На крыше

В час, когда солнце склонялось к горизонту, и на небе одна за другой проступали первые звёзды, медленно, как будто кто-то рисовал их кистью, Марку казалось, что весь мир становится тоньше, прозрачнее. Он чувствовал иначе, острее. Будто бы внутри него открывалось что-то новое, и всё, свет, воздух, шелест листвы, отзывалось особым звоном. Словно сам мир приподнимал перед ним занавес своих тайн. Звёзды манили вдаль. Каждая могла рассказать свою сказку, приоткрыть тайну. Напомнить то, что он когда-то знал, но забыл и никак не мог вспомнить.

 Школьные годы, которые казались такими далекими, прошли в городке с домиками в два этажа, где на чердаках обитали лишь сквозняки и голуби. Он поднимался на крышу с термосом горячего чая в одной руке и телескопом в другой. В особенно холодные ночи укутывался в теплый плед. И смотрел на звезды, прислушиваясь к их голосам.
Он разговаривал с ними. Называл по именам. Не теми, что значились в звёздных каталогах, а теми, что пришли к нему из тишины. И они отзывались. Мерцали в ответ: «Я здесь. Я слышу тебя». Звезды спускались к нему. Одни торжественно, словно оперные дивы, озаряя мир своей улыбкой. Другие запросто, по-приятельски. А кто-то выглядывал из тени, не смея приблизиться. Все осталось в том времени, где было проще. Звёзды ближе. И мамин голос звал его, засидевшегося на крыше, домой. К теплу, уюту и позднему ужину.

Университет ушел на каникулы, решив, что Марка с него довольно. Ученики не блистали, ни медалями, ни остроумием. Еда в холодильнике с ним не разговаривала. Мир жил тихо, по привычке. И тут с вежливостью носорога, которому срочно нужно пройти, события прервали размеренную жизнь.  Все навалилось так неожиданно, словно новость о прибытии инопланетян. Вроде бы и возможно, но не сегодня и не с тобой. Или скорее, как выбитый табурет из-под ног приговоренного к повешенью. Так же внезапно, но не с такими последствиями.

Ночные вылазки на крышу к звёздам были поставлены на паузу, словно сериал, прерванный в самый захватывающий момент. Марк всегда считал, что вышедший из пункта А рано или поздно окажется в пункте Б. Куда он шёл теперь? Зачем? И главное, с какой скоростью?

Он был как путник, дорога которого упёрлась в горы, с ледяным ветром, снегом и каменными трещинами. Он шёл, продираясь сквозь бурю, сжав зубы и вцепившись в ледоруб. А потом вдруг вышел в долину, где тёплое солнце и мягкие луга. Тихие речушки, овцы, запах свежего хлеба. Люди улыбались и протягивали ему сыр, вино и руки. А он стоял, всё ещё в мехах, с ледорубом наперевес. И не знал, как быть. Он был совершенно не готов к доброте.
Он чувствовал, будто внутри должен проснуться его собственный Коперник,  тот, кто объяснит, что всё устроено иначе. В большом городе, он скучал по тихим ночам и близкому небу. Здесь все было иным,  дома, люди. И только звёзды были те же.

Дом на площади был высокий, очень высокий. Словно вспарывал небо своей высотой.  Марк с завистью глядел на его крышу. Только бы оказаться там, где ветер, звезды и вечность. Хотя бы раз. Но людям пока не дано летать. И чердак оказался неприступным бастионом. С железной дверью и большим замком. Ни взять штурмом, ни сделать подкоп. Даже перелезть через стену нельзя. Она упиралась прямо в потолок. Ни щелочки, ни даже самой малой трещинки. Оставался один путь - достать ключ. Но где обитает страж ворот? И как уговорить отдать его Марку?

Но Вселенная подмигнула. Озорно, с широкой улыбкой. Рассеянный хранитель чердака забыл ключ в замочной скважине. Тот сиротливо торчал, одинокий, всеми забытый. Марк застыл от неожиданности. Огляделся по сторонам. Даже спустился на этаж ниже. Нет ли кого.

Тихонько вынул ключ и прижимая к груди, с бьющимся сердцем понесся в ближайшую мастерскую. С нетерпением переминался с ноги на ногу, пока мастер возился с заготовкой. И вот у него в руках ключ. Брат близнец, новый и блестящий. На двери чердака он оставил записку, что готов вернуть ключ хозяину в любой момент.

И когда наконец он появился на пороге, Марк удивился. Не суровый дядька в спецовке, а маленькая пухленькая женщина с лицом, от которого пахло добротой, тёплым молоком и корицей. Она куда больше напоминала хозяйку пекарни, раздающую ребятам сдобные булочки, чем сурового стража ворот. Про себя он называл её «миссис Торт». При каждой встрече она улыбалась так, что даже хмурое утро светлело, а иногда угощала горячими пирожками. Совесть у Марка тихо зашевелилась… но он всё же вежливо попросил её сохранить эту маленькую тайну.

И сегодня он достал ключ от чердака, добытый не без хитрости, о чём совесть иногда напоминала с лёгким, но настойчивым укором. И отправился на крышу. Проверить, на месте ли ещё звёзды. Что-то же в этом мире должно оставаться стабильным. На чердаке всё было, как обычно. Сонные голуби нехотя отходили в сторону. Один даже буркнул.

— Эй, парень. Убери фонарь. Спать мешаешь.

Марк с неловкой улыбкой прошёл мимо, закрыл за собой дверь и погасил свет. Снаружи всё казалось по-прежнему. Те же звёзды сияли наверху. А внизу жёлтые фонари освещали путь собакам, кошкам и запоздавшим прохожим. Крыша хранила остатки дневного тепла. Марк лёг, подложив руки под голову, и просто смотрел на звезды. Они дрожали от радости, подмигивали. Словно соскучившийся кот по хозяину, вернувшемуся после долгого путешествия. Он улыбался им в ответ. Здоровался каждую называл по имени.

— Как ты? — спрашивал. — Скучала? Что нового в твоём углу неба?

И вместе они смотрели сверху на уличные фонари. На одиноких прохожих, спешащих домой.
Лёгкие, почти невесомые облачка проплывали мимо, заслоняя на миг звёзды. Им тоже хотелось внимания. Быстро поздоровавшись, они ускользали дальше, по своим воздушным делам.