Черновик новой главы повести про Грету

В августе, когда жара висела над заводскими трубами, к Грете в конструкторское бюро подошёл Макс Зайлер — уверенный, подтянутый, с тем особым выражением, в котором всегда скрывался легкий оттенок «важного разговора».
— Грета, у меня к тебе просьба — зайди на минуту ко мне в кабинет.
Он похвалил её работу — и не только формально: отметил её расчеты, идеи, её упрямство. И добавил:
— Руководство не забывает, что этой осенью у тебя важный день. Четверть века — серьёзный юбилей. Спрошу прямо: не думала о собственном автомобиле? Для компании совсем не лишне, если единственная женщина-инженер будет ездить на нашей машине. Мы поддержим, в разумных пределах, конечно. Что из ассортимента Mercedes-Benz тебе по душе?
Грета даже не задумалась. Она уже ездила на всех моделях Мерседес-Бенц, в том числе на скорости 280 в штормлайнере W125, именно та поездка подарила ей серебряную прядь — память о смерти, которая в тот день разглядывала её совсем близко. Теперь ей хотелось другого.
— Если честно, Макс, я уверена: лучший имидж для компании даст именно странный, «нетипичный» W138. Первый легковой дизель в истории. Мне самой пора становиться серьёзнее — смотреть не на «резвость», а на надёжность и экономичность.
Макс прищурился, с интересом глядя на неё:
— Отличный выбор. И решение — ответственное. У тебя же есть накопления?
— На счету чуть больше тысячи рейхсмарок. На первый взнос хватит, но выплаты по кредиту сожрут почти все, что я получаю.
— Зарплату мы для тебя подкорректируем, за такую покупку — вполне честно. К слову, от дилера вернулся один W138. Новый, без пробега, но есть мелкие проблемы с двигателем — придётся перебрать. Тем более ты и нормально работающий перебрала бы, для спокойствия. Запчасти на него выделим в рамках гарантии. Только предупреждаю — перебирать будешь не в рабочее время. Можем продать его за две тысячи, то есть у тебя будет оставаться еще более половины зарплаты.
Грета только кивнула — решение казалось ей правильным, даже необходимым. Принять ответственность за свою жизнь, вложиться в нечто полезное, стать чуть взрослее. Выбор почти технический, но в нём была и часть той новой, устойчивой свободы, которую она себе строила — шаг за шагом, без лишних компромиссов.

Всю ночь Грета видела себя за рулем новой машины. Проснувшись утром она почувствовала запах свежесваренного кофе и как обычно не одеваясь выбежала на кухню.
Родители уже ждали ее, налив кофе и ей, зная, что она любит кофе слегка остывшим.
У меня важный разговор: у нас скоро появится новый почти член семьи, нет, я не беременна и не выхожу замуж. Я решила купить машину. Первый легковой дизель, W138. Мне понадобится место в нашем гараже. Вы не против?

Октябрь в Штутгарте выдался ветреным и сыроватым, а в гараже семьи Шмидт царила настоящая вечерняя инженерная страсть. Только что купленный на 25-летие Греты Mercedes W138 стоял под его крышей. Она понимала, что давая возможность купить новую машину на очень льготных условиях руководство компании хоть и приурочило это событие к юбилею единственной женщины в КБ, хотело получить максимальную отдачу в виде ее развернутого мнения по особенностям эксплуатации первого легкового дизеля.

Грета чувствовала неравномерность работы двигателя, и её инженерское чутьё не позволяло оставить всё как есть.

Тихо, с педантичной решимостью, она сняла клапанную крышку. Сначала — щуп, потом часовой индикатор. Каждый зазор переносился на миллиметровку, образуя график, где уже проявились различия между цилиндрами. Для пущей объективности Грета сняла диаграммы фаз газораспределения: по первому касанию кулачка, по опусканию клапанов на 3мм и по максимальному открытию (фиксировала амплитуду и угол). Для каждого цилиндра — своя калька, которую накладывала друг на друга, чтобы визуализировать область расхождений.

Проанализировав диаграммы, Грета нашла источник разногласий: кулачки распредвала. почти ежедневно она встречалась с Альбертом Хиссом и они подолгу что-то обсуждали.

Как обычно вечером, после работы она с Эрихом подразобрав переднюю часть автомобиля, сняв шкив и переднюю и боковые крышки, а также штанги и толкатели, сняла с двигателя расположенный внизу распредвал, на следующий день она отправила его на станок, где мастера тщательно переточили профили кулачков согласно её измерениям. Высота открытия немного уменьшилась — это был сознательный компромисс в пользу равномерности работы всех цилиндров.

Двигатель собрали и приступили к проверке системы впрыска топлива. Используя метод низкого давления “по капле”, Грета сняла кривые впрыска и опять перенесла их на миллиметровку, а затем на кальку — несовпадения были явные. ТНВД и форсунки отправились на стенд: переборка, шлифовка кулачкового вала, замена одной плунжерной пары, диагностика и настройка каждой форсунки. Обилие неисправностей говорило не о плохом качестве сборки мотора, а о несколько излишней щепетильностью Греты.

В воскресенье работа продолжилась: головка и поддон сняты, поршни на свету. Измерение диаметра цилиндров и поршня, вычисление теплового зазора. Проверка зазоров шатунных и коренных подшипников — всё в порядке, но массы поршней требуют внимания. Самые лёгкие получили латунные втулки в пальцы — строгий контроль идеала для общего веса.
Шатуны были подогнаны по всем трём параметрам (верхняя головка, нижняя, общий вес). Лишний металл стачивался в “регулировочной” зоне нижней крышки. Эрих работал с удовольствием, но не делал эту работу за Грету — наблюдал с радостью, как она получает от процесса искреннее удовольствие. Собранный и прогретый двигатель ожил — ровное звучание, синхронная работа, отсутствие ненормальных вибраций.

Воскресный вечер в гараже, затянувшийся до глубокой ночи, когда Грета и Эрих вместе погрузились в тонкости настройки двигателя, превратился для них в нечто большее, чем просто работа. Глянув на часы, Грета сказала:
— Я постелю тебе на диване в гостиной, утром вместе явимся на работу. Пусть привыкают.

Эрих удивленно посмотрел на неё, и с готовностью принял предложение. В этом простом жесте было больше, чем забота — это было признание их особой близости.

“Мотор — это не просто железо, а инженерное чувство меры,” — записала Грета в дневнике перед сном.

На следующее утро Эрих уже сидел за кухонным столом в доме семьи Шмидт, в руках он держал чашку горячего кофе, который налила ему мать Греты. Родители уже воспринимали Эриха как своего, но не понимали, почему Грета всё ещё медлит с согласием на брак.

В этот момент на кухню привлеченная запахом кофе вошла привычно свободная от одежды, сонная, едва просыпающаяся Грета. Она сладко потянулась, сбрасывая остатки сна, улыбнулась, и села на стул рядом с Эрихом.
— Мне кофе налили? — с игривым оттенком спросила она.
Мать привычно покачала головой, сетуя на нарушение приличий.

— Мам, — спокойно и с теплом ответила Грета, — Эрих сделал мне предложение еще три года назад, теперь мы почти жених и невеста. Думаю, к весне или самое позднее к следующей осени я наконец образумлюсь, и все же выйду за него замуж. Но, пожалуйста, не торопите меня.

Взгляд матери смягчился, она тихо кивнула, принимая, что между Гретой и Эрихом есть нечто большее — дружба, уважение и взаимное терпение. Это был важный, почти интимный момент их отношений, подтверждающий, что несмотря на испытания и неуверенность, у них появилась настоящая близость, основанная на доверии и готовности к общему будущему.

Утром, приехав первыми в конструкторское бюро, Грета с Эрихом выехали на трек для пробных кругов. И впервые за много ночей, она не почувствовала ни одного повода для тревоги. Машина стала не просто средством передвижения, а партнёром — точным, чутким, заслуживающим инженерного доверия.

Всю ночь после работы — поочередно с Эрихом — она обкатывала новый двигатель на заводском треке: ни спешки, ни лишней нагрузки, скорость держали в диапазоне 50–60 км/ч. К утру масло слили, радостно отметили отсутствие стружки и необычный “графитовый” оттенок отработки, раскрутили стакан и заменили сменный элемент масляного фильтра, залили свежее масло.

Им с Эрихом и Штайнеру в конце года предстояла длительная командировка в Франкфурт. Грета очень хотела к тому времени закончить доводить машину до ума. Эрих все свободное время был рядом.