997. Чёрное так искусно в своих делах, что

997. Чёрное так искусно в своих делах, что всем на восхищение.

В схеме на рисунке 45 искусственность чёрного легко доказывается. Рисуя схему на белой бумаге, я не закрашиваю белые треугольники белой краской, они сами получаются, потому что бумага белая,  черные - надо черную краску разводить. Другими словами, всё чёрное это искусственное, а белое - естественное.

Человек говорит о радостях творчества, думая при этом о чистоте своих помыслов, а сам мечтает о славе, признании, деньгах, женщинах. Дай ему всё это - и он забудет о своих благих помыслах. Так один мой однокашник пошёл в поэты только потому, что прослышал о больших гонорарах, потом, став поэтом, переключился на прозу, потому что проза давала больше строчек и платили за количество их, а затем, когда началась Перестройка, он ударился в книгоиздательство и преступную коммерцию. Перестройка очень быстро проявила в нем его  преступную сущность, и поскольку ума у него не хватило на понимание разных несоответствий, так как был он слишком прямолинеен в проявлении своей преступной сущности, скоро оказался в тюрьме.

Человек на данных ему примерах несоответствия деклараций действиям, которых море вокруг, может, если подумает над этим, приблизиться к разгадке сущности и смысла бытия, но даже видя всё, человек оказывается не в состоянии сделать правильный вывод: многие примеры ничему его не учат. Происходит это потому, что действует магия торжества второго смысла. "Летят утки и два гуся" - сочиняет поэт, но кто знает, что через поэта Творец сообщает людям таким образом правду о жизни. Все с удовольствием поют, называют эту песню народной. Утка это символ Лжи. А гусь символ принятия Лжи с возведением её на длинной шее так высоко, что отрывается голова от действительности. Сейчас (98) все, чуть не поголовно, начинают свою речь словами "вы знаете", словно бы они что-то узнали и спешат сообщить узнанное другим. В действительности это Творец вытягивает людям их гусиную шею ещё выше, чтобы они показали  свою голову, которая ничего не знает, но думает, что знает.