*
Ночной город заставлял мое сердце биться сильнее. Это была настоящая любовь или тахикардия. Каждая его мостовая приветственно здоровалась, каждый выщербленный камушек говорил: "Я тебя знаю".
Переулки были по-домашнему улыбчивые, а небо над головой самое радушное на свете.
Когда я очнулась, моя память наградила меня частичной потерей. Много из своего прошлого стерлось из нее безвозвратно. Хуже всего дела обстояли с людьми - их словно вообще не было в моей жизни. Кое-что иногда всплывало наружу, но туманные медузы воспоминаний мало чем помогали мне в жизни.
Говорили, что меня нашли альпинисты в заброшенной пещере, худющую, с синяками под глазами, я была укутана в огромную шкуру медведя. Врачи предположили, что столько времени выжить получилось из-за мяса мертвого зверя и дождевой воды, стекающей ручейками по обрыву.
Только я ничего не помнила. НИЧЕГО.
Маленькие улицы сменялись большими шоссе, а я все шла и шла через весь город навстречу неизвестности. Маленькой девочкой казалось, что эта дорога была нескончаемой, а сейчас мои ноги с радостью мерили большие расстояния.
На моем счету оказалась достаточная сумма денег для безбедного существования, а диплом психолога все еще согревал душу.
Как странно было устроено наше сознание, все что касалось работы, обучения и даже детства я помнила отлично - остальное - оставалось в тумане.
Наверное, у меня был сын, ведь иногда долгими бессонными ночами я с кем-то разговаривала. Где-то далеко на другом конце земли его голос отвечал мне, рассказывал о своей жизни, утешал и обнадеживал: "Мы обязательно встретимся"
Дорога неожиданно закончилась, да и ноги не выдержали - я сдалась. Солнце уже сделало целый круг по небу, а мое детство многое поставило на свои места. Все же это был родной город, только здесь сердце не болело, разрешая складывать разрозненные камушки в красивую мозаику.
Почему-то появился перед глазами мальчишка, наверное, моя первая любовь. Кажется, у нас изначально не было шанса на счастье, но мы все чего-то ждали, на что-то надеялись. Чудо не произошло. Расставание было удивительно легким, я поплакала два часа и больше не вспоминала его никогда.
Таковы люди, они бьются головой о бетонную стену, и только разбив голову в кровь успокаиваются, и делают вид, что ничего не было.
На мою лавочку присел мужчина с небольшой бородкой, он долго рассматривал мое лицо, а потом воскликнул:
-Саша, милая. Как твои дела?
Его голос был знакомым, но черты лица с трудом отзывались в моей памяти.
-Добрый день, я, к сожалению, потеряла память, профессор.
-Странно, а то, что я профессор помнишь.
Моя недолгая история показалась ему занятной, он ужасно развеселился и предложил продолжить разрабатывать мою историю у него на пригородной усадьбе, так проблема с проживанием решилась сама собой.
**
Левый флигель огромного дома стал моим кабинетом. В небольшое окно стучались цветущие веточки молодой сливы. Они уже раскрыли свои нарядные головки, разрешая любоваться весенней нежностью. Иногда ветер слегка касался их своими нежными руками, и белые лепестки укутывали тропинки душистыми снежинками.
Что-то дрогнуло в моем сердце, словно вьюга была дорога мне, и по цветущему саду покатилась прекрасная песня.
Невинность белых, холодных касаний
сродни цветения диких страданий.
И прелесть растаявшего поцелуя
нас привлекает, тебя не виню я.
Ах, запах, что струится среди гор,
как дыхание зубастых каменных нор,
пусть ветер, словно преданный пес,
любви твоей весточку принес.
Бутон упругих желаний проснется,
когда к тебе медведь повернется.
И дождь струится, хлеща по щекам,
и дарит печаль твою лепесткам.
В тени одиночества долгих дней
ненастный холод твоих теней...
Профессор незаметно подошел ко мне со спины, погладил по волосам и ласково улыбнулся:
- Все будет хорошо. Рано или поздно. Твой отец попросил меня позаботится о тебе, если ты вернешься. Жаль, что его давно нет с нами.
-Я хочу разработать свой тренинг, вернуться к консультированиям.
- Отлично, это будет полезно для твоей памяти, но сначала нужно отыскать себя.
- И назовем это "В шкуре медведя"
Так неожиданно начался новый этап моей странной жизни. Жизни, в которой не было лиц прошлого, а будущее уже махало мне рукой, заставляя идти вперед, не оглядываясь, искать потерянное нечто, открывать двери новой жизни или совсем старой...
***
В комнате воцарилась полная тишина.
- Хорошенько укутайся в шкуре этого медведя.- голос профессора звучал словно из темноты ночи.
Начнем с первой твоей тревоги, которая заставляет тебя блокировать прошлое. Давай сделаем всех забытых тобой людей персонажами древней истории. В какое время перенесемся? Присмотрись, что ты видишь вокруг?
Темное мерцающее болото времени затягивало меня в пропасть, из которой выбираться придется самой.
***
Дорога была пустынной, словно люди в округе вымерли. Отряд перемещался почти беззвучно. Красивые вороные кони были украшены чёрной сбруей. А вид всадников вселял ужас. Одеты они были преимущественно в чёрные одежды. Это подчёркивало их мрачную миссию — очищение государства от врагов. У каждого из них болталась, покачиваясь туда и обратно, отрубленная собачья голова, а метлу прикрепляли сбоку лошади в знак отличия, что символизировало особую преданность царю и готовность выслеживать и уничтожать его врагов, выметая предательство и измену из царских земель.
Лица черных всадников были покрыты густыми бородами. Глаза горели всепожирающим огнем, ибо руки их не разжимали оружия — от лёгких кинжалов до тяжёлых дубинок. Они готовы были в любой момент применить силу.
-Так как же живется народу при нашем царе? - грозно продолжил воевода. Его широкая спина и волевой подбородок говорили сами за себя, выказывая особое почтение и власть. Говаривали, что царь батюшка взял его к себе из-за истории с медведем, будто он голыми руками ему пасть разорвал за государя, так и власть получил над опричниками.
Шут, что волочился рядом по неизвестной причине звонко рассмеялся и сказал:
- Понятно зачем! Народ нужен любому правителю в основном для двух целей: сбора налогов и защиты страны от внешних врагов.
- Как тебе еще голову не отсекли, певец правды.
- А это уже как Бог даст, отсюда наш народный «авось с небосем».
- Царь-батюшка – ставленник Божий, потому тебя терпит паршивца. Что же касается достижений на государственном уровне, то они бесспорны.
Из ближнего леса послышался дикий рев. Что-то страшное происходило в темноте вечера. Отряд мгновенно поменял курс и направился навстречу опасности.
Первым прибыл опричный воевода Дмитрий и шут Федька Штырь. То, что предстало их взору, ужаснуло бы даже самого храброго воин
****
Из кровавой мохнатой пасти вылезала обнаженная женщина. Высокая грудь, круглые бедра, рыжие, как солнце волосы, и горящие пламенем глаза. Это было рождение древнего языческого божества.
Шут перекрестился, не в состоянии оторвать взгляд:
- Помилуй Господи, это же сама Лада — великая богиня любви и плодородия.
Девушка была самим воплощением женской мощи и хрупкости космического порядка. Словно согласие, гармония всего живого сошлись в одном существе, сделав ее хранительницей женского начала.
Образ богини был окутан кровавой тайной и противоречиями веры. Христианская вера все еще металась от язычества к православию, и хотя священство вело с этим борьбу - победить было сложно. Православные праздники совмещали с языческими, желая скорее искоренить былую веру, но ее живучие корни не сдавались.
Дмитрий взмахнул мечом, желая расколоть вражью ворожбу, когда девица вскрикнула и упала без чувств. Только сейчас он заметил ужасное сходство ведьмы с первой покойной женой царя-Анастасией Романовой.
Как тяжело переживал Иван Грозный ее утрату, как желал найти хоть немного схожего в женщинах, но первая любовь так и оставалась недосягаемой высотой, потерянным счастьем.
- Стоять там! Не приближаться! - скомандовал отряду молодой воевода.
Шут быстро прикрыл бесчувственное тело своей накидкой.
- Боюсь прикоснуться к такой красоте, рожденной из чрева медведя.
- Заткнись. Молчи об этом. Скачи в ближнюю деревню, да узнай не пропадала ли у них девка.
Шут мгновенно скрылся, а Дмитрий все всматривался в лицо ведьмы.
Род Хворостининых, из которого происходил Дмитрий Иванович, относился к одной из младших ветвей ярославских князей, владевшей незначительным Ухорским уделом, поэтому воевода был менее знатным и богатым, чем роды, из которых происходили многие другие воеводы эпохи Ивана Грозного. В начале своей военной службы он уступал им по местнической иерархии и получал скромные должности. Лишь впоследствии, в свете выдающихся личных полководческих качеств и некоторых благоприятных для его карьеры обстоятельств (а отчасти, благодаря хлопотам его отца, который был окольничим при Иване Грозном, о продвижениях по иерархической лестнице), Дмитрий смог занимать ответственные посты. Тем не менее почти каждое его назначение сопровождалось местническими тяжбами и жалобами более родовитых соперников.
Может, и сейчас, это рождение - происки врагов.
Или злые чары ведьмы околдовали его, узнали проклятые, что он еще мальчишкой боготворил смиренную и гордую царицу, вот и завернулась в тело покойной.
Он аккуратно отодвинул накидку: грудь высокая небольшая, талия узкая, такой у Анастасии не было.
Вдруг глаза девушки открылись, опалив юношу огнем ненависти.
- Тьфу, нечисть. Изыди! - перекрестился смущенный воевода Я самого медведя руками разорвал, а тебя и подавно...
Схватил ее за плечи, так его словно молнией ударило. Прижал к груди, вскочил на коня, укутав бережно свою ношу и поскакал быстрее ветра к ближайшей деревне. Время покажет, где правда.
Девка оказалась действительно местная, пропала несколько дней назад, вроде медведь ее задрал, так и не вернулась, блаженная. Она всегда странная была : бормотала что-то. Теперь все ее сторониться будут: с того света вернулась, оголтелая.
*****
-Как звать? - строго спросил Дмитрий, подняв подбородок шестнадцатилетней красы. Правда строгость вышла не очень, самому было страшно от сходства с царицей.
- ВасеЛиса или Лиса, свояченица купца Романа Юрьевича, — ответила краса, не спуская карих глаз. Дерзко вопреки обычаю. Их взгляды скрестились, как клинки, никто не желал уступать.
Купец, что стоял рядом смотрел на нее, не моргая. Сколько лет сводная сестра его жены была не в своем уме. Девка гладкая, да больная. Ни одеть, ни причесать себя не давала - все птицей себя кликала да Сашком. Мол, улечу и не воротить... Пришлось поселить ее не краю деревни, чтобы не пугала домашних да дворовых слуг. Только жена к ней захаживала, пока не захворала, его милая Алена, красавица ясноглазая. И вот тебе на! Очухалась...
-Привести девку в порядок, да принарядить. А коли начнет кочевряжиться, так меня зовите, — грозно скомандовал Роман.
Он был из древнего купеческого рода Шатал, так купцов кликали, потому что они шатались с места на место товаром трясли, деньги сколачивали. Уж в его амбарах золота да серебра не счесть, а женушку любимую не сберег.
Ком подкатил к горлу, с дрожащими руками вышла Аленушка, к груди своей сестру прижала, слезы так и бегут - убивается, что напасти им на долю выпали, которые не победить и не перепрыгнуть.
- Саша моя, неужто пришла в себя твоя головушка. Узнаешь ли меня, горемычная.
Блаженная крепко сжала Алену своими руками, прячась у нее на груди от мужских глаз.
Весть о том, что дурочка поправилась разлетелась по окрестности ловко, скоро каждый дом желал посмотреть на чудо, которое отмыли да приодели.
*
Лиса очнулась еще в лесу. Сразу поняла, что попала в далекое прошлое, а тут еще и опричники по дороге рыщут, думала, что уже не спасется из пасти медведя. Кто-то сыграл с ней злую шутку, переместивши в тело безумной, которая кликала себя мужским именем и несла бред... Может и правда ее задрал бы медведь, если всадники не подоспели.
Голова быстро вспоминала все, что знала блаженная: про сестру, ее мужа, за которого вышла по большой любви-спасала его от смерти за то, что деньгами большими ворочал, а делиться не желал. Именитые родственники то от них отказались, зачем боярскому роду непослушная красавица, да полоумная девица. Так и попали они на постой к купцу. Черная копна волос, окладистая борода, он ее еще блаженной пугал, а теперь своими углями-глазами сжигает.
Лиса сильнее укуталась в накидку шута - никого не волновала ее судьба кроме умирающей сестры.
*****
Девку отправили в баню, отпаривать свои косточки, кадушку с холодной водой принесли прямо сюда. Кожа словно светилась особой белизной, рыжие волосы стали гуще от настоянных в воде трав. Сарафан пришлось переделать немного, чтобы ходить было удобнее. Косы заплела две, хотя раньше это было знаком замужества.
Наплевать, ей здесь замуж не выходить. Нужно срочно вспомнить все об эпохе Ивана Грозного.
Каким же он был царем? Правитель XVI века, как и другие европейские монархи, не лучше и не хуже. Какое время, такие и правители. Убивал жен, детей, ссылал в монастыри, опричники-особый разговор... Нужно взять себя в руки и перестать оценивать Ивана Грозного, рассматривая его личность с современных представлений о добре и зле. Древние тексты гласили, что получил власть от Бога, не от людей, и ответственность он несет исключительно перед Господом и судить его вправе только Он сам. Такова мораль того домостроевского времени. Тяжело здесь будет современной женщине. Может, лучше блаженной прикинуться. Ну, время подскажет.
Привела, наконец, себя в порядок. Травы сушеные проверила. Здесь спасение одно-искать помощь в знаниях психологических и медицинских. Лечить смогу, но душевные недуги, остальное - сложнее. Все потом.
Уже выходить собралась, как у окна шут шарахается.
- Чо нужно, братец? За накидкой пришел?
- Ты , Лиса, чем заниматься теперь собираешься, когда разум вернулся.
- А тебе пошто, юродивому.
- Так разве не помнишь, мы с тобой с детства друзья. Из беды хочу выручить.
- Какой еще беды? - прислонилась к двери Лиса.
- Ты пока не в себе была, так красота твоя пряталась. А теперь ты шибко на покойную царицу стала похожа. Не зря вы с ней одного колена. Димка боюсь сдать тебя Грозному. Пугни его чем-то. Знаю, что и сам он в нее влюблен был. Вот тебе бесплатная подмога, — и тихонечко засмеявшись, шут исчез, словно не было.
- Что ж, спасибо, дружок, за мной не заржавеет - верну, знать, должок.
В дверь зашла сестрица. Молодая, а болезнь совсем ее одолела, с дыхания сбивает, слабость всё тело побрасывает .
- Зачем, Аленушка, напрягаешься. Я уж выйду сейчас.
- Поговорить с тобой хотела. Там гостей полон дом, уж со всех домов набежали. Муж хотел их турнуть зашей, да я не дала. Пусть чудом полюбуются, радость мою разделят, а там и жениха тебе подыщем.
- Чур меня, сестрица, Пошто мне беды желаешь, от себя гонишь.
- Так умру я не сегодня - так завтра. С кем останешься? На кого положишься?
- Мы с тобой еще повоюем. Знаю средство одно. С болезнь твою за косу потянем.
Настя тихо засмеялась, на мгновение вспыхнул легкий румянец на ее мертвенно-бледном лице.
- Что ж пойдем, родимочка.
*******
Так я нашла родного человека на краю другого времени.
Медленно сестры подошли к горнице, а тут по лавкам народу уже видимо не видимо, кто на чудо посмотреть, кто невесту богатую приглядеть.
- Это что? Смотрины? - ужасе отпрянула я.
- Не бойся, я все улажу, — зашептала сестрица
Когда девица вышла к гостям, люди сразу зашептали, мол, ладная. Осталось посмотреть, что умеет, чем будущего мужа порадует.
Все хотели не просто посмотреть на исцеленную, но оценить ее хозяйственные и рукодельные таланты, а между делом ввернуть каверзные вопросы.
Как тут с честью пройти испытание, когда о том времени помнишь совсем мало или ничего.
Облаченная в лучший наряд Лиса удивила всех своей дикой красотой, непривычно-дерзким взглядом. Но тут понятно, сколько девка не в себе была.
- Уж, не ведьма ли, — зашептали матушки, поглядывая на ошалелых мужиков.
Вроде нужно показать свои таланты. Но тут все сложно: шитье, вышивка - не мое, поделки я тоже не делаю.
В то время важен покладистый нрав, скромность-не мое! Лучше посижу да помолчу.
- Уж не немая ли она у вас. Все молчит. - не унимались гости.
Аленка толкнула меня в бок - давай.
Говорить не уместно, может им спеть, да я из русского только и знаю... Ну вы сами напросились!
Я раскинула руки с платочком и пошла по кругу:
Во поле береза стояла,
Во поле кудрявая стояла,
Люли-люли, стояла,
Люли-люли, стояла.
Некому березу заломати,
Некому кудряву заломати,
Люли-люли, заломати,
Люли-люли, заломати.ть,
Я ж пойду погуляю,
Белую березу заломаю,
Люли-люли, заломаю,
Люли-люли, заломаю.
Толи голос мой понравился, толи песня, то ли руки я зря выкидывала по-молодежному, но сразу пять претендентов встали со словами:
" У Вас товар-у нас купец"
Чего боялась - на то и нарвалась...
И тут такое началось...
Роман опалил меня своим презрением с ног до головы и прикрыл грудью:
- Не в себе она еще, простите, гости дорогие!
Стал их выпроваживать, но толпа напирала. Пока воевода не подоспел:
- Все вон. Дело государственной важности - крикнул он зычным голосом и потащил меня в сени.
- Ты решила всех заморочить. Или тебе родная семья не мила. Мне бы тебя к царю батюшке отвезти, чтобы разобраться во всем этом колдовстве.
Тут слова шута вовремя вспомнились.
Я встала напротив Дмитрия и посмотрела прямо в глаза:
- Что знала, то и спела. А коли про мои способности хочешь узнать - так это просто.
Я внимательно окинула его широкие плечи и мужественное лицо, и продолжила:
- Первое, если плечо не залечишь - рукой скоро меч держать не сможешь.
Второе, заканчивай есть кое-как - желудок не железный. А враги твои так ждут, когда оступишься, они-то более знатные. Да только впереди тебя ждут великие свершения, всех за пояс заткнешь.
Третье - ты бы с девками перестал осторожничать, а то так и будет во всех царица покойная мерещиться.
Воевода аж отпрянул, а шут тут как тут:
- Пойдем, Лиса. Теперь тебя зять будет пытать. Вот где натерпишься! Это тебе не с воеводой воевать.
*****
Роман Юрьевич стоял ко мне спиной, словно разглядывая березу за окном. Вечерело. Красные блики падали на вещи в комнате, от этого сундук казался сказочным, а скатерть-самобранкой.
Сестра попыталась выручить меня и открыла дверь, но муж рыкнул так, что аж стены вздрогнули:
- Уйди Алена, без тебя тошно.
Дверь мгновенно закрылась.
А купец стремительно развернулся и медленно направился ко мне.
Его кулаки сжимались и разжимались, а желваки ходили, словно он сдерживал внутри тысячи несказанных слов, что желали обрушиться на мою голову...
- Ты меня опозорить решила, со свету сжить всю семью?
- Так, вроде, понравилось всем, — не вставая с сундука, ответила я.
- Это что за наглые танцы. С мужиками играть, как с огнем.
- Так, сами хотели. Жила себе на отшибе, нет гостей созвали...
- А про это другой разговор. Значит, когда я свататься в вашу семью пришел, так младшая блаженная у нас, а как женился на другой - и младшенькая выздоровела.
Чужая память выбрасывала странные картины прошлого. Погоня, сорванный платок, сильные руки...остальное в тумане...
- Не помню я этого, только сегодня в себя пришла. Разве виновата, да Аленка лучше меня в сто раз. Умница и красавица, а я...
- Это мне решать, — его лицо почти склонилось надо мной.
- Ты, Роман Юрьевич, жил не тужил, пока жена была здорова, а теперь о былом вспомнил.
Я встала и двинулась на этого огромного купца, словно имела право на эти обвинения.
- Да она тебя от беды спасла, а может и того хуже...
Купец отвернулся, насупился:
- Я от своей жены не отвернусь никогда, а вот, что с тобой будем делать.
Его взгляд на мгновение стал особенно нежным, только меня этими качелями не купить, не зря я- блаженная.
- От меня беды не оберешься. Ворочусь в сторожку, коли помощь будет нужна позову, а больше ко мне не шастай. Считай, так и осталась дурой....
Я вышла, громко хлопнув дверью. Обняла крепко сестру. И двинулась к выходу. Лес меня примет, такова моя доля-лучше поодаль от этих мужиков быть. В голове у них бардак. Не выбрал - выбирай, а выбрал - держись.
Шут тащился за мной по пятам, провожая меня до места жительства.
- Что не договорились?
- Договорились.
- А что тогда в хоромах не осталась?
- Там опаснее, чем в лесу.
- Так, тебе и в лесу теперь не спрятаться. И Васька, ка чумовей умчался, что надумал - не известно...
- Мне нужно обо всем подумать. Останешься?
- Так ты теперь девка, того…
- А ты на меня, как на человека гляди.
- А молва?
- Скажешь, что рассудок мой все еще того...
****
Я покрутила у виска, шут присвистнул.
- Да ты - бойкая шибко, не наша. А коли приставать начну.
- Что ж раньше не приставал. Часто у меня оставался. Все болтал. А о чем? Я, если постараюсь, вспомню, и Димке расскажу.
- А ты быстро учишься плохому.
Они зашли в избушку. Это, конечно, не хоромы купца, но и не Бабы- Яги жилище. Все по местам, еда простенькая, а на столе приготовлена. С утра еще, знать, Алена оставила.
- Садись. Квасу попьем и хлеба поедим. А там видно будет.
Расселись на порожке. В лесу уже совсем стемнело, только свечка колышется, отбрасывает причудливые тени по стенам домика. Холод медленно подступал из тьмы чащи, схватывал ноги, студил пальцы. Жить здесь будет непросто, но что-то подсказывало мне, что это мелочи.
- Я костер разведу. Тут одной медовухой не согреешься. - проговорил гость, с трудом я вспомнила, что его зовут Осипом.
Лицо шута было по-девичьи красивым, разве сделали его неприглядным.
- Где это тебя так.
- Жизнь у нас не простая штука, хочешь выжить сам лицо изувечишь.
Пока костер разгорался, он поведал мне свою истории. Из рода он знатного, да только рано их отец умер и началась борьба за наследство. Старшие братья его хотели изжить, да кровью не запятнаться. Вот в лесу и бросили, а чтобы диких зверей приманить кровью испачкали. Да не все в этом мире по желанию злому сбывается. На его крики воевода подоспел, медведя пасть руками разорвал, мальчишку к царю отвез, да животное успело тело ему подправить - значит калека. Думали, что не выживет, но обошлось. Вот с тех пор в скоморохах у царя числится.
Княжеский сын Осип быстро прославился в народе острым умом, за что и получил свое прозвище и должность придворного шута Ивана Грозного. Он носил накидку с ослиными ушами и серебряными бубенцами, которой и прикрыл Сашу от чужих глаз. Часто царь, следуя из загородного дворца, въезжал в Москву в сопровождении трехсот стрельцов, а впереди процессии на огромном быке и в золотых одеждах ехал шут Осип Гвоздь.
- А помнишь, как со мной познакомился. - спросила я.
- Разве такое забудешь. Мы тогда в лесу беглых искали, а тут девчонка идет с маленьким щенком. Хотели над тобой пошутить малость, дак этот медвежонок как на нас накинется. Так и шатался за тобой везде...
Его голос все еще звучал, успокаивая. Костер потрескивал, согревая тело. Толи медовуха, то ли усталость совсем сморила меня. Моя голова медленно упала на его плечо. Сил пошевелиться больше не было, сладкий сон расправил свои крылья и понес меня сквозь поля и леса к самому центру звездного неба, туда, где большая медведица рассказывала сказки своему маленькому сыну.
Лес стонал от блуждающего ветра, заставляющего клониться да скрипеть. Где-то глубоко в самой темноте ночи тихонечко спала девочка. Ее маленькое тело согревало волшебное тепло. Было так хорошо и спокойно, пока рядом кто-то зашевелился и уткнулся в нее своим мокрым носом:
- Спи, мишка. Спи, еще долго до конца зимы.
Огромное животное посмотрело мне в глаза, и меня осенило:
- А Осипа-то царь забьет насмерть.
Я вскочила вся в поту. Шут успел меня положить на кровать, укутать опять своей накидкой с ушами, чтобы не замерзла. И исчез.
Так я начала свою новую жизнь на окраине леса, не успев предупредить друга о беде...
***
Порядок в избушке пришлось изменить, все свободное место теперь занимали травы да порошки. Первое время женихи еще совали свой нос к Лисе, но тут во время медвежонок объявился, завалился в ноги как котенок. Гладь его, расчесывай, а он быстро с нежеланными гостями разобрался.
А кто особенно дотошный, с цветами, повадился, пришлось для него рэп зачитать, так отпугнула, что слава опять пошла по всей округе, что не долго рассудок под рыжей крышей живет.
- Блаженная и есть блаженная, — так народ и порешил.
Сестрица каждый день забегала.
Я прогревала ее больные легкие, поила настойками, но черные крылья ангела уже расправили над ней крылья. Туберкулез этими средствами не излечить.
- Тебе бы питание хорошее, да на море, — шептала я, растирая ее спину.
- Мне муж сказывал, как там причудливо. Да, не мое это. - смеялась сестрица.
Ее красивое лицо осунулось, а глаза впали, а сама все про мужа своего кудахчет.
- Что ты в нем нашла, Аленка. Мужик всегда мужик. Жила бы, как сыр в масле каталась у родителей, так все приданное на любовь променяла.
- Вот лет тебе мало, а ума еще меньше. Сразу видно, что любовь в твое сердце не стучалась. Случилась у меня однажды такая беда. Засиделась я у своих родственничков, а те решили меня очернить. Послали мужика надругаться, чтобы разговорчивей была. Я бегу, а чую, ноги-то не слушаются, опоили чем-то. Так и падаю на земь.
А этот ирод уже платок срывает, волосы растрепались. Глядь, тут Рома подоспел. Кулачищими своими проучил мучителя, меня на руках до дому донес, у ворот развернулся и ушел. Только глаза его все сердце мне уже выжгли. Как же мне было его из беды не выручить, когда ему помощь понадобилась. Ответить злом на добро. Вот и я все бросила, статусом своим его от тюрьмы прикрыла.
- Любовь ли это или благодарность?
- Сердцу моему он хозяин, — проговорила Алена и закашляла, а платок от меня прячет.
Руку разжала, а там все в крови. Не долго ей осталось.
Тут купец ее нарисовался, за руки схватил, а мне изподлобья бросил:
- Голову жене не морочь, угомонись. Не можешь вылечить, так и не берись...
Глаза, словно угли, так и жгут и обида его съедает.
Какая я знахарка, только и могу боль снимать сестре.
***
Московской Руси докторов долгое время принимали за колдунов-чернокнижников, способных знать будущее. И, надо сказать, на то были все основания. При лечении больного врачи тогда непременно «сверялись» со звездами, составляли астрологические гороскопы, по которым и определяли, выздоровеет больной или умрет.
Но и путешественнику из будущего здесь сложно. Как помочь сестре и не вызвать гнев богов.
А тут смотришь на небо вечерами, а звезды так и шепчут в уши древние сказания, рассказывают небылицы. Только шерсть медведя под руками струиться. Маленький совсем еще, а защитник.
Вдруг ощетинился, зарычал.
- Не ругайся, миша. Это к нам на огонек гость идет. Выходи, кто в зарослях прячется.
Последнее время часто стала примечать, что за мной следит кто-то. Кому понадобилась блаженная знахарка?
Кустарник зашевелился и показался воевода, собственной персоной.
- Вечер добрый. Вот смотрел, как с людьми ты ладишь. Никто не обижает тебя?
Васили аккуратно присел на бревно у костра. А сам вижу рука дрожит, знать права оказалась-меч держать стало трудно.
- Так меня обидеть сложно, я сама кого хочешь... Вот протяни свою руку.
Ощупала, тут не просто ранение, а вывих неудачно вправили.
- На зажми деревяшку в зубах, нужно помочь спасителю.
Не успел он сделать, что велено, как послышался хруст, а за ним и вопль воеводы.
- Не плачь казак, атаманом будешь. Сейчас комперес приложим - к утру, как новенький родишься.
Гримасса боли на лице Димы сменилась смертельной усталостью. Знать, мой чаек действовать начал.
- Плохо мне, Лиска, замучил царь батюшка себя и нас. Приступы ярости участились, баб на дух не переносит. Опять зарубил кухарку. Все к шуту за советом бегает, не к добру это.
- Не долго Гвоздю осталось, как ошибется, ты его раненного ко мне вези, а скажешь царю, что умер. Только заранее все продумай, иначе не останется у тебя друзей.
- Что-то разморило меня. Все же ведьма ты, сдать бы все твои россказни в управу, да как в глаза посмотрю - так сердце тает.
- Это усталость в тебе говорит. Завтра молодцем проснешься.
Его тело обмякло, еле успела на циновку у костра положить, да шкурами укрыть, как сон опутал разум воеводы.
Этой ночью еще одно дело нужно уладить. Этот опаснее будет.
Я аккуратно вошла в кустарник, чуть левее будут болота, там и оторвусь от следопыта, что сжигает взглядом все вокруг. Как его очи не заметить.
Медведь тихонько бежал рядом. Здесь идти будет трудно, особенно непривыкшему, один неверный шаг и ты в топи провалишься. Хорошо, что блаженная здесь все исходила.
***
Вот и всплеск за спиной - попался, миленький.
В самой болотной жиже бултыхался Аленкин муж. Что ему-то здесь понадобилось.
Я тихонько встала рядом. Роман молча погружался в топь, чертыхался, бранился, а помощи не просил.
- Что ж пришел умереть сюда, видимо. С сестрой вас рядышком похороню и заживу. Ну, говори...
Присела на краешек топи и наблюдала за тщетными попытками утопающего, аж жилы вздулись на лбу. Видать шибко умный.
- Под тобой такая глубина, что никакая силища тебе не поможет. Только я тебе смогу помочь, если просить будешь.
- Никогда купцы перед бабами не унижались.
- Что ж тогда тебе последний совет. Я купаться ухожу, а ты на палке этой повиси, а коли рыпнешься, так сразу утонешь. Засосет тебя земелька-матушка.
Я наклонилась к самому лицу купца, заглянула в его душу, увидела отчаяние богатыря. Что ж мне нужен покорный помощник, а с таким характером он Аленку и меня со свету сживет.
Озеро мерцало в зеленых огнях ближайших болот, теплая вода ласкала тело. Для нежной кожи холщовая одежда была еще тем испытанием, только это успокаивало ноющие ранки. Волосы рассыпались по влажной спине, необходимо было расчесать каждую прядь. Наконец, пришло время возвращаться. Воды питьевой у меня немного оставалось.
Плененный купец смотрел, как завороженный.
- Ведьма, ты -Лиска, Колдунья. Пошто за собой заставляешь ходить, сейчас в трясину заманила.
Я тихонечко наклонилась, так, чтобы волосы не касались земли.
- Испей воды, тебе здесь долго томиться. Пока ручным не станешь. Мне, купец, помощь твоя нужна, а не спесь и гонор. Его другим показывай. Да, и тебя здесь никто не ждал и не звал. Сам пришел от больной жены к сестре. Нет стыда, так на других не перекладывай.
Роман попробывал дернуться, но только глубже увяз.
- Сиди тихонечко, подумай о грехах своих тяжких, а я завтра тебе еды принесу.
- Ты что? Здесь меня оставить решила?
- Бог не выдаст, черт не съесть.
- Ох вылезу, тебе мало не покажется.
- Еще поглядим, что ты утром запоешь. Тут на болотах тебе покойнички много всего понарассказывают... Или комарики всякие...
На том разговор и закончили.
В случае чего есть алиби. Дима подтвердит. Но лучше бы сломить этого упрямца, а за время воспитания с Аленкой нужно средство одно попробовать, народное, но опасное.
Муженек бы ее ворожбой назвал, да ведьмовщиной, а без лишних глаз этот обряд будет проще сделать. Будем считать, что купец за товаром уехал. Умирать, он, вроде, не спешил. Главное, чтобы не барахтался.
****
Аленка кашляла и задыхалась. Сегодня ей особенно было худо. Значит, время не ждет. Сложила всю необходимую утварь, травы приготовила и настойки. Печь уже давно была натоплена. Только огонь поостыл, лишь угольки светились.
Первая чаша с настойкой погрузила сестрицу в полудрему, вторая открыла все дыхательные пути. Время обмазывать ее специальным раствором. Вязкая каша быстро укутала блуждающую в грезах сестру.
Теперь нужно ее в печь поместить. Тяжелая, зараза. Да помощи не попросишь. Точно скажут, ведьма, а мне прогреть ее, стылую, нужно. Распарить болячку адскую.
А сама всякие настойки на угли выливаю, песни народные пою:
Пришла но;щенька ножки темные
Тлеют во; печи угли жа;ркие
Звезды яркие небо баюкают
Мою девоньку тюлюлюкают
В этом мире ты родёхонька
Сваю сетру сестрица ко;ханька
Ба;ю ба;юньки спи- посыпывай
Да здоровье свое накапливай.
Принеси же его ведмедём Веле;сь
Да из ко;роба из плетё;ного что вылез
Принеси с того мира здоровьешко
В зы;бочку клади наше солнышко
Пусть же в сла;дком сне
Мае родимка спит
Словно рядом медведь сопит
Сосёт лапу Влес видмидя;чую
Ба;ю ба;юньки дрё;ма зрячую…
При помощи русской печи не только пищу готовить можно и жильё обогревать, это ещё и один из «аппаратов» для лечения всевозможных болезней. Конечно, здесь необходимо минимальное присутствие медицинских знаний. Конечно, в старину именно печь могла помочь избавиться от целого ряда недугов, причём без каких-то особенных манипуляций.
Самое простое предназначение печи заключалось в лечении простудных заболеваний — это вполне понятная и естественная функция. Печь хорошо растапливали. На верхнюю лежанку насыпали различные высушенные травы и поливали небольшим количеством воды. После этого травы застилали плотной тканью и поддерживали достаточный огонь в топке. Получалась своеобразная ингаляционная баня. На ткань клали больного и укрывали. Испарения приникали не только в дыхательные пути, а и в поры на коже, тем самым обеспечивая хороший лечебный эффект, плюс само прогревание.
Примерно схожим способом можно вылечить ревматизм и боли в суставах, а запаренные травы выделяют массу полезных для организма веществ и эфирные масла.
- Результат должен быть вполне неплохими, особенно учитывая отсутствие иных вариантов излечения., проговорила я вытаскивая Аленку, да укладывая ее рядом с мохнатым другом. Тепло зверя тоже пригодится. Мишка послушно грел сестренку. За что мне такие помощники достались, видно в прошлой жизни я святой была или монахом.
Время вспомнить о плененном.
Хоть усталость уже сказывалась, а жалко было такого мужика сгноить в болоте.
Вот еще живехонький, от комаров отдувается.
Вытаскивать его оказалось сложновато, но березка рядом помогла, озябшее тело вытянула. Да только его так остудило, что он и двинуться не мог.
***
Пришлось мишку кликать, на спине животного еле дотащили до избушки, а там и Аленкины отвары пригодились.
Пусть ему ядовитые травы голову поморочат, знать и поймет что-то. Отогрели, отпарили. А голова его по кругу бегает, только шепчет про любовь что-то.
Я его к Аленке под бок бросила. Пусть греют себя, может, и дитятко получится.
А мы с мишкой на озера вернулись, чтобы прохладой ночи насладиться.
Воевода рано проснулся, испугался звуков в избушке. Думал я с кем-то грешу ночами.
- Что , Дима, за сестрой теперь моей подглядываешь, да ее мужем, — смеюсь, потешаюсь над ним.
- Чур меня, ненароком я это. А что им в хоромах не спится. Тебя выжили, а сами, — он махнул рукой, а щеки зардели.
- Так ребеночка мы делаем, нужна особая сила леса.
- Врешь ты все. Опять, что-то придумала.
Он уже уходить собрался, а я про шута ему напомнила:
- Не сегодня завтра случится. Подсоби ему.
Печь, избавленная от горящих углей, все еще хранила свое тепло. А кипящая емкость с водой и травами рождала целебный пар, имевший хорошее лечебное воздействие на всякого рода проблемы с родовыми путями. Скоро в роду купцов появится маленький человечек, осталось только выпить отвар лечебных трав.
Я прождала до заката. Не хотелось встречаться с влюбленными, а потом медленно пошла в избушку. Мое уставшее тело требовало покоя. Необходимо еще было вспомнить кое-что о правлении Грозного. Определить источник его психических расстройств. Была лекция в университете, где нам рассказывали о посмертном вскрытии гроба Грозного. Химический анализ состава костей указал на повышенное содержание ртути и мышьяка. Поэтому сначала решили, что царя отравили. Но следующий, более глубокие исследования показали, что указанные вещества поступали в организм Грозного на протяжении многих лет, а не одноразово. Не исключено, что повышенное содержание ртути стало результатом многолетнего лечения самодержца ртутной мазью, которую в XVI веке активно использовали в лечении сифилиса. Именно эту «французскую болезнь», которая в XV–XVI вв. в Европе стала причиной эпидемии, лечили с помощью ртути, сулемы — «жидкого серебра». «Ртутная терапия» неминуемо приводила к хроническому отравлению — меркуриализму, от которого страдает нервная система, а у больных наблюдаются психическое возбуждение, тревожность, пугливость, мнительность. Этими качествами, особенно в последние годы жизни, и отличался Иоанн Васильевич.
Что касается вероятности заражения царя «заморской болезнью» пастор Одерборн утверждал — «Иоанн хвастал тем, что растлил тысячу дев, и тем, что тысячи его детей были лишены им жизни». Нетрудно предположить, что Иван Грозный с такими сомнительными «достижениями» входил как раз в «группу риска».
Я чувствовала, что избежать встречи с царем у меня не получится, поэтому нужно было обезопасить себя и придумать правильную стратегию поведения.
***
Стать его женщиной, а тем паче женой - было подобно смертному приговору. Но и избежать сожительства с царем, что познавал женщин с тринадцати лет, было сложно или невозможно. Я никогда не стану заменой поразительной красавице Анастасии, с ее многочисленной добродетелями. Целомудренная и смиренная, набожная и чувствительная - все мимо, а усмирять этого развратника придется. Оставался один вариант - внедриться и контролировать. Тогда и шута удастся спасти.
Дима помог найти лекаря Бомелиуса, который приехал в Москву для наживы. Как воевода забрал у него документы - меня не касалось, но больше я этого доктора никогда не видела. Переодеться согласно мужской моде того времени не было сложным. Потом - поменять чужое имя на русский манер – Елисей(Лиса) Бомелий . Хорошо и легко получилось. Осталось научиться влиять на недоверчивого Ивана Васильевича.
Тут помог предсказанный мной случай.
Воевода мчался со всех ног.
- Лиска, беда у нас. Сегодня Грозный осерчал на скомороха и окунул его лицом в кипящие щи. А когда шут вырвался и попытался убежать, самодержец догнал его и зарезал ножом.
- Дурак, он и есть дурак, зачем усомнился в родстве царя с римскими императорами. Предупреждала же его , юродивого.
- Не спеши, царь раскаялся в своем поступке и зовет на помощь лекаря, но чтобы чужого и не болтливого.
- Веди меня, случай подходящий. Только знай, историю мы не изменим, потому, излечив Гвоздя, пусть он останется в моей избушке на вечное житье. Так мы местами и поменяемся.
- Не время болтать, совсем он плох.
Воевода схватил меня в охапку, и поскакали к царю.
"Красив собой! » - такое описание русского царя в возрасте 27 лет сохранилось в документах венецианского посла Марко Фоскарино. Как именно красив, что в нем выдающегося – посол не рассказывает. Да и понятие о красоте из века в век менялось. Я была готова ко всему.
В темных залах дворца все словно испарились, боялись попасть под руку Грозного. В ярости он был опасен.
Посреди зала лежало бесчувственное тело шута, а рядом стоял сам царь.
Предо мной предстал мужчина очень высокого роста. Тело его было полное силы и довольно крепкое, большие узкие глаза, которые словно пронзали, разрезали душу. Мужественная челюсть выдавалась вперед. Борода у него была рыжая, с небольшим оттенком черноты, довольно длинная и густая, вьющаяся, но волосы на голове, как у большинства русских, была обрита.
По спине пробежал холодок. Не хотелось бы умереть молодой под рукой свирепого царя. Иван Васильевич был довольно привлекательным человеком, и не обрюзг, как многие властители, да и болезнь пока еще дремала в его молодом теле.
Я с поклоном представилась и подошла к умирающему. Жить ему оставалось недолго.
- Этот скоморох не жилец, а вот душу умирающего могу спасти. - произнесла я, смело глядя в глаза царя.
- Хитер, другого бы за такую дерзость разодрал, а в тебе есть что-то наглое, заморское. Что ж, Бог лишь единожды вкладывает в человека душу, и коль она его покинула, то никому не дано призвать ее обратно. Так пусть это иноземный дьявол приберет его, раз он не пожелал ожить!
Поклонившись, я дала Диме знак выносить шута А сама начала операцию" Логово царя"
- Сердце Ваше, государь разбито смертью любимой женщины, но звезды говорят, что клин клином вышибают. Яркое созвездие гласит, что другая уже заждалась твоей ласки. Настоящая тигрица с огненной кровью и лицом богини.
- Да ты лекарь, хорошо говоришь, знать жить хочешь.
Хитро прищурился Грозный.
Царь взял мое лицо в руку и долго всматривался.
- Есть у тебя иноземец что-то от бабы, только взгляд смелый чужой, такой им не под силу. Видать стержень железный, коли верно предсказал, возьму тебя служить во дворец придворным лекарем. А нет, голова с плеч. Согласен.
- Чему быть-того не миновать. Бог не выдаст-черт не съест.-
- Не меня ли чертом кличешь, дерзкий.- засмеялся Иван Васильевич, глубоким грудным эхом.
- Прости царь батюшка! Как посмею опорочить великого самодержавца, родственника римских императоров.
- Хитер, малец. И жену мою покойную чем-то напоминаешь. Значит жди своей участи.
***
Вскоре Грозный действительно женился повторно. О красоте дочери черкесского князя Темрюка, 16-летней Кученей. Девица была с такими же огромными и чернявыми, как у первой жены, глазами, про их власть даже слагали легенды. На этом, правда, сходство с первой женой и заканчивалось. Высокая и стройная черкешенка, крещенная в православие под именем Мария, «зацепила» царя неповторимой экзотичностью. В отличие от русских женщин, она лихо скакала на коне, владела оружием и могла разделить многие увлечения мужа.
Царь свое обещание не забыл и послал воеводу за лекарем Елисеем, или, как называл ее теперь воевода, Лисой. Так это прозвище и прижилось за мной.
Все это время у себя в избушке выхаживала, шута. Лечить его оказалось очень делом не простым, приходилось пользоваться травы с опиумным действием, ведь ожег и порезы разрывали тело от боли.
Разум его сдавался, и тогда дикие вопли разносились по всей округе. В лес тогда ходить боялись, сказывали, что ведьмочка ворожит, из медведя дикого помощника себе лепит. Такой звон по деревне сама Лиса пустила, потому что верила в то, что дружок ее выживет. Так и получилось. День за днем он шел на поправку, правда все больше молчал, ведь каждое движение приносило адскую боль.
Смотреть на шута теперь было страшно. Одна сторона была сжата и зажевана жизнью, а вторая осталась невероятно красивой, словно сошедшей с икон древних церквей.
- Молись Богу, что выжил. Теперь твоя жизнь принадлежит мне. Больше тебе нет дороги в мир людей. Останешься за меня лекаршей. Коли кого отпугнуть будет нужно свою вторую сторону покажешь, а сам о красоте своей не реви. Жизнь все с нами в меняшки играет: " Я тебе царскую службу - ты мне свою семью, я тебе - жизнь, а ты будешь обречен на одиночество. Только трое знают твою тайну. Но все мы повязаны этим. Станешь знахоркой, медведя моего береги, а я к тебе буду наведываться из логова Грозного реденько, следить за шрамами. Травы теперь на тебе, да ты со мной всегда терся, не оплошаешь, а я к тебе за советом буду приезжать, коли понадобиться.
Так я стала Лисой придворной, а шут -знахоркой.
Посмотрел он на меня своими преданными глазами, в которых стояли слезы, не каждый человек мог выдержать этот взгляд. Да судьбу не выбирают, можно лишь попробовать сыграть с ней в прятки. Что из этого получится-никто не знал, но то, что придется нам вертеться ужами на сковородке - факт.
***
Молодая царица Мария с любопытством следила, как медведь задирает очередного холопа. В ее горящих, широко распахнутых черных глазах горело удовольствие. Царица ловила каждый хруст кости, щелчки лопавшейся кожи и кровавую предсмертную агонию.
- Ай да, царь-батюшка, потешил ты свою жёнушку. Желаю тебе дать за то награду.- шептала Мария ухо мужу.
Вся страсть предсмертной агонии вырывалась на супружеское ложе. Что там творилось, даже представить сложно. Из-за закрытых дверей неслись дикие рыки и визги.
- Не бойся! - срывал с жены одежды не царь, а разъяренный зверь, и не зная, что сделает дальше накидывался на свою тигрицу.
- Хочу большего, — кричала Мария, притягивая к себе горячий жилистый лук, также огненно и по-звериному, словно мишень могла сожрать свое оружие. С первой ночи они учились страстной битве вместе, мешая звериную жажду с нежностью.
Иван Васильевич восторгался второй женой, словно видел в ней себя и верил, что именно такой – деятельной и жестокой – должна быть настоящая царица. Мария же умела, что называется, разогнать тоску в постели и почувствовать уныние поглощающее царя.
Вдруг, словно из черной бездны, после страстного соития он скидывал ее с ложа, и выдворял растрепанную и ошалевшую прочь.
Лекарь внимательно следил за этими опасными перепадами настроения, утешая царицу и подсказывая ей верные решения.
Хрупкое неуклюжее по-женски тело Бромелия нежно поднимало царскую особу под локотки:
- Не печалься, матушка. Такая красавица, знать всю кровь царю перевернуло, вот и нужно ему позадуматься.
Пораженная небывалой лаской Мария прильнула к лекарю:
- Что делать, чародей, как вернуть расположение?
Придворная Лиса поправляла ее жесткие красивые волосы и шептала на ушко, вызывая у царицы странные спазмы в животе:
- Батюшка слишком набожен, да еще власть первой жены сильна в нем.
Бромелий чесал затылок и добавлял, приободряя красавицу:
- Скромницей притворись, предложи ка ему в монастырь скататься, да грехи свои и людские замолить. Знать это царя разбередит.
Аккуратно открывая дверь, Мария почти ползла к ногам Грозного:
- Помолиться бы нам, миленький. Господу в ноги бухнуться.
Царь аж в лице менялся - вот оно лекарство от его невероятного и всепоглощающего унынья:
- Лошадей снаряжайте, мы с царицей вместе в монастырь на богомолье поскачем.
Снова прижимал он горячее живое тело жены к себе, готовый ко всему ради такой умницы.
**
Только Лиса понимала, что долго они болезнь обманывать не смогут - время неумолимо, оно дает лишь отсрочку, поэтому с приступами гнева справлялись.
Придворный лекарь быстро становился незаменимой частью двора. Лиса никого не обижала, помогала и боярам и дворовым бабам с их проблемами и недугами, пока вечерами к нему не стал захаживать сам царь.
Под самой крышей, большая комната давно превратилась в настоящую лабораторию, где лекарь варил зелья, придумывал снадобья, принимал пациентов, достигнув в этих делах большого совершенства.
Этот вечер был особенно теплым, а звезды так и норовили прыгнуть в карман исследователя неба.
Только огромная красная звезда - Марс, все еще внимательно следила за миром своим зловещим глазом.
В это время компанию Лисе решил составить сам царь.
Смоей тяжелой сильной поступью он мерил комнату знахаря, исследуя каждую полочку, рассматривая все склянки.
- Пошто зверюшек режешь и спиртуешь.- сжав челюсти проговорил царь.
- Человек - он такое существо, что вечно над другими мудрит, словно право на что имеет. Но я стараюсь убивать, только при острой необходимости. Эти жабы дают опасный яд, от которого излечиться почти не возможно. Ну а мелких грызунов использую для опытов.
- Забавно. Ты поинтересней многих баяр будешь.
В это время грозный подошел к огромной трубе, напоминающей подзорную, то . Что у меня получилось соорудить из подручных средств.
- Неушто эти маленькие светящиеся зернышки влияют на нас.
- Кто знает, царь. Но еще древние следили за каждым их движением, находили совпадения и записывали. В будущем каждому человеку дадут свою звезду и ее вляние на судьбу расскажут.
- Полная чушь. Ты мне голову не морочь. Как такое может статься - эти светочи все на одно лицо, только и могут, что маршруты предсказывать, да и то в ясные ночи.
- Твоя правда, но луна вызывает приливы, а в полнолуние тебе совсем не спится и маешься, ты словно волк воешь в печали и нет покоя твоей душе.
- Все же казню тебя, колдун. Опять под дверью подслушивал, или жена забегала, да голову тебе морочила. Нам мужикам эти бабские слюни не по рангу.
- Опять верно. Но коли совсем придавит-то выпей эту настойку, она согреет твою грудь и успокоит разум.
Потом Елисей долго рассказывал Ивану IV, какое влияние на людей и события оказывают Луна и планеты, их размер и расположение во вселенной. Он уверял его, что планеты и звезды выстроились как нельзя лучше для русского царя, и успех во всех делах ждет Русь матушку.
- Хорошо врешь, складно. Ровно на одну виселицу.
- В чем провинился, царь-батюшка, сказывай - в себе не держи.
Грозный уронил свой тяжелый взгляд на хрупкого лекаря и засмеялся своим тягучим гулким смехом:
- Вы с Димкой меня с трона говорят сбросить хотите, а сначала отравить.
Грозный стукнула по столу подаренной склянкой с отваром.
Лиса понимала, что пахнет жареным, тем паче, что воевода к ней каждый день захаживал. Она ловко схватила склянку и выпила.
- Мы за тебя государь радеем. Тебе души отдали, коли хочешь - убей, а в измене не вини.
Лекарь схватил нож и полоснул по руке.
Царь зажал лезвие, распоров себе ладонь, а потом крепко прижал раны вместе.
- Ты мне словно брат, помни и не забывай. Я своих бью первыми. А Димка пусть с бабами завязывает, коли лечиться так часто бегает.
Грозный развернулся и вышел, не говоря больше ни слова.
Кровь все еще не останавливалась, и отвар действовал дурманящее, когда воевода зашел без стука.
***
- Наполни чан водой. Плохо мне: в отваре еще и яд был от болезни царя.
Воевода быстро согрел воду и наполнил до краев, усадив туда Лису.
Платье мгновенно прилипло к телу, быстро обнажая все скрытые тайны лекаря. Ее сознание путалось, но следовало пережить лишь пару часов, потом рассудок успокоится. Ее длинные волосы рассыпались, вылезая из-под шапки и обрамляя милые черты лица. Пот тихо дрожал на лбу маленькими бусинками.
Дима гладил ее руки, не разрешая впадать в сон, когда дверь распахнулась и вошел царь.
Он быстрыми шагами направился к бесчувственной Лисе в исподнем, погруженной в чан.
Воевода мгновенно прикрыл ее лицо полотенцем, и закрыл грудью чужую тайну.
Грозный быстро окинул взглядом девицу и стукнул по стене кулаком.
Сердце Дмитрия перестало биться, теперь им грозит виселица.
- Так и знал, с бабой стогуешься у лекаря.
- Прости, батюшка.
- А где этот наглец-лекарь?
- Оставил нас на часок из жалости.
Грозный снова засмеялся и своим тяжелым грудным голосом проговорил:
- Врешь,
Снова время остановилось от страха, даже звезды перестали мигать.
Царь продолжил, пытаясь высмотреть лицо барышни. Лиса все еще была не в себе. Ее горячая грудь приоткрылась и мужчины замерли.
- Заплатил, шельме. А девка-то толи замужем, толи боярская. Не боишься голову оторвут.
Дмитрий натужно рассмеялся:
- Так, царь прикроет, коли что...
- Ой, Димка, с огнем играешь.
Грозный быстро вышел, довольный своей проницательностью и смекалкой.
Воевода плюхнулся рядом с чаном, оставалось продержаться еще час.
Мокрое тело Лисы он раздевал не глядя, пытаясь не смотреть на девицу во избежание глупостей. Она горела и беспрерывно вздрагивала, постепенно горячка делала свое черное дело, она начала бредить. Несла какую-то околесицу о силе слова, о смерти сына Грозного-тут приходилось прикрывать ей рот рукой, и нежные губы касались ладони молодого воеводы.
Необычайное ощущение пронизывало его тело, словно маленькие молнии рождали странные образы и картины.
Вот они держат друг друга за руки и бегут сквозь густые травы к самому горизонту. Закат окутывает розовым покрывалом их тела, и они падают в теплое тягучее сено, лицо Лисы затуманено, а губы приоткрыты. Один поцелуй - ничего не значит. Лишь один.
***
Лиса открыла глаза в тот момент, когда блаженное лицо воеводы медленно приближалось к ее губам.
Удар по лбу заставил Диму отпрянуть. Девушка пришла в себя и уже облачалась в одеяния лекаря:
- Нечего пялиться, опять дурь в голове играет. Или ты беременного мужа когда-то видел.
Вася тер голову, извиняясь:
- Так я это... Один поцелуй...
- А потом второй, а дальше....
- Прости, сам не знаю, как так получилось...
- Ладно, спаситель. Тебе сегодня все прощается. Помоги мне по хоромам пройтись, чтобы было видно, что я в здравии...
Кругом воцарилась тишина, девки внизу еще копошились, что-то подвязывая и звякая склянками. У двери Грозного слышалось странная возня и всхлипы.
Кажется, царь опять развлекался. Вдруг дверь приоткрылась и из комнаты вывалилось окровавленное тело царицы. Ее рот приоткрылся и пенная кровая слизь полилась по обнаженной молодой груди.
Лиса быстро подскочила и прощупала пульс. Царица уже не дышала.
Разбудить царя оказалось сложной задачей, его мертвый сон не казался простым совпадением. Кто-то медленно и верно изводил жен Грозного.
Царь открыл глаза, ахнул и прижал бесчувственное тело к своей груди, слезы на веках слегка дрожали:
- Знаешь, как чутко она улавливала мое настроение. Если душа просила жестокости, то сопровождала на очередную казнь. Своими черными глазами она следила, как во время колесования трескающиеся кости разрывают кожу, как верещит сваренный в кипятке убийца или бьется в конвульсиях посаженный на кол вор.
Слезы все же не скатились с его глаз, они так и замерли в ожидании чуда, которого так и не произошло. Она умерла.
Лиса еще раз осмотрела глаза и рот царицы, на ее бледном языке медленно исчезали фиолетовые разводы.
- Видишь, Иван Васильевич, эти разводы. Жену твою отравили. Кто-то сильно портит жизнь царя.
- Никому ничего не сказывай. Умерла и умерла. Нам смута не нужна. А тебе , Дмиторий, задача - найти мятежников, их точно группа.- проговорил царь, и отвернулся.
Он сильно сжимал руку лекаря.
- Следи за мной денно и нощно, отыщи отравителя или меня защити.
Утро ничего не изменило в стране, только пронесся слух, что Грозный специально изводит своих жен. Не зря его кличут безжалостным и свирепым. Кто еще посмеет стать царицей, при таком проклятом характере...
И снова все стихло и понеслось своим чередом, будто не было отравления и невинной смерти молоденькой красавицы.
***
Дмитрий скакал во весь опор. Пришло время рожать Аленушке, и муж ее посылал за сестрой уже несколько раз. Сам-то он теперь боялся ходить на болото, или стеснялся чего.
Лиса, завернувшись в черный плащ, сидела тихо, чтобы никто не узнал о таинственном исчезновении дворцового лекаря под плащом воеводы.
Вот и деревенька совсем рядом.
Дверь распахнулась и выбежал красный как рак, Роман:
- Помоги ей. Умирает. Уже сутки не может разродиться. Ребенка спаси, мы его столько лет ждали, кровинушку.
Лиса быстро вошла в женскую половину, вымыла руки и осмотрела сестру. Вся простынь уже была в крови, а бледное лицо говорило о самом худшем исходе. Алена бредила и металась по подушке, раздирая спину ногтями от боли.
- Если не сделать кесарево-не родит. Тащи нож, бабка.- крикнула Лиса повитухе, обнажая живот сестры.
- Зарежет. Всех забьет полоумная, - верещали бабы кругом.
Воевода сам всех выгнал, а Романа затолкал, как помощника. Не ему же принимать чужое дитя.
Быстро начертив что-то на животе, Лиса взяла нож.
- Огонь тащи, — тихо сказала она.
- Жечь ее будешь, — взмолился купец.
- Ты тут глупости не неси.
Лиса прокалила нож под огнем и сделала первый надрез.
Купец сжал ее руку, так сильно, что она зыркнула на него горящими глазами.
- Изыди, сатана. - процедила сквозь боль Лиса. - Или ты хочешь смерть за ляжку потрогать.
Больше он не мешал. Ребеночек вылез крошечный, и сразу подал свои хрипучий голос. Его держал сам отец, ласково прикрывая своими ручищами от тягот этого мира.
Сестре повезло меньше. Была слишком большая потеря крови, да еще и ее болезнь ослабила организм.
Целый час пришлось спасать Аленку, только все это оказалось напрасным. Маленький сынок оказался наполовину сиротой.
Лиса промыла руки и заплакала.
Роман нежно погладил ее поголове. Его руку она отбросила и произнесла:
- Она через час очнется, но жить ей осталось несколько часов, может день протянет.
Лиса схватила купца за грудки:
- Сделай так, чтобы она была счастлива и купалась в твоей любви. Иначе я за себя не отвечаю.
Роман убрал ее руки, посмотрев в зареванные глаза и отвернулся:
- Я тебя не виню. Спасибо за сына. Все сделаю, как надо. Только и ты нас не забывай.
Так и расстались, словно не было никого в доме купца.
Лиса тихонечко прокралась в свою избушку. Шут не спал. Тихо сидели с медвежонком и разглядывали звезды в маленькое окошко.
- Как живешь, шут? - небрежно бросила Лиса.
Осип обернулся своей идеальной стороной. Вскочил, схватил хозяйку дома и долго кружил ее в своих объятиях.
Их губы встретились, а тела слились. Так бывает, когда темной и промозглой ночью два маленьких мотылька бьются у открытого огня, то соединяя свои крылья в трепетном полете, то отталкивая тонкими ножками друг друга, словно они не в состоянии расстаться, но и быть вместе - не судьба, ведь скоро их поглотит горячее пламя истории.
Стоны и вздохи, наконец, смолкли, а разгоряченные тела лежали прямо на земле.
Лиса провела своим пальчиком по лбу, носу Осипа, словно очерчивая каждый его шрам.
- Словно ангел и демон бьются за твою душу, шут. Кто я в этой битве?
Они долго еще молчали, не разжимая объятий, давали время любви пропитать их сердца пока тела были вместе.
Медвежонок давно, почувствовав неладное, скрылся в лесу. А воевода с мрачным видом ожидал у коня, понимая, что скоро рассвет, и что на его улице будет когда-нибудь праздник...
***
Заря начинала проклевываться, когда Лиса забралась на лошадь воеводы.
Конь отдохнул, только Дмитрий был особенно молчаливым.
Спать совершенно не хотелось. Сестра не сегодня-завтра умрет, а шуту так и придется вечно дожидаться счастья в маленькой лесной избушке.
- Расскажи о себе, воевода. Как ты при царе оказался?
Дмитрий вздохнул и посмотрел вперед. Можно и поговорить, коли девушка хочет:
- Все ты верно тогда сказала. Из рода я небогатого, скорее бедного, Хорошо, что батюшка, который служил окольничим при Иване Грозном, своими хлопотами меня продвинул на государеву службу. Так с пятнадцати лет и служу, с самых простых рядовых должностей в Коломне начинал. На «крымской украине» в Шацке командовал отрядом детей боярских и местничал с Владимиром Бахтеяровым-Ростовским. С началом Ливонской войны, в 1560 году перевели меня в Нижний Новгород на должность начальника гарнизона. Лишь осенью 1561 года я попал на ливонский театр военных действий в Юрьев, где в должности головы при воеводе Василии Глинском ходил на ливонских немцев. Летом 1562 года участвовал в отражении крымцев под Мценском. А царем был замечен, когда при взятии Полоцка в 1563 году, во главе небольшого отряда из двухсот дворян...
Только сейчас Дмитрий заметил, как сладко спала на его груди Лиса. Словно маленький котенок, она вжалась в его сердце, не желая отпускать этого сильного полководца.
Воевода вздохнул, знать рассказчик-он еще тот.
Конь пошел галопом, нужно было спешить во дворец.
Еще все спали, когда тихой поступью, Дмитрий принес лекаря в свою лабораторию и уложил на кровать. Волосы у нее выбились из-под шапочки, а мужицкий кафтан был ужасно велик. Нужно было заказать по ее меркам одежу, а то как беспризорник живет во дворце.
Тихонечко прикрыв за собой дверь, воевода уже было направился по делам, когда появился Грозный.
- Сядь, разговор будет не простой. Да только друга своего не выгораживай, иначе найду зазнобу и опозорю вас перед всем двором.
Дмитрий сглотнул, неужто кто-то успел настучать самому царю, вид которого и без того был суровый.
- На нашего лекаря поступил донос, в которых Бомелия обвиняют в связях с королями Польши и Швеции. Бояре приложили даже несколько писем, в подтверждение. - выговаривая каждую букву, проговорил царь. Так он всегда делал акцент на особой важности дела.
Дмитрий пробежался по строкам и выдохнул. Письма были точно поддельные, не совпадал почерк, да и подпись - не та. Но вдруг мертвый даритель имени был действительно предателем. Значит , тогда они убили двух зайцев: от врага избавились, да еще Лису пристроили.
- Царь-батюшка. Твои подлые придворные боятся талантливого лекаря и ненавидят. Знают сколько гнид он выискал, а кого за предательство и отравил, за что Ты осыпал его наградами и поручал самые тайные дела. Так неужто мы теперь ошиблись? Не могло того быть! Уж он сто раз проверенный!
- Так ведь шельма, хитрый, как угорь, того и гляди задумает что...
- Не посмеет, потому, как в вашу силу верит и Русь, хоть и иноземец. А странный, чудной, это Вы точно подметили. Так его слабости все знаете, за то и держите в узде.
- Иди, воевода. Хорошо сказал, подумаю...
Только это Дмитрию оказалось не на дело, чтобы все замять его отправили подальше, даже проститься с лекарем не дали. Он лишь успел передать подарок-одежду по меркам Лисы.
Хворостинин был опять оправлен на границу с крымцами, но теперь уже в качестве крупного воеводы. И буквально на следующий же год он опять отличился - в 1564 году он разгромил крымских татар, возвращавшихся с добычей из-под Калуги.
В 1565 году в связи с ухудшением положения на литовском фронте и участившимися боярскими изменами Иван Грозный объявил о усилении опричнины, что облегчило положение неродовитого полководца, местнические тяжбы которые случались постоянно из-за недовольства Дмитрием против него почти прекратились.
***
А царь продолжил доверять лекарю.
Лиса была хорошим психологом, чтобы воспользоваться своей удачей. Она чутко улавливала все оттенки царского настроения, метания больной души и вела свою игру, прибирая власть при дворе к своим рукам. Запугивала царя предсказаниями, открывала глаза на дела бояр и те, чтобы заручиться его поддержкой и избежать смерти, одаривали Лису дорогими подарками.
Пришлось стать талантливым лекарем и провизором. В своей комнатке Лиса организовала целую лабораторию, где варила зелья, достигнув в этом деле большого совершенства.
Она менялась под пристальным взглядом того времени, развлекаясь сама и развлекая царя своими «микстурами», которые имели разное действие. Одни дарили наслаждение, другие убивали мгновенно или в обозначенное время. Причем, это время часто определял сам Грозный, а Бомелий уже под это и готовил свое средство. Смерть к одним приходила легко, а другие должны были помучиться.
Тогда скончалось много предателей из окружения Ивана Грозного: воеводы Митьков и Мясоедов, князья Прозоровские, вторая жена сына Ивана - Феодосия Соловая и много других загубленных душ.
Но каждый раз Лиса мучилась из-за этого и ходила по грани, все чаще вспоминая почти святого воеводу, поглаживая его подарок, или свою брошенную любовь в глуши леса. Как они там?
Все заглушало состояние постоянной тревоги, и опасность, что ходила рядом.
Сходство Лисы с первой женой Грозного однажды с ней сыграло злую шутку.
Изведав волшебного зелья, Иван был сегодня не в себе, его расплющило прямо в каморке Лисы.
Своими огромными руками царь сбил ее лекарскую шапочку, и ворох густых волос рассыпался по плечам красавицы. Маскировка пала.
В бреду царь схватил ее тонкие пальцы:
- Ты - мой ангел...", — бормотал Иван на рассвете, целуя её тонкие пальцы.
Он рычал, зарываясь лицом в копну пахнущих ромашками волос...
В голове его стоял голос первой жены:
- Прости лекаря, на той ты и помазанник Божий, шоб прощать, - как при жизни, шептала Настасья на ухо царя.
Лиса в ужасе отпрянула, стараясь заправить волосы обратно.
Царь под воздействием опасного зелья, которое тело царя делало податливым киселем, как воск, не переставал кричать:
- Кто отравил Настасью мою? Умрите убийцы: Старицкий, Воротынский.... Пусть мои опричники в чёрных рясах выжигают Русь за мою боль. Нет без нее радости.
Справившись с собой, Лиса знала, как усмирять кошмары об отравленной жене и страх смерти, как унимать его дрожь после приступа ярости.
Она быстро пижала его к своей груди, губам, шепоту, что проникал глубже в сознание царя, чем любая исповедь:
- Отступись, не дай злу поселиться в сердце.
Лиса использовала мудрость первой жены. Вместо того, чтобы спорить с Иваном, она обволакивала затуманенный мозг мягкостью мёда, растворяя гнев в ласковых словах. Лиса, словно лесная берегиня, охраняла душу Грозного от демонов, терзавших царя с детства, понимая, что рано или поздно они вырвутся наружу, как после смерти первой жены.
Царь очнулся на кровати лекаря. Голова раскалывалась.
- Призрак Анастасии опять явился мне во снах. Я чувствовал ее руки, сжимал пальцы, трогал волосы.
Лекарь сидел неподвижно на стуле, разрешая царю излить свою боль полностью, проверяя его память:
- Анастасия все время что-то хотела мне сказать, протягивала кинжал, с которого капала кровь. И исчезла, не проронив ни слова.
Лиса понимала, что такие игры с царем не доведут ее до добра, все чаще его приступы приходилось усмирять опасными методами, поэтому она нашептывала Грозному о «медленном англицком зелье" - яде на основе ртути и мышьяка, который подсыпали ему и его женам, требовала принимать специальные ванны и отвары, но и этого было недостаточно.
"Золотой век" Ивана Грозного - время реформ, присоединения Казани и Астрахани, создания армии, печатного двора - всё это прошло, наступала тяжелая пора, в которой ей нужен был помощник или хотя бы утеха для царя. Новая женитьба!
Но бояре боялись царицы, и ее влияния на Ивана Грозного. Особенно Шуйские, имевшие право на трон. В кубок всех претенденток лили мёд с толчёным алмазом, что дробит душу, в платья вшивали волчьи зубы - знак порчи.
Теснимые реформами, бояре видели и в лекаре угрозу, лишь близость Лисы к царю и знание ядов, мешали им с расправой.
Царь же помнил, как заболевший лихорадкой, он оказался на краю гибели, тогда много лет назад князь Шуйский отказался присягать его сыну и целовать крест.
Лишь Анастасия, бледная как смерть, положила Дмитрия на грудь умирающего царя: "Верни Господи, мужа моего, ради Руси верни, ради детей верни..." Так он выжил, и больше не разрешит уничтожить своих людей. От того и Дмитрия отослал подальше, от того приглядывал за лекарем, который выбил для него третий официальный брак.
Значит есть еще один шанс быть счастливым.
**
- На смотре невест, Иван Васильевич, ты выбери не ту, что больше понравиться, а другую девицу. Бояре точно от нее избавятся, а мы ваше счастье организуем, — шептал лекарь довольному царю в ухо.
- Думаешь, эти шельмы опять головы поднимут?
- Поостережемся, так и проверим…
- Хитер, ты брат, словно баба.
- Опять за свое. Только они Вам и мерещатся везде. Понятно царь Иван познал женщин рано. С тех пор каждый вечер проводите в обществе новой красавицы. Все они - искушенные кокетки – веселые, бойкие и очень страстные...
Довольный собой царь засмеялся:
- Будет проповеди читать, тебе не к лицу.
На том и порешили...
Во время смотрин все получилось, как сказал Бромелий.
Выбранная Марфа Собакина скоропостижно скончалась через несколько дней, тогда ее более удачливая соперница Анна заняла место подле царя.
Третья жена Грозного не уступала красотой первым двум. Правильные черты лица, большие глаза, пухлые губы. Марфа Собакина являлась эталоном женской красоты. Точеный и слегка вздернутый носик, покрытый испариной, походил на «белый колокольчик, сбрызнутый росой».
У 41-летнего царя 15-летняя девочка вызывала не страсть, а «светлую радость». Ее хотелось посадить на колени и целый день рассказывать удивительные сказки. Грозный испытывал к молодой жене, скорее, отеческие чувства. Она напоминала ему дочерей, рожденных первой любимой женой и умерших во младенчестве.
Только и эта любовь не продлилась долго - скоро ее не стало. Анна Колтовская стала последней женщиной, на свадьбу с которой Грозному удалось получить церковное разрешение.
А дальше было еще как минимум две жены и бессчетное количество наложниц. Всех их объединял один типаж. Они были среднего роста, обладали красивым лицом с большим глазами и нежным румянцем, имели длинные густые и темные волосы и отличались скромностью, но в сердце Грозного проникнуть не смогли, лишь согревали ему постель, да разгоняли царскую кровь.
Бромелий успокаивал его, рассказывая сказки про царя Соломона и его юных наложниц, но это не помогало. Лишь в редкие моменты уединения Лиса позволяла царю видеть в себе мертвую первую жену через призму зелья.
Это и стало концом Бромелия.
Тело Грозного выгнулось и задрожало, тепло зелья разливалось по крепким жилам. Он уже видел свою Настю, сжимал ее в объятиях, укладывал на шелковые простыни.
Только сегодня все шло не по плану Лисы. Она тщетно пыталась вырваться из сильных рук царя. Кажется эта ночь станет дорогой в Ад.
***
Его губы скользили по телу, срывая зубами одежду, обнажая скрытую женщину, когда на пороге появился воевода.
Вырвав из лап царя Лису, он встретил ужасный натиск опоенного желанием мужчины.
- Сгною, — кричал Грозный.
Но Дмитрий стерпел зверя в внутри человека.
Царь приходил в себя тяжело, только на этот раз помнил все, до последнего слова и действия.
- Я баб нутром чую. Терпел тебя, пока полезна была, а теперь проваливай, вместе с твоим воеводой в изгнание, на границу. Или одумайся и живи со мной. Станешь царским утешением. Лицо твое ...- Грозный слегка вздрогнул. Было видно, что из-за странного сходства , не станет убивать лекаря-обманщика.
- А тебя, злодей, сошлю на битву смертельную с крымским ханом. Умрешь - прославлю, выживешь - прощу и награжу.
Лиса бросилась к царю в ноги:
- Дозволь с ним пойти. Привыкла я уже к службе за Русь-матушку.
- Баба, а дикая. Не место тебе подле меня, убирайся. Да только придумай свою смерть по правдоподобнее.
Грозный оттолкну ее и вышел, не оглядываясь.
Вскоре лекарь пропал, но слухов ходило много. Поговаривали, что как-то вечером царь с Бромелием сели играть в шахматы. Иоанн Грозный был особенно спокоен, его вопросы сегодня были только о судьбе Руси.
Чародей и предсказатель Елисей обхватил руками свой хрустальный магический шар, как это делал обычно во время предсказаний и закрыл глаза. Вдруг его тщедушное тело скрючило в судорогах, а лицо исказила гримаса ужаса:
- Старший сын твой примет смерть от царской руки, средний умрет преждевременно, а младший заколется в припадке болезни. Род Рюриковичей прервется и государство Иоаннов будет лежать во прахе.
Эти слова стали роковыми для Бромелия. Разгневанный царь ударил прорицателя по голове серебряным кубком, после чего тот три дня был между жизнью и смертью. Придя в себя и поняв, что его положение уже не то что прежде, и расправа царя близка, он решил спастись бегством, для чего сговорился с псковскими боярами. В одну из ночей, прихватив золото, Елисей Бомелий бежал из Москвы. Но до Пскова он не доехал - был схвачен и в цепях возвращен в столицу.
Пытали Бомелиуса страшно, и он выдал всех своих сообщников по темным делам, от которых мгновенно избавились. Пытками бывшего любимца руководил лично Иван, частенько сам становящийся палачом. После того как были получены все признания, бедного мага сняли с дыбы, привязали к деревянному шесту и медленно поджаривали на огне, чтобы смерть его была долгой и мучительной.
Потом долго еще бродили эти слухи по Руси-матушки: о шпионе, авантюристе, лекаре или маге-предсказателе, который слишком «заигрался» и не понял вовремя, что с царем нельзя «перегибать палку».
Инога тень Бомелиуса объявлялась во дворце, поднималась на колокольню кремлевской церкви, чтобы посмотреть на расположение небесных светил, а простой народ, видя его там, в ужасе крестился: «Опять Елисейка колдует! ..»
**
Поход, который предпринял летом 1572 года крымский хан Девлет Гирей I ставил своей целью не просто грабеж — он должен был, согласно замыслу, навсегда лишить русских государственности, которые начали серьезно угрожать безопасности Крымского ханства. К тому же появится возможность добиться за счет военной победы особого положения у Оттоманской Порты, данником которой являлся Девлет. Впервые за много лет он выступал с огромным войском, в рядах которого шли семь тысяч отборных янычар, являвшихся лучшими бойцами Османской империи. Этот замечательный «подарок» был сделан крымскому хану за недавние успехи. Завоеваны Казань и Астрахань, существенно ослаблены Порты в северном Причерноморье, в Поволжье и на Каспии.
Вдруг войско остановилось, на его пути раскинулся прекрасный шатер с куртизанками. Как тут не расслабиться, когда красавицы в шелковых одеждах затеяли танцы, от взгляда на фигурки которых загорались глаза восточных воинов, а слюна начинала стекать с подбородков.
- Дозволь, хан, хоть денек передохнуть, войско порадовать.
Дивлей привык к кочевой жизни, его вооружение относилось к турецкому типу: шлема «шишака» с кольчужной бармицей, кольчато-пластинчатого панциря «юшмана», наручей «базубандов», кольчато-пластинчатых набедренников и поножей «бутурлыков», сабля, нож и набора конного лучника «саадака». Все это давало особую уверенность в своей безопасности, и все же девицы перед боем его напрягли, уж не задумка ли вражеская.
- Хан, к Вам посланница.
Из прекрасного шатра вынесли повозку, украшенную золотом и каменьями, в внутри которой сидела невероятная красавица.
Густые косы ниспадали до земли, прозрачные одежды и тонкие золотые изделия не мешали любоваться точеной фигуркой.
Нет, это была не женщина, а недостающий его гарему бриллиант.
Вот ее пяточка коснулась земли, и таинственная и чарующая музыка опьянила хана. Красавица отличалась изящным сложением, тонкой талией, полупрозрачной, как будто светящейся изнутри, белой кожей, огромными миндалевидными глазами и пышными, уложенными в затейливую причёску, волосами. Кроме того, горящие синим пламенем глаза обещали невероятное... Музыкальный инструмент в ее руках заставлял сердце хана плакать и смеяться, все больше влюбляясь в таинственную незнакомку.
***
Так у хана появилась не только чаровница-сказительница, но и помощница во всех делах, а наш лекарь, настоящей Лисой хитрого Довлета.
Восточное войско махиной двинулось вперед, к своей цели. Небольшие открытые схватки происходили часто на их пути, но были раздавлены мгновенно.
Ханское войско постепенно тратило и тратило людей в бесполезных атаках, окрыленные этими победами.
- Вперед, мой тигр. Выдержать атаку крымской конницы в открытом бою русские войска не смогут, повелитель моего сердца, а крепости у них вблизи нет, - шептала прекрасная Лиса.
Кто же знал, что русские возвели себе крепость буквально в чистом поле. Под руководством Михаила Воротынского земские воины соорудили неподалеку от села Молоди так называемый Гуляй-город, состоявший из выстроенных кругом хорошо защищенных бревенчатыми щитами повозок. Конечно, долгой осады такое укрепление не выдержало бы, но у крымцев для нее не было и снаряжения: они шли, рассчитывая на быструю победу в открытом сражении.
Хан, окрыленный любовью и победами, скорым маршем прошел мимо русских войск к Оке и спешно форсировал ее. Именно в тот момент, когда авангард крымцев был уже в районе Подольска, прятавшиеся по лесам опричники князя Хворостинина нанесли внезапный удар по арьергарду войска Девлет Гирея. Удар этот был настолько неожиданным и настолько сильным, что ханские военачальники растерялись.
- Хан, разворачиваемся! Русские хотят разгромить орду по частям, кричали они.
Никто из них даже не догадывался, что именно этого — и только этого! — от них ждали русские воеводы.
Повернувшее назад ханское войско буквально уперлось в деревянные стены Гуляй-города и увязло там в бесплодных атаках. Не приученные к правильной осаде, крымцы понемногу теряли и теряли силы, будучи не в состоянии нанести серьезный вред обороняющимся.
Потерявший уверенность хан прибежал к покоям прекрасной Лисы, но ворожея оставалась непреклонной:
- Мне нужен победитель. Возьми штурмом этот Гуляй-город, жители уже съели всех своих лошадей.
Хан верил в свою звезду и шел вперед.
Впрочем, и это тоже было частью стратегического плана воевод: вынудить противника думать, что русские ослабевают от голода, и бросить все силы на один-единственный штурм, не беспокоясь о собственных тылах. Но для этого нужно было лишить нападающих конницы, вынудив идти на штурм в пешем строю.
Когда лазутчики сообщили Девлет Гирею и его военачальникам, что голодающие русские начали забивать коней, сам хан поверил в предсказание Лисы.
Ханская кавалерия слезла с лошадей и двинулась на приступ в пешем строю, почти достигнув успеха! Она смела трехтысячный полевой заслон, преграждавший путь к Гуляй-городу, и буквально вцепилась руками в укрепление. Девлет Гирей бросил в бой все наличные силы, сосредоточившись на штурме одного-единственного участка стены укрепления — и оголил тыл своего войска.
Это был самоубийственный шаг. Русская кавалерия, вырвавшаяся из-за стен Гуляй-города, перешла в атаку. Смешались нападающие, которых добивал беглый огонь русских пушек, до сих пор молчавших, чтобы не выдавать последнего козыря обороняющихся.
Не выдержавшее двойного удара крымское войско бросилось отступать, став легкой добычей русских конников. Когда же отступающие крымцы добежали до Оки, дело обернулось еще хуже. Многие ханские воины попросту не умели плавать, и половина потерь пришлась на долю утонувших.
Странно, что в этой суматохе никто не заметил, как бесследно исчезла прекрасная чаровница со своим скарбом и украшениями. Больше ее никто не видел.
***
История медленно закручивалась в спираль, заставляя Лису быстрее решать здесь все свои вопросы. Скоро все останется в прошлом, слишком далеком, чтобы до него дотянуться.
Иван Грозный женился ещё и еще. Мария Темрюковна, Марфа Собакина, Анна Колтовская. Но ничьи руки больше не охлаждали ада в груди, не согревали холодеющее сердце. "Любил лишь тебя…" - шептал обезумевший, старый царь. Он всех перебил и всех перевешал, но так и не нашел покоя.
Иван Грозный лишь бродил ночами по пустым коридорам дворца в исподней рубахе. И исступленно молился, зажимая другой рукой, прядь каштановых волос Анастасии или Лисы, никто не знал, но ему ужасно не хватало друга, все предсказания которого сбылись...
После битвы при Молодях известность и авторитет Хворостинина в народе сильно возросли, однако постепенное упразднение опричнины и перевод бывших опричных воевод под начальство земских воевод из титулованной знати вновь усложнило положение Хворостинина. В результате вспыхивавших местнических споров, талантливому полководцу приходилось и далее довольствоваться должностями второго или даже третьего воеводы. Рядом с ним еще долго шел щуплый и незаметный помощник.
Осенью 1572 года Хворостинин участвовал во взятии Вейсенштейна на ливонском театре военных действий. А вот после этого удача его временно оставила. Зимой того же года из-за обильных снегопадов Хворостинин и Фёдор Шереметев не смогли дойти до отрядов восставшей луговой черемисы. Разгневанный Иван Грозный в качестве наказания приказал одеть их в женское платье, заставил крутить жернова и молоть муку. Правда, когда это произошло молодой помощник слишком вжился в роль и ужасно походил на женщину. Оттого еще долго его друзья дразнили барышней. А царь долго провожал взглядом.
Вскоре опала была снята и в 1573 году Хворостинин вновь пойдет служить на южной Руси.
Сколько еще впереди ждало воеводу подвигов, взлетов и падений по карьерной лестнице, знал лишь его преданный друг, что всегда шел рядом. Знал он, что его воевода переживет Ивана Грозного, будет полководцем в войне со Швецией, а перед смертью примет постриг в монахи Троице-Сергиевого монастыря с именем Иосифа.
Только не все нужно знать человеку о своем будущем, особенно, когда два друга прощаются.
**
Воевода последний раз пожимал хрупкую руку Лисы. В военном обмундировании она стала походить на настоящего героя. Сколько всего пережили они вместе, а теперь Лиса его решила оставить.
- Когда поймаешь удачу за хвост, не зазнавайся, великий полководец, - сказала она.
- Ты меня слишком испортила. Внутри меня растет недовольство современным строем московской жизни, слишком поверхностным и грубым. Проявлением показной религиозности считаю «еретичеством», а к книгам и иконам у меня особое почтение...
- И все же тебя ждет карьерный успех и явное благоволение со стороны нового царя, да и память в веках оставишь.
- А ты?
- Я хочу исчезнуть. Вернуться туда, где меня ждут.
- Это твой выбор. Но я тебя буду всегда помнить.
Воевода ушел и больше не обернулся. Такая дружба никогда не забывается.
Дорога домой была легкой, там ее ждала маленький племянник, которому Лиса станет второй матерью, обучит всем житейским мудростям и лекарскому делу.
Купцу она так и не сможет простить холодного отношения к сестре, и на все его сватовство будет отвечать отказом. Да это и понятно, ведь в ее избушке все еще ждет шут. С тихим и молчаливым смирением он обустроил уютное гнездышко к возвращению своей Лисы, самой невероятной женщины этого мира. Мишка совсем вырос и терся холодным носом о ее ладошку, доспехи пришлось спрятать, как и свое прошлое-навсегда.
Теплые руки любимого смогли укрыть ото всего, заставить забыть многое: царей, военные походы и приключения.
Лиса не понимала сейчас, а хотела ли она вернуться в свое время, ведь здесь у нее все, а там - неизвестность...
Теплые губы коснулись ее лба:
- Лиса, сеанс окончен.
*
Ночной город заставлял мое сердце биться сильнее. Это была не только настоящая любовь, но история сердца. Каждая его мостовая приветственно здоровалась, каждый выщербленный камушек говорил: "Я все помню".
Переулки были по-домашнему улыбчивые, а небо над головой самое радушное на свете.
Когда я очнулась, моя память вернулась полностью: прошлое, настоящее - все встало на свои места. Много из того, что мне пришлось пережить, впечаталось навсегда в мое сердце, а глупости стерлись безвозвратно. Хуже всего дела обстояли с людьми - так не хотелось потерять их в новой жизни.
Маленькие улицы сменялись большими шоссе, а я все шла и шла через весь город навстречу новой истории. Раньше казалось, что эта дорога была нескончаемой, а сейчас мои ноги с радостью мерили большие расстояния.
Как странно было устроено наше сознание, все что касалось эксперимента я помнила отлично - остальное осталось в прошлом.
У меня были настоящие друзья, ведь иногда долгими бессонными ночами я с ними разговаривала. Где-то далеко на другом конце мира, в другом времени их голоса отвечали мне, рассказывая о своей жизни в эпоху Грозного.
Дорога неожиданно закончилась, да и ноги не выдержали - я сдалась. Солнце уже сделало целый круг по небу, как и моя жизнь. Все же это был родной город, только здесь сердце не болело, разрешая складывать разрозненные камушки в красивую мозаику.
Почему-то появился перед глазами шут, наверное, он - моя настоящая любовь. Кажется, у нас изначально не было шанса на счастье, но мы все чего-то ждали, на что-то надеялись. Чудо не произошло. Время преодолеть невозможно. Расставание было удивительно легким, мы поплакали немного и больше не вспоминали друг о друге никогда.
Таковы люди, они бьются головой о бетонную стену, и только разбив голову в кровь успокаиваются, и делают вид, что ничего не было.
***
В черном кабинете вспыхнула красная лампочка. Срочные новости. Неужели смогли отыскать?
- В городе Н сработала ее карточка. Счета разблокированы. Кажется наша потеряшка вернулась.
Лампочка погасла.
Теперь можно снять смокинг, сбросит шум этого дня, вернуться к себе. Слава выжимала все соки, заставляла выкладываться до последнего, но когда есть цель - оно того стоило.
Холодные струйки воды заставляли сердце биться быстрее. Словно змеи вода ласкала татуировки на его теле. Их было слишком много, чтобы спрятать все шрамы, но он не стеснялся этого, а гордился каждой своей ссадиной, порезом, ведь это была цена за новую жизнь с ней. Он был слишком счастлив, чтобы вновь и вновь оттачивать свою стратегию опасного хищника. Игра началась. Больше им ничего не мешало...
В пасти времени Эпоха Ивана Грозного
© Copyright: Монева Оксана Николаевна, 2025
Свидетельство о публикации №225081901449
Свидетельство о публикации №225081901449
Рецензии