Родовое древо

                Вступление.
Библиотекарь:
  - Веришь ли ты в Бога?
Поэтесса:
  - Верить - не совсем то, не про меня слово. Можно верить в Бога, потом не верить, потом опять верить... Я не верю в Бога, а просто знаю, что он есть.
  - А часто ли ходишь в церковь?
  - Очень редко. Можно ведь соблюдать все правила,все церковные каноны,но, не познав Бога в своей душе, угнетать своих ближних и зря прожигать жизнь; а можно просто любить людей и помогать им по возможности. бог - он ведь в каждом из нас, и все мы взаимосвязаны, все едины в Нём:люди, деревья, травы, птицы, судьбы...
  Машка, забыв обо всём, уставилась в телевизор. Рот приоткрылся, курносый носик возбуждённо подрагивал: показывали очередную серию мультфильмов о Египте.
  В комнату заглянула тётя:
  - Маш, ты бы погуляла.
  Девочка возмущённо отмахнулась:
  - Тёть, не мешай, Египет же показывают!
  "Кошмарный ребёнок, - подумала тётя, - как египетский иероглиф увидит, так в медитацию впадает. И откуда у неё такая любовь к Египту?"
  В отличие от Маруси, я не люблю Египет. В институте на лекциях по Древней Истории, посвящённых Египту, я всегда себя очень плохо чувствовала, не находя тому объяснения. Я с детства люблю бродить в одиночестве по аллеям, а лучше по полям, подставив лицо ветру, слушать, как шепчутся травы, деревья и растворяться в них и учиться у Природы: она не умеет лгать, не умеет предавать. Лет с пяти я начала задумываться: почему я вижу и чувствую то, что не видят и не чувствуют другие - только ли потому, что многие женщины в моём роду по отцовской линии рождались травницами-знахарками?
  Растёт родовое древо, глубоко ушли его мощные корни, переплелись в единое между собой; высоко поднялась его крона, рождаются новые ветви, шепчет листва забытые и ещё не рождённые имена...
                Ветвь Митридата Евпатора.
Царица Лаодика была в гневе. Пышные светлые кудри разметались по плечам, большие глаза под изогнутыми луками бровями метали молнии. Её улыбка могла очаровать любого, но и в гневе она была прекрасна.
  Верный раб склонился перед ней в почтительном поклоне, не смея поднять головы.
  - Ты всё сделал так, как я сказала?
  - Да, госпожа.
  - И мой старший сын всё ещё жив?
  - Да, госпожа.
  - Может, ты недостаточно положил приправ в кушанья царевича?
  - Нет, госпожа. Яда в кушаньях было достаточно, чтобы убить на месте быка.
  - И он всё ещё жив.., - Лаодика задумалась, её лицо потемнело. Она вспомнила, как при рождении её старшего сына среди ясного неба пролетел огненный хвостатый шар; как вскоре после рождения Митридата в его кроватку ударила молния - пелёнки загорелись, но царевич остался невредим, только на лбу остался след от молнии; и как придворные шептались, что ребёнок благословлён самим Зевсом-громовержцем, и что всё это неспроста; и независимый, волевой характер Митридата Евпатора,который в одиннадцать лет имел своё мнение и планы на отношения с Римом - ещё даже более жёсткие, чем у его отца - Митридата Эвергета. Вспомнила, как подали сыну злобного нравом необъезженного скакуна в надежде, что сын неминуемо разобьётся, но Митридат Евпатор с ним прекрасно справился, как счастливо избегал и всех других покушений на свою жизнь. Страхом и ненавистью наполнилась душа царицы, и Лаодика, властно вскинув руку, приказала своему рабу:
  - Ступай. Я сама подберу другие приправы для кушаний царевича. И не смей попадаться на глаза, пока не сможешь мне рассказать, Что приправы сделали своё дело!
  Царица Лаодика была дочерью царя Сирии Антиоха Эпифана, что означает Славный,из рода Селевкидов - потомка сподвижника Александра Македонского Селевка Никатора.
  Родство с Селевкидами добавляло политического веса, и потому породниться с Антиохом мечтали правители многих царств.
  Антиох баловал дочь и ни в чём ей не отказывал, но, когда принял решение выдать её замуж за царя Понтийского царства Митридата Эвергета, никакие слёзы и мольбы безутешной царевны Лаодики не заставили дрогнуть отцовское сердце.
  Так семнадцатилетняя царевна Лаодика стала женой Митридата Эвергета и царицей Босфора. Мужа она не любила, и царство оставалось для неё чужим.
  Митридат Эвергет происходил из династии Ахеменидов, потомков Кира Великого. Эвергет был первым царём в своей династии, вступившем в дружбу с римлянами; он послал корабли против карфагенян, поддержал римлян во время восстания Аристоника Пергамского, прислав на его подавление свои войска.
  За это сенат Рима наградил Митридата Эвергета, передав ему Малую Фринию - на словах только, правда, так как то обещание сената со временем так и не было исполнено. Но шло время, росла мощь Понтийского царства, а Дорилай Тактик - лучший понтийский стратег и доверенное лицо Митридата Эвергета - занимался вербовкой наёмников, и у римлян были обоснованные опасения, что он этих наёмников собирается использовать в Малой Азии, где недавно Рим захватил Пергамское царство. Поэтому и отправились по приказу римского консула Мания Луция ко двору Митридата Эвергета лазутчики с заданием войти в круг приближённых царя и смутить умы его подданных, сплести заговор.
 Лаодика сидела в полутёмном зале и вспоминала беззаботное детство при дворе своего отца. Из раздумий её вывели две тени, возникшие в зале из нитокуда - и закружившиеся вокруг неё в неистовом танце. Лиц не было видно.
  "Царица, - шептали беззвучно тени, доверься нам, царица,мы знаем, как развеять твои печали. Царица, ты друг Риму - приведи своё царство склониться перед ним."
  "Мой муж никогда..."
  "Так помоги своему мужу исчезнуть, и стать подобным нам"..., - тени закружились в ещё более неистовом танце.
  Лаодика в ужасе отпрянула и очнулась.
  "Сон, - подумала царица, только сон. Какой странный,ужасный сон..."
  Но с тех пор словно ядовитая змея обвила сердце прекрасной Лаодики.