По-соседски

Однажды, прозрачным летним утром июня месяца, когда зелень свежа на деревьях, и капли росы сверкают в первых солнечных лучах, как россыпи самоцветов, разбросанных по траве, на крыльцо собственного дома вышел Михаил Петрович. Раскинув широко руки, радуясь вдохновенной природе вокруг, прошептал: «Красота-то какая! Тишина…» Оглядев пространства участка, почувствовал большое желание заняться наведением, наконец, на нем порядка. Он присел и, взяв ручку и листок бумаги, набросал план необходимых мероприятий начинающегося дня. Первым пунктом списка он обозначил восстановление покосившегося высокого деревянного забора, разделяющего его территорию с участком соседа. Вторым пунктом вышеупомянутого списка значилось освобождение земельного участка от уже ненужных предметов быта: развалившихся тележек для перевозки воды, обрезков труб, сгнившего штакетника, дырявых бидонов и прочей утвари. Вспомнил он и о старом неработающем телевизоре, занимавшем большую часть пространства в сарае, о допотопном приемнике-проигрывателе, под иголкой звукоснимателя которого крутились когда-то пластинки с первыми песнями Клавдии Шульженко. Решил он враз ото всего этого избавиться. Однако, вдруг представил: если все то, от чего он сегодня хочет избавиться, сложить посередине участка, то получится немаленькая гора хлама, и придется нанимать машину, грузить, платить за это деньги, суетиться… и ему стало грустно. Отложив выполнение второго пункта списка «на потом», он решил приняться за восстановление падающего забора, дыры в котором давно и сильно раздражали его взгляд.
В то время, пока Михаил Петрович подготавливал необходимый для ремонта инструмент, по другую сторону забора вышел на свое крыльцо сосед, Александр Иванович. Веселое солнечное утро его не вдохновляло. Лучше бы оно родилось хмурым и серым! Местные пацаны прозвали Александра Ивановича «грыжей» за сине-пурпурный нос, висящий между вечно небритыми скулами, как перезревший баклажан. Лет двенадцать-пятнадцать назад, выйдя на пенсию, Александр Иванович, будучи бобылем, трудился, не покладая рук, на своем подворье, а в основном, вокруг него. Окружающая среда помнит Александра Ивановича как сумрачного старика, с утра до ночи несущего к себе на двор то связки картона, то поломанные салазки, то кем-то выброшенные за ненужностью колеса от телеги, а то и неосторожно оброненные или забытые вещи — лист шифера, прислоненный к чужому забору, хороший брус, оставленный у калитки и прочее… Все находило место за глухой калиткой сумрачного «грыжи». Так и жили бок о бок с покосившимся забором не бедный, веселый и энергичный пятидесятилетний Михаил Петрович и хмурый трудяга «грыжа», тоже считавший себя обеспеченным, складывая вдоль забора со своей стороны несметное количество нужных предметов, перетасканных в разное время с разных концов жилого массива, окружающего его дом.
Закончив с приготовлением инструмента для ремонта забора, Михаил Петрович вышел на крыльцо, держа в руках чашечку крепкого кофе. Смакуя маленькими глотками чудесный напиток, он обозревал забор, намечая взором участки восстановления. Переводя глаза от одной дыры в заборе к другой, он чуть не поперхнулся очередным глотком кофе, когда увидел, как его старая тележка для перевозки воды, ранее стоявшая на середине двора, медленно тронулась в сторону одной из дыр. Сообразив в чем дело, проворный Михаил Петрович вынес на улицу магнитофон, включил погромче, чтобы за забором не было слышно его передвижений по двору, и, пока тележка медленно, с остановками, приближалась к дыре, успел наложить на нее намеченный к выбросу хлам: старый ржавый бидон, обрезки железных погнутых труб, дырявые кастрюли и два колеса от детской коляски. Потом вернулся на крыльцо и, наблюдая за происходящим, отхлебнул, причмокивая, чудесного кофе. Тележка дотащилась до дыры, и через несколько мгновений с нее исчезло все нагруженное Михаилом Петровичем.
Когда движение по другую сторону забора затихло, Михаил Петрович подкрался к своей тележке и снова оттянул ее на середину двора, одновременно набрасывая на ее попадающийся под руку хлам. Сам же снова спрятался на крыльце и, глотая волшебный напиток, дивился оттуда настойчивости и трудолюбию соседа, который за веревку через дырку вторично тянул к себе загруженную тележку. Освободившись таким образом от половины ненужного барахла, Михаил Петрович, радуясь случившемуся повороту событий, побежал в сарай за телевизором и приемником. Под бравурный марш «Славянки», несущийся из магнитофона, он подтащил их к дыре в заборе…
Позавтракав и выкурив трубку хорошего табака, он вновь вышел на крыльцо и обнаружил, что ни сломанного старого телевизора, ни дряхлого приемника возле дыры нет, но сама дыра гораздо увеличилась в размерах. За время его наблюдения, в дыре не единожды показывался сине-пурпурный баклажан Александра Ивановича, который, не найдя более ничего подходящего, скрывался обратно. Снова все затихло, и Михаил Петрович разработал новую стратегическую комбинацию по вывозу оставшегося мусора, нисколько не желая ущемить чувство собственного достоинства Александра Ивановича. Возле дыры он сложил оставшийся хлам и накрыл всю кучу большим полотном брезента, после чего, довольный своей изобретательностью, скрылся дома. Некоторое время он наблюдал из окна, как медленно пошевеливалась накрытая брезентом куча, а потом полотно и вовсе скомкано расстелилось по земле. Взяв в руки листок с наброском плана сегодняшних работ, Михаил Петрович с облегчением и радостью вычеркнул пункт два, под которым значился вывоз мусора с участка, и, взяв подготовленный инструмент, двинулся ремонтировать забор.
Изрядно потрудившись, к вечеру Михаил Петрович вычеркнул из своего списка пункт один — ремонт забора и, довольный, остановился на крыльце, любуясь красотой ровного детища без раздражающих прежде взор дыр, отхлебывая из чашечки чудесный напиток.Солнце бордово-розовым блюдцем медленно катилось по западной половине неба. Михаил Петрович, раскурив трубку, с чувством продуктивно проведенного дня вышел за калитку и нос в нос столкнулся с Александром Ивановичем, выходящим из своей калитки и обвешенным пустыми мешками,— его трудовой день продолжался…
— Доброго здоровья, Александр Иванович,— дымно пыхтя трубкой, лукаво поприветствовал соседа Михаил Петрович.
— Доброго,— не смотря в его сторону буркнул сумрачный старик и скрылся в приближающейся темноте окружающей среды.
Присев на лавочку возле дома, Михаил Петрович достал ручку и, занеся ее над листом бумаги, подумал: «Все-таки не все соседи сволочи». Потом, еще немного подумав, записал: «Дела на завтра: 1) натянуть над забором колючую проволоку». Подумав еще немного, дописал: «…в три ряда».