Баба Оля

БАБА  ОЛЯ


Баба Оля светлый лучик из Галькиного детства, что осталось в шестидесятых годах прошлого двадцатого века. Баба Оля – материна подружка.  Вошедшие в возраст женщины знали друг дружку смолоду, еще до войны. Галя познакомилась с ней уже  в мирное время, война была позади, но воспоминания свежи и часто звучало; а, помнишь во время войны, или а, это еще было до войны....

Жила баба Оля в ауле Тахтамукай, переименованный советской властью в аул Октябрьский, и частенько наведывалась к старым знакомым в гости. Это было золотое время, когда к соседям заходили, запросто по делу и без него, так же приезжали и в гости ни на два - три часа,  а с ночевкой, да на несколько дней, а родня могла и месяц пробыть, а то и больше…

Так вот, когда приезжала баба Оля, то вела себя никак гостья, а как аккуратная и старательная хозяюшка. Старая хата и двор в тени большой шелковицы, превращались в уютное гнездышко. Детский взор отмечал наведенный порядок и наступал ни с чем несравнимый душевный покой – хорошо, когда чисто…

Что поделаешь, если мамка постоянно на работе, а баба Оля уже не работала, имела возможность, а главное желание как – то обогреть сиротский дом. Осталось в памяти, как трудолюбивая женщина подметала двор, на котором не было ни современной плитки, ни даже кирпичной дорожки – одна земля. Ковшиком хлюп-хлюп по всему двору, а как вода впитается, тщательно поработает веником. Галя следит за ловкими движениями руки, слаженный труд завораживает, как вода в речке или огонь у костра, смотрел бы и смотрел…

Мусор собран, и пожилая мамкина подруга, неспешно, с нетяжелым вздохом, опускается на маленькую скамеечку, доставая из кармана фартука папиросы «Беломор». Девочку курение не шокирует, раз баба Оля хочет так, пусть курит, ни единым взглядом или непрошенной мыслью ребенок не осудил не молодого человека. Детское сердце принимало ее такой, какая она была.

У Бабы Оли был сын Юра, о котором она рассказывала с такой теплотой, что Галя бы ее слушала и слушала.  И тот факт, что мать как – то шикнула мимоходом, не все понимавшей дочери, что Ольга нагуляла его с адыгейцем, никак не отозвался в детском сознании, и любви не убавил к доброму старому другу.

Сидя на скамеечках, в чисто подметенном дворе беседовали двое; маленькая Гали и постаревшая баба Оля. Чаще всего старая женщина рассказывала о своем сыне и, разрешая его проблемы, она неизменно обращалась к нему так: « Юра, сынок, послушай меня…»  Без крика, без гнева безграмотная женщина вразумляла, не раздражая и не оскорбляя, наверняка ранимую и вспыльчивую натуру молодого парня. Может быть, сам Господь подсказывал те проникновенные слова, что удерживали сына от дурного поступка.

В какой – то момент внимательная слушательница завидовала незнакомому Юре, если бы ее мамка так разговаривала без крика со своими детьми…