Камчатские гастроли

                Камчатские гастроли
                Рассказ из Советского прошлого
 
   -На Камчатку поедете! - сказал директор Целиноградской филармонии Петр Михайлович Викторов руководителю лекторийной бригады, авторской песни Валерке Глухову.
   -Послушай, Валера, - продолжил он вкрадчивым, почти отеческим тоном, - тут к нам приехал мой давний друг, Моисей Израилевич Красносельский администратор Камчатской филармонии. Привёз фольклорный ансамбль горловых певцов, просит выделить для межфилармонического обмена какой-нибудь небольшой мобильный коллектив. Вот вас как раз три человека – вы у нас небольшой мобильный коллектив, - Собирайтесь. Поедете.
   -Ну, хорошо, - сказал Валерка, - вы нам, правда, в прошлом месяце, запланировали гастроли в Кустанае…
   -Кустанай от вас не уйдёт, Кустанай всегда тут под боком, соседняя область. А такой случай вам может больше никогда в жизни не представиться, собирайтесь!
   О! Если бы знал Петр Михайлович, весной далёкого перестроечного года в разгар гласности, консенсуса и плюрализма насколько пророческими будут его слова…
   Но будущего не знает никто, даже Кашпировский, и Валерка решил:
   -А чего там думать? Директор филармонии, для артиста, он как партия для комсомола, а если партия скажет, - Надо! То компактный мобильный творческий коллектив ответит, - Есть!

   -Водки побольше возьмите, с собой везите водку, там сухой закон, можно всё купить за водку, - говорили бывалые филармонические артисты, напутствуя, молодой растущий коллектив в дорогу, на гастроли.
   -Так нас с водкой в самолёт не пустят,
   - Кто это вас не пустит? Не переживайте, пустят, главное не светите ей в аэропорту. В смысле не напейтесь до вылета!
   Вот это самое «Не светите», тогда в том далёком 198… перестроечном году, когда ещё только-только Миша Меченый развенчал культ личности пятикратного героя Советского союза Лёни Бровастого, а Боря Беспалый, ещё ни разу не падал с моста и был пока мало кому широко известен в узких кругах доживающего последние дни Советского государства.
   Никаких контролирующих приборов, чтобы махровым рентгеновским излучением, изобретённым великим и ужасным Вильгельмом Конрадовичем Рентгеном и продвинутых жизнерадостной семейкой физиков Пьером и Марией Кюри, на погибель всему человечеству, чтобы насквозь просвечивать рядовых советских граждан, в области, я не побоюсь этого слова, гениталий, в аэропортах при регистрации авиабилетов, тогда ещё не было совсем, от слова вообще!
   А что они там не видели? Эти самые контролирующие органы в районе органов рядовых советских авиапассажиров, чтобы ещё в рентгеновский мелкоскоп их разглядывать?

   Мобильный творческий коллектив состоял из трёх человек:
   Главным у них был Валерка Глухов, он же автор и исполнитель, а также аккомпаниатор сам себе на шестиструнной гитаре. Начинал-то он, как многие в Советском союзе, на семиструнке. Во-первых, это было патриотичней, но потом оказалось, что кроме патриотизма семиструнка ничем особенно не отличается от международно признанной шестиструнки, зато струн меньше, а значит играть легче, и Валерка переучился на шестиструнку. Это было не сложно, поскольку он, что на той, что на этой, играть умел только дворовым боем.
   С ним вместе на сцене республиканских столиц и захолустных пырловок работала его возлюбленная красавица и фронтвуменша, как говорят теперь у нас, а в то время говорили только у них… Я имею в виду на загнивающем Западе, Маргарита Блестящая, это был сценический псевдоним в какой-то мере. Никто не знает в какой.
   И третьей участницей мобильного коллектива была скрипачка Светлана Вольная, выпускница неоконченного высшего… в заслуженном изгнании. Виртуозная, между прочим, выпускница!

   -А что там за погоды стоят? - Задался уместным вопросом Валерка и стал регулярно смотреть программу «Время», откуда, кроме политических новостей о всеобщем процветании, вскоре узнал, что на Камчатку стремительно надвинулась весна и сдёрнула снеговую шапку с вулкана Авачинская сопка.
   -Ну, тогда и мы оденемся по сезону, - решил он, и остался, как был, в болоньевом плаще.
   Валерка получил в кассе филармонии командировочные, суточные и билеты до Петропавловска-Камчатского. Представляете, филармония сама заказывала билеты! Артисту не надо было толкаться в очередях вместе со своей публикой.
   В назначенный день они прибыли в аэропорт и погрузились в самолёт до Москвы. Поскольку самый короткий путь из Казахстана на Камчатку пролегал как оказалось, через Московский аэропорт Шереметьево, а это три часа полёта, удаляясь от Камчатки, на самолёте Ту-154 из Целинограда в Москву и ещё 9 часов полёта на самолёте Ил-86 в противоположную сторону, теперь уже непосредственно в сторону Камчатки, с посадкой для дозаправки то ли в Новосибирске, то ли в Красноярске. А чему вы удивляетесь? Уже тогда в стране нашли самый оптимальный путь ко всему, через… ну, вы знаете, через что! Через Москву, а вы через что подумали? Хорошо, что не через Австралию!
   С собой у них была гитара, скрипка, и сумка с пятью бутылками водки по 0,7 литра. Да еще у скрипачки Светланы Вольной две бутылки тоже по 0,7.
   Итого 7 умножить на 0, 7 это сколько же водки в декалитрах получается? Ух, ты! Это же почти круглая цифра выходит!
   Вот так в то время ездили на гастроли филармонические артисты.
   Таких удобных сумок на колёсиках с выдвигающейся ручкой, как сейчас у нынешних авиапассажиров, у них не было, потому что, их тогда ещё не изобрели. Советская инженерная мысль ещё до такого не додумалась. В космос летать додумались, а колёсики и ручку приделать к чемодану, нет.
   Поэтому свой позвякивающий, булькающий багаж пришлось нести в руках, потому что за плечами была гитара. Но вы не переживайте, всё было надёжно перемотано штанами, платьями, трусами и лифчиками, и в дороге, так же как при написании этого рассказа, ни одна бутылка не пострадала, и ни одна капля спиртного не была пролита зря.

   В Шереметьево произошла небольшая несколько-часовая пересадка. Творческая бригада, сдала вещи в камеру хранения и отправилась побродить по красавице Москве, и в частности, заглянуло посидеть в кафе «Аист», которое тогда имело место находиться на втором этаже одной из многоэтажек, неподалёку от метро «Динамо», ближе к метро «Аэровокзал», и где выпило бутылку вина «Вазисубани» под осетрину с маслинами. Осетрина была запечённая в духовке, вино грузинским, а маслины греческими крупными и блестящими. Что такое бутылка сухого вина на троих здоровых малопьющих молодых людей? Так, дуновение кавказского ветерка. Но, однако же хорошо пошло!
   У входа в аэровокзал, трио встретило известного артиста Леонида Куравлёва, который там неизвестно зачем ошивался, в белом длинном плаще, популярного, красивого и рослого, в шляпе. Но брать автограф у звезды трио постеснялось, а только благоговейно поглазело на него.
   В аэропорту им подали самолёт Ил-86, и трио полезло по трапу на второй этаж этого огромного комфортабельного аэробуса. Перед которым всякие Боинги нервно взатяг курят. У самолётов Аэрофлота Ту и Илов крейсерская скорость была на 100 км в час выше, чем у Боингов. Если Боинг летает со скоростью 850 км в час, то наши летали со скоростью 950 км в час. В салоне им дали пледы, а в полёте два раза давали аэрофлотовскую курицу с рисом, чаем в пакетиках и сахаром в синей фирменной упаковке. Ну и леденцов немеряно. Время от времени приносили воду и лимонад. После очередного визита стюардессы, про них Владимир Высоцкий пел так:
    «И вот идёт вся в синем стюардесса, как принцесса,
    надёжная, как весь гражданский флот»,
    с лимонадом и леденцами, который Валеркины сценические партнёрши похватали, не смея отказаться, но выпить не смогли и предложили Валерке, он возмутился со словами,
   -Я вам что, сливной бачок?!- но выпил.
   Салон Ил-86, был просторным, и пассажиры могли сидеть вольготно развалясь в креслах, а не как в нынешних Боингах, где народу приходится сидеть скрючившись, обняв коленями голову.
   Когда стюардесса сообщила, что «Наш самолёт пошёл на посадку в Камчатском аэропорту Елизово», - попросила, - «пристегнуть ремни, и привести спинки кресла в вертикальное положение», трио облегчённо и радостно вздохнуло и прилипло к иллюминаторам.
   В аэропорту их встретил на филармоническом «Бобике» лично Моисей Израилевич Красносельский с шофёром. Это был невысокого роста типичный еврей с пышными чёрными усами, почти как у Вилли Токарева. Он отвёз их в гостиницу «Петропавловск». Дорога от Елизово до города шла по бетонке. И машину ритмично трясло, как везде на дорогах Советского севера.
      -Афиши привезли? - Задал вопрос Красносельский, - тех, что я у вас взял, когда был в Целинограде мне не хватило.
   -Привезли, - сказал Валерка
   -А водки привезли? - спросил Михаил Израилевич,
   -Привезли, - ответили артисты.
   -Молодцы! – похвалил администратор, - у нас тут сухой закон, - потом,  критически оглядев, их верхнюю одежду, он сказал, - Да! – как Гоголевские Бобчинский с Добчинским одновременно. - Одеты вы не по сезону…
   -Я смотрел по телеку погоду в Петропавловске-Камчатском, - сказал Валерка, - обещают весну и потепление.
   - Гастроли будут проходить в основном по всему полуострову, - включая северную часть, где Камчатка кончается и начинается Чукотка. А там ещё пока что, зима… Я уже вам тридцать концертов заделал. В Аянке, Пахачах, Анадыре,
   - В какой, какой дыре? - переспросил Валерка.
   -В Анадыре, - серьёзно сказал Моисей Израилевич, - кстати, и тут в Елизово тоже. А пока что заселяйтесь в гостиницу и отдыхайте.

   В гостинице делать молодым общительным социально активным людям было абсолютно нечего, а отдохнули они за долгий перелёт и в самолёте неплохо, так что в тот же вечер трио созвонилось с местными бардами. Голодная до новых впечатлений, поющая камчатская публика, с приятным предвкушением пригласила их в гости на чей-то День рождения. Валерка заказал такси, и они отправились по адресу.
   Петропавловск -Камчатский располагается на склоне сопок, узкой полосой между морем и горами. Дорога шла вдоль моря пока не кончилась из-за обычной рутинной причины. Она была перекопана поперёк всей улицы.   
   Валерка, Марго и Светлана вылезли из машины и попали под снежок, который увлекаемый порывами морского ветра летел параллельно земле.
   -Так, - сказал Валерка, - похоже программа «Время» была слишком оптимистична, - прикрываясь от ветра зачехлённой гитарой и прикрывая собой прекрасные две трети коллектива.
   -Ну, и куда мы теперь? – спросила Маргарита у Светланы, которая созванивалась из гостиницы с принимающей стороной по телефону.
   - А вон, смотрите, это не Сашка Громов идёт? Мы с ним на «Груше» прошлым летом пересекались.
   -«Грушей» - барды называют фестиваль под городом Куйбышевом, нынешней Самарой, посвящённый памяти туриста Валерия Грушина, который как гласит легенда, погиб где-то в Сибири, спасая тонущих детей. Эти туристические сборища происходят на берегу Волги, в районе Майстрюковских озёр. И там много лет собираются барды со всего Советского союза чтобы попеть свои песни. Живут в палатках, жгут костры, знакомятся, общаются, дружат и влюбляются.
   -Точно! Это он!
   Оказалось, что внимательные хозяева, осведомлённые о ведущихся строительных работах на дороге, выслали вперёд встречающего.
   Компания, куда камчадал Сашка Громов привёл Валерку и его артисток, была уже тёплой, и слегка, как показалось Валерке, высокомерной. Когда творческие люди долго общаются друг с дружкой и их авторские песни по многу раз ими перепеты и обсуждены, то бывает, что до гитары дело не доходит.
   А часто повторяется назидание про то, что каждую секунду с поверхности спиртосодержащей жидкости испаряется три мономолекулярных слоя и поэтому с очередным тостом за здоровье и разнообразные позитивные и уникальные качества новорожденного тянуть нельзя!
   -Выпьете? - спросила компания
   -Выпьем, если нальёте, - ответили гости.
   Им налили. Все выпили и закусили.
   Автор частенько говорит о том, что в разных местах Советского союза и в разные его периоды существовал сухой закон и тем не менее регулярно описывает всякие посиделки, торжества и просто пьянки.
   -Как это может быть? - спросит любознательный читатель.
   У автора нет объяснения этому парадоксальному явлению.
   Как-то так, вот оно получается… Положим это в копилку загадок русской действительности, души и истории любимой страны. Но чтобы наш человек не смог найти выпивку, если ему приспичит, этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!
   После нескольких тостов в честь именинника, компания вопросительно посмотрела на Валерку и его воробышков. Дескать, спойте уже что-нибудь, хотя бы домашний адрес!
   Валерка расчехлил гитару, Светлана Вольная достала из футляра скрипку, Маргарита Блестящая, хватанула рюмаху и они спели несколько песен Валеркиного сочинения из своего репертуара. Компания потускнела, помрачнела и молча выпила за искусство.
   -Молодцы! - похвалил только Сашка Громов.
   -Так вы с концертами к нам?
   -Да, завтра начинаются гастроли по Камчатке, а потом вернёмся в Петропавловск и здесь будем ещё по городу выступать, - сказал Валерка.
   -Вы не барды, вы эстрадники, - сказали местные барды, - привет от дружественного жанра!
   -Да? – усмехнулся Валерка, - а эстрадники утверждают, что мы как раз барды, а не эстрадники! Куда же бедному артисту податься?
   -Слушайте, - обратился к компании Сашка Громов, - устали уже меня эти ваши разговоры про чистоту жанра. Вам что, не понравилась? Ребята хорошо поют и хорошо играют.
   -Слишком хорошо, - пробурчал лысеющий здоровяк с дивана, - барды так не поют.
   -Ну, извини, хуже не умеем, - сказал Валерка, - не всем дано прикалываться по ля минору, кого-то и другие гармонические радости увлекают.
   -Ладно, - перебил Громов, - давайте лучше выпьем за новопреставленного, то есть, тьфу, за новорожденного.
   -Ну, мы пойдём, - поднимаясь сказал Валерка, - поздно уже, а у нас завтра концерты начинаются.
   
   На следующий день к ним в гостиницу пришёл администратор Моисей Израилевич Красносельский и сказал,
   -Ну собирайтесь, сегодня у нас концерт в Елизово, в рабочий полдень, а вечером в Усть-Большерецке, и Октябрьске, туда мы поедем на нашем уазике, а завтра летим в Аянку, это самая северная точка Камчатки, оттуда начнём.
   Концерт в Елизово они дали для авиаработников, стюардесс, лётчиков, техников, диспетчеров, и бухгалтерии в актовом зале административного здания аэропорта. Народу набралось достаточно. Встречали на ура! Провожали ещё лучше.
   Вечером был Усть-Большерецк. Там концерт длился час.
   Оттуда в Октябрьский уехали, даже не сняв концертных костюмов, потому что время поджимало.
   -Артисты, как девочки по вызову, должны уметь быстро переодеваться, - шутил Валерка.
   -Нет уж, - сказала Маргарита Блестящая, - тогда мы со Светкой артистки, а ты у нас девочка по вызову…
   Моисей Израилевич расхохотался. Гастрольная бригада ему понравилась. Работают задорно, с юморком, поют чисто, песни со смыслом, весёлые и актуальные, программа слажена, ребята молодые привлекательные, костюмы яркие. Вокалисты голосистые, скрипачка виртуозная! Публика довольна!
   -Нужно их здесь как следует покатать, - подумал он про себя, - К тому же коллектив стоит недорого, вместе с авиаперелётом и здешними затратами на транспорт рублей 50-60. Каждый концерт можно смело делить на два и всегда оставаться с прибылью. Я поясню для интересующихся что означали его умозрительные выкладки.
   Итак, по тем временам ставка артиста-вокалиста была…
   -Всем нам цена червонец, - грустно определил как-то один рокер, в разговоре с Валеркой.
   На самом деле, согласно тарифной сетки, и того меньше - от шести для инструменталиста, до восьми рублей для вокалиста, за один концерт. То есть на зарплату трёх человек уходило не больше двадцати пяти рублей, столько же или чуть меньше на гостиницу, суточные и транспортные расходы, амортизацию музыкальных инструментов, костюмов, обуви, авторские отчисления, типографские расходы - итого коллектив стоил максимум 50 рублей. А профком учреждения, который покупал коллектив, платил за их выступление как минимум 125 а иногда и 250 рублей, а у ловкого администратора и того больше. Деньги то государственные, кто их считал!   
   И если ловкому администратору удавалось поделить концерт на два или на три, то он подписывал с профкомом не один, а два или три договора.
   На вопрос профкома, - а зачем вам второй договор?
   -Ой, теперь с нас, кроме бухгалтерии, ещё и в концертный отдел требуют.
   Профсоюзному комитету предприятия, где они выступали тоже нужно было освоить до конца года выделенные средства и поэтому профорги не шибко скупились. Но государственную копейку расходовали по назначению, потому что раньше за нецелевое использование казённых денег можно было и по шапке, а в крупных объёмах и под статью, а в особо крупных и под исключительную меру… ОБХСС и народный контроль с ревизорами не дремал!
   Но это проблема тех организаций, где выступали артисты. А для концертной бригады, в результате этих невинных манипуляций количество «палок», как выражались администраторы, что означает проведённые концерты, удваивалось, а с ними и зарплаты артистов, и самого администратора, только доход филармонии не удваивался…
   В принципе, прибыль тогда никого не интересовала, важны были другие показатели, а именно, профессионально - художественный уровень, идейно-политическое соответствие, количество концертов и зрителей. Ну, конечно, чтобы коллектив работал всё-таки не в убыток.
   Забегая вперёд, скажу, что Пётр Михайлович Викторов директор Целиноградской филармонии, по приезду командированного на Камчатку коллектива, «Созвучье слова и струны», остался доволен разультатом их гастролей, но ехидно сообщил Валерке, что камчадалы его облапошили.
   Валерка тогда подумал, «Нет, это Камчатская филармония облапошила при расчёте Целиноградскую, а мы артисты свою денежку получили сполна!»
   
   На следующий день коллектив «Созвучье слова и струны», отправился тем же автотранспортом, филармоническим «Бобиком», в Мильково, где дал концерт в Районном Доме культуры, в зале примерно на триста-пятьсот мест, где им выставили звукоусиливающую аппаратуру.
   В гримерке было, однако, прохладновасто, а на сцене было просто холодно! Начнём с того, что публика сидела в шубах и валенках, из разинутых в восторге ртов шёл пар. Валерка окоченевшими руками не попадал по струнам, Светлана от холода замёрзшими негнущимися пальцами не всегда точно выигрывала скрипичные пассажи, чего с ней никогда не бывало, у Марго посинели её алые губы, она пританцовывала особенно ритмично в такт даже на грустных песнях. Народ хлопал рукавицами и притопывал унтами и валенками.
   Через несколько песен Валерка объявил небольшой антракт, и на второе отделение артисты вышли уже не в туфельках и декольтированных платьицах, а в своей верхней уличной одежде.
   После концерта, коллектив вместе со своим администратором, из Мильково вылетел вертолётом в Аянку. На самый север Камчатки.
   В Аянке их встретили на снегоходе. Потом гостиница. Концерт в местном клубе и дальше на вертолёте в стойбище к чукчам. Температура в воздухе была минус 25 градусов… Весна!
   Концерт в чуме для десятка коряков и чукчей длился около получаса. Оленеводы плохо понимали по-русски, но слушали с вежливым интересом и старательно хлопали в ладоши.
   -Нам скрипка нравится!
   После концерта, пока хозяюшки варили в котелке оленину и угощали артистов, Валерка, спросил потихоньку у Моисея Израилевича можно ли купить у коряков соболей?
   Через несколько минут Моисей Израилевич подошёл к Валерке и сказал
   -Можно!
   Валерку посадили в вертолёт и отвезли на корякскую стоянку, где ему в чуме показали двух крупных баргузинских соболей, за которые Валерка отдал две бутылки водки.
   Пока он летал, к Маргарите Блестящей подошёл молодой чукча.
   -Я слышал вы соболей хотите? Вот посмотрите, по бутылке каждый.          
   И Марго увидела шкурки двух новорожденных собачьих щенков. Она не поняла, что это за вывернутые мездрой, а не мехом наружу, как обычно делают со шкурками соболей, зверьки, но они ей совсем не понравились и поэтому отказалась.
   -Нет, спасибо, таких не надо, я мужа дождусь, сейчас он вернётся.
   Молодой предприимчивый коряк, или чукча, или эвен, кто их разберёт, разочарованно отошёл. Зато к девушкам обратилась одна из мамушек, готовивших еду.
   -А торбасы не хотите? У нас торбасы красивые, тёплые, мы сами шьём.
   -Покажите, - воодушевились артистки.
   Торбасы были действительно красивые, сшитые из оленьих лап, с узором разноцветного меха и украшены бисером и вшитыми в швы яркими лоскутками ткани. Правда они не были посажены на подошвы, но чукчи этим не занимаются, зато любой городской сапожник быстро и недорого может поставить унты на подошву. Светлана тоже загорелась при виде их, а водка у неё была своя и при себе. Так что девушки вскоре сговорились с хозяйками за две бутылки водки, и купили две пары оленьих торбасов, или унтов, как их иначе называют.   
   После удачной сделки, артистки соскучившись в тёмном чуме, вышли на воздух, где к ним сразу подошли олени и стали тыкаться в руки прося хлеба.
   Марго взвизгнула, но Моисей Израилевич успокоил девушек.
   -Не бойтесь, они не опасные.
   - Я теперь переживаю, Света, - обратилась Маргарита к скрипачке, - а вдруг Валерка таких же заморышей, каких показывал этот чукча, привезёт?
   -Не должен, он же на севере жил, в соболях разбирается.
   Когда вертолёт с Валеркой приземлился возле стойбища, Маргарита первым делом заставила его показать, на что он потратил их драгоценную водку и увидев шкурки осталась довольна.
   Когда летели обратно в Аянку увидели внизу на белом снегу, среди редколесья нескольких лосей, которые не обратили на вертолёт и прилипших к иллюминаторам пролетающих над ними будущих популярных звёзд, никакого внимания.
   В Аянке им больше делать было нечего и гастрольный коллектив перебрался опять же на вертолёте в Пахачи.
   Здесь у них получилась небольшая задержка. После концерта к ним подошла местная заведующая аптеки, большая любительница артистов.
   -Ребята, можно мне пригласить вас к себе в гости? - очень стесняясь просительным тоном сказала она.
   -Можно, - разрешил Валерка, и в тот же вечер они сидели за столом, в доме у Заведующей аптекой, в кругу её друзей и знакомых. Заведующая, нарядная дама средних лет, угощала собравшихся напитком коричневатого цвета, налитого в графинчик. Напиток был крепче водки и по вкусу отдавал какими-то корешками не то редькой, не то брюквой.
   -А что это? спросил Валерка.
   -Это коньяк, - бойко отрапортовала Заведующая, моргая честными глазами.
   -Замечательная вещь! – похвалил Валерка.
   -А вот попробуйте, какая у нас уникальная Олюторская селёдочка! Такой вы больше нигде не отведаете! А вот нерка и кижуч, икру берите. Стол ломился от местного колорита: и крабы тут, и осьминоги!
   - Под конец вечера, когда хозяйка под воздействием «коньяка», в кавычках,   и общения по-простецки с заезжими артистами, немножко, да не немножко пожалуй, а совсем отпустила вожжи и воображаемые правила этикета, лучших домов ЛодОна и Парижа, то под большим секретом она призналась, что это на самом деле настойка аралии, обладающая очень тонизирующими свойствами особенно для мужского организма, и подала очередную партию выпивки непосредственно в медицинских фанфуриках, то бишь во флакончиках.
   -А давайте, завтра поедем на шашлыки! -жизнерадостно предложила она.
   Поскольку Моисей Израилевич куда-то отъехал, видимо по работе, заделывать концерты и расклеивать по полуострову афиши, то как раз на завтра у гастролёров был свободный день.
   Они легко согласились и в начале дня к гостинице, подкатили на нескольких мотоциклах молодые люди во главе с заведующей.
   Артисты вскарабкались на сиденья, в люльки и по раскисшему весеннему бездорожью рванули на берег Олюторского залива, самого что-ни на есть Берингова моря. Берег был пустынен у кромки прибоя белели высокие ледовые торосы с огромными сосульками, намытые солёными волнами. На берегу возвышался голый холм.
   -А это наш Дунькин пуп, - сказала Заведующая.
На пляже было ветрено, сыро и неуютно, кроме того день выдался тусклым и  ненастным. Маргарита и Светлана, решили, пока разводят костёр и жарят шашлыки, сходить на берег моря. Валерка, по принципу «Баба в баню, в нашем случае к морю, – мужик следом», разумеется, увязался за ними.
   Высокие морские волны разбивались о торосы, в воздухе висела водяная пыль и брызги не дали молодым людям подойти близко к берегу, чтобы…
   -Хочу ножки в Беринговом море помочить, - капризно надув алые губы сказала Марго.
   -Я тоже, - подхватила Светлана.
   -Ну, видите, погода какая! – сказал Валерка, - к воде не подойти, ничего, помочите ещё…
   Они вернулись к костру, где шашлык подгорел, что не помешало молодым проголодавшимся артистам вместе со всей компанией с аппетитом наброситься на него, чокаясь под оленину флакончиками с настойкой аралии и выпивая её непосредственно из горлышка, поскольку на таком голом месте открытом всем ветрам, наливать её по рюмкам было бы совершенно невозможно.
   Как вернулись в гостиницу, творческий коллектив уже не помнит.
   На следующий день появился Моисей Израилевич.
   -Едем в Тиличики! - Провозгласил он.
   -Моисей, вы наш, библейский! - обрадовался Валерка, - мы по вам уже соскучились.
   Администратор оценил шутливую историческую аналогию и улыбнулся. Кто не в курсе, аналогия в том, что никто иной как иудей по имени Моисей, сорок лет водил еврейский народ по Синайской пустыне. Но там было тепло.
   Попрощаться с гостеприимной заведующей аптеки, они не успели, да и не решились, боясь получить на дорожку упаковку настойки аралии в одни руки.
Каждому!
   Опять собрали вещички, инструменты и на вертолёт.
   -Теперь летим до Тиличиков! – сказал Моисей Израилевич.
Там всё по накатанной схеме, концерт в посёлке, в актовом зале местной школы, вечером в холодную неуютную гостиницу.
   На следующий день Моисей Израилевич повез их в порт, где артисты по шаткому трапу взошли на плашкоут, уставленный какими-то коробками и наваленными кучей мороженными оленьими тушами. Буксирный катер, к которому прицеплен был плашкоут, затарахтел, затрясся, выпустил струю густого солярного выхлопа и двинулся через пролив в сторону Корфа.
   Сопровождающий груз морячок, увидев двух молодых привлекательных артисток, предложил им,
   -Девочки, не стесняйтесь посмотрите там в коробках обувь, может быть, что-то понравится, выберите для себя.
   Девочки, воспитанные в условиях тотального Советского дефицита, не стали долго стесняться и полезли рыться в коробках, доставая и примеряя всё, что попадалось под руку. Какие-то красные босоножки, туфли на каблуке и без, мужские мокасины и ботинки.
   -Я вот эти возьму! - сказала Марго радостно прижимая к груди несколько пар обуви.
   - А я вот эти, - не отставала от партнёрши по сцене скрипачка Светлана.
   -Валера, расплатись с товарищем! – скомандовала Маргарита Блестящая.
   За этим приятным для каждой женщины занятием они прибыли на остров Корф, который являлся продолжением Тиличиков, только по другую сторону бухты. Собственно, на Корф можно было в принципе, совершив большой крюк попасть и по суше, потому что, остров на самом деле являлся полуостровом, но это было долго и неудобно по бездорожью.
   На Корфе администратор заделал им ещё один концерт, и выступив, с неизменным успехом, концертная бригада тем же путём, поздно ночью вернулась в гостиничный номер в Тиличиках.
   По дороге Моисей Израилевич, рассказал им о дальнейших планах.
   -Завтра перебираемся на другую сторону Камчатки на побережье Охотского моря в Палану. Там выступите в двух местах в центре корякского народного творчества и в доме культуры.
   -Он сидел рядом с водителем и не услышав восторженных голосов одобрения, оглянулся, артисты спали, привалясь друг к дружке, и покачиваясь в такт движению.
   В Палане, а это был большой посёлок городского типа с универмагом, церковью и зданием администрации, артисты, как всегда, с блеском отработали два концерта.
   В промежутке между концертами гастролёры всей бригадой забрели в универмаг и там приобрели три детских оленьих шубки с капюшонами, для племянников и Светкиного сына. Несколько пар очков, для Маргариты, балыки из горбуши, несколько банок красной икры и клешни крабов.
   Мешок с барахлом распух на глазах. Там уже были шкурки соболей, две пары торбасов, а теперь добавилось ещё вот это вот. 
   В Паланском аэропорту местный альфа-кот подошёл, обнюхал, задрал хвост и нагло пометил мешок с багажом.
   -Брысь, животное! - заорал, Валерка, оттаскивая помеченный мешок.
   Концертная бригада за две недели гастролей устала, промёрзла, осунулась и потускнела. Хорошо, что в этих экстремальных условиях никто не заболел!
   А впереди их ожидали ещё Оссора, Тигиль, и где-то в самом конце Петропавловск.

   Продолжение следует