Букейк - это вам не куколд, мать вашу так

     Я, разумеется, знал заранее, исходя из предыдущего опыта, что все мои попытки сыграть в то, что я наименовал, внаглую сплагиатив из неплохого кино с Кроу и Коннелли, играми разума с виртуальностью неизбежно закончатся, даже и не начавшись, полнейшим фиаско, а как может быть иначе, если мое психоэмоциональное да и физиологическое состояние постоянно меняется, к тому же я и сам не вполне понимаю, что именно я имел в виду, публикуя предыдущую сказочку, на которой почему - то основываю грядущий задел, названный теннисной подачей. Потому - то нисколько и не кипешевал маленько, не обнаружив на ВЭФ вообще ничего, что привлекло бы мое рассеянное внимание крайне требовательного к качеству любого информационного продукта пользователя, а просто выкинул на х...й из закладок этот говносайт, в очередной раз зарекшись не пользовать инет не по уму, надо, короче, пользовать его строжайше точечно, не шарясь по сайтам в поисках того, чево не может быть, а скачивать только то, что необходимо или, как вариант, что пришло на ум. Скажем, вот по порно, например, прилетала в башку жгучая испанка Лейра Пахон, так ее и ставь в закладки, тем более, что не факт в ее грядущем скачивании, мое настроение вполне способно перемениться уже через минуту и закладка с Лейрой вылетит также на хер, как и ВЭФ. С книжками то же самое, ведь блевать хочется от проносящихся мимо имен и фамилий, всего этого говна, подавшегося в писатели, холмогорки, прилепухи, просвирни, юрки мухи, да хрена перечислять мразь и падаль, у них вон акунины и быковы до сих пор в тренде. И срать на них. Да и ссать.
     - Я ссал ! - опять шумел Генрих Иванович во дворе гастронома, опасно раскачиваясь на удерживаемой руками грузчиков гранитной плите, умыкнутой Сережей и Олей накануне ночью с Пискаревского кладбища. - Я срал ! Я вам про вареных детей, уроды, а вы мне ху...ю какую - то тычете.
     Из подсобки вперед головой вылетела Маша. За ней Марина. А следом появился молодцеватый и подтянутый Ребров, зачем - то переодевшийся в защитного цвета гимнастерку образца сорокового года. Поскрипывая новенькими ремнями, опутавшими его компактную фигуру по диагонали, подошел к Штаубе и уцепился пальцами правой руки в накренившуюся плиту.
     - Прыгай, - страшно прохрипел Ребров, - прыгай, сука.
     Штаубе, торопливо отстегнув протез, спрыгнул на грязный снег, неловко попав культей в потный лоб Маши. Ребров всхрапнул и выстрелил в затылок Маши из револьвера.
     - На, сука !
     По двору ползла Марина, подвывая и громко сморкаясь. Ребров вторым выстрелом прервал ее жизнь, оглядываясь в поисках Сережи. Сережа лежал на крыше соседнего с гастрономом жилого дома, украшенного по фасаду кособоким плакатом " Народ и партия едины ". Члены группы Реброва не знали, что очень скоро появится неформальная группа молодежи из невероятно расцветших в конце восьмидесятых объединений советских граждан снизу, что возведет модный на растленном Западе вандализм в принцип, наименовав жалкую мазню подонка Бэнкси искусством, впрочем, у аборигенов ума хватит лишь на смену буквицы в жизнеутверждающем лозунге, но загадочность утверждения о единстве народа и патрии останется неразгаданной, скорее всего, по причине малоизучаемости в школах Советского Союза испанского языка, утратившего актуальность сразу же по разгрому республиканцев каудильо Франко, да хранит Аллах его душу.
     - Чево Лейра - то ? - приставала к Сереже Оля, больно толкая его в бок острым локтем.
     Сережа таинственно улыбался, почему - то облизываясь.