Парад рыжих

ПАРАД РЫЖИХ.


“Джентльменам нравятся блондинки ”. - Есть такая поговорка у американцев. И это правда, подтвержденная жизнью. Поэтому большинство наиболее ярких, умных, амбициозных американок, делающих быструю карьеру, - прекрасны и белокуры. Но сегодня мы поговорим не о них.

   Это был не день, а прямо какой-то парад рыжих. Как всегда по утрам, торговый центр был загадочен и тих.  И только молволкеры нарушают его сонный покой, на скорости и рьяно работая локтями, пролетая между ярких и очень аккуратных витрин. Расслабленно расхаживает охрана, готовясь к предстоящей суете дня. И я тоже к нему готовилась, заполнив все необходимые бумаги, протерев пыль на стеклянных полках, поправив платья на манекенах.

  Минут без десяти десять дверь бесшумно отворилась и вошла, вернее - влетела - первая посетительница. Мы ее хорошо знали, и потому встретили радостно - Викки всегда платила наличными, и ни разу еще не ушла от нас с пустыми руками. Ей слегка за сорок, волосы темно-рыжие, кожа нежно-розовая, ухоженная  пальчиками девочек из “ Georgette klinger”. Довольно дорогой салон. Но деньги Викки тратит не свои. У нее есть sugar daddy, сахарный папа, который оставляет ей после каждого визита тысячу долларов. А потому, тратит она эти деньги с наслаждением и со вкусом - в хороших ресторанах и дорогих магазинах.
 Краем уха я слышала, что она числится секретаршей своего босса , и даже сопровождает его в деловые поездки и на званые вечера.  Но работать нам с ней было не противно, тело у нее было гладкое, мордашка тоже, да и характер неплохой - она не сноб, так же как и мы все, “ из народа”. Кто знает, может она свою карьеру начинала с какого ни будь магазинчика готовой одежды, уж больно хорошо она в ней разбиралась. Но , оставаясь женщиной, она тоже попадалась на 
примитивные удочки продавщиц. Мы искусственно создавали вокруг нее ажиотаж, оживленную суету, чтобы доставить ей удовольствие. Она примеряла облегающий комбинезон без рукавов, и, сморщив носик , глядя на себя в зеркало, говорила:

   –  Нет, это не для меня, живот торчит и руки дряблые!
  –  Да что вы, - отвечает одна из продавщиц, – мне бы вашу фигуру, вы в отличной кондиции,  и о каком животе вы вообще говорите?

Она подмигивает мне , а когда Викки идет примерять другой костюм, шепчет мне на ухо:

  –  Вот увидишь, я ее сегодня опять на тысячу раскручу!

Потом Викки выходит в белом платье фирмы Тадаши, и мы все замираем от восхищения. Мы хвалим ее ноги и она говорит:
 
  – Вот этот я тоже беру.

Словом, раскрасневшись от многочисленных примерок и наших похвал, она покидает нас с двумя костюмами.
 День начался.

  Вот деловым шагом, очень целеустремленно, в магазин входит другая покупательница. Светло-рыжая.Умело загримированные круги под глазами, истонченная кожа, хорошо сшитый коричневый костюм. Она знает, чего хочет, потому сразу берет быка за рога:

 – Мне нужно вечернее платье, я еду на свадьбу в Лос Анджелес.
 Мы одевали до нее женщин на вечера в Беверли Хиллс и в Голливуде, и знаем, что они там носят. Но она все, одно за другим, отвергла все наши платья, мол нет, все это дешево, дешево! На фасоны она почти и не смотрела, только на ценники. А потом, картинно закрыв глаза ладонью, воскликнула:

– Ну неужели у вас нет ничего приличного, чего нибудь дорогого, тысячи на три-четыре? Есть ли у вас что-нибудь из коллекции Карла Лагерфельда?

Мы отрицательно покачали головой, ехидно думая про себя, что на эти три тысячи она не в состоянии купить материал на платья от Лагерфельда. А она продолжала что-то насчет химо-терапии, через которую она только что прошла, и как сильно она похудела, с десятого размера на шестой, и что теперь ее одежда болтается на ней, как на палке, а на эту свадьбу в Лос Анджелесе приглашены самые богатые люди Америки.
  Нам было ее жаль, слишком много до нее здесь побывало женщин, прошедших через химиотерапию, почувствовавших на своем лице дыхание смерти, и торопящихся растрясти толстые кошельки своих мужей, а потом - хоть потоп.

  Потом перед нашими окнами остановилась инвалидная коляска. В ней сидел старик, сгорбленный и седой. Он спал. А за его спиной стояли двое - мужчина, который катил коляску, и стройная рыжеволосая женщина. Они что-то увидели на нашей витрине и решили, что это что-то заслуживает их внимания. Старика вкатили внутрь, его провожатый присел на кресло, а женщина ( красавицей ее не назовешь, но что-то в ней есть), похлопала старика по колену:

 –  Милый, проснись, ты не против, если я примерю несколько платьев?
 Тот что-то пробурчал, не открывая глаз.
  — Он согласен. - Перевела она, и, схватив меня за руку, потащила за собой.

  Мы меряли все подряд: платья, костюмы, свитера и кожаные куртки. И каждый раз она готовилась к выходу из примерочной, как к выходу на сцену.
В ней умерла хорошая актриса. А, может, и не умерла.
  Почти у каждого костюма она заворачивала юбку намного выше колена. Потом, поправив ярко рыжие волосы, танцующим шагом выходила под лучи электрического света.

 — Разбудите его. - повелительным жестом указывала она сопровождающему. И когда старик вскидывал голову, она говорила , поворачиваясь на носочках дорогий туфель из Нейман Маркуса:

 — Милый, тебе нравится? Или надо еще короче?
 — Еще короче. -  Повторил он, сонно уставившись на ее кривовато-сексуальные ноги в черных колготках. И снова засыпал.

  — Скорее! - Прошептала она , втаскивая меня в примерочную. - Пока он в хорошем настроении, принеси мне что-нибудь подороже. И еще вон тот костюм с перьями. И позови свою швею, пусть сразу все укоротит и подогнет. Тогда он не сможет заставить меня все это вернуть!.

 И весь концерт повторялся снова. Старика будили, она демонстрировала ему очередной наряд, и он снова засыпал. 

  Остановилась она на двух костюмах и вечернем платье, и когда она разбудила его в очередной раз и попросила его кредитную карту, он открыл глаза, и, прежде чем протянуть ей Американ экспресс, совершенно нормальным не сонным голосом спросил:

 — Сколько?
  — Две тысячи пятьсот, - сказала она, скромно потупившись.
 — А, окэй. - Сказал он равнодушно.

  На платиновой кредитной карте Американ экспресс я прочитала его имя : Риччи Ритч. Что, в переводе с английского означало Богатый Риччи. Как в точку!

 Я начинала уставать от рыжих. И, хотя бизнес шел удачно,  во всем этом наблюдалась какая-то закономерность. Большинство блондинок были леди преуспевающие. Большинство рыжих - преуспевшие.

 А может тут другое: к  определенному возрасту блондинки несколько обесцвечиваются, их природная красота блекнет, тускнеет, но желание нравиться ведь все равно не угасает! Наоборот, становится только сильнее! И вот, однажды, в какой-нибудь серенький денек, из какого - нибудь дамского салона , как бабочка из кокона, выпархивает рыжеволосая колдунья - с задорным блеском голубых или зеленых глаз, и начинается новая жизнь, как будто на втором дыхании!

 — Дорогая, - прервал мои раздумья чей-то голос. Это была одна из моих продавщиц по имени Люси. Такое имя она получила в честь героини одного популярного и вечно идущего шоу - “Я люблю Люси”.

  Люси было 73 года и этим летом она смертельно влюбилась. Мужчина был доктор, женатый на женщине, лет на 10 старше его ( но с состоянием , и купившей ему врачебную практику) - подруге Люси. И каждый свой перерыв Люси теперь проводила в магазине напротив - "Виктория Секрет", где продавалось женское нижнее белье.

 — Дорогая, - опять повторила она, трогая меня за плечо. - Как тебе нравится моя прическа, я только что из парикмахерского салона.

 И она кокетливо взбила волосы руками с накрашенными ногтями - я увидела ее отражение в зеркале напротив, - и чуть не взвыла! Она перекрасилась.
В рыжий цвет!

1995 год.