса плоскую фляжку со спиртом и усмехаясь сказал:
   -Чтобы у спортсмена не было выпить? Не может быть!
   -Давай, за охоту! – провозгласил Сашка, - с боевым крещением тебя!
   И они выпили по глотку спиртяги прямо из фляжки.
   Вообще-то те, кто родился в послеперестроечное время, те не помнят спирт «Роял» в пластиковых литровых бутылках. А кто родился в мою эпоху, те знают, что в том, чтобы пить неразбавленный спирт, нет в принципе, ничего особенно героического, нужно только правильно вдыхать и вовремя выдыхать и тогда эта легковоспламеняющаяся жидкость легко проскакивает в ваш закалённый социалистической действительностью организм.
    Конечно, уточка была не шибко разваривающейся, да за полчаса варки она и не могла быть такой, но после азартно проведённой ночи, под грохот ружейной кононады, и нервного напряжения присущего любому гражданскому человеку, при взаимодействии с оружием, патронами, дробью и порохом, горячая, любовно недоваренная уточка, будет вам лучшим на свете деликатесом. Что, впрочем, абсолютно соответствовало той нашей суровой таёжной действительности.
   А вот лично автору самыми вкусными яствами представляются, не те разрекламированные деликатесы, которыми пичкают себя одуревшие от богатства нувориши, а самые простые и натуральные продукты.
   Например, молоденькая картошечка с легкоранимой шкуркой, запечённая в духовке, а ещё лучше в золе. И/Или малосольный пупырчатый небольшого размера огурчик, с селёдочкой слабой, сла-а-абенькой соли, под рюмочку с хрустящим груздочком на вилке. Или пельмени! О! Мамины пельмени!
    Нет больше мамы… и пельменей нет…
    Ну, ладно это, пожалуй, дело моего лично неразвитого вкуса и ограниченного кулинарного кругозора. Прошу не принять за рекомендацию.
    -Давай, по второй! - предложил Валерка Саньку переходящую плоскую фляжку.
    И друзья с удовольствием выпили ещё по глотку, ощутив, как приятное тепло разливается по пищеводу, желудку и устремляется в пальцы озябших ног.
    Как ни голодны и усталы были охотники, но весь шулюм им съесть не удалось. Такая вкусная и сытная получилась похлёбка.
    - Ну, что, пора к дому пробираться, - предложил Софронов, - нам ещё часа три пилить до посёлка. Хотя, если учесть, что вниз по течению, да срезая кое-где повороты, то может и раньше доберёмся. Давай, забирай свою долю добычи. Тебе четыре и мне четыре, чтоб всё честно было. Давай, давай, не отказывайся, сунул он уток мотающему головой Валерке.
    - Ну, что? - Слегка заплетающимся голосом с некоторыми дефектами артикуляции, провозгласил третий тост Валерка, - давай за «кеттыр аяк», как говорят у нас в Казахстане, что в переводе означает «на ход ноги»!
    Друзья выпили ещё по глотку спирта из фляжки и заели остатками шулюма, который всё таки успел подостыть и закончиться, а думали, что не съедят… Ой да что там есть, две маленьких уточки да котелок шулюма на двоих здоровых голодных мужиков?
    Софронов тщательно проследил, чтобы костёр был хорошенько затушен естественным образом, как это обычно делают мужчины в отсутствие женщин.
    Валерка тем временем ополоснул котелок, пошоркав его пучком осоки. Они побросали в лодку добычу, вещички и оттолкнувшись от берега отправились в обратный путь.
    Так завершилось одно из немногих охотничьих приключений Валерки Глухова. За которое он по гроб жизни благодарен охотоведу Корликовского ПОХа (Промыслового охотничьего хозяйства) Саньку Софронову!
    Взвыл мотор и лодка, распахнув белые крылья, помчалась вниз по течению в сторону Корликов.