Аппендицит

                Аппендицит
                Больничный рассказ

    Проходя по весеннему Старо-Петергофскому проспекту мимо заброшенного кинотеатра «Москва», уже кем-то прихватизированного, и обтянутого до лучших времён зелёной сеткой, построенного в советские годы на месте разрушенной церкви,
где венчалась Марфа Скавронская с Петром Романовым Первым,
близ или в самой деревне Калинкино,
в сторону Рижского проспекта, бывшего Огородникова,
Валерка почувствовал с правой стороны внизу живота ,
будто что-то перекатилось из кишки в кишку, вроде как пузырь чего-то,
просочился и проник прямо в слепой отросток,
в аппендикс.
    -Ну, кажется, приплыли, - подумал Валерка.
    Боли он не почувствовал, но ощущение было неприятное и как-то тревожно стало на душе, от такого неординарного события, произошедшего непосредственно в его собственной утробе.
    -Это что же, аппендицит у меня начался? – понял он,
    - а может не аппендицит?
    Так уж сразу и аппендицит…
    -А что я ел? – начал вспоминать Валерка.
    А ел он неплохо, уху он ел из сёмужной головы. Точнее из супового набора.
    -А эта сёмга, головная часть, как, впрочем, и не дай Бог, сама тушка,
всегда мне как-то не шла, изжога у меня от неё и общее недомогание, - размышлял он, подходя к своему дому.
    -Что с тобой? – встревоженно спросила жена, встречая его в дверях, ты весь бледный.
    -Ага бледня бледнёй, - попытался пошутить Валерка, но вышло плохо,
    -Что-то живот прихватило, - вялым голосом сказал он, - пойду прилягу.
    -Может отравился чем-нибудь? – предположила Маргарита,
    - Выпей угля активированного.
    -Давай, угля, давай! - согласился Валерка.
   «Даёшь стране угля, Крупного и до… некоторым по пояс будет…
   ну, в общем много, - такая была присказка в тех местах, где он вырос.
    А вырос Валерка в Казахстане.
Он выпил упаковку активированного угля, все десять таблеток, понимая, что это ему при аппендиците не поможет, но ум не хотел верить в аппендицит и боялся признать очевидное.
    -Может само рассосётся, - втайне ещё надеялся он, - а может и не аппендицит, а какая-нибудь другая холера, - возмечтал он, не понимая всей пагубной глубины своих мечтаний.
    Маргарита готовила на кухне пирог с черникой. Когда она поставила разложенный на противне пирог в духовку, то зашла в комнату и увидела, что Валерка лежит на боку поджав ноги, изредка вздрагивая.
    -Валера, что с тобой, совсем плохо, да?
    Валерка промычал в ответ что-то нечленораздельное. – м-мм-ммм-м,
    -Я скорую вызываю, - решительно сказала Маргарита и позвонила в скорую помощь.
    Через полчаса приехала скорая.
    В комнату вошла пожилая седенькая женщина в белом халате и присела возле Валерки на стул.
    -Повернитесь на спину, - велела она.
    Валерка с трудом повернулся. Фельдшерица стала щупать его живот,
    -Так больно?
    - Нет,
    -А так больно?
   - И так не больно, - сказал Валерка, - не больно, просто неприятно, пальцы у вас холодные.
   -Ну, ладно, - в раздумье проговорила врачиха, - скорее всего, это обострение аппендицита, надо госпитализировать.
   - И что, - спросил Валерка, - операцию делать?
   -Да, молодой человек, операцию, само не рассосётся,
   - Вы знаете, - сказала Маргарита, - он только, что пришёл, может быть это пищевое отравление, я ему дала активированный уголь, надеюсь через час-другой всё пройдёт.
   - Ну, хорошо, - сказала медичка, - давайте понаблюдаем, если ему будет хуже, сразу вызывайте неотложку.
   Она по-старомодному назвала скорую помощь неотложкой, хотя так уже давно не говорят.
   -Старушка видать старорежимная, - подумал Валерка.
   Он ещё пару часов полежал, постонал, повздыхал, Маргарита подходила к нему спрашивала,
   -Ну, как?
   -Так же, - отвечал Валерка.
   Под вечер позвонила та самая фельдшерица со скорой, которая приезжала днём.
   -Ну, как, - спросила она, как он себя чувствует, ему не полегчало?
   -Нет, - ответила Маргарита, - лежит согнувшись, трясётся, стонет.
   -Ну, всё, - решительно и властно сказала врач, - мы едем к вам, приготовьте больного к госпитализации. Документы, полис страховой медицины, тапочки и что там ещё.
   - Тапочки белые? – спросил Валерка, который расслышал последнюю фразу,
сказанную по телефону
   -Хорошо, хорошо, - с готовностью отвечала в трубку Маргарита,
и обращаясь к Валерке, сказала серьёзным тоном, -Нет не белые, пока домашние.
   -Хоронить меня в домашних будешь? -попытался пошутить Валерка.
   -Ты скажи спасибо, что человек неформально отнёсся к тебе, а позвонила, справилась о здоровье, помощь предложила, такое в наше время редко встретишь!
   -Спасибо, - пробормотал Валерка.
Приехала скорая и Валерка отправился в Мариинскую больницу.
   Маргарита порывалась поехать с мужем, но врач сказала,
   - Девушка, вы можете не ехать, там ему вы ничем не поможете.
   -Да, Маргуша, ты лучше дома с ребёнком останься, - сказал Валерка.

   Мариинская больница в Питере, это грандиозное сооружение, которое занимает целый квартал. В приёмном покое к Валерке подошёл санитар и предложил сесть в инвалидную коляску.
   -Да, ничего, спасибо, я сам дойду, - отказался Валерка, но уже в конце первого перехода до конца длиннющего коридора, пожалел о своём отказе.
   А когда на лифте они поднялись на второй этаж в хирургическое отделение, он понял, что дальше идти не сможет.
    Его ноги подкашивались и боль в животе тянула к полу.
   -Его оперировать срочно надо, - сказала врач ординатор, увидев новопреставленно…, ой, извините, новоприбывшего - готовьте к операции.
   Как можно обычного человека подготовить к операции? Сразу вспоминается сказка «Крошечка Хаврошечка» про то, что точатся ножи булатные, варятся котлы кипучие, обиваются пороги нетоптанные.
   А применительно к Валеркиной ситуации, с удалением слепого отростка, непонятной, но прямолинейной и принципиальной кишки, - точатся скальпели обоюдоострые и острятся ланцеты нержавеющие.
   Оказывается, очень даже можно. Но не так, как бы нам хотелось, чтобы встал из-под дерева добрый доктор Айболит, где он сидит с прошлого века, душевный старичок, с тёплыми многоопытными глазами, видевшими в жизни и медицинской практике огромное солёное море человеческой крови, горя, боли и страдания. Слышал много душераздирающих воплей и признаний, просьб и исповедей, подсел к вашей постели на стул, потёр свою белую бородку клинышком, как у Ленина, вождя мирового пролетариата.
   Так…
   Что-то расхотелось готовиться к операции, и на операционный стол ложиться расхотелось, при одном упоминании не то, что любимого с детства имени, но при одном даже намёке на бородку его, а то ведь операцию, как и революцию в перчатках не делают,   
   Или как раз делают? Как Алексею Максимычу Пешкову?
   Или наоборот? Как Михал Василичу Фрунзе?
   Да!
   Диалектика!
   Особенно материалистическая, - страшная вещь, не хочется в тяжёлый час испытать её на себе.…
   Перед такими узловыми в жизни каждого человека метаморфозами, как удаление аппендикса, в голову пациента приходят самые неожиданные мудростью своей, и обилием многообразия, мысли, идеи и проекты.
   Нет, чтобы спокойно, перед таким уникальным событием, побеседовать с богом, узнать, как оно там, в райских эмпиреях?
   Трёхразовое питание, или наоборот?
   Всё ли олинклюзив, и для всех ли?
   Разнообразны ли продукты, и чьего производства?
   А сроки годности не просрочены ли?
   И вообще, каковы бытовые и жилищные условия коммуницирования приняты в среде ангелов?
   Какая публика обретается в таком месте?
   Комфортно ли им там, не жмёт ли в коленках?
   А женщины там есть?
   Или все бесполые?
   Другой возможности ведь, кроме как самому посмотреть, больше может и не представиться…
   И не беда, даже то, что мысли эти прерываются трёхлитровой клизмой в два приёма и сбриванием волос  с самых нежных труднодоступных частей тела.
   Лежишь себе и беседуешь с Богом о вечном и с анестезиологом о насущном.
   -А как у вас с аллергическими реакциями?
   -Да, всё хорошо, крапивница по телу, и отёк Квинке почти на всё.
   -Прекрасно! – говорит всевышний, или это пока ещё анестезиолог?
   -А индивидуальная непереносимость каких-либо медикаментов присутствует?
   -Ой, на медиков не так, а на ментОв у меня высокая индивидуальная непереносимость, вплоть до полного неприятия, в такой летальный момент моей жизни.
 А что их присутствие обязательно?
А без них никак?
   Я не сбегу с операционного стола, я ментов уважаю, только давайте на этот раз без бутылки обойдёмся.
   -По-моему у него галлюцинатОрный бред. – раздаётся откуда-то сверху божий глас. Или это пока опять анестезиолог?
   Предпоследнее, что помнил Валерка, это как его положили на каталку, и голого, босого, обритого и беспомощного, накрыв простынкой, повезли в операционное отделение.
   Он только успел спросить склонившуюся над ним женщину-ангела в медицинской маске, 
   - А вы меня не больно зарежете? - как на него надели хлороформный намордник, и он провалился куда-то в пустоту.
   Очухался Валерка в палате.
В том месте, где намедни побаливало, теперь болеть стало остро и невыносимо.
   -Это операционный шов, - понял он, - хоть бы обезболивающее какое-нибудь дали.
   Валерка огляделся по сторонам. В палате было четыре койки. На трёх из них лежали пациенты, одним из которых был он сам, а одна койка была пока пуста. Или уже пуста.
   -Интересно, а на моей койке до меня кто-нибудь помирал? – подумал Валерка, и провалился в сон.
   Проснулся он, вернее Валерку разбудили во время врачебного обхода.
   -Ну, что? - спросила женщина-хирург, та самая которая делала ему операцию, он узнал её по волосам, которые выбились у неё из-под шапочки, - как вы себя чувствуете?
   -Шов болит сильно, дайте что-нибудь обезболивающее, - ответил Валерка.
   -Да, разрез пришлось расширять во время аппендэктомии, - сказала врач, - затянули вы, молодой человек, ваш аппендикс чуть не разорвался у меня в руке во время операции.
   -Да, режьте, чего уж там церемониться, - с улыбкой сказал Валерка.
   -Теперь уже всё, - ответила медичка, - всё ненужное отрезали, все нужное оставили
и зашили, так что через недельку выпишем.
   -Спасибо, доктор! – с чувством сказал Валерка.
   -Сделайте ему укол кетонала, - распорядилась она, обращаясь к сопровождавшей медсестре.
   -А здесь у нас кто? – спросила она, переходя к следующей койке, которая стояла торцом к Валеркиной и упиралась в неё спинкой,
   -Так, - сказала докторша, - это у нас Владимир Стремоухов, прободная язва. Операцию ещё не делали, встаньте, пожалуйста, давайте вас осмотрим.
   С койки поднялся тощий мужичонка с ввалившимся животом, который был покрыт шрамами от хирургических разрезов. Докторша ощупала его живот и спросила, а вы у нас откуда?
   -Из Выры, это Ленинградская область.
   -А почему вас к нам направили? Вам надо было в областную.
   -Я так решил, - сказал мужичонка.
   -А, - сказала докторша, - вы у нас решительный мужчина! – ну хорошо, завтра будем вас оперировать. А сегодня соберём анализы и понаблюдаем. Ложитесь пожалуйста.
   -А здесь у нас камни в желчном пузыре, - сказала она, заглядывая в свои бумаги, и переходя к следующему пациенту, - Александр Ширяев, анализы у вас допустимые, сегодня прооперируем.
   Обход закончился, докторша со своей свитой ушла в следующую палату.
   Пришла медсестра и вколола Валерке в ягодицу дозу кетонала. Через некоторое время боль немного отпустила, и жиденький супчик, который ему принесли на обед, Валерка поклевал лишь слегка кряхтя и постанывая.
   -Лежите, лежите, - сказала санитарка, - вам ещё нельзя вставать.
   -А вам, - Александр Ширяев, - перед операцией кушать нельзя.
   -Так, вы у нас предоперационник, - сказала она, обращаясь к Стремоухову из Выры, - вы можете сами сходить в столовую. У вас по столу нет ограничений.
   Тот собрался и ушёл из палаты.
   Валерка опять заснул и не заметил, как Ширяева с камнями в желчном пузыре увезли на операцию.
   Вся больничная беда для Валерки заключалась в том, что надо было всё время лежать и совершенно нечем заняться.
   -Надо было книжку, хоть попросить у Маргариты, - проснувшись через час, подумал он, рассматривая трещину в побелке потолка.
   Пришла медсестра и поставила ему систему.
   -Вот так и жизнь пройдёт, без эмоций, без увлечений в тоске и скуке. Минуты, а потом дни и года, будут так же, как из этой банки капать и капать мне в вены. – размышлял он, глядя, как в банке с физраствором поднимаются булькая, пузырьки воздуха.
   Маргарита пришла его навестить, когда содержимое в системе почти закончилось.
   Принесла мандарины, яблоки.
   -Давай кушай, тебе витамины нужны,
   -У тебя деньги-то есть? - спросил Валерка.
   -Есть, хватит пока, - ответила Маргарита, - вот, посмотри как Леночка танцует для тебя танец живота. Представляешь, увидела по телевизору, и сама научилась, никто не помогал.
   На маленьком экране цифровой видеокамеры, его пятилетняя козя-бозя выделывала животом настоящий восточный танец, как какая нибудь шамаханская плясунья..
   -Ух, ты, вот это да! – воскликнул восхищённый Валерка.
   Маргарита ещё немного посидела у его койки и собралась уходить.
   -Пойду, Ленуська там одна дома,
   -Принеси мне рассказы Чехова, - попросил Валерка, - а то совсем нечем заняться.
   -Хорошо, - пообещала Маргарита, - завтра принесу.
   Она наклонившись, поцеловала его, прощаясь, и сказав напоследок,
   -Желаю всем скорейшего выздоровления, - ушла.
   На ужин принесли жидкую рисовую кашу и компот.
   После ужина Валерка попросил сделать ему ещё укол обезболивающего и провалился в сон.
   Посреди ночи он проснулся от тряски и стука в спинку его кровати.
   -Что такое? – спросил он, увидев, что его сосед из Выры, трясётся, сопит и что-то вытворяет руками под одеялом
   -Ты чё там делаешь? – спросил Валерка.
   -Не мешай, - сдавленным голосом ответил тот.
   -Слушай ты, из Выры, – крикнул Валерка, - выродок, ты что там онанируешь что-ли?.
   -Да не мешай, ты! – отозвался половой гигант с прободной язвой.
   -Вот ублюдок, - раздался в темноте голос Александра Ширяева, которого после операции ещё вечером привезли обратно в палату.
   - Ты мне спать не даёшь, -заорал Валерка, - ты там хоть заизвращайся, но в кровать мне не долби, долбодятел!
   -Да всё, всё, - слабым глосом ответил выродок из Выры.
   Стук в спинку кровати резко усилился, потом стих и прекратился совсем.
   -Как прошло? – спросил Валерка, обращаясь к прооперированному Александру Ширяеву.
   -Нормально, - довольным голосом ответил убеждённый онанист из Выры.
   -Да я не тебя, извращенец, спрашивал! - взорвался Валерка, - идиот, ты что думаешь, мне интересно твоё самочувствие?
   -А мне лапароскопом камни удалили, сказал Ширяев, - обошлись без разрезов, так что болевых ощущений почти и нет.
   -Ну, хорошо, - сказал Валерка, - рад за тебя!
   -И за тебя тоже, - сказал он выровцу, - может хоть теперь посплю спокойно.
   Утром Валерка кое-как, держась за бок, соскрёбся с койки и первым делом попросил санитарку отодвинуть свою кровать так, чтобы она не соприкасалась с кроватью Стремоухова.
Начался ещё один больничный день с врачебным обходом, жидким супом в обед, системой, и обезболивающим перед ужином. Маргарита принесла ему Чехова и Валерка весь остаток вечера читал великолепные, остроумные, короткие рассказы.
   Стремоухова днём увели на операцию и привезли на каталке через пару часов в состоянии наркоза.
   Александр Ширяев выходил из палаты и гулял по коридору, как ему предписали врачи.
   Валерка надеялся уснуть без обезболивания, но это ему не удалось.
   После укола кетонала он задремал, но сон был поверхностным.
   Примерно в три часа ночи дверь в палату с шумом распахнулась и вошёл незнакомый врач. Он включил свет в палате.
   Валерка зажмурился.
   -Так, - громко сказал врач, - что у нас тут? Ага… - и ушёл, не выключив свет и не закрыв дверь в палату.
   Валерка в полном обалдении воскликнул,
   -Во, блин, формула любви! - и передразнивая ушедшего, сказал: «Так, что у нас тут? Ага!»   
   - коротко и ясно, хрен уснёшь теперь, ещё и свет не вырубил, гад! Зачем приходил? А?
   -Видимо за этим и приходил, - сказал Александр, - чтобы тебе жизнь мёдом не казалась,- с этими словами он встал, захлопнул дверь и выключил свет.
   На следующий день, когда пришла Маргарита, Валерка взмолился,
   -Марго, забери меня отсюда, я дома хоть высплюсь!