1843-й. Часть 6

Из сборника: Темные Аллеи в полночь.




-Кто?! - прорычал Вронский, как будто он был львом, у которого украли добычу.
-Да, вы не знаете его, наверное… Граф Левин… Константин Дмитрич… - сонно пробормотала я.
После этих моих слов Вронский застонал, как будто его ранили в самое сердце, а когда я спросила:
«В чем дело, Алексей?», он вдруг поднял свою холеную белую ладонь, и ударил меня по щеке.
-Почему? Почему вы спали с Левиным, Мари? - вопил Вронский, расхаживая взад и вперед по комнате.
Я же, сидя под ажурным вязаным покрывалом, нерешительно бормотала:
-Ну, не устояла… ну, простите меня, граф…
-Левин - деревенщина, это полное деревенское ничтожество! - продолжал ругаться Вронский.
-Ну, не скажите… если бы вы провели ночь с графом Левиным, вы бы так не говорили… - мечтательно сказала я, и тут же поняла, что сболтнула лишку.
Вронский подлетел к кровати, на которой я сидела, развернул меня, уложив на живот, задрал мои юбки до самой талии, и принялся хлестать меня по ягодицам. Его ладонь поднималась надо мною и опускалась, звонко шлепая мою голую попу. Я вмиг протрезвела.
-Алексей… Алексей… - томно стонала я, - Ну, не надо, Алексей… Вы же сами увезли меня из дому, где меня пороли розгами при всех, а теперь вы тоже бьете меня по попе…
-Я просто сразу не догадался, как прав был ваш папенька, когда публично стегал вас по попе розгами! - мстительно сказал граф Вронский, продолжая меня наказывать.
Я расплакалась, Алексей прекратил меня шлепать, и спросил у меня:
-Ну, что мне теперь с вами делать, Мари?!
-Делайте, что хотите… - покорно отозвалась я, и Вронский принял эти мои слова как руководство к действию. Он поставил меня на колени и вошел в меня сзади. Мне было очень больно, но я не решалась перечить, чтоб Алексей не нашлепал меня по попе снова, наказывая меня за мою развратность. Я тихо стонала и вскрикивала, когда Алексей давал мне шлепок по заду, и снова заходил вглубь моего тела. Мне казалось в тот момент, что он был наездником, а я - молодой глупой кобылкой, которая шла не туда, делала все не то, и поэтому заслуживала резких, болезненных шлепков от своего хозяина.