Кто приводил в чувство Сталина в начале войны

Этот эксцентричный самоделкин был свидетелем всего на свете:

Глядя на проезды Гитлера по шоссе Шарлоттенбургер из окна своего дома, он планировал лично его застрелить.

Из своего шикарного купе «Форд V8» он созерцал процесс аншлюса.

Он сам обследовал германо-чехословацкий пограничный район во время Майского кризиса.

Своими ногами пересекал границу, запутался в колючке и диагностировал низкую стойкость чехословацкой армии, солдат которой нервически помогал ему выпутаться.

Собственными глазами следил за перипетиями Хрустальной ночи.

Он видел эвакуацию Дюнкерка, а в Гибралтаре наблюдал катастрофу с самолётом генерала Сикорского.

Он возглавлял временное правительство Италии, и созерцал короля Виктора-Эммануила III в бешенстве, вызванном его появлением в шортах и тенниске.

Один из самых влиятельных военных разведчиков Великобритании, Мэйсон-Макфарлан был свидетелем подписания англо-советского соглашения 12 июля 1941, и, конечно, свидетелем беспомощности Сталина в начале войны. С которым имел продолжительную беседу. И не одну.

Он примчался в СССР сразу после германского нападения, и не позднее 30 июня стал свидетелем растерянности Молотова. С которым тоже имел разговор.

Именно этот человек описывается как тот, кто убедил британский кабинет не вписываться за Чехословакию, но вписаться за Польшу, то есть персона, раскрутившая ВМВ в её случившемся формате.

При этом Мэйсон-Макфарлан – не какой-нибудь Зорге. Это офицер военной разведки МИ-3, дослужившийся до генерала.

Он был назначен главой британской военной миссии в Москве уже 24 июня. [К тому моменту сабж два месяца как создавал в Англии территориальную оборону, знакомый термин?] Такой человек весь первый год ВОВ налаживал в СССР... собственно, что? В  следующей статье я опишу того, кто советскую военную разведку строил ещё при Троцком и явился в Москву на ту же роль в начале ВОВ, но несколько позже Мэйсона-Макфарлана. Получается, что человек прибыл, конечно, не разведку устраивать (какая нафиг разведка, когда фронты прорваны от и до и пал Минск), а чтобы советские вожди не разбежались. И принялся налаживать – всё. То есть, полностью отсутствовавшее верховное управление. Отсутствовавшее всегда, а вдобавок деморализованное адским блицкригом. Ибо моральный дух простых людей был им оценён высоко. Так и отстучал в кабинет: «Как в Англии».

Скажут, мол, да ерунда. Ерунда. Если не знать, что, наладив учёт и контроль в Москве, он благополучно по этапу передал дело вождей своему сменщику и отбыл собирать-разбирать поляков, а потом итальянцев. Это если не считать дело сборки испанцев, в промежутке которого он и отлучился в страну Советов. Тут, кстати, было проще всего, так как у гоношистых поляков, ещё более гоношистых испанцев и ещё более гоношистых итальянцев своя элита была, – а с нею права и интересы. А тут не было ничего. Руководства собой растерянные большевики ждали как манны с небесным мандатом, и бразды отдали быстро. (Не справился чел с одними только французами. Ну, так они на то и существуют.)

Суть поспешного англо-советского соглашения в чём? Ведь в отличие от последующих конкретных протоколов с американцами, оно абсолютно декларативно: 1 – оказывать взаимную помощь, 2 – не заключать сепаратного мира

Что для советского большевика значит обязательство не заключать сепаратного мира, знаем даже мы, в своём историческом далеке. Харкнуть, растереть и ухмыльнуться. А тогда это маячило перед глазами. Именно эти люди сепаратно капитулировали вот буквально только что перед немцами. А какую помощь мог оказать Империи нищий и на грани полного разгрома СССР? Только на поле боя, принимая удар немцев на себя. Ну, так он и так сражался, чего ради суеслосить?

Тут заноют снова: да нет, жертва ЕГЭ, ничего не понимаешь...

Но.

Соглашение было слегка модифицированной версией Декларации Сент-Джеймсского дворца, конвенции союзников, провозглашённой за 10 дней до начала ВОВ. Состав союзников там был такой: Великобритания и её доминионы, плюс куча правительств в изгнании, сидевшая заложниками в Лондоне. О США, конечно, тогда и речи не было.

В общем, чтобы не было иллюзий: англо-советское соглашение только для того и было подписано, чтобы собрать никудышников в кучу, подвести к какой-никакой присяге и, главное, «отставить панику!» Теперь заложники появились и в Москве. С другой стороны, им намекнули на возможность неких Сент-Джеймсских гарантий. Конечно, эвентуально, как говорят в Англии.

Интересно, что Макфарлан наладил процессы быстро. Собственно, дня за три. Историкам непонятно: вот только что неделю Сталин был в прострации, а 30 июня принялся делать чёткие ключевые назначения. Раздавать ясные указания. Отозван сталинский протеже генерал Павлов, назначены куда надо Ватутин и Василевский. Объявлено о создании ГКО. Что-то осмысленное проявилось.

То есть, встряхнули, привели в чувство, подали пример. Явился настоящий командир. Циничный, умный, саркастичный, последовательно прошедший все военные ступени, – а не только шутовского царицынского главкома. Макфарлан был ведь ещё на Первой мировой свидетелем сдачи туркам Кута (до Сингапура в истории Британии ничего позорнее не было). Он находился в составе части, безуспешно пытавшейся деблокировать город. Потом была победа в войне и много военных неудач уже в ВМВ. По сравнению со Сталиным, шедшим с 1917 от успехов к великим достижениям, человек умел держать удар. Не просто живший в реальном мире, а эту реальность делавший.

Историки подают журнал посещений кабинета Сталина чуть ли не как сенсацию. Дескать, был, работал! А там, кстати, за 29 и 30 июня записи вообще отсутствуют. Это естественно. Первая часть команды Макфарлана прибыла 27-го (одновременно с Криппсом, но посольству команда не подчинялась), и началась реальная работа, а не советские заседалища. Интересно, что офицеров с дипломатическими паспортами было 33 (мор-, сухопут-, авиа-, шифро-, радио-). Число сакраментальное сразу в нескольких плоскостях, вы не находите? Ну, хотя бы, 33 богатыря с Черномором во главе. Вызвали и Сталина. Чего ему всё в своём кабинете сидеть... Типа, жить хочешь?..

Изначально Мэйсон-Макфарлану ставили задачу организовать партизанщину на случай полного распада централизованного сопротивления. Но убедившись, что на средних и низовых уровнях никакого разложения и паники нет, принялся действовать и в направлении поправки военных и политических верхов.

А что до разведки, то миссия занималась ей весьма специфически: в её задачи входило: 1 – на ежедневной основе английскую разведывательную информацию советским поставлять, 2 – разведывать не вражеских немцев, а советских союзников, докладывая в Лондон истинное положение на фронте (Молотов уговаривал пользоваться сводками Совинформбюро). До этого, как утверждают историки, Красная армия в разведке пользовалась услугами немецких фельдфебелей-перебежчиков. Об уровне разведки политической я упоминал раньше. Не знали прозорливцы, что немцы у них под носом, в центре Москвы делали 21 июня.

В конечном счёте, англичане настояли на чёткой поставке информации с передовой. Василевского Сталин потом лично отчитывал за малейшие опоздания с докладами, когда тот выезжал туда в качестве представителя Ставки. Школа!

Василевский, один из очень немногих военачальников ВОВ с нормальным стилем управления, – и единственный из советских военных, был принят в высший ареопаг Ордена Британской империи.

В общем, как-то так. А то нам всё рассказывают какие-то волшебные сказки про великих советских разведчиков с трижды перекроенными фамилиями. Непонятно откуда взявшихся и куда девшихся.

Как-нибудь в другой раз расскажу о московском сменщике Макфарлана.