Вырваться из ада... гл. 13 Побег!..

 Мы копошились в лагере за колючей проволокой. Зыркали на нас день и ночь автоматчики, для острастки пускали очереди поверх голов. Уже на подходе осень, небо прокисшее, холодрыга по ночам. Все спали-дрогли на голой земле, сгрудившись, согревали спинами друг дружку.

Знакомец мой Петр Лукашин, он недалече обитал, в Ольховском районе. Как понял я, молодая пора его пришлась на буйную Гражданскую, крутила опосля коллективизация и смутное раскулачивание.
Эти шараханья и прочее приучили его к осторожности, пронырливости и ухватке. Он выбрал обличье сельского простака, тянул свою лямку и был доволен. Что-то случилось у него с властями, может какая-то судимость. Как-то брякнул он про спецпоселения, но тут же прикусил язык. Свозь прорехи на рубахе проглядывали синие наколки. Тюрьма? Служить его не призывали.

- Вкалывал я до седьмого пота, - говорил он, жадно втягивая носом воздух. Из сторожки конвойных тянуло варевом.
- Горбатился за палочки-трудодни в колхозе имени маршала Тимошенко… Последний раз возил от хозяйства фургоны для нашей армии в Сталинград.

Попал на заваруху, пробирался обратно. Тут меня и запопашила немчура. От Сталинграда до этого Вертячего чапали мы пешком. Под конвоем перли на своем горбу их разный груз, чемоданы какие-то… Голодные плюхались, без воды еле дошли.
Этот пройдоха успел сойтись со старостой хутора, который хозяйничал и брал из лагеря людей для устройства в балках и лесу блиндажей и траншей немцам.

Показал он мне складной ножик, который выменял у того за припрятанный золотой крестик.
- Откуда такое, Петро?
- Залез я как-то в подбитый немецкий танк. Там барахло женское, трусы ихние, презервативы и еще… Не пропадать же добру.
- Какому добру,.. трусам?
- Да нет же! В них нашел завернутую пару царских монет серебряных. Заныкал их себе в пояс штанов, вот здесь.

Порассудив не раз, нашли мы общий язык, чтобы дать отсюда дёра. Пришло время.

А теперь сговорился он со старостой, что тот за монеты выведет нас вместе с рабочей командой. А вечером мы смоемся в лесу при работе.
- А не сдаст ли он, не словят нас немцы? Тогда головы не сносить...
- Брякнул ему, что тикать будем все лесом по-над Доном.
А мы с тобой, наоборот, махнем вплавь через Дон на другой берег, ни одна овчарка не возьмет.
Я согласился на дело, потому что ты на Волге вырос, рыбак поди, а я хреново плаваю. Если что вдруг в воде, то мне подсобишь…

Не знаю я, кто в этом рисованном побеге больше сподобил, милостивый Боже или хитромудрый Петро, но получилось так, как было задумано.
- Ну, братан, подфартило нам, как тем фраерам, - отфыркивался он, посиневший, сползая на берег с коряги, на которой переплыли реку.

И все-таки на том, оставленном берегу, слышались выстрелы и лай собак.
Будь ты проклят, лагерь! - отплевывался я, натягивая подмоченную одежку и дрожа. Мы еще повоюем, гады! – двинул кулаком в ту сторону.
Но что ждало нас с Петром на этом берегу, тоже корчащимся под немцем?

Вдали грохотало над задымленным Сталинградом, город жил и сражался. В небе к нему проносились самолеты с крестами на крыльях. Где-то гудела техника, наверняка танки и грузовики с мотопехотой. Закаты были в зловещем пожаре. Под ногами то зелень, то жухлые бурьяны и полынь горькая, да на свободе все любо.

Мелькнули, сверкнули мысли про жену Валю с сыном Шуриком,.. мы на набережной, музыка, мороженое... Какие у них были счастливые глаза... И тут же все заслонилась.

Лезем, перебираемся через заброшенные окопы, воронки, в них воняют полузасыпанные обугленные трупы, обходим развороченные блиндажи, там и сям исковерканные машины, разбитые орудия, ящики.

- Набрал немец силу, прет вовсю, - чесал затылок Петр.
- Сломаем и этому черту рога,- огрызнулся я.- Деды наши накостыляли по шеям не одному такому. Дай время, умоется и фриц красной юшкой. Топаем…

Случилось так, что, расслабившись, попали мы впросак.
Наткнулись на землянку, где лежали куски пчелиных сот с остатками меда.
- Вот это цимус, не помню, когда последний раз такое ел, - облизывал пальцы Петро.
Наевшись с голодухи, двигаться не смогли и пролежали целый день.
Потом прикимарили в поле в стогу соломы близ грунтовой дороги.
- После такой беготни ногам побитым надо дать отдохнуть…

Проезжавшая мимо машина с солдатами нас и заметила. Скрутили, как кутят, отволтузили и кинули в кузов. Привезли в село и всыпали плетей через спину и сунули в сарай с другими задержанными. У меня потекла кровь изо рта. А спина изодранная, хоть репку пой. Ничего, не привыкать.
Перед сараем висели две женщины, вроде за то, что копали картошку без разрешения комендатуры. Теперь все, до малой морковки, принадлежит завоевателям.

Привели в дом, над которым колыхался флаг со свастикой в белом круге.
Офицер в мышиного цвета форме, с переводчиком в потрепанном пиджачке, похожий на школьного учителя, спрашивал:
- Откуда и куда идете?
Ответили, что рыли окопы по мобилизации, а когда их части наступали, наше начальство сбежало и мы идем домой в Ростовскую область.
Он сказал, здесь фронт, и мы должны работать всегда и везде на фюрера.

- Вляпались, - сипло вякнул Петро.
- Не помирай раньше времени, - буркнул ему. - Поглядим еще...
Все пленные ютились в сараюшке на окраине села, ремонтировали большак и другие дороги. Территория огорожена колючей проволокой, высотой в 60-70 см. Охрана слабая. На посту один часовой, который ходил вокруг, а больше торчал у ворот с колючкой.
Ночью с Петром отодвинули из-под двери сарая доску, подлезли под проволоку и в темноте бежали, исцарапанные, в лохмотьях одежки… Выжили.

Петро выдохнул на ходу:
- Куда теперь тыркаться?
- Как ты - смотри сам. А мне к своим солдатам пробираться…
- Как-нибудь переживу. Прибьюсь к какой-то вдове, а то хозяйке в зятья, сойду за местного колхозника.
- Ну, не поминай лихом…

«Но кроме удачи, было и другое – огромная воля к жизни, способность удержаться на самом краю: не умереть от голода, не заразиться тифом, не погибнуть от воспаления легких, с достоинством принять судьбу и не надеть форму вражеской армии. Закаленные, все испытавшие, несломленные люди».

С такими выводами, представленными в издании «Красноармейцы в немецком плену в 1941-1945 гг.», основанными на рассекреченных документах советской контрразведки, мы полностью согласны.
 

Продолжение следует…