Дол-Гудумм

- Добрался. - Сайка вытер пот со лба и сбросил с плеча мешнину. - Ну, здравствуйте! - Он низко поклонился камням Дол-Гудумм.
На холме пропала вездесущая духота, а вместе с ней исчезла надоедливая болотная мошкара, потому что место это продувалось всеми ветрами, пускай и тёплыми в это время года.

Вид открывался захватывающий: три камня, испещрённые временем, как узловатые старческие пальцы, торчали из холма. Внизу, в долине позади камней, приглаживал ветер уставшие от зноя поля и макушку чернеющего леса. Простор на много вёрст был подёрнут сизой дымкой, которая обычно стояла посреди жаркого лета, особенно влажного в Мшистом Крае.

Сел Сайка чуть поодаль камней, чтобы, мало-ли, не мешать их разговору. Достал кисёмку с табачком из тын-травы и стал набивать трубку, осторожно прислушиваясь, мало ли услышит чего важного. Всё-таки, не просто так сюда люди добирались болотами и глухими лесами, а за мудростью и за советом старых, как лучше поступить.

Вот, заделся табак огоньком, задымила трубка, и полупрозрачное горькое облачко взвилось над усами Сайки.

Дол-Гудумм. Три каменных пальца Мшистого Края. Злющий, Замыслящий и Весёлый. Говорят, когда-то были это три брата. Спорили они на этом самом холме и не могли решить между друг другом каков мир на самом деле, что в нём главное, а что не так важное. Спорили так долго, что не заметили, как вросли сапогами глубоко в землю и превратились могучими дубами. И так стояли ещё тысячу лет, всё споря. Терпели вместе морозы застойных зим, и грелись в лучах изнемогающего горнила, ссорились и мирились, обнимались ветвями, и снова отворачивались друг от друга сотнями лет, пока, в конечном счёте, не превратились в мудрые камни. Много чего порешали три брата за это время, но, видимо, ещё больше осталось нерешённого. Оттого и мир наш такой беспокойный и переменчивый, - подумал Сайка, - что переходит Истина от одного брата к другому. И сейчас слышно по ветру их перешёптывание, когда стоишь у Дол-Гудумм . С другой стороны, каков был бы мир, ежели пальцы о нём не пеклись?

- Да, хорошую загадку ты мне подсказал. - Кивнул уважительно Сайка Среднему. Замыслящий, будто нахмурился на него из-под тяжёлых каменных бровей-навесов. Он был и выше остальных пальцев и стоял посередине. О чем же Он думает? Сколько облаков плывёт по небу, или как ручью находить реку, а реке море? Говорят, беспокоится о соблюдении дня и ночи, о круге времён, о порядке в общем. Но порой, людям страшно, если замыслит палец что-то недоброе.

Здоровый слепень сел на лоб Сайки. Одним махом он машинально шлёпнул его и отбросил трупик под ноги. И виновато глянул на Злящего. Как Он на это посмотрит, уж не подумает ли, что он жертву ему какую принёс или издевается над ним. Самый старший из пальцев аж весь скрючился. На кого Он так злится? На меня, или на себя, на людей или погоду? Или, может, на весь мир. Многие верят, что Он посылает ураганы, угоняет ужасом скот с полей в леса, где ими кормится. А может, Он злится на своих соседей со стороны, что сжали его чресла под землёй. Сайка ухмыльнулся и посмотрел на Весёлого с другого краю троицы.

И над чем Он вечно смеётся? Может быть над нами всеми, над нашей глупостью, или над ситуацией в которой сам оказался, а вместе и все мы. Ведь из сезона в сезон одно и то же - голод, холода, смерть. А потом старый Синдор бухарик расскажет хохму сидя на лавке в первых лучах апреля, хоть стой хоть падай. Как рассмеётся вся деревня вместе, аж слёзы ручьём. А отчего смеялись никто не вспомнит! А если и вспомнит потом, то скажет - глупость. Прав Весёлый, в конце концов остаётся только смеяться! Потому что без смеха и помирать грустно.

Было бы легче, если бы Весёлый был посередине, - подумал Сайка. - Тогда бы Он резвеевал мрачные мысли тех двоих. Бывает Злящий с Замыслящим как сговорятся, что и миру не сгодовать. Холод они навеют страшный, много скота помрет, потом людей. Одна надежда тогда на Весёлого, чтобы развеселил двоих со временем, развеил мрачные помыслы, ни или хотя бы, облегчил жизнь простых людей ниспослав солнца лучик в середине зимы или прохладный дождь посреди июльского зноя...

А бывает и Злящий в сговор ступит с Весёлым. И тогда приходят разбойники, воры, настигает бессмысленная резня, корольки маршируют через Мшистый Край со своим войском и остальная мерзопакостная зараза, как едкая язва-шутка посреди похоронного места.

Но уж когда Замыслящий с Весёлым вместе, это всегда радость и благодать! То майский праздник, когда девицы пляшут вокруг шеста, чтобы встретить суженого, али купец приезжает в деревню по расписанию Замыслящего и привозит с собой вести заморские и фейерверки пылающие, гостинцы Весёлого.

Бывает, что воюют пальцы друг с другом и договорится ни о чём не могут. Так было в прошлом году. И тогда не пойми чего происходит в Мшистом Крае. То огонь поднимется синий в небе над лесом и пропадут с первыми лучами солнца младенцы в деревне, то птицы черные налетят, которые мясо человеческое едят, никогда которых не было. Или рёвы страшные начнуться посреди болота. Сплошная неразбериха.

Много кто брался истолковывать, о чем спорят на Дол-Гудумм. Кто прав и кто одерживает верх среди братьев сей час. Всё это разговоры людей, Сайка говаривал тогда. Нам всего не понять.