Последняя песня

О Леонтии Петровиче всю жизнь ходили слухи, сплетни, легенды. Он жил беспокойно. Артист — одно слово. Когда со сцены пел, был похож на страшную грозовую тучу — красив, огромен, чубаст; глаза искрятся — мощь какая! Зал филармонии без микрофона пробивал голосом до задних рядов. Народ любил его и потому складывал были и небылицы о его жизни. Судьба беспощадна к таким людям и сокращает их сроки пребывания на земле. На шестом десятке растаял Леонтий Петрович. Его очарование было настолько велико, что никто не мог поверить в безнадежность состояния его здоровья.
В этот день мы собрались у него дома, чтобы побыть рядом с любимым человеком. В огромных размеров зале, где лежал тяжело больной Леонтий Петрович, каждый занимался своим делом: концертмейстер Аля тихо беседовала с супругой Леонтия Петровича, Вероникой Ильиничной, то и дело теребя ее руку и свой носовой платочек; баянист Женя курил у открытого окна; я сидел у пианино, облокотившись о клавиатуру, и смотрел на Леонтия Петровича. Казалось, что он был без сознания, дыхание еле угадывалось по чуть приподнимающемуся на груди одеялу. В дальнем углу комнаты тихо работал телевизор, на экране которого мелькали кадры фильма «Бумбараш», но ничье внимание он не привлекал, а служил лишь фоном, смягчающим тягостное настроение.
Вдруг сквозь тишину и напряженность ожидания стал явно слышаться слабый, но очень чистый голос, напевающий песню:
«Ходют ко-о-они над реко-о-ою,
Ищут ко-о-ониводопо-о-ою,
Но к речке не идут,
Видно, берег крут…»
В тишине и полумраке зала голос казался небесным, из ниоткуда. Невольно все присутствующие обратили взоры на телеэкран, где актер Золотухин, исполняющий роль Бумбараша, пел песню про коней. Но звук телевизора был не соизмерим со слышимым в комнате голосом, потому что песня была слышна здесь, рядом, около нас… Я взглянул в сторону ложа Леонтия Петровича … От увиденного меня охватил шок... Умирающий человек пел песню, услышанную сознанием. Душа вокального певца, посвятившего всю жизнь исполнению песен со сцены, жила и подсознательно пела музыкально безукоризненным голосом. Несмотря на то, что губы Леонтия Петровича еле шевелились, слова слышались внятно и мелодично.
Мы застыли в ожидании чуда. Но его не произошло. Закончилась песня. Сомкнулись губы. Через короткий период времени пропало дыхание.
Первой нарушила молчание Аля:
— Он, кажется, умер,— еле выдохнула она.
Я не мог в это поверить! Только что наш любимый человек пел, пел членораздельно, мы все были свидетелями этих минут. Но разум говорил другое: дыхания действительно нет, все кончено.
В силу определенных жизненных обстоятельств певца не разрешили хоронить из здания филармонии, которой он посвятил большую часть своей жизни. Поэтому, проезжая в катафалке мимо концертного зала, мы ненадолго остановились у служебного входа, возле которого уже стояли все служащие от гардеробщиков до директора. Печаль на лицах не была искусственной. Она была искренней, житейской. Я, включив старенький магнитофон с записью голоса Леонтия Петровича, исполнявшего известные песни, высунул его в окно автобуса. Но, к несчастью, батарейки, видимо сели, и голос певца так и не прозвучал в последний раз у стен филармонии.
С тех пор прошло много лет. Не одно поколение сменилось. Сейчас мало кто помнит провинциального певца Леонтия Петровича. А жаль… Жаль, что память так коротка, жаль, что мы мало доносим прошлых историй до настоящего времени. Не из большой истории — из малой. Жаль…