Настоящее искусство. Глава 10. Вырезка из газеты

     18+   В соответствии с ФЗ от 29.12.2010 №436-ФЗ
     Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным, и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий.
     Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет.

Глава 10. Вырезка из газеты

     Фокус наведен на веранду выжженного дотла ядовитой ревностью солнца Краснодарского края дома.
     Особенно нерушимое постоянство сложилось в жилище и жизни Алексея Адамова тогда, когда всем троим близким людям Саши стало окончательно и бесповоротно ясно: он никогда не вернется в Тихополь. Это был уже неопровержимый факт. В прошлой же жизни… Они смутно надеялись на это, но эти надежды, что было очевидно даже для них самих, играли роль таблеток с эффектом плацебо: принял пустышку — и кажется, что всё совсем не так уж и плохо. Алексей, не слишком часто общаясь с обновленной версией Александра, но даже по редким несодержательным разговорам с ним догадываясь, что тот стремительно катится в какую-то неведомую его отцу пропасть, принимал эти мысли-лекарства по целой горсти ежедневно. Утром, днем и вечером.
     Перестали переставляться, словно шахматные фигуры, камеры на втором этаже дома; забылась прохладная тень гостевой комнаты, всегда отводившейся для приходов юного Саши с камерой под мышкой к отцу на «истинно мужскую» ночь. Впервые прочитав в местной газете об успехах «талантливого юного тихопольца, организовавшего первую выставку своих фоторабот в одной из лучших галерей современного искусства Санкт-Петербурга», Алексей смятенно усмехнулся в густые усы: забавно, как быстро люди намертво, подобно мухам в безвоздушный зной, прилипают к хоть чего-то добившимся знакомым. Саша вдруг стал чуть ли не самым уважаемым жителем городка: о нем говорили даже те, кто не гнушался унижением «удивительно одаренного фотографа» в школе; приезда «восходящей звезды отечественной фотографии» ждали абсолютно незнакомые ему люди; его жаждала расспросить об «оглушительном успехе» редакция газеты, в свое время наотрез отказавшаяся от публикации серии его фотографий о многоликости жителей Тихополя.
     По-настоящему, хотя и, может быть, излишне скрытно, в него верил лишь человек, будто приклеенный своей гранитной стабильностью к стулу для рыбалки, стоявшему на веранде. И теперь, как и всегда, свежий  экземпляр небезызвестной газеты «Тихополь сегодня» трубил о чем-то пафосно-повседневном. Алексей, покачиваясь на излюбленном стуле под назойливый треск цикад и попивая приторный кофе из бывшей пивной кружки, медленно скользит взглядом по шершавой дешевой бумаге, пока его внимание не привлекает нестандартный, почти кричащий по меркам всегда сонного микроскопического южного города заголовок:

     СТРАННЫЕ ПРОПАЖИ МОЛОДЫХ ДЕВУШЕК В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ: НЕСЧАСТНЫЕ СЛУЧАИ ИЛИ ЧЕЙ-ТО ХЛАДНОКРОВНЫЙ РАСЧЕТ?

     Подобно любому родителю, замечающему хоть какое-то упоминание о жизни ребенка, он цепляется напряженным взглядом за нестандартное название весьма короткой заметки и, сжав в руке все еще очень горячую кружку, начинает читать:

     Жители культурной столицы нашей родины, ставшей домом и неиссякаемым источником вдохновения для тихопольца, а ныне известного фотографа Александра Адамова, обеспокоены частыми пропажами молодых петербурженок. Девушки, по словам правоохранительных органов, все еще не найдены, как и связь между их исчезновениями. Будем надеяться на лучший исход этой ситуации и пожелаем правоохранительным органам Санкт-Петербурга терпения и удачи в расследовании.

     По телу Алексея внезапно проходит сильнейшая волна озноба, заставляющая руку, удерживающую кружку, обессиленно задрожать.
     — Черт! — Алексей тяжело вздыхает и, опустившись под стол, собирает радужные отсветы осколков стекла. — К старости совсем впечатлительным стал. Но… Господи спаси, как же это все-таки…

     — …страшно, — обреченно заключает Андрей. Затем, ненадолго замолчав и перестав листать бесконечную ленту на цветастом экране одного из последних айфонов — не самого нового, чтобы не привлекать к себе лишнего и ненужного в работе наркоторговца внимания, — продолжает: — Они же совсем еще жизни не увидели.
     — Мне кажется, больше и не увидят. — Уже привычно нетрезвый Александр, всем телом откинувшись на диван очередного гнусного в своей роскоши съемного номера, задумчиво и как-то необычно инфантильно накручивает на палец темный локон сильно отросших кудрявых волос. Затем переворачивается на бок, лицом к Лазареву, сидящему перед ним в стеганом кресле. — Будем честными, дружок. Все мы знаем, что людей после таких пропаж редко находят живыми. — Лицо его расплывается в  глуповатой, но все такой же обаятельной улыбке. — Особенно… молодых и красивых.
     Андрей с жалостью смотрит на паясничающего Александра. Сейчас в розыске находятся Елизавета Нестерова, Арина Жеманская, Екатерина Александрова и Светлана Ульяновская. Он тяжело вздыхает.
     — Я хотел с тобой поговорить, Саша. Я думаю, что мне скоро придется разорвать с тобой рабочие отношения.
     — Ой, да брось ты, не закипай, мой любимый брат по разврату, — словно в замедленной съемке отмахивается от Лазарева Адамов, но почти мгновенно становится серьезным. — Лучше скажи, вот только честно. Приходилось ли тебе убивать во время работы?
     От такого неожиданно откровенного вопроса Андрею становится не по себе, и уже приготовленное к нотациям выражение лица ненадолго сменяется на растерянное.
     — Слава богу, не довелось. А тебе, чтобы такие вопросы не приходили в голову, пора слезать с дерьма. Ты слишком разыгрался, хватит испытывать судьбу на милость. Она тебя, поверь мне, не пощадит.
     — А то что? — покрытое испариной лицо Александра неожиданно оказывается в паре сантиметров от глаз Андрея, прожигая его взглядом, в котором медленно плещутся чернильно-алые волны безумия. — Ты не будешь мне другом?
     Лазарев ощутимо дергается всем телом, но  екундой позже, сохраняя хладнокровие и не отводя лица — взбесившимся зверям всегда смотрят прямо в глаза, — твердо отвечает:
     — Ты все еще мой друг.
     — Я всегда им и был. — Трикстер поглощает остатки человеческого света в непроницаемо закрытых от чужого вероломного проникновения в душу глазах Александра. — Жизнь имеет всех, кто выбирает оставаться человеком. Ты знаешь это лучше всех. Правда, Лазарев?

     Всю ночь Андрей не может заснуть, то задыхаясь под шелковыми одеялами, похожими на толщу воды, которая невыносимо давит на его готовую вот-вот разорваться голову, то стуча челюстью от промозглого холода, ветром сквозящего между рёбрами. Исчезновение юных особ Петербурга почему-то невыносимо тревожит его давно застывшую кровь, и он, устав от битвы льда и огня на коже, садится в кровати и достает из заброшенной книги фотографию. Внимательно смотрит на нее, устало улыбается и мягко целует со стыдливой усталой улыбкой:
     — Спи спокойно, Рита.
     За секунду перед тем, как провалиться в сон, его мозг пронзает болезненно абсурдная фраза: «Я рад, что ты умерла не так, как они».